Не успокоившись на достигнутом, я пошел дальше. Я попробовал переработать пьесу "4.33" Джона Кейджа, предоставив на суд слушателя свой вариант, преломленного через время и пространство. Получилось еще прекраснее, нежели с картиной. Для оценки нового творения я сразу же пригласил своего соседа сантехника Борю Певзнера, который в свое время окончил музыкальную школу по классу домры. Он был восхищен моим опусом. Пьеса отзвучала ровно четыре минуты тридцать три секунды (Борис засек это точно по секундомеру), и результат превзошел все ожидания. Сидели в почти вакуумной тишине в туалете, и было слышно, как вода в унитазе напевала что-то из раннего Шуберта. Так послышалось Боре. Это было настоящее искусство без обиняков.
Сосед стукнул меня плечу, вдохновил красивой фразой и, сказав, что теперь не зря живет, пошел домой есть курицу.
Я был настолько польщен сегодняшними событиями, что начал задумывать следующее: "А что, если рискнуть сделать нечто подобное в литературе? Но уже не быть интерпретатором чужих идей, хоть и искусным, но самому стать первопроходцем!"
И начал размышлять на тему: как бы оскорбить отечественную прозу?
Я сидел час, два, три… Ничего не получалось, сколько бы не старался. Проза упрямо сопротивлялась. Она смотрела на меня испуганным взглядом и тихо переносила издевательства. Я ей выкручивал руки, зажимал голову между ног и бил розгами по спине и ягодицам. Но она молчала, не произнеся ни звука.