Марк Михайлович Вевиоровский
Концерт Патриции Каас. 5. Жизнь продолжается. Недалеко от Москвы, продолжение
– Она здорова и вам того желает. Я смогу погостить у вас?
– Разумеется. Анриетта, покажи комнату господину …
– Меня зовут Джекоб Данквист – к вашим услугам. Лучше просто Джоб.
– А я Карл. А это моя старшая дочь Анриетта.
– А ваш сын Вернер? А супруга – ведь она моложе вас?
– Сын живет теперь в Гааге, и жена вместе с ним – нянчит внуков.
– Я рад, что все в добром здравии, и что у вас уже внуки. Когда буду в Гааге, то навещу их с вашего разрешения.
Джоб был приветлив и ненавязчив, хлопот хозяевам не доставлял, спал обычно до полудня, а затем уезжал по делам. Всегда привозил какие-нибудь продукты – не роскошные, но добротные и свежие, чаще всего свежую рыбу. И обязательно бутылочку какого-нибудь легкого французского вина.
За столом Джоб интересовался делами хозяев, вникал в подробности, со знанием дела поддерживал разговор с Анриеттой – студенткой Утрехтского университета.
Но о себе не рассказывал, а его и не расспрашивали.
С Анариеттой они быстро перешли на ты, но за его ухаживаниями Карл не находил ни малейших признаков флирта.
Хозяева очень удивились бы, узнав, что в отведенной ему комнате ночью Джоба не бывает, хотя он никуда не выходил.
И не приходил ранним утром …
ПЕРВЫЙ МАТЕРИАЛ
– Господин Президент, к вам майор Воложанин.
– Просите.
– Здравия желаю …
– Здравствуйте, Юрий Николаевич. Слушая вас.
– Вам материал от командира … от генерала Свиридова.
Воложанин вынул из внутреннего кармана пиджака плоский пакет – он был в штатском.
– Здесь пять лазерных дисков. Командир передал, что продолжает работать.
– Вы видели этот материал?
– Никак нет. Диски пришли … оттуда.
– Как? Есть канал связи?
– Не знаю, господин Президент. Я исполнитель и действую в рамках своих полномочий.
– Я не хотел вас обидеть.
– Ну, что вы! Что передать командиру?
– Вы хоть знаете, где он сейчас?
– Никак нет, не знаю.
– Передайте ему мою благодарность. И пусть будет осторожнее … по возможности.
– Есть передать. Могу быть свободен?
– До свидания, Юрий Николаевич.
НА ЛАЗЕРНЫХ ДИСКАХ
На видеомониторе Президент увидел госсекретаря и еще троих мужчин в официальных черных костюмах. Разговор шел на английском языке, и знания английского позволило Президенту понять содержание разговора. На дисках были указаны даты, место и время действия. На этих дисках было около десяти часов записи.
Через час дисками занимались сотрудники внешней разведки, переводя и печатая стенограммы переговоров.
А через два дня Президент получил следующую посылку и машинописную записку.
«Дальнейшее наблюдение возможно за европейскими участниками переговоров. Часть материалов, направленных вам, содержит информацию, которая реально может полностью прекратить политическую жизнь персонажей. На это требуется ваше распоряжение».
На дисках оказался материал, который смело можно было назвать полноценной порнографией, а участниками действий были госсекретарь, личный представитель Президента США и другие мужчины и женщины, белые и черные, молодые и не очень …
То, что показывал экран, было настолько омерзительно, что даже бывалые зрители морщились и отворачивались.
– Передайте … ему, что пока этот материал следует придержать.
Когда сотрудники ушли, руководитель внешней разведки спросил Президента.
– Откуда вы получаете столь откровенные материалы? Кто работает на нас?
– Этого вам знать не следует. Агент абсолютно секретный и абсолютно гениальный. И не старайтесь вычислить его – это смертельно опасно. Он свидетелей в живых не оставляет.
Неприметный мужчина в штатском откланялся.
– Юрий Николаевич, мог кто-нибудь видеть этот материал?
– Пакет с дисками был обнаружен с запиской в столе секретарши генерала сегодня утром. С этого момента диски никто не просматривал.
ДОМОЙ
Джоб предупредил радушных хозяев, что он на днях собирается улетать в США, и как-то утром он стал прощаться. Он нежно обнял Карла и Анриетту, и они так же нежно обнимали его.
– Джоб, мы будем скучать!
– Я буду помнить вас всегда! Будьте здоровы! Помогай вам всевышний!
Он сел в свой «Форд», помахал им рукой и медленно уехал.
Под утро Тоня почувствовала, что в квартиру вошел Толя. Она села на кровати.
Но Свиридов прошел в ванную, раздался шум воды, и через некоторое время он вошел в спальню.
Тоня встала ему навстречу, он обнял ее и крепко поцеловал. Она почувствовала его холодные губы и, обнимая, его холодное тело.
Вряд ли этот холод был от холодного душа …
Тоня уложила его, легла рядом, обняла, а затем легла на него, грея своим телом.
Свиридов обнял ее, но по слабости рук Тоня поняла всю степень усталости мужа.
Немного согрев его, она встала, и принесла Свиридову стакан с теплым вином, в которое вылила две ампулы глюкозы. А потом повернула его на бок, обняла и прижалась всем телом к его спине. И так пролежала, согревая мужа, до утра.
А утром все радовались его возвращению, и Верочка не слезала у него с рук, и Тоня и Уля старались угостить его повкуснее, и сдержанный Гриша обнял отца и убежал на работу.
ДОКЛАД ЗАКАЗЧИКУ
А с Президентом генерал Свиридов встретился на другой день – Президент принял его в своей резиденции.
– Здравия желаю, господин Президент!
– Здравствуйте, Анатолий Иванович! Мне больше нравится слово «товарищ».
– Здравствуйте, Владимир Владимирович. Вот несколько последних дисков.
– Тут есть что-нибудь срочное?
– Нет, обычная рутина и политическая болтовня.
– Тогда отложим это. Устали?
– Работа была довольно насыщенной … – уклончиво ответил Свиридов.
– У меня возникли вопросы по организации вашей работы.
– Я слушаю.
– Полученные от вас материалы охватывают определенный временной интервал. Но видеозаписи по датам сделаны до того, как я попросил вас … Кто для вас делал эти записи?
– Эти записи выполнены мною лично, и я использовал некоторые свои способности. В частности, способность перемещаться в прошлое.
– Но как вы это делаете!?
– Это очень сложно и малопонятно даже для меня.
– А передача материалов?
– Тоже одна из моих особенностей – я не пользовался курьерами, кроме майора Воложанина. А ему я доверяю.
– Примем это за данность. А как вы хотели использовать ту … ту порнографию, что вы сняли?
– Это можно было бы вбросить в прессу, очень охочую до всяких мерзостей и скандалов. Такая возможность была и есть. И, наверное, будет – история весьма скандальная.
– Куда уж! Но как вы думаете, эта секретная миссия американского Президента будет иметь успех?
– Вряд ли. Хотя по некоторым сведениям будет предпринято давление на некоторых политических деятелей, которые пока не склонны поддаваться на уговоры госсекретаря и представителя администрации Президента.
– А как нам следует реагировать? По вашему мнению?
– Но Владимир Владимирович! Советовать вам мне не по рангу!
– Вы достаточно умный и опытный человек. Я спросил вас как близкого мне человека.
– Благодарю за такое доверие. Но мне ничего в голову пока не приходит, кроме как организовать утечку информации в прессе. Не в нашей, а в европейской. Есть много изданий, которые с удовольствием будут публиковать эти сведения.
– Как вариант вполне годится. А может быть поторговаться с их Президентом?
– Тоже может иметь смысл, но уж очень он ненадежный партнер. Уж если с ним торговаться, то после частичной утечки – так надежнее.
– Я могу рассчитывать на вашу помощь в этом деле?
– Естественно. В меру моих сил и способностей.
ЧЕМ ТЫ ЗАНИМАЛСЯ?
– Как ты? Можешь рассказать?
– Тебе приветы от твоих знакомых. Карл стареет, у Вернера двое детей и бабушка их нянчит. Вернер живет в Гааге, я не стал их навещать. Антриетта стала красивой взрослой девушкой, умной и строгой, учится в университете. Нам было интересно разговаривать. Ни о чем меня не спрашивали, но передавали тебе привет.
– А чем ты занимался?
– Вел видеонаблюдение за некоторыми личностями. Иногда вели они себя весьма … омерзительно.
– Опасно было?
– Нет, просто тяжело физически. Я там был пять дней, а видеонаблюдение длилось две недели, да за двумя объектами, да еще кое за кем … Устал.
– Пять дней … Две недели … Как это? Сдвиг в прошлое?
– Да. А еще мне удалось изменять скорость сканирования в соответствии со скоростью видеокамеры – вообще вещь непонятная. Но удалось.
– То есть ты ставил ускоренную съемку и ускорял движение по времени?
– Да. Оказалось, что запись идет нормально, даже звук. Хотя я не уверен, что все это так просто. Могло еще что-то сказаться …
– Заказчик … доволен?
– Доволен. Может статься, что этот случай даст ему повод для продолжений.
– И он будет тебя эксплуатировать …
– Попробую дать понять, что, во-первых, не всесилен, а во-вторых, это тяжелейший труд.
– Отдыхай. Погуляй с Верочкой – она будет так рада. И со мной можно тоже погулять …
– Обязательно!
– Ты знаешь … Меня так тут без тебя … Даже не знаю, как сказать … опекали. Твои ребята стали ужасно внимательными, твои сестренки – сама предупредительность … Они и так очень внимательны к нам, а тут … Лена Карцева забегала … Маргарет и Мари каждый день звонили по ерундовым поводам … «Мальчик» с мальчишками навещали Верочку каждый день … Как будто что-то знали … А Полина передавал мне приветы от тебя, представляешь?
– Твои приветы она мне тоже передавала.
– Как жаль, что я так не умею!
– Как хорошо, что не умеешь! Это такая тяжелая ноша! А еще я хотел попробовать с тобой одну штуку, если не боишься …
ЭКСПЕРИМЕНТ
– Как хорошо, что не умеешь! Это такая тяжелая ноша! А еще я хотел попробовать с тобой одну штуку, если не боишься …
– Ты стал спрашивать? Милый, да с тобой я ничего не боюсь!
– Тогда так. Я сейчас исчезну – не пугайся …
И Свиридов исчез. Тоня огляделась – в комнате его нигде не было. Но вдруг неизвестно откуда высунулась его рука.
– Крепко возьми меня за руку и не бойся.
Тоня взялась за эту неизвестно откуда высунувшуюся руку, и эта рука втянул ее в непонятное пространство, окруженное непроглядной темнотой.
– Что почувствовала?
– Практически ничего. А почему кругом так темно?
– Ага. Значит для тебя граница виртуальности изнутри абсолютно непрозрачна. Но ничего. А теперь что чувствуешь?
– Как будто мы сдвинулись с места … Но сразу остановились …
Вдруг кругом стало светло и Тоня огляделась – вокруг был лес. И не просто лес, а лес знакомый, недалеко от дома культуры.
– Как ты это сделал?
– Я взял тебя в свою виртуальную оболочку и вместе с тобой переместился, переместился в пространстве и недалеко. Потом убрал непрозрачность оболочки. Мне очень важно, как ты это почувствовала … как перенесла …
– Я ничего особенного не почувствовала … Так, небольшое колебание … Небольшое перемещение … Больше никаких ощущений.
– Теперь нам нужно с тобой попробовать перемещение на большие дистанции и перемещение во времени. Попробуем?
– Попробуем!
Тоня вновь оказалась рядом со Свиридовым, окруженная плотной стеной сплошной темноты. Теперь она огляделась – темнота начиналась в виде черной стены, расположенной на расстоянии вытянутой руки. Ей даже захотелось коснуться этой стены – она протянула руку и не почувствовала преграды. Но часть руки вдруг исчезла, и Тоня в испуге втянула руку обратно.
– И что ты почувствовала?
– Я испугалась. Сейчас попробую еще раз.
Тоня снова сунула руку в темноту, пошевелила невидимыми пальцами, прислушиваясь к своим ощущениям.
– Знаешь, никаких посторонних ощущений я не чувствую.
Свиридов видел всю руку Тони – и внутри виртуальной области, и вне ее.
– Попробуй выйти туда, наружу.
– Хорошо.
Если просовывание руки не требовало от Тони особых усилий, то полное проникновение сквозь черную проницаемую стену потребовало немалых усилий. Но Тоня вышла и оказалась на берегу озера. Она обернулась и не увидела Свиридова, и даже удивилась этому. Но вдруг часть пространства затуманилась и там появился Свиридов.
– Как?
– Нормально. А ты … откуда появился?
– Граница виртуальности – штука сложная. Я даже толком еще не знаю всех ее свойств и особенностей, но … Граница может быть прозрачной, а может быть невидимой. Через эту границу звук может проходить свободно, а может проходить избирательно – например, снаружи внутрь. Граница может не пропускать посторонние предметы и даже пули, а может пропускать предметы в одну сторону. А вот две виртуальности при соприкосновении сталкиваются как непроницаемые стены. И через две границы виртуальности ничего не проникает, кроме звука.
– А сейчас ты внутри своей виртуальности или нет?
– Я внутри. А вот теперь не внутри, а в реальном пространстве.
– А я могу сама войти к тебе … в виртуальность?
– Попробуй. Вот сейчас я в виртуальности и сделал границу проницаемой.
Тоня двинулась к Толе, что-то стало сопротивляться ее движению, но приложив усилие она оказалась рядом с Толей.
– Видишь – получилось! Но граница может быть и непроницаемой. Ну ка, попробуй выйти!
Тоня двинулась и уперлась в прозрачную непроницаемую преграду, и всякие усилия не давали ей выйти.
Потом она чуть не вылетела наружу – Свиридов изменил проницаемость перегородки.
– Есть еще одно непонятное свойство виртуальности. Я объяснения этому не могу придумать, но виртуальность и я в ней можем быть … пустым местом.
– Как это?
– Вот смотри – я внутри, теперь виртуальность становится невидимой.
Свиридов исчез, и деревья позади того места, где он только что стоял, стали видны.
– А теперь попробуй пройти к деревьям.
Тоня осторожно пошла в сторону голоса Толи, к деревьям, и только подойдя к деревьям вплотную, обернулась:
– А где же ты? – растерянно спросила она.
– А я как был тут, так и стою. – и Свиридов вдруг снова стал видимым. – Ты только что прошла сквозь меня.
– Не может быть … Но я ничего не почувствовала …
– И вот это свойство дает возможность присутствовать мне в любом месте, а обнаружить меня – нельзя. А для меня любой объект, вклинившийся внутрь виртуальности, становится монохромным, черно-белым.
– С тобой не соскучишься … А ты всегда видишь все, что снаружи твоей … виртуальности?
– Всегда. Хотя я и неуверен, что этого нельзя изменить.
– Я устала. Как мы вернемся домой?
– Так же, как переместились сюда.
Тоне показалось, что вокруг Свиридова что-то сгустилось, а потом он протянул руку и втянул Тоню в пространство с черными стенами. А потом они оказались у себя в спальне.
– А я даже ничего не почувствовала! Теперь попробуем машину времени?
– В другой раз. Хватит на сегодня. Нужно убедиться, что тебе пребывание в виртуальности не вредно.
– А как тебе такая … перевозка пассажира? Или ты уже перевозил кого-нибудь?
– Перевозил разные грузы. И как это ни странно, дополнительная нагрузка почти не ощущается … Или я пока еще ничего тяжелого не транспортировал …
– И ты никак не ощущаешь этого? Я хотела сказать – это легко? Ты не устаешь?
– Когда долго – устаю. И устаю, когда двигаюсь во времени …
ПРОДОЛЖЕНИЕ ОТПУСКА
ВРАГИ
– Нам предложено продолжить наш отпуск на Черном море.
– Предложено? Кем?
– Ну, кем … Заказчиком. Едем на неделю.
– Едем. Я готова. Тебе действительно нужно отдохнуть.
Они улетели тем же вечером, наказав «детям» не баловаться. Уля и Гриша посмеялись и оба сказали, что будут скучать.
Поздно вечером они подъехали к дому отдыха и уютный толстяк-управляющий сам проводил их в номер. Это был обычный двухместный номер, а не привычный директорский, но им и здесь было хорошо. Перекусив в полупустой столовой они растянулись на кроватях. За открытым окном вздыхало море, а с берега доносился стрекот цикад.
– Спи, милый мой, – прошептала Тоня, перебравшись к нему на кровать, и еле касаясь пальцами стала массировать ему виски.
Рано утром с восходом солнца Свиридов уже разминался на дальнем конце пирса, а затем устроил пробежку по пирсу и по берегу. К завтраку все население уже знало, что Свиридов приехал отдыхать, а поэтому докучать ему не следует. Обычную свиту ему составляли мальчики, которые со своими мамами продолжали отдыхать, да сами мамы, названные сестры Свиридова, которые все время были рядом, но не докучали своим обществом.
Свиридов был необычно молчалив, и Тоня, внимательно присмотревшись к нему, тоже старалась не занимать его разговорами. Но от ее внимания не ускользнуло, что он, скорее всего, мысленно общается с мальчиками, а может быть и еще с кем-то.
Целый день они бродили по пляжу и по берегу около дома отдыха, сопровождаемые неприметными фигурами охраны на приличном расстоянии.
Вечером они забрались на крышу дома отдыха, куда отдыхающих не выпускали.
С крыши открывался прекрасный вид на море, на береговую полосу и на утес позади дома. Если начинать отсчет от уровня пляжа, то здание было весьма высоким, но над утесом оно возвышалось всего лишь на пять этажей. А пускать на крышу отдыхающих перестали после того, как один из ответственных работников местного горкома бросился с крыши и разбился о прибрежную полосу. Самоубийца оставил предсмертную записку с покаянием, где было все – и взятки, и протекции, и многочисленные женщины. След к некоторым из женщин тянулся в Москву, а о законной жене номенклатурный сердцеед даже не упомянул.
На крыше со стороны моря были установлены прожектора, которые включали в особых случаях – в туман, во время шторма или сильного ливня, обозначая тем самым место дома отдыха. Сейчас прожектора не горели и Свиридов с Тоней устроились на их парапете.
– Надо будет сюда утром забраться. Солнце встает вот там?
– Да. И красота, скорее всего, неимоверная. – обнимая Тоню ответил Свиридов.
Так, обнявшись, они наблюдали далекие огоньки теплохода, уходившего в сторону Новороссийска, за катерком, катающим полуночников из числа городских отдыхающих, за огоньками самолета, набиравшего высоту. Шум волн снизу доносился сюда негромким эхом, а стрекот цикад за спиной был совсем рядом.
– Ты ночью был так напряжен …
– Прости, мне еще нужно отойти от … от той работы. Для простоты я там работал по ночам, а утром отсыпался. Хозяева меня прозвали соней … Основная нагрузка была в том, что наблюдать приходилось без временного перерыва и за одними и теми же фигурантами. А они перемещались очень активно – искать приходилось.
– Это было опасно?
– Не думаю. В чем опасность? Зафиксировать меня в виртуальности не могли, я себя внешне ничем не проявлял, следов не оставлял … Запись вел с расстояния не меньше полутора метров, хотя иногда дистанция менялась.
– Ты записывал на видеокамеру?
– Да. Мне помогало знание языка – многие беседы на светские темы я просто пропускал.
– И где тебе пришлось … поприсутствовать? Если можно?
– Побегал по всей Европе. Переговоры были со многими лицами, да еще … некая культурная программа …
– Ты так сказал – «культурная». Можно подумать …
– Ты правильно подумала. Нагрузка у моих фигурантов была неимоверно велика, и расслаблялись они по полной программе … Такие групповухи были – ужас … Да и вкусы у них и без групповухи весьма …
– И что – ты все это снимал? Не противно?
– Далеко не все. Но для компромата на обоих фигурантов материала в избытке. Да и качество съемки – это тебе не сотовым телефоном снимать в замочную скважину.
– И что будет? Как это будет использовано?
– Пусть сами думают. Использовать можно по разному. Если с умом – то с большой пользой.
Самолет унес свои огоньки так далеко, что они пропали из вида.
– Жалко, нет гитары. Я бы тебе спел что-нибудь хорошее …
– Я себя очень странно чувствую …
– Что?
– Так, как когда-то, когда ты меня впервые обнимал под пиджаком … И твое тепло было таким счастьем …
– Любимая моя … Бесценная …
Они устроились на парапете выключенного прожектора, и Тоня уселась к Свиридову на колени и прижалась к нему. Он обнял ее рукой и легонько перебирал ее пальцы.
– Толя, а у тебя были враги? Не считая тех идиотов, что устроили тогда военные учения.
– Они далеко не идиоты, Тонечка. Они все рассчитали правильно, только не учли моего характера и того, что у меня к этому времени была вполне боеспособная воинская часть. И еще они рассчитывали на наше двойное подчинение, против которого я возражал, и которое было отменено после этой … этой операции.
– А если бы им удалось выполнить задуманное?
– Тогда была бы продемонстрирована полная непригодность созданной воинской части к поставленным задачам и моя профнепригодность. Это и было задумано ихними стратегами. Но не получилось …
ВОЕННАЯ ИГРА
О странной воинской колонне Свиридову доложили сразу, как только голова этой длинной колонны свернула с шоссе. Не мешкая, Свиридов приказал поднять вертолет с разведкой, и сверху ему доложили о составе колонны, и о том, что часть колонны уходит в лес по грунтовке.
Объявив боевую тревогу, Свиридов связался с обеими КПП и особо подчеркнул необходимость строго исполнять все инструкции и не поддаваться ни на какие провокации.
Поэтому на территорию не пустили штабной автобус с офицерами, и вызвали туда Свиридова. Молоденький генерал-майор попытался покричать на Свиридова, но быстро увидел, что криком тут ничего не сделаешь, и сбавил тон.
Протягивая Свиридову папку с приказом он не преминул заметить:
– Вам, полковник, неподчинение будет дорого стоить.
А приказ был о проведении учебной воинской операции по условному захвату строящегося научного центра, для чего ему, полковнику Свиридову, приказывали обеспечить весь наличный состав охраны холостыми патронами, сдав боевые прибывшим офицерам, и обеспечить работу посредников. Руководство группой прибывших офицеров возлагалось как раз на молодого и излишне самоуверенного генерала. Приказ был подписан начальником одного из подразделений генштаба, никакого отношения к работам Свиридова не имевшего.
– Знаешь, я сейчас даже не помню, как я тогда ответил этому генералу, – задумчиво сказал Свиридов, рассказывая Тоне. – Но умыл я его по полной программе.
– И что?
– А ничего. Когда он попытался орать его взяли на мушку два сопровождающие меня автоматчика, а я объяснил ему, что имею право открывать огонь на поражение без предупредительных выстрелов. Он слопал – против реальных автоматов кишка у него оказалась тонка …
А потом у прибывших офицеров были отобраны все средства связи и личное оружие, и вся эта недовольная компания была размещена в большой штабной палатке, около которой был выставлен пост. В присутствии приехавших Свиридов отдал часовым приказ стрелять по ногам при неподчинении, а затем под присмотром Свиридова недовольный генерал отдал приказ колонне с холостыми боеприпасами поворачивать назад.
– Вы что же, полковник, собираетесь стрелять боевыми?
– А вы думаете, что я вам разрешу ввезти на территорию спецобъекта холостые боеприпасы?
– Да какого еще спецобъекта! Банальная штрафная строительная часть!
Отобрали у приехавших все рации и выделили посреднику, направляемому в укрывшуюся в лесу часть «противной» стороны, фирменный сотовый телефон. Посредник уехал, а вскоре охрана объекта доложила о проникновении на территорию неизвестного в военной форме.
Приказав не трогать его и не спускать с него глаз Свиридов связался со Сторнасом, доложил о происходящем и своих решениях.
Приехавшие потихоньку начинали бунтовать. Генерал требовал присутствия посредников в подразделениях и в штабе Свиридова, на что получил ответ, что никаких военных учений проводится не будет.
– Ну, и что будет?
– А будет заседание руководства двух ведомств – вашего и нашего. С разбором полетов и всеми плюшками и ватрушками!
– Берегись, полковник! Неподчинение приказу – это тебе не веники вязать!
– И насчет веников поговорим тоже.
Свиридову доложили, что приникший на территорию неизвестный производит минирование в разных местах – мины условные, в виде мощных взрывпакетов с часовым механизмом.
Вся связь штаба осуществлялась посредством сотовых телефонов, разработанных сотрудниками Авдоконихина, и тут оператор сбросил наушники.
– Нас глушат!
– Но это невозможно!
– Послушайте сами, товарищ полковник! Сплошной свист!
Свиридов связался с Авдоконихиным – хорошо, что на площадке была простая полевая телефонная связь, которой не пользовались. Елизар Болеславович после раздумий сказал, что такое возможно в том случае, если использовать часть схемы сотового телефона в качестве задающего генератора к мощной радиостанции.
Через пять минут в лес умчались два джипа с вооруженными офицерами во главе со Свиридовым, кучей взрывпакетов и дымовых шашек.
Приехавшие на учение военные капитально разместились в лесу на просторной поляне – поставили палатки, навесы около полевых кухонь.
Машина с радиоантенной стояла недалеко от въезда.
Когда из леса с дальней стороны поляны загремели взрывы и повалил дым, на территорию влетел джип.
– Насмерть не бить, стрелять под ноги или в воздух!
Когда «местные» опомнились, то вся охрана лежала и корчилась, а группа во главе со Свиридовым продвигалась к радиостанции. Опомнившиеся офицеры попытались организовать сопротивление, но Свиридов двумя выстрелами сбил мачту антенны с машины, а очереди в землю с фонтанчиками от пуль сразу остановили оборонявшихся.
Рванув дверь радиостанции, Свиридов буквально вытряхнул оттуда лейтенантика, стоящего за дверью и вскочил в машину. На столе лежал разобранный сотовый телефон, провода от которого тянулись к блокам станции.
Пока приклеивали скотчем сотовый телефон к столу и вязали радиста, Свиридов сел за руль и завел мотор. Радиомашина резко взяла с места и, взметая фонтаны песка, рванула к выезду. Кабель питания, натянувшись, вылетел из разъемов, и машина вслед за джипом исчезла в лесу.
Тут только разинувшие рты оборонявшиеся осознали, что все произошедшее с джипа снимал видеооператор.
Радиомашину загнали на территорию, схемой занялись сотрудники Авдоконихин, у радиста брали объяснения, а генерал, пытавшийся связаться со своим посредником в лесу, запросился к Свиридову.
– Что происходит, полковник? Нас держат …
– Вам придется еще немного подождать. Заседание нашего и вашего руководства состоится примерно через час. Вас пригласят.
Минут через пятнадцать неуправляемая часть вышла из леса и раскинувшись цепью пошла на стройплощадку, стреляя холостыми. А навстречу цепи из-за края высокого бетонного забора выползла «Шилка», пошевелила стволами и дала в небо короткую очередь. В тишине еще был слышен звон падающих гильз, когда наступающие стали садиться на землю …
Сарай, обшитый фанерой, который обычно использовали для общих собраний, почистили, постелили на длинный стол новую скатерть.
Пока прибывшее начальство знакомилось с записями в штабе в рабочем журнале в сарай стали запускать офицеров. «Своих» – так распорядился Свиридов – пускали представители генерала-майора, еще пытавшегося хорохориться, а своих, местных, пускали офицеры Воложанина. Воложанин шепнул Свиридову, что диверсант, проникший через забор, уже в зале – приехавшие его пропустили.
За столом заняли место представители Министерства обороны, Комитета государственной безопасности и ГРУ. Представителей последней организации Свиридов не вызывал, не ожидал, но был совсем не против их присутствия.
Все начальство было в штатском, но около каждого сидел полковник и что-то записывал.
РАЗБОР ПОЛЕТОВ
– Я тогда начал с того, что кратенько напомнил присутствующим свои права, после чего генерал-майор, которого даже за стол не пригласили, совсем сник. А потом изложил хронологию произошедшего, поглядывая на часы. За пару минут до срока, установленного на таймерах имитаторов мин, я рассказал о минировании и показал на офицера, который проник на территорию через забор и занимался минированием. После этого фигуранта взяли мои офицеры и надели наручники. Ну, а потом начальство разбиралось уже друг с другом, вернее КГБ и ГРУ разбирались с представителем Министерства обороны, выясняя, кто это придумал и организовал.
– И что было по результатам разборок?
– Кто-то лишился хлебного места в Министерстве обороны, кого-то понизили в должности и звании, а нас вывели из подчинения этого министерства. Были там и мелкие наказания, вроде увольнения того офицера, который передал наш сотовый телефон радисту …
– А личные враги у тебя были? Или есть?
– Как это – личные? Я жену ни у кого не увел, никому денег не должен, никого не разорил. Так называемые «не личные» враги могут быть только связанные с производственной деятельностью человека.
– Ну, а такие у тебя есть?
– В принципе есть. Я ведь себе на мозоль наступать не позволяю, быстро расправляюсь с такими. Но принимаю меры, чтобы человек не озлобился, а понял, что причина в нем самом. Чаще всего удается. Или удается уговорить, убедить, уболтать.
– А в Министерстве обороны?
– Там были еще желающие со мной поквитаться, но больше нету.
– И что ты с ними сделал?
– Поработал. Кое-кого перепрограммировал.
– Это как?
– Это объяснить сложно. Просто человек начинает думать по иному, забывает обиду и даже повод для этого. Частично это сродни гипнозу. Я так работал с женщинами, пострадавшими от генерала Нефедова. Стирал им память, убирал ненужные воспоминания …
– Помнишь, тогда меня пытались взять в заложницы? Это не может повториться? А если с Гришей или Улей?
– Я об этом постоянно помню и стараюсь зря отношения не обострять. Но если не дай бог … Тогда им мало не покажется!
Свиридов сказал это негромко, но так, что Тоне стало очень неуютно.
– Я же стал таким … таким жестоким.
– Ну, что ты! С кем ты можешь быть жестоким?
– С врагом. С тем, кого я считаю врагом. Я из-за этого к отцу Исидору ходил – насколько я прав, вынося приговор и приводя его в исполнение. И отец Исидор меня понял, простил и благословил.
– Все больше заказных убийств … А если?…
– Если кто-нибудь попробует замыслить что-нибудь против нас – я все это почувствую. Смогу вычислить и своевременно принять меры … И потом уйти в виртуальность – один или с вами вместе – я могу за доли секунды. Не волнуйся.
– Я стараюсь … Давай о чем-нибудь хорошем? Ты сегодня детям не звонил? Давай позвоним, а то совсем поздно будет…
НА БЕРЕГУ
Они бежали вдоль берега. Было так рано, что загорающих еще не было.
– Толя, что происходит? Я чувствую себя как молоденькая девчонка, бегущая по песку …
– Это рядом со мной бежит прекрасная девчонка с изумительной фигурой и любящим сердцем …
– А он такой мускулистый и мужественный …
– А она такая нежная и трогательная …
– Он верный и надежный друг …
– Она удивительно чувственная и трепетная …
– Он такой сильный и нежный …
– Она …
– Он …
Свиридов подхватил Тоню на руки и побежал дальше, только отпечатки его ног на песке стали глубже.
– Поплаваем?
Они поплыли от берега, и сразу сбоку, от небольшого причала в море пошла небольшая лодка с мощным подвесным двигателем.
– Слушай, Толя, ну что они нас так пасут? Куда мы денемся?
– Придется привыкать. Теперь вряд ли о них отделаешься.
Они поплыли вдоль берега и так же, вдоль берега, только мористее, пошла лодка.
