Марьяна Иванова
Клуб непокорных. Первая боль
Глава 5.
Марго прибежала в медпункт, как только узнала, что драка Виктора и Лео зашла слишком далеко. Это было одиноко стоящее одноэтажное здание за «Балконом». Внутри было прохладно, девушка обхватила себя руками и поёжилась. Больницы наводили на неё непередаваемую тоску. Белые стены, мерцающие лампы, резкие запахи формальдегида и лекарств доведут до уныния кого угодно. И ни одни розовые очки не спасут от этого.
В коридоре она заметила Люси. Девушка сидела на кушетке с закрытыми глазами. Под холодным свечением ламп рыжие волосы поблекли, да и в целом она выглядела ранимой и поникшей.
– Привет, – не уверено начала Марго. – Как они?
Люси распахнула глаза. Устало посмотрела на Марго. Села прямо.
– У Лео губа разбита, Виктору зашивают бровь.
– Ты его ждёшь?
Лицо Люси вмиг стало острее. Она закинула ногу на ногу и оценивающе посмотрела на Марго:
– Ты сама зачем здесь?
Марго, конечно, не могла сказать, что Виктор во многом из-за неё полез в драку и что она теперь чувствует себя виноватой. Но Люси и не стала дожидаться ответа, она резко встала и близко подошла к новенькой. Марго не носила каблуки, да и в целом была ниже царственной Люси Габо, поэтому смотреть на неё пришлось снизу-вверх.
– Держись от него подальше, – по слогам проговорила Люси.
– Ты о чём, мисс Аркана прошлого года? Да-да, я видела фотографию на стенде. Розовый купальник полнит тебя, подруга, – в очередной раз спаясничала Марго.
– Закрой свой рот! – пригрозила Люси. – Ты прекрасно знаешь, о чем я! Держись подальше от Виктора и всего, что мне дорого. Не то я тебя в порошок сотру!
Люси, которой такой тон был вовсе несвойственен, грубо толкнула Марго и вышла прочь. Марго осталась растеряно стоять в унылом больничном коридоре. Плакаты на стенах утрировано подростковым сленгом учили правильно чистить зубы, предохраняться и игнорировать вредные привычки. Марго хотелось сорвать их все до одного и разорвать в клочья. Почему их учат математическому анализу, правилам этикета, грамматике – и никто не учит, как правильно сносить удары, когда против тебя весь мир? Почему никто не рассказывает, как оставаться собой, если ты не такой, как все? Где экзамены на бескорыстную дружбу и чистую любовь?
Внутри медпункт казался больше, чем снаружи. Марго понятия не имела, что скрывают за собой многочисленные безликие двери. Она только подумала, что не будет этого выяснять, как одна из дверей распахнулась. В коридор выплыла стройная медсестра в брючном медицинском костюме. В руках у неё был разнос с ватками, непонятными щипцами и пипетками. Не заметив Марго, женщина плавно и бесшумно скрылась за другой дверью. А сама девушка решила, что медсестра вышла из процедурной, где зашивала бровь Виктора, поэтому поспешила проверить его.
Однако там она обнаружила не его, а потрёпанного Лео. Он сидел на кушетке, прижимая компресс к распухшей губе. Лео не поднял глаз, он решил, что это медсестра вернулась. Рубашки на нём не было. Видимо она порвалась или запачкалась кровью. Марго отметила хорошую фигуру Лео – чтобы стать обладателем таких пресса и бицепсов, нужно ежедневно уделять спортзалу несколько часов.
Наверное, он жуткий бабник и нарцисс, подумала Марго.
– Очень больно? – в большой пустой комнате её голос обрёл звонкое эхо.
Лео выпрямился. Марго увидела, как мышцы его торса напряглись, затвердели. Он стёр боль с лица, постарался придать ему привычное выражение.
– Ой, да не строй из себя непробиваемого. – Марго убрала волосы за уши, сняла очки. Она захотела подсесть, но потом передумала и продолжила стоять в дверях.
– Если ты пришла позлорадствовать, то тебе следует знать, что твоему защитничку досталось больше.
– Да будет тебе известно, что Марго Котову защищает только Марго Котова, – подмигнула девушка.
Лео чуть не улыбнулся. На миг эта заносчивая ненормальная показалась ему милой. Он убрал компресс и, достав из кармана телефон, попытался кому-то позвонить. Из динамика глухо донеслось, что вызываемый абонент недоступен.
– Да чтоб вас! – чертыхнулся Лео. – Мало того, что они глушат интернет, так теперь ещё и связи почти никакой нет!
Марго припомнила, как на сайте школы Аркана хвасталась, что «изолирует детей от вредоносного влияния интернета».
– Ну, будь здоров, а я пошла, – бросила она, разворачиваясь к двери.
– Стой! Ты… Можешь оказать одну услугу?
– С чего бы вдруг? – Девушка недоверчиво прищурилась.
– Мне нужна новая рубашка или футболка. Или что угодно. А я не могу дозвониться до Эрика.
– Завернись в туалетную бумагу и топай куда вздумается. Уверена, никто и не заметит разницы!
– Слушай, Котова… – поднимаясь на ноги, прошипел Лео. – Нам ведь ещё жить и учиться вместе. Может, не будем усложнять жизнь друг друга? Мы ведь ещё можем стать друзьями.
Марго задумалась. Она совсем не верила в искренность слов Лео. Да и едва ли ей был нужен друг в его лице. Но всё же худой мир лучше, чем хорошая война, заключила она. Поэтому согласилась помочь. Лео объяснил, где находится его комната и Марго вышла из медпункта.
Если бы она только знала, какое жестокое испытание для неё готовит Лео, и если бы она только знала, что он скрестил пальцы на словах: «… ещё можем быть друзьями» …
Марго надеялась, что встретит по пути кого-то из приятелей Лео и ей самой не придётся копаться в его вещах. Но раз этого не произошло, она отыскала их с Эриком спальню и вошла. В целом обставлена она была так же, как и её с Тиной комната. Только стены были темнее. Марго долго не пришлось гадать, какая часть комнаты принадлежит Лео – на его половине висел семейный портрет в вычурной позолоченной рамке. Она узнала его отца, хоть он был изображён намного моложе, да и сам Лео был на портрете младше лет на пять. Увидев его маму, Марго поняла, от кого Лео унаследовал зелёные глаза и смазливое лицо. В правом нижнем углу красовалась памятная надпись: «Всегда с тобой».
– Странный подарок от родителей. Хотя у богачей свои причуды, – пожала плечами Марго.
Дальше она, как и наказал Лео, открыла шкаф и просто вытянула с нужной полки первое, что попалось под руку. Она чувствовала себя смущённой. Ей ещё не приходилась бывать в комнате парня, а тем более рыться в его вещах. Тут всё пахло его терпким парфюмом, его потом, его гелем для душа. Марго одолевали смешанные чувства. С одной стороны, ей хотелось как можно скорее убраться отсюда. С другой, рассмотреть всё как следует. Каждая вещица, каждая незначительная деталь могла многое рассказать о своём хозяине. И пусть Лео был малоприятным типом, Марго хотелось знать о нём побольше. Хотя бы потому, что врага надо держать близко.
От полки с аккуратно сложенными футболками её взгляд скользнул к приоткрытому выдвижному ящичку. Она не стала терзать себя сомненьями и сразу же вытянула его посильнее.
– Ого… – восхищённо протянула она, убирая очки на лоб.
В сокровенном ящичке Лео хранил всевозможные краски, цветные мелки, карандаши и свои рисунки. Что-то было закончено, что-то заброшено на уровне эскиза. Он рисовал буквально на всём: на салфетках, обрывках бумажного полотенца, тетрадных и альбомных листах. А главное – рисовал он талантливо, вдохновлённо и очень красиво. Марго узнала в небрежных эскизах лица новых одноклассников. Среди прочего были и уже знакомые школьные пейзажи. Но больше всего Лео рисовал волшебные несуществующие миры и тех, кто в них обитал.
Художник – это тонко чувствующая, и зорко смотрящая в самую суть натура. Уж очень это расходилась с образом Лео, которого знала Марго. Да и знала ли?
Марго резко захлопнула ящик и спешно вышла из комнаты.
Возвращаясь в медпункт, она встретила Тима. Мальчик снова прятался ото всех в кустах, кидая камушки в гущу леса.
– Я смотрю, сердитого садовника ты вовсе не боишься? – Марго похлопала его по плечу.
Тим широко улыбнулся, увидев Марго. Но глаза мальчика были грустными и красными. Он долго плакал.
– Эй, бандит, что случилось? – девушка плюхнулась рядом, забыв, что её ждёт Лео.
– Я хочу сбежать отсюда, – с дрожью в голосе ответил мальчик. – Хочу к бабушке. Она меня любит, она мне оладьи печёт. И у неё живёт Барон, я его люблю. У него лапа болит, он хромает. А здесь не хочу, меня здесь обижают…
У Марго ком встал в горле. Глаза защипало. Тимур так напомнил ей…
– Знаешь, Тим, иногда трудности делают тебя лучше и сильнее.
– Я не хочу быть сильнее, – шмыгнул носом мальчик. – Я просто хочу жить там, где меня любят.
– А знаешь что? Давай мы отнесём эту футболку одному болвану, а потом отыщем твоих обидчиков, и я буду щекотать их, пока ты не смилуешься и не прикажешь остановиться?
Тим почесал затылок, задумавшись. А потом резко приободрился и улыбнулся.
– И моего нового брата ты тоже будешь щекотать?
– О, сколько прикажешь! – засмеялась Марго.
Когда они дошли до медпункта, Марго попросила подождать Тима на скамейке, а сама зашла в процедурную к Лео. Заскучав, тот прилёг на кушетку и задремал. Сентябрьский вечер был сегодня удивительно душным, из приоткрытого окна ветер заботливо трепал его волны волос.
В дрёме его лицо расслабилось, стало мягким. Исчезли наигранная колкость и напыщенность. Марго покраснела, вспомнив его рисунки. Может, он только старается казаться таким отвратительным? Может, внутри он такой же хрупкий, как и все?
Она тихо подошла поближе и аккуратно положила футболку рядом, решив не будить Лео.
– И как долго ты любуешься мной? – вдруг резко распахнул глаза Лео.
Марго подпрыгнула на месте.
– Много ты о себе думаешь! Я размышляла, а не взять ли мне подушку и не придушить ли тебя, пока ты беззащитен? – Марго сделала невозмутимое лицо.
– Да-да, как же… – рассмеялся Лео, натягивая на себя футболку.
Они направились к выходу. Он подловил её, застал врасплох. Марго захотела избавиться от этого чувства и вдруг зачем-то ляпнула, что видела его рисунки. Лео вмиг стал каменным. Теперь уязвимым был он.
– Ты что, рылась в моих вещах?!
– Они сами выпали. Да и чего ты так паришься? Хорошие рисунки, впору выставку устраивать. Уверена, папик может арендовать для тебя самый дорогой выставочный зал.
Растерянность Лео быстро перетекла в гнев, он толкнул Марго на стену, а сам навис над ней:
– Если кто-то узнает об этом, клянусь, Котова, я тебя прибью! Но прежде я прощупаю твою самую главную боль, узнаю о тебе всё и сделаю это достоянием всей школы! Ты всё поняла?!
Марго попыталась оттолкнуть его, но для Лео её жалкие попытки освободиться были сродни комариным укусам. Она сухо кивнула, лишь бы он отстал. И Лео отступил. Они молча вышли на улицу. На Аркану потихоньку опускались сумерки.
– Ты чего так долго? – подскочил к Марго заскучавший Тим.
– Тебе чего?! – резко рявкнул Лео и дал мальчику нешуточный подзатыльник. – Дуй к себе!
Тим весь сжался и бросил на Марго просящий помощи взгляд. Та ещё не успела опомниться и просто застыла от растерянности. Крупные слезинки вырвались из глаз Тима, и он убежал прочь, рассекая сгущающийся вечер.
Не сразу, но Марго поняла, что к чему. Теперь и её потерянность перетекла в ярость. Она нагнала уже успевшего удалиться Лео и, хоть это было и нелегко сделать с её ростом, она в отместку дала подзатыльник уже ему. Лео резко развернулся.
– Сдурела?!
– Какого чёрта ты обижаешь Тима?
– Твоё какое дело?
– Это ты его «новый брат»?
– Он мне не брат, отвали! Его мамаша просто спит с моим отцом. То же мне, возомнила себя моей матерью, еще и этого щенка сюда подкинули.
– Не будь козлом! Если у тебя какие-то разногласия с отцом и мачехой, Тимур тут не виноват. Он просто ребёнок. Уверена, его тоже не спрашивали, хочет ли он родниться с такой поганой семейкой! Но раз ты стал сводным старшим братом, найди в себе силы быть достойным примером. Защищай и помогай ему. Будь рядом, в конце концов. Дороже звезд, дороже солнца, дороже луны, чёрт возьми!
Лео завибрировал, с трудом сдерживая себя. Он в очередной раз навис над Марго и сказал:
– Предупреждаю, Котова, не лезь в это! Хватит искать проблемы на свою задницу, тебе это не по зубам.
Лео ушел. Марго оставалось стоять в одиночестве и надеяться, что никто не видит, что она плачет.
***
Ночью Марго проснулась от лёгкого стука в окно. Она с тревогой села на кровати, понимая, что в окно на втором этаже никто стучать не может. Тина мирно спала. Во всём корпусе не было слышно ни единого звука. Это в её старенькой квартире трубы ночами стонут, половицы под истрёпанным линолеумом скрипят, а за окнами гудят запоздалые машины. Здесь же новый корпус ночами молчит. В окна, затаившись, смотрит лес. Тишина звенит и бьёт по ушам.
Тук!
Марго вздрогнула от нового стука в окно. Очнувшись от сонливости, она поняла, что это просто кто-то кидает в их окно камешки. Не в силах игнорировать это, Марго подошла к окну.
Несколько секунд ей казалось, что она спит и ей просто снится кошмар: под окном стояла высокая фигура под белой простынёй и пальцем манила Марго выйти к ней.
Девушка ещё раз кинула взгляд на соседку, ей хотелось знать, что не одна она это видит. Но будить Тину она не стала. Вместо этого она натянула пижамные штанишки, накинула кофту с капюшоном и прокралась на улицу.
Белая фигура всё ещё стояла под их окном. Но теперь она едва ли напоминала человека. Марго опасливо подкралась к ней и, всё ещё тая слабую надежду увидеть под простыней какого-нибудь нерадивого шутника, сдёрнула её.
И хотя она чётко видела из окна человеческую руку под простынёй, сейчас там оказалась садовая лопата, воткнутая в землю. В кустах послышался какой-то шум. Марго не стала проверять, а вместо этого сдёрнула с лопаты приклеенную записку.
«Поберегись, Рита, иногда страшное прошлое возвращается, чтобы закончить начатое».
Марго смяла листок и отшвырнула в сторону. Ей всё больше казалось, что тайный благодетель отправил её в Аркану вовсе не из добрых побуждений.
Глава 6.
Вечер пятницы означал, что до понедельника никто из администрации и учителей в школе не появится. Всю малышню за редким исключением родители забирали на выходные домой. Старшие тоже вполне могли уезжать на выходные домой, но большинство из них предпочитало оставаться в опустевшей школе, где они предоставлялись сами себе и наслаждались этим. С одной стороны, Кира любила выходные – в полупустой школе было тихо – никаких шумных первоклассников и настырного начальства. С другой, приходилось более внимательно следить, чтобы старшие не устраивали шумных гулянок и не натворили других дел. Вообще-то она, как и все кураторы, должна была жить в Аркане только пять дней, а на два дня передавать подопечных «выходному куратору». Но Кира проживала на территории школы на постоянной основе и только изредка уезжала в город. И совсем не для встреч с друзьями, как она сказала Марго, а для того, чтобы проверить своих квартирантов и увидеться с братом.
Прошло несколько дней. Золото осени плавно превращалось в серость и сырость. Сейчас шёл дождь, Кира сидела на террасе корпуса В, уткнувшись в книгу. Дождь убаюкивающе стучал по скатной крыше. Рядом остывал чёрный кофе. Часть учащихся репетировала какую-то пьесу, другая часть устроила киносеанс в Красной. Значит, и ей можно было немного расслабиться и дочитать наконец этот роман.
Вдруг вдалеке замаячила какая-то фигура. Чёрный зонтик и пелена косого дождя размыла его облик. Человек быстро забежал в главный корпус. Кира решила, что лучше проверить. Не нужно, чтобы какой ученик ошивался там. Она накинула капюшон от чёрного плаща на голову и поспешила к главному корпусу.
Охранника на своём посту не было, поэтому она просто пошла наверх по мокрым следам. Они привели её к дверям учительской. Кира решила, что какой-то шустрый двоечник решил пролезть в учительский компьютер и подправить оценки, поэтому без лишних церемоний распахнула дверь.
– Сюрприз! Как оправдываться буд… Джон?! Ты что тут забыл?
Учитель математики швырнул зонтик в угол. Его пиджак намок, поэтому он снял его и повесил на спинку стула, оставшись в белой рубашке. Джон сел за свой стол и, словно только теперь осознал присутствие Киры, поднял на него глаза.
– Какие-то проблемы? – в его голосе слышалось раздражение.
– Видимо проблемы у тебя. Впервые вижу, чтобы ты коротал здесь вечер пятницы. А как же планы? Выход в люди? – Кира откровенно пыталась подстегнуть его. Она терпеть не могла все эти снобские замашки людей из высшего света.
– Обо мне не беспокойся, на восемь у меня заказан столик в «Барселоне», так что будь добра, не мешай мне работать, чтобы я успел всё сделать вовремя.
Кира фыркнула:
– «Барселона»? Уверена, твои подружки впечатлены.
– Очень, – довольно улыбнулся Джон. – Я бы пригласил тебя туда на деловой ужин, чтобы ты попробовала их фирменное блюдо – каракатиц в собственных чернилах. Но, боюсь, ты не оценишь таких изысков. А по грязным барам я, извини, не хожу.
– Грязный твой язык! – Кира развернулась к двери.
– Постой! – Джон опередил её и первым схватился за ручку. На миг они оказались слишком близко. Кира ощутила его горячее дыхание на своей шее. Почему он так смотрит? Почему она не смеет отвести взгляд?
– Что еще? – Кира взяла себя в руки.
– Мы можем немного поговорить о новенькой?
– Я думала, тебе нет дела до «нищенок»?
– Меня очень заинтриговала эта история, – словно невзначай начал Джон. – Говоришь, никто не знает имя её тайного попечителя?
– Никто. – Кира скрестила руки на груди, пытаясь понять, что Джон хочет у неё выведать.
– Но так ведь не бывает. Наверняка он как-то общается с ней? Может, какими-то тайными посланиями?
– Хочешь, чтобы я шпионила за ней?
– Нет. Но если ты вдруг узнаешь что-нибудь такое…
– То ты будешь последним человеком, которому я расскажу об этом, – зло бросила Кира и снова попыталась уйти. Джон снова остановил её, но на этот раз он сделал это словами.
– Кира, есть основания полагать, что кое-что происходит, – прямо сказал Джон. Его тон был слишком встревоженным, чтобы это можно было проигнорировать.
– Ты о чём?
Джон мрачно вернулся к своему столу, присел на краешек. Кира проследовала за ним, словно загипнотизированная.
– Кира, ты вообще читала личное дело этой Котовой?
– Ты же знаешь, что наша Ангелина Павловна боится, что информация о детках влиятельных родителей может утечь и не даёт нам доступ к делам.
– Как разумно с её стороны, – усмехнулся Джон. Он явно намекал, что Кира, на его взгляд, была ненадёжным человеком. – Ну а я вот имею к ним доступ.
– О, ну ты же у нас любимчик. Перспективный и шустрый. Ты знаешь, с кем водить дружбу. Правда, Джон?
– Знаю, – согласился он. – И не вижу в этом ничего стыдного. Но дело совсем не в этом. Ты знала, что Марго в детстве… Что она чуть не стала жертвой маньяка? «Кукольник». Громкое дело было, ты должна была что-то слышать. Марго чудом сбежала.
Кира вздрогнула. Она слышала об этих страшных убийствах лет восемь назад. Она тогда ещё сама была студенткой. Маньяк был помешан на куклах, за что и получил своё прозвище.
– Как хладнокровно ты об этом говоришь…
– Эмпатия не моя сильная сторона. И я говорю это не для того, чтобы попугать тебя. Ты ведь знаешь прошлое этого места?
– Про полуостров «молчания»? Тут был психдиспансер для детей. И что?
– Да, здесь была скандально известная больница для детей и подростков. В конце восьмидесятых тут всё снесли и построили Аркану. Все архивы засекретили, в то время это сделать было не так уж и сложно. Но люди всё равно узнали про зверства главврача. Он умел так проникать в головы к несчастным детям, что те ничего не рассказывали об его издевательствах и буквально забывали, как плакать. Вот местные и прозвали это место полуостровом «молчания», в память о бедных детях, которые тихим безмолвием встречали совою участь.
Кира покачала головой. Ей не нравился этот разговор. Очень не нравился.
– Ну и что? А ещё поговаривают, что злой доктор всё ещё бродит по этим лесам и заманивает детей в тайную хижину в лесу. Я эту страшилку сто раз слышала. Что с того?
Джон откинулся на стуле, ему нравилось видеть испуг в глазах Киры.
«И никакая ты не железная», – думал он.
– Так вот, дорогая Кира, а теперь самое интересное: угадай, кто лечился в этом диспансере аж целых шесть лет? – Он выдержал паузу, смакуя момент. – Тот самый «Кукольник». Маньяк, который чуть не… Чуть не убил Котову.
– Ты хочешь сказать, что… – Голова закружилась, слова застревали в горле. – Что ты хочешь всем этим сказать, чёрт возьми?
– Кто-то может использовать эту историю в своих целях.
– Например?
– Например тот, кто давно мечтал прикрыть школу.
– Это кто же?
– А вот это ты будешь знать, Кира, если будешь водить дружбу с нужными людьми. Поэтому давай объединимся и разыщем этого добренького спонсора. Кто-то использует трагедию семьи Марго для того, чтобы насолить высокопоставленным людям. Это грязная игра. Неужели ты допустишь, чтобы твою подопечную так использовали. Может, хватит с неё боли?
Джон умел убеждать. Умел манипулировать. Знал, как давить на больное. Это делать легко, если знаешь, где болит.
А вот Кира не могла знать, что, соглашаясь помогать Джону, она добровольно подписывает себе приговор. Ведь каждый преследует свои цели. И у кого-то они совсем неблагородные.
Дождь стучал в запотевшие окна. Кире казалась, что он хлещет её по лицу. Казалось, что он идет прямо здесь, в учительской. Дождь намочил их волосы, одежду, остудил горячую кровь, но не смыл маски.
***
Марго нарисовала на запотевшем окне солнце. Под ним дерево. Ещё одно. Ещё и ещё. Получился лес. Он манил, ждал её возвращения. Теперь он подобрался совсем близко. Теперь лес стал её соседом, молча заглядывал по ночам в окна, бережно охранял старые тайны этого места. Марго одним движением стёрла весь рисунок. Дождь рисовал свои узоры на другой стороне окна.
Дверь хлопнула, Тина вернулась после тренировки. Марго уже успела выучить её расписание. По понедельникам и средам футбол. По вторникам и четвергам бокс. По пятницам Тина бегала. Судя по мокрой одежде и волосам, бегала Тина в любую погоду. Даже в такой дождь, как сегодня.
Марго подумала, что ей тоже следует чем-нибудь заняться в Аркане. Может, записаться в театральный кружок? Она давно искала повод заговорить с Тиной, всё-таки довольно удручающе жить с соседкой в искрящейся недружелюбием тишине, поэтому спросила её про драмкружок.
– Вперёд, записывайся, если хочешь проводить больше времени в обществе тупоголовой Люси и её подружки. О, и будь готова к унизительному кастингу. Незабываемые эмоции будут обеспечены, – стягивая с себя мокрую одежду, отозвалась Тина.
– Ты это по собственному опыту знаешь? – заинтересовалась Марго.
Тина кинула на неё острый взгляд, напоминая о своём отношении к соседке. Оставив вопрос Марго без ответа, Тина переоделась в сухой свитер, джинсы и достала из шкафа сапоги на плоской платформе.
– Куда-то собираешься? – не унималась Марго.
– Не твоё дело. – Теперь Тина стала собираться суетливее, словно внезапно осознала, что куда-то опаздывает.
Марго же в этот пятничный вечер было совершенно нечем себя занять. Она плюхнулась на кресло-мешок и продолжила с интересом наблюдать за соседкой.
– Ну что ещё? – Тина не выдержала такого внимания.
– Слушай, Тин… – серьёзней, чем обычно, начала Марго, стащив очки. – Прости меня за ту идиотскую выходку, за то, что испортила твои постеры с футболистами. Я тогда была так зла. Не на тебя, а вообще… Директриса тогда сказала, что мне здесь не место и я вроде как захотела всем насолить. Я не собираюсь обещать, что буду лучшей соседкой на свете. Я часто иду на поводу у импульсов, бываю шумной и противной, иногда делаю и говорю глупости. Но я всегда настоящая. Я злюсь по-настоящему и улыбаюсь тоже по-настоящему. И я всегда отвечу добром, если кто-то добр ко мне или к другим. Так что давай забудем обиды и попробуем ужиться.
Тина застыла, смотря на дверь. В её лице что-то переменилось. Суровая уверенность на секунду сменилась замешательством.
– Это всё слова, – ответила она. – Время всё расставит по местам.
Тина решительно зашагала к выходу, но у самой двери снова застыла и повернулась к Марго.
– Почему директриса сказала тебе такое? Почему тебе здесь не место?
– Открыть секрет? – Марго всё ещё была серьёзной. – За меня заплатили не мои родители. У них не хватит денег даже на месяц обучения здесь.
Тина слегка нахмурилась, она определённо не верила Марго.
– Зачем ты говоришь мне это?
– Мы обе знаем, что мне не будет покоя от издевательств, если кто-то узнает, что я из простой семьи с окраины. Если желаешь отомстить мне, можешь всем растрепать. Я не боюсь. И не умею выдавать себя за кого-то другого.
Тина с минуту покосилась на Марго. Она злилась за то, что Марго сделала её невольными соучастником этой тайны. Рассказать об этом всем – значит нарушить собственный кодекс чести. Не в её правилах разносить сплетни из-за мнимого кратковременного интереса к себе. Нет, определённо нет. Но умолчать, скрыть ото всех – означало предать своих одноклассников. Пусть иногда раздражающих и ненавистных, но это её стая. А Марго никто. Марго чужая. Во всех смыслах чужая.
Тина молча вышла. Марго и не ждала от неё никакого ответа. Она хотела извиниться, и она это сделала. И в глубине души она хотела, чтобы Тина всё рассказала остальным. Какой смысл пытаться начать с кем-то дружбу, если всё может рухнуть из-за одной ничтожной лжи или недосказанности?
Вечер неумолимо окутывал полуостров. Дождь словно не думал прекращаться до первого снега. Стрелки лениво отчитывали минуты. Заскучав, Марго решила прогуляться по опустевшему корпусу.
Первым делом она заглянула в Красную. Компания ребят смотрела и шумно комментировала какой-то новый фильм. Марго такие фильмы не любила, задерживаться она не стала. Странно, но никого из её знакомых видно не было. Даже Кира спешно накинула капюшон и выбежала в дождь. Марго прогулялась до «Балкона», но и там не обнаружила никого знакомого. Ей даже пришло в голову навестить Тима в корпусе младших, но потом она подумала, что его, скорее всего, на выходные забрали мама и отчим. Или даже отвезли погостить к бабушке, по которой он так скучает. Тогда она не придумала ничего лучше, чем вернуться в комнату и решить домашнее задание.
– Вот до чего довели! – обижено воскликнула она. – Такими темпами стану прилежной ученицей.
Что что-то не так Марго почувствовала ещё до того, как зашла в комнату. Лёгкий холодок прокатился по спине и разлился в груди. Предчувствие не обмануло: в комнате Марго обнаружила новую записку, новое свидетельство того, что за ней следят.
Теперь записка была прикреплена иголками к розовощёкой кукле в ситцевом платье. В такие уже давно никто не играет и наверняка их уже много лет не производят. Марго знала, что такие куколки закрывают глаза, если их наклонить, и иногда даже разговаривают. У этой вряд ли динамик всё ещё работал, игрушка однозначно была произведена, когда Марго ещё и на свете-то не было.
Девушка нашла в себе мужество подойти ближе и прочитать послание:
«Ты знаешь, куда ты попала? Ты знаешь, зачем ты здесь? В молчаливом лесу похоронены все ответы. Осмелишься ли ты раскопать их? Или позволишь прошлому закончить начатое? Оно вернулось, ты чувствуешь это? Оно вернулось за тобой! Полуостров молчания не выдаёт своих детей. Кто ты, Рита? Ребёнок тишины или боец?»
На обратной стороне листка была нарисована схематичная карта. Она показывала, в каком месте можно тайком выйти с территории школы и попасть в лес. По какой тропе пройти, чтобы попасть в кривой домик с покосившейся крышей.
Ноги подкосились и Марго рухнула на кровать. В голове пульсировала лишь одна чудовищная мысль: «Он вернулся за мной».
Какая разница, что это было почти невозможно? Факты говорили об обратном. Он вернулся. Вернулся, чтобы закончить начатое. Чтобы сделать то, что не смог. Чтобы убить Марго.
Пустота. Туман. Провал.
Ветки больно хлестали по лицу. Ноги увязали в размоченной дождём почве. Марго очнулась и поняла, что бежит по лесу. В руках намертво сжата карта. От неё теперь мало толку – дождь превратил все линии в грязные подтёки. Почему она снова со всех ног бежит навстречу неприятностям? Потому что она больше не боится. Он забрал её брата, он разрушил их семью, он заставил Марго скрывать ото всех глаза. Всё самое плохое уже случилось. Чего ей ещё бояться?
Вскоре за пеленой дождя и похожих друг на друга деревьев показался перекошённый силуэт ветхой хижины. Марго посветила фонариком на телефоне – зияющие чернотой окна поглотили свет. Марго крепче сжала обычные канцелярские ножницы, – первое, что попалось под руку, когда она выбегала из комнаты. Адреналин играл в крови. Злость подпитывала её.
Она решила, что он заманил её в Аркану – неважно, как такое возможно – заманил, чтобы завершить начатое восемь лет назад. Но он не знал, что Марго всё это время тоже ждала их новой встречи.
Внутри было темно и сыро. Гнилые, поросшие мхом доски не защищали ни от ветра, ни от дождя. Когда-то это могла быть сторожка лесника или смотрителя. Да мало ли для чего использовалась эта хижина. Теперь же это неумолимо разрушающееся последнее упоминание о былых временах.
Марго посветила во мрак, луч фонаря осветил старый деревянный стол. На нём разбросаны старые катушки с нитками и вязальные спицы. Дверь за спиной протяжно скрипнула.
Пустота. Туман. Вспышка.
Марго вздрогнула, приходя в себя. Она широко раскрыла глаза, попятилась назад. Зачем она только пришла сюда? О чём она думала?
Теперь за спиной свистит тяжёлое дыхание. Назад пути нет. Страх и чувство реальности вернулись и накрыли её волной.
Скрип гнилых половиц предупредил, что недруг приближается. Марго резко развернулась и отскочила к дальней стене, выставив ножницы перед собой.
Луч фонарика дрожит, но всё равно выхватывает в дверном проёме высокую фигуру. На незнакомце накинута окровавленная простыня, она тащится за ним по грязному полу, как фата за невестой.
Марго бесшумно всхлипнула, пытаясь вернуть ту неустрашимость, с которой она мчалась сюда. Но теперь она напугана до полусмерти. Она хочет домой, хочет в объятья мамы.
– Кто ты? Что тебе нужно? – Марго постаралась произнести это как можно твёрже.
Человек плавно вытащил руку из-под простыни. В ней что-то заблестело. Марго сморгнула слёзы и увидела, что это большая швейная игла.
– Не подходи ко мне! – выкрикнула девушка, размахивая ножницами. – Только попробуй!
Снаружи слышны шаги. Сквозь помутневшее от времени стекло окна заметно тусклое свечение фонариков. «Неужели кто-то пришёл мне на помощь?»
Двери снова открылись и теперь в тесную хижину вплыли ещё шесть фигур в простынях до пола. Они светили фонариками на Марго и что-то монотонно шептали. В полумраке блики фонариков рисовали на потолке и стенах уродливые узоры.
