Марьолейн Хоф
Правила трёх
Любое использование текста и иллюстраций допускается только с письменного согласия Издательского дома «Самокат».
Copyright © De regels van drie by Marjolijn Hof
Original title De regels van drie
First published in 2013 by Querido Em. Uitgeverij, Amsterdam
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательский дом «Самокат», 2023
Моей семье, которая удивительным образом продолжает разрастаться.
1
Вьюга взметала над дорогой вихри снега, за окнами всё кружило, вертелось и свистело. Ветер дул с такой силой, что наш микроавтобус трясло. Я боялся, как бы мы не перекувырнулись.
В сумке у меня лежал «Большой справочник выживальщика». Про перекувырнувшиеся микроавтобусы он умалчивал. Зато подробно рассказывал о снежных бурях, лютых ветрах и первой помощи при несчастных случаях. Справочник был не просто большой – он был здоровенный, так что пользоваться им в дороге не имело никакого смысла. Его следовало читать в спокойной, безопасной обстановке, на всякий случай запоминая прочитанное.
Правила трех, например. Их я выучил наизусть. Чаще всего, чтобы выжить, мы принимаем решение за три секунды. Наш мозг три минуты обходится без кислорода. Иногда и чуть дольше, но потом в его работе происходит сбой, так что остальные правила трех можно уже не рассматривать. В экстремальном климате, не имея укрытия, человек выдерживает три часа. Без питьевой воды – три дня, а без еды – три недели.
Я прочел только начало «Большого справочника выживальщика». В нем было триста с лишним страниц, так что мне скоро надоели все эти занимательные факты. Но мама сказала, чтобы я взял книгу с собой, – по крайней мере на неделю чтивом я буду обеспечен.
– У нас всё в порядке? – спросил я водителя по-английски. Я не знал, как будет «перекувырнуться» по-исландски. Или по-английски. Или на каком-либо другом иностранном языке.
Он улыбнулся.
– Ага. Всё в порядке.
Мы тащились как черепахи. Изредка сквозь непроницаемую метель показывались дорожные сигнальные столбики, и тогда я понимал, что водитель не врет. Всё нормально, мы не сбились с пути. Но между столбиками не было ничего, кроме летящего снега. Время от времени ветер на секунду затихал, чтобы перевести дух, и тогда мы добавляли газа. Но тут же налетал очередной снежный вихрь, и водителю приходилось снова снижать скорость.
Я обернулся к Линде. Она выглядела несчастной: наверное, тоже боялась перекувырнуться – еще больше, чем я.
– С какой стороны обрыв? – спросила она.
– Слева, – сказала мама.
– Значит, море тоже слева, – заметила бабушка, похлопав меня по плечу. – Как ты думаешь?
– Откуда мне знать?
– Поинтересуйся у водителя.
– Море? – спросил я по-английски. – Где море?
Водитель указал налево.
– Водитель подтвердил, – сказала бабушка. – Море там.
– Тогда мы почти приехали, дорога вдоль побережья не такая длинная, – сказала мама и запела:
– Мы едем, е-е-едем,
Вот-вот прие-е-едем,
Осталось чуть-чуть-чуть.
– Мы едем, е-е-едем,
Вот-вот прие-е-едем,
Ужасно долгий путь, – подхватила бабушка.
– Не путь, а просто жу-у-уть! – заголосили хором мама и бабушка.
Мы с Линдой притворились глухими.
Это был второй день нашего путешествия. Днем раньше мы прилетели в Рейкьявик, где сняли гостиничный номер с двухъярусными кроватями. Слоняясь по городу, мы поедали хот-доги и гамбургеры. Больше никаких развлечений у нас не было, потому что мама с бабушкой старались не тратить деньги в самом начале поездки – мало ли что еще может случиться.
На следующее утро мы погрузились в малюсенький самолет и взяли курс на север. Мама сидела рядом с мужчиной, который всю дорогу только и рассуждал о погоде. Он предупредил, что надвигается снежная буря.
– Мне кажется, он в этом разбирается, – шепнула нам мама.
Когда мы приземлились, бабушка заявила, что погода вполне сносная. Она не считает нужным прислушиваться к мнению мужчин, корчащих из себя всезнаек. В девяти случаях из десяти они попросту норовят запугать собеседника. Или хвастаются. Так или иначе, их предсказания практически никогда не сбываются. Мы должны зарубить это себе на носу.
Подойдя к микроавтобусу, я посмотрел на небо. Стало понятно, что, если кто и не разбирается в погоде, так это бабушка. Небо выглядело мрачным и угрожающим.
За три секунды я принял неверное решение, заняв сиденье рядом с водителем. Мне показалось, что лучше места не найти, однако в пути метель усилилась, и я понял, что ошибся. Сидя впереди, я ощущал всю серьезность нашего положения, ведь водитель, так же как и я, почти не видел дороги. Лучше было бы устроиться сзади. Прижавшись друг к другу, бабушка, мама и Линда не замечали, как долго иногда приходилось ждать появления очередного дорожного столбика.
Мы въехали в узкий туннель. Через каждые несколько метров в горной стене были вырублены ниши. Не верилось, чтобы здесь могли разъехаться две машины. Встречному автомобилю пришлось бы нас пропустить. Или мы должны были прижаться к стене. Но никакого встречного транспорта не появилось, туннель был таким же пустынным, как и дорога.
– Испугался? – спросила Линда.
– Я думал, мы сейчас перекувырнемся.
– Перекувырнемся? – наклонившись вперед, прошептала Линда мне на ухо. – Машины не кувыркаются. Машины переворачиваются.
2
По другую сторону туннеля располагалась деревня, где жил прадедушка Кас.
– Он придет нас встречать? – спросила мама. – Уже ждет?
Бабушка вытерла рукавом куртки запотевшее стекло.
– Непохоже.
Выйдя из микроавтобуса, водитель открыл широкую дверь пассажирского салона, чтобы выпустить бабушку, маму и Линду. Я тоже вылез из кабины и осторожно ступил на снег. Он был рыхлый и мокрый. До порога заправки было рукой подать, но я таки успел промочить кроссовки.
Все были чем-то заняты. Водитель выгружал багаж. Линда, мама и бабушка сновали туда-сюда. Бабушка пересчитала наши чемоданы и сумки. Мама заплатила водителю.
Ко мне подошел какой-то старик в шерстяном шарфе и шапке.
– Это ты половина двойняшек? – спросил он.
– Да, – ответил я.
– Папочка! – вскрикнула бабушка. – Ты нашел Твана!
Она подозвала поближе маму и Линду.
– Прадедушка Кас нас встречает!
– Привет, дедушка. – Мама поцеловала прадедушку Каса.
Линда протянула ему руку, и прадедушка крепко ее пожал. На нем были коричневые рукавицы.
– А ты, значит, вторая половинка, – заключил он.
– Как же это было давно, – воскликнула мама. – Вы узнали прадедушку Каса? Нет, конечно нет. Вам тогда два года было. Или три? Нет, четыре, вам было четыре, когда он приезжал к нам погостить на недельку.
– Им было три, – уточнила бабушка. – Только исполнилось.
– Бабушка права, – согласилась мама. – Тогда вы вряд ли помните прадедушку.
Мама знала, что мы не помним. Мы уже обсуждали это дома.
Прадедушка Кас кивнул в сторону красной машины, припаркованной неподалеку от заправки.
– Сванна позаботится о ваших чемоданах. У меня отобрали ключи от машины, так что я теперь безлошадный.
– Знаю, – сказала мама. – Тебе больше нельзя садиться за руль.
– Но почему?
– Нельзя, и всё, – отрезала бабушка. – Для твоего же блага.
– Ну да, ну да, – пробормотал прадедушка Кас, натягивая на уши вязаную шапку.
Мы отнесли багаж к красной машине. Линда попыталась везти по земле свой чемоданчик на колесиках, но колесики застревали в снегу. Из машины вышла толстая дама и загрузила наши вещи прямо в салон. Места для пассажиров уже не оставалось.
Дама пожала нам всем руки.
– Здравствуйте, я Сванна, – приветливо улыбнулась она.
– Добрый день, – сказала мама. Она хотела добавить что-то еще, но Сванна села в машину, закрыла дверцу и медленно поехала вперед.
– Я предупредил ее, что мы прогуляемся, – пояснил прадедушка Кас. – Тут не так далеко.
Заправка защищала нас от ветра. Уходить не хотелось.
– Вот и славно, – сказала бабушка. – Проветримся.
В деревне ветер бушевал не с такой силой, как на прибрежной дороге, но всё же был довольно свирепый и дул со скоростью сорок-пятьдесят километров в час. Или даже все шестьдесят.
Прадедушка Кас шел впереди, покачиваясь из стороны в сторону. По этому факту нельзя было судить о силе ветра – может, он так всегда ходил, даже при полном затишье.
– Ты без трости? – громко спросила бабушка, стараясь перекричать рев вьюги.
Прадедушка Кас медленно обернулся. Глядя на бабушку, он не торопился с ответом.
– Мне не нужна трость.
– Не морочь мне голову, – сказала бабушка.
– Попробуй толкни меня. Давай, попробуй. Вот увидишь, я не упаду. Без всякой трости.
– Обязательно проверять это прямо сейчас? – вмешалась мама. – Давайте потом выясним.
Развернувшись к нам спиной, прадедушка Кас зашагал вперед. Бабушка не стала толкать прадедушку, но взяла его под руку.
День близился к концу, уже начало смеркаться, и на улице зажглись фонари. Я знал, что деревня лежит у подножья гор и недалеко от моря, но ничего, кроме снега и серого неба, видно не было. Снежинки налипали на ресницы, так что приходилось зажмуриваться. Холод кусал уши, руки и забирался в намокшие кроссовки. «Большой справочник выживальщика» рекомендовал прятать замерзшие руки у себя под мышками, а замерзшие ноги под мышками кого-нибудь другого. Холодные ноги под мышками казались мне ужасным испытанием. Но иногда выбора нет: если вовремя что-то не предпринять, замороженные пальцы ног придется ампутировать.
Линда шла рядом со мной.
– У тебя ноги замерзли? – спросил я.
Она не ответила.
– Значит, замерзли, – заключил я.
Чтобы добраться до прадедушкиного дома, надо было перейти целое снежное поле. Крохотный домик был выкрашен в желтый цвет и стоял чуть в стороне от дороги. Прадедушка Кас стряхнул с пальто снег и несколько раз топнул, прежде чем войти в дом. Пол в прихожей был каменным. Опустившись на деревянный табурет, прадедушка разулся. Он подождал, пока мы, толкаясь и пихаясь, не расшнуруем наши кроссовки и не разденемся, и только потом водрузил свои ботинки на этажерку для обуви.
Мы осмотрели дом. Гостиную от кухни отделял дверной проем без двери. У коричневого кресла были сложены наши чемоданы. Сванны нигде не было.
Прадедушка Кас показал нам наши комнаты. Хоть мы и старались не устраивать давку, но, поскольку кто-то хотел войти, а кто-то, наоборот, выйти, всё равно путались друг у друга под ногами.
В гостевой комнате стояла двуспальная кровать, а на полу лежал дополнительный матрас. Места оставалось так мало, что даже дверь до конца не открывалась.
Во второй спальне было чуть просторнее. Прадедушка Кас спал на односпальной кровати с несвежим постельным бельем, синее шерстяное одеяло наполовину свесилось на пол. Напротив кровати стояли диван с коричневыми вельветовыми подушками и деревянный шкаф с зеркальной дверцей.
– Вот и всё мое жилище, – подытожил прадедушка Кас. – Еще у меня есть чердак. – Вернувшись на кухню, он показал нам люк в потолке.
– И что же ты там хранишь? – поинтересовалась бабушка.
– Так, ничего особенного, – сказал прадедушка Кас. – Кое-какие вещи.
– Какие, например?
– Вот сейчас прямо-таки всё тебе и перечислю! – ответил прадедушка. – Ты сама знаешь, как это происходит. Просто собираешь бесцельно всякий хлам.
Линду вещи прадедушки Каса не интересовали.
– Где здесь туалет? – спросила она.
– В конце коридора, – ответил прадедушка Кас.
Вернувшись из туалета, Линда проявила еще большее любопытство.
– А ванная комната?
Прадедушка Кас постучал по столешнице с мойкой. Над краном висела рукавичка для мытья лица, а рядом с мойкой лежала мыльница с куском мыла.
– А душа нет? – не унималась Линда.
– Как тебе сказать, – замялся прадедушка Кас. – Душ в бассейне. Довольно далеко отсюда. Поскольку мне больше не дают водить машину, приходится ходить пешком. Прогулка туда и обратно занимает порядочно времени.
– Но я не хочу в бассейн! – крикнула Линда.
– Что-нибудь придумаем, – успокоила ее мама.
– Давайте сначала разберемся, кто где будет спать, – предложила бабушка. – Трое могут разместиться в комнате для гостей, плюс в спальне прадедушки Каса есть еще одно место.
– Тогда ты иди спать с прадедушкой, – посоветовал я бабушке. – А мы с мамой и Линдой останемся в комнате для гостей.
– Я так не хочу, – воспротивилась Линда.
Я подумал, понравится ли мне спать с бабушкой, и сказал:
– Хорошо. Тогда мама будет спать с прадедушкой, а бабушка с нами.
– Так я тоже не хочу, – сказала Линда. – Я хочу, чтобы девочки и мальчики спали в разных комнатах.
– Мальчики?
Линда кивнула в сторону прадедушки Каса, сидевшего на кухонном стуле. Без шапки и шарфа он выглядел каким-то помятым. У него был крупный нос, большие уши и густые мохнатые брови. На подбородке торчали клочья бороды, а под носом росла щетина.
– Нет уж, – сказал я.
– Пусть Линда решает, – произнесла бабушка, прикрыв рот рукой. – Сегодня она стала большой девочкой.
– Бабушка имеет в виду, что у Линды начались месячные, – прошептала мама.
– О чем это вы там шепчетесь? – спросил прадедушка Кас.
– Ни о чем! – отрезала Линда.
– О том, кому где спать, – пояснила бабушка. – Мы решили, что у нас будет комната для девочек и комната для мальчиков.
– Гм, – задумался прадедушка Кас. – Комната для мальчиков, значит?
– Нам с Тваном нужно поговорить, – объявила мама, выталкивая меня из кухни. В прихожей возле вешалки она сказала: – У Линды начались первые месячные, и у нее болит живот.
– Ладно, проехали.
– Когда у девочек начинаются месячные, – продолжала мама, – у них идет кровь. Ты же знаешь.
– Проехали.
– Это целая заморочка, особенно в первый раз. Вот почему она предпочитает спать с нами. Женская солидарность, понимаешь?
– Можно я посплю в гостиной?
В гостиной не было дивана – только два кресла. Но прадедушка Кас ведь не станет возражать, если я передвину туда диван из его спальни.
– Не получится, – сказала мама. – По вечерам нам надо будет где-то разговаривать. Мы ведь ложимся позже тебя.
– Тогда на кухне.
– Не глупи.
Мама отвела меня в спальню прадедушки.
– Здесь очень даже уютно, смотри!
– А на чердаке? – не отставал я. – Можно мне спать на чердаке?
– Тван, ты же видишь, какой маленький у прадедушки дом? На чердаке почти нет места. Там высота от силы полметра, не больше. Это нежилое помещение. Прадедушка Кас сказал, что хранит там вещи.
– Какие вещи?
Мама начала терять терпение.
– Какая разница? Не о том речь.
Она провела рукой по спинке коричневого дивана.
– Ты будешь спать здесь. Хотя бы попробуй. Одну ночь, договорились?
Я вышел из комнаты.
Мама последовала за мной.
– Тван?
– Одну ночь, – сказал я, зная наперед, что одной ночью я не отделаюсь. Мама тоже это знала.
Бабушка варила на кухне кофе.
– Обычно этим занимается Сванна, – сказал прадедушка Кас.
Бабушка взяла со стола термос.
– С сегодняшнего дня мы берем хозяйство в свои руки, – объявила мама. – Со Сванной мы всё обсудили. Она нам звонила.
Бабушка предупреждающе замотала головой. О телефонном звонке Сванны лучше было не упоминать.
Месяц назад Сванна обнаружила бабушкин номер в записной книжке прадедушки Каса. Она позвонила бабушке, и бабушка пересказала нам содержание их разговора. Дела у прадедушки Каса обстояли скверно.
– Ему требуется повседневный уход, – объяснила бабушка. – Сванна же просто соседка. Мы не можем навязать ей заботу о старике, который… ну, который член нашей семьи.
– Всё правда так плохо? – спросила мама.
– Он вот-вот отдаст концы, – вздохнула бабушка.
– Отдаст концы? – переспросила мама. – Это что за выражение?
– Он сам так выражается. И требует, чтобы его оставили в покое.
– Ты серьезно? – уточнила мама.
– Боюсь, что да. И Сванна тоже полагает, что в таком плачевном состоянии он долго не протянет. Мы должны о нем позаботиться.
– Там ведь есть пансионаты для пожилых, – предположила мама. – Иначе и быть не может. Они есть везде. Может, есть пансионат и для пожилых моряков, это было бы идеально. В Исландии полно рыбаков, значит, где-то должен быть и специальный рыбацкий приют.
– Наверняка. Папе бы там понравилось. Он всю жизнь прожил с рыбаками, и всем известно, что рыбаки друг с другом отлично ладят. Но кто будет его там навещать? А вдруг что-то случится? Это очень далеко. Если мы хотим ухаживать за папой, то должны делать это здесь, а не там.
Мама глубоко вздохнула.
– Ты понимаешь, что это значит? – спросила она у бабушки.
– Да, – сказала бабушка.
– Что? – поинтересовался я.
– Нам нужно поехать к прадедушке Касу и перевезти его сюда, – ответила мама.
Нам – то есть бабушке и маме, подумал я сначала, но спустя пару дней мама сказала, что мы с Линдой тоже должны ехать.
– Не понимаю: при чем тут мы с Тваном? – возмутилась Линда.
– При том, что так будет лучше, – ответила мама. – Мы надеемся, что прадедушка Кас обрадуется, когда увидит всех нас. Всю свою семью! Дочь, внучку и правнуков! Он должен почувствовать себя любимым.
– Мы предполагаем, что он будет сопротивляться, – пояснила бабушка. – Вот в чем дело.
– Значит, мы должны к нему подлизываться, – заявила Линда.
– Вовсе нет, – сказала мама.
– Вообще-то да, – призналась бабушка. – Но это не так уж страшно.
– Не подлизываться, а укреплять родственные связи, – настаивала мама.
– Какие еще родственные связи? – фыркнула Линда. – Я его даже ни разу не видела!
– Прадедушка Кас приезжал к нам однажды. Ради того, чтобы вас навестить.
– Это не считается, – вмешался я. – Это было слишком давно. Я ничего не помню.
– Совсем ничего, – подтвердила Линда.
– Это важно, – подытожила мама. – Я думаю, что у нас будет больше шансов на успех, если мы поедем все вместе.
В кухне прадедушки Каса пахло кофе. Бабушка наполнила три кружки.
– Почему Сванна вам звонила? – поинтересовался прадедушка.
– Она спросила, сколько у нас чемоданов, – солгала бабушка. – И в котором часу мы приезжаем.
– Как она узнала твой номер?
– Понятия не имею, – ответила бабушка. – Может, ты ей сказал? Дал на всякий случай.
Прадедушка Кас опустил глаза и уставился на собственные носки. Потом вздохнул и сказал:
– Вполне возможно.
Мама сварила для нас с Линдой какао.
– Сванна приготовила ужин, – сказала она. – Что-то рыбное, по-моему. Надо только его разогреть.
– Плоккфискюр[1], – произнес прадедушка Кас.
– Плоккфискюр? – переспросила мама.
– Плоккфискюр, – подтвердила бабушка.
И я закричал, чтобы немного пошуметь и выпустить пар:
– Плоккфискюр! Плоккфискюр!
Прадедушка Кас рассмеялся.
– Плоккфискюр, – медленно повторил он.
– Рада, что вам так весело, – проворчала бабушка.
Все сразу смолкли.
Мама поставила плоккфискюр в духовку.
В кухне у прадедушки Каса стояло четыре стула. Бабушка принесла табуретку из прихожей. Я смекнул, что табуретка предназначалась для меня. У Линды болел живот, поэтому ей полагался стул.
Плоккфискюр оказался вкусным. Смесь рыбы без костей и картофеля с густой подливой.
Прадедушка Кас задернул шторы. За окном завывал ветер. Из деревни доносился скрежет ржавого железа. По улицам что-то тягуче скрипело и пищало.
– Железный монстр, – заключил я.
– Это скрепер, – сказал прадедушка Кас, и все сделали вид, что поняли.
Я хотел спросить, что такое «скрепер», но прадедушка Кас был слишком занят едой. Он чавкал и время от времени вытирал рукой рот от остатков плоккфискюра, после чего вытирал руку о свитер. То и дело он также тер глаза. Они были водянистыми, и левый глаз немного слезился.
Трудно было себе представить, что прадедушка Кас вот-вот отдаст концы. Я не совсем понимал, что значит «вот-вот». Что такое «отдать концы», я знал. Отдать концы – значит умереть. А что, если прадедушка Кас отдаст концы сегодня ночью, когда я буду спать в его комнате?..
После ужина Сванна занесла нам одеяла и простыни.
– Пуховое или шерстяное? – спросила мама.
– Шерстяное, – сказал я, потому что никогда раньше не спал под шерстяным одеялом.
– Пуховое, – сказала Линда.
Мама постелила мне на диване в спальне прадедушки Каса. У меня было две простыни и желтое одеяло.
– Он скоро умрет? – прошептал я.
– Нет, – ответила мама. – Не бойся.
– Я и не боюсь, – сказал я.
Мама расправила одеяло.
– Ну и хорошо.
Я почистил на кухне зубы. Мама велела мне умыться.
Прадедушка Кас, бабушка и Линда сидели в гостиной, по другую сторону дверного проема без двери.
А если я хочу помыть и другие части тела, сказала мама, то она загородит меня полотенцем. Тогда никто ничего не увидит. При этом она посмотрела на мою пятую точку, так что я знал, что она имеет в виду.
– Не хочу, – сказал я.
После меня на кухню зашла Линда. Мама встала в дверном проеме, подняв вверх полотенце.
Линда кричала как заведенная:
– Не смотреть, не смотреть!
– Я спрошу у Сванны, можно ли нам будет завтра принять душ у нее, – сказала мама.
– Осторожно, – предупредил прадедушка Кас. – Слишком часто ходить в душ – вредно.
Я взял в постель «Большой справочник выживальщика» и прочел пару страниц. О разведении огня.
Мама пришла поцеловать меня на ночь.
– Баю-баю, спи, дружок, повернись на правый бок, – запела она.
Я натянул одеяло на голову.
– Вот уж мчится паровоз, ты поедешь в страну грез.
– Хватит уже!
– Мне так нравится тебя дразнить, – сказала мама. – Там река из лимонада, берега из шоколада.
Она вышла из комнаты, продолжая напевать:
– Баю-баю-бай, поскорее засыпай.
Линду мама дразнить не стала. Минуя комнату для девочек, она направилась прямиком в кухню.
Я прочел еще несколько строк. Мне следовало вовремя остановиться, потому что скоро должен был прийти прадедушка Кас, а я не горел желанием видеть, как он укладывается спать.
Но прадедушка Кас устал сидеть на кухне быстрее, чем я ожидал. Не успел я дочитать главу, как он появился на пороге спальни.
– Интересно?
Я повернулся лицом к стенке.
– Так, кое-что об огне, – пробурчал я.
– Прочти вслух, – попросил прадедушка Кас.
– Что?
– Что-нибудь, неважно что. Сам я слишком стар, чтобы читать.
– Эта книга не для чтения вслух.
– Если не хочешь, так и скажи. Твоя книга – тебе решать.
Я повернулся на другой бок. Прадедушка уже переоделся. На нем были клетчатые пижамные штаны и белая рубашка. Он сел на кровать, а потом лег на спину.
– Рекомендуется всегда иметь под рукой надежное средство для разжигания огня, – прочел я вслух. – Одним из таких средств является пропитанная вазелином вата.
– Это рассказ? – спросил прадедушка Кас.
– Смажьте ватные шарики вазелином и храните их в плотно закрытом пакете.
– Значит, не рассказ?
– Нет, – сказал я. – Это справочник с картинками. Например, на этой странице изображено нескольких ватных шариков, а рядом веточки и рука, высекающая искру с помощью огнива.
– Хорошо, что ты описал картинки.
Не спрашивая, хочу ли я продолжить чтение, прадедушка Кас дернул за шнурок над кроватью. Свет погас.
– Диван удобный? – спросил прадедушка.
