Marko Silens MSR
Парадокс
Танцевал, подпевал, зажимая двумя руками губку и представляя, что это микрофон, капли воды капала на линолеум, оставляя пенные лужи на полу. Матвей заметил, как что-то пробежало под тарелкой скрывшись под «стеклянную цитадель». Он поднял тарелки и отложил их в сторону.
«О Боже! Таракан, д ещё и какой», – коричневого цвета с зелёными полосками и какими-то мятыми усами, бегал по раковине пытаясь залезть по стенкам на вверх. Но у него ничего не получалось, он скользил по намокшим краям, не попадая под струю воды. Мальчик, недолго думая начал долбить губкой по раковине, промахнулся пару раз, таракан очень хотел жить!
Последний стук, в яблочко! Брызг серой жижи размазался по раковине. Матвей включил воду слить лепёшку размером пять миллиметров в слив, труп поднялся со стенки и уплыл в чёрную бездну канализаций. Заткнул пробкой сливное отверстие….
«Фу! Какой ужас, Карина была права, надеюсь это был один, д ещё и какой». Он кинул губку в раковину, принялся искать новую, попутно убирая помытую посуду и не мытую по местам, тут его ждал сюрприз, ещё одного тараканчика он убил стаканом, когда его «Мягко» поставил. Метко прям посередине дна, как пальцем в небо. Он смёл таракана в савок размазав всё по столу: «Блин, надо найти новые губки где-то», – открывает выдвижные ящички, ковыряется рыщет. Руки трясутся, держа савок, виной всему Блаттофобия, о которой он не догадывался. Не нашёл новые губки, пошёл в туалет, спустил труп в унитаз, бросив савок на пол, помчался на кухню, где лившаяся вода уже почти переливалась из раковины: «Чёрт!»
Опустил руку в воду, достал оттуда затычку для слива, вынул её и мутная вода отправилась в слив закручиваясь мутной воронкой из объедков. Он поднял из воды губку, стал вытирать размазанные остатки насекомого по столу.
–ТУК-ТУК-ТУК-
Настойчивый стук в дверь, Матвей швырнул губку в раковину, снял перчатки и пошёл к входной двери, освободил глазок отодвинув заслонку, увидел в отверстии знакомое лицо, соседка Баба Наташа. Открыл ей, поздоровался: «Добрый день Наталья Степановна», – произнёс он с улыбкой.
«Здравствуй Матвей! Здравствуй, как твои дела?» – спрашивала она с таким растянутым предложением, будто бы к чему-то готовясь. Наталья Степановна Кузьминкина. Пенсионерка в возрасте семидесяти лет, довольно частенько забегала к ним в гости, посплетничать, старушкам этого особо не хватает. Она старалась появляться на пороге их съёмной квартиры, только когда Карина была дома. В этот раз прогадала, наткнулась на Матвея. Седые волосы, завязанные платочком, большие красные очки, зелёная кофточка, розовые тапочки, черные большие штаны, которые были ей велики.
«Отлично», – отвечал он с натянутой улыбкой на лице, пытаясь изобразить доброту и гостеприимство. Нервно дёргался уголок рта, и улыбка превращалась в недо синусоиду. – «Как-то ты исхудал мальчик! А Карина не дома?»
– «Нет она ещё на работе, практикуется», – уводит взгляд на маленький домик лежавший на тумбочке в качестве брелочка на ключи, она ему недавно подарила.
– «Чьёй то она, вродеж ещё учится» – добавила бабушкиным лексиконом.
Вздыхает и переводит взгляд на бабку: «Д ей ещё, полгода назад поставили практику в городском театре, она же у нас актриса – выдуманного театра, – с усмешкой сказал, и продолжил. – Поставили ей за это хорошую оценку, ну и пригласили там работать в свободное время, вот она там и тусуется с Викой».
– «Молодец! Растёт девчонка то ой, а то меня сосед Борька ох как достал всё сверлит и сверлит».
«Ну понеслась, бабский фристайл», – он облокотился на стенку боком, продолжал кивать на ругательства из уст бабы Наташи, медленно погружаясь в тишину своих мыслей. Голос бабуси уже пропадал и отдалялся, унося его куда-то вроде далеко, а вроде и близко, Матвей вспомнил родной дом. Светлое ржаное поле, и янтарный закат, он видел это перед собой также чётко, как и видел Наталью Степановну. Посреди поля стоит большое дубовое дерево, кроны которого росли в высь, дуб был размером четырёхэтажного дома. Лучи солнца пробивались через его листву яркими ослепительно зелёными лучами. С боку торчал огромный сучок, обмотанный тросом связанный из обычной верёвки, самодельный. Длинная толстая верёвка тянулась до земли, к дощечке, подвешенной с обеих сторон. Его любимые качели, будто бы сейчас он провалился в свой самый хороший сон.
Тычок в живот, бабка продолжала нести свою речь ему. Не останавливаясь и жалобно изменяя темп голоса.
«Наталья Степановна, Карина будет завтра, приходите попьёте с ней чайку, – развернул её к выходу аккуратно, бесконфликтно. – расскажете ей обо всех недугах».
– «Да надобно, пожалуй, ну ты передавай ей, что я приходила»
– «Непременно! – он прикрыл дверь быстро, но чётко произнеся, – до свидания!»
Постоял у закрытой двери, пытался и дальше вспомнить свой дом, но без толку, Анна Степановна будто факир, создавала для него атмосферу погружения, это были чистые секунды счастья. Пора было возвращаться в реальность, увидел опять брелок, решил прицепить к своим ключам, всовывая кольцевую проволоку, через металлический круг на котором весели три ключа, от нижнего верхнего замка двери в квартиру, и замка от почтового ящика. Сунул их в карман, пошёл на кухню, вспомнил о посуде, схватился за губку включил воду и стал домывать оставшееся, вода растекалась по раковине, капельками брызгая на его кофту. Шарообразным движением он натирал тарелку, размазывал губку об её поверхность впитывая и отжимая содержимое, затем все быстренько смывая водой, закидывал на полку. Вытер рукавом нос, ну а руки естественно об треники. Закрыл краник, кинул губку на стол. Часы всё медленно и медленно проворачивали свои шестерёнки.
«Вечером придёт Карина, пока поставлю чайник», – подумал он. Щелкнул по торчащей кнопке красного цвета, и из носика белого электро – чайника, вверх расстилался прозрачный легкий пар, со звуками будто из преисподней. Мальчик стал вглядываться в окно с четвёртого этажа, и увидел, как на детской площадке никого не было горки, качели, карусели одиноко пустовали. И лишь в большой коричневой луже перед входом у подъезда держался на плоскости воды, сдутый сморщенный розовый шарик, плавающей по диагонали словно кораблик рассекающей море под натиском ветра.
*****
Девять вечера в квартире темно, лучи света от лампочки доставали до коридора, просачиваясь сквозь закрытую щель комнаты Карины и открытую дверь в комнату Матвея. Он лежал на кровати у себя в логове, в полной темноте, и лишь белый отсвет от телефона освещал его лицо. Пальцами проводя по экрану, листал ленту в браузере, натыкаясь на глупую рекламу, вылезающую из неоткуда.
