Мария Рождественская
Голод крови
3
Hoc est vivere bis, vita posse priore frui.
Уметь наслаждаться прожитой жизнью – значит жить дважды.
– Итак, из вещей первой необходимости мне нужен мобильный телефон и ноутбук, – заявила Далана.
Они сидели в большой гостиной возле незатопленного камина. Забавно, что здесь среди модного нынче в Москве аскетичного дизайна в стиле «хай-Тек» встречались детали исконно русского дворцового стиля. Далана сразу же определила, что тяжелые золоченные предметы дворянского интерьера были настоящими. Как, впрочем, и герб на воротах. То был фамильный герб, а существа, жившие в этом доме, являлись наследниками старинного дворянского рода. Волею судьбы Далану приютила семья русских аристократов… тоже волею судьбы ставших вампирами более семи столетий назад.
– Это надо достать немедленно, – продолжала Далана, – Лэптоп должен быть полностью укомплектован.
При этих словах Феофан поднялся со своего места и покинул гостиную. Через минуту со двора послышался шум отъезжающей машины. Хозяева дома прекрасно знали, что такое сотовый телефон или плазменный телевизор, мало того, с удовольствием пользовались всеми благами прогресса. Но Федора они по-прежнему считали «черной костью», кем он собственно и был в 16 веке, когда, еще будучи человеком, торговал на базаре пирогами с зайчатиной. Конечно, с тех пор все изменилось, и теперь он называл Лукерью – хозяйку дома – просто Ликой. Однако именно ему досталось поручение, связанное с походами по магазинам.
– Вопрос с документами необходимо решить в 24 часа. Меня устроят любые, даже если это будет совсем липа. Главное, чтоб на первое время сошло. Единственное условие – имя в паспорте обязательно должно начинаться на букву «Д».
Эксцентричная кошечка.
Василиса, когда-то по праву считавшаяся младшей сестрой Лукерьи, потоком мыслей управляла довольно скверно. Весьма распущенная девица, хотя этого она скрывать не пыталась. С внутренней ухмылкой, которую не мог «узреть» никто из присутствующих, Далана вспомнила об увиденных не так давно в самолете «вампирских кинохрониках».
У тебя красивые лодыжки.
Гляди-ка, рассмотрела! Определенно, эта маленькая сероглазая бестия могла бы стать достойной спутницей… как там бишь его – Лестата!
У нас сегодня гулянка намечается.
Так, все понятно, малышка тусуется с «ровесниками». Кучка новоиспеченных «обращенцев». Ходят по ночным клубам и оргии кровавые устраивают.
Хочешь пойти со мной? Будет весело.
Уж куда там. Далана скривилась, на секунду представив себе перспективу такого вот веселья. Она сюда работать приехала, а не ваньку валять.
Покажу тебе пару фокусов – закачаешься!
Нет, вы только посмотрите, а! Далана уже начинала раздражаться. Эти «обращенцы» всегда слишком много о себе понимали. Обзавелись клыками, прожили лишнюю пару сотен лет – и уже думают, что немерено круты. А что они еще-то могли, кроме как исподтишка в темноте нападать? Летать они не умели, точнее, парить. Этим мастерством владели только Рожденные Исстари. Лишь они обладали достаточно развитым сознанием, чтобы поднимать свои тела в воздух и переносить на любые расстояния по своему усмотрению. Вот и весь секрет «вампирских полетов».
– Мы решим вопрос с Вашим паспортом в 24 часа, – сообщила Лукерья. Выражение ее лица свидетельствовало о том, что она уже «вклинилась» в ментальный монолог своей сестры.
– Кроме того, – сказала Далана, – вы поможете мне найти подходящее жилье.
– Пригород или Москва? – уточнила Лукерья.
– Я подумаю, – ответила Далана, – но определюсь не раньше, чем увижу паспорт.
– Понятно, – резюмировала Лика, покусывая нижнюю губу.
Она то и дело поглядывала на Василису, но ту, похоже, сей факт совсем не волновал.
А кстати почему на букву «Д»?
Малышка была просто непомерно любопытная.
Покажи мне свои клыки.
НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИ!!!
Слушай, займись своими делами и не лезь ко мне!
Дамы и господа, шоу продолжается. Не то, что бы Далана хотела подслушивать чужие семейные ссоры, просто сёстры так «кричали», что их за версту было слышно любому Рожденному Исстари.
Вот вернется Володенька, я все ему расскажу, ВСЕ! Поняла? И про долги, и про кокаин в твоей спальне.
Стукачка.
Бесстыдница.
Владимиром, по-видимому, звали третьего члена семьи – старшего брата Лукерьи и Василисы.
Ханжа.
ВОН ОТСЮДА, ВОН, СЕЙЧАС ЖЕ!
К бескрайнему удивлению Даланы Василиса все же поднялась и вышла из гостиной.
Увидимся.
Это уже было обращение к Далане – девчонка мысленно ей подмигнула. Она, конечно, поступит по-своему, хотя сейчас и не посмела ослушаться сестру.
– Простите ее, пожалуйста, – сконфуженно проговорила Лукерья, – она у нас последние тридцать лет совсем от рук отбилась. Такое время, – и она развела руками, не в силах больше что-либо добавить вслух.
Принесла тебя нелегкая, – подумала она про себя и тут же зарделась еще больше, поняв, что Далана прочла ее мысль.
Ситуация складывалась неловкая.
– Может быть, Вы желаете отдохнуть с дороги?
И надо было как-то выходить из нее.
– Пожалуй, – согласилась Далана.
Лукерья проводила ее в просторную уютную спальню. Большинство Рожденных Исстари если и нуждались в отдыхе, то вне рамок человеческого восприятия. А «обращенцы» – как ни крути! – все-таки были людьми, вернее, образ мыслей у них был человеческий. Поэтому они по-прежнему оборудовали спальни в своих жилищах.
– Чем быстрее я получу паспорт, тем быстрее покину ваш дом, – сказала Далана, – имя подойдет любое, только чтоб мое условие выполнялось.
– Всенепременно, – ответствовала Лукерья. – Дайте знать, если будет нужно что-то еще. Отдыхайте.
И она ушла.
В глубине души Далана вовсе не презирала «обращенцев», как это делали многие ее сородичи, а жалела их. Несчастные. Недолюди, недовампиры. Тем более, многие из них превратились в таких вот мытарей не по своей воле. Изгнанники в человеческом мире, «обращенцы» никогда не допускались в мир Рожденных Исстари. И все тайны этого мира были им неведомы.
Каждое имя из многочисленных поддельных паспортов Даланы начиналось с той же буквы, что и настоящее. В Античную Эпоху афиняне знали ее как Деспину. Во времена, когда документы были еще не в ходу, Рожденные Исстари Вампиры присваивали себе имена и пользовались ими многие столетия, а то и тысячелетия. Сейчас все было иначе. Неизменным оставалось одно – Первая Буква Имени. Древние шаманы знали, какая огромная сила кроется в Имени любого живого существа во Вселенной. Манипуляции, производимые Даланой, позволяли не разрушить магию, что была заключена в ее Имени.
Между тем, заняться было совершенно нечем. А Далана больше всего на свете не любила безделье. Она выглянула в окно, решив получше рассмотреть прилегающую к дому местность. Оказывается, здесь даже лес имелся. Правда, Брошенный. Умирающий. Все Существа, населявшие лес с незапамятных времен, вынуждены были покинуть его, как только в окрестностях появились люди. Те облюбовали живописный уголок Подмосковья и вскоре понастроили целую прорву коттеджных поселков. Странно еще, что лес не вырубили подчистую. Видимо среди новой российской элиты встречались заядлые грибники. И сейчас они, конечно, ломали головы, куда вдруг исчезли все грибы. Какие могут быть грибы, если лес без Хозяина?
И все же Далана ощущала, что кто-то еще остался в этом заброшенном и почти уже погибшем лесу. Интересно, кто?
Сестры внизу ругались и крыли друг друга, почем зря. На этот раз, вслух.
Снаружи вечер уже вступал в свои права. В середине августа темнело еще довольно медленно, и Далана здорово рисковала, имея все шансы быть замеченной жителями поселка. Ох, что тут начнется, если кто-нибудь вдруг увидит в небе летящую женщину. Или парящего вампира – кому как нравится. И все же искушение было слишком велико.
Сухие ветки едва слышно похрустывали под ногами. Далана умела двигаться бесшумно даже при условии, что пол под ногами будет усыпан поп-корном. Но сейчас такая осторожность была ей ни к чему – припозднившиеся грибники все равно не услышат ее шагов, ну а от того, кто ее слышал она скрываться не собиралась.
Вскоре она его увидела – маленького Лесного Человечка. Неизменный житель любого леса, этот крошечный божок почти никогда не вступал в контакт с людьми, но при этом довольно часто показывался им на глаза. По крайней мере, раньше. Человечки не имели лица как такового, просто черные отверстия на белом или голубом «фоне», которые люди по ошибке принимали за глаза. Соответственно, человечки могли быть «одноглазые», а могли иметь по три, четыре, или даже пять «глаз». Насколько Далана их знала, они возникали спонтанно и так же внезапно исчезали. И предпочитали появляться группами, а не поодиночке. Но этот сидел один. На прогнившей коряге в центре поляны. И был белого цвета.
Здравствуй, – поприветствовала божка Далана.
Он повернулся в ее сторону. У него оказалось целых три «глаза» разных размеров.
Ты здесь один?
Лесные Человечки говорили очень мало, в основном, выполняя функцию «сторонних наблюдателей». Но Далана рассчитывала, что диалог между нею и божком все же произойдет.
И, словно в подтверждение ее домыслов, Человечек забавно дернул своей головой формы неправильного эллипса.
Были еще. Ушли.
Куда?
Человечек медлил с ответом. Но и не исчезал.
Кто куда. Искать новый Дом.
Голова божка снова перекрутилась. Очевидно так он демонстрировал свое недовольство.
Непросто. Лесов мало. Людей много.
А куда ушел Хозяин?
Хозяин не ушел. Люди убили Хозяина. Не для еды. Им нравились его большие рога. После этого другие ушли.
Тем, кто существовал за Пределами Человеческого Мира, в основном, были чужды эмоции. И все же…
Но почему остался ты?
Это – мой – Дом.
Что ж, таков был его выбор. Лесные Человечки умирали, если погибал их Лес, Дом, в котором они жили. Или же божки могли уйти до того, как лес окончательно не умрет, чтоб поискать себе другое пристанище.
Прощай, – сказала Далана.
Божок не ответил. Лишь его маленькая чудная голова трогательно дернулась за мгновение до того, как он исчез.
– Прощай, – повторила Далана вслух.
Лес ей тоже не ответил, только ветер зашелестел листьями в кронах деревьев.
Пора было возвращаться в «усадьбу». Далана искренне надеялась, что за время ее отсутствия сестры успели выяснить отношения, а Феофан доставил ее заказ.
В доме все было относительно спокойно, по крайней мере, на первый «взгляд». Далана решила принять душ. Любое существо, даже если оно состояло не только из плоти и крови, или вообще не из оных, нуждалась в регулярных омовениях. Не обязательно водопроводной водой, щедро сдобренной хлоркой, но и ею – в том числе.
Закончив с водными процедурами, Далана подумала, что неплохо было бы обновить гардероб. Причем, по полной программе. Увы и ах, это станет возможным не раньше, чем она уладит вопрос с паспортом и жильем. И на этот раз – никаких вложений в дорогостоящую московскую недвижимость. Она просто арендует какой-нибудь дом или апартаменты. А может, и вообще обойдется гостиничным номером. Правда, ее теперь немного тревожило то обстоятельство, что «федералы» имели на нее зуб в своем архиве. Наверняка, эти шустрики из организации с идиотским названием «КРЕСТ» (или даже – «КРЕССТ», она не была точно уверена) первым делом начнут шерстить все отели и гостиницы Москвы. Хотя – флаг им в руки! Пускай шерстят. Проверить три самых дорогих отеля Москвы, которые Далана обычно предпочитала, у них все равно мозгов не хватит – будут пробивать все подряд. Как там в соответствующей поговорке? Мартышкин труд, вот. Ну а Далана остановится в одной из множества квартир, сдающихся в наём. А еще лучше – она снимет и квартиру в черте города, и небольшой коттедж в пригороде. С новым заданием Далана рассчитывала справиться за неделю, максимум, дней за десять. А потом она уедет из Москвы и, может, еще лет сорок не будет сюда возвращаться. По-настоящему ее волновало другое – насколько хорошо были осведомлены американские спецслужбы? ФБР или ЦРУ? Кто из них занимался этим треклятым Мейерингом? Теперь придется опять делать себе биографию с чистого листа. А может, вообще переехать куда-нибудь в Европу и осесть там на пару-тройку десятилетий? Впрочем, нет, вариант переезда в Европу ее вряд ли устроит. Просто Далана не разделяла любовь Юрико ко всему европейскому. Она любила цивильную Азию, Соединенные Штаты и Россию. Причем, к каждой из своих любимых стран Далана питала совершенно особенное чувство. Поднебесные – Японию и Китай – она любила нежно и трепетно. К США пылала дикой страстью, сравнимой разве что с плотским влечением. А то, что она испытывала к России, вообще не укладывалось ни в какие рамки. Как не укладывалась в них и сама эта страна, непокорная и беззащитная, преданная и вероломная, гордая и коварная… Здесь, в самом сердце огромной территории, была родина Даланы. Часть этой страны, этой земли жила внутри Рожденной Исстари, хотела она того или нет.
Так куда же можно было уехать, без страха быть пойманной в щупальца мировых спецслужб? Европу можно было принимать в расчет только в самом крайнем случае. Что же остается? Африка? Индия? Австралия? Исключено. Ничего с этими уголками земного шара Далану не роднило. В первой, на вкус Даланы, было слишком жарко, во второй – слишком грязно. Третья вообще – у черта на рогах. Что за существа там обитают, можно только догадываться.
Далана закусила губу. Неужели больше нет мест, где она сможет переждать неспокойные для себя времена? Выходит, земной шарик на деле не так уж и огромен. Есть, правда, еще Канада – так называемая «французская Америка». Или «американская Франция». Там Далана еще не жила. Можно будет попробовать.
Кто-то тихо постучал в дверь.
– Извините, – послышался голос Лукерьи, – но Феофан вернулся. Он купил все, что Вы велели.
После детального ознакомления, Далана сочла приобретенные вещи вполне удовлетворительными. Она даже снизошла до того, что похвалила Феофана. Тот чуть не ополоумел от счастья. В тот же миг между ним и Василисой началась ментальная перебранка. Далана не вслушивалась, хотя имела все основания полагать, что дело может закончиться дракой. К счастью для обоих, а также для Лукерьи, которая безуспешно пыталась помирить двух распаленных «поединщиков», вернулся Владимир. Впрочем, счастье это длилось не долго.
– Вы ведь еще не видели нашу коллекцию картин? – осведомился князь Владимир.
Русоволосый, с орлиным носом и ясным взглядом больших серых глаз он мог составить серьезную конкуренцию кому угодно. Привлекательный, как и его младшая сестра, ростом Владимир был примерно с Далану. Федор, конечно, проигрывал ему. Статью не вышел.
– Там есть, на что посмотреть? – задорно улыбнувшись, поинтересовалась Далана.
– А давайте вместе проверим, – хитро прищурился Владимир. И тотчас добавил:
– Заодно и Федю проводим, ему уже пора, правда, Федя?
– Да я вроде никуда не тороплюсь особо, – подбоченился в ответ Феофан.
ПРОЧЬ С ДОРОГИ, ХАЛДЕЙ!
– Так сегодня же твой любимый «Интер» с нашими играет.
Владимир был настойчив.
Где уж мне уж, Ваше сиятельство, супротив Вас. Однако-с мы исчо повоюем-с.
– Вот я у вас и погляжу, – но Феофан, похоже, уступать поле боя не собирался, – надеюсь, тебе для меня телевизора не жалко?
Пшел прочь, я сказал!
Хрен тебе!
Губешки закатайте оба, – раздался «голос» Василисы откуда-то со второго этажа. – Она со мной пойдет.
Фу, слушать вас троих противно! – гневно «сообщила» из соседней комнаты Лукерья.
А ты не слушай, – посоветовала Василиса.
Не дерзи сестре! – «прикрикнул» на нее Владимир. – Ликуша, а ты б, правда, сходила куда, погуляла…
Феофан и Василиса расхохотались. Забавлялась даже Далана. Тому, что эти трое идиотов никак не могли поделить ее между собой.
Вы мне омерзительны! Все трое!
И Лукерья «отключилась» от эфира.
А Федя уже вовсю щелкал каналы, якобы отыскивая нужный.
– Ну что ты, когда это я жалел для тебя телевизора? – вслух продолжил Владимир. – Садись, конечно, смотри. Только не заскучай. А то ведь Лика в своих покоях заперлась, Васька на танцульки уходит, а я сударыне нашу картинную галерею показать собрался.
Запру дверь и прямо у стеночки тебя…
Это уже слышала только Далана. Мужлан паршивый! То же еще, князь нашелся. Даже у простолюдина Феди мысли насчет Даланы были более пристойные.
– А что там в галерее? – взвился Феофан. – Лика говорила, у вас новые полотна появились? Так я с вами прогуляюсь посмотрю!
Обрушившийся вслед за этой репликой поток ментальной ругани Далана слушать не собиралась. Конечно, она могла сделать так, чтобы вся эта троица замолчала. Достаточно было одного очень маленького усилия ее воли. Но с другой стороны… Впереди ее ожидала длинная ночь. А Далане вдруг нестерпимо захотелось расслабиться. Она ведь так давно не отдыхала! Так почему бы не развлечься немного? Значит, предстояло сделать выбор.
– Давно ли ты в живописи стал понимать?! – уже без всяких экивоков заорал Владимир. – Ишь, полотна ему подавай! Идемте, милая! – и он подставил Далане локоть.
– Оно и правда! – выкрикнул Феофан. – Шла б она лесом, твоя живопись!
Он подскочил к Далане, оказавшись в опасной близости от Владимира. Глаза его горели бешеным огнем.
– Сударыня! Едемте ко мне, умоляю!
– Пшел, говорю, прочь! – и Владимир зарычал на Федора, обнажая изрядно потертые клыки. Одновременно с этим сиятельный князь потянул к «пирожнику» свои руки с явным намерением схватить того за грудки.
А что тут можно было поделать? Каждый Рожденный Исстари обладал магнетизмом, который нередко сводил людей с ума. Мифы о суккубах и инкубах имели под собой вполне реальную основу. Опять же, на Родине Даланы существовали поверья о му-шубунах – сказочной красоты духах – мужчинах и женщинах, любовные утехи с которыми приводили людей к неизбежной смерти.
ДОВОЛЬНО!!
Далана вмешалась вовремя. Сильные руки Владимира уже оторвали Федора от пола и готовились зашвырнуть его, злобно клацающего кривоватыми желтыми клыками, в дальний угол гостиной.
– Постыдились бы, Ваша светлость, – с презрением сказала Далана, – ручки свои белые марать.
– Из… извините, – проблеял Владимир, возвращая Феофана на исходную позицию.
Так, похоже, что оба героя-любовника вспомнили, кто перед ними, и вытянулись по стойке «смирно!». А Далана холодно продолжала:
– Я чрезвычайно признательна, что вы все так стараетесь скрасить мой досуг. Однако я уже решила, где и с кем проведу сегодняшнюю ночь.
Без крови, без наркотиков и без пьяных тинэйджеров. Это мои условия, – добавила Далана мысленно.
Идет! – раздался в ответ радостный возглас.
Еще через мгновение Василиса появилась на лестнице. Гламурная, с дерзким креативом на голове, она меньше всего походила на княжну или любую другую особу «голубых кровей». Впрочем, это был скорее плюс, нежели минус.
Отлично выглядишь.
Я старалась.
– Сушите весла, мальчики, – победно заявила она, спустившись с лестницы. – Леди выбрала меня.
Владимир и Феофан в унисон заскрипели зубами.
– Пойдем, – с улыбкой обратилась она к Далане, – покажу тебе свою «бэшку».
Клыки у нее были белоснежные. Видимо, сказывалась относительная молодость вкупе с дворянским происхождением.
Глава вторая
1
Если мы так мало знаем о жизни, что можем мы знать о смерти?
Конфуций
Вот уже третий час Маришка не находила себе места.
Огромное здание больницы, прозванной ребятами убойного отдела КРЕССТа «вторым склифом», как и весь штаб Консолидации располагалось в Братцево и состояло из пяти корпусов, в десять этажей каждый.
В корпус «D» обычно попадали те, кто пал жертвой острозаразного инфекционного заболевания. К подобным больным не пускали даже родственников. Вот и Маришка вынуждена была сидеть в крохотном кафетерии, что располагался здесь же на прилегающей к больнице территории. Стрелки часов показывали начало шестого; к этому времени Маришка уже успела выпить бадью эспрессо и выкурить пачку сигарет. Курить они с Русланом научились еще лет в четырнадцать. Ничего не поделаешь, эта пагубная привычка была характерна для подавляющего большинства детдомовских ребят. Позже, когда их принимали в академию, молодым людям пришлось отказаться от никотина. Заядлый курильщик, Гольдберг тем не менее строго следил, чтобы его ребята не употребляли даже никотиновой жвачки. Регулярно все агенты его подразделения проходили специальный тест. К слову, две трети агентов все равно курили как паровозы. Но тест каким-то странным образом умудрялись сдавать без последствий для карьеры.
Но сегодня был особый случай. Маришка пребывала в уверенности, что «Папа» простит ей подобную выходку.
Руслан отключился сразу после того, как они упустили эту бестию. Карета скорой помощи приехала быстро, но к тому времени состояние Руса было уже крайне тяжелым. Маришка наблюдала, как его тело покрывалось ужасающими волдырями, которые росли и вздувались, а потом лопались, издавая при этом омерзительно-тошнотворный звук. Тошнотворным был и запах, который они порождали. Маришка была уверена, что это следствие ожога какой-нибудь кислотой, и ломала голову, когда именно вампирша успела плеснуть ее на Руслана. Видимо, в тот самый момент, когда на них обоих напал ступор.
Странным было и то, что приехавшие врачи тотчас связались с эпидемиологами, а Маришке строго-настрого запретили ехать с ними и Русланом в одной машине. Ее отдельно доставили в изолятор, где ей пришлось сдать кровь и позволить обработать себя противными антисептиками. Удивительно, что никто из эскулапов так и не удосужился ей объяснить, к чему весь этот балаган. Физически Маришка чувствовала себя превосходно, зато сходила с ума от переживаний за Руслана. Но медики КРЕССТа и здесь не шли ни на какие уступки. Маришка испробовала все известные ей способы добычи информации – она хамила и грозилась расправой, умоляла и ссылалась на конституцию Российской Федерации, пробовала «бить» на жалость. Бесполезно. Не помогали даже ссылки на Устав и Кодекс КРЕССТа. Потом Маришку отпустили, но опять так ничего и не объяснили.
И вот теперь она сидела в кафетерии, пила опостылевший кофе и курила, как паровоз. Закуривая последнюю сигарету из пачки, Маришка увидела Гольдберга. Тот шел к ее столику; вид «Папы» не предвещал ничего хорошего.
– Привет, – устало молвил Гольдберг, подойдя к столику Маришки, – как ты?
– Вот… курю, – Маришка не нашла никакой другой подходящей для ответа фразы.
Гольдберг только развел руками и плюхнулся на соседний стул.
– Ты сегодня ела что-нибудь? – поинтересовался он следом и уже чуть громче обратился к официантке:
– Девушка! Свинину с овощами, будьте любезны!
– Александр Брунович, – резко, даже резче, чем следовало, сказала Маришка, – к черту свинину, к черту овощи. Что с Русланом?
И, не давая Гольдбергу ни мгновения на передышку, продолжила наступление:
– Почему они запихнули его в «D»? Они что, считают эти волдыри симптомами птичьего гриппа?
Гольдберг тяжело молчал, а Маришка продолжала засыпать его вопросами:
– Они там вообще хоть что-то умеют, кроме как клизмы ставить и анализы брать? Это же простой ожог, эта тварь, наверно, кислотой его облила! А может, у нее слюна ядовитая? Как у змеи!
– Я прочел твой отчет, – проговорил Гольдберг, – ты утверждаешь, что у вас обоих не было тесных контактов с объектом.
– Это у меня не было, а у Руса мог быть! – возразила Маришка. – Просто я могла этого не увидеть. Кстати, почему меня столько времени продержали в изоляторе?
– Послушай меня, – неожиданно тихо сказал Гольдберг, – у Руслана была оспа.
– Оспа? – ошеломленно переспросила Маришка. – Что за бред! Кто сейчас болеет оспой? И вообще – как он мог заразиться за пару минут? Эта тварь его заразила?
Внезапно Маришка поймала тяжелый взгляд Гольдберга и осеклась.
– Ал… лександр Брунович… почему Вы сказали «была»?
Гольдберг положил свою шершавую ладонь на руку Маришки.
– Мне жаль, девочка, – глухо проговорил Гольдберг, – Но полчаса назад… Руслана не стало. Токсический шок. Сердце не выдержало.
Маришке показалось, что кто-то выдернул пол у нее из-под ног. Нет, не может быть. Ей послышалось.
– Так, – Маришка старалась говорить максимально спокойно, – еще раз, что с Русланом?
– Мне жаль, – только и повторил Гольдберг.
Маришка вскочила с места.
– Куда ты? – спросил «Папа», резко хватая Маришку за запястье. Он попытался усадить ее назад, но не тут-то было. Девушка резко увела локоть в сторону, освобождая таким образом захваченную руку.
– Не надо меня останавливать, – отчеканила Маришка. – Я хочу увидеть своего друга, и увижу его, и мне плевать на государственную тайну.
– Горячая голова, – посетовал Гольдберг. – Да ты представления даже не имеешь, что за зрелище тебя там ждет!
– Я хочу увидеть своего друга, – упрямо повторила Маришка.
Несколько напряженных мгновений они сверлили друг друга взглядами. Пожилой мужчина и молодая девушка. Экс-преподаватель и экс-студентка. Начальник и подчиненная. Он был опытен, она – молода, и в этом была их сила… и слабость. Наконец, он сдался.
– Иди, – устало сказал Гольдберг. – Я распоряжусь, чтоб тебя пропустили.
Сколько Маришка Сухостат, специальный агент «убойного отдела» Консолидации, себя помнила, она никогда не плакала. Даже когда было очень больно. В пять лет ей стесали пол-лица и выбили три зуба кирзовым сапогом. Боль пересилила жуткая обида, что ее побил мальчишка, хоть тот и был старше Маришки ровно в два раза. Дело происходило в подвале детского дома, где маленькие люди боролись за место под солнцем в виде сворованной с продовольственного склада банки икры. Не черной, и даже не красной. Кабачковой. Маришка была проворней, но ее проворство проигрывало грубой физической силе. Дети стояли и смотрели, как Серый, схватив Маришку за волосы, возил ее лицом по грязному бетонному полу. Но она не плакала – терпела унижение, сжав оставшиеся зубы и глотая соленую от крови слюну. А через минуту в подвал ворвался чернобровый пацаненок с черенком от лопаты в руках и со всей дури огрел Серого по спине. Тот издал пронзительный вопль и упал на колени, отпустив при этом Маришку.
– Валим отсюда! – заявил пацаненок, взял поднявшуюся Маришку за руку и потащил к выходу. – Ну-ка, расступились, с-суки! – крикнул он тем детям, которые попытались было перекрыть им дорогу к выходу.
Видимо огрызок лопаты в его руке развеял их сомнения, и никто из свары Серого не посмел помешать беглецам.
Так состоялась первая встреча Маришки с Русланом. С тех пор, они всегда были вместе. Разумеется, у каждого из них была своя жизнь, но Маришка не могла припомнить, когда она думала о чем-то применительно к себе, но безотносительно Руса. Он был частью ее жизни, она – его. В своих достоинствах и недостатках они прекрасно дополняли друг друга. Маришка блестяще училась, Руслан же часто хватал двойки. В итоге доставалось обоим: ему – за то, что списывал, ей – за то, что позволяла списывать.
Позже, уже в академии, дело стало обстоять несколько иначе: он категорически не желал списывать и получал наряды, она, не будучи в чем-либо уличенной, несколько раз ездила в США и Европу набираться и обмениваться опытом с иностранными студентами. Первый раз это случилось еще до бума с отправкой копеечных sms. Тогда их спас Интернет. Каждый день Маришка получала от Руса два коротеньких мейла. В ответ отправляла два своих – длиннющих. Они скучали друг без друга, хотя никогда открыто в этом не признавались.
Была между ними и ревность. Уже после академии, придя в отдел Гольдберга, Маришка и Руслан затеяли негласное соревнование. Оба они горели на работе, полностью отдавая себя любимому делу. Идеальная физическая подготовка теперь позволяла как Руслану, так и Маришке выйти победителем из любой схватки, уже не прибегая к помощи черенка от лопаты. Однако… Маришка самосовершенствовалась каждый день. Она изучала языки и оккультные науки, вникала в теоретические аспекты мировых религий, читала много литературы – от беллетристики до классики. Руслан же готов был часами «колоть» подозреваемого, сутками напролет сидеть на хвосте у какого-нибудь последователя культа вуду, при этом, с трудом читая перевод копий отчетов коллег из США, которые Маришка знала наизусть в подлиннике. В результате «пальма первенства» почти всегда доставалась Маришке. Руслан, конечно, переживал, хоть и вида не показывал. С другой стороны, он был рад за нее, потому что их юношеское соперничество не шло ни в какое сравнение с теми по-настоящему теплыми чувствами, что они друг к другу испытывали.
Маришка уже подходила к стеклянной палате-боксу, где лежал Руслан.
В ее жизни много раз случались вещи, из-за которых ей было больно и плохо. Но она никогда не плакала. Во-первых, Маришка с детства была стойкой – сказывалась детдомовская закалка. А во-вторых, она точно знала, что у нее есть друг, который в нужную минуту всегда придет на помощь.
А в следующую секунду… Маришка увидела его. Точнее, то, что от него осталось. Маришка упала на колени и зарыдала. Без слез и без звука. Она била кулаками по стеклу, прекрасно зная, что оно бронированное и ему ничего не сделается, и сотрясалась в беззвучных рыданиях.
Прибежали перепуганные медсестры, и Маришка стала просить их открыть дверь и пустить ее в бокс, хотя тоже прекрасно знала, что ее просьбу никто не выполнит. Еще через какой-то промежуток времени появился врач и велел сделать Маришке укол успокоительного. Два крупных санитара взяли ее под руки и увели прочь от бокса, где лежало то, что раньше было ее лучшим и единственным другом.
– Руслан, – сказала Маришка, и слезы хлынули из ее глаз. Впервые в жизни она по-настоящему плакала, глотая ручейки собственных слез…
Когда Маришка пришла в себя, то обнаружила, что сидит на койке в кабинете врача, причем, судя по убранству, главного. Она была одна, персонал тактично решил оставить девушку наедине с ее болью. За окном уже начинало темнеть. Чувствовала Маришка себя до крайности паршиво. Были и еще какие-то странные ощущения в области заднего кармана брюк. Мгновение спустя, Маришка поняла, что это карманный компьютер пытался привлечь ее внимание, отчаянно вибрируя. Новый имейл, вот в чем дело.
В тексте электронного письма некий отправитель Z, которого, точнее, которую, Маришка прекрасно знала, спешил сообщить, что по неприметному адресочку в одном из коттеджных поселков Подмосковья уже давно и успешно обитает сотня-другая вампиров – упыри устраивают там сходняки, или, выражаясь современным языком, party. Они, конечно, как всегда уверенны в своей безнаказанности, и даже не догадываются, что кто-то может сдать их логово.
Слезы в глазах Маришки просохли мгновенно. Она достала из другого кармана мобильный телефон и набрала номер Паши Вольского. Тот ответил через несколько секунд:
– Вольский слушает.
