Мария Мор
Дневник Монстра
2.08.2000 Первое письмо
Вчера, когда я пришел из магазина, я нашел кое-что у себя в двери. То, что приковало меня к земле. Записка. Записка, после которой я не знаю, что делать. Вот она.
Что это за хрень?! Почему так коряво написано? Что бы я не понял кто это по почерку? Значит ли это, что это кто-то, чей почерк я хорошо знаю? Или это перестраховка? Может это вообще уловка, чтобы проверить мою реакцию… Тогда возможно, стоит сходить к ментам? Я если это не уловка? Если кто-то видел меня? Если кто-то понял? Но как, кто и когда?! Я же всегда был осторожен! Может это вообще чья-то шутка? Если бы, кто-то действительно знал…, тут была бы милиция, а я был бы уже в тюрьме. Значит ли это, что записка, не более чем чьи-то догадки? Подождем… А вдруг, в этот момент ко мне уже едет спец.группа? Что если нужно бежать? Но если побегу, обнаружу себя… Нет. Я должен вести себя как обычно. Даже если кто-то догадался, у них ничего нет на меня. Я не оставил ни одного следа. Да. Хорошо, что купил бутылку пива. Сейчас нужно расслабиться.
10.08.2000 Юбилей
Господи, чего только не было в моих мыслях за эту неделю! В конечном счете, я не хочу быть пойманным! Я хочу продолжать творить! Много чего я обдумал. Кажется, я все всегда проворачивал чисто. Никто не мог заметить меня. Что же тогда значит эта гребанная бумажка?! Я все ждал дальнейших записок, но их не было. Часто, когда выхожу на улицу кажется, что кто-то следит за мной. Люди странно смотрят на меня, может они тоже знают? Да нет, бред! Я что, схожу с ума? У меня паранойя? Не знаю. Тяжелое, гнетущее чувство поселилось во мне. Даже подумываю о переезде. Но я так не хочу расставаться с Северной. Она стала для меня вторым домом. Почти всю неделю пил. Страх захватил меня, я совершенно не контролирую, что происходит. Лишь мои трофеи успокаивают меня. Бывает, вот, как и сейчас, я встаю, иду по длинному коридору, открываю свой тайник. Я разместил его под потолком в вентиляции. Рядом со входной дверью. Никто не догадается. А если и да, то в самой шахте, я сделал нишу, ее не найти, если не знать, что она есть там. Так вот. Иду туда, встаю на табурет, и достаю свою железную коробочку, Она ценна для меня, больше всего на свете. Приятно держать ее, ведь она наполнена воспоминаниями.
Вот мой первенец, тот, кто положил начало моей карьере, номер один – Крестик Кирилла, неудачная попытка или мой номер два старикан – пуговица, проститутка Вероника, мой первый орленок, номер три – студенческий билет, добрый парнишка дружинник, которого мне пришлось убить, номер четыре – красная нарукавная повязка, двое заигравшихся мальчишек, орленок и его указатель, номер пять и номер шесть, Макар и Миша – красная ниточка с руки и деревянный крестик, Маринка, глупая предательница, хотела обдурить меня, номер семь – золотой кулон с фиолетовым камнем, ну и мой тюльпан и двое ее отпрысков, которых я прикончил во Франции, номер восемь, девять и десять – небольшая картонная картинка, с изображением гор.
Я раньше думал, что это от календаря, но похоже, это какая-то открытка.
Ой, так у мня юбилей! Их ровно 10! Эх, здорово, я бы даже отметил, не будь в моей жизни вот этой записки. Опасно, опасно. Но раз их больше нет, может это была просто провокация? В любом случае нужно затаиться.
20.08.2000 Встреча
Пришла еще одна. Черт! Я так надеялся, что это закончилось! 
В общем, я охренел. Потому что на встречу я пошел. Я сначала думал, не засада ли это, но потом взял себя в руки! Даже если засада, это же ничего не доказывало. Ну да пришел, пришел разобраться с тем, кто шлет странные записки на мой адрес. Вот и все. Все же было так просто. Видимо, страх лишил меня способности думать, на время. Хорошо, что пришел в себя. Решил, что пойду на встречу. И пошел! Но то, кого я там увидел заставило меня застыть!
Я прошел по тропинке, вспоминая все приятные моменты, я волновался. До моста идти оставалось минут 10. А ведь именно под ним, я убил Маринку. И именно на нем, оставил ее.
Вот показался мост. Стоит мужчина. Явно ждет кого-то, больше никого нет. Я приблизился. Одет аккуратно: черные брюки, светлая рубашка. В руках портфель. Не молодой, темные волосы, похож на врача или ученого какого-то… Профессора?.. Стоп… В этот момент, я уже ступил на мост. Он обернулся. А я застыл. Черных!
– Профессор!?
– Пришел-таки, ну здравствуй.
– Валерий Валентинович…
– Да, да. Это я. Что, не ожидал?
– Нет.
– Я думал ты не появишься, собирался уже зайти к тебе.
– Зачем? Почему Вы вообще? Как?
– Столько вопросов сразу? – Он снова улыбнулся. Но не так, как всегда, я понял, что-то произошло.
– Я не понимаю. Зачем Вам все это? – Неужели, мне придется и его убить? Я так не хотел этого. Он был так добр ко мне…
– Позволь, я объясню. С чего мне начать?
– С того, как Вы поняли, кто я.
– О, это было сложно! Но меня поразил тот подтекст, который ты оставляешь! Я понял это во Франции. Хотя ты себя ничем не выдал. Везде на местах были найдены красные гвоздики, но во Франции, ты не мог оставить такого следа, слишком очевидно. Поэтому ты применил «Красный тюльпан». Когда я увидел тело, то все понял. Однако, когда я рассказал тебе, ты был так шокирован, что я засомневался… Но вот ты тут, значит, я был прав. – Он снова улыбнулся. Как-то совсем печально. Пока он озвучивал это, его голос ни разу не дрогнул. Он был уверен в том, что говорит. Мне не было причин скрывать себя настоящего. Я больше не строил перепуганный недоумевающий вид.
– Ну и зачем эти записки? Чего к ментам не пошли?
– Записки должны были подтвердить мои догадки – он окинул меня взглядом – ну, они с этим справились. Специально написал их каракулями, ты же хорошо знаешь мой почерк… А, насчет милиции… С чем мне идти к ним? Ведь, то, что я озвучил ничего не доказывает. Ты и сам знаешь, иначе не пришел бы.
– К чему тогда весь этот разговор? Что вы хотите?
– Я же написал тебе, мне нужна помощь…
– Какая помощь может быть нужна от такого, как я? – Я правда был удивлен. Он знает кто я, знает, что могу его убить. Но идет ко мне за помощью? Чего нахрен вообще происходит?
– Мне нужно, чтобы ты убил кое-кого. Даже не так. Я прошу тебя убить кое-кого.
– Чего?? Вы что, не в себе? Что Вы несете? – Я и правда был в шоке! Мой добрый профессор просит убить кого-то? Что за чушь? Я вообще-то монстр, опасный и не предсказуемый! Свободный! Он что во мне киллера что ли увидел? Нет, приятно конечно, но какого хрена?
– Саш, послушай, пожалуйста. Сначала, я не знал, что делать с этими догадками. Думал провести собственное расследование. Стать героем, для горожан. Когда я вернулся, мне сообщили: мой единственный сын, тот, ради кого я вообще жил, погиб. Какой-то пьяный идиот, напал на него на улице. Завязалась драка. Все эти горожане, которых я хотел спасать, стояли и смотрели. Никто ничего не сделал. Мой сын ударился затылком об бордюр. Он был жив, еще минут 10… если бы хоть кто-то вызвал скорую, но никто не сделал этого. В милиции все списали на несчастный случай. Я хочу наказания! У меня забрали то, ради чего я жил? У моей семьи забрали будущее! Разве это справедливо? – Его голос прерывался, он то и дело смотрел в небо. Да уж. И он пришел за помощью ко мне?
– И Вы хотите, чтобы я убил этого алкаша?
– Да. Сначала я не знал, что делать! Но всем плевать… Всем плевать… Мой мир и моя жизнь разрушена, но всем все равно… Я просто хочу справедливости.
– Вы же понимаете, что я играю на другой стороне. Я обычно выступаю тем, кто забирает жизни и создает похожие ситуации… Я не народный мститель и не борец за справедливость. Я убиваю просто потому что хочу.
– Я понимаю, но мне все равно, кто это сделает. Хоть сам сатана. Я отдам тебе все что захочешь. Хочешь убей меня! Только, пожалуйста, отомсти! Умоляю…
Мне почему-то стало его жаль. Бедный профессор всегда верил в мир во всем мире, всегда относился ко всем по-доброму и с душой. И сейчас, этот самый мир забрал у него самое дорогое. Он почти на коленях умоляет меня, воплощение кошмара этого города, помочь ему. Готов даже жизнь свою отдать. Наверное, именно в таком отчаянии люди просят о помощи дьявола… Раз он пришел сегодня сюда, то я для него и есть этот дьявол. Ну что ж, раз это он знает кто я, то волноваться не о чем. Значит можно поохотиться.
– Хорошо. Я сделаю то, о чем Вы просите, но у меня есть условие. Кто этот алкаш? – Он поднял на меня свои зеленые глаза, в них я увидел благодарность…Он готов был сделать что угодно. Отдать все, что я не попрошу.
– В соседнем доме живет… Юрка! Он часто пьет тут, в Северной. И спит тут же на лавке! Коренастый мужик, весь отекший и побитый. Он и сейчас тут спит. Я видел его, пока шел. Я покажу…
– Хорошо.
– Что ты хочешь взамен? Мою жизнь…?
– Что? Нет. Стал бы я Вам помогать, если бы хотел убить? Что за глупость. Профессор, не разочаровывайте меня!
– Ну, так что?
– После того, как я закончу, Вы уедете из города. Навсегда. И забудете, что когда-то были знакомы со мной.
– И все?
– Да.
– Я согласен. – Он смотрел на меня словно на Бога. Хотя для него я и был Богом. Единственным шансом в этом мире на справедливость.
– Показывайте.
– Да…
Мы сошли с моста, прошли по тропе и вышли в парк. Шли молча. Изредка, мой дорогой профессор говорил: «Спасибо», меня благодарят за убийство? Что-то новенькое, но мне даже нравится! Прошли до края Северной, почти у выхода, на самой крайней лавке, спал потрепанный мужик, явно в состоянии полнейшего невменоза. Мы прошли мимо, я глянул на профессора, тот чуть ли не рыдал.
– Он?
– Да… – Впервые в жизни, увидел, как мой профессор плакал… Сердце куда-то провалилось. Его зеленые глаза, больше не улыбались. У него забрали эту его особенность. Особенность, которую я так любил. У меня забрали моего доброго старика. Мне вдруг стало так обидно. Какой-то биомусор забрал у меня возможность наблюдать моего доброго профессора. Он за это поплатится. В голове, я уже придумал все, что сделаю с ним. Но, уже на выходе, спросил:
– Пожелания будут?
– Он должен страдать! Пусть ответит за все.
Мы разошлись. Валерий Валентинович побрел в сторону, противоположную от моего дома. Ну а я, направился домой, теперь уже зная, что ничего мне не грозит. И зная, кто будет следующей жертвой.
Я как-то прочитал, не помню где, что иногда, злу может противостоять только другое зло. Видимо, наш случай.
Пока мы ходили с профессором по парку, я заметил, что дружины значительно меньше, ментов так и вообще не заметил, либо так хорошо слились с толпой, либо перестали патрулировать. Сегодня я без труда попал в свое логово. Не нашли. Все заросло травой, ни единого следа рядом. Внутри тоже все так же, как и было. Странно, я был убежден, что заимку нашли…
Ну нет и хорошо же! Значит, они еще глупее, чем я думал о них.
Ладно, надо все приготовить.
30.08.2000 По правилу о Фелонии
Ну вот и все, вернулся с охоты. Все прошло не плохо.
Итак, первая часть моего плана. Переодеться бомжом. Ну а что? Метам можно, а мне, великому – нет? Так и сделал. Рванье спрятал в землянке, купил водку. 26-го вечером вышел проверить, там ли этот товарищ. Оказался там. Только на другой лавке. Еще ближе к логову. Хорошо. Я быстро шмыгнул к себе. Переоделся, облился водкой. Запах такой был, что за версту несло. Направился к нему. Ха-ха-ха-ха, этот засранец сразу почуял родную вонь, проснулся. Ну а дальше по классике, он тряс меня в попытках найти водку, я изображал пьяного и говорил «там она», ну а дальше мы обнявшись пошли туда, куда я вел его. Никто на двух забулдыг даже внимания не обратил. Вообще, это самая легкая мишень, из тех, что были у меня. Даже как-то скучно. Но господи боже, как же он вонял! Я думал, что задохнусь к черту, но я героически вынес эту пытку. И вот мы на месте. Пьяного его убивать я не хотел, не интересно. Нужно же было этому засранцу рассказать, как он сдохнет и за что, а главное от чьей руки. Пришлось ждать почти четверо суток, пока он совсем придет в себя, я уже естественно переоделся, и привел себя в порядок. В отличие от этого урода. От него так перло, что я боялся, что никакой хлоркой потом не отмоюсь. Настоящий биомусор, самое дно. И вот это дно, лишило чего-то самого меня?! Этот мир безумен.
В любом случае ему не позавидуешь. Утром 30 августа, он наконец-то продрал свои глазенки.
– О.. слыш пацан, а где это я? – Я без разговоров пнул его в лицо, выбил пару оставшихся зубов.
– Думай с кем говоришь, хлам подзаборный. – Я был так зол на него! Как ЭТО вообще смеет разговаривать со мной в подобном тоне?! Как оно вообще смеет говорить? – Ты попал в логово Северного Монстра! То есть, в мое логово! Знаешь почему ты тут? Ты мразь, забрал у меня кое-что важное! И за это ты сдохнешь. А еще ты убил одного парнишку, которого, убивать не стоило. Чертов мусор.
Я вдруг вспомнил сына профессора, я видел его пару раз. Низенького роста, глаза зеленые, как у Валерия Валентиновича, а в остальном вообще не похож. Такой маленький и щупленький. Тоже с каким-то портфельчиком. Не сказать, чтобы мне его жаль было, скорее было жаль, что профессора я больше не увижу. Отослав его в другой город я бы обезопасил себя. Сейчас он мне благодарен, и в милицию точно не пойдет, но нельзя гарантировать, что через три- четыре охоты он не передумает. Значит, он просто не должен их видеть и знать. У него конечно, ничего нет на меня, более того, он мне еще и жертву подогнал, но лишнее внимание, со стороны ментов мне не нужно. А значит, как не крути, придется вынудить его уехать. Убивать его я сильно не хочу, он мне приятен. Пока я размышлял, эта падаль в углу закряхтела. Я заранее приковал его к полу. Он не мог шевелить ничем, кроме головы. А еще, я сразу решил, что не притронусь к такой мерзости. Поэтому выбрал кару, которая этого не требовала. Я купил крыс. Купил и подержал их голодом неделю. Теперь, они были очень голодные и очень активные. Чуть друг друга жрать не начали, но благо эта паскуда протрезвела.
– Отвяжи меня!
– С какой радости? Ты что тупой? Я же сказал тебе, что убью тебя. С чего вдруг мне тебя отпускать?
– Че ты мне рассказываешь! Ты Монстр? Да это смешно! Ты? Хилый пацан? Шутки тут шутишь что ли?
Я готовил паяльник для крыс, но в этот момент, просто вышел из себя. Взял его и направился к этой твари. Прижег ему оба уха.
– Что-то еще хочется сказать?
Он вопил как свинья. Пах, кстати, так же.
Через минут десять, когда он отошел от боли, спросил:
– Что ты собираешься со мной делать?
– Я же уже сказал. – Боже, как он раздражал меня своей тупостью. Никогда больше не возьму алкаша в жертву. Все мозги пропил.
Надоел он мне. Самое долгое убийство. Я взял клетку, поставил ему на живот, убрал дно. Он видел, орал в ужасе. Но я не дал ему возможности сопротивляться. Крысы не охотно его нюхали. Что ж их можно понять. Но мне нужен был другой эффект. Поэтому, я положил сверху раскаленный паяльник и пару таких же прутов. Животные почувствовали жар и начали копать путь к свободе. Через его брюхо. Ох, как же он орал! Такая казнь думаю достаточна, для человека, что забрал у меня улыбку профессора. Он сдох минут через 40 после начала, я выволок его тело в лесополосу. Уже было темно. Оставил его тело на мосту. Кинул ему цветок. Он не заслужил его. Вообще. Но раз убил его все-таки я, то пусть. Еще когда приковывал его, снял с руки старые металлические часы, они, разумеется, давно не ходили. Оставлю в качестве напоминания. Хотя, если честно, помнить о нем мне не хотелось. Вернулся в землянку, выпустил крыс, они свою работу сделали, пусть будут свободны. Дед часто говорил: «Труд освобождает». Сегодня, он освободил крыс. Такого смешенного чувства, после охоты, у меня еще не было. Я не получил удовольствия! Даже не так, мне конечно было приятно видеть, как эта тварь корчилась в агонии, но это было не то. Не знаю даже как описать. Слишком легко? В этом дело? Или мне просто мерзко от этой свиноты? Чувство, что в говно наступил, вот честно. Мерзотно как-то. Часы я выбросил по дороге, в канализацию. Они не достойны лежать рядом с моими шедеврами. Так я решил.
Дома я был уже часа в два ночи. Добрался без проблем, да и не встретил вообще никого. На всякий случай в свой район вошел шатаясь, изображая пьяного, а то мало ли, кто в окно торчит. У многих летняя бессонница.
2.09.2000 Прощайте, профессор!
Вчера увидел репортаж о себе. «Зверь снова на охоте! Когда же он насытится?!» Да никогда, неужели настолько глупы.
А сегодня утром в дверь позвонили. Глянул в глазок, профессор. Разумеется, открыл.
– Здравствуйте.
– Привет, Саш…
– Проходите…
– Я на пару слов, спасибо. – он зашел и закрыл дверь, уже не плакал, но выглядел подавлено.
– Я слушаю.
– Я поблагодарить зашел. Спасибо. Сегодня уезжаю, как ты и просил… Меня пригласили в Англию, работать в музее. Давно знаешь звали, да я все отказывал… – Он так робко говорил со мной, и был так печален. – Вот, возьми, пожалуйста.
– Что это? – Он протягивал мне старый, серебристый кулон, видимо, серебряный.
– Это наша семейная реликвия. Я сыну хотел передать, но знаешь… – Он замялся, ком в горле, видимо, сдерживал слезы. – Возьми, пусть будет тебе память обо мне…
Он вложил его в мою руку. Я и сам чуть не расплакался. Потом он вышел. Мне так грустно стало. Из-за какой-то свиньи я потерял хорошего человека. Ненавижу людей, ненавижу.
Я рад, что помог профессору. Но что-то в моей последней охоте было не так. Что-то мне совсем не понравилось… Не понимаю. Чего-то не хватало. Чего-то не хватило. Чего?..
5.09.2000 Поиск облегчения
Ужасно подавлено я чувствую себя. После последней охоты даже не хотел в Северную идти. Такое ощущение, что я осквернил ее этим убожеством. Тоска навалилась на меня. Я решил посетить Восточную лесополосу. Там располагались вишневые сады. Людей было не много и за садами никто не ухаживал. Они были заброшены. Но я помню, я и Васька часто пробирались по высокой траве к фруктовым деревьям, после школы. Сейчас там, наверное, так же тихо, как было еще 6-7 лет назад.
6.09.2000 Вишневая девочка
Вчера я вышел на улицу ближе к вечеру. Было уже прохладно. Подавленность и грусть не оставляли меня ни на минуту. Мысли о профессоре заполонили мои голову. Утром был на занятиях, вместо нашего милого старичка к нам пришел какой-то малохольный доцент с соседней кафедры истории. Ни в какое сравнение с Валерием Валентиновичем не идет. Эх, в конце концов, я сам вынудил его уехать. Но это было лучшим решением, по-другому поступить просто нельзя было.
Вечерело. Солнце практически село. На наш городок наваливались сумерки, огненный диск в последних попытках осветить землю подпалил несколько облаков. Они горели красивым золотисто-алым светом. Редкость, для нашего городишки видеть такие закаты. Я вздохнул, как жаль, что мою душу не осветить уже никаким светом. Я направился к садам. Холодноватый воздух освежал меня и, время от времени, вырывал меня из моих рассуждений. Все же хороший вечер, хорошая погода, успокаивает. Хотя не приятный осадок от последней охоты остался. Да и мысли о том, что потерял хорошего человека странным образом разрывали мне сердце. Я не думал, что оно еще способно болеть. Кажется, после смерти Васи я вообще не испытывал горечи или сожаления об утрате. Я вообще мог их испытывать до его смерти?
Странные звуки отвлекли меня. Я был уже почти на своем любимом месте. Какого черта? Предполагалась тишина. Подойдя поближе я понял, что это был за шум. Шайка детей облюбовала наше с Васей дерево. Раздражает. Они прыгали по старой вишне, как мартышки. Я и так детей не люблю, а тут вообще разозлили. Где их родители? Они вообще занимаются воспитанием своих личинок? Я просто хотел побыть в одиночестве, посидеть под любимым деревом, предаться воспоминаниям, насладиться закатом. Я что, так много прошу? Вдруг, я услышал резкий крик и громкий хруст. Взглянув в сторону мелких засранцев, я обомлел. Девочка лет 10 висела на ветке, сломанной ветке! Да еще и хвасталась, что добыла так много ягоды! Я вскипел! Я был в бешенстве. Мое воображение уже рисовало казнь этой паршивки во всех подробностях! Как же зол я был. Мне было плевать, что я в Восточной полосе, плевать, что нет ни одного инструмента, даже веревки не было. Не было гвоздики. Но уже ничего не могло остановить меня. Я сел в засаду. Ждал, долго ждал. Уже совсем стемнело. От шикарного заката не осталось и следа. Ночь и тьма спустились на город, накрывая всех страхом. Никогда не знаешь, что мгла принесет с собой. Вот и сейчас, я уже продумывал план, как заманить эту девчонку к себе и остаться незамеченным для остальных. Но мгла подготовила мне приятный подарок. Никто не боялся сумерек и ночи нигде, кроме Северной. А потому, девка без опасений отошла «в кустики» перед тем, как покинуть сад.
– Алла, ты куда?
– Я вас догоню, возьмите мой пакет с добычей. Я отлить.
– Хорошо, догоняй.
Она еще не знала, что добычей станет она сама.
Раздвинув заросли девка села справить нужду, кожа белела в ночи. Я подождал, мне не нужна была грязная добыча. Одного хватило, до сих пор тошнит. Она встала и начала подтягивать штаны. Я рассмотрел ее еще вечером. Мелкая и очень худая девочка с бледной кожей, и странным «рыбьим» лицом. Цвет глаз рассмотреть было не реально. Ну ничего, позже посмотрим. Тихо приблизился к девочке, одной рукой схватил ее за талию, второй зажал рот. Оттащил ее совсем не далеко, она трепыхалась у меня в руках распаляя мое желание. Я повалил ее на землю, содрать не застегнутые штаны труда не составило. Попытался войти в нее, у меня даже сначала долго не получалось, она была такая узкая, что я просто не помещался в ней. Пришлось помогать себе пальцами. Резкими толчками я учил эту малявку хорошему поведению, я уткнул ее лицом в землю, так что даже не сразу понял, что она задохнулась. Готов поспорить, когда я имел ее она была жива! Я встал и подошел к дереву, снял с него так бесцеремонно сломанную ветвь, и разделил ее на три части. Раз гвоздик не было, оставлю ветви. Одну ветвь я воткнул в промежность этой маленькой сволочи, две другие в глаза. Я так и не смог рассмотреть их цвет, а потому, их больше никто не увидит, если я не могу! Так и оставил тело. Вышел на дорогу. Слишком темно, чтобы рассмотреть что-то. Или кого-то. Я вышел, удовлетворенно вдыхая этот прохладный воздух. Мне было так хорошо сейчас. Я понял, чего мне не хватало, мне не хватало хороших жертв! Нужно охотиться чаще! На память об этом суде над маленькой обоссанкой я сдернул с ее уха серьгу, уже дома увидел: золотая сережка с красным камушком. Пойдет в коллекцию, Моя Вишневая девочка!
