Марсия Андес
А теперь держи меня
Глава 6
Флешбэк – 5
– Долго нам ещё здесь торчать? – хрипит Матвей, наконец выползая из своей комнаты.
Выглядит отвратно. Огромные синяки под глазами словно фингалы, впалые щёки, грязные спутанные волосы, сухие потрескавшиеся губы и уставший измотанный вид. Парень заметно похудел, и я говорю не о последних днях, проведённых в этой квартире. Раньше, ещё до его травмы, Иркутский был коренастым симпатичным парнишкой, и один лишь взгляд на него вызывал улыбку.
Сейчас же, смотря на него, я испытываю только жалость. Он будто не спал целый месяц, не ел и не пил, проведя всё это время в какой-нибудь заброшенной яме, в которую провалился, гуляя по лесу.
– Сколько потребуется, – отрезает Егор. – Нашими передвижениями занимается Таран. А тебе бы в душ сходить не помешало…
Я сижу в кресле в гостиной перед телевизором и наблюдаю за Матвеем, который нервным загнанным взглядом осматривает присутствующих.
Шторм сидит на диване, закинув ноги на столик. В его руке бутылка с пивом. Рядом, прислонившись спиной к подлокотнику и согнув колени, чтобы не прикасаться к Егору, полусидит Маша. В руках у неё ноутбук, который недавно притащил Андрей, заявив, что мы можем спокойно заходить в соц-сети, ибо он установил на него какие-то защитные штуки, не позволяющие отследить наше местонахождение.
Ноутбук один, поэтому мы пользуемся им по очереди.
– Мне нужны таблетки, голова раскалывается, – тянет Матвей, обнимая себя руками.
Вижу, как парень нервно напрягает пальцы, еле сдерживаясь, чтобы не начать заламывать их.
Я никогда не видела наркоманов, но уверена, что Иркутского сейчас ломает не по-детски. Или, по крайней мере, ломка только начинается…
– Андрей вернётся, попроси, чтобы купил, – Шторм не сводит с друга пронзительного взгляда.
Тот дёргает головой, будто собираясь отрицательно покачать ею.
– Мне нужно сейчас…
Встречаюсь с ним взглядом, и мурашки скользят по телу. Воспоминания тут же заполняют мысли: выпускной, Малийский со своими приятелями, драка, Матвей на земле, а над ним нависает парень с монтировкой. Или это была не монтировка? Что это было? Что же?.. Чёрт возьми…
– У нас ничего нет, – спокойно говорит Егор, делая глоток из бутылки. – Телефонов тоже нет, чтобы позвонить Тарану. Денег он не оставил. Вернётся и сходит за обезболивающим…
– Мне нужно не обезболивающее, – кривится.
Резко разворачивается, чтобы выйти из гостиной, но потом останавливается, зажмуривается, трясёт головой и возвращается обратно.
– А что тебе нужно? – спрашивает Егор.
Мне кажется, что Шторм специально говорит тихо и вкрадчиво, чтобы не спугнуть друга. Матвей морщится, и я думаю, что его вот-вот стошнит, но ничего не происходит. Парень мрачный и апатичный, а ещё слегка дёрганный. Интересно, что он употреблял за последний год? Кажется, он признавался, что балуется не просто травкой и транквилизаторами. Это было ещё тогда, в квартире, где мы впервые собирались все вместе, чтобы обсудить, кто такой аноним…
А всё ведь началось с обычных обезболивающих…
– Мне нужны таблетки, – настойчивее повторяет Иркутский, косясь то на меня, то на Машу, словно не горя желанием обсуждать свои проблемы в нашем присутствии.
– Транквилизаторы, я помню, – бросает Егор. – Андрей…
– Бля, да отвали ты со своим Андреем, – неожиданно срывается Матвей, а после притихает, словно пугаясь своего собственного голоса. – Срал я на него… Мне нужен морфин. Прямо сейчас.
Он потирает глаза руками.
– Морфин? – удивляется Шторм. – Ты что дебил? На героин перешёл что ли?!
– Не кричи, – на грани шёпота просит парень. Закрывает глаза и несколько секунд молчит. – Ладно, хрен с вами. Сам достану…
Иркутский разворачивается и направляется к выходу, но Штормов неожиданно вскакивает на ноги, ставит бутылку на столик и оказывается рядом с другом, прежде чем тот покидает гостиную. Егор хватает парня за шкирку, разворачивает и грубо прижимает к стене.
– Никуда ты не пойдёшь, – зло рычит Шторм, и я даже пугаюсь.
Маша, наконец, отрывается от ноутбука и смотрит в сторону ребят. Её взгляд пустой и безразличный. Кажется, что даже если рядом с ней начнётся перестрелка, сестра даже бровью не поведёт.
– Отпусти, – Иркутский пытается сбросить с себя руки друга, но всё тщетно. – Мне нужна доза, пусти меня…
– Ты у меня получишь сломанные ноги, а не дозу, придурок, – сплёвывает Егор. – Ладно травка. С этим я ещё мирился. Но морфин… У тебя совсем мозги накрылись?
Начинается возня: Шторм пытается удержать друга возле стены, а тот всё никак не может вырваться.
– Да что ты знаешь! – Матвей пытается дотянуться до лица Шторма, но у него не получается. – Ты даже представить себе не можешь, что значит жить с постоянной головной болью. Прямо вот здесь… – усердно тычет себе в затылок пальцем. – Каждую секунду. Всё ноет и стучит. Словно сраный дятел, – голос переходит на злой шёпот, а когда Матвей понимает, что Егор не собирается его отпускать, парень решает надавить на жалость. – Пожалуйста, Шторм… – ещё секунду, и Иркутский расплачется. – Всего один раз, и я завяжу, обещаю. Самый последний… Всего лишь, чтобы избавиться от боли… Я клянусь, что завяжу…
Я не вижу лица Егора, потому что тот стоит ко мне спиной. Мне сложно наблюдать за ними, но отвернуться я тоже не в силах. Отвратительная и гнилая ситуация, в которой я ничего не могу сделать. Лишь сижу в кресле, обняв свои колени, и смотрю на ребят.
Меня тошнит.
И мне страшно.
– Ты не получишь ни морфина, ни травки, понял? – неожиданно зло рычит Егор. – Даже своих чёртовых транквилизаторов. Я тебе не позволю себя угробить.
Шторм хватает Матвея за шкирку и выталкивает в коридор. Я тут же вскакиваю на ноги.
Обогнув диван, я вдруг замираю, потому что взгляд падает на экран ноутбука, лежащего на животе у Маши. Меня словно обливают ледяной водой: вижу фотографию Миши Кузнецова. Сестра, очевидно, зашла на свою страницу «вконтакте» и теперь рассматривает совместные снимки со своим погибшем парнем. Девушка не замечает меня, продолжая щёлкать кадры: на каждом из них они вместе улыбаются и смеются. Они так счастливы, аж до тошноты. Мне неприятно. И не потому что я им завидую, а из-за того, что человек, который смотрит на меня с монитора ноутбука, уже мёртв.
В коридоре раздаётся грохот и громкие голоса, и я поспешно выбегаю из гостиной. Егор стоит перед комнатой, в которой обычно запирается Иркутский, и шумно дышит.
– Что случилось? – спрашиваю я.
– Ничего, – бурчит. – Пусть посидит там, пока Таран не вернётся. Потом будем решать, что с ним делать.
За дверью раздаются крики и грохот, и мне становится мерзко. Оставлять его так – не самая лучшая идея, но другого выхода я всё равно не вижу.
– Пошли, – толкает меня обратно. – Оставь его.
От прикосновений парня всё внутри взрывается, словно неожиданный фейерверк. Трясу головой, отворачиваюсь, чтобы спрятать смущение, и возвращаюсь в гостиную. Голова идёт кругом не только от происходящего, но и от пристального взгляда Шторма, который я ощущаю буквально всем своим телом.
Находиться с ним в одной квартире несколько дней подряд – это сущее наказание. Я совершенно не знаю, как с ним общаться и реагировать на его присутствие. На него посмотришь – так парню вообще плевать, есть я или же меня нет.
А в голове такая каша, словно между нами не было этих трёх лет разлуки, будто я снова вернулась во времена, когда мы сидели в комнате Шторма, ужинали с его родителями или гуляли по городу. Адское наказание, быть рядом с парнем, который вызывает в тебе бурю эмоций, но при этом вы оба прекрасно понимаете, что ничего между вами нет и быть не может.
Быстрее бы всё это закончилось…
Глава 7
– Слушай, Кирилл, – вздыхаю я, в очередной раз взглянув на своего собеседника. – Я же сказала, что мне и у Виктории неплохо. Мне нравится заниматься дизайном, а не маркетингом. Не понимаю, что ты ко мне с этим прицепился.
Мы сидим в кафетерии компании. Я пытаюсь перекусить, а парень в сотый раз уговаривает меня перейти к нему в отдел. Работает кондиционер, и удушающая жара отступает, не в силах пробраться в здание. Здесь свежо, прохладно и пахнет выпечкой.
Парень тихо смеётся, тщательно перемешивая сахар в кружке с кофе. Пенка прилипает к ложке, и я на несколько секунд заглядываюсь на неё.
В моём рационе сегодня кола со льдом, салат и картошка с мясом. Последние дни я слишком много ем. Такое чувство, что из-за стресса, связанного со сдачей последнего проекта, я чертовски не доедала, и теперь пытаюсь наверстать упущенное. Главное, не набрать вес, а то Шторм снова начнёт издеваться.
– Просто хочу перетянуть тебя в свой отдел, – признаётся Кирилл. – Твой последний проект высоко оценило начальство. Хочу сцапать тебя, прежде чем это сделает кто-нибудь другой.
Качаю головой, довольно улыбаясь. Чувствую себя востребованным специалистом, которого все хотят заполучить в свою команду. Я-то думала, что такое только в фильмах бывает.
– Я, во-первых, не понимаю ни черта в маркетинге, – тычу в парня вилкой, словно указкой. – А, во-вторых, дизайн мне ближе всего.
Кирилл прекращает размешивать сахар и делает небольшой глоток, поднимая на меня пронзительный взгляд.
– Ты быстро научишься, – обещает парень. – Тем более, что особой разницы нет. Сейчас ты делаешь только прототипы. Первоначальный дизайн. А у нас будешь доводить до идеала то, что делают такие, как ты.
Я поджимаю губы, ковыряя вилкой в салате. Доводить до идеала… Ну, даже не знаю.
– Сонь, – его голос вкрадчивый и настойчивый. – Мне нравится то, что ты пытаешься сделать всё идеально. Поэтому мне нужен человек с подобным критическим взглядом на вещи. В наш отдел приходят работы не только от Виктории.
Я поднимаю взгляд и смотрю на Кирилла, вскидывая бровь.
– Если хочешь сделать что-то хорошо – сделай это сам, – тяну я. – Сейчас я ограничиваюсь одним-двумя проектами в месяц, которые выполняю тщательно. Сама. А у тебя мне придётся проверять работы других, и я сомневаюсь, что все они будут мне нравиться. Я начну отсеивать их, каждый критиковать и отправлять на доработку. Ты этого хочешь? Я лишь подпорчу тебе показали…
Кирилл вздыхает, очевидно, расстроенный тем, что я не понимаю его замысла. Парень снова делает глоток, молчит несколько секунд, а потом начинает всё по новой.
– Мне как раз это и нужно, – говорит он. – Чтобы ты доводила до идеала то, что не могут сделать другие. Ты же не сможешь справиться со всеми проектами одновременно, если будешь жить по принципу «хочешь сделать хорошо, сделай это сам». Их десятки, если не сотни. В компании куча дизайнеров, занимающиеся тем, что делаешь ты. Хочешь навсегда остаться среди них?
Ничего не отвечаю, доедая салат и придвигая к себе стакан с колой. Этот разговор начинает надоедать. Я же сказала, что не хочу, зачем меня уговаривать? Так только больше утону в упрямстве.
– Буду платить куда больше, чем Вика, – обещает Кирилл, но я качаю головой.
– Нет.
– Да почему? – обречённо выдыхает, совершенно сбитый с толку.
Парень и повышение предлагает, и зарплату увеличивает, и работу даже упрощает. Не придётся самой заниматься дизайнами макетов, буду только дорабатывать то, что сделает кто-то другой.
Я думаю о том, что это, конечно, всё заманчиво. Деньги, повышение. Новый отдел. Новые обязанности. Но… Не хочу. Ну, вот не хочу и всё. Прямо как ребёнок. Что-то меня останавливает, но что именно, я понятия не имею. То, что мне придётся больше времени проводить с Кириллом или новые неизвестные обязанности, с которыми я могу не справиться?
Не знаю. Уютная студия и кучка помощников-студентов меня вполне устраивают.
– Если тебе что-то не понравился, ты всегда сможешь вернуться к Виктории, – делает последнюю попытку Кирилл, словно читая мои мысли.
Я отпиваю ледяной напиток, чувствуя, как внутри шевелится неприятный червяк сомнений. Может быть, всё-таки согласиться? Деньги-то нужны.
К тому же кредит хочу взять.
– Не знаю…
– Да что тут знать? Такое предложение, – бурчит Кирилл, явно не понимающий, почему я всё ещё против.
А я сомневаюсь! Почему – сама не знаю. Интуиция не хочет, чтобы я соглашалась на это слишком уж заманчивое предложение. Или же это просто упрямство? Почему? Потому что я считаю, что нравлюсь Кириллу? Может быть, из-за этого не хочется иметь с ним ничего общего?
Он, конечно, симпатичный. Статный. Богатый и успешный. И девушки вьются вокруг него, словно мухи над говном, но…
У меня-то есть Егор. И мне больше никто не нужен.
– Журавлёва Софья, подойдите, пожалуйста, на ресепшн. К Вам посетитель, – раздаётся громкий женский голос, словно гром разлетающийся по зданию. – Повторяю, Журавлёва Софья, Вас ждут на ресепшене.
Я осматриваюсь по сторонам. Некоторые работники, сидящие за столиками, тоже оглядываются. Вряд ли они знают, что Соня Журавлёва, – это я. Новая жизнь, документы и даже фамилия. Лишь имя оставила, нравится оно мне.
– Поговорим позже, – бросаю, поднимаясь на ноги. Вот и повод закончить разговор с Кириллом. Мне сегодня везёт. – Я подумаю на счёт твоего предложения, но ничего не обещаю.
– Хорошо. Но я так просто не отстану!
Забрав недопитый стаканчик с колой, улыбаюсь парню и направляюсь в сторону главного зала, где меня, по словам администратора, дожидается таинственный гость.
Хм, кто бы это мог быть?
Выхожу из кафетерия, потягивая из трубочки холодный напиток, и плетусь в сторону ресепшена. Уже замечаю стойки, за которыми стоят администраторы, регистрирующие посещения. В холле много народу, но в основном это сотрудники компании. Пока я приближаюсь, пытаюсь найти взглядом знакомое лицо, чтобы хоть немного подготовиться к встрече и выбрать подходящую гримасу, но так никого и не замечаю.
– Извините, – подхожу к администратору. – Я Софья Журавлёва. Мне сказали, что меня ждут на ресепшене.
Девушка открывает рот, осматриваясь и пытаясь найти кого-то, а потом улыбается.
– Просили выйти на улицу, – приветливо говорит блондинка. – Сказали, подождут возле входа.
– Спасибо.
Киваю, огибаю какого-то мужчину в костюме, который встаёт в очередь позади меня, и направляюсь к выходу. Любопытство зашкаливает. Да кто же этот таинственный посетитель? Может быть, Егор решил устроить сюрприз и сейчас ждёт меня у входа с цветами? Хотя, нет. Что-то я размечталась. Это совсем не в духе Шторма.
Жара обрушивается так внезапно, что я даже теряюсь, замирая в нескольких шагах от дверей. Прохожие проносятся мимо будто тени, и я прищуриваюсь из-за ярких лучей солнца. Осматриваюсь, сжимая холодный стаканчик с кубиками льда на самом дне.
Неужели, незнакомец ушёл, так и не дождавшись меня?
– Эй, Розина!
До жути знакомый голос заставляет обернуться. Он ударят по затылку словно бита, и мир вокруг разрывается на кусочки. Настоящая фамилия. Моя. Как давно я её не слышала?
Сбоку от входа стоит человек. Я не сразу узнаю его, но, когда имя всё-таки всплывает в моей памяти, всё в радиусе сотни метров начинает рушиться. Передо мной в лучах обжигающего раскалённого солнца стоит призрак из прошлого. Стоит и смотрит прямо на меня, пронзая взглядом тело, перестающее подчиняться.
И его улыбка на губах, и руки, спрятанные в карманах штанов.
Стаканчик выскальзывает из пальцев и падает. Кажется, что проходит целая вечность, прежде чем он достигает асфальта и разбрызгивает у меня под ногами свои внутренности.
Я мысленно падаю вслед за своим стаканчиком, не в силах даже дышать.
Нет… Этого не может быть…
Этого просто не может быть.
***
Солнце отсвечивает – я прищуриваюсь, боясь моргнуть и потерять из поля зрения человека, больше похожего на мираж в жаркой раскалённой пустыне, чем на реальность.
Не знаю, что мне делать. Люди проходят мимо, некоторые толкают, задевая плечом, одни извиняются, другие даже не обращают на меня внимания, а я продолжаю неподвижно стоять и смотреть на гостя, навестившего меня посреди рабочего дня.
Это он. Парень.
Стоит чуть в стороне и курит, прячась за солнечными очками. У него рюкзак за плечами, зелёные камуфляжные штаны, чёрная футболка и кроссовки. Тёмные волосы и щетина, наверное, больше сантиметра длиной.
С трудом, но я узнаю его. Пытаюсь набраться смелости и подойти поближе, но тело превращается в камень.
Это не может быть правдой.
Я, наконец, прихожу в себя и нерешительно преодолеваю расстояние между нами. Земля исчезает или это просто я не чувствую своих ног. Кто-то снова толкает в плечо, двери здания открываются и некто выходит на улицу, громко разговаривая по телефону. Слышу обрывки фраз по поводу проекта и денег.
Кажется, что проходит целая вечность, прежде чем я оказываюсь в метре от парня. Вглядываюсь в его очки, но вместо глаз вижу только своё собственное испуганное отражение. Имя человека напротив застревает в горле. Сердце бухает в груди так сильно, что начинает доставлять дискомфорт.
Душно. Голова идёт кругом.
Парень снимает очки и надевает их на голову, и теперь я встречаюсь с ним взглядом. Карие глаза. Да. Это он. Я не обозналась.
– Миша? – голос хриплый, и я прокашливаюсь.
– Он самый, – легко улыбается, затягиваясь.
Внимательно смотрит, будто изучая, и мне становится неуютно. Я не знаю, как нужно реагировать на то, что человек, которого ты считал мёртвым, сейчас стоит напротив и безмятежно улыбается.
Миша морщится из-за солнца – его кожа лица блестит от пота, и парню явно не нравится такая удушающая жара. Молчит, видимо, давая время осмыслить происходящее.
– Как ты… – решаю спросить, приходя в себя. – В смысле, ты жив!
– Ну, да, – невесело смеётся Кузнецов. – Как видишь. Жив и здоров.
– Я… – я осекаюсь. – О, Боже.
– Да, зрелище не из приятных, – шутит парень, выбрасывая под ноги бычок и туша его ногой. – Ты, когда в себя придёшь, скажешь, я, может быть, успею за сижками сбегать, а то последняя была…
Меня словно толкают в спину невидимые руки – я вдруг улыбаюсь, пытаясь выбросить из головы все картинки страдающей сестры, которые до сих пор преследуют меня, когда я думаю о ней, а потом подхожу к Мише и обнимаю его.
– Охренеть можно, – выдыхаю я, отстраняясь. – Мы все думали, что ты мёртв. Ты там лежал с пулей в груди…
– С тремя, – поправляет он, но я не останавливаюсь.
– …весь в крови и даже не дышал. А мы просто уехали. Боже, мы же тебя оставили там… – я закрываю рот руками, потом кладу ладони на разгорячённые щёки. – Маша вернулась обратно, чтобы найти тебя, она была уверена, что ты выжил.
– Я знаю, – спокойно тянет Кузнецов. – Поэтому я здесь.
– А почему ты раньше не объявился? – выдыхаю я, вдруг понимая, что если бы Кузнецов нашёл нас пару месяцев назад, то сестра не отправилась бы обратно в наш родной город.
– Сложно объяснить, – пожимает плечом Миша. – Думаю, здесь не место разговаривать о таком.
Он оглядывается, потом снова смотрит на меня.
– Есть сижка?
– Да, – неуверенно хлопаю себя по карманам, нащупывая помятую пачку. – Где остановился?
Миша благодарно улыбается, достаёт потрёпанную сигарету и прикуривает своей зажигалкой. Запах дыма ударяет в нос, и я на мгновение прикрываю глаза. Волнение постепенно сходит на «нет», зато вместо него появляется куча вопросов.
Что случилось с Мишей? Почему он целый год не пытался найти нас? Как он выжил? Что ему нужно? Почему он здесь, зная, что моя сестра ищет его в месте, где кругом одна опасность?
– Пока нигде, – бросает Кузнецов. – Только что приехал в город и сразу двинул сюда. Вообще, собственное, именно к тебе я и приехал. Нужно поговорить, но уж точно не здесь. И ещё хорошо бы, чтобы Егор тоже в этом поучаствовал.
– В чём? – не понимаю я. – Если ты не ищешь Машу, что ты тогда здесь делаешь?
Я обнимаю себя руками, чувствуя, как что-то странное прокрадывается ко мне внутрь. Не просто так Миша объявился здесь, да и странно, что сделал это после того, как сестра уехала. Может быть, она нашла его, а потом с ней что-то случилось? Никто же не знал, где я работаю, а Маша знала. Направила его ко мне, чтобы попросить помощи.
– С ней всё в порядке?
Миша затягивается, шумно выдыхает, опускает голову, а потом смотрит на меня исподлобья. Я терпеливо ждут ответа, стараясь не обращать внимания на шумных прохожих и бесконечный поток автомобилей, шныряющих туда-сюда по дороге и громко сигналящих друг другу.
– Она жива, – отвечает парень. – Думаю, с ней всё будет в порядке. Она уже не та застенчивая девчонка, с которой я познакомился в интернете пять лет назад.
Я вглядываюсь в лицо парня, пытаясь найти хотя бы одну эмоцию, выдающую все его намерения, но ничего не получается.
– Да, Маша изменилась, – соглашаюсь я. – Особенно после того, как тебя подстрелили. Это чудо, что ты выжил. Мы тогда все были в шоке и бежали… Даже времени не было, чтобы забрать ваши тела. Чёрт…
– Забей, вы правильно сделали, – отмахивается. – Если бы вы меня потащили с собой, я бы вряд ли выжил. А так… – он вскидывает рукой. – И перестань смотреть на меня, как будто я призрак.
Трясу головой, смущённо фыркая.
– Может, у нас останешься? – предлагаю я. – Дам тебе адрес и Егору позвоню, предупрежу. У нас, конечно, не хоромы, но на кухне можно диванчик раздвинуть. Ну, чтобы тебе не мотаться по отелям и всё такое.
– Я как раз на это и рассчитывал, – смеётся Миша. – К вам напроситься. Было бы здорово, на самом деле. Только сделай милость, никому обо мне не рассказывай. Особенно Тарану. Ладно?
– Ага…
Я думаю об Андрее, которого, наверное, удар хватит, если он узнает, что Кузнецов выжил. Ведь всем планам, которые тот строит на счёт Маши, придёт конец. И слава Богу, а то я бы не пережила новость о том, что они стали парой или просто начали трахаться.
– Мне на работу пора, – киваю в сторону здания. – Буду дома где-то в семь. Может быть, пораньше отпрошусь. Есть деньги на такси?
– Да, – Миша выбрасывает окурок.
– Так… – я прикусываю губу, думая о том, как лучше поступить. Потом достаю из маленькой сумочки телефон и ключи. – Держи, это от квартиры на случай, если Егора нет дома. Я сейчас позвоню ему…
Кузнец забирает связку ключей, прячет в карман штанов, а я в это время набираю номер Шторма и звоню ему. Трубку берут не сразу…
– Да, Сонь.
– Егор, ты дома?
– Да, а что?
– Короче, смотри. Примерно через полчаса, может, чуть позже к тебе зайдёт кое-кто. Потусуетесь, пока я на работе, – смотрю на Мишу. – Если что, я ключи свои отдала. Тебе сегодня в зал нужно?
– Нет… Погоди, а кто придёт-то? – непонимающе тянет парень, и я чувствую в его голосе нежелание с кем-то пересекаться. Особенно с кем-то неизвестным.
– Это сюрприз. Ты офигеешь, когда узнаешь. И ещё он поживёт у нас какое-то время, надеюсь, ты не против.
– Он? Я, блять, вообще ничего не понял. Намекни хоть.
– Не, ты сразу догадаешься. Жди, короче. Я вечером буду дома. Закажите что-нибудь или приготовьте. Ну, или меня подождите, я не знаю. В общем, сиди дома и никуда не уходи.
– Ладно, – неохотно бормочет Егор. – Давай.
Я отключаюсь, а затем смотрю на Мишу.
– Дай свой номер, я тебе адрес отправлю.
Записав номер телефона Миши, я скидываю ему в сообщении район, улицу, дом, подъезд, этаж и квартиру, чтобы наверняка.
– Так, если заблудишься, позвони.
– Хорошо. Спасибо, Сонь, – благодарит.
– Да не за что, – улыбаюсь я, смотря на Мишу так, словно до сих пор не могу поверить в то, что это именно он сейчас стоит рядом со мной. – Рада, что ты жив. Увидимся вечером.
Парень кивает, надевает очки, но не уходит. Я с трудом отрываю от него взгляд – у меня почему-то такое чувство, что стоит мне перестать смотреть на него, как Кузнецов тут же испарится, – разворачиваюсь и направляюсь в сторону входа в компанию. У дверей оборачиваюсь, чтобы последний раз убедиться в том, что этот разговор был не просто в моём воображении, – Миша всё ещё наблюдает за мной. Он поднимает руку, а после отворачивается и уходит.
Я возвращаюсь в прохладное здание в полном смятении. Поверить только. Миша жив, и он здесь. В голове не укладывается…
Кажется, сегодня будет самый длинный рабочий день в моей жизни. И самый непродуктивный.
***
Вечером, когда я сижу на кухне, закинув ноги на подлокотник диванчика, чувствую себя невероятно уставшей. Егор курит рядом с открытой дверью балкона, Кузнецов держит в руке полупустую бутылку с пивом. Ветер врывается в квартиру и приятно теребит мои волосы – я подставляю ему лицо и прикрываю глаза.
Жарко.
– Так и? – Шторм всё ещё не в силах поверить в то, что человек, которого мы все считали мёртвым, сейчас сидит напротив нас. – Как тебе удалось спастись? Я помню, как проверял твой пульс, его не было.
Миша смотрит на парня, задумчиво хмурясь, а я разглядываю лицо гостя, пытаясь вспомнить, каким он был раньше. Признаться, я его совсем не знала. Вообще. Только по рассказам сестры.
Помню, как она показывала его фотографии и как светилась от счастья, рассказывая о нём. Маша начала пропадать где-то ночами, из-за чего родители часто скандалили на эту тему, мол, раз живёшь с нами, так оставайся дома, а не чёрт знает где. Помню, сестра сказала, что он работает и учится где-то на заочке. Она переспала с ним в первый же день знакомства, а после они погрязли в «свободных отношениях».
Помню, как Маша плакала, когда узнала, что Кузнецов нашёл себе другую девчонку, а ей даже ничего не сказал, как будто её вовсе никогда не существовало.
А потом произошёл случай на подземной стоянке, после которого Егор стал инвалидом. Мы с ним разошлись, и я уехала в Питер. Что было с Машей я не знаю, но, когда аноним свёл нас четверых вместе, сестра уже снова была с Мишей.
Впервые я встретилась с ним лично, когда тот заезжал за Тараном, чтобы отправиться на страйкбольную тренировку. Это было на парковке перед общежитием.
Тогда я не узнала Кузнецова, потому что видела его давно и то лишь на фотографиях. В следующий раз мы пересеклись уже в самом конце, когда Маша с Егором приехали спасать меня от Андрея. Насколько я знаю, Шторм какое-то время жил у сестры, так что смог немного пообщаться с Мишей. По его словам, Кузнец неплохой парень.
Я же совершенно о нём ничего не знаю.
– Я очнулся в больнице, – говорит Миша. – Пролежал в коме где-то месяца четыре. Потом прошёл реабилитацию и выписался. Мне сказали, что я чудом спасся. Пули не задели важные органы, но я потерял много крови. Возможно, из-за шока или ещё из-за чего я впал в коматозное состояние и всё никак не мог выбраться из него. Говорят, кто-то вызвал полицию, услышав перестрелку. Со мной была ещё одна девчонка, но она скончалась практически сразу.
Я думаю о Яне Куркиной, что лежала на бетонном полу в луже собственной крови, а над ней склонялся Андрей, пытаясь нащупать пульс.
– Значит, ты выписался из больницы спустя где-то пять месяцев после ранения? – спрашивает Егор, затягиваясь. – Примерно полгода назад. И что делал потом?
Миша пожимает плечом.
– Пытался снова начать жить.
– А как же Маша? – Кузнецов резко переводит на меня взгляд. – Почему ты не искал её?
Он чуть кривится, будто я сказала нечто неприятное, делает глоток и на мгновение прикрывает глаза. Медлит.
– У меня была временная амнезия. Я не помнил события, которые происходили со мной в течение последних семи-восьми лет. Последние воспоминания… Как я вернулся из армии. Как пытался снова начать играть на барабанах, но ребята испоганили группу и слили меня.
Я переглядываюсь с Егором.
– Погоди, а как ты… Ну… – не понимаю я, пытаясь сформулировать вопрос, как он тогда оказался здесь.
– Я же сказал, временная амнезия, – повторяет Миша. – Практически вся память уже вернулась. Где-то месяц-два назад я решил найти Машу, но не смог. Все концы обрывались. А потом она сама меня отыскала.
– А что на счёт Арчи? – вмешивается Егор. – Он не пытался тебя достать?
Кузнец залпом допивает пиво и ставит бутылку на стол. Облизывает губы, обдумывая ответ.
– Они были заняты вашими поисками, – говорит Миша. – А когда я очнулся, ничего не помнил, поэтому решили оставить меня в покое. Наверное. На самом деле я не знаю, почему ко мне так и не пришли. Хотя, может быть, и приходили, просто я не заметил или не узнал.
Снова смотрю на Шторма.
Как-то странно. Ведь Миша мог в любую минуту всё вспомнить, а после рассказать копам про Арчибальда. Будь я на месте безумного наркоторговца, тут же устранила бы возможную угрозу.
Егор тушит окурок о пепельницу и отъезжает от распахнутой двери балкона.
Несколько минут мы молчим.
– А что с моей сестрой? – интересуюсь я. – Ты сказал, что она тебя нашла. Почему Маша не вернулась в Москву вместе с тобой?
Миша пристально смотрит на меня, и мне кажется, что в его взгляде я вижу нотки раздражения.
– Потому что она у Арчи, – спокойно отвечает Кузнецов.
– Что? – не понимаю я. – Погоди, как это?..
– Да рассказывай ты уже, блять, – бормочет Штормов, потирая переносицу. – Что тянешь кота за яйца?
Миша переводит взгляд на Егора, затем снова на меня. Его карие глаза похожи на два круглых тёмных шарика, над веками притаился ряд еле заметных желваков, которые так и хочется выковырять с помощью иголки.
– Когда Маша меня нашла, она уже нацелилась на Арчи, чтобы уничтожить. Довести дело до конца. И не важно, жив я был или нет. Ей хотелось всё исправить, она винила себя в том, что сейчас с нами со всем происходит, – медленно тянет парень. – Это ведь она согласилась помочь тебе выманить Малийского, – смотрит на Егора. – Откажись, ничего бы не произошло. Не было бы твоей травмы, Саша бы не сел в тюрьму, Антон не помешался бы на мести. И Арчи бы знать не знал про наше существование.
Мне на секунду кажется, что Миша действительно винит во всём случившемся сестру, но ведь это совершенно не так. Всё началось с меня, с того момента, когда я согласилась на глупый спор своих друзей, а потом решила обокрасть школу. Надо было в тот раз сдать Малийского копам, проблем было бы меньше.
– Короче, – Кузнецов вздыхает и подпирает голову рукой. – У неё был план, но он провалился. И теперь Маша у Арчи, а я здесь, потому что мне нужна помощь, чтобы вытащить её. Это она рассказала мне, где вас найти.
– Почему ты раньше-то не сказал? – возмущаюсь я, ёрзая на диванчике. – Нужно придумать что-то. Придётся вернуться ведь, да? Но у меня работа, а Егор не в состоянии вообще что-либо сделать в этой ситуации. Нам надо подключить остальных…
– Я же просил, – перебивает меня Миша. – Если об этом узнает Крис или Рома, то и Таран тоже, а я не собираюсь с ним пересекаться. Если увижу, сломаю челюсть.
– А меня почему ты списываешь? – возмущается Егор.
Цокаю языком, закатывая глаза.
– Действительно, почему? – язвительно тяну, смотря на Шторма, затем перевожу взгляд на Кузнецова. – Глупо, Миш. Да, он был одним из тех, кто втянул нас всех в это дерьмо, да, он ухлёстывает за моей сестрой, но нам нужна его помощь. Он как-никак спас наши задницы и придумал неплохой план, чтобы спрятаться в Москве. От него будет толк.
