Мария Высоцкая
Семья. Измена. Развод

Глава 4

Наверное, могли и по-нормальному, только не вышло. А теперь приходится со всем этим жить, еще и ребенка впутывать.

– Дай мне развод, – выпрямляюсь, и Князев в этот момент делает то же самое. Сталкиваемся. Точнее, это я влетаю ему в грудь, а Миша лишь удерживает меня за локти.

Током прошибает от его прикосновений. Делаю шаг назад, чувствуя, как его захват ослабевает.

Не хочу, чтобы он меня трогал. Видеть его уже не могу. Тошнит от всего.

Изыди, Князев. Просто изыди…

– Дай мне развод, – повторяю тише, – поговори с моим отцом. Я тебя прошу. Пожалуйста, – смотрю ему в глаза.

Боже, ну хотя бы раз в жизни сделай что-то хорошее. Умоляю.

Неужели это так сложно? Что в твоей жизни изменится? Ну ничего же! Ничего.

– Не забирай Марка. Ты же всегда занят. Миша… Ну как ты с ним будешь?

– Хватит, – Князев сует руку в карман домашних брюк, а второй взъерошивает свои волосы. – Если бы у тебя хоть раз хватило ума подумать и проанализировать, – замолкает, глядя мне в глаза. – Спи, – разворачивается и выходит за дверь.

Спи. Действительно, это так легко после всего.

Спи…

Забираюсь под одеяло, а саму трясет. Ничего он не понял. Ни на что он не согласится.

Ему удобно. Есть жена, которая воспитывает ребенка, не лезет в его жизнь, ходит с ним на мероприятия, улыбается всем заученной улыбкой. Она красивая, не тупая, за нее не стыдно. Она из хорошей семьи, у нее есть статус и нет права голоса.

Идеальная ручная кукла.

Зачем ему что-то менять? Зачем рушить?

До того, что эта самая кукла чувствует, дела ему нет.

Я не знаю, было ли у нас когда-то по-другому. Не помню. Мне кажется, он всегда не заботился о других. Бездушный, хладнокровный змей.

Удивительно только, что в Марке он все эти пять лет и правда души не чает. Его он любит, это видно. Они когда вместе, я себя лишней чувствую. Чужой теткой какой-то.

Марк обожает отца. Как он переживет развод, если он все-таки случится? Возненавидит меня за то, что я отобрала у него такого важного человека? За то, что разделила их? Вот сейчас, в моменте, не через десять лет, когда он будет понимать причины. А в свои пять. Вряд ли сын захочет жить отдельно от отца. Он его каждый вечер ждет, а потом с радостными криками бежит встречать.

Получается, я хочу лишить ребенка отца из-за своего личного несчастья?

Тру лицо, окончательно потерявшись в размышлениях. Я не знаю, как правильно, но и жить так больше у меня не выходит. Я начинаю нервничать, срываться, из меня лезет агрессия, пока еще не в присутствии сына, но что потом будет?

Накрутив себя до состояния полного отчаяния, иду к сыну. Приоткрываю дверь в комнату, где горит ночник, и замираю. Миша спит в кресле рядом с кроватью Марка. Он полностью расслаблен.

Скольжу взглядом по обнаженному мужскому торсу, цепляю глазами взъерошенную макушку сына, торчащую из-под одеяла, и тут же закрываю дверь.

Делаю два шага назад и прилипаю спиной к стене.

Растираю дрожащие плечи ладонями, и сердце сжимается. Холодно.

К себе возвращаюсь, придерживаясь за стену рукой. Ноги почему-то подкашиваются. Уснуть, конечно, не получается. Много думаю. Ворочаюсь.

Когда все-таки проваливаюсь в царство Морфея, долго бегу по лесу. Со всех сторон слышу плач сына. Он так громко рыдает, стоя на опушке, я вижу его, но чем быстрее бегу, тем сильнее он от меня отдаляется. Когда до Марка остается всего пара шагов, появляется Миша. Закрывает ребенка собой, а потом они исчезают.

Взвизгиваю и открываю глаза.

За окном начинает светать, комнату уже озарили первые лучи солнца. Все еще часто дышу после кошмара и поворачиваю голову к тумбочке. Смотрю на будильник. Шесть утра.

Еще час-полтора, и нужно идти будить сына.

Ставлю голые ступни на мягкий прикроватный коврик, тянусь к креслу за халатом, одурманенная приснившимся. Продеваю руки в рукава и закручиваю волосы в пучок на макушке.

В доме тихо. Спускаюсь на кухню и варю себе кофе в турке. Люблю эти минуты уединения с утра, когда вокруг еще витает атмосфера ночи и сна. Все кажется другим. Даже вкус кофе лучше. Всегда так было, только не сегодня.

Кофе на вкус отвратительный, тишина давит, а голова вот-вот лопнет. Пальцы дрожат, обхватываю чашку ладонями и подношу ее к губам. Второй глоток снова обжигает язык, а от запаха кофе начинает подташнивать.

Слышу шум в гостиной. Кажется, открылась входная дверь. Поворачиваю голову и вижу мужа. Он меня не замечает, идет прямо сюда, стаскивая с себя по пути спортивное худи.

Когда наконец встречаемся взглядами, Князев быстро оценивает обстановку. Смотрит на чашку в моих руках, потом на турку.

– Не знал, что ты варишь кофе в турке, – бросает кофту на спинку стула и вытаскивает из ушей эйрподсы.

Судя по всему, он бегал.

– Утренний ритуал, – пожимаю плечами и опускаю взгляд. Рассматриваю мраморную поверхность стола, а муж запускает кофемашину.

Пока Миша занят приготовлением белкового омлета и не обращает на меня внимания, отодвигаю от себя чашку и тихонечко поднимаюсь к Марку.

Сижу с ним до семи. Так жалко будить. Так сладко он сопит.

Умиляюсь, прикасаясь пальцами к тоненькой ручке, потом глажу по голове и шепчу:

– Просыпайся.

Целую ребенка в лоб и только после этого бужу более настойчиво.

Сын нехотя открывает глазки, капризничает. Как это часто бывает, отказывается идти в сад.

Умываемся вместе, можно сказать, подаю пример. Завтракаем тоже вдвоем. Миша впервые за все время не присоединяется. Марк, к счастью, слишком занят нытьем о том, что вот сегодня точно останется дома, поэтому отсутствие отца не замечает.

Отвожу его в сад и еду на йогу. На входе встречаюсь с подругой, слушаю ее рассказы о том, как хорошо она отдохнула, и стараюсь кивать в тех местах, где этого требует разговор.

После занятия забегаем в ювелирный. Анжелка покупает себе какое-то кольцо, долго любуется камнем, а потом с ухмылкой добавляет, что это плата ей за похождения ее мужа. Хотя они оба в этом плане друг от друга далеко не ушли. Свободные отношения у людей…

После эфира заезжаю в «Детский мир», покупаю конструктор, который Марк просил не так давно, а потом заглядываю в ресторан в центре.

Делаю буквально пару шагов, прежде чем вижу своего мужа, а вместе с ним женщину. Не Ирину.

Она молодая, красивая. И это не удивляет.

Извиняюсь перед администратором, которая уже предлагает мне занять столик у окна, и выхожу на улицу.

Ветер бьет по щекам отрезвляющими пощечинами.

Нет, так больше продолжаться не может. Я снова злюсь. Злюсь, потому что он просто меня не уважает. Устраивать скандалы на эту тему бесполезно, да я и не хочу. Не хочу, чтобы Марк стал случайным свидетелем или чувствовал, что его родители ходят по дому как два оголенных провода.

Перехожу дорогу, а ноги сами ведут по проспекту прямо к ЗАГСу, где проходила регистрация нашего брака.

Символично.

Долго гуляю по центру, а после того как забираю Марка из сада, уже в прихожей ищу в интернете юриста по бракоразводным процессам. Нахожу отличную кандидатуру в Москве и записываюсь к нему на консультацию в эту субботу.

Теперь главное – устроить для этой поездки правдоподобное алиби. Думаю, шопинг будет отличным…

Глава 5

– Чай, кофе или, может, есть хочешь? – спрашиваю у двоюродной сестры, доставая из шкафчика чашки.

– Я на диете, поэтому кофе. Без сахара, молока и сливок.

– Поняла, – улыбаюсь и невольно смотрю на свой живот. Он не выпирает, конечно, но до Викиного рельефа мне как до луны. Сестра просто живет в зале.

– Ну, – потирает руки, когда я ставлю перед ней чашку кофе, – рассказывай, что Мишаня подарил тебе на тридцаточку?

Вяло смотрю в окно, через которое просматривается новый, припаркованный во дворе мерс.

– Серьезно? – Вика хлопает глазами, чуть заостряя уголки губ. – Тачку на день рождения? А прошлую куда дела?

– В гараже стоит.

Делаю глоток своего совсем не черного, да еще и с большим количеством карамельного сиропа, кофе.

– Ты какая-то кислая, все нормально?

– Лучше не придумаешь, – выдавливаю улыбку.

А что я еще могу сказать? Да, я в очередной раз убедилась в том, что мой муж просто бесчувственное чудовище?

– Ох, а я трясусь вся. Сессия на носу. Вдруг провалю? А что, если они меня из-за этого отчислят?

– Меня же не отчислили.

– Так за тебя дядь Юра платил, – Вика закатывает глаза, но тут же поджимает губы. – Ну я к тому, что я-то на бюджете…

– Я поняла.

Не хочу вступать в эту вечную полемику на тему платного образования и наличия ума у того, кто его получает.

Вика – дочка маминой сестры, приехала в город год назад. Поступила на журфак, живет теперь у моих родителей. В отличие от меня, у нее просто прекрасные отношения с дядей Юрой, моим отцом то есть. Возможно, потому, что она разделяет с ним его мировоззрение о том, что все в этой жизни решают исключительно деньги и связи.

Нет, я тоже не с луны и отлично понимаю, что данные блага максимально облегчают жизнь, но не центр мира они. Не центр…

Вика вздыхает, а потом замечает лежащие на столе часы. Миша утром, видимо, оставил.

– О, это «Адемары»? Мишкины?

Снова киваю.

– Блин, где бы мне найти такого мужа?

– Лучше не стоит.

– Хорошо тебе говорить. Живешь как в шоколаде, – сестра закатывает глаза. – Квартира, машина, красавчик-мужик под боком.

– Он просто отец моего сына. Я тысячу раз говорила, что между нами ничего нет.

– Значит, ты переплюнула любую содержанку.

– В смысле?

– Он тебя обеспечивает, тачку купил, бабки дает, на курорты отправляет, а ты за это все с ним даже не спишь.

– Вика!

– Да я же смеюсь. Но ты подумай об этом на досуге, а не сиди с кислой миной. Многие о таком даже мечтать не могут.

Сестра беззаботно пожимает острыми плечиками и присасывается губами к краю чашки.

– Фу, горячий. Водичка в фильтре есть? Разбавить.

– Посмотри, – взмахиваю рукой в направлении кухонного гарнитура.

Пока сестра грохочет посудой, пытаюсь понять, что же с ней происходит.

Вике девятнадцать, и она почему-то решила, что я та, с кого ей стоит взять пример. Родить состоятельному мужику и якобы не париться. На любовь, дружбу, брак и саморазвитие ей плевать. Дурные поступки заразительны. А чужая жизнь кажется привлекательней.

Возможно, со стороны все действительно выглядит как-то глянцево. Но в реальности… В реальности я хотела совсем другого. Любящего человека рядом, чувств. Хотела, чтобы меня уважали и ценили.

Когда я познакомилась с Владом, просто с первых секунд поняла, что вот он, мой человек. Я могла часами его слушать, спорить о какой-то ерунде, смеяться с ним, гулять ночи напролет. Любить его…

Наш роман был страстным. Ярким. А потом все резко прекратилось.

Он просто закончил наши отношения. Одним днем. Рассказал все честно, что мой отец ему угрожает, что у него старенькие родители и он не хочет ими рисковать.

Моему папе никогда не нравился Влад, вначале он так и говорил: «Перебесишься, дочь, возьмешься за ум и найдешь нормального мужика». Но «нормального», по его мнению, я искать не хотела. Прошел год, потом еще один, мы с Владом по-прежнему оставались вместе.

А когда папа решил расширять бизнес, поставил мне условие – бросаю Влада и выхожу замуж за Мишу.

Мишу, которого я всего пару раз в жизни видела. По иронии судьбы нас Влад и познакомил. Они вместе учились, дружили, но я с Князевым тем не менее не пересекалась.

– Кстати, твои мама с папой мне все уши прожужжали, когда ты к ним в гости приедешь, Дашк. Говорят, что совсем забыла стариков, – Вика закатывает глаза, сопровождая это смешком.

– Заеду. А ты, – смотрю на сестру, – легче легкого справишься со своей сессией. Ты умная и…

– Ты тоже не дура, но, раз тебе так с Мишей не нравится, все равно от него не уходишь. Хотя и сама себя с мелким потянешь. С твоей-то зарплатой. На крайняк дядя Юра помог бы. Он для тебя, в отличие от моих, ничего не жалеет.

– Как это связано?

– Забей, – хохлится.

– Ты сегодня слишком колкая.

Скандалить с ней у меня нет желания. Вряд ли я все равно что-то ей докажу. А раскрывать истинные причины, почему я не могу уйти, не буду. Точно не Вике.

Пусть она и дальше думает, что я живу с мужиком по расчету, из каких-то своих соображений.

– Просто нервная, – Вика закидывает ножку на ножку. – Блин, как классно в квартире, – заглядывает в окно. – Бесит меня эта деревня. Из одной в другую переехала.

Под деревнями Вика имеет в виду наш поселок и поселок, где живут мои родители. Закрытая территория с охраной и кучей привилегированных в городе соседей. Занимательно…

– Таскаюсь на учебу черт-те сколько. Вот если бы где-то там рядом с универом студию снять…

Она уже не первый раз заводит этот разговор, совершенно не желая понимать, что снимать квартиру я ей не буду.

Родители Вики – самые обычные люди. Мама – учитель, а отец – механик. Они живут в поселке за сто двадцать километров от нашего города.

Когда Вика собралась поступать, моя мама предложила, чтобы они не тратились на общагу и Вика жила у них с отцом.

– Ты можешь начать подрабатывать и снять с подружкой напополам – как вариант…

– Не помню, чтобы таким заморачивалась, – закатывает глаза. – Тогда уж лучше я с мужиком каким познакомлюсь, – ехидно посмеивается. – Зря, что ли, задницу качаю? – приподнимается, хлопает себя по ягодице и усаживается обратно на стул. – Слушай, а одолжи то черное платье, ну, в котором на своем юбилее была.

– Бери.

Мне оно вряд ли пригодится, короткое, с какими-то нелепыми пайетками. Импульсивная покупка, одним словом.

Я совершила ее ровно за три дня до дня рождения.

Мы с Мишей поругались, ну, точнее, злобно поговорили на тему гостей, которых я не хотела приглашать, а они могли бы быть полезны. Я психанула, поехала шопиться и схватила это мини.

Князев потом весь вечер в ресторане на меня пялился, думала, прожжет своей яростью.

Свою позицию не приглашать нежеланных для себя гостей я в итоге отстояла. Просто сказала ему, что он тоже может не приходить, если ему все так не нравится.

– Спасибо, – сестра взвизгивает и целует меня в щеки. – Ну, пошли тогда скорее в гардероб.

Мы перемещаемся наверх. Вика шарится по моей гардеробной, набирая целую кучу плечиков с одеждой, будто пришла в магазин.

– И вот это можно? А это?

– Бери.

– Спасибо, ты лучшая, систер. Это откуда? – Вика пробегает ноготками по коробке мятного цвета, что стоит в отсеке для украшений. – «Тиффани»?

– Миша подарил. На Восьмое марта.

Очередной откуп в стиле – забираю твою жизнь, а тебе вот еще одно колечко с барского плеча. Носи и радуйся. Я снова покупаю тебя с потрохами.

– И вот за что ты на него так взъелась? Мужик тебе и тачки, и цацки…

– Закрыли тему.

– Само собой.

Сестра с улыбочкой засовывает шмотки в пакет, а потом снова перемещается к украшениям. Примеряет колечки, браслеты, фоткается со всем этим добром.

Иногда меня не покидает ощущение преследующей зависти с ее стороны, когда Вика рядом. Только вот завидовать чему? Моей бесхребетности? А может быть, бесправности? Какая дурь.

– Ты все? – интересуюсь уже более прохладно.

Вика, судя по всему, это чувствует и кладет на место все, что успела на себя нацепить.

– Ага. Я, наверное, поеду.

– Хорошо.

Спускаемся в гостиную и слышим, как подъехала машина.

– Блин, – Вика прижимает ладонь к животу, – урчит, слышишь? Может, поедим все-таки? А то мне еще в центр ехать, лекцию пятой парой поставили. Совсем долбанулись.

– Пошли.

Открываю холодильник. Пока достаю рагу из овощей и стейки, в дом заходит Миша.

Мельком обращаю внимание на сестру, она вытягивает шею, выпячивает грудь, третьего размера, между прочим, и облизывает губы. То, что я смотрю, естественно, не видит.

А вот это уже даже интересно. Засовываю все в духовку, чтобы разогреть.

– О, Мишаня, привет, – щебечет сестра, а все, что остается мне, это закатить глаза.

– Ага, – Князев немногословен, как всегда. – Даш, у Марка во сколько плавание?

– В шесть, а что?

– Отмени, пожалуйста, Шумаков позвал на ипподром, хочу Марка с собой взять. Лошади, ему интересно будет, к тому же у Шмакова внук нашему ровесник.

– А, хорошо. Только не давай ему снимать шапку на улице, ладно?

– Понял.

– Миш, а можно с вами? – встревает Вика. – Я просто обожаю лошадей.

– Нет.

Князев бросает взгляд в сторону Вики, буквально три секунды на нее смотрит.

– А ты только ради этого заехал? – спрашиваю, вытаскивая тарелки.

– Документы надо забрать.

Князев идет в свой кабинет, а Вика в это время злобно прищуривается.

– Нет, я все-таки понимаю, почему ты его терпеть не можешь. Он же не человек, а робот какой-то. Блин, мне подруга написала, бежать надо. Пока.

Вика чмокает меня в щеку, просит вызвать ей такси и уходит.

– Ты с нами поедешь?

От неожиданности вздрагиваю. И когда Князев успел снова вернуться на кухню?

– Ага.

– Тогда к пять подъезжай ко мне в офис.

– Хорошо, – наблюдаю через окно, как откатываются ворота и как Вика прыгает в такси.

– Это девка везде без мыла влезет, – мрачно произносит муж.

– К тебе в трусы такие же без твоего согласия пролезают?

– Смешно. Вместе тогда Марка из сада заберем и поедем на ипподром.

– С кем ты вчера обедал в центре? – смотрю на Князева в упор.

– С любовницей, естественно, с кем же еще? В пять, Даш.

Миша разворачивается и уходит, а мне так и хочется запустить в него чайником.

Глава 6

В офис к мужу приезжаю к пяти, как и договаривались. В кабинет теперь предварительно стучу, несмотря на то, что в этот раз его секретарь на месте и даже предупреждает о моем приходе по селектору.

Просто перестраховываюсь. Вдруг там эта Ирина…

Толкаю дверь, переступаю порог. Муж в этот момент как раз снимает рубашку и вытаскивает из шкафа свитер.

Сглатываю и стараюсь на него не смотреть, правда, взгляд сам прилипает к рельефной спине, перекатывающимся бицепсам и твердому прессу. В физическом плане Князев не урод. Вот совсем. Поэтому неудивительно, что у него столько баб.

А что до меня, так это просто гормоны. Последние несколько месяцев в моей интимной жизни полный штиль. Не до этого как-то было…

Миша ловит мой взгляд и задает немой вопрос, мол, что опять не так?

Мотаю головой и присаживаюсь в кресло у стола. Разглядываю фото Марка в рамочке, которое всегда тут стоит. Фотка сделана на двухлетие. Он там в черном детском смокинге, такой весь важный, а у самого ладошки уже заляпаны тортом. Он тогда первый раз в жизни его пробовал, до этого я старалась не давать ничего сладкого, кроме ягод и фруктов.

– Поехали, – Князев берет со стола свой мобильник и ключи от машины.

Спускаемся на лифте, хотя поднималась я сюда пешком, после того как насмотрелась на Викин подтянутый живот и задницу-орех.

За руль Миша садится сам.

Когда приходим за Марком, он радостно несется нам навстречу. И, конечно же, ныряет в объятия мужа.

Пока переодеваю ребенка, Князев говорит по телефону. Марк в это время без умолку рассказывает, как они на прогулке видели ежа. Этот восторг сохраняется и на пути к лошадям.

– Пап, а там пони будут?

– Наверное.

– Ты не знаешь? – Марк широко открывает рот.

Чтобы папа чего-то не знал, для нас пока нонсенс.

– Мам?

– Я тоже не знаю. Посмотрим.

– А можно будет погладить? А потрогать? А покататься? А покормить лошадку? Пап?

– Можно.

Муж сворачивает к ипподрому и паркует машину в одной из свободных секций. Пока вытаскивает Марка из детского кресла, я успеваю осмотреться.

– Миша, Даша, – Алексей Олегович Шумаков выходит встречать нас лично. На руках у него мальчик, и правда, на вид ровесник нашего Марка.

– Здравствуйте, – улыбаюсь и взмахиваю рукой.

Шумаков последние десять лет живет в нашей области. Отстроил себе целую деревню, организовал тут много рабочих мест, ипподром тоже на его деньги соорудили, естественно.

С Мишей они в приятельских отношениях последний год, и, насколько я знаю, моему отцу эта дружба очень не нравится. Но разве Князев когда-то кого-то о чем-то спрашивал?

– Алексей Олегович, – муж пожимает Шумакову руку, – привет. Марк, – подталкивает сына, и тот тоже здоровается с мужчиной за руку.

– Лёва, – Шумаков ставит внука на землю, – знакомься давай.

Мальчик боязливо смотрит на Мишу, потом на Марка.

Наш первый тянет руку, чтобы поздороваться. Лев отвечает, оба пару секунд мнутся, а потом улыбаются.

– Хорошо, что приехали. Лёвке не так скучно будет. Дочь на неделю его к нам привезла, он всех уже умотал, – поясняет Шумаков. – Пойдемте.

– Дядя, а у вас пони есть? – спрашивает Марк, следуя за нами вприпрыжку.

Он у нас совсем не стеснительный, быстро осваивается и находит с людьми общий язык.

– Есть. Пойдем смотреть?

– Да. А покормить можно? А погладить?

Переглядываемся с мужем не без улыбок.

Миша треплет Марка по голове, но тот сразу увиливает в сторону. Занят важными разговорами о лошадях, какие уж тут ласки.

Пока дети гладят пони под присмотром конюха, Шумаков с Мишей отходят немного в сторону. Я к ним не присоединяюсь, но все равно все слышу.

– Москва дала добро, – с улыбкой произносит Шумаков.

Миша кивает, а потом бросает взгляд на меня. Тут же отворачиваюсь.

– Срок? – обращается к Алексею.

– Месяца два, максимум четыре.

– Порадовали.

– Не дрейфь, нормально все будет, – Шумков хлопает Князева по плечу, и они подходят ближе. – Как у Юры дела? – спрашивает уже у меня.

– Отлично. Папа рыбалкой увлекся.

– Хорошее дело.

Дети в этот момент с визгом бегут к нам. Марк тычет в сторону лошади пальцем и на эмоциях тараторит, что трогал гриву и давал лошадке сахар.

– У нее нос мягкий, – восхищается и вытягивает ладошку, видимо, ту, которой трогал лошадиный нос. – Пап, пойдем туда, – тянет Мишу к лестнице на другой стороне песочной площадки, где тренируют лошадей.

Пока они уходят, Шумаков рассказывает мне про внука, свою дочку и младшего сына. Лев крутится рядом с конюхом и гладит пони.

Слушаю, а сама поглядываю за своими.

Ветер спутывает волосы, поэтому убираю их в хвост, а когда снова поворачиваю голову, как в замедленной съемке вижу сына. Он несется по лестнице, оступается на последних ступенях и летит вниз. Миша пытается его поймать, но не успевает.

Мозг отмеряет секунды. Я словно в раскадровке вижу, как сын приземляется набок, заваливается прямо на свою ручку и громко плачет.

Князев тянется к сыну, но тот, увидев, что я бегу, вырывается и начинает реветь еще громче.

Падаю перед ребенком на колени, чувствую, как мелкие камешки царапают кожу и разрывают капроновые колготки.

– Все хорошо, мама рядом, – целую сына в макушку. – Где болит? Ручка?

Марк плачет, а меня трясет. Такие слезы у него на щеках огромные. Лицо покраснело, на щеке выступает кровь, а пальчики на ручке поцарапаны и припухли. Зацеловываю каждый и бросаю на мужа раздраженный взгляд.

Миша сидит перед нами на корточках. Губы сжаты в тонкую полоску. На лице ни единой эмоции. Только глаза тревожно скачут, фокусируясь то на мне, то на сыне.

– Даш…

– Ничего не говори. Зачем ты его сюда потащил? – шиплю, продолжая гладить ребёнка по голове.

Марк шмыгает носом, потихоньку успокаивается.

– Как ты после этого хочешь оставить его себе? Ты десять минут не смог за ним присмотреть!

Князев бросает на меня гневный взгляд, но молчит.

– Все живы? – Алексей Олегович подбегает к нам, запыхавшись. – Врача?

– А тут есть? – поднимаю голову.

– Конечно. Пойдемте.

Поднимаю ребенка, немного покачиваясь. Марк уже довольно тяжелый. Таскать его на руках становится проблематично.

Миша пытается мне помочь, забрать его к себе, но сын вцепляется в меня мертвой хваткой и, как только между нами образуется маленькое расстояние, начинает рыдать.

– Я сама, – отталкиваю мужа и иду следом за Шумаковым.

Чувствую, что Алексей Олегович смотрит на разыгравшуюся сцену не без удивления. Ну да, мы же типа идеальная семья…

На кушетку в кабинете врача сажусь вместе с сыном. Не без уговоров прошу показать доктору ручку и позволить обработать щеку.

Миша все это время стоит у окна, наблюдает за происходящим молча.

– Ушиб. Перелома нет, но на всякий случай рентген сделайте, – заключает врач.

– Хорошо. Спасибо вам, – выдыхаю и снова целую сына в макушку.

С ипподрома сразу мчим в больницу. Делаем рентген. К счастью, перелома и правда нет. Это слегка отрезвляет, и меня начинает отпускать.

Домой еду на заднем сиденье. Сын посапывает в детском кресле, а я то и дело трогаю его пальчики на не ушибленной ручке.

Пару раз сталкиваюсь в зеркале глазами с мужем и, как только это происходит, отворачиваюсь.

Я, конечно, понимаю, что конкретно Миша не виноват и произойти такое могло и при мне. Марк активный, поэтому падает часто. Просто все мои чувства настолько обострены, что мне доставляет какое-то извращенное удовольствие обвинять Князева в том, что сын свалился с лестницы.

Дома укладываю Марка спать, перед этим демонстративно захлопывая дверь в детской прямо перед Мишиным носом. А вот когда спускаюсь на кухню, врезаюсь мужу в грудь. Поднимаю голову и оказываюсь резко прижатой к стене.