Мария Сёма-Кузьмина
Идолки́
– Да, – задумчиво ответила Тата.
– А ты что считаешь самым главным в отношениях? – спросил он в ответ.
– Любить, – ответила Тата.
– А что, по-твоему, значит любить?
– Это значит всем сердцем стремиться быть с человеком, разделять с ним радость и печаль. А иногда и отпустить.
– Отпустить? – Саша удивлённо поднял брови.
– Да, – Тата задумчиво посмотрела вдаль. – Иногда отпустить – это самый сложный, но самый правильный поступок для человека, не только для отпускающего, но и для отпускаемого. Самое главное – вовремя это понять.
На чёрном небе рассыпались звёзды, как будто кто-то поворошил большой костёр и миллиарды искринок взмыли вверх.
– Знаешь, эти места очень загадочные, – сказала Тата, задумчиво глядя в звёздное небо.
– Да? – тихо спросил Саша.
Он сидел на траве под дубом и крутил в руках ещё зелёные жёлуди, которые сорвал с ветки дерева.
– Да, мне бабушка в детстве часто рассказывала, – Тата ласково посмотрела на Сашу, – хочешь послушать?
– Конечно хочу.
– Тогда расскажу тебе легенду о дубе. Давно, когда ещё были крепостные крестьяне, здесь находилось поместье графа Воронцова. И была у этого графа одна крепостная крестьянка. А в нескольких километрах располагалось поместье другого какого-то дворянина, с которым Воронцов не ладил. Так вот, влюбилась эта крестьянка в пастуха из чужого поместья, а он полюбил её. И часто они встречались в дубовой роще, а пожениться не могли, так как граф не давал разрешения из вражды к другому помещику. Пастух тот коз пас и сделал он две дудочки дубовые. Ночью, когда стихнет природа вокруг, посвистит он тонко в дудочку, девушка тут как тут, приходит к нему в рощу на свидание. Или она посвистит в свою дудочку, и юноша приходит к ней. Граф Воронцов узнал об этом и приказал выдать замуж непослушную крестьянку за кузнеца и отправить их в своё дальнее село. Она, конечно, вышла замуж за кузнеца, нельзя было ослушаться барина. Только вот дудочку свою она бережно хранила. А потом стали в округе сплетничать о том, что пастух стал ей каждую ночь мерещиться.
– Что значит мерещиться? – перебил Тату Саша.
– Ну я так понимаю сниться он ей стал, – ответила девушка, – если это можно назвать сном.
– Ааа, сниться.
– Да, но я рассказываю, как мне бабушка всё время говорила – мерещиться. В общем стал он ей мерещиться каждую ночь и сначала она вроде как веселая была, а потом осунулась, худеть стала. Тоже самое и с тем пастухом творилось – после свадьбы своей любимой он сначала грустный был, а потом заметно приободрился и друзьям своим бахвалился, что, мол, любовь их не закончилась.
– Что значит бахвалился? – спросил её Саша.
– Ну это значит хвастался он, – ответила Тата и продолжила. – Люди думали, что в тайную они встречаются, пытались подкараулить, однако со дворов своих их никто не замечал уходящими ни днём, ни ночью. Прошло время может с год, и пастух чахнуть стал – исхудал, глаза потускнели, лицо осунулось. И стали люди потом всё чаще замечать, что и пастух, и крестьянка всюду дудочки свои носят, под конец уж их из рук боялись выпустить. Как умалишённые держали при себе, спать с ними ложились, как будто драгоценней них нет ничего не свете.
Тут Тата замолчала, глядя вдаль и накручивая на палец локон своих волос.
– Так и что дальше было? – нетерпеливо спросил Саша.
– А ничего хорошего не было. Пастух умер от истощения нервного, а следом пропала и девушка, потом нашли её в той дубовой роще, где пастух раньше коз пас, удавилась она на суку дуба – перекинула через сук кнут, обмотала веревкой шею и, стоя на коленях, удавилась.
– Тьфу ты! – воскликнул Саша. – Ну что за истории ты рассказываешь ночью.
– Ну какие есть, такие и рассказываю, – Тата невольно улыбнулась, но через миг снова стала серьёзной. – Кстати, то место теперь называют урочище Козья шейка. Оно недалеко отсюда, пару километров всего.
– Ну и название, ужас, – хмурясь сказал Саша, – вся история эта кошмар какой-то средневековый.
– А ещё нам потом соседские ребята говорили, что иногда ночью свист из той рощи слышен, тонкий такой, жалобный.
– Так всё, хватит, мне ещё тебя домой провожать, – Саша засмеялся и, положив жёлуди в карман, поднялся с земли.
Тата тихо засмеялась и ответила:
– Ладно, забудь. Давай я тебе лучше Пушкина почитаю. У него там кстати есть сказка о Мёртвой царевне.
– Хватит на сегодня сказок, – ответил ей Саша, – иди лучше ко мне.
И он притянул Тату к себе в объятия. Скоро на горизонте забрезжил рассвет.
***
Лето заканчивалось, и друзья решили сделать прощальную праздничную вечеринку на берегу реки.
В хижину зашёл Димка с топором на плече.
– Куда это ты собрался? – спросила его Люба.
– За дровами, вы же заказывали шашлык?
– Слава Богу, не за шашлыком, – весело сказала Тата и девчонки засмеялись.
– На охоту с ружьями ходят, – бросил им через плечо Димка и скрылся в ночи.
Следом в хижину зашла Аня и самодовольно заявила:
– Я лежала в больнице и что, думали спирт не привезу? – девушка звякнула о стол бутылкой с прозрачной жидкостью.
Ребята заликовали.
– Нет, это выше моих сил, – усмехнулась Тата.
Девчонки начали накрывать на стол в хижине, пока ребята курили, сидя на поваленном дереве.
– Ну, где вы там? – недовольно надув губы и сморщив носик, спросила Люба, – я тут картошку уже намяла.
– Что за «намяла»? – спросил Макс.
– С луны что ли свалился? – съязвила Люба, – пюре картофельное значит.
Макс засмеялся.
– У нас так не говорят.
– Значит запоминай, – учительским голосом ответила девушка.
Ребята начали вспоминать и произносить интересные словечки, которые говорят в их областях.
– В Калуге змея это казюлька, – хохотнув, произнёс Сенька.
– Измигульник – это лентяй, – сказал Макс, – так в Туле говорят.
– А у нас вместо слова «немного» говорят «малясь», – парировала Аня, которая жила в Липецкой области.
– Нам бабушка вместо «бегать» говорит «лындать», – сказали ребята из Курской области.
– А моя бабушка, когда я говорю, по её мнению, ерунду, отвечает мне «хватит курдачить», – добавила Тата, улыбнувшись.
Все дружно расхохотались.
После тоста в честь прошедшего лета они принялись закусывать.
Сенька Медведев, самый старший в их компании, ворочая вилкой в картофельном пюре, философски изрёк:
– Да, спасибо за картошку, разблокировала мне воспоминание. Мы такую в армии ели и плакали.
Все засмеялись, а Люба, картинно надув губы, заявила:
– Не нравится, не ешьте. Эх, а мы ещё им салаты рубили!..
Ребята начали успокаивать девушку и благодарить за ужин.
– Я выпью вина? – тихо спросила Тата у Саши, который всё это время сидел рядом и молчал.
– Тата, почему ты мне задаёшь такой вопрос? Делай так, как считаешь нужным.
– Ну, просто ты за рулём… не знаю, стоит ли пить без тебя. И вообще, мне интересно услышать твоё мнение, – растерянно произнесла девушка.
– В этом вопросе может быть только твоё мнение и больше ничьё.
Тата так и не поняла, стоит ей пить или нет и в итоге решила, что вино этим вечером ей ни к чему.
– Эх, дамы, не любите вы нас, поэтому сейчас мы поедем к другим девчонкам из соседнего села, – философски заметил Сеня, засобиравшись с несколькими ребятами ехать в другую деревню.
Люба тут же вставила своё слово:
– Ничего вы не понимаете. Наоборот, мы вас любим, поэтому и бережём.
Раздался дружный смех. «Ну, мы запомним это лето 2003 года», – повторяли друзья. Оставшаяся компания поехала в клуб. Девчонки танцевали, а парни стояли по периметру танцпола группами. В полночь Тата подошла к заведующему и что-то проговорила ему на ухо, через минуту заиграл медляк. Девушка подошла к Саше и взяла его за руку.
– Это белый танец, значит девушка приглашает парня танцевать. Пойдёшь? – она улыбнулась, смотря в его зелёные глаза.
Его лицо просияло.
– Конечно пойду. Белый танец и ты сегодня в белом…
Они медленно закружились под раздающиеся из динамиков слова «Сегодня в белом танце кружимся, наверное, мы с тобой подружимся…». Тата уткнулась лицом в его шею и вдыхала такой родной, такой приятный запах. Разве может душа вместить в себя сразу столько счастья?
Когда песня закончилась, они вышли на улицу. Звёздное небо раскинулось над их головами, Тата завороженно смотрела на эти далёкие огоньки, а Саша сжимал её руку.
– Поедем в Идолки́? – спросил он, целуя её в щёку.
– Да, – задумчиво ответила Тата.
Они пошли на стоянку, предложив друзьям подвезти их обратно до хижины. «Ребята, улыбнитесь, сейчас вылетит птичка», – Аня сфотографировала Сашу и Тату, обнимающихся у его машины.
Приехав в Идолки́, они остались сидеть в машине.
– Вот закончилось лето, а я так и не смогла до конца узнать, какой ты.
– Какой я? – удивлённо спросил он. – А что ты вообще узнала?
Тата улыбнулась.
– Я узнала, что ты честный и справедливый, ты смелый и готов защищать всех, кто тебе дорог. Ты немногословный, часто молчишь, но людей ты любишь. Ты сильный, но ранимый, хоть и пытаешься скрывать это. Ты трудолюбивый, у тебя есть цель, к которой ты идёшь целенаправленно, но неспеша. Ты рассудительный, но часто сомневаешься, тебе сложно решиться и сделать что-то необдуманное. У тебя красивая душа, но ты скромный и часто смущаешься, когда на тебя смотрят или делают комплименты. Ну что, угадала?
Саша сидел, упершись локтями в руль машины и закрыв ладонями лицо.
– Я что-то сказала не так? – Тата взволнованно на него посмотрела.
– Наверное, так. Я сам никогда не задумывался об этом, – он убрал руки от лица и посмотрев на девушку, спросил: – Ну почему ты так пытаешься меня узнать?
– Потому что я люблю тебя, – Тата смущённо опустила свой взгляд.
– Я тоже люблю тебя, – он ласково улыбнулся. – Расскажешь теперь, какая ты?
– Я не знаю, – девушка тихо засмеялась. – Может прогуляемся?
Они вышли из машины и долго гуляли у подножья холма, а потом поднялись наверх.
Лёгкий поцелуй коснулся губ Таты, и девушка с жаром на него ответила. Обнявшись, они простояли ещё час, пока рассвет полностью высветлил тёмные краски неба. Прощаясь, Тата спросила:
– Ты будешь писать и звонить мне?
Саша пожал плечами.
– Да, но не часто. Вообще я не люблю говорить по телефону и писать не люблю.
Девушка недовольно поджала губы.
– А что ты любишь?
– Тебя люблю, – сказал он серьёзно, глядя в ее карие глаза.
– И что мне делать? – лицо её смягчилось, улыбка тронула губы.
– Любить и ждать.
– Я люблю, но не люблю ждать.
– Но будешь?
– Буду.
Природа пробуждалась ото сна.
Саша сел в машину и уехал, оставив Тату на стоянке возле её дома. Девушка с щемящим тоской сердцем посмотрела на удаляющийся по просёлочной дороге автомобиль, а потом перекрестила его рукой вслед, как делала всегда её бабушка.
…Тате снова снился сон-воспоминание. Семилетняя девочка в ужасе кричит над своим любимым псом. Тот еле дышит, но всё ещё преданно смотрит в её глаза, взгляд его медленно тускнеет. Чьи-то большие тёплые руки обнимают за плечи. «Поплачь, Тата, поплачь. Так тебе будет легче». Девочка очень хочет, но не может заплакать, вся её боль повернулась вовнутрь…
Через пару дней Тата уехала в свой город. Лето закончилось.
Глава 3
«Мне без тебя каждый час – с год;
Если бы время мельчить, дробя!
Мне даже синий небесный свод
Кажется каменным без тебя.»
(Н. Асеев)
Наступила осень, которая отныне стала для Таты символом разлуки и печали. Тяжёлые тучи надвинулись на город и не выпускали его из своих мокрых объятий несколько недель подряд. В душе у Таты было такое же пасмурное настроение, только без дождя. Ей хотелось плакать, но она не умела.
Девушка окунулась с головой в учёбу, чтобы хоть как-то заполнить пустоту в сердце. Ей повезло, что в городе у неё самая оптимистичная подруга на свете – Арина. Это была девушка высокого роста и модельной внешности, с длинными пшеничного цвета волосами, которые она часто заплетала в тугую косу. Лицо у Арины обрамлено прямой чёлкой, серо-голубые глаза подчёркивали длинные ресницы и изогнутые брови, у неё был прямой нос и красивые очерченные губы. Аринка отличалась неимоверной энергией – отличница, лыжница и баскетболистка, её фотографии висели на всех стендах института с названием «Гордость нашего ВУЗа». При этом она не была зазнайкой, вливалась в любую компанию и обожала приключения.
Если бы не Арина, Тата утонула бы в одиночестве. Она вытаскивала её на все события города – открытия парков, выставок, различные музеи и культурные мероприятия.
Увидев в начале семестра кислое лицо Таты, подруга тут же придумала для них ещё одно новое увлечение – ходить в театр на все постановки и вести «дневник зрителя», в который они записывали название каждого спектакля с датой посещения, какие актёры им понравились больше всего, выставляли оценки за игру и описывали общее впечатление от каждого представления. Театр так захватил Тату, что она действительно повеселела.
В середине осени Аня прислала Тате письмо, в которое было вложено несколько фотографий. Девушка стала медленно рассматривать снимки. На них были запечатлены её друзья вместе с ней – в хижине, в клубе, у костра на пруду. На последнем фото стояли, обнявшись у машины, Саша и она. У девушки перехватило дыхание от волнения. Тата долго-долго рассматривала эту фотографию, изучая каждый миллиметр его лица и тела.
Тата прочитала письмо, в котором Аня подробно рассказывала все новости и задавала кучу вопросов по поводу встречи на новый год и конечно же, строила планы на предстоящее лето. Ободрительные строки подруги согрели Тате душу. Прочтя письмо несколько раз, она взяла лист бумаги, простой карандаш и начала перерисовывать изображение юноши с фотографии.
Саша писал Тате редко и практически всегда только после того, как она первая напишет ему. Каждый день тянулся для неё, словно вечность, числа в календаре не хотели сменять друг друга. Тата жила лишь воспоминаниями о лете, о прогулках по полям и их любимому холму в Идолках.
Но однажды в конце осени он написал ей СМС: «Тата, установи себе на телефон программу ICQ и зарегистрируйся, там мы сможем переписываться чаще. Мой ник Муравей».
Девушка сразу установила себе так называемую Аську. «Ну раз ты Муравей, значит я Стрекоза», – с улыбкой подумала она, регистрируя свой ID.
Она добавила Муравья к себе в список контактов.
«Привет» – написала Стрекоза.
«Привет. Как дела?» – ответил ей Муравей.
Тата улыбнулась. Они общались почти целый час, поставив рекорд по времени в переписке.
Девушка постоянно заходила в сеть, даже на парах в институте, незаметно пряча телефон под партой, но Саша с каждым днём всё реже и реже был онлайн. Он снова мог не отвечать на её сообщения несколько дней подряд, а иногда неделями, и Тату это убивало. Она ходила по своей комнате часами, меряя её своими шагами и всё думая, думая, думая. Писать ему СМС в стиле «Что не отвечаешь?» она стеснялась.
***
Арина, придя к Тате в гости, увидела её лежащей на постели лицом вниз. Волосы Таты были растрёпаны, на столе валялись скомканные листы бумаги и сломанные карандаши.
– Так, я даже не буду спрашивать, почему ты в состоянии «невыносимые муки бытия», – произнесла Арина, пытаясь перевернуть подругу на спину.
– Он не пишет уже девять дней, и я догадываюсь, что это из-за меня.
– Из-за тебя? Интересно, что ты такого страшного сделала? Написала большее количество раз «я тебя люблю», чем ему было нужно? – съязвила Арина, гневно раздувая ноздри.
– Нет, я, наверное, неудачно пошутила. Я заметила, что, если я говорю какую-то колкость или чёрный юмор, он потом мне не пишет дольше, чем обычно и не отвечает на сообщения, – ответила Тата с печальным лицом. – Я не могу понять, в каком он находится настроении, поймёт ли шутку, или нет.
Арина шумно вздохнула, пытаясь подобрать слова.
– Знаешь, я ненавижу это свойство некоторых людей – игру в молчанку. Моя мать так всё моё детство делала. Она могла несколько дней подряд молчать, а я бегала за ней в панике, пытаясь выяснить, в чём именно я провинилась. До сих пор помню этот липкий страх, сковывающий всё тело, – Арина вздрогнула. – Это очень жестоко по отношению к близким, поэтому отныне я записываю твоего парня в список своих личных врагов.
– Не надо, – испуганно сказала Тата. – Он хороший, просто очень ранимый и немногословный. Может я вообще всё себе надумала и накрутила в своей голове, теперь я уже сомневаюсь, что он обиделся на меня.
– Тата, когда человеку что-то не нравится в общении, он должен сразу сказать: «так со мной шутить нельзя, мне неприятно» и всё, проблема сразу решится, – Арина задумалась и начала накручивать на палец светлый локон своих волос.
– Знаю, – ответила ей подруга. – Мне сложно его понять, очень сложно. Когда он был рядом, казалось, что всё хорошо. Я думала, что узнала его. Но на расстоянии я не понимаю ни настроения Саши, ни мыслей не чувствую. Его сообщения односложны, в них невозможно уловить ни единой эмоции. Он просто не любит писать, понимаешь? И звонить тоже не любит, из-за этого я чувствую отдаление.
Арина внимательно слушала подругу, накручивая себе на палец уже другой локон волос. Тата закатила глаза и полушутя-полусерьёзно воскликнула:
– Тебе и плойка не нужна, ты себе уже руками все кудри сделала.
Подруги засмеялись.
– Ладно, что гадать, – Арина убрала руки от своих волос и начала разглядывать рисунки, лежащие на столе. – Пошли лучше погуляем, тебе нужно развеяться.
– Не хочу никуда идти, – буркнула Тата. – Ничего не хочу.
– Придётся – у меня два билета на новый спектакль, а у тебя два часа, чтобы привести себя в порядок, сейчас ты больше похожа на домовёнка Кузю.
– Спектакль? – Тата приободрилась. – Тогда я в душ, жди меня здесь. Кстати, я там пару новых книг купила, посмотри.
– Давай, давай, – монотонно ответила ей Арина, уже погрузившись в одну из книг.
***
Медленно, очень медленно шли дни. На новый год Тата поехала к бабушке в деревню, Аня тоже приехала к своим родителям. Они долго разговаривали, вспоминая своё прекрасное прошедшее лето и строили планы на будущее.
– Как Саша? – спросила Тату подруга.
Она в ответ махнула рукой, тяжело вздохнув.
– Тяжело всё это – расстояние, молчание. Я вся измучилась и кажется, что до лета не доживу.
– Ты ему писала об этом?
– Ну я писала, что скучаю, но как понять глубину моей тоски по слову из шести букв? – ответила Тата вопросом на вопрос.
Аня покачала головой.
– Попала ты, подруга. Теперь жди, что ещё остаётся.
– Жду. Расскажи мне лучше о своей учёбе, – Тата попыталась улыбнуться.
Аня начала подробно рассказывать о своём институте, о жизни в общаге, о молодых преподавателях и о многом другом. Тата внимательно слушала, вовремя задавая нужные вопросы и вставляя ободряющие фразы на негодование подруги сложностями учёбы.
***
Наконец-то зима подошла к концу и весеннее солнце принесло в душу Таты надежду. Однажды она заглянула в почтовый ящик и увидела там письмо с мелким убористым почерком. Тата прочитала обратный адрес и руки её затряслись, письмо было от Саши. Девушка тут же села на порог лестницы и вскрыла конверт, достав из него лист бумаги, текст располагался всего на одной стороне. «Привет. Как дела?» – прочитала Тата и улыбнулась. Она вглядывалась в каждое слово, в каждую букву и не поднялась с порога, пока не выучила весь текст наизусть. Девушка в тот же день написала и отправила ему длинный ответ. Письмо Саши грело ей душу почти месяц.
Наступил апрель. Тата наудачу зашла в Аську. На удивление, Муравей был в сети.
«Привет» – написала ему Стрекоза.
«Привет» – ответил Муравей, а через минуту написал ещё одно сообщение:
«Как дела?»
«Плохо. Я скучаю» – написала Стрекоза.
Несколько минут она ждала его ответа.
«Я тоже» – пришло сообщение от Муравья.
«Поговори со мной» – тут же написала Стрекоза.
Но Муравей уже вышел из сети.
Тата закрыла глаза и тяжело вздохнула.
Аринка, сидящая на кровати у Таты и читающая тяжеленную книгу по гражданскому праву, посмотрела на неё и, хмуро хмыкнув, сказала:
– Понятно.
– Что понятно? – грустно спросила Тата
– Всё понятно. Опять написал два слова и смылся? – Арина начала закручивать локон своих волос на палец.
– Он, наверное, занят.
– Ага, сверх занятой человек.
– Арин, не надо.
– Ладно, пошли погуляем, иначе ты сейчас сама себя тут съешь, я тебя знаю. – Арина громко захлопнула книгу и встала.
– Пошли.
***
Майским вечером Тата сидела за своим столом и размышляла: «Кто утверждает, что со «своим человеком», с любимым всегда в жизни легко? Я вот тебя люблю. Ты – для меня, я это точно знаю. Но мне с тобой трудно, очень трудно.»
Тата нарисовала карандашом на листе бумаги перистый ковыль, колыхающийся на ветру, а на нём сидит муравей и стрекоза.
Глава 4
«…Я тебя не встревожу ничуть,
Я тебе ничего не скажу.»
(А. Фет)
В середине июня Тата сдала экзамены и наконец-то приехала в свою любимую деревню. Бабушка радостно встречала её на пороге, вытирая слёзы уголком подола и причитая о том, что внучка стала совсем взрослой.
Вечером за девушкой заехали друзья. Тата ехала на заднем сиденье автомобиля и задумчиво глядела в пробегающие мимо лесополосы, состоящие из часто посаженных и поэтому болезненно худых, высоких тополей. Они тянулись к свету, пытаясь выиграть в тяжёлой конкурентной борьбе. Вот показался знакомый пруд. Прошлым летом она и Саша здесь сидели подолгу у костра, его мягкие губы блуждали по её щекам и шее, а она глядела на искры, с треском взметавшиеся в тёмно-синее небо.
Тата вздрогнула. Саша не писал ей уже три недели. На сердце было тяжело от разных мыслей: умом она понимала, что он не любил писать писем и отдаёт сполна ей любви и внимания при встречах, хоть и коротких. Но эта безызвестность о нём сводила её с ума. Одна строчка, один звонок подняли бы ей дух. Но нет.
Машина подъехала к клубу. Все поспешили на танцы, а Тата, отказавшись от такого сомнительного для неё веселья, уселась на бетонный бордюр и начала разглядывать толпу.
Один высокий парень в чёрной толстовке с капюшоном выделялся на общем фоне, он показался ей смутно знакомым, но вспомнить она его не могла. Примерно через четверть часа к ней подсела Люба и закурила, шумно выпуская дым.
– Скажи, не знаешь, что это за парень? – спросила её Тата.
– Какой?
– Ну вон тот, самый высокий.
Люба посмотрела в толпу и удивлённо вскрикнула:
– Ты что, не узнала? Это же Артур!
– Какой Артур? – уточнила Тата, пытаясь напрячь свою память.
– Что значит какой? Тот, который несколько лет назад сбил тебя на велосипеде, – Хихикнула Люба.
– Да ты что? Не может быть! – воскликнула Тата. – Он же был маленьким мальчиком!
– Ну так… Время идёт, – уже задумчиво, по-философски проговорила Люба, затушивая о бордюр сигаретный бычок и выдыхая в ночное небо дым.
– Да, но в нём рост сейчас почти два метра с виду.
Тата опять задумалась, не заметив, как снова осталась одна.
В детстве она ненавидела этого задиристого мальчика – он был всегда зол с окружающими, всех дразнил, но при этом был труслив. Как только ему давали сдачи обиженные дети, он бежал домой и жаловался своей бабушке. Сложно поверить, что этот малыш за три года превратился в настоящего здоровяка. «Наверное, и характер также изменился», – подумала Тата.
Посидев ещё с полчаса, она пошла разыскивать подругу, которая весело отплясывала на танцполе, подмигивая всем без разбору парням.
– Я, наверное, пойду домой, – сквозь звуки музыки прокричала Тата на ухо Любе.
– Что, уже? – прокричала в ответ она. – Потанцуй с нами!
– Нет, нет!
– Тебя подвезти?
– Спасибо, я пройдусь, здесь недалеко, – ответила Тата, и, не надеясь, что Люба её услышит, отрицательно помотала головой.
Она вышла из клуба и пошла вдоль клумб с цветами и рядов автомашин. Луна ярко освещала тропу, ведущую к её дому, идти нужно было не больше двадцати минут.
Пройдя немного, Тата инстинктивно обернулась и увидела долговязую фигуру, спешащую за ней. Она ухмыльнулась сама себе и не прибавила шага. Через пару минут Артур догнал её.
– Привет, – весело сказал он, – ты Татьяна, да?
– Да, Татьяна, – ответила девушка, – но лучше Тата.
– Быть может ты меня не узнала, я Артур, несколько лет назад приезжал сюда в гости к своей бабушке.
– Помню. Это ты меня сбил на велосипеде, а потом переехал мне ещё раз по руке, – остро заметила Тата, подняв высоко бровь, но при этом чуть улыбнувшись.
Парень заразительно засмеялся.
– Ну извини, я был полным идиотом, готов искупить свою вину, – игриво сказал он, галантно пропуская Тату вперёд на узкой извилистой тропе. – А ты похорошела за эти годы…
– Ты тоже… эээ… подрос.
Артур захохотал и Тата невольно улыбнулась. Этот обаятельный смех было просто невозможно проигнорировать.
Она внимательно посмотрела на своего спутника: высокий, около двух метров ростом, широкие плечи, гордо держит спину и идёт лёгкой походкой. Тёмные волосы и глаза, прямой нос, в меру пухлые чётко очерченные губы, волевой подбородок… Что ж, можно предположить, что у него много поклонниц женского пола.
– Позволь проводить тебя до дома, – произнёс парень бархатным баритоном.
– Не стоит, – ответила Тата, – я сама прекрасно дойду, тем более погода отличная.
– Ну и супер, – сказал Артур, – прогуляемся вместе.
«Да, это не тот человек, который будет спрашивать разрешения», – подумала Тата. – «А если и спросит, всё равно сделает по-своему».
И они пошли по тропе под звуки стрекочущих сверчков.
– Расскажи мне о себе, – попросил он.
И Тата стала рассказывать о жизни в городе, о своей учёбе. Артур слушал с таким интересом и вниманием, что девушка невольно удивилась.
– А теперь ты расскажи о себе, – сказала она ему через несколько минут, когда они уже подходили к её дому.
Но он, пропустив её вопрос мимо ушей, спросил:
– У тебя есть парень?
– Да, – ответила Тата.
– Конечно да, по-другому и быть не могло, – ответил он и грустно ей улыбнулся, – ничего хорошего в жизни легко не даётся.
Тата промолчала, а про себя подумала: «какие-то странные слова».
Они пришли к её дому.
– Поговорим ещё? – вежливо спросил он.
– Нет, мне нужно идти. Спасибо, что проводил.
– Всегда пожалуйста, – он подмигнул ей и быстро пошёл в обратном направлении.
Проснувшись утром, Тата вышла на улицу в поисках бабушки, и от удивления вскрикнула. Артур стоял у крыльца, скрестив руки на груди.
– Что ты здесь делаешь? – удивлённо спросила она.
– Тебя жду, – ответил он и улыбнулся, – красивая пижама.
Тата спохватилась и пулей залетела в дом.
– Сейчас выйду, – сказала она ему через дверь.
Через минуту она, переодетая в футболку и шорты, снова вышла на крыльцо.
– Что тебе нужно?
– Принёс тебе диски с музыкой, – ответил он дружелюбно, – а если честно, просто хотел тебя увидеть.
– Я же тебе вчера сказала, что у меня есть парень, – терпеливо проговорила Тата.
– А я что, претендовал на роль парня? – спросил он, и девушка смутилась.
– Нет, но…
– Что, тебе нельзя ни с кем общаться?
– Почему нельзя? Можно, конечно, – быстро ответила Тата, но тут же разозлилась сама на себя – он её подловил.
Посмотрев на диски в его руках и вздохнув, она спросила:
– И что здесь за музыка?
– В основном клубная танцевальная, – ответил Артур.
– Ну и гадость, – брякнула она, тут же пожалев, что сказала бестактно.
Но, к её удивлению, Артур не обиделся, его лицо растянулось в улыбке. Он сказал:
– А ты за словом в карман не полезешь.
– В твои карманы я точно не полезу, – незамедлительно съязвила она.
Юноша ещё шире улыбнулся. «Посмотрим», – подумал он про себя.
Они ещё немного поговорили, потом Артур попросил номер её телефона, но Тата не сказала ему. Юноша долгим взглядом посмотрел в её глаза, а потом ушёл. Тата увидела на крыльце оставленные им диски с музыкой и поняла, что он придёт ещё.
На следующий день к Стрекозе в Аську постучался какой-то Set.
«Привет!»
«Кто ты?» – написала она.
«Я Артур, добавь меня, пожалуйста».
«Кто дал тебе мои контакты?» – спросила Стрекоза.
«Не важно, главное, что я тебя нашёл. Чем занимаешься?» – написал Set.
Тата снова удивилась его наглости и напористости. Она решила не отвечать и положила телефон на стол. Но он начал вибрировать через каждые двадцать секунд.
Через пару минут девушка не выдержала, снова взяла телефон и прочитала сообщения:
«Не молчи, пожалуйста, я знаю, что ты тут»
«Поговори со мной»
«Я хочу быть твоим другом»
«Ты самый интересный человек на свете»
«Мне так хочется с тобой поговорить»
«Ты тут?»
Тата закатила глаза, подняв голову в потолок, но решила ответить.
«Ты слишком настойчив, я сейчас не намерена общаться» – написала Стрекоза.
Он незамедлительно ответил:
«Скажи, когда ты сможешь?»
«Я не знаю», – раздражённо ответила Стрекоза.
«Я буду ждать тебя в сети весь день и всю ночь», – написал Set.
«Чокнутый какой-то», – подумала девушка, но, в течение дня периодически заходя в сеть, Тата видела, что он постоянно онлайн. Девушка сразу поспешно выходила из чата.
***
С тех пор Артур каждый день ей писал, а после полудня заходил к ней домой поболтать. Тата кривила лицо, но её бабушка просила «не обижать воспитанного юношу» и поговорить с ним, послушная внучка не могла ей отказать. Девушка с мрачным видом сидела на лавке, а Артур рассказывал ей весёлые истории и анекдоты. Тата пыталась сдерживаться, потом тихо хихикала, а в конце концов заливисто смеялась до икоты. Он приносил ей шоколадки, но она не любила сладкое и постоянно отказывалась. Через неделю Артур принёс ароматные горячие беляши и девушка, засмеявшись, спросила: «Ну как ты узнал, что я люблю именно их?». «Природная интуиция», – ответил он и незаметно подмигнул проходящей мимо бабушке Таты.
– Как говорил мне мой дед, светлая ему память, – поэтично протянул Артур, прискорбно шмыгнув носом, – девушка рядом с мужчиной должна или кушать, или смеяться, или стонать.
Тата громко фыркнула и поперхнулась беляшом. Артур невозмутимо похлопал ей по спине.
– Кушай, кушай, смеяться будешь чуть позже.
– Шутки у тебя слишком уж пошлые, – сказала она, прокашлявшись и отдышавшись.
– Какая же это шутка? Это мудрость жизни.
Тата хлопнула себе рукой по лбу, и они вместе засмеялись. Поедая горячие беляши, они разговорились о компьютерных играх.
– А какая у тебя фамилия? – вдруг спросил Артур.
– А что?
– Ну просто интересно.
– Стеньшина, – ответила Тата.
– Ссс-тень-шшши-нааа… – растягивая каждый слог, медленно прошептал Артур, прикрыв глаза.
Тата удивлённо на него посмотрела.
– А у тебя какая фамилия?
– Канюк. Канюк Артур Владимирович, – он приветственно и гордо поклонился, как принц.
– Странная фамилия, ни разу такой не слышала, – задумчиво проговорила девушка.
– Да, очень редкая, – довольно произнёс он.
Они снова разговорились на разные темы.
Когда Тата рассказывала Ане об Артуре, подруга скептически цокала языком и говорила, что это общение «до добра не доведёт». Девушка отмахивалась рукой и отвечала, что они только друзья и ничего больше.