Марья Коваленко
Любовь в заказе не значится
Глава 3. Женщина
Поздно ночью Ольга точно знала одно – если когда-нибудь она плюнет на журналистику и решит начать писать жаркие любовные романчики, описание ночи с Варшавским станет бестселлером.
Секс с Игорем можно было прописывать как лекарство – интенсивная терапия членом как раз для таких, как она, уставших, вымотанных нерешаемыми проблемами и полностью разочаровавшихся в мужиках.
Пожалуй, Лобанову она будет должна за заказ. Не вспомнила бы уже, когда последний раз ее так накрывало бесконтрольным желанием, и кости плавились от блаженной расслабленности.
А ведь повело еще в ресторане, когда подсела к Варшавскому и вдохнула его запах. Наверное, было что-то в теории про ароматы тела и мгновенную влюбленность. Не разучись она верить в слово «любовь», влюбилась бы в Варшавского с первой затяжки.
Даже коньяк не смог перебить его аромат: теплый смолистый кедр, обволакивающий уютом мед с тонкой ноткой корицы и запах сильного, здорового мужского тела. Ее собственная слабость, о которой не знала до встречи с этим мужчиной.
По уму нужно было бежать. Хуже секса по расчету могло быть только утро после душевного порыва. Но уже на улице бежать расхотелось. Дома, как всегда, ждала одинокая кровать, черный прямоугольник телевизора на стене и мысли, опять невеселые.
К счастью, судьба в этот раз решила сыграть с ней в одной команде. Черный Рендж Ровер, возле которого она умудрилась задержаться, оказался Варшавского. А спустя несколько минут стало ясно, что заниматься с ним сексом было во много крат слаще, чем втихаря вдыхать аромат.
Она не ошиблась ни в глазах, ни в губах, ни в носе. Впустив на свою территорию, Варшавский не церемонился. Еще в прихожей он стянул с нее платье, избавился от бюстгальтера и, сдвинув в сторону кружевные стринги, пальцами заставил испытать первый оргазм за вечер.
Когда мужчина знает, что делать с женским телом в кровати, отдаваться ему особый кайф, и она отдавалась. Быстро, медленно. Матерясь как сапожник от острых ощущений. Вылизывая его с такой же одержимостью, как он лизал ее. Срывая голос от крика удовольствия и давясь смехом, когда потом, уставшую и разнеженную, он щекотал ее, выпытывая имя.
«Ольга», – она прошептала на четвертый раз. Ненавистное для всех японцев число стало самым счастливым. Игорь не торопил ее. Не мял истерзанную поцелуями и укусами грудь. Не шептал на ухо пошлости и не изводил душу тяжелым внимательным взглядом.
Все это было до. В четвертый раз он посадил ее к себе на колени, заставил обнять ногами бедра и медленно, раскачиваясь навстречу друг другу, вынудил окончательно потеряться.
Отлепляться от него после оргазма было сродни ампутации. Казалось, сердце прекратит биться, стоило разъединиться на миг, и руки сами сжимались на плечах.
Не на это она рассчитывала, отправляясь на день рождения к Басманскому. За вечер всего-то нужно было выяснить, что за тип ее новая цель, и попробовать разнюхать слабости, с которых стоит начать копать.
План был прост, но вышло как в сплетнях. Запах тела, вкус спермы и много еще чего, о чем не напишешь и лучше было бы вообще забыть.
Однако она не жалела. Ни о чем. Почти.
– Почему ты не целуешься в губы? – после четвертого оргазма тело не способно больше было ничего ощущать, а сон все еще не шел.
Игорь закинул руку ей за голову, придвинув к горячему боку и лишив возможности смотреть в глаза.
– Это для протокола? – сунул в уголок рта сигарету, но так и не зажег.
– Нет. Для меня.
– Не умею.
– Дожил до тридцати семи, и не умеешь, – она все же вывернулась. Уставилась не него недоверчиво.
– Не научился, – темно-синие глаза покосились в ее сторону. – А что, не хватило?
– Это из-за какой-то женщины?
– Вас, ба… женщин, хлебом не корми, дай найти в мужском прошлом какую-нибудь сопливую историю.
– Так была? – Ольга сама не смогла бы понять, кого в ней сейчас было больше: женщины или журналиста.
– Не было ничего. – Варшавский хмыкнул и перекинул сигарету из одного уголка губ в другой. – Ни трагедии, ни любови. Просто не научился.
Едва касаясь, Власова провела ногтем по мужской груди в районе сердца и разочарованно вздохнула.
– Жаль, что ты не даешь интервью…
– А как же аура таинственности? – несмотря на усталость, силы шутить у Игоря остались. – Кому на фиг потом сдамся со своей скучной подноготной?
Власова закинула ногу на мужское бедро и зевнула.
– Я бы взяла тебя в сексуальное рабство. Ненадолго.
– Все вы бабы одинаковые, – Игорь не стал дожидаться, пока она уснет, перевернулся на бок и притянул Ольгу к себе изгиб в изгиб. – Вам бы только поматросить и бросить. – Тоже зевнул. В затылок. Даже не подозревая, как непозволительно хорошо ей стало от новой позы и этого расслабленного зевка.
* * *
Утро после сказочной ночи обычно превращается в лютый трэш – это Ольга знала по опыту, и исключений пока не было. Однако, Варшавский, похоже, решил перечеркнуть и эту ее примету.
Нет, он не оказался рядом в кровати и даже не смылся на работу, оставив прощальную записку с ключами. Игорь по-прежнему был в квартире. В тонких домашних штанах, которые на его крепкой заднице сидели так низко, что хотелось укусить выступающие косые мышцы и по-хозяйски забраться под резинку.
Но вместо того, чтобы как нормальный бизнесмен с целой IT-империей сидеть, уткнувшись в ноутбук, или глотать кофе с телефоном у уха, он поворачивал что-то на сковороде и тихо насвистывал себе под нос прилипчивую мелодию.
– Ты точно реальный? – нисколько не смущаясь своей наготы, Ольга подошла поближе и прижалась виском к дверному косяку.
– Привет. Жрать хочу зверски. Ты случайно не знаешь, почему? – он окинул ее оценивающим взглядом и хитро, с уже знакомым Власовой прищуром, усмехнулся.
– А где повара, горничные, официанты? – Ольга ни за что бы ему не призналась, но этот вид с лопаткой в руках возбудил ее сильнее, чем вчерашний в дорогом костюме. – У тебя что, прислуги нет?
– Три этажа, – Варшавский открыл шкафчик с посудой.
– А если серьезно?
– Я с голыми женщинами серьезно не разговариваю, – он разложил содержимое сковородки по двум тарелкам и переставил их на стол. – Женской одежды нет, но в шкафу возле окна есть майки. Бери любую и быстро за стол.
– Даже познакомиться нормально не успели, а уже командует. Мужчина! – с показной обидой бросила она, но все же развернулась в сторону спальни.
– И поживее! А то забуду, что голодный, а потом придется греть, – донеслось все тем же командным тоном в спину, и Ольгу словно теплым ветром обдало.
Все же он был нереальный. Хороший секс, приготовленный своими руками завтрак, намек на то, что не прочь продолжить ночные подвиги… Где-то в этой бочке меда должен быть деготь. Много! Чтобы как у всех – хлебнуть, и отвернуло навсегда с первой ложки.
Единственный минус, о котором удалось узнать – отказ в поцелуях – не тянул даже на пипетку того самого дегтя. Он скорее был усилителем вкуса, вызовом, на который хотелось поддаться и научить-таки этого упрямого чурбана целоваться до звезд из глаз.
Первый раз в жизни ее профессиональный нюх молчал. Как натасканная на героин овчарка, Ольга пыталась почувствовать аромат отравы, которой за много лет сама пропиталась насквозь, и ничего не понимала.
«Чисто», – единственный ответ, крутившийся в голове.
«Чисто-чисто-чисто!» – звенели тревожные колокольчики, и наперекор дикому, незнакомому желанию остаться, мозг настойчиво требовал поскорее уйти.
* * *
Игорь знал, что женщина, оказавшаяся этой ночью в его постели, здорово отличается от всех предыдущих, но то, что она явится из спальни в платье и попрощается, стало для него неожиданностью.
Дверь хлопнула, и он непонимающе уставился на вторую тарелку с фирменной глазуньей. Были в его жизни дамочки, которые по утрам пили только кофе. Были такие, которые пытались вырвать из рук лопатку и поиграть в хозяйку. Были даже любительницы опустошить холодильник. Но вот так… Уйти, не взглянув на то, что он готовил…
Не зная, как правильно трактовать уход Ольги, Игорь переложил ее глазунью на свою тарелку и достал из микроволновой печи мясо, которое на ужин привезла секретарша.
Еды получилось дохрена. Даже после насыщенной ночи впихнуть столько в одного было нереально, но выбирать не приходилось. Старая, вбитая в подкорку программа «не выбрасывать еду» не взламывалась никакими доводами рассудка или цифрами на банковских счетах.
Об Ольге он больше не думал. В его «под сорок» было уже поздно ломать голову над бабскими причудами, или «выебонами» как он называл их про себя. К тому же не оставляло подозрение, что они еще встретятся. По его инициативе или по ее – разницы не было, но за глазунью, идеально поджаренную, с ароматным жидким желтком, стало обидно как за самого себя.
Идеальным после такого сытного завтрака было завалиться на боковую и, как удав, медленно переваривать. Будь сегодня суббота или воскресенье, Игорь так бы и сделал, но в среду выбора не было – работа уже ждала.
Не три этажа прислуги, как он сказал Ольге, а три корпуса новеньких семиэтажек с программистами, тестировщиками, проект-менеджерами и толпой обслуживающего персонала. Каждый знал, что делать и в какие сроки, но, несмотря на все попытки построить работу автономно, некоторые вопросы все еще требовали его решений.
* * *
Секретарша Кристина встретила его у двери уже с папкой в руках. Спустя три года совместной работы Игорь так и не понял, как она чувствовала его приближение, но сегодня такая предсказуемость была как бальзам на сердце.
– Утро доброе, – он открыл перед ней дверь, запуская в свой кабинет. – Что у нас?
Словно это была часть ритуала, Кристина положила на край стола документы на подпись, а потом без блокнота, по памяти стала перечислять, кто из замов и начальников отделов успел застолбить утром его время и последние новости.
Последних было много. Иногда Игорь даже завидовал каким-нибудь начальникам колхозов, чья работа заканчивалась с заходом солнца. В фирме, работающей на Штаты, Канаду, Австралию она не прекращалась ни на миг, и постоянно случалось что-то новое, непрогнозируемое.
К десятой минуте отчета Кристины он уже знал, что застрял сегодня в офисе до вечера, и, скорее всего, обедать придется тоже здесь. При мысли о еде полный желудок тут же отозвался непривычной тяжестью, а следом перед глазами возник образ женщины. Красивой донельзя, убийственно голой и на его кухне. Счастье, что Кристина не могла видеть сквозь крышку стола, иначе Игорю впервые стало бы неудобно перед собственной работницей.
– А еще, – не обращая внимания на задумчивость босса, продолжила секретарша, – звонил Кравцов из тендерного. Сказал, что, по слухам, «АльянсГрупп» тоже планируют участвовать в федеральном конкурсе.
– Кравцов не пробивал, это не дочка ли «АльянсПрома», который в прошлый раз пытался увести у меня заказ для сети Басманского?
– Он сказал, что они. Учредители общие.
– Твою ж… Только проблем с этим тендером еще не хватало. Три месяца на подготовку угрохали, – образ голой Ольги сменился воспоминаниями, как в прошлый раз он чуть не потерял двух своих тимлидов, которых нахально пытался перекупить вместе с последними наработками «АльянсПром».
Стараниями его службы безопасности дело чуть не закончилось судом. Нервов на расследование ушло много, были даже увольнения. Как игра пройдет сейчас, оставалось лишь догадываться. Однако предчувствия были не самые лучшие.
– Ладно, безопасникам я дам задание сам, – Игорь сделал себе пометку в блокноте поговорить с Мартыновым, начальником его СБ. – Еще что-то ждет?
– Из рабочих вопросов все, – Кристина будто провела в воздухе невидимую черту. – Остался один, личный.
Уже решивший, что утренний разбор закончен, Игорь снова поднял голову.
– Звонила Дарья Юрьевна, – уже совсем другим, более эмоциональным тоном заговорила секретарша, – сказала, что сын снова заболел. Ничего серьезного на этот раз, но самолет пришлось отменить.
– И что моя сестра хочет, чтобы я сделал? – уточнил Варшавский, уже точно зная, что раз Дашка позвонила не на личный, а Кристине, то дело будет общественное.
– В «Русфонде» нужна помощь. Они не успевают собрать деньги для двух пациентов из хосписа.
– Что и следовало доказать, – под нос произнес Игорь, но еще одну пометку в блокнот все же внес.
* * *
Как и прогнозировал, день закрутил Варшавского делами с утра до самого вечера. Тот, кто хотел бы управлять своей собственной небольшой империей, был бы счастлив оказаться на его месте, но сам Игорь таким не был.
Он управлял, потому что так сложилось. Его не нанимали и не назначали, он сам с нуля двенадцать лет назад влился в первый стартап, а потом, когда поперло, просто не смог остановиться.
Знакомые как один называли его гением, а за глаза – завистливо везунчиком. Невеста, которая сбежала от бесперспективного программиста, продавшего все, кроме компьютера, ради операции племянника, кусала локти. И только Дашка, вытащив с того света своего ребенка, активно использовала, чтобы вытаскивать и чужих.
Все смотрели на него снизу вверх, даже, когда пыжились изобразить обратное. Только сам Игорь день за днем все больше ощущал, что устает. От работы, которой в принципе никогда не горел, а она просто получалась. От карусели одинаковых баб, утверждавших одно, а желавших, само собой, другое. От приступов бессонницы и острого желания послать всех нахер и свалить куда-нибудь на рыбалку.
Чтобы только он, река, какая-нибудь избушка хотя бы с минимальным набором удобств и… хрен с ней, с удочкой.
Сегодня почему-то в эту мечту затесалась еще бойкая брюнетка с уставшими глазами и грязным языком.
Уже вечером, перед самым отъездом домой, он снова вспомнил встречу с Ольгой и, словно зеленоглазая ведьма стреноживала мужиков оптом, по ее душу позвонил Басманский.
– Игорь, привет. Не отвлекаю?
Уже одного этого «не отвлекаю» хватило, чтобы понять – о делах разговора не будет.
– Привет. Слушаю.
– Тут такое дело… Та баба вчера, в красном – она после меня к тебе подсела. И вы о чем-то вроде разговаривали.
– А что?
– Да она… Хвостом покрутила, а когда моя жена подошла, тут же смылась. Сучка, даже имени не сказала, – Эд так тяжело вздохнул, словно от него не баба ушла, а валютный контракт уплыл.
– Ольга, – Варшавский закрыл глаза.
– Что?
– Сучку зовут Ольга.
– Лядство… А фамилию она не сказала? – Басманский, судя по напору, как борзая взял след и готов был переть к своей добыче. – Я бы через пригласительные пробил, да организацией жена занималась. Неудобно.
– Фамилию не знаю, прости, – очередной раз удивляясь самому себе, соврал Игорь.
– Ясно. Понятно, – судя по голосу, Эд не расстроился.
– Чем могу.
– Ладно. Спасибо за имя. Созвонимся еще на днях.
– Обязательно.
Басманскому, видимо, припекало, потому что больше разговаривать он не стал. Только успев ответить, Игорь услышал в трубке короткие гудки. «Хорошо поговорили», – подумал он, и правая рука потянулась к неприметной черной папке, с обеда лежавшей на его столе.
У каждого нанятого им работника были сильные и слабые стороны. Текучки в «ТоталЭнерджи» не было, потому за несколько лет всех, с кем работал напрямую, Игорь успел изучить. Начальника СБ Виктора Мартынова – в первую очередь.
После двадцати пяти лет в работы в органах Виктор, несмотря на подполковничьи погоны, как был следаком, так по духу им и остался. Иногда слишком старательным, с параноидальной подозрительностью и рвением коммунистов в октябре семнадцатого.
Дай ему волю, он бы откатывал пальцы всем бабам, которых его босс только думал уложить в свою кровать, и пропускал бы через полиграф тех, кто из этой кровати встал.
Сегодня рвение Мартынова вылилось в досье на некую Ольгу Власову, хотя Игорь не просил ничего искать и даже не говорил никому, что вообще с ней пересекался.
Полдня, занятый делами, Варшавский игнорировал папку. Привычка не думать на работе о личном возникла в те же времена, когда и привычка доедать еду. Но сейчас звонок Басманского все же заставил ее раскрыть.
Появление на горизонте «АльянсПрома», журналистка, которой дали задание написать о нем статью, просьба сестры – за короткий срок судьба скинула слишком много козырных карт. Возможно, не все они были совпадением, возможно некоторые были возможностями, но даже уставший, мечтающий о тихой рыбалке Варшавский не мог забить болт и не попытаться разыграть эти карты по-своему.
Глава 4. Мужчина
Словно в наказание за утренний побег из квартиры Варшавского Ольга загрузила себя делами на целый день. Вначале в поисках информации о заказе она насиловала Гугл и Яндекс, потом пыталась собрать разрозненные обрывки сведений в общую картину. После, поняв, что ничего толкового не нашла, стала звонить своим информаторам.
Знакомый программист, которого она после давней короткой интрижки использовала в качестве эксперта по подбору техники, при упоминании Варшавского разразился восторженным спичем минут на пятнадцать. Полезной информации в нем не было, но словно мазохистка, дорвавшаяся до источника боли, Ольга слушала и не перебивала.
Следующий крючок Власова забросила знакомому из Следственного комитета, который после двух последних журналистских расследований был должен ей за свои новые звездочки.
Толка от этого звонка оказалось не больше, чем от первого. По сути, второй информатор подтвердил то же, что сказал первый, только уже не в восторженных «ахах» и «охах», а выпиской из федеральной базы. Девственно чистой выпиской. Без приводов, судимостей, штрафов за несоблюдение правил дорожного движения и записей в органах ЗАГСА.
За Варшавским либо качественно подчистили, либо у него на самом деле была самая скучная биография из тех, какие только Ольге встречались. Для статьи лучше всего подошел бы первый вариант, однако Власовой хватило одной ночи с Игорем, чтобы знать точный ответ – Варшавский был чист.
Для бизнесмена с его финансовым состоянием это тянуло на Красную книгу. А для мужика, умеющего орудовать членом и готовящего собственными руками еду – на статус реликта, которого мечтала бы окольцевать любая вменяемая баба.
Себя Власова к вменяемым давно не относила, но, когда в обеденный перерыв Роза поинтересовалась делами, она вскользь упомянула о ночи и ни слова не сказала об упущенном завтраке.
– Ну, Оля, ты и шустрая! – с искренним восхищением произнесла Роза.
– А кто мне всегда советовал совмещать приятное с полезным? – попыталась сменить тему разговора Власова.
– Я конечно! Кто ж еще тебе что-то дельное подскажет? Но что дальше?
– То есть?
– С Варшавским. Ты уверена, что зацепила его достаточно, чтобы он впустил тебя в свою жизнь и выложил тайны?
Повернувшись к своему монитору, Ольга устало потерла виски.
– Достаточно, – она не знала, откуда взялась эта уверенность. Вероятно, впервые осознанно выдавала желаемое за действительное.
– Настолько, что сам сделает следующий шаг? – Роза включила режим «Бульдозер».
– Уверена, что он позвонит, – Ольга глянула на часы, – еще до окончания рабочего дня.
Словно мамаша, выслушавшая нерадивую дочь, Роза покачала головой.
– Ну, ты сучка! Даже не знаю: гордиться тобой или соболезновать.
– Я и сама не знаю, – со стоном вырвалось у Власовой.
Мягкая рука с пестрым модным маникюром сочувственно погладила ее по голове.
– Но он хоть ничего? Сама знаешь, в чем.
– Он… – Ольга закусила губу. – Нормальный он, Роз. Как ты и сказала – хороший. Только вот что о нем писать, я ума не приложу. Дал же Лобанов задание!
– Так может, попроси другое? А с Варшавским так, расслабься, ни о чем не думая. Ты давно заслужила роман с нормальным мужиком.
– Это задание сверху, – Ольга сделала вид, что не услышала вторую часть предложения. – Голову Варшавского хочет кто-то из наших учредителей.
– Серьезно?!
– Ума не приложу, почему они за него так уцепились, но альтернативы нет. Босса самого, похоже, взяли за яйца.
– Дела-а!
Роза задумчиво накрутила на палец длинную кучерявую прядь. Обычно это означало, что сейчас родится какая-нибудь теория, или подруга из недр своей памяти извлечет старую сплетню. Чаще всего Власова останавливала Розу, чтобы та не пудрила ей мозги, но сейчас насторожилась.
– Ветер, скорее всего, от «АльянсПрома» дует. Как они три года назад часть акций купили, так много всяких заказов появилось.
Привыкшая заниматься исключительно внешними расследованиями и не знавшая ничего про внутреннюю кухню журнала, Власова удивилась:
– А зачем они вообще нас покупали? Для заказухи? Так мы ее не пишем…
– Не знаю, может, как свой рупор «четвертой власти» хотели использовать, а может… – Роза осеклась.
– Договаривай, – Ольга уставилась на всезнающую подругу.
– Да… Утка тогда ходила, что это из-за компромата Женьки Панина. Он что-то нарыл на них. Что-то действительно серьезное. Ну и они, якобы, чтобы не рисковать, купили Панина вместе с журналом.
– Дикость какая-то. Панин на собственную жену, которая ходит от него направо и налево, найти ничего не может. Странно, что Женьку с его пустыми статьями вообще до сих пор не выперли.
– Так я и не говорю, что правда, – Роза пожала плечами, тут же превращаясь из главной сплетницы редакции в авторитетного обозревателя. – Правду тебе никто сейчас не скажет. Нынче только «Фас!» или «Рядом!», так что влипла ты со своим заказом по самую маковку.
– Уже знаю, что влипла, – взгляд Ольги опустился на скупую распечатку из федеральной базы. – Ну ничего, что-нибудь и за этим чистоплюем найдется.
– Главное, чтобы не сорвался! – с хитрой улыбкой Роза встала со стула возле Ольгиного рабочего места и осмотрелась по сторонам.
– Не сорвется, – все с той же уверенностью ответила Власова, украдкой покосившись на свой телефон.
До конца рабочего дня оставался всего час. Время в ожидании вдруг стало тянуться медленно, но делать глупости и самой пытаться найти номер Варшавского Ольга не стала.
«И не таких цепляли», – раз за разом мысленно повторяла она себе, но без пяти шесть легкая тревога все же прокралась в мысли.
К счастью, ненадолго. Без двух минут шесть телефон все же разродился звонком от неизвестного абонента, и кому она вдруг понадобилась, у Власовой не было ни одного сомнения.
– Еще в редакции? – голос Игоря в трубке звучал не менее волнительно, чем вживую.
– Тебя ждала, – и снова даже не требовалось лгать.
– Я так и понял, – не было слышно и тени издевки или смешка. Варшавский прямо-таки дышал уверенностью в своей неотразимости. – Спускайся.
* * *
О том, что его близость слишком сильно на нее действует, Ольга узнала уже в первую встречу. Сейчас, во вторую, убедилась в этом снова.
Водителя с Варшавским не было. Он сам сидел за рулем. Это должно было насторожить Ольгу, но толпа незнакомых неподконтрольных ей мурашек уже побежала по телу и, не задумываясь, она нырнула на переднее сиденье рядом с Игорем.
Нисколько не смущаясь, он внимательным взглядом прошелся по ней сверху вниз. Довольно хмыкнул чему-то своему и завел двигатель.
За этот взгляд без слов Ольга была ему благодарна. Привычная маска стервы так и норовила свалиться с лица. Непривычная простота, тот самый гипнотизирующий мужской аромат, интимная уединенность в салоне давили на нее, пытаясь вымести из головы здравые мысли.
Руки так и тянулись потрогать колючую щетину подбородка, забраться под рубашку и погладить твердую грудь, заставить повернуться и поцелуем выяснить, так ли сильно он скучал, как скучала она.
Неправильные желания. Ненужные, и требовалось хотя бы несколько минут, чтобы собраться и запереть их в какой-нибудь дальний чулан сознания.
К повороту на оживленный проспект она успела.
– Как продвигается расследование? – не отвлекаясь от дороги, спросил Игорь. – Нашла уже какие-нибудь пятна в моей биографии?
– Убедилась, что ты скучно живешь.
Поддавшись порыву, она ослабила ремень безопасности и устроилась на сиденье боком.
– Я же тебе говорил.
Его правая рука по-хозяйски опустилась на ее колено.
– Но я не теряю надежды сковырнуть твой нимб.
– Это не может не радовать.
Горячая ладонь заскользила выше, к краю платья. Погладила внутреннюю сторону бедра вдоль резинки чулок, сжала ногу над коленом.
Вместе с этими прикосновениями по телу Ольги стало разливаться тепло. Не такое, как в молодости, когда каждое интимное касание превращало белье в ненавистную преграду, а другое. Оно пугало своей силой и одновременно затапливало непривычным ленивым уютом.
– Ты бы расстроился, если бы я сдалась? – для того, чтобы продолжить разговор, ей пришлось собрать в кучу все моральные силы.
– Даже не представляешь, насколько, – темно-синие глаза все же скользнули по ее лицу, и Ольга не стала сдерживать улыбку.
Словно обсудили все, что было можно, остаток пути больше никто не проронил ни слова. Поглаживая колено, Варшавский уверенно и спокойно вел машину. Словно скульптуру изучая красивый мужской профиль, Ольга не сводила с него глаз.
О том, что с целью следования что-то не так, она поняла, лишь когда Мерседес повернул в знакомый переулок и остановился у ее подъезда.
– И что это значит? – потерялась в догадках.
– Если ты не ешь мою еду, будем есть твою, – Варшавский заглушил двигатель и, будто его на самом деле кто-то приглашал в гости, расстегнул оба ремня безопасности.
– А ты не оборзел? – Ольга ошарашенно покачала головой.
– Если только немного. – Игорь первым распахнул дверь и вышел из машины.
Как он нашел ее адрес и узнал номер телефона, Ольга не спрашивала. Для таких, как он, не было преград, уж это понимала отлично. Не могла понять лишь, какую цель он преследовал сейчас. Почему не ресторан? Зачем так нахально вламывается в ее личное пространство?
Вопросы сыпались один за другим, а лифт с тихим гулом поднимал их на ее восьмой этаж, и в руках тихонько позвякивали ключи.
Когда вдвоем пересекли порог ее скромной двушки, Ольга остановилась.
– У меня нет ничего готового, – зажмурилась, радуясь, что Игорь за спиной и не видит ее растерянное выражение.
– Я перекусил заранее. – Не задавая никаких вопросов, не давая опомниться, как пушинку он подхватил ее на руки.
Найти спальню на пятидесяти трех квадратных метрах не составило труда. Идеальная, без единой складочки, заправленная постель за несколько секунд обросла сброшенной одеждой, и один общий жадный стон эхом откликнулся от стен.
* * *
И снова она воскресала в его руках. Куталась в тесные объятия. Покорно выгибалась навстречу. Ловила ртом редкие прикосновения твердых губ. И падала, падала, падала в глубокий колодец по имени «Игорь Варшавский», боясь даже представить, как будет из него потом выбираться.
Его было слишком много. В ней. В запахах. В настойчивых влажных шлепках и в мыслях. Отгородиться не получалось, как она ни старалась. Все ее преграды он сметал грубым напором и после каждой победы долго, гладя своими сильными чуткими руками, держал в объятиях.
Казалось, прошла ночь, день и еще одна ночь, когда уставшие, не способные больше шевелиться, они разъединились, и, тяжело дыша, каждый откатился на свою сторону кровати.
Вначале она ждала. Считала удары сердца и надеялась, что выворачивающий душу наизнанку эффект от близости пройдет окончательно. А потом соскребала себя с простыни и без слез в одиночестве плакала под холодными струями в душе.
Не от горя. Не от радости. А от какого-то гребаного катарсиса, которому невозможно было противостоять или придумать нормальное человеческое объяснение.
Чудо, что после этой карусели эмоций на сковороде не сгорело мясо, а кофеварка не ударила струей горячего пара.
Варшавский вышел из ванной, как раз когда поздний ужин уже был готов. Голый, в одном розовом полотенце на бедрах и с горящими глазами.
– Ты специально выдала мне эту красоту? – с видом знатока понюхал содержимое сковороды и взглядом указал на свое полотенце.
Ольга почувствовала, как к щекам приливает кровь, а губы разъезжаются в улыбке.
– Надеялась, что хотя бы розовый уменьшит твою брутальность.
– И как?
– Не представляю, почему ни одна ушлая бабенка до сих пор тебя не охомутала, – не в силах бороться с искушением, Ольга подошла поближе и закинула руки на сильные широкие плечи.
– Я не умею целоваться. – Варшавский нахально облапил ее зад. – Ты забыла?
Чувствуя, как ее снова затягивает в колодец, Ольга облизала пересохшие внезапно губы.
– Не представляешь, какое искушение научить.
– Но ты не будешь, – он не спрашивал.
– Не буду. Мне для редакции с тебя еще шкуру сдирать.
– Согласен, после поцелуев это было бы негуманно.
– Да, даже для меня.
С уже знакомой ухмылкой Игорь провел носом по ее скулам, мазнул, словно дразнясь, губами по губам. Ольга уже хотела плюнуть на ужин и продолжить то, что недавно закончили, но Игорь неожиданно спросил:
