Мария Мор
Дневник Монстра
Как барышня, которой постоянно дарят шикарные букеты. А я был нищим, пришедшим с одной единственной розой.
Вот так же он смотрел на меня, с пренебрежением, отвращением и жалостью.
Это было отвратительно!
Мне хотелось тут же все ему объяснить, оправдать себя! Что я действительно был вынужден!
Но этот его взгляд меня уничтожил. Просто растоптал. Я почувствовал себя маленьким. Тогда, все мои надежды были растоптаны родителями, школой, Кириллом… Да, Кирилл, он смотрел на меня так же, после той ситуации в начальной школе. Так же, как майор сегодня смотрел на меня. Мне казалось он просто насмехается надо мной.
Мне казалось он думал «я ждал от тебя чего-то зрелищного, масштабного. А ты доволен смертью старой санитарки? Таков твой предел значит?»
Вот это все я в одно мгновение прочёл в его глазах. Я отвернулся к стене и заплакал. Голова ужасно болела, слабость накрывала меня с головой, а вместе с тем бессилие. В тот день я осознал размер пропасти между мной и Райнером. Осознал, что хоть я и гроза этого города, для него я просто пацан. Он был старше меня, гораздо опытнее, сильнее и умнее. Все это время я протянул только благодаря своим гениальным хитрым планам и тому, что идеально заметал следы. Но в эмоциональном противостоянии я проигрывал без малейшего шанса на победу. Меня притягивала его сила, но я никогда не смог бы управлять им. А мне этого так хотелось. Даже не так, мне хотелось бы быть с ним на равных, рассказать ему все, чтобы мы были заодно! Сценарий какой-то сказки. Реальный Райнер презирает меня, судя по всему. И после сегодняшнего поступка он мной словно разочарован…
Все это доставляло мне невероятные мучения. Я не знал, что встреча с ним может обернуться для меня катастрофой.
Я думал, что увижу его, его глаза и мне снова захочется жить. Но вот я увидел его и теперь жалею, что не дал себя придушить. Может тогда, майор пожалел бы, что не пришёл ко мне сам! По крайней мере я так рассудил в тот момент. Мне действительно было досадно. Я так старался, придумал такой план. Обдурил всех. А он? Что он?
На самом деле мне было обидно еще и от того, что пришлось заставлять его что-то делать, вынуждать… Я вспомнил тот свой сон, где я его убил. Я не хотел такого исхода. Не хотел что-то делать против его воли. Не хотел принуждать его к чему-то. Это было не сравнимо с тем ураганом эмоций, что я испытывал, когда он действовал сам. И поэтому я не хотел его заставлять. Ведь в его самостоятельном появлении в больнице был заложен огромный смысл! Если бы он только пришел сам! Это так много значило бы! Но я заставил его прийти и весь смысл был утерян. Искусственно создав такую ситуацию, где он приходит ко мне я не мог больше рассуждать о мотивах его появления, ведь теперь они мне были предельно ясны. И возможность установления более близких отношений была безвозвратно потеряна. Не знаю, что раздражало меня больше, то что я упустил шанс сблизится с ним или то, что действовал вынуждено. Хотя, я даже не знал, был ли у меня такой шанс. Если он только пришел сам! И я бы подождал, и возможно он и пришел бы, но чертов папаша сержанта все испортил!
Я пролежал в больнице еще неделю. После того, как я растратил все накопленные силы я словно откатился до первоначального состояния, слабость, тошнота, головокружение. Сил совершенно не было. Я снова провалился в апатию, ведь в моей голове все еще стоял образ майора. Сам он больше не появился в больнице, прислал кого-то из подчиненных, с меня и врачей взяли показания. Причем попросили повторить несколько раз. Не смотря на головную боль, я не сказал и одного лишнего слова. Новый год я так же провел в больнице. Жаль. Негодование настолько усилилось, я хотел устроить настоящее представление, собственно, мне ничего не мешало сделать это и позже. Меня выписали четвертого января, настоящего года. Лишь одна мысль не покидала меня с тех пор. Я стал жалок, в его глазах. И я был готов пойти на что угодно, чтобы доказать ему обратное, чтобы он увидел наконец мое величие. И чтобы он больше не смотрел на меня так. Никогда.
06.01.2001 Ночь перед Рождеством
Я задумал нечто невероятное! Это будет красиво. Рождество!
Так я думал, по крайней мере, до сегодняшнего момента. Начав приготовления, я вдруг подумал о том, что «монстра» же схватили в больнице. Может мне стоит затаиться? До встречи с Райнером, я бы так и поступил. Выждал бы удобного случая для своего зрелищного возвращения.
Если пропаду сейчас, майора отзовут обратно в столицу, ведь ловить будет больше некого. Я не мог его потерять. Это было подобно смерти. Но в больнице, он был другим. Он не злился. Не хотел меня порвать на кусочки как это обычно бывает, не язвил. Он был огорчен и задумчив. Все это заставляло меня анализировать ситуацию еще больше. Почему он в таком состоянии. Разочарован во мне? Но, если так, в чем конкретно?
Как бы мне хотелось просто сесть и поговорить с ним. Рассказать ему все. Ведь во всем мире он один знал правду обо мне. Конечно, еще профессор был вкурсе, но это другое. Совсем другое. Ладно, это все просто размышления. Сейчас нельзя позволить ему покинуть город! Моим новым шедевром я думаю он останется доволен. Конечно жаль, что я не смогу совершить его в Северной. Я очень скучаю по этому месту. Однако, сегодня мне нужны декорации! Много! Я хочу, чтобы сюрприз нашли утром седьмого числа, поэтому на охоту я должен выдвинуться сегодня вечером.
Должен сказать, что много приготовления не заняли. Нож, веревка, гвоздики.
Обычная городская серость и тоска сменялась сумерками. Сегодняшняя ночь станет знамением. После которого не будет спасения. Никому, в том числе и мне.
Мне все казалось, что оно еще есть. Я даже нашел человека способного на это, но если и идти к нему за помощью, если идти к нему с исповедью, то сейчас! Может тогда он сможет… Хотя, о чем я? Я столько человек убил. Ничего он не сможет. Никто не сможет. Даже сам Господь мне уже не поможет. Ну что ж, после сегодняшней вылазки полагаю мне приготовят достойное место в аду. Встретят с почестями, так сказать. Теперь мне пора.
07.01.2001 Сумерки Бога
Почти сутки назад, вечером пошлого дня, я стоял на улице. Меня окутывал пронизывающий холод. Я смотрел на богато украшенное, монументальное строение. Не смотря на его предназначение нести свет и надежду, оно несло лишь такую же мрачность и тоску, как и весь остальной город. Жаль, что все это лишь фикция. Выдумка людей, для людей. Я как никто знал, до чего доводит вера в эту сказку. Я ощутил это на себе. Теперь, представляя, какой ужас испытала бы моя мать от сегодняшнего моего действа мне становилось почему-то тепло на душе. Жаль она этого не увидит. Поднимаясь по лестнице к зданию, я на мгновенье вспомнил лицо майора, всего на секунду я передумал делать что-либо. Наверное, я доставляю ему массу проблем своим существованием. Я сюда и не просился, если подумать.
«Прости, но я должен это сделать. Должен, чтобы не потерять тебя, в первую очередь.»
Такая мысль, адресованная Райнеру, пронеслась в голове.
С готовностью приступить к делу и неким воодушевлением, я поднялся по каменным ступеням и вошел в церковь.
Никого не было, кроме человека в темной рясе с большим крестом. Кому он читал проповедь? Перебивать невежливо, поэтому я сел и стал ждать пока он закончит. Было невыносимо нудно. Час показался мне вечностью. Помимо того, что он читал свой текст монотонным голосом, так и облик его отставлял желать лучшего. Старый сухой мужчина, не высокого роста, имеющий сутулость. Его взгляд был высокомерен. Подернутые пеленой старости голубые глаза сверлили меня на протяжении всего времени и мне стоило больших усилий чтобы сдерживать свое негодование и ярость. Очень хотелось поскорее его убить и покинуть это проклятое место. Все ради плана, все ради того, чтоб оставить тут майора. К моему удовольствию, он наконец-то закончил, и я смог подойти к нему поговорить.
– Добрый вечер, святой отец.
– Добрый, сын мой.
– Тут всегда так мало людей? Завтра ведь большой праздник. Мне казалось прихожан должно быть больше. – Мне хотелось закончить с ним побыстрее, с другой стороны хотелось скинуть этого старого козла в пучину ада.
– Прихожане редко остаются на вечерню, сын мой.
– Однако, вы все равно читаете ее?
– Мы служим господу и, если господу угодно, мы читаем проповедь. На все его воля.
Ужасно хотелось спросить старика откуда он знает, что Богу угодно, а что нет, но я боялся, что он откажется продолжать диалог.
– Я хотел бы исповедаться, святой отец. Может ли кто-то из священнослужителей отпустить мне грехи?
– Все сейчас на службе во имя рождества христова. Я могу побеседовать с тобой, дитя.
– Хорошо. Мы можем найти место по тише? Я не хотел бы чтобы нас услышали.
– Конечно. Пойдем.
Он провел меня по узкому коридорчику, в маленькое помещение, совсем рядом с основным залом. Мне всегда казалось, что у нас в городе находится христианская церковь, но войдя во внутрь она мне показалась больше похожей на католическую. Большой зал с лавками, кафедра священника, подвешенный распятый Иисус. Теперь эта маленькая бетонная келья с двумя деревянными лавками, ни окон, ни электричества. Она освящалась свечами. Атмосфера была таинственная. Умеют они конечно пыль пускать в глаза, ничего не скажешь. Даже я поддался на этот благородный и стенический дух.
В такой атмосфере я еще не убивал.
– Присаживайтесь. – Я покорно сел. Священник сел на лавку, напротив меня. Я молчал.
– В каком грехе вы пришли каяться.
Я чуть не прыснул со смеху. В каком грехе? Сложно найти греха, ко мне не относящегося. Я вообще чувствовал себя демоном, проникшим в обитель Бога.
– Прелюбодеяние, святой отец… – Священник взглянул на меня с разочарованием и презрением, с брезгливостью даже, а еще с насмешкой.
Интересно, сколько подобных историй о супружеской неверности он слышит каждый день? Сколько «отпускает» таких грехов? И какое количество пожертвований на «богоугодное» дело потом берет? С меня он явно не рассчитывал получить многое. Потому хотел поскорее закончить. Он еще не знал, что сегодня в эту оскверненную его деяниями церковь пожаловало истинное зло.
– Я слушаю тебя, сын мой.
– Дело в том, отец, что я влюбился в мужчину. – На лице старика, после этих моих слов, читалось явное отвращение.
– Конечно, это не от Господа нашего. Не любовь это вовсе, дитя мое, а возжелание. Но ты держишься?
– Да, святой отец, он даже не знает об этом.
– Тогда ты борешься с лукавым. Ты не грешен, все мы рабы божьи должны бороться с нечистым, всех нас он искушает непотребными мыслями. Всех проверят лживыми чувствами.
Лживыми значит? Откуда ему то знать, что я чувствую? Хотя, возможно, он и прав. Если бы я любил Райнера, наверное, не доставлял бы ему столько проблем и отпустил бы его. А не сидел сейчас тут, медленно создавая ему еще один эпизод. Я наблюдал за лицом священника, оно то и дело покрывалось тенью неприязни и отвращения. Он пытался не показать этого, у него не получалось.
– Выходит на мне нет греха святой отец?
– Нет, сын мой, главное борись с этим. – Он хотел закончит как можно скорее, в целом, я тоже.
Я сделал невинное лицо, задумчиво приложил указательный палец к губам.
– Но святой отец, как же быть с тем, что убил и изнасиловал столько мужчин, женщин и детей?
– Что ты…
– О, еще я проявил алчность и гордыню. В последних, я думаю, Вы и себя не раз замечали.
Священник будто прирос к этой лавке. Я продолжал.
– Откуда тебе знать, лживая ты овца, о воле какого-то Господа? Откуда знать об истинной любви? Ты дальше собственного носа и пары купюр ничего не видишь. Не видишь, что твои проповеди делают с людьми. Кто дал тебе право, судить что правильно, а что нет?
Я медленно подходил к нему. В рукаве был спрятан нож.
– У меня есть предложение к тебе старик. Давай-ка ты лично спросишь у своего Бога, что ему угодно?
Нож застрял у него в глотке. Он даже не успел мне ответить. Я и не нуждался в его словах. К чему? Все его проповеди мне наглядно демонстрировала мать. Времени оставалось немного. Сделав разрезы от глаз до подбородка, я воссоздал кровавые слезы Христа и выволок тело обратно в зал. Сердце колотилось, тело била крупная дрожь, нас могли заметить, но я был очень осторожен. Расположил его в позе Иисуса, привязав руки к разным сторонам кафедры. Последний штрих – венок из гвоздик. Удалялся быстро на трясущихся ногах. Почти убегал. Когда я закончил, отзвонили колокола, а это значит, служба закончилась, вот-вот должны были прийти остальные. Меня не заметили. Я быстро нырнул в дворик ближайшего дома и между домами, пошел пошатываясь к себе. В руках держал нательный крестик этого лживого деда. Так ему и надо. Можно сказать, я даже помог Господу. Все в городе давно знали, что святой отец Панкратий занимается взятничеством, отпевает самоубийц, отпускает грехи местным чиновникам и браткам, и занимается укрывательством. Для верующих прихожан картинка будет умопомрачительная. Надеюсь его не найдут до утра. Даже если найдут – хоть менты посмотрят. Пока я шел домой я ужасно негодовал. Снова вспомнил майора. Не богоугодное значит… Пошел к черту такой Бог. В этом городе и над моей душой у него больше нет власти.
Надеюсь после того, что я сделал внимание милиции упадет на эту церковь с ее священниками. Должны же они всех проверять. Там на срок найдется чуть ли не каждому. Дьявол! Как же выбесил меня этот черт в рясе! Угодное не угодное, ему откуда знать?! Или что избиение собственных детей это дело значит угодное, укрывательство преступников тоже. Зато влюбиться в другого человека это конечно Богу не угодно. Куда он уж там!
Почему-то меня это не на шутку злило. Наверное, потому что понимал, что взгляды священника разделяют практически все. И сам майор тоже был из числа таких же правильных, традиционных людей. На таких как он и держались основы этого поганого общества. Но я, я был другим, я успел развлечься и с мужчинами, и с женщинами. Для меня не было это чем-то новым. Мои взгляды были свободны от предрассудков! Мне не был важен пол человека в которого я влюблюсь. Я вообще не думал, что способен полюбить кого-то настолько. А еще я вдруг осознал, что действительно начал задумываться о том, не влюбился ли я в него и в самом деле. Слова этого старикана о том, что это лживые чувства – задели, слова о том, что я хочу лишь обладать им – вывели меня из себя. Если подумать, в чем-то он был прав. Но по большей части нет. Я и правда стремился заполучить этого сероглазого красавчика. Но если бы я хотел его только в физическом плане, то давно бы уже сделал это. В конечном счете, мы оставались наедине. Да, было бы сложно справиться с ним, но я бы что-то придумал. Все дело было в том, что я хотел искренности. Хотел, чтобы он действовал сам. Как показал опыт с больницей, выдергивать его силой и принуждать к действиям это совершенно не вариант. Поэтому, я черт возьми, снова не имел ни малейшего понятия, что мне с этим всем делать. Поэтому, слова этого мужика казались просто издевательскими. Словно, я никогда не получу то, чего желаю всем сердцем!
Моя догадка подтвердилась, я больше не возбуждался так сильно, как раньше. Конечно, кровь будоражила меня, я входил в раж, в охотничий азарт. Но это было совсем не то, что прежде. До знакомства с майором, до всех этих ночных видений, я вероятно бы трахнул этого святошу пару раз. Теперь все было иначе. Я был в гневе и убил его просто потому что пришел его убить. Ну, и потому, что он сказал мне такое. До этого я кромсал своих жертв, был по шею заляпан их кровью и мне это нравилось. Убив святого отца, я лишь немного испачкал руки. Даже когда переносил его в большой зал, не запачкался. Совершенно не хотелось вообще касаться его. У меня не было к нему отвращения как к тому пьянице, например. Но я вдруг понял, что у меня уже есть тот, с кем я хочу быть. Все остальное мне было уже не нужно. Все остальные были лишь мусором, и я не хотел пачкать о них руки. В конце концов, кто они такие, чтобы я Монстр Северной лесополосы вообще обладал ими. Пусть будут благодарны уже за то, что подохли от моей руки! Я оказал им честь, обратив на них внимание.
Двоякое чувство. Я был доволен собой как ужасом этого города. Но был не доволен положением вещей в жизни Александра. Меня удручало как шли дела в моей обычной жизни. За этими мыслями я вернулся домой. Котик мирно спал, даже не проснулся от моего появления. Я не стал его будить. Крещенские морозы качественно делали свое дело. Холодно было невероятно. Я растопил печь в дополнение к центральному отоплению, которое по обыкновению кое-как грело. Помылся. Отправился заварить чай. С чашкой шиповникового сбора подошел к окну и увидел знакомую фигуру. Быть не может… Майор?
08.01.2001 Одна ночь – одна фраза.
Вчера, вечером, во время моей записи, внезапный стук в дверь не дал мне закончить. Соседка пришла поинтересоваться здоровьем, ведь 7 числа, я сам отправился к ней. Но сначала, я должен описать произошедшее ночью с 6 на 7 января. Поэтому я продолжу рассказ.
Фигура сделала несколько неуверенных шагов. Отчего-то силуэт очень знакомого мне человека сильно штормило. Через какое-то время он просто рухнул на землю. Я не поверил своим глазам. Я скорее бы принял это за очередной бред, чем за реальность. Тем не менее, я выбежал на улицу в чем был. Минута промедления в такой холод могла бы стать летальной. Я подбежал к человеку, который лежал на холодном асфальте, все еще не веря, что это может быть он. Спасение любого человека пойдет на пользу моей репутации, подумал я. Поэтому, когда я подбежал и увидел легко одетого Райнера, мне стало дурно. От него несло спиртным. Он и напился? Ладно, нужно было забрать его в тепло. Срочно.
– Майор? Живой? Эй, поднимайтесь!
Я пытался его растолкать, он отмахивался. Когда он отмахнулся и что-то пробормотал я испытал облегчение. Живой! С огромным трудом я смог его поднять и затащить в подъезд. Как он черт возьми вообще дошел до меня в таком состоянии? Как не упал сразу и не замерз? Просто чудо какое-то. А может благодарность Бога? Мы поднялись в квартиру. Он все еще был в беспамятстве. Что-то мычал и отмахивался от меня. Я провел его в гостиную, самое теплое помещение квартиры снял с него верхнюю одежу. Уложил на диван, прикрыл одеялом. Пока нес его пальто в прихожую, чтобы повесить заметил одну странность. Его верхняя одежда пахла спиртным. Она конечно пахла его парфюмом, но и спиртным. Как такое возможно? Если бы он пил на улице и облился, то на одежде остались бы пятна, но их не было. Помимо того, если бы он собирался выпивать на улице и вышел трезвым, то не оделся бы так легко. Что-то в этом всем не вязалось. Сам факт, что майор напился и пришел ко мне был подозрительным, я что, так сильно его достал? Хотя, вероятно, что да, достал. Я же создавал ему проблемы из воздуха. Но…
Неужели, все это было спектаклем? Решил ловить меня на самого себя?
Райнер спал, когда я вернулся в зал. По крайней мере так казалось. Я смотрел на него из дверного проема и думал, какое же безрассудство.
«На что ты пойдешь еще, чтобы поймать меня? И какой план? Дождаться пока я начну тебя убивать? За кого ты меня держишь?».
И вообще, он серьезно думал, что я могу ему навредить? Он же видел мои чувства… В груди что-то сдавило. Обидно.
Ему было холодно. Даже несмотря на то, что он был уже в теплом помещении. Раздеть его полностью я не рискнул, хотя следовало. Я решил снять с него хотя бы рубашку. Откинул одеяло, расстегнул пуговицы. Он не сопротивлялся, но было видно, что ему действительно холодно. Не думаю, что майор стал бы сильно напиваться, скорее всего немного выпил и контролировал ситуацию, но замерз он и правда. Глупый дурачина! Так не долго лечь в могилу. А если бы я не пошел к нему? Сколько бы он лежал там? Пока не замерз? И неужели действительно пришел один? Вот же дурак! Я снял рубашку, на груди увидел два округлых шрама. Мне не хотелось думать откуда они там взялись. Горячее обнаженное тело майора сводило меня с ума. Я взял себя в руки. Его локоть был сбит в кровь, наверное, ударился, когда упал.
«План конечно хорош, и я бы скорее всего повелся, но твое счастье, что я слишком сильно тебя люблю, чтобы хоть как-то навредить тебе, идиот!».
Я принес еще одно одеяло и аптечку, обработал рану и плотно его укрыл, до самой шеи. На его брюках я видел кобуру с пистолетом. Я отстегнул ее и положил рядом с ним. Пусть. Так ему будет спокойнее. Сам уселся в кресло, мой чай давно остыл, поэтому я разбавил его кипятком. Котенок запрыгнул на майора. Он немного вздрогнул. Рефлекс? Или все же он… Впрочем, какая разница. Я предполагал, что майор не так пьян, как демонстрировал, но меня просто до безумия бесил факт того, что он подверг себя реальной опасности в погоне за мой. Даже несмотря на то, что это привело его ко мне.
Он тут со мной. В одной комнате и это не сон. Это была наша первая ночь вместе. Вот такая. Без всего. Вряд ли я мог надеяться на продолжение и признаться, мне безумно хотелось воспользоваться ситуацией, но я не мог. Правда не мог. Я смотрел на спящего мужчину и думал лишь о том, какой же он безрассудный дурак. Он вполне мог погибнуть сегодня. Ели бы я промешкал со святошей и вернулся позже, я бы не заметил его, и он бы пострадал. Сомневаюсь, что по близости нет прихвостней. Конечно, погибнуть они бы вероятно ему не дали, но вред здоровью бы нанесли. Он уже получил переохлаждение. Скорее всего они и сейчас ждут, и, если начнутся выстрелы, снесут мне дверь к херам собачьим.
Однако, я не планировал ничего делать с майором. Конечно, мне хотелось. Конечно, я понимал, что возможно это наша единственная ночь вместе. Конечно, я знал, что была вероятность того, что он и правда напился, и пришёл ко мне один. Но я не мог поступить с ним так подло. Не хотел прибегать к силе и принуждению. Я дал себе обещание, что чтобы не случилось в эту ночь, я не трону его и пальцем. Поступлю правильно.
Да и не мог поступить я иначе.
Во-первых, я правда любил его, и оторвал бы голову кому угодно, если бы кто-то рискнул навредить ему.
Во-вторых, трогать майора было не безопасно. Это действительно могла быть ловушка.
Я был в этом почти уверен.
Разве что одно смущало меня. Либо Райнер гениальный актёр, либо полный придурок и реально так сильно замёрз, что отрубился.
Я смотрел на него спящего, и думал о том, что готов был отдать все что угодно, лишь бы видеть этого мужчину постоянно. Он в тот момент был таким беспомощным и милым. Совершенно не таким колючим как обычно.
Через несколько часов он начал приходить в себя. Он открыл глаза. Осмотрелся. Взгляд был непонимающий. Такое сложно изобразить. Когда он увидел меня, то, мне показалось замер от удивления.
– Где я? Что я здесь делаю?
– У меня в квартире. Ты тут спишь. – Я отвечал очень спокойно и мягко, чтобы не провоцировать его лишний раз.
Он осмотрел себя.
– Какого черта…? Где моя одежда? – Я указал ему на дверь. Туда я повесил его бледно-голубую рубашку. Было заметно, он практически без сил, реши я что-то с ним сделать это не составило бы труда. Он был обессилен. Куда смотрели его подчиненные? Почему довели до такого состояния моего милого майора? Местная милиция меня выводила из себя все больше, сначала сержант, потом болтливый дежурный, сейчас это.
– Я нашёл тебя на улице, товарищ майор. Безбожно пьяного и почти замерзшего. Пришлось греть.
Он казалось не знал, что сказать.
– Мое оружие?
– Рядом с тобой.
– Ну и?
– Что «ну и?»
– Чего не убил?
На секунду я опешил.
– Я никогда не планировал тебя убивать. И никогда не желал твоей смерти.
– Ну надо же, ты сама доброта.
Отсутствие сил не мешало ему язвить, вот же дурной характер. Спящим он мне нравился больше.
– Зачем ты это делаешь?
– Что конкретно?
– Зачем ты меня сейчас провоцируешь?
– Я никогда такого не планировал. – Вернув мне так мою фразу, он встал с постели и потянулся к одежде. Тело в идеальной форме. И даже шрамы на его груди и спине, скорее были украшением. Светлые волосы растрепались, но даже так…Черт. Он был очень красив. Я молча наблюдал, как он застёгивает пуговицы. Обычная бледность майора сменилась румянцем. Дыхание было сбитым и тяжелым, настолько, что я слышал, каждый его вдох и выдох. Это было чем-то не нормальным. Я встал и подошёл к нему.
Скольких усилий ему стоило вообще стоять на своих двоих?
– Чего, решил все же прикончить меня? – Усмехаясь спросил он.
– Я тебе уже сказал, не собираюсь я тебя трогать!
– Значит не отрицаешь, что мог бы.
Его глаза блестели, но не так как блестят от волнения. У майора очевидно был жар. Тем не менее это не мешало ему выводить меня из себя. Через секунду он потерял сознание и рухнул прямо мне на руки.
– Мог бы, мог бы ещё и как! Дурак ты безрассудный! Выперся в такой холод в одном пальто! Пьяный! Ради чего? Ещё и спрашиваешь меня о таком! Баран!
Все это я выпалил ему, пока укладывал его под одеяло. Снова. Я провел рукой по его лицу…
«Мог бы, если бы не любил тебя, идиота…»
Минут через 40 он снова пришёл в себя. Я протянул ему стакан с разведённым порошком от простуды.
– Вот. Пей.
– Отравить меня решил? Где же твои обычные методы?
– Ты меня достал! Хотел бы убить тебя – бросил бы на улице!! Ты в отключке валяешься уже часов пять! Думаешь у меня не было возможности развлечься с тобой?
– Развлечься?
Черт. Вывел меня на эмоции, я болтнул лишнего. Я сбавил тон.
– Просто выпей лекарство, а когда станет легче проваливай к черту из моей квартиры. Подохнешь тут и твои прихвостни мне отгрызут голову.
– Если так беспокоишься, то зачем привёл меня сюда?
А что, в целом он прав. Вот только что ему сказать? «Не мог бросить любимого человека умирать на холоде?»
– Не мог бросить человека умирать на холоде. – Уточнение с любимым я решил опустить.
– Смешно слышать такое от тебя.
– Может быть. Теперь пей.
Он взял в руки стакан. Как же я был зол на него. Конечно, наше противостояние важно, но пойти пьяным в почти сорокаградусный мороз, упасть на асфальт, повредить руку, словить жар! Он совсем ненормальный?! А что, если воспаление лёгких. А что, если умрет?!
– Скажи, Райнер, ты совсем идиот?
– Он удивленно посмотрел на меня.
– Почему ты ходишь в такой мороз в одном пальто?
– Я привык.
– Не заметно. Пей давай, хватит гипнотизировать стакан. Говорю же просто порошок от простуды.
– Я не болен.
– У тебя жар!
Он молчал.
– Я пойду домой.
– Тогда сразу на кладбище выдвигайся! Псих! В чем ты пойдёшь? В этом своём пальтишке?
– А с чего такая забота? Что, не хочется терять оппонента?
Было видно, сил у него совсем мало. Он был очень уставшим. И кажется он ещё не совсем протрезвел. Хотя был в своём уме. Уже хорошо.
– Как же ты бесишь. Да, мне не хочется терять оппонента! Доволен?! Теперь выпей уже чёртово лекарство и ложись спать!
– Хочешь убить меня спящего?
– Ты не унимаешься я смотрю.
– Нет правда, почему ты не убил меня?
– А зачем? Ты сам с этой задачей неплохо справляешься! Ещё бы минут десять и все.
– Значит, ты все же думал об этом?
– Думал о чем? О том, что ты полный болван, раз сотворил такое? Ну да, думал. Сейчас такого же мнения.
– Думал о том, сколько нужно времени, чтобы я замёрз?
– Я тебя блин притащил в тепло, чтоб ты не помер, а вместо благодарности слышу лишь беспочвенные обвинения!
– Сам знаешь, что не такие они уж и беспочвенные.
– В отношении тебя они глупы и абсурдны.
– А в отношении кого-то другого?
– Все, мне это надоело. Ты просто невыносим. Я пошёл спать. Твой пистолет рядом с тобой, на случай если ты меня держишь за последнюю скотину. По дому бегает котёнок, будь любезен, не пристрели его, если он вдруг запрыгнет на тебя.
Майор смотрел на меня удивленно. Он думал, что я хочу его убить, но он не догадывался как сильно мне хотелось в этот момент просто переспать с ним. Я ушёл в свою детскую комнату. Самая холодная комната из всех. Обычно я спал в гостиной. Но сегодня оставил там Райнера. Он пытался вывести меня на эмоции. Но зачем? Может где-то спрятан диктофон? Ладно, плевать. Ничего такого я ему не сказал. Но как же он мне раздражал!
Ещё больше раздражало, что он твою мать прав!
Я ушёл от него на эмоциях. Боялся сказать лишнего. В моей комнате царил холод. Я пожалел, что оставил майора одного. Там было тепло, это раз. Я понял, что любимый человек спит в соседней комнате и это просто небывалая удача. Возможность просто побыть рядом, а я какого-то черта ушёл от него в мерзлоту. Это два. Поэтому я взял одеяло и пошёл обратно. Прошло почти час с того момента как я оставил его.
Я вошёл в комнату. Райнер к моему удивлению спал. Стакан стоял пустой. Стало быть, действительно выпил и лёг спать. Больше нервов мне потрепал своей непокорностью! Но мне нравилось, что несмотря на весь его бунт он все же послушал меня. Это было приятно. Я тихонько подошёл к нему и положил руку на лоб. Температура была в норме, но мне тут же упёрся ствол в ногу.
– Кажется, ты должен спать в другой комнате.
– Там очень холодно, буду спать тут.
– Ну и ложился бы, чего от меня надо?
– Я просто хотел убедится, что ты в порядке, убери пушку.
– Сразу, как только отойдёшь от меня.
Я отошёл и лёг в кресло. Точнее сел и укрылся. Не успел блин зайти к себе же в комнату как на меня пистолет наставили. Его недоверие раздражало. Конечно, я не ждал, что он кинется ко мне в объятья и рассыплется в благодарностях, но черт, я подобрал его на улице, отогрел, лечил, а он мне пистолетом тыкает, когда я о нем забочусь. Прямо бесит меня. Люблю его конечно, но какой же он бывает засранец.
Ко мне на колени забрался котёнок, наверное, тоже замёрз.
– Как его зовут?
–Вася. Нашёл его в кустах, в коробке.
– Даже не буду спрашивать, что ты делал в тех кустах и что там искал.
– Вот и не надо. Все равно же не поверишь.
– Не поверю, как и ты мне не веришь. Однако, зная, как я к тебе отношусь, ты привёл меня домой. Почему?
– Я не мог бросить тебя на улице. Хотя если б знал, что ты в меня пушкой будешь тыкать, я бы подумал чуть серьезнее.
– Вот значит как. А говорил смерти не желаешь.
– Так и есть. Ну а ты?
– Что я?
– Неужели прошёл бы мимо, если бы я замерзал?
– Скорее всего, да.
– Жестоко.
Его слова меня задели. Я замолчал. Да, мы же с ним враги. То, что он прошёл бы мимо не странно, скорее вопросы вызывала моя помощь ему. Майор был прав.
– Чего ты замолчал?
– Твоя честность иногда делает больно. Тебе никто не говорил?
– Частенько слышу. Ты предпочёл бы слышать ложь?
– Нет. Я ненавижу лжецов.
– Тогда ответь честно, я прав на твой счёт?
Этот вопрос поставил меня в тупик. С какой целью он его задал? Даже если предположить запись разговора, то вопрос бессмысленный. Слишком уж абстрактный, понятный только нам двоим. Ко всему прочему он же прекрасно знал, что я – Монстр. Проверял, скажу ли я правду? Но ведь я не был чокнутым психом. Я не хотел его убивать. Это была правда.
