Мария Томарёва
Скандинавские мифы и легенды
© Мария Томарёва, текст, 2018
© Янис Шульц, иллюстрации, 2018
© ООО «Издательство АСТ», 2018
* * *
Сотворение мира
Сначала нашего мира не существовало. Вместо него была бездна под названием Гиннунгагап – ни дна, ни конца, ни края.
На севере от Гиннунгагапа простиралась ледяная страна Нифльхейм, а на юге – Муспельсхейм, огненное царство.
И целую вечность ничего не случалось.
Но однажды в холодном Нифльхейме забил родник и реки из него потекли на юг, неся с собой ледяные глыбы. Искры, вылетавшие из Муспельсхейма, растапливали лёд.
И вот из подтаявшего льда появились два самых первых существа.
Одним из них был гигант по имени Имир. А другим была… нет, не женщина, а корова. Звали её Аутумла.
Лёг Имир спать – и под левой мышкой у него выступили капли пота, которые превратились в великана и великаншу. Скрестил Имир во сне ноги – и из-под колен его вылез ещё один великан, причём с шестью головами.
Еды Имиру и всем произошедшим от него великанам хватало – они питались молоком коровы Аутумлы.
Но где уж было Имиру догадаться, что корове тоже нужен корм. Ведь он не умел думать. Да и никакой травы в Гиннунгагапе не росло.
Поняла это терпеливая Аутумла, горестно закатила глаза и принялась, за неимением лучшего, слизывать соль с камня.
Вот стоит корова и лижет камень. Лижет первый день – из камня проступили волосы, лижет второй день – показались голова и плечи. Ну а к вечеру третьего дня из камня вышел красавец по имени Бури.
Красавец Бури женился на красавице великанше, и у них родился ещё один красавец по имени Бор.
Сыновей Бора звали Один, Вили и Вё. Они и стали первыми богами – асами.
Троим молодым асам в пустынном мире было скучновато.
Сидели как-то Один, Вили и Вё на краю ледника. Один и говорит:
– О, братья мои! Раз уж мы боги, так давайте создадим в бескрайнем, бесконечном и бездонном Гиннунгагапе новый мир.
Только из чего его сделать?
– А мы его сделаем… из Имира! – придумал Один.
– Нехорошо как-то, – засомневались Вили и Вё, – он же наш прародитель.
– Во-первых, наша прародительница – это корова Аутумла, – возразил Один. – Ведь именно она вылизала из камня нашего дедушку Бури. А во-вторых… братцы, мы же все знаем, что думать Имир не умеет. Он, наверное, даже и не заметит ничего.
И убили они Имира. А и из него вытекло столько крови, что в ней утонули почти все великаны – а их к тому времени было уже немало. Спаслись только великан Бергельмир с женой.
– М-да, – сказал Один, – что-то мне подсказывает, что потомки этой парочки будут нас, асов, сильно недолюбливать…
И он не ошибся. От Бергельмира произошли те самые великаны-ётуны, которые враждуют с асами с начала и до конца времён.
Тело Имира братья-асы бросили в Гиннунгагап и сделали из него землю.
Громадный череп великана стал небесным сводом. Из его крови получились реки и моря, из костей – горы и скалы, из зубов – камни и песок, из волос – леса. Мозг Имира (который у него всё-таки был) боги подбросили в небо – и он стал облаками и тучами.
Череп Имира оказался квадратным. Чтобы придать небосводу округлую форму, асы свернули углы в виде рогов. В каждый из рогов – северный, южный, западный и восточный – они посадили по ветру.
Голый череп Имира братья украсили искрами из Муспельсхейма. Так на небе появились бесчисленные звезды.
Землю боги окружили океаном, а узкую полоску суши вдоль него отвели великанам-ётунам – надо же было этому народу где-то жить. Так появился суровый край Ётунхейм – царство великанов.
Итак, новый мир был создан. Но кем его заселять?
– Давайте-ка создадим людей! – предложил Один.
Вили и Вё были не против, только из чего бы их создать?
– А мы сделаем их… из дерева! – придумал Один.
Сказано – сделано: нашли они на морском берегу два бревна и вытесали две фигуры – мужскую и женскую. И братья одарили их волшебной силой. Один дал им жизнь и дыхание, Вили – возможность думать и двигаться, а Вё подарил им чувства и речь.
Первого мужчину назвали Аск, а первую женщину – Эмбла. Вскоре люди заселили всю землю, которой асы дали название Мидгард.
И всё бы хорошо… да только через какое-то время в Мидгарде стало отвратительно пахнуть.
– Фу! – поморщился Один. – И как это люди умудрились испакостить землю за такой короткий срок?
– Люди здесь ни при чём, – вступился за них Вили. – Пройдут тысячелетия, прежде чем они научатся загрязнять мир самостоятельно.
– А смердит, братец, сама земля, – объяснил Вё. – Ведь она сделана из чего? Из мяса гиганта Имира. А мясо со временем что делает? Протухает.
Заглянули братья в недра земли – вся бывшая Имирова плоть кишела отвратительными червями.
И снова взялись асы за дело. На испорченное мясо были наложены чары – и оно превратилось в обыкновенную землю.
Но что же делать с червями?
– А давайте превратим их в маленьких человечков вот что, – предложил Один. – В тёмных гномов и светлых эльфов.
– Ну, Один, ты и скажешь, – засомневались братья. – Ладно ещё в гномов. Но в светлых, прекрасных эльфов? Таких отвратительных червяков?
– А пусть светлые, прекрасные эльфы помнят о своём происхождении и не будут считать себя равными нам, асам, – объяснил Один.
Так в мире появились тёмные альвы – гномы и светлые альвы – эльфы.
Девять миров и ясень Игдрассиль
Если говорить точно, мир получился не один, а целых девять.
Во-первых, человеческий мир – Мидгард.
Во-вторых, Асгард – страна асов в небесах над Мидгардом.
В-третьих, Ванахейм. Живут в нём так называемые ваны – ещё один клан богов. Ваны – божества природы, поэтому их край Ванахейм сплошь зарос лесами.
В начале времен асы с ванами воевали. Но потом решили, что делить им нечего, поладили, породнились и теперь мирно соседствуют.
В-четвёртых, Ётунхейм, где живут великаны-ётуны.
В-пятых, Свартальфахейм, подземное царство гномов. Коротышки гномы в своих кузницах создают волшебное оружие и украшения, о которых мечтает каждый бог. Кроме того, среди маленьких гномов встречаются большие умники.
Наверное, тёмные альвы добились бы лучшей доли, чем только сидеть в норах и выполнять заказы асов. Да вот беда – беднягам не выйти на поверхность: первый же луч солнца превратит неосторожного гнома в камень.
В-шестых, Льесальфхейм, воздушные чертоги эльфов. Этот мир парит где-то между Мидгардом и Асгардом.
Светлые альвы – кузнецы не хуже гномов. Кроме того, они божественно поют и играют прекрасную музыку. Впрочем, всегда помнят о своём небожественном происхождении (из червей в протухшем мясе Имира) и держатся скромно.
В-седьмых, Муспельсхейм, огненное царство – оно существует ещё со времен Гиннунгагапа. Всё в этом мире состоит из пламени.
У ворот Муспельсхейма стоит на страже его правитель Сурт с огненным мечом наперевес. И никто никогда там не бывал, кроме коренных жителей – страшных огненных великанов.
В-восьмых, ледяной край Нифльхейм, такой же древний, как и царство огня.
И там только снег да лёд, иней да мгла. Да ещё ледяные великаны – злобный народ, и в гостях у них делать нечего.
И, в-девятых, Хельхейм, царство мёртвых.
Через все девять миров произрастает могучий ясень Иггдрасиль.
Крона его простирается выше небес. По ней гуляют четыре оленя, объедая свежие листочки.
На верхушке Иггдрасиля сидит орёл. Когда он машет крыльями – в Асгарде, Миргарде, Ётунхейме и других мирах поднимается ветер. А между глаз у орла устроился ястреб.
По стволу Иггдрасиля бегает белка по имени Рататоск.
Корни ясеня уходят глубоко под землю.
Первый из них находится в Ётунхейме.
Возле него в полутемном гроте бьёт источник мудрости, который охраняет великан Мимир – точнее, не весь Мимир, а лишь его отрубленная и оживлённая голова.
Пришёл как-то к Мимиру молодой Один.
– Дай мне попить из источника, – попросил он великана.
– Попей, – ответил Мимир. – Но мудрость нельзя обрести без лишений. Чего бы такого тебя лишить? Ладно, отделаешься малым – давай-ка сюда свой правый глаз.
– Глаз? – расстроился Один. – А нельзя, например, палец? Ну, ухо в конце концов…
– Не торгуйся, юноша, – сказал Мимир.
– Что ж, – вздохнул Один, – став мудрым, я одним глазом увижу больше, чем сейчас двумя.
И теперь на каждого, кто попадает в грот к Мимиру и наклоняется над его источником, из-под воды смотрит пожертвованный ради мудрости глаз Одина.
Второй корень Иггдрасиля – в царстве мёртвых, Хельхейме.
Рядом с ним развалился обросший перьями дракон Нидхёгг и грызёт его. Несладко приходится этому корню! Зато дракону – очень даже сладко. Ведь даже роса на священном дереве такая вкусная, что пчёлы – там, в верхних мирах, – собирают её вместо мёда.
Кроме сока Иггдрасиля, в меню дракона входит кровь, которую он высасывает из мертвецов. Мимо Нидхёгга-кровопийцы проходит каждый свеженький покойник на пути в царство мёртвых. Потому-то жители Хельхейма и выглядят такими иссохшими.
Иссохло бы стараниями Нидхёгга и мировое дерево, если б не его третий корень.
Третий корень тянется в Асгард.
Около него бьёт священный источник и живут три норны – богини судьбы.
Старшая норна зовется Урд, что значит «прошлое», средняя – Вернанди, «настоящее», а младшая – Скульд, «будущее».
Урд выглядит дряхлой старухой, Вернанди – женщиной средних лет, а Скульд – юной девушкой.
Норны знают судьбы всех миров и судьбу каждого существа – будь то ётун или альв, человек или ас.
При этом определённую заранее судьбу не могут изменить даже боги.
Правда, в отличие от людей, асы могут прийти к норнам и спросить, что их ждёт впереди. Естественно, они давно уже пришли и спросили. Например, каждому асу известно, в какой час и как именно он погибнет.
Впрочем, норны не всегда отвечают на вопросы, не всегда дают советы.
– Нет, – частенько говорят вещуньи самому Одину, – даже тебе не стоит знать, что из этого выйдет.
Чувствительная юная Скульд, отвечающая за будущее, в таких случаях обычно заливается горькими слезами…
Каждую долю секунды в каком-то из миров кто-нибудь рождается, и Урд, Вернанди и Скульд должны прийти к его изголовью и наделить младенца судьбой.
Они же ухаживают за Иггдрасилем – каждый день они черпают из источника воду вместе с грязью и поливают ею корень ясеня. Это помогает дереву пережить ненасытность Нидхёгга. Вода в источнике настолько священна, что грязь в ней – белого цвета.
У этого источника (зовётся он, как и старшая норна, Урд – это слово означает ещё и «судьба») асы частенько собираются на совет.