Мария-Виктория Купер
Судмедэксперт
Я вышел из судебно-медицинского бюро позже обычного. И всё из-за того, что начальник добровольно-принудительно попросил поработать за Сигову в грязной секции. Всё бы ничего, но каким-то чудом на смене не было ни ассистента, ни санитара. Пришлось самому ковыряться от и до. Ещё и пациента привезли отвратительного. То ли дело моя лаборатория с микроскопами и красителями! Чисто, светло и никаких тошнотворных запахов…
Сам того не замечая, я дошёл до спортивного зала, толкнул обшарпанную деревянную дверь и зашел внутрь. У нас в городе был крутой спортивный центр, но мне нравился этот: здесь всё было так, как и десять лет назад. Сюда приходило очень мало народу, и всех постоянных посетителей я знал, только с бешеной скоростью менялись администраторы. Вот и сегодня меня встретила новая девушка. Симпатичная блондинка устало улыбнулась и спросила:
– Мы через час закрываемся, вы успеете позаниматься?
Я молча ей кивнул, показал абонемент и поспешил в раздевалку, чтобы скорее переодеться.
В зале было пусто. У меня теплилась надежда встретить студенческого друга Вальку Борова, но, видимо, я сильно задержался.
Недолго думая, занял беговую дорожку и медленно пошёл. Где-то над головой зашумел посаженный динамик, выплёвывая клубную музыку.
“Что? Клубняк? Сразу понятно, что админка первые дни в нашем зале работает. Тут всегда играет рок. Так. Сейчас разомнусь на дорожке и поговорю с ней.”
Но я поймал ритм и зашагал в темп. Это оказалось весьма забавным и увлекательным. Эта музыка придавала мне энергии, гасила усталость и раздражение.
Вдруг рядом появилась мужская фигура: чуть выше и шире меня. Это был Боров.
– Колян, ты чего сегодня так поздно?
– А ты что припозднился?
– У нас такая молоденькая медсестричка пришла. М-м-м… – Боров игриво подёргал бровями.
– Вот ни одной юбки не пропускаешь! Ты когда-нибудь в венеричку попадёшь.
– Я же не дурак. Сначала в отдел кадров зашёл и медкнижку посмотрел, – хитро скривил пухлые губы мой друг. – Ну а ты чего?
– Да начальник! Попросил поработать в другой секции. Вот я там умотался без помощников, – я не прятал раздражение, но тщательно скрывал даже от Борова, что начальник – мой брат. – Мне надо немного позаниматься, эмоции выплеснуть.
Боров встал на соседнюю беговую дорожку и энергично пошёл, сотрясаясь горой мышц. Его массивные щеки смешно дрожали при каждом шаге и окрасились красно-розовым румянцем, а курчавые волосы налипли на лоб. Затем он спросил, задыхаясь:
– Почему тебя попросили? Других врачей не нашлось?
– Я должен ему. Не получилось слинять.
– А-а-а, ну да. Лично я ненавижу быть кому-то должен, – задумчиво проговорил Боров и прибавил темп.
– Сам виноват. Согласился, дурак, на эту халявную ординатуру. А теперь и отказать не могу, – рявкнул я, выкрутил темп дорожки и побежал.
Пот выступил на лбу, взмокла спина и подмышки.
Тонкий, пронизывающий гнилостный запах пополз вокруг меня. Я принюхался и с ужасом понял, что от от моих волос и от моей кожи несёт жировоском! Ароматы сегодняшнего утопленника насквозь пропитали меня. Волосы встали дыбом от этой жуткой вони.
Боров учуял отвратительный запах, сморщил нос и с сочувствием посмотрел на меня.
– Колян, ты чего? Диарея?
– Да какая диарея! Поработал в секции экспертизы трупов! – выпалил я в бешенстве. – Ненавижу вскрытия! Тем более, когда все органы – мешанина в жировоске!
Я резко остановил дорожку, забежал в раздевалку, забрал вещи и рванул к дому. По дороге мысли выжирали меня изнутри. Я быстро-быстро шёл, почти бежал. Надо было как можно скорее добраться до ванны и смыть с себя этот ужасный трупный запах.
“Ну что за работа! Ну что за день! Почему я должен терпеть эту вонь. А-а-а!”
И тут я остановился: светлая мысль пришла в мою голову.
“Вообще, что я истерю. Надо пойти к брату, поговорить с ним и расставить все точки над ё. Он мой родной брат. У нас мама одна, в самом деле! Да! Я сейчас же пойду к нему, пусть ставит обратно на гистологию. Не мои проблемы, что в городе судмедэкспертов больше нет.”
Я резко обернулся вокруг себя и побежал домой к брату: благо, жил он в соседнем квартале.
Набрал на домофоне номер квартиры. Поднялся на третий этаж и дёрнул за ручку красивую чёрную дверь. Она поддалась, и я залетел в коридор.
Меня встретил брат, толстый смуглый мужчина чуть старше сорока. Массивная шея и пухлые руки источали благополучие. Лицо красила довольная улыбка. На нём была белая рубашка и чёрные брюки: куда-то собирался. Внезапно из-за его ног выскочил пушистый пудель и запрыгал вокруг меня, громко лая и пытаясь лизнуть руки.
– Коля, ты почему не позвонил, не предупредил? Мы с Раисой собрались в ресторан, – радушно сказал мужчина, поднимая собачку на руки.
– Привет, Коля! – выкрикнула женщина откуда-то из квартиры.
– Бахтияр, я так не могу работать. Убери меня из секции трупов. От меня вонь идёт на три округи! – выпалил я, схватившись за волосы.
– Ты чего такой бешеный? Разувайся. Поговорим.
Бахтияр надавил мне на плечо, и я плюхнулся на белую бархатную банкетку.
– Раиса, позвони в ресторан, пусть отложат на полчаса нашу бронь. Коль, проходи на кухню, обсудим.
Я скинул кеды, бросил на мраморный пол сумку, прошёл длинный коридор и уселся на шикарный бархатный стул. Напротив реасположился брат.
– Ну и что ты ещё хочешь? Почему тебе всё мало? – уставшим голосом сказал Бахтияр и сложил руки на груди.
– Я ничего не говорю, я тебе всей жизнью своей обязан. Но блин, Бахтияр! Это же издевательство. Ты же знаешь, что я не могу нормально с трупами работать. Я поэтому в гистологию и ушёл. Ну-у-у, не моё это – тела резать! – выпалил я, понимая, что в глазах Бахтияра выгляжу, как раздражённый и недовольный ребёнок.
– Коля, ты меня тоже пойми. Мне кого туда ставит? Дырка в кадрах, дырка! Выручай меня. Сигова в длительный отпуск ушла.
– Ну и не пускал бы ее никуда, пока врача из столицы бы прислали. Можно же как-то решить этот вопрос без моего участия?! У меня нос чувствительный, я не могу! – рассердился я и закатил глаза.
– Нельзя без тебя. Сигова беременная, я не имею права ей отказывать в отпуске и уволить не могу, чтобы прислали кого-то ещё. Только после её официального декрета нам пришлют специалиста! – Бахтияр тоже начал взрываться, но пытался сохранить хорошее настроение.
– Что? Сигова беременная?
Реальность поплыла передо мной. Эта новость стала катастрофичным завершением сегодняшнего дня.
– Раиса, иди сюда. Плесни нам настойки, – пробасил Бахтияр и с сочувствием посмотрел мне в глаза.
На кухню пришла низенькая Раиса с накрученными чёрными волосами. Длинное золотое платье аккуратно подчёркивало тонкую талию, а белый пиджак скрывал полноватые бёдра. Она тоже была готова к выходу. Женщина изящно выставила перед нами стеклянные стопки, солёные грибочки и небольшой бутыль с тёмной, почти чёрной жидкостью. Бахтияр разлил настойку и продолжил разговор.
– Да, Коля. Написала она заявление на отпуск. Не может работать из-за токсикоза. Я предложил перевести её в гистологию, но она не согласилась. Справку показала, что у неё пять недель. А вы когда расстались? Не твой ли ребёнок, а? – по-отечески спросил Бахтияр и зажевал грибочек.
– Теперь всё понятно… Какая же она крыса, в самом деле. Она меня не просто так бросила. За моей спиной встречалась с кем-то, – с отвращением сказал я и залпом выпил стопку. – Не мой ребёнок. Мы окончательно расстались полтора месяца назад.
Ненависть и злоба кипели во мне адским пламенем. Хотелось, чтобы эта Сигова так же страдала, как и я.
– Тебе придётся идти на её место, а в гистологии я обязанности между другими распределю. Больше у меня компетентных врачей нет. Только тебя можно поставить в секционный зал, понимаешь? Наших всех учить надо, а это огромные траты. Из столицы ждать ещё пять месяцев кого-то.
Я до конца не переварил информацию и, охваченный эмоциями, схватил стопку, налил и выпил.
– Нет-нет-нет, Бахтияр. Ты не можешь со мной так поступить.
– Коля, я не спорить тебя позвал, а поговорить. Ты в моё положение тоже войди. Поработай пять месяцев и иди в отпуск без содержания. Или потом больничный тебе выпрошу какой, есть люди в хирургии. Ты и так почти всё время в гистологии просидел. Куда тебе эти пять месяцев упёрлись.
– А ты справки видел, что она действительно беременная? – я не мог угомониться. Во мне кипело отвратительное ощущение, что меня растоптали, использовали.
– Видел. И заключение гинеколога, и распечатку УЗИ, и видел, как она по утрам блевать бегает. Да что ты всё о ней! Давай о делах.
– Давай.
– Коля, ты мне даже по закону отказать не можешь. Я тебя от бюро отучил в вузе и ординатуру оплатил. Ты просто обязан работать там, куда я тебя отправлю. Ещё год тебе осталось. Отработай пять месяцев, а потом езжай, куда хочешь. Стаж идти будет, а ты отдохнёшь. Согласен?
– Согласен, – покорно ответил я.
Бахтияр выпил первую стопку и откусил гриб.
– Коля, у меня есть ещё проблема: ассистентка Сиговой уволилась вчера, а санитара я сегодня за пьянство выпер. Надо графики все заново составить, вакансии открыть.
– Вот-вот. Я сегодня один крышку черепа пилил! Это издевательство. Дай мне ассистента и санитара. Тогда обещаю, что буду терпеть, молчать и радоваться! – меня начал брать алкоголь. Я пригубил ещё одну стопку и широко зевнул.
– Ну всё, братишка. Хватит тебе. Завтра с восьми работаешь, а то напьёшься и проспишь.
Бахтияр встал, закрыл настойку и убрал её вместе с грибами в холодильник. Затем важно посмотрел на кварцевые часы и крикнул жене:
– Раиса, пойдём. Проводим его и как раз в ресторан успеем.
***
Я добрался домой без приключений. В полнейшем расстройстве помылся, истратив целую банку геля для душа, и лёг спать. Мысли о Сиговой не унимались. Я лежал в темноте, а перед глазами в красках всплывали воспоминания. В сотый раз пересматривал и переживал все счастливые и отвратительные моменты наших отношений. Потом картинки становились зыбче, и я провалился в сон.
Мне снилось детство: деревенский дом, молодая мама в цветастом халате, река, летние вечера и сливовые сады… Вот я уже тянусь, чтобы сорвать сливу, такую жёлтую, спелую и ароматную… И в ушах зазвенела резкая мелодия будильника.
Я взглянул на время. Восемь утра. Восемь?! Как? У меня работа! Чёрт возьми!
Надев первую попавшуюся кофту и натянув штаны не первой свежести, я выбежал из дома и помчался в сторону судебно-медицинского бюро. На ходу позвонил в регистратуру.
– Судмедбюро, слушаю! – резко ответил противный женский голос.
– Галя! Это Николай Петрович. Я бегу. Скажи, если будут спрашивать, что я в пробке.
– Ой! Доктор Носков! Доброе утро, – голос подобрел и потеплел. – Я уже сказала про то, что вы в бухгалтерию забежали. Бахтияр вас искал. Злой, как чёрт.
– Спасибо, Галя. В долгу не останусь.
Я бросил трубку и помчался ещё быстрее. Если меня искал начальник судебно-медицинского бюро Бахтияр Бахтиярович Айдаров, то это не предвещало ничего хорошего. На работе брат был настоящим зверем: грубым, чёрствым и очень неприятным человеком. А ко мне он выказывал вечно напускное недовольство, чтобы никто даже не подумал, что мы родня. Но я на брата никогда не обижался, потому что знал: это необходимо для нашей безопасности. Бахтияр для моего образования провернул махинацию, и поэтому очень боялся разоблачения и подрыва своего авторитета.
Я ворвался в бюро, залетел в ординаторскую и уже в восемь двадцать был в секционном зале. За пустым металлическим столом для вскрытия стоял Бахтияр Бахтиярович, гневно раздувая ноздри. Он казался ещё выше и шире. Я сразу же понял, что мне кранты.
– Николай Петрович! Время! Вас нет на рабочем месте! – начал отчитывать меня брат.
– Бахтияр Бахтиярович, я был в бухгалтерии. Надо было документы на отпуск проверить… – быстро придумал я и выдохнул.
– Какой отпуск! Николай Петрович! Мы же всё обсудили по поводу работы ещё вчера! – брат закипал. Лицо его побагровело.
Кто-то чихнул позади меня, и я с ужасом понял, что мы не одни. За мной в углу на табуретке сидела тощая блондинка лет двадцати.
– Это ваша новая ассистентка, – раздражённо сказал Бахтияр и указал рукой на девчушку, которая сразу же задрожала, сделалась ещё мельче и тоньше.
– Вы ей всё объясните по работе, будьте добры. И сразу же вдолбите сотруднику в голову, что опаздывать на работу – это нарушение, которое я занесу в личное дело!
– Бахтияр Бахтиярович, я обещаю, что больше такого…
– Хватит, Николай Петрович! Хватит! Мы вас двадцать минут ждём. У меня есть еще одна новость для вас, Николай Петрович. Вы будете работать ночные смены. График труда составим по закону, не переживайте.
– Ночные же на Зингере?
– Нет больше Зингера. Инсульт. Послезавтра похороны, – спокойно сказал Бахтияр.
Я замолчал, потому что знал, что Зингер и Бахтияр были друзьями. Это тоже держалось в тайне, но мне посчастливилось бывать на их веселых загородных застольях с гитарой и душевными студенческими историями…
Настя сидела в углу, как мышь. Казалось, что она боиться пошевелиться и обрушить на себя гнев начальника. Но Бахтияр на неё не обращал никакого внимания.
– Вы будете на двух ставках, Николай Петрович. Ночь теперь тоже ваша. Настю закрепляю за вами, она будет работать в таком же графике, как вы. Санитара скоро найду, но он будет общий, – бесцветно сказал Бахтияр и ушёл, оставив меня с Настей в секционном зале.
Я решил больше ничего не выяснять у брата, боясь сделать ещё хуже. Мне было искренне жаль, что Бахтияр потерял своего единственного и лучшего друга. И я не хотел как-то испортить наши отношения.
Я образно отряхнулся от страшной утренней новости о Зингере, выдохнул и обратился к девушке: