Мария Шмидт
Хроники Путеводной звезды
– Думаю, да, – согласился Антон.
По интонациям в голосе мужа Виктория поняла, что еще не прощена, и в ближайшее время, действительно, придется посвятить себя скучным занятиям.
– Чувствую себя жертвой домостроя, – заметила она недовольно.
Ответа не последовало.
***
– Это он? – спросила сирена, просканировав мужчину оценивающим взглядом.
Длинные волосы, собранные в хвост, подобие халата вместо нормальной одежды, закрывающее ноги полностью. Смотрелся он довольно непривычно среди других посетителей, благо последних было немного.
– Хотелось бы ответить отрицательно, – не менее оценивающим взглядом просканировал Агату Ахелоевну мужчина.
– Так в чем дело, исчезните, – оскорбилась та.
– Только если вместе с вами, – последовал ответ.
И пара растворилась в воздухе.
Какое-то время Антон с Викторией смотрели на место, где только что стояли эти двое, но ничего не происходило.
– И что, все вот так просто? – спросила Виктория.
– Полагаю, солнышко, что наша миссия на этом благополучно закончена. Кстати, выставка довольно интересная, прогуляемся?
Они прошлись по просторным залам, Виктории понравилась пара браслетов с иолитом и маленькая статуэтка, изображающая птицу, распахнувшую крылья. Антон договорился о покупке, что заметно повысило настроение Виктории. Потом они посидели в своем любимом кафе. А спустя несколько дней ей и в самом деле стало не до приключений. Несмотря на эльфийское кольцо, самочувствие постепенно ухудшалось, настал день, когда Виктории пришлось лечь в больницу.
Посещения будущих мамочек были строго по часам, но Антон использовал все свое фантастическое обаяние и умудрялся попадать в палату к Виктории три раза за день. Утром и вечером навещала ее Надежда Павловна, иногда с мужем. Лука Григорьевич светился от счастья в предвосхищении внуков, на Викторию даже дышать боялся.
– Я ведь сразу понял, что не все просто с тобой, Викуша, вот прямо сердце подсказывало. Но, конечно, действовал по правилам, дело есть дело. Однако сердце было не на месте до того момента, пока не решил взять тебя на работу. Веришь, нет, прямо сразу отпустило. А как искрило между тобой и Антоном, это ведь надо было видеть. Помнишь вашу первую встречу?
– Ну да, захожу, а у вас в кабинете невероятный красавчик, да еще эльфом одетый. Больше всего на свете захотелось, чтобы он и оказался моим суженым, и такое огорчение, когда узнала, что это всего только будущий начальник, – проговорила Виктория с улыбкой.
Она полулежала в подушках. В последнее время почти не осталось возможности устроиться удобно, как бы не пыталась повернуться, что-то да мешалось и ныло.
– И видишь, как все хорошо закончилось, – Лука Григорьевич заботливо поправил одеяло, – но ты ничего, потерпи еще немного. Шутка ли, сразу троих вынашивать. Если что надо, говори сразу. Сама знаешь, из-под земли достану, из любого мира привезу.
– Да знаю я, спасибо большое, папа.
Лука Григорьевич даже прослезился.
– Лука, пойдем уже, пусть девочка поспит немного, – потянула его к выходу Надежда Павловна.
Купидоновы распрощались и вышли.
– Виктория Витальевна, новый фильм вышел, довольно интересный. Смотреть будете? – материализовался Роман.
– Скажи лучше, когда мне рожать.
– Вы же сами знаете, врачи назначили плановое кесарево.
– Ром, я хочу сама. Я ведь читала, такое возможно.
– Виктория Витальевна, очень большой риск.
– Ром, я вот не пойму, ты демон или кто? Какие у тебя вообще есть возможности?
– Виктория Витальевна, давайте доверимся врачам. Поверьте, так будет лучше и для девочек и для вас. А шрамы заживут, я средства хорошие знаю ранозаживляющие.
– Скройся с глаз.
Роман растаял в воздухе. Убедившись, что он исчез по-настоящему, Виктория убрала одеяло и посмотрела на живот. Неужели это возможно, чтобы все стало как раньше, чтобы вся эта растянувшаяся кожа сжалась до прежних размеров. Но ведь и такое бывает. И если самой рожать, то еще что-то возможно, ведь есть комплексы упражнений, диеты всякие. А вот если будут резать, то это точно шрам. Шрам так просто не убрать, придется к нему привыкать. С другой стороны, разве оно того не стоит? У них с Антоном будет сразу три дочери.
Положив руки на живот, Виктория мечтательно улыбнулась.
– За все надо платить, – проговорила вслух.
– Совершенно верно, – раздался голос Агаты Ахелоевны.
Сирена вошла в палату и села на стул напротив.
– Ну и разнесло тебя, детка.
– И вам того же, Агата Ахелоевна, – хмуро ответила Виктория, натянув на себя одеяло.
Сирена усмехнулась.
– Милочка, у меня несколько иные планы на жизнь.
– Чем обязана столь неожиданному визиту? – спросила Виктория недовольным тоном.
– Вообще-то я апельсины принесла, йогурты всякие и немного винограда от Самого, – посетительница поднялась и поставила на столик у изголовья Виктории увесистый пакет, – и, в общем-то, поблагодарить.
– Вот как, – буркнула Виктория, – неожиданно.
– В самом деле, – сирена улыбнулась и села обратно, – вы были правы, Виктория. Просто мужчина и мужчина, предназначенный самой судьбой – это две большие разницы. Как он меня бесит!
На последней фразе глаза Агаты Ахелоевны заблестели, а на лице отразился целый букет эмоций, где доминирующую роль играло нескрываемое удовольствие.
– И чем же?
– Он такой зануда! – с наигранным недовольством воскликнула Агата Ахелоевна.
– Тоже мне открытие, – хмыкнула Виктория.
То, что Агата Ахелоевна изменилась, Виктория заметила еще с порога, но теперь она внимательно рассмотрела гостью. В сирене появилось особое очарование, какой-то новый шарм. Разгладились морщинки на лице. Легкий румянец теперь натуральный, а не результат тщательно нанесенного макияжа. Волосы иначе легли, добавив женственности, да и в общем фигура подтянулась, постройнела. Исчезла трость.
– Агата Ахелоевна, мне кажется, или вы как-то помолодели? И хромота прошла.
– Душечка, перед вами счастливая женщина, излеченная от всех душевных травм, даже самых глубоких. И если я теперь о чем-то сожалею, так только о том, что не встретила моего спасителя раньше.
Сирена мечтательно улыбнулась, уведя взгляд в сторону. А потом посмотрела на Викторию и добавила:
– Но вас я в этом нисколько не виню, ведь лучше позже, чем никогда. Потому пришла поблагодарить за оказанную услугу. К сожалению, у меня мало времени, надо еще в ваше агентство заглянуть, договор закрыть. Я женщина честная, что бы ни говорили мои недоброжелатели. Так что перейдем к делу.
– А как же фонд итальянского бельканто? – перебила ее Виктория.
– О, у меня теперь такие возможности, что… Впрочем, неважно.
Посетительница достала зеркальце, убедилась в том, что макияж безупречен, церемонно вернула зеркальце обратно в сумочку.
– За все надо платить, я пришла сюда именно за этим, – сирена поднялась.
– У меня нет реквизитов нашего счета, вы их можете узнать, когда будете закрывать договор, – почуяв подвох, проговорила Виктория.
– Деньги это ничто, – усмехнулась в ответ сирена, – моя благодарность несколько иного плана. Наделяю одну из ваших дочерей даром сирены.
Окно палаты резко открылось, принеся с собой порыв соленого морского ветра. Судорожно вдохнув, Виктория ощутила, как некая сила влилась в нее и перетекла туда, где находились ее дети.
– Что? – Виктория хотела резко подняться, но только неуклюже дернулась.
Глаза Агаты Ахелоевны удивленно распахнулись.
– Вы не рады?
Она закрыла окно и поправила растрепавшиеся жалюзи.
– Заберите обратно свою благодарность, – возмутилась Виктория.
– Бедная девочка, неужели собственная мать ее отвергнет? – горестно вздохнула сирена, – впрочем…
Она посмотрела на перстень, красовавшийся на среднем пальце руки, и сняла его.
– Забирать подарки обратно – дурной тон. А если девочке будет некомфортно в вашей семье, достаточно произнести слово, написанное на внутренней стороне, и надеть перстень на палец. Этот артефакт перенесет малышку туда, где о ней позаботятся намного лучше. Поверьте, я смогу воспитать вашу дочь, ведь у меня нет предрассудков.
– Да что вы себе позволяете! – Виктория сбросила одеяло и поднялась с постели, хотя последнее далось тяжело.
Кончики пальцев зудели зарождающимся заклинанием.
– Мы с вами в расчете, душечка, всего хорошего, – Агата Ахелоевна очаровательно улыбнулась и пулей вылетела из палаты.
– Роман! – рявкнула Виктория.
Появившийся демон выглядел растерянным.
– Только бы не моя, – жалобно посмотрел он на живот Виктории.
– Ой, – Виктория почувствовала, как острая боль сковала поясницу.
Она согнулась, схватившись руками за спинку кровати.
– Ну что же вы так, Виктория Витальевна, – еще больше растерялся Роман.
А затем выскочил в коридор и заорал:
– На помощь! Женщина рожает!
– Шут, – прошипела Виктория.
Боль не давала разогнуться, а по лицу вбежавшей медсестры стало понятно, что Роман прав.
– Так рано ведь еще, – ей стало страшно.
– Почему рано, по всем исследованиям ваши красавицы вполне готовы к самостоятельной жизни, вон и плановое кесарево на следующую неделю назначено. Но против природы не пойдешь, ей виднее. Дышите глубже, успокаиваемся, мамочка. Все будет хорошо.
Счастливые хлопоты
– Они чудесны! – Антон стоял у кроваток, в которых лежали три только привезенные из роддома малышки.
– Антоша, не стоит любоваться дочками, – шепотом попросила его мама, получившая теперь статус бабушки, – знаешь, иногда это вредит младенцам. Я, конечно, не так, чтобы суеверная, но в таком деле придерживаюсь.
Купидоновы-старшие стояли рядом и сами едва сдерживали умиление.
– А как мы будем их различать? – мягко поинтересовался Лука Григорьевич, который уже внимательно изучил маленькие мордашки и не нашел ни единого отличия, – это ведь прямо какое-то серийное производство, все три как под копирку.
– Лука, как ты можешь так говорить о внучках? – одернула его Надежда Павловна.
– Надюш, ну в самом деле, – не отступался Лука Григорьевич, – ведь всякие казусы могут случаться, вдруг, например, одну два раза накормят, а другая голодной останется.
– Очень даже возможная проблема, – засиял Антон, – учитывая, что вы, родители, купили им все одинаковое.
– Мать никогда не перепутает своих детей, – гордо ответила Надежда Павловна.
– Но я-то не мать, я-то как их буду различать, – возразил Лука Григорьевич.
– Лука, не делай проблем раньше времени. Сначала будем одевать на ручки цветные резиночки, а потом малышки немного подрастут, и проблема решится сама собой. Все равно будут отличаться характеры, поведение, мимика. Возможно, даже внешность.
– Думаю, на это надеяться не стоит, – довольным тоном заявила Виктория, войдя в комнату.
Пока за новорожденными приглядывали, она спокойно привела себя в порядок и теперь чувствовала себя намного лучше. Убедившись, что дочки мирно посапывают, Виктория пояснила шепотом:
– Можете считать глупостью, но я видела девчонок во сне, и они точно договорились о том, чтобы морочить головы окружающим. Так что легко не будет, впрочем, это еще не скоро. А пока они малышки, мы просто будем их одевать по-разному. Но идея с резиночками мне тоже нравится.
– Как ты себя чувствуешь, солнышко? – спросил Антон.
– Лука, пойдем, не будем мешать молодым, – засуетилась Надежда Павловна, – давай лучше столом займемся, все-таки такое событие.
– Спасибо за дочек, – прошептал Антон на ушко Виктории, когда родители вышли.
– Придется искать няню или даже двух, – Виктория прижалась к мужу.
– Мама уже ищет, там такой строгий кастинг, что даже сомнения берут, существует ли вообще такая идеальная няня, – Антон поцеловав Викторию в макушку.
– Представляю себе, – улыбнулась Виктория.
– Вик, – позвал Антон.
– М?
– Родители чуть не переругались, когда придумывали, как назвать внучек. Теперь предлагают написать имена на бумажках и тянуть как жребий. Как ты на это смотришь?
– Даже не знаю. Можно и так, но все имена я сначала проверю, чтобы не попалось такое, которое не понравится.
– Значит, в общем идею поддерживаешь?
– Почему бы и нет.
– Ты у меня самая лучшая. Пойдем за стол? Там мама с утра столько наготовила.
Девчонки мирно посапывали, когда их родители и дедушка с бабушкой тихонько прокрались в комнату. Приближалось время очередного кормления, но родственникам очень хотелось как можно скорее разобраться с именами, потому они были предельно осторожны. Лука Григорьевич держал в руках кастрюлю, прикрытую кухонным полотенцем.
Антон подошел к первой кроватке и кивнул Виктории, демонстрируя полную готовность. Понимая важность момента, он был максимально собран и сосредоточен. Рядом с сыном встала Надежда Павловна, новоявленная бабушка нервничала больше всех. Она держала в руках три полоски прозрачного скотча, которые так и норовили склеиться между собой, но Надежда Павловна мужественно препятствовала им в этом, дрожащими пальцами расцепляя непослушный скотч.
Решительно выдохнув, Виктория нырнула рукой под полотенце, отвернулась, пошуршала бумажками и вытащила первую. Развернула, прочитала глазами. Остальные Купидоновы, не считая новорожденных, даже дышать перестали. Тем временем Виктория немного подумала, словно примеряя имя к дочери, затем решила, что имя старшенькой вполне подходит, и произнесла торжественным шёпотом:
– Нарекаю тебя Тамарой.
Все выдохнули.
– Это имя моей мамы, – захлюпала носом растроганная Надежда Павловна.
Виктория прислонила бумажку к спинке кровати, Антон отлепил от пальцев матери первую полоску скотча и надежно зафиксировал имя дочери.
Видимо, почувствовав присутствие взрослых, малышка недовольно нахмурилась во сне, сжала крохотные пальчики в кулачки, зачмокала губами.
– Тщщщщ, – склонилась над ней Виктория, качнув кроватку.
Малышка еще немного посопела недовольно, потом черты ее лица расслабились, она снова крепко уснула.
Вернувшись к Луке Григорьевичу, Виктория посмотрела на Антона. Тот уже стоял у второй кроватки, демонстрируя полную готовность к продолжению обряда имянаречения. На этот раз Виктория немного дольше перемешивала записки. Улыбнувшись, достала свернутый листок, пробежалась взглядом. Посмотрела на дочь удивленно, потом на записку.
– Что там? – не выдержал Антон.
В ответ Виктория приложила палец к губам, тем самым попросив мужа не нарушать ход обряда.
– Нарекаю тебя Агидель, – все с той же торжественностью произнесла Виктория.
– Какое красивое имя, но откуда оно взялось? Кажется, такого не было, – пробормотала Надежда Павловна.
– Теперь уже неважно, пусть будет Агидель, красивое имя, – шепотом ответила Виктория, прикладывая бумажку к спинке кроватки.
Взяв у матери вторую полоску клейкой ленты, Антон ответственно выполнил свою часть обряда.
Личико Агидель на мгновение озарилось улыбкой.
– Как мило, – проворковала Надежда Павловна.
Поправив одеялко, Виктория легонько качнула кроватку. Убедившись, что малышка крепко спит, она посмотрела на третью дочь и вернулась к Луке Григорьевичу, все так же держащему наготове кастрюлю.
Теперь бумажки перемешивались еще тщательнее. С загадочным выражением лица Виктория вынула… ничего. В руке было пусто.
– Знаете, я решила не искушать судьбу и назвать младшую в честь моей бабушки, – пояснила Виктория.
И, не дожидаясь возражений, проговорила у кроватки:
– Нарекаю тебя Пелагеей.
Голос дрогнул, Виктория сглотнула неожиданно появившийся комок в горле.
– Вот и чудесно, – поддержала ее свекровь.
Поставив кастрюлю на столик, Лука Григорьевич достал из нагрудного кармана ручку и, не найдя вокруг подходящего клочка бумаги, засунул руку в кастрюлю.
– Напишем на другой стороне, – пояснил он.
Развернул листочек, и его брови удивленно взметнулись вверх. Он повернул записку так, чтобы всем было видно, что написано.
– Пелагея, – почти хором прочитали Купидоновы.
– Чего только не бывает, – со знанием дела констатировал Антон.
Когда третья бумажка была приклеена, все три красотки враз заворочались и захныкали.
– Я беру Тамару, Надежда Павловна, вы к Агидель, покажите Антону, как кормить малышку. Только проверьте, чтобы молочко было не сильно теплым, – распорядилась быстро Виктория, – а вы, Лука Григорьевич, пока возьмите на руки Полю, покачайте.
– Я еще отлично помню, как кормить младенцев, – заверил Лука Григорьевич.
– Вот и хорошо, только не забудьте сначала капнуть смесью себе на запястье, чтобы проверить температуру.
– Не переживай, доченька, я все помню, – бодро ответил Лука Григорьевич, беря в руки бутылочку.
Когда спустя час уснувших малышек положили в кроватки, довольное семейство вернулось к столу.
– Мы это сделали, – радостно проговорила Надежда Павловна, разливая чай, – и, знаете, мне кажется, можно обойтись и без няни. Вон у нас как хорошо все получается.
Остальные хоть и не разделяли ее энтузиазма, но спорить не стали. Все семейство погрузилось в размышления о том, стоит ли отдавать девочек в детский сад, или лучше приглашать педагогов по раннему развитию домой, в какую школу следует записать малышек, в ту, что рядом или лучше в недавно открывшийся лицей на другом конце города. Мнения расходились, каждый аргументировал свою точку зрения, но до особых распрей не доходило.
Невидимо стоя за дверью, Роман махнул рукой на эти разговоры и вернулся в детскую комнату.
– Агидель, – проговорил тихонько Роман, подойдя к средней кроватке, – вот бы можно было уснуть лет на двадцать и проснуться, когда ты вырастешь.
– Бойтесь своих желаний, ибо они исполняются, – раздалось позади.
Роман обернулся.
– Второй?
– Не ожидал, братишка? – ухмыльнулся демон.
– Ты не причинишь ей вреда! – Роман закрыл собой кроватку.
– Пф, – ответил старший брат.
А потом произнес:
– Руки.
Не имея сил противиться, Роман протянул обе руки вперед, на них тут же защелкнулись наручники.
– Побегал, поигрался, пора и честь знать, – проговорил старший.
Оба демона подернулись легкой дымкой и растаяли.
И в этот же миг в комнату вбежала Виктория.
– Что случилось? – Антон отставал разве что на пару шагов.
Виктория обошла кроватки, все спокойно.
– Знаешь, я тут посижу, что-то сердце не на месте, – проговорила она.
Вошли Купидоновы – старшие.
– Все в порядке?
Виктория неопределенно качнула головой.
– Мне показалось, что здесь кто-то был. Наверное, показалось.
Проверив окна, Лука Григорьевич вышел из комнаты.
– Наверное, это просто от усталости, – проговорила Надежда Павловна, – Вика, тебе надо поспать. Антон, идите, отдохните, а мы с Лукой здесь подежурим. Все будет хорошо.
– Все двери тоже закрыты, – вернулся Лука Григорьевич.
Поддавшись на уговоры, Виктория пошла с Антоном в спальню. Но поспать ей удалось от силы пару часов, потому что три младенца в доме – это три младенца. И уже на следующее утро Надежда Павловна договаривалась о режиме и условиях работы с двумя нянями, ведь помощь с внучками нужна была и круглосуточно.
– Это только на первое время, подрастут, и намного легче станет, – заверяла всех Надежда Павловна.
Хотя, пожалуй, в первую очередь она пыталась убедить в этом себя. Ведь Антоша никогда не был спокойным ребенком, а все три внучки вышли просто копия ее сын. «Они девочки, а это что-то да значит, девочки всегда покладистее, да и вообще», – размышляла Надежда Павловна. Но ее сердце подсказывало, что скучно теперь не будет никогда.
Дух без леса
Часть первая
Когда раздался вежливый стук в дверь, Виктория открывала сейф, чтобы положить папку с последним завершенным делом. Визит был ожидаемым, но все-таки заставлял немного нервничать. Торопливо закончив с папкой, она поспешила навстречу гостям.
– Утро доброе, проходите. Что случилось, малышка? – встревожилась, увидев кислое выражение на лице Налари.
Отец с дочерью вошли в кабинет, но проходить не стали, остановились у входа.
– Доброе утро, Виктория, – отец Налари скупо улыбнулся, – прошу прощения, у меня совсем нет времени. Вы не будете против, если я вас оставлю прямо сейчас?
– Уважаемый Адэрадий, конечно, – улыбнулась в ответ Виктория, – не переживайте, все будет хорошо. Через неделю я сама верну нашу маленькую принцессу, вечером, сразу после ужина.
– Буду очень благодарен. Мне пора.
Бывший император драконов потянулся к Налари, чтобы попрощаться, но та сделала вид, будто не видит обращенного к ней жеста.
Мужчина подождал, опустил руки. На мгновение в его глазах отразилась боль, затем лицо сделалось каменным. Кивнув Виктории на прощание, Адэрадий повернулся и вышел, мягко прикрыв за собой дверь. Не проводив отца даже взглядом, Налари горько усмехнулась, потом подошла к Виктории и крепко ее обняла.
Что поделать, девочка вошла в тот возраст, когда авторитет родителей начинает подвергаться сомнению, а в сердце все больше разгорается бунтарский дух. Увы, этого бунтарского духа в Налари оказалось через край. Дошло до того, что вчера Адэрадий сам лично обратился к Виктории за помощью.
Он воспользовался экстренным перемещением, наделав немало переполоха в отделе Верихова. Новые сотрудники даже не сразу сообразили, что от них требуется, уставившись на одетого по форме главного императорского советника, который появился в портале вместо ожидаемой Элины Евгеньевны. Сверкая нашивками иномирской военной формы, незнакомец потребовал отвести его к «великой волшебнице», чем окончательно сбил с толку. Сотрудники наперебой бросились пояснять, что гражданин ошибся, здесь волшебницы не работают, потому что в основе деятельности агентства лежит научно-технический прогресс.
Все могло закончиться довольно печально, если бы Виктории не понадобилось заглянуть в отдел. Только начав трансформацию, Адерарий не успел еще повредить дорогостоящее оборудование, но все к тому шло. Припечатав бестолковую молодежь крепким словом, Виктория активировала амулет, благодаря чему огромный разъяренный дракон оказался не в лаборатории, а на скалистом берегу океана. Понятное дело, пришлось немного подождать обратной трансформации, а потом Виктория услышала довольно неприятную историю о последних выходках Налари. Внутренне обрадовавшись тому, что ее девчонкам пока далеко до подросткового возраста, она предложила для начала сменить Налари обстановку. Хотя бы на недельку. Например, погостить у них с Антоном. А дальше действовать по обстоятельствам. Похоже, все было очень плохо, если дракон не стал долго раздумывать и привел Налари так скоро.
– Я так по тебе соскучилась, – пожаловалась девочка.
Последний год она начала тянуться вверх, стала угловатой. Типичный «гадкий утенок» подросткового возраста, все-таки в драконах много человеческого. На носу воспалился прыщ, черты лица заострились, да и сама Налари выглядела несколько истощенно.
– Я тоже, моя золотая, – Виктория крепко обняла девочку.
– Ну почему не ты стала моей мачехой? – спросила Налари.
– Потому что это невозможно. Но я твоя лучшая подруга, разве этого мало?
– Мы почти не видимся, – обиженно засопела девочка.
– Согласна и, как видишь, я решила исправиться.
Они спустились в кафе, где Виктория заказала Налари порцию самого вкусного мороженого. Но девочка к нему так и не притронулась, задумалась о чем-то, опустив глаза. Виктория тоже решила выдержать паузу.
– Я такая невезучая, – наконец проговорила Налари, посмотрев на подтаявший десерт.
– С чего это ты взяла? – поинтересовалась Виктория, допивая кофе.
Она поставила пустую чашечку на стол и приготовилась слушать.
– Мне не везет с самого рождения, – на ресницах Налари налились две крупные капли.
– И потому ты решила навсегда отказаться от самого лучшего на свете десерта? – поинтересовалась Виктория.
Капли сорвались с ресниц и покатились по щекам.
– От сладкого прыщи, – горестно проговорила собеседница.
– Глупости. Я обожаю сладкое, и ни одного прыща, посмотри, – Виктория демонстративно покрутила головой, чтобы Налари убедилась в правоте ее слов.
– Ты уже взрослая, а у взрослых прыщей не бывает.
Согласившись с неоспоримым доводом, Виктория со вздохом проговорила:
– Как скажешь, тогда я его все-таки съем. Жаль, когда такая вкуснятина пропадает, – она подвинула к себе креманку и взяла из стоящей рядом на столе корзиночки ложечку для десерта, – мммм, кажется, на этот раз добавили немного сиропа африканской клубники, обожаю.
– А что такое африканская клубника?
– Разве можно такое объяснить словами? Впрочем, когда доем, попытаюсь подобрать подходящие эпитеты, – Виктория закрыла глаза, смакуя очередной кусочек.
– А… можно я попробую? – робко попросила Налари, наблюдая за уменьшающейся горкой.
– Ни в коем случае, мы ведь выяснили, что у тебя от мороженого появятся прыщи, – приоткрыв один глаз, ответила Виктория.
Потом придвинула к себе креманку таким образом, чтобы Налари не смогла дотянуться.
– Я только попробую, от одной ложечки ничего не будет.
Теперь Виктория посмотрела на Налари с сомнением. Не желая терять времени, Налари тоже взяла ложечку, поднялась и обошла столик.
– Только чуть-чуть, – пожадничала Виктория.
– Ммм, какая вкуснятина, и не такое оно уж и сладкое, – обрадовалась Налари.
– Ладно, доедай, – сдалась Виктория и нехотя придвинула креманку к Налари, – я себе новую порцию возьму.
– Так нечестно, – сообразила Налари, подвинув креманку обратно, – ты это уже почти съела, закажи новую порцию мне.
– Ты ведь сама отказалась, – возмутилась Виктория, – тебе не кажется, что ты из меня…
– … веревки вьешь, – закончила фразу Налари, – ты всегда говоришь одно и то же, но это неправда.
– Да уж, – нахмурилась Виктория, – посадила себе на голову. Ладно, вон буфет, пойди, возьми сама все что хочешь, скажешь, что за мой счет.
Когда Налари вернулась, Виктории подняла глаза от телефона и от удивления чуть его не выронила.
– Ты что, решила скупить весь буфет?
– Я не смогла выбрать и решила попробовать все, что есть, – рассудительно ответила Налари и приступила к дегустации.
– Разумно. А с прыщами мы разберемся, я тут одно средство заказала, очень хорошие отзывы, привезут уже завтра, – Виктория убрала телефон в сумочку.
В ответ Налари только благодарно кивнула, ей некогда было отвлекаться на разговоры.
– Так почему ты считаешь себя невезучей? – спросила Виктория, когда они вернулись к ней в кабинет.
– Во-первых, у меня умерла мама.
– Это очень печально, но иногда случается. И у тебя есть папа, а это очень и очень здорово, мне когда-то повезло куда меньше. Папа с мамой погибли почти в одно время, так что своих родителей я едва помню.
– Ладно. Но я проспала почти тридцать лет, – вскинулась Налари.
– О, это просто невероятная история, которая делает тебя особенной, не такой, как все.
– У меня мачеха, и еще младший братишка, которого папа любит больше, чем меня, – выпалила Налари.
– Хм… хорошо, что тебя не слышат мои девчонки. Если каждая начнет нас с Антоном в этом попрекать, что делать будем?
– Не начнут, потому что вы их всех любите, а меня никто не любит, – надулась Налари.
– Тебя все любят.
– Только ты меня любишь, ты одна. Но даже у тебя есть родные дочери, а это значит, что на самом деле я больше никому не нужна, – тихим треснувшим голосом проговорила Налари.
Эти слова, сказанные от чистого сердца, поразили Викторию. Она притянула к себе угловатую фигурку и крепко прижала, пытаясь найти правильные слова. Но не успела. Открылась дверь, на пороге появился один из новых стажеров.
– Виктория Витальевна, Антон Лукич не может до вас дозвониться, просит зайти к нему, очень сложное дело.
– Опять забыла про беззвучку, – спохватилась Виктория и достала телефон, – а, всего три пропущенных, значит, ничего страшного.
Потом посмотрела на Налари и весело подмигнула.
– Ну, что, идем разбираться в сложном деле, с которым Антону Лукичу в одиночку не справиться?
– А мне разве можно? – Налари недоверчиво посмотрела на Викторию.
– Считай, временно зачислена в штат младшим помощником.
– И что я должна делать? – на бегу спросила Налари.
– Что скажу, то и делать, по обстоятельствам. Только, чур, не ныть и домой не проситься.
– За это можешь не беспокоиться, – обогнав Викторию, Налари первой заскочила в приемную.
– Здравствуйте, Любочка, – махнула весело рукой, – а я теперь здесь работаю. Правда, временно.
– Вот и чудесно, – ответила Любочка и обратилась к Виктории шепотом, – кажется, все серьезно, давно его таким не видела.
– Отлично! А то засиделись все, мхом поросли.
На последней фразе лицо Любочки вытянулось, но Виктории некогда было уточнять, что именно в сказанном вызвало такую реакцию. Крепко держа за руку Налари, она входила в кабинет Антона.
На лице Купидонова его фирменная улыбка и океан оптимизма. Однако, прожив шесть лет в браке, Виктория моментально уловила некоторую растерянность супруга, маскируемую излишней бравадой. Посетителей не было, но было нечто другое, заставившее Викторию нахмурить брови. Пусть она не одобряла решения Антона оставить в кабинете то самое белое кресло «на память», ведь хорошими такие воспоминания назвать трудно (угораздило ее развоплотить того демона), но если оно все еще здесь, то и выглядеть должно как минимум ухоженным. А сейчас на кресло была водружена грязная замызганная коряга. Обросший лишаями и мхом, облепленный остатками паутины с приклеившимися жухлыми листьями и веточками, сгнивший кусок дерева никак не должен был оказаться на сияющей белизной обшивке. Между прочим, регулярно требующей особого ухода.
– Почему в этом кресле? Ты его убьешь! – возмутилась Виктория.
И тут произошло невероятное. Коряга пошевелилась и жалобно простонала:
– Как, и вы тоже хотите моей смерти? Я так и знал, никому нельзя доверять…
– Ой, оно живое! – радостно воскликнула Налари.
– Простите, моя супруга говорит о кресле, ох уж эти женщины, – Антон поднялся и в три шага отказался рядом, – здравствуй, Налари.
На Викторию только глянул, но так красноречиво, что у нее не осталось никаких сомнений, надо срочно учиться держать язык за зубами.
– Сомневаюсь, – обиженно засопела коряга, – это кресло предмет неодушевлённый, его невозможно убить.
– Простите, я подумала… – Виктория снова поймала предупреждающий взгляд Антона, – в смысле, это было глупо и невежливо с моей стороны, простите.
– Видите ли, данный предмет интерьера дорог моей супруге как память, потому я обычно не предлагаю его посетителям. Но вам кресло понравилось, и почему бы и нет, в конце концов, это только мебель, предназначение которой приносить пользу, и э… – Антон завис на гласной, исчерпав запас подходящих слов.
– Оно такое удобное, – проворчала коряга, – да и какой от меня может быть вред, с самого рождения мои помыслы чище вод Сияющего источника. Источника, которым я грежу днем и ночью, который приходит ко мне в видениях. Источника, поиск которого стал началом всех моих бед.
Коряга снова пошевелилась и начала подниматься на удлинившиеся то ли ветки, то ли корни. Роста это чудо было чуть ниже Налари, которая за последний год вытянулась до плеча Виктории. В верхней, самой толстой части ствола, находилось дупло, из которого выпорхнула ярко-желтая бабочка и закружила над креслом.
