Мария Синягина
РОКЕР: черное и белое
Мария Синягина
Рокер: черное и белое
Роман
Оглавление
Глава 1. Крушение надежд
Глава 2. Снова на те же грабли
Глава 3. Новые горизонты
Глава 4. Это уже слишком
Глава 5. Я больше тебе не верю
Глава 6. Без песен ты никто
Глава 7. Алюминиевые огурцы
Глава 8. Кроткая. Или нет?
Глава 9. Не можешь бороться – беги
Глава 10. Без неожиданных визитов как-то спокойнее
Глава 11. Молотки и молот
Глава 12. Компромисс
Глава 13. Еще один
Глава 14. Потери
Глава 15. Грехопадение
Глава 16. Маркетинговая стратегия
Глава 17. Черное и белое
Глава 18. «Лунные блики»
Глава 19. Чувство обостренной справедливости
Глава 20. Идеальная афера
Эпилог
Глава 1. Крушение надежд
Арс старалась не оглядываться назад. Впереди бушевал зал. Не такой большой, как хотелось бы, но все же это был «Роккк», один из самых крутых клубов Москвы.
Сегодня после концерта они договорились поужинать с Островским, он обещает новые концерты на других, более крупных площадках. Это то, чего «Лунные блики» не могут добиться вот уже много лет. С тех самых пор, когда Арсения Светлова, лидер и основатель группы, поссорилась с Артуром Велеевым – известным, влиятельным рок-музыкантом.
В то время она работала музыкальным редактором на радиостанции «ВелиАр», принадлежащей Велееву. Как-то раз она заметила, что плейлист, который она так тщательно составляла, перекроен почти на треть. Арс не растерялась и отправилась прямиком к генеральному, который популярно объяснил, что она здесь никто и право открывать рот ей никто не давал. И дернул же ее черт выпалить Дедушке правду-матку прямо в лицо. О купленных ротациях и бесталанных исполнителях. О том, что ему плевать на искусство и все его творчество – фикция, обычное манипулирование аудиторией. Велеев тогда совсем не выглядел таким старым, как сейчас, да и это бы ее не остановило. Надо признаться, Арс не сдержалась бы и сегодня, не посмотрела бы ни на возраст оппонента, ни на то, что точно знала, к каким последствиям обязательно приведет ее несдержанность. Артур Велеев оказался мстительным, он не просто затаил злобу на Арсению Светлову, но и сделал все, чтобы ее карьера, только набиравшая обороты, забуксовала.
Вопреки его стараниям, Арс не смирилась и не сдалась. Она делала все, чтобы оставаться на плаву. Благодаря настойчивости и, что скрывать, таланту, у нее появилась своя аудитория, которая любила ее песни и хотела ходить на ее концерты. Только вот выступать на более или менее приличных площадках с тех самых пор ей не давали. Деятельность «Лунных бликов» ограничилась затрапезными клубами и бесплатными фестивалями, где она, известная рок-певица, вынуждена была делить сцену с начинающими музыкантами. Арсения крутилась как могла, стучалась во все двери, а в перерывах между репетициями и чередой постоянных отказов делала аранжировки на заказ, писала песни для других исполнителей. Это позволяло ей неплохо зарабатывать, но стремилась она все-таки к карьере музыканта-исполнителя, человека на первых ролях и планах, а не к мимолетному упоминанию в титрах.
Продюсер Эдуард Островский появился в жизни Арсении внезапно. Он сам нашел ее студию, заявился к ним прямо на репетицию и сообщил, что хочет сделать «Лунные блики» рок-группой с мировым именем. Что-то говорил про перспективу и заработки, называл астрономические суммы. Арс сомневалась, но, посмотрев на своих музыкантов, возбужденные взгляды которых были устремлены на продюсера, решила принять его предложение. Островский не обманул, и уже спустя две недели в их расписании появились выступления на таких площадках, о которых еще месяц назад они могли только мечтать.
Что ж, их первый после долгого перерыва большой концерт подходит к концу и уже сейчас можно сказать: они молодцы. Хорошая атмосфера, качественный звук. Зрители – ее аудитория из социальных сетей и цифровых площадок – активно подпевают, ловят каждое ее слово.
– И на клавишах Ренат Скептик Айдаров!
Зал взорвался криками и аплодисментами, а Скептик прошелся по клавишам длинным глиссандо.
– Соло-гитара неподражаемый Гари Рыбаков! – Зрители подхватили и это имя, пижон Гари лишь мимоходом улыбнулся, не отступая от основной партии.
– На басу Лера Маршал! Валера, не спи, мы тебя слышим! – Гитарист ненадолго оживился, зарядил грозный низкий басовый рифф, а потом снова слился в общем ансамбле.
– На барабанах наш новенький, но уже незаменимый Иван и я, ваша Арсения Светлова!
Арс низко поклонилась, в прыжке распрямилась и поправила головной микрофон. И почему он постоянно слетает? Хотя, наверное, меньше надо прыгать по сцене.
– Ну что, споем вместе?
Зал снова заревел, скандируя название заглавной песни «Лунные блики». Арсения взяла с подставки гитару, накинула на шею ремень и заиграла интро ее самой известной песни. Арсения написала ее пятнадцать лет назад, с ней же стала популярной. Теперь на каждом концерте они играют ее последней под дружную поддержку зала. Жаль только, что концертами их музыкальная жизнь не избалована. А еще жаль, что сегодня с ними нет Нинель, ее бэк-вокал здорово оживляет звучание. Она снова закрыла глаза, представляя, что перед ней не рок-клуб, вмещающий максимум пятьсот человек, а Олимпийский стадион1 в Лужниках.
Сейчас сверху посыплется снег, это самая красивая часть концерта. Правда, техник, который обычно запускал реквизит с колосников2, сегодня не пришел. Хорошо хоть Островский согласился залезть на эту верхотуру и в нужное время запустить реквизит. Повезло. Иначе финал концерта оказался бы не таким эффектным.
Вдруг сцена содрогнулась от удара, словно от первого толчка землетрясения. Валерик на басу пропустил несколько нот, а клавишная партия Рената и вовсе прервалась. Зал больше не пел, и Арсения распахнула глаза. Софиты ослепили ее. Словно с непривычки, она моргнула, фокусируясь, и, наконец, увидела его. У ее ног без движения лежал человек. Его рука неестественно вывернулась, а голова запрокинулась.
Звуки постепенно исчезали, только Гарик, увлекшись, не замечая ничего вокруг, продолжал играть. Арсения обернулась, увидела, как Иван откинул в сторону палочки, сорвал с себя наушники и со скоростью медведя, преследующего жертву, ринулся к ней. Его стул упал на пол, но Иван, если даже и заметил это, не остановился ни на секунду. Он тронул Гари за предплечье, и соло-партия прекратилась. Арсения присела на корточки. Перед ней с остановившимся взглядом лежал Эдуард Островский. Ее новый продюсер, надежда на мировую славу «Лунных бликов», был мертв.
Арс потянулась к нему, желая поправить завернувшийся ворот рубашки, обнажающий длинную, словно от цепочки, отметину на шее, но чьи-то сильные руки бесцеремонно дернули ее вверх, оттаскивая от тела.
– Что такое? – возмутилась Арсения, скидывая с себя тяжелую руку барабанщика. – Отпусти!
– Не трогай его. – Иван завел ее руку за спину и наклонился прямо к уху, Арс дернулась и зло посмотрела на него:
– Ты что, рехнулся?! Отпусти, на нас же смотрят!
– Сделаешь хуже. – Иван взял ее за запястье и повел за кулисы. – Да не сопротивляйся ты!
Барабанщик почти силой запихнул ее в гримерку и плотно прикрыл дверь.
– Какого рожна я здесь? – Арсения злилась. Она всегда злилась, когда не понимала, что происходит.
– Значит, так, – припечатал Иван, – ты здесь, чтобы успокоиться. Выпей воды, водки или коньяка. Но лучше валерьянки. Посиди пять минут, а потом выходи и держи себя в руках – ничего не трогай и ни с кем не говори. Ты на публике. Все пятьсот человек смотрят не только на Островского, но и на тебя. Ему уже все равно, а тебе, надеюсь, пока нет – один неосторожный поступок, и все, что осталось от твоей карьеры, рассыплется в прах.
– Какого лешего ты тут командуешь! – взбесилась Арс, отскакивая от него. – Я здесь главная!
Она скинула блестящий концертный жакет и осталась в черной облегающей майке. Схватила со стула небрежно оставленное перед концертом черное худи и, повернувшись к Ивану спиной, чтобы тот не заметил отчаянный румянец на ее щеках, принялась натягивать его поверх майки.
– Ты что, идиотка? – раздраженно, даже словно разочарованно, бросил Иван ей в спину. – Твоего продюсера убили, а ты лезешь к его телу. Его нельзя трогать, потому что сейчас сюда приедет полиция и, поверь мне, начнется ад.
– С чего ты решил, что он не сам упал? – Арсения удивленно повернулась к нему.
– Потому что я видел его руки.
*
Когда они возвратились в зал, охрана уже оцепила сцену, оттеснив зрителей и музыкантов. Арсения подошла ближе и вгляделась в очертания того, с кем пару часов назад весело болтала, строила планы. И не только на сегодняшний вечер. Светотехник не догадался погасить прожектор, отчего луч света падал прямо на неподвижное тело.
Арс посмотрела на руки Островского. Да, Иван оказался прав. Обычно аккуратные, со сдержанным мужским маникюром, руки продюсера выглядели теперь по-другому. Грязь на костяшках. Ссадины. Кое-где виднелись синяки и кровоподтеки. Ноготь на указательном пальце правой руки слез с пластины и некрасиво оттопырился. Арсению передернуло.
Да, его определенно убили. Возможно, толкнули, а потом, когда он повис, как показывают в фильмах, зацепившись руками за край какой-нибудь балки, били по кистям, чтобы сорвался. И он упал.
– Девушка, отойдите от пострадавшего! – Люди в форме по-хозяйски разместились рядом с телом, оставляя на полу грязные следы. Арс показалось, что своими грязными ботинками они втаптывают в сцену ее, Арсении, жизнь.
Кто же его убил? И что теперь делать ей?
– Девушка, вы тут главная? – Арсения обернулась, краем глаза увидела, как усмехается Иван.
– Меня зовут Арсения Светлова, – проговорила она, глядя на барабанщика, а затем перевела взгляд на полицейского, – я руководитель музыкальной группы «Лунные блики», мы здесь выступали. Вам лучше найти менеджера клуба, она свяжет вас с управляющим.
– То есть это ваш концерт сейчас был? – Арсения кивнула. – Тогда нужно, чтобы вы сделали объявление. Зрители в зале могли что-то видеть, поэтому я не могу их отпустить. Но и опросить сегодня их тоже не получится, у нас нет столько людей. Поэтому каждому из них надо будет подойти к нашим сотрудникам, их сфотографируют и запишут данные. После этого они смогут уйти. Да, и если кто-то видел что-то важное, попросите их подойти ко мне лично. Запомнили?
– Конечно. – Арс растерянно оглядела зрительный зал. Он изменился разительно. Еще сорок минут назад это была стихия, единая сила, люди пели вместе с ней, жили ее музыкой, так же, как и она сама. Теперь же она чувствовала их страх. Он проникал в нее и соединялся с ее чувствами – болью, растерянностью, неопределенностью.
– Друзья! – произнесла она и закашлялась. Прочистила горло, отвернувшись от микрофона. Увидела, как люди потянулись к ней. Софиты уже погасли, поэтому она видела глаза, устремленные на нее.
– Друзья, – вновь повторила она, – произошел несчастный случай. Мне очень жаль, что так получилось, но вам… всем нам придется пока остаться здесь. – Зал возмущенно загудел, но Арс не обратила на это внимания. – Ненадолго. Полиция запишет ваши данные и отпустит. В течение нескольких дней с вами свяжутся, чтобы опросить. Если кто-нибудь из вас видел что-то необычное, связанное с тем, что случилось, прошу вас, не молчите. Подойдите к этому человеку прямо сегодня, – она рукой показала на полицейского, – и расскажите все. Да, и еще, – она поймала недовольный взгляд полицейского, – я понимаю, что этот вечер испорчен, хоть и не по моей вине. Я прошу у вас прощения.
*
Полиция работала медленно, основательно. Арс с ребятами отпустили только ближе к двум ночи. Раздавленные, уставшие, они молча разбрелись сначала по гримеркам, а потом расселись по машинам и двинулись каждый в свою сторону. Никто и не вспомнил, что после концерта они договаривались собраться, чтобы отпраздновать их победу. Нечего праздновать. Все кончено.
Арс тяжело опустилась на сиденье своего нового БМВ.
Ей было очень жалко Островского, у него, кажется, осталась молодая жена. Точнее, она уже вдова. Тот строгий полицейский сказал, что она не смогла приехать в клуб, вроде как находилась слишком далеко. Арсения слышала, как он договаривался с ней на завтра о встрече в отделении полиции.
А еще Арс жалела своих ребят – ее музыкантов. Она снова проиграла, снова подвела их. Неважно, что в случившемся не было ее вины. Факт оставался фактом – «Лунные блики» снова опустились на самое дно.
Вся ее команда, кроме Ивана, с ней многие годы, а кто-то – даже страшно подумать – почти полтора десятилетия. Иван пришел недавно и для нее, Арсении, он во многом вынужденная мера. А все потому, что старого барабанщика пришлось попросить покинуть группу. Многие крутили пальцем у виска – из коллектива выгнала, а в постели оставила. Да, секс и работу Арсения Светлова не связывала никогда. Не в том смысле, что не спала с тем, с кем делала музыку, а в том, что близкие отношения с кем бы то ни было не давали ее избраннику никаких послаблений или индульгенций.
Мирон перешел черту, когда решил, что может безнаказанно косячить в студии и на сцене, а еще опаздывать везде и всюду только потому, что она с ним спит. Странно, конечно, но, когда она его уволила, он не хлопнул обеими дверьми – звукоизолированной дверью репзала и той, что закрывала ее просторный лофт. Видимо, Арс недооценила степень его привязанности к ней. А возможно, дело было в отсутствии амбиций. Не как таковых, конечно, а именно тех, что касались «Лунных бликов».
Когда Нинель привела к ним Ивана, Арс, не раздумывая, уволила Мирона. Обидно, одним днем. Светлова не дала доиграть ему даже заявленные концерты. Мирон расстроился поначалу, а потом засыпал ее идеями о том, где он планирует попробовать свои силы. Вариантов оказалось много, Арс даже не ожидала, что он так быстро отойдет от потрясения.
Иван поначалу ее очаровал. Харизматичный, очень музыкальный, красивый.
«О его чувстве ритма ходят легенды», – сказала ей Нинель. Арсения убедилась в правоте помощницы, когда посреди концерта у их звукорежиссера отказал клик-трек3. Арсения уже готовилась к ритмическим ляпам, но вопреки ее опасениям новый барабанщик отыграл так, будто метроном был вмонтирован прямо в его мозг.
Потом, правда, Иван начал ее раздражать. Нет, его чувство ритма никуда не делось, играл он превосходно. Вовремя завершал треки. На концертах прекратились ситуации, когда музыканты уже закончили, а барабанщик по инерции продолжает играть. Ни разу на выступлениях Иван не нарушил паузы внутри композиции. Арс периодически использовала прием прерванной песни: она любила этот момент, когда в зале на несколько секунд наступала полная тишина, а потом, словно не сговариваясь, музыканты снова начинали играть.
Только поэтому он пока с ними. Потому что в остальном терпеть Ивана стало просто невыносимо. Неприязнь эта настигла Арсению не сразу. Он перебивал ее во время репетиций, спорил – на каждую ситуацию у него было собственное мнение. Теперь он казался ей бесцеремонным, насмешливым и даже тираничным. И все равно таким талантливым. Она почему-то перестала оглядываться назад, чувствуя его взгляд даже тогда, когда барабанщик совершенно точно играл с закрытыми глазами.
Как и в случае с Мироном, Арсения на первое место поставила интересы группы. Она никогда не шла на сделку с совестью, когда дело касалось творчества. Ради искусства, ее искусства, она готова терпеть даже такого, как Иван.
Ребятам, кстати, он нравился. Арсения видела, как легко он влился в коллектив. Возможно, ее отношение к барабанщику было обусловлено обычной ревностью, но думать об этом ей не хотелось.
Под мысли, невеселые и вязкие, словно мазут, она доехала до дома. Парковка была забита, и она еще раз порадовалась тому, что не поскупилась и арендовала себе место на подземном паркинге: ее белоснежная лошадка определенно требовала для себя отдельного и, главное, всегда свободного стойла.
Дома она бросила сумку с концертным реквизитом и кофр для платьев и костюмов прямо на пол. Завтра рассортирует. Что-то отправится в паровой шкаф – освежиться, что-то в стиралку вместе с тем, что уже лежит в корзине. Жакет, похоже, придется выкинуть. Непонятно, как на нем оказалась кровь Островского, ведь она сняла его практически сразу. Хорошая вещь, вряд ли отстирается, хотя, может быть, химчистка справится.
Арсения налила себе чашку капучино. Она не признавала кофе в непроверенных местах, всегда пила его только дома или же там, где точно знала – напиток не испортят, не используют неделю назад (в лучшем случае) помолотую робусту, не вскипятят и ни в коем случае не предложат растворимый вариант. «Разочарование от плохого кофе может вогнать меня в депрессию», – иногда шутила она.
Закрывая глаза, она по привычке продумывала, что будет делать завтра.
Первое и самое главное – это визит к Дедушке. Похоже, все, что случилось сегодня, лишь продолжение сценария, который Артур Велеев начал разыгрывать сразу после их ссоры. Хотя почему всего лишь? Если ее предположения верны, то Артур сегодня превзошел самого себя – совершил убийство. Казалось, что все это слишком даже для него. Хотя если Дедушка впал в маразм, что вполне вероятно при его деньгах, власти и характере, то мог пожелать завершить свой план по уничтожению Арсении Светловой как творческой единицы.
Глава 2. Снова на те же грабли
Длинная яркая юбка мешала ей. Пару раз она даже наступила на подол, выругалась, а потом плюнула и подтянула пояс повыше, к груди. Она и сама не знала, зачем когда-то купила эту вещь, ведь в ее гардеробе – и концертном, и повседневном – принципиально царил монохром. Черный, немного белого и еще меньше серого. При этом на концерте, при желании, Арс могла блестеть не хуже зеркального диско-шара – стразы и пайетки на черном, особенно в свете софитов, смотрелись на ее худощавой фигуре лучше любого самого яркого наряда. Она всегда – и в жизни, и на сцене – ощущала себя стопроцентным рокером, поэтому никогда не допускала в образ ни грамма гламурности.
Сегодня, снимая юбку с вешалки в гардеробной, ей пришлось срезать с нее бирку – вещица несколько лет провисела в шкафу. Завершили образ кепка с надписью AC/DC и с длинным, закрывающим лицо козырьком и черная медицинская маска – наследие периода локдаунов и эпидемий.
Этот маскарад Арсения задумала не случайно. Она прекрасно знала, что Артур Велеев вряд ли захочет с ней встретиться, поэтому, отправляясь в известный ей не понаслышке бизнес-центр в центре Москвы – туда, где располагался офис его радиостанции, – решила изменить внешность.
На проходной никого не было. Арс, воровато оглянулась, пригнулась, чтобы проскочить турникет и, конечно же, упала, запутавшись в непривычно длинной юбке. Чертыхнувшись, она подобрала объемные складки и, потирая ушибленное колено, поспешила к лифтам.
Радио «ВелиАр» занимало целый этаж. Перед входом Арсения скинула куртку и уверенным шагом проследовала через зону open space прямо к кабинету директора.
– Девушка, вы куда? – окликнули ее уже перед самой дверью.
– Мне назначено, – намеренно раздраженно кинула она, надеясь, что ее уверенный тон убедит секретаря в том, что она имеет право здесь находиться, и решительно распахнула дверь.
Велеев был на месте. Он удивленно поднял глаза из-под невесомых, кажущихся невидимыми, очень дорогих очков и с недоумением уставился на посетительницу. Арсения сняла кепку и сдвинула маску на подбородок.
– Здравствуйте, Артур Денисович. Я войду?
– Ты вообще-то уже вошла, но уж коль спросила, то нет, нельзя. Заметь, я не спрашиваю, зачем ты явилась. Тебя здесь не ждали, так что проваливай. И дверь поплотнее прикрой, сквозняк, знаешь ли, всякую заразу может в кабинет принести.
– Я не уйду, – спокойно произнесла Арсения, усаживаясь на стул, – нам надо поговорить.
Взгляд Дедушки из насмешливо-удивленного превратился в жесткий, деловой.
– А ты наглая, – коротко констатировал он, – не изменилась вовсе. Ну, говори.
– Вчера у меня был концерт в «Роккке».
– Ты что, хочешь, чтобы я тебя поздравил? – Велеев удивленно поднял одну бровь.
Что это – отличная актерская игра или он действительно ничего не знал о ее концерте?
– Поверь мне, любой твой концерт, тем более в «Роккке» – это случайность. Возможно, ошибка. Уверяю тебя, больше ты эту сцену не увидишь. Только если из зала.
– Артур, вы не хотите прекратить эту травлю? – внезапно для себя спросила она. – Вам самому не надоело?
– Я же урод, ты забыла, девочка? Или ты передумала и хочешь извиниться?
Арс оставила вопрос Велеева без ответа. Впрочем, скорее всего, ответ ему и не требовался, Арс была уверена, что это ничего бы не изменило в отношении Артура к ней.
– Вчера на концерте убили моего продюсера, Эдуарда Островского. Его скинули с колосников прямо ко мне под ноги. Это он устроил мне концерт в клубе. Не знаю, как он обошел ваши… Кхм… Рекомендации, – она попыталась усмехнуться, но вышло плохо, усмешка получилась кривой, – но у него явно был талант.
Артур смотрел на нее внимательно, с интересом. Арсения замолчала, ожидая, как отреагирует на ее слова Велеев. Он помолчал немного, словно оценивая, заслуживает ли она ответа, и наконец произнес:
– Мне твой придурок самодеятельный до лампочки. С талантом или без. Я не знаю, откуда он взялся и что у него за связи, но меня бы он все равно не переиграл. И ты не переиграешь, я все равно перекрою тебе кислород.
– А вы еще большая тварь, чем раньше. – Светлова сама не поняла, как из ее рта вырвались эти слова, но сдержать их просто не сумела. – Мстительная сука. Это вы убили Островского, я докажу это, и вы сядете.
Велеев усмехнулся, глубоко и разочарованно вздохнул, словно ожидал чего-то подобного.
– Жаль, что жизнь тебя ничему не научила. Ты не заслуживаешь этого, но я все же поясню. Еще раз. Мне нет нужды убивать твоего продюсера, он никто, так, случайный человек, которому почему-то повезло. И я его не трогал.
– Я вам не верю.
– А тебе и не надо. Но чтобы ты не тратила мое время и не шлялась сюда, как к себе домой, я тебе кое-что покажу.
Он откатился назад на большом офисном кресле и с трудом выпрямился. Отошел от стола и встал, демонстрируя сухую фигуру в потертых широких джинсах и пиджаке, который стоил в несколько раз больше средней зарплаты тех, кто обычно ходил на его концерты. Одна штанина джинсов была обрезана до колена, из-под нее торчала белая гипсовая повязка.
– Сломана. – Он весело пожал плечами. – Неудачно покатался на сноуборде, знаешь, возраст уже не тот. Так что, девочка, даже если бы я захотел забраться на колосники, чтобы скинуть с них твоего продюсера, я бы просто не смог этого сделать. Физически. Да и незачем мне это. Ну что, сама уйдешь или охрану позвать?
*
Арсения вдохнула неожиданно по-летнему жаркий майский воздух – когда успело так потеплеть? – и с горечью посмотрела на офис «ВелиАр». Похоже, она повторила свою же ошибку. Второго раза Артур ей точно не простит. Он, конечно, и первый не забыл, как оказалось, но теперь, видимо, уничтожить ее станет для Дедушки делом принципа. В конфронтации с Артуром Велеевым она зашла так далеко как никто другой.
«А может, Велеев все-таки замешан в убийстве Островского? – вдруг подумала она. – То, что у маэстро сломана нога, означает только, что его самого не было в клубе. Но это не значит, что произошедшее не его инициатива – о заказных убийствах знают даже школьники, а уж возможностей и связей у мэтра больше, чем у любого среднестатистического обывателя.
Да. Надо разобраться. Если Артура посадят, то ее проклятью под названием «ссора с влиятельным человеком» придет конец.
Арс уселась за руль. Надо было проверить, на сколько хватит оплаченного времени парковки, но сил совершенно не осталось. Разговор с Велеевым опустошил ее. Она долго невидящим взглядом смотрела на приборную панель, а потом, словно что-то решив для себя, стремительно достала телефон, что-то поискала в нем и нажала на кнопку вызова. Абонент не заставил долго ждать и уже после второго гудка Арсения услышала добродушное:
– Да, да!
– Владимир Маркович, доброе утро, вы можете сейчас говорить? – хотела произнести она, когда ее собеседник, не дождавшись первой реплики абонента, сам затараторил в трубку:
– Давай, душа моя, поскорее говори, что там у тебя приключилось. Если на прием, то лучше к Верочке, она тебе окошко удобное подберет. Или что-то болит сильно? Тогда приезжай, конечно, хоть сейчас. Мы тебя потихонечку проведем. Может, чуть подождать придется, но…
Арсения улыбнулась, вспоминая забавную привычку своего давнего знакомого вслух вести даже не начавшийся еще диалог. Владимир Маркович Селин, известный врач, заведовал частным медицинским центром. Это было дорогое элитное заведение. Пациентов у них было немного, но все они были личностями медийными. Ну, или просто при деньгах, что, конечно же, не отменяет популярность.
Арсения сегодня не собиралась к доктору, ей нужен был сын Владимира Селина – насколько она помнила, его звали Илья. Этот золотой мальчик, человек, который мог выбрать себе любую профессию, любой, даже богемный образ жизни, наперекор родителям пошел работать в правоохранительные органы. Она знала Илью по рассказам его отца, и он единственный сейчас мог бы подсказать, как правильно ей вести себя в сложившейся ситуации.
– Владимир Маркович, здравствуйте! – медленно, нараспев проговорила она. – У меня ничего не болит, не беспокойтесь. Мне нужно поговорить с вашим сыном.
– Ах, ты же с Илюшей моим так и не познакомилась! Мы с Ларисой Игоревной так надеялись на вашу дружбу, но ты, вертихвостка моя неугомонная, так и не собралась. Все, душа моя, припозднилась ты, поезд ушел. Илюша женился, они в Испании обосновались, живут не тужат, дочку воспитывают.
– Значит, он больше не работает в полиции, – расстроилась Арсения. – Как жаль, я так надеялась, что он сможет помочь.
– Так тебе мой Илюша по делу нужен… А я-то понадеялся, что ты за ум взялась, жениха ищешь…
– Что же вы расстраиваетесь, Владимир Маркович? Вам радоваться надо, что я на вашего Илюшу не претендую. Я вообще-то партия не очень выгодная, с проблемами, да и характер у меня так себе. Мне нужна помощь, лучше, если это будет сотрудник полиции, который даст несколько советов, не официально, а так, скажем, в обход.
– Ладно, душенька, я понял, что тебе нужно. Давай я Илье напишу, он посоветует кого-нибудь из коллег, если, конечно, у него еще остались контакты. С тобой свяжутся, а ты уж сама договоришься, как отблагодарить. Сейчас время такое, сама понимаешь.
– Конечно, конечно! Вы только попросите, чтобы мне поскорее позвонили, дело срочное.
Глава 3. Новые горизонты
– Ты чего, королева-мать, умом тронулась?
Этими словами ее встретила Нинель. Арсения, которая уже порядком привыкла к юбке и перестала спотыкаться в ней на каждом шагу, тоже подумала, что Нина немного того. Иначе с чего бы ей приветствовать Арс таким странным образом? Потом, проследив за взглядом сотрудницы, поняла, что ее реакция обусловлена не чем иным, как нетипичным для начальницы нарядом.
– А, это так, новый образ, расширяю горизонты.
– Ну-ну. – Помощница слишком хорошо знала пристрастие Арс к черному цвету, поэтому, конечно, не поверила.
В студии, как обычно в дни, когда группа не планировала репетировать, присутствовала только Нинель. Даже через приличный слой косметики на лице помощницы было видно, что девушка простужена. Именно поэтому Нинель и не было на концерте в этот раз – попробуй исполнить вокальную партию, когда у тебя болит горло и заложен нос. Работа в офисе иное, здесь по крайней мере можно отмолчаться, поберечь связки. Конечно, Нинель не смогла остаться дома, она задумала несколько конкурсов для подписчиков в социальной сети, для этого нужно было подготовить и упаковать подарки. Арсения же приехала в студию, чтоб подписать диски и открытки для поклонников.
– Вот скажи, зачем ты пришла? Отлежалась бы дома, я бы сама все сделала.
– Какая разница, где болеть, – хрипло возразила Нинель. – Я не могу дома долго находиться, мне нужно чем-то заниматься. Посижу в тишине, подарки упакую, соцсети твои помониторю. Давай, что ль, чаю попьем? Я как раз заварила зеленый.
– Ладно, трудоголик мой дорогой, наливай, – улыбнулась Арсения, – а я пойду переоденусь.
Нинель посмотрела насмешливо на начальницу: похоже, новый образ ей все-таки не комфортен, раз Арсении нужно переодеться, но на этот раз никак не прокомментировала непривычный наряд. Арс вытащила из шкафа белую свободную футболку и черные брюки с широкими белыми полосами по бокам и скрылась в соседнем помещении.
В их студии было две комнаты. Первая – главная, ее ребята еще назвали пультовой – предназначена для репетиций коллектива и создания записей. Комната была отделана шумоизоляцией, Арсения потратила немало сил и средств, чтобы рабочие сделали ее звуконепроницаемой. Помещение было наполнено проводами различной длины и степени спутанности, здесь стояли микрофонные стойки. Звукозаписывающее оборудование, барабанная установка и электронное пианино завершали интерьер.
Гитары, как правило, ребята приносили с собой, никто не хотел надолго расставаться со своим инструментом. Пусть даже у каждого из них дома, так же, как и у Арсении, было по несколько экземпляров.
Вторая комната была значительно компактнее, но выполняла гораздо больше функций. Это был и кабинет, где хранились все юридические документы по группе, и кухня, в углу примостились диван, рядом с ним кулер и небольшой стол, где расположились чайник, микроволновка и полочка, куда они складывали чай, конфеты и печенье. За микроволновкой, Арсения знала, трусливо пристроилась початая бутылка скотча. Да, заповедь Светловой «не бухать там, где мы делаем музыку» исполнялась почти всегда.
Здесь же стоял шкаф, куда Арс и ее ребята складывали запасную одежду – попробуй провести за репетициями день и не вспотеть.
– Сюда едет жена Островского, – крикнула Нина. – Сеня, ты слышишь?
– Зачем? – спросила Арсения, высунув голову и обнаженное плечо из-за приоткрытой двери. Мысль о том, что жену Островского теперь надо называть вдовой, озвучивать она не стала. Какая, в сущности, разница? Все и так всё понимают.
– Да я сама не знаю. Она что-то объясняла мне про документы, я ничего не поняла, а потом сказала, что ей надо с тобой о чем-то поговорить. Короче, я пригласила ее сюда, ты ведь не против?
– С чего бы мне быть против? – Арсения, одетая как обычно, прошла к шкафу и поглубже запихала в него скомканный пестрый наряд. Она взяла со столика дымящуюся кружку с ароматным чаем – у Нины был отличный вкус – и с наслаждением уселась на диван. Все-таки есть вещи, которые без сомнений можно назвать целебными. Хорошая песня на вовремя включенной радиоволне, чистый лист бумаги и ручка, готовые к новым рифмам, внезапно родившимся у тебя в голове и, конечно, чашка горячего чаю и задушевный разговор с тем, кто тебя понимает.
