Мария Мартова
Платье для Галы

Глава 6

Уставшая, голодная, продрогшая до костей маленькая скиталица плохо подходила для путешествия по незнакомому ночному лесу. Ночь не обещала быть теплой, а мрак гостеприимным. Однако ветер окончательно стих, снег перестал сыпать, а на бездонном сером небе высветилась чистая гладкая луна, похожая на новый фонарь.

Гала остановилась. Она впервые оказалась в лесу и имела о нем весьма смутное представление, сложившееся в основном из описаний ее знакомого ученого господина Плантуса. Он говорил, что лес – это дом природы со своей атмосферой, сложным строением и многочисленным населением, по-соседски связанным между собой и враждой, и дружбой. «Прямо как у Фуксии,» – подумалось Гале.

Однако этот «дом» оказался ничуть не похожим на ее прежнее обиталище. Высокие кривые деревья пугающими чудовищами толпились вокруг нее и не давали свободно пройти. Жадные ветвистые лапы то и дело цеплялись за ее и без того изодранное платье. Жилистые корни, невидимые ямы и скользкие неровные кочки все время старались сбить ее с ног. И не было никакого намека на дорогу или малую тропинку, – лишь грязная припорошенная снегом земля и безлюдье дремучего леса.

Долго-долго, ни на миг не останавливаясь, брела она по страшным дебрям, едва освещенным бледным лунным светом. Коленки ее были сбиты, руки поцарапаны до крови, а от шали на плечах, которую она все время вырывала из колючих объятий, не осталось ничего, кроме дыр. В какой-то момент Гала почувствовала, что не в силах больше двинуться с места, и ухватилась за широкий ствол черного склизкого дерева.

– У-у-у… – прогудело дерево.

Гала подняла голову и увидала два ярких огненных глаза. Они поморгали в ночном мраке, потом огромная темная птица вспорхнула, рассыпав снежные хлопья, и стала кружить над испуганной девочкой с тем же громким уханьем.

Не помня себя, Гала кинулась прочь и, выбравшись с трудом из густых зарослей, выскочила на заснеженную пустошь. И лишь только она успела сделать шаг, как мягкая вязкая жижа под ногами с устрашающим бульканьем потянула ее вглубь. Гала отчаянно замахала руками и стала испуганно звать на помощь. Но никто в глухом лесу не мог ни услышать ее, ни спасти. От собственного голоса, эхом возвращавшегося к ней, Гале сделалось еще страшнее. А смертельно опасное болото затягивало все сильнее. Воды было уже по пояс, когда, потеряв последнюю надежду, бедняга зацепилась одной рукой за что-то твердое.

Это была болотная кочка, крепкая спасительная твердь. Из последних сил маленькая утопленница ухватилась за нее и выкарабкалась из трясины. Вконец растерявшаяся, промокшая, с босыми ногами, отдавшими болоту свою нехитрую обувку, вновь поплелась она шаткой походкой, точно больная, в непролазную глушь. Она жадно хватала ртом воздух, будто уже успела нахлебаться воды, и больше ни о чем не думала. Голова ее сильно гудела, ноги не слушались и предательски подгибались на каждом шагу, а перед глазами стоял непроницаемый мрак и полная безысходность. Споткнувшись о сваленное дерево, она упала наземь и так и осталась лежать, не находя в себе ни сил, ни желания подняться. Глубокое безразличие накрыло ее своим ласковым крылом, и Гала почувствовала упоение и безмятежную слабость. Сознание уносило ее легким ветерком прочь от жизненных тревог, и ей больше уже ничего не хотелось.

Первое, что пришло на ум умирающей Гале, было добродушное лицо господина Плантуса. Он как будто говорил ей:

– Никогда не бойся леса. Он твой друг и всегда тебе поможет. Что бы ни случилось, не теряй самообладания. Если заблудилась, первым делом разожги костер. Он тебя согреет, поможет приготовить тебе пищу и наконец подаст сигнал твоим спасателям.

Гала лишь горько улыбнулась бесполезному совету ученого друга и крепко сомкнула веки, чтобы больше их никогда не открывать. Но вдруг ей показалось, что где-то в глубине мрака притаился маленький огонек. Гала открыла глаза.

– Костер… – скованными от холода губами прошептала она еле слышно.

Ей показалось, что это предсмертные галлюцинации. Но танцующие в темноте языки пламени убеждали в истинности увиденного. Гала опять учащенно задышала и, цепляясь за кусты и корни деревьев, поползла к спасительному огню.

Она пыталась угадать, кто же сотворил здесь это чудо. В ярких отблесках костра показался силуэт уродливого старика в странной накидке. Когда же девушка подошла совсем близко, оказалось, что это сидит на пеньке маленькая, еще меньше, чем Гала, столетняя старушонка в глубоких морщинах и в оборванном, хуже, чем у Галы, тряпье. Старушка подкидывала в костер сухие щепки и, казалось, не замечала присутствия незваной гостьи. А Гала так сильно устала, что не находила в себе ни сил, ни смелости первой обратиться к этой загадочной лесной обитательнице и не пыталась понять, кто она такая и что здесь делает.

Вдруг огромная черная птица вылетела откуда-то из тьмы, громко и выразительно гаркнула и, щелкнув страшным стальным клювом, спокойно уселась старухе на плечо. Гала вздрогнула.

– Не бойся, – скрипучим голосом произнесла жительница леса, не поднимая головы и не глядя на Галу.

– А я и не боюсь, – слегка заикаясь, ответила девушка, стараясь не глядеть на ворону.

– Знаю, – опять проскрипела дремучая собеседница. – Насквозь тебя вижу. Ты такая же изгнанница из большого города, как и я. Я все знаю, все вижу, твою жизнь прошлую, твою жизнь будущую. Все тебе скажу. А ты сядь тут, посиди, погрейся.

Не веря собственным глазам и собственным ушам, Гала тихонько присела прямо на землю возле старухиного костра и протянула к нему озябшие руки и промокшие ноги. И тут она почувствовала желанное тепло, к ней вернулись утерянные силы, и она с жадностью стала слушать скрипучий рассказ старой лесной пророчицы.

– Жизнь твоя предначертана, – вещала ведьма скомканным беззубым ртом, чертя веткой на мягкой земле какие-то знаки. – Ты не напрасно пришла в этот мир. Никому не нужная, никем не оцененная, ты должна его изменить. Суждено тебе сотворить важное дело…

– Какое дело, бабушка?

– Тише, не перебивай, – недовольно прошамкала старуха. – Видишь этот круг? Это твое рождение.

– Но он разделен пополам. Почему? – едва слышно прошептала Гала.

– Сама вижу, да не пойму. Будто ты дважды рожденная.

Гала улыбнулась, а гадалка что-то пробубнила себе под нос, потом погрузилась в раздумье и снова принялась выводить непонятные кружки и стрелки.

– Это твой путь. Он тернист и извилист. Не имея ничего, создашь многое. Помни слова мои: ничего не бойся и не останавливайся на полпути.

Старуха бросила в огонь щепоть земли, и та вспыхнула, точно порох. Глядя в мерцающие искры, вещунья изрекла:

– Быть тебе тем, кем должна быть. Иди своей дорогой, думай свои умом, полагайся только на себя. Обретешь то, что было дано тебе при рождении.

Ведьма ткнула прутом во вторую часть круга. Гала лишь пожала плечами.

– А это, что это за маленькие черточки? Их тут так много, и все они возле длинной прямой стрелы.

– Это деяния твои. Соверши триста шестьдесят пять чудес, и цель будет достигнута. Ты обретешь себя, свое имя и его, – она опять ткнула палочкой в полукруг. – И будет у тебя все.

«Заговаривается старушка,» – подумала Гала и собралась уже было уходить, как была остановлена резким взглядом ворожеи.

– Пойдешь туда, куда укажет она, моя верная помощница.

С плеча старухи слетела черная ворона и закружила вокруг Галы. Та отпрянула назад.

– Ничего не бойся и птицы не бойся. Она тварь божья. Она поможет тебе найти его.

– Кого?

– Дело твое, за которым идешь. А я тут сидеть буду, размышлять стану над твоей дорогой. Не все еще мне здесь ясно. После доскажу.

– Когда же, бабушка?

– А когда назад вернешься.

– Когда же мне возвращаться-то?

Старушка заметно занервничала:

– Что ты меня допытываешь, расспросами мучаешь? Сказано тебе, как птица моя за тобой прилетит, так и быть твоему возвращению. А сейчас не мешай, я думать думу буду.

Старушка что-то небрежно швырнула под ноги девочке и вновь погрузилась в свои тяжелые мысли. Гала молча поклонилась ей и подняла с земли нежданный подарок. Им оказались старые Галины тапки, утопленные в болоте. Они были совсем сухие, но с налипшей на них тиной.

– Это тебе в дорогу, – пояснила добрая колдунья и принялась что-то невнятно шамкать губами.

Гала смогла разобрать только одну фразу: «первый цветок». Ничего не понимая, она влезла в свою вновь обретенную обувку, еще раз вежливо поклонилась доброй старушке и вопросительно глянула на выпучившую глаза ворону.

– Кар, – важно произнесла чернокрылая птица и, вспорхнув с плеча хозяйки, полетела в гущу темного леса.

Гала за ней.

Они двигались очень узкой путаной тропинкой. С трудом пробираясь сквозь густые заросли, Гала не надеялась, что когда-нибудь придет конец этому ужасному лабиринту. Она едва успевала за быстро парящей проводницей. А та на каждом крутом повороте пронзительно каркала, давая о себе знать. Иначе разглядеть черноперое существо в непроницаемой тьме лесных дебрей не представлялось возможным. На расстоянии вытянутой руки не было видно ничего. А впереди ждали все новые и новые испытания. Силы, так чудесно обретенные у старушкиного костра, стали постепенно иссякать. Гала уже едва держалась на ногах, а ворона продолжала упорно призывать идти дальше.

Но вдруг она умолкла, и перед девушкой возникла непроходимая стена крепких густых зарослей. Гала остановилась и стала озираться по сторонам. Однако ничего похожего на какой-нибудь просвет не было видно. А идти назад и стоять на месте было нельзя. Гала на минуту растерялась и стала беспокойно искать выход из тупика.

Тут ее внимание привлекли длинные колючие ветки у самой земли, царапавшие ей ноги. Отодвинув их в сторону, она заметила маленькое углубление, похожее на нору, прямо в гуще зарослей. Шустрой мышкой юркнула в нее миниатюрная девушка и поползла на коленях вперед, движимая любопытством, пока свод ветвей не поднялся над ней так высоко, что она смогла встать в полный рост.

Ветвистая арка оборвалась и впустила очарованную путницу в новый лес, совсем другой, не имеющий ничего общего с предыдущим. Напрочь забыв про свою крылатую проводницу, Гала сама, как ворона, стояла с раскрытым ртом и глазела по сторонам.

Как же удивительно было здесь! Лунный свет ронял тонкие лучи на живописный простор круглой поляны, обрамленной, словно крепкой стеной, высокими стройными елями, надежно защищавшими этот уголок леса от ветров и посторонних глаз. На большой поляне не было ни густых зарослей, ни уродливых кустов, ни кочек, ни вязких топей. Мягкая теплая земля, полностью лишенная снега, ровно разлеглась под ногами Галы и приветливо приглашала ступить в этот полный спокойствия мир.

Гала сделала шаг и остановилась, глубоко дыша. Ей показалось, что воздуху здесь так много, что она никогда не сможет им надышаться. Сердце, переполненное волнительным восторгом, учащенно билось, как барабанная дробь. Девушка перевела дух, стряхнула с себя остатки тревоги и уверенно двинулась вперед.

В самом конце поляны она заметила невысокую темную гору. А когда подошла ближе, поняла, что это была скала, покрытая сбоку, точно замшей, огромным лоскутом пушистого мха и усаженная на острых выступах одинокими деревцами. Их корни, как распущенные волосы, свешивались вниз до самой земли и врастали в нее.

Гала захотела забраться по ним на вершину скалы. Она ухватилась рукой за самый толстый корень и неловко потянулась вверх. Тут же на ее голову упал ком земли. Она отскочила в сторону и рассмеялась своему страху. Звонкий девичий смех, словно колокольчик, зазвенел по всей поляне. И вдруг Гале показалось, что кто-то еще смеется вместе с ней. Она умолкла и в ночной тиши услыхала легкий плеск воды. «Кран течет, – подумала она. – Откуда?».

Движимая любопытством, она пошла на звук и приблизилась к бьющему из скалы источнику. Веселым ручейком, звеня и подпрыгивая, бежал он вниз по замшелым камням, игриво рассыпая в стороны холодные брызги. Гала радостно улыбнулась своему новому мокрому знакомству и снова засмеялась громко и задорно на всю поляну.

А дальше ее ждали другие приятные чудеса, и она пошла их искать уверенно и радостно. Первым на ее пути был большой темный пруд, в который втекал сбегавший со скалы поток. Гала едва не угодила в воду, не заметив сразу под ногами опасность. Потом она осторожно отодвинулась на шаг назад и с интересом стала приглядываться к лесному водоему. На гладкой черной поверхности поблескивали лунные блики, в которых резво плескалась настоящая живая рыба, разрезая плавниками черную гладь воды. Гала видела такое впервые и не могла оторвать взгляд от удивительного зрелища.

«Хорошо-то как!» – подумала она, вдыхая влажный воздух, смешанный с терпким запахом хвои, наполнявшим весь лес. Она даже зажмурилась от удовольствия, а когда открыла глаза, увидела вдали, прямо посередине поляны огромное невероятных размеров дерево.

«Как это я его сразу не усмотрела?» – недоумевала Гала, у которой уже шла кругом голова. Таких гигантов она никогда в городе не встречала. И тут ей на ум снова пришли слова господина Плантуса: «Вековые дубы с их раскидистыми ветвями, густыми кронами и толстой корой могут иметь высоту более десятка метров, а толщина ствола может достигать площади… да вот хотя бы цветочной лавки».

Гала внимательно рассмотрела исполина. Несомненно, это был дуб. Могучий, тяжеловесный, словно воин, он стоял на страже окружающей его поляны и оберегал ее незыблемый покой. Девушка поспешила к нему, под его надежную защиту.

И тут внезапно ночную тишину нарушил резкий тонкий свист. Гала испугалась и вздрогнула. Ей показалось, что и сам дуб вздрогнул вместе с ней от неожиданности. А прямо возле своего виска она увидела длинную стрелу, глубоко врезавшуюся в толстокожий ствол дерева.

Гала испугалась еще больше, когда откуда-то из тьмы услыхала чей-то приглушенный голос:

– Остановись! Если ты нечистая сила, сгинь тотчас. Я не боюсь тебя. Если ты человек, я убью тебя. Это мой лес, и я не потерплю здесь чужака.

Гала, все еще дрожа и пытаясь собраться с духом, посмотрела в пугающую тьму и увидела в тусклых лучах лунного света бесформенную тень в нелепом одеянии. Менее всего увиденное напоминало человеческий облик. Гале следовало бы испугаться неизвестного чудовища. Но она сумела взять себя в руки и четко и звонко ответила неприветливому незнакомцу:

– Никуда я не уйду. И тебя я не боюсь.

Ее собеседник не заставил себя ждать и вышел из глубины мрака. Гала придвинулась вплотную к дереву. Если бы она могла, то непременно прошла бы его насквозь, чтобы избежать неприятной для нее встречи. Но дуб стоял прочно и никак не хотел пропускать маленькую заложницу. А тем временем лесной человек приближался все больше и больше.

В ночных сумерках среди густых зарослей он показался Гале свирепым и страшным. Но когда он вышел на середину поляны и вступил в светлый круг лунного луча, оказалось, что это совсем обыкновенный молодой парень, хорошо сложенный, с правильными чертами лица, с длинными до плеч русыми волнистыми волосами. Скорее он был красив и даже привлекателен. От него веяло каким-то незримым обаянием и теплом, но никак не угрожающей жестокостью. Одет он был в волчью шкуру, как первобытный дикарь. За спиной у него висел кожаный колчан со стрелами, а в руке он держал лук с туго натянутой тетивой.

Гала, забыв про страх, невольно улыбнулась. Незнакомец тоже ответил ей улыбкой, обнажив ряд белоснежных зубов, и подошел к ней ближе. И в этот момент она увидела у него в руке веревку, привязанную к огромному лохматому псу. Улыбка сползла с Галиного лица. А когда зверь оскалил пасть и показал свои острые клыки, она слегка задрожала. Гала ждала чего угодно, думала, что собака зарычит, залает, бросится на нее и чего доброго растерзает, если хозяин не успеет удержать веревку. Но вместо этого свирепое животное подняло кверху свою огромную морду и протяжно, с надрывом завыло на луну.

Девушка не выдержала и упала без чувств. А когда пришла в себя, почувствовала тепло вокруг, услышала тихое потрескивание горящих поленьев. До нее донесся аромат жареного мяса и чье-то близкое дыхание. Она с трудом приоткрыла веки и увидала того самого красавца юношу, который напугал ее своим питомцем. Молодой человек приветливо подмигнул ей.

– Ну, как себя чувствуешь?

Гала вместо ответа вздрогнула и огляделась по сторонам.

– Не бойся, волка я привязал у входа в пещеру. Ну как? Нравится тебе мое жилище?

В неровных отблесках волнующихся языков костра Гала попыталась внимательно разглядеть странный, ни на что не похожий вертеп, в котором она невольно оказалась. С виду он напоминал гигантскую скалистую нору с каменными выступами, изломами и причудливыми кривыми наростами. Высокий каменный свод терялся во тьме и гулким эхом возвращал каждый оброненный звук. Все здесь выглядело непривычным, загадочным.

Стены этого странного жилища были обтянуты звериными шкурами, а среди них были аккуратно развешаны пучки трав, кореньев, сушеных листьев. Отдельно на больших крюках покоились охотничьи ножи, копья, дротики, а еще какие-то дудки, трещотки. Внимание Галы привлекли подвешенные за хвосты рыбы и солидные куски вяленого мяса в самой глубине пещеры. Она не могла отвести глаз от запасов съестного, хотя вокруг было еще много интересного.

Пол, точно коврами, был тоже устлан звериными мехами, пахнувшими прелым терпким запахом. В середине дома-норы напротив Галиного ложа, устроенного прямо на полу, пылало пламя очага, над которым крутился на вертеле поджаренный докрасна заяц, рассыпавший жирные янтарные брызги. Девушка невольно потянулась к нему, приподнявшись со своего мягкого соломенного тюфяка, покрытого козьей шкурой. Но тут же почувствовала сильное головокружение и тошноту и обессиленно откинулась назад.

– На вот, выпей, – добродушно предложил ей юноша и протянул глиняную посудину с чем-то горячим. – Это козье молоко, оно подкрепит тебя.

Гала с благодарностью приняла угощение и, обжигаясь, выпила всю плошку до дна. Живительная влага теплом растеклась по ее жилам, и она почувствовала, что жизнь вновь вернулась к ней.

– Мяса хочешь? – предупредительно предложил радушный хозяин.

Гала утвердительно закивала, боясь проронить слово, чтобы вновь не почувствовать слабость. Она устало закрыла глаза, дав себе немного отдохнуть. А молодой хозяин принялся тем временем греметь посудой и суетиться возле очага. Когда же он вернулся к своей подопечной, то увидел ее спящей, неловко свернувшейся в маленький комочек.

– Ну, спи, спи, беглянка, – ласково прошептал он и укрыл ее мягкой козьей шкурой.

Часть 2. В лесу

Глава 1

Гала проснулась поздно. Она никак не могла понять, сколько времени проспала. Наверное, полжизни. И не понимала, почему все тихо: не кричит истошно Фуксия, не сигналят машины за окнами, не топают по коридорам чьи-нибудь ноги. И тут она вспомнила свой побег из города и встречу со странным незнакомцем в лесу.

Она поспешила открыть глаза. Было темно, огонь в очаге не горел, а через завешанный полог в проеме пещеры узкой полоской пробивался солнечный свет. Гала вскочила и наткнулась на раскинутые на полу свои старые растоптанные тапки. Она быстро натянула их на ноги и поспешила наружу.

Полуденное солнце, светившее по-весеннему ярко, сперва ослепило ее. Она не заметила стоявшего в двух шагах от нее самого хозяина пещеры.

И он ее увидел не сразу. Ему было не до того. Охваченный разными заботами по хозяйству, он встал по привычке рано и, свистнув своего преданного приятеля волка, направился с ним на утиную охоту. Наскоро подстрелив пару птиц на пруду, он для начала разжег костер тут же на берегу пруда, потом натаскал воды в огромную бочку и наколол дрова. И только после этого принялся потрошить дичь. Вспомнив, что не взял из пещеры свой любимый острый нож, пошел за ним и тут только столкнулся у порога со своей проснувшейся незнакомкой.

Маленький серый комочек стоял в растерянности перед ним, щурясь от солнца, в нелепом дырявом платке, в стоптанных тапках, со спутанными волосами и перепачканным грязью лицом. Юноша пришел в умиление и невольно улыбнулся.

– Ну, как спала, красавица? – то ли в шутку, то ли всерьез спросил он.

– Как королева, – недолго думая, ответила Гала, окончательно разомкнув глаза.

И тут поняла, что этот первый в ее жизни сладкий сон был поистине королевский. На теплой козьей шкуре в окружении благоуханных еловых зарослей она проспала бог знает сколько времени, навсегда расставшись с прошлой усталостью.

Глядя в глаза заботливого незнакомца, она ответила ему той же спокойной доброй улыбкой.

– А что ваше королевское высочество предпочитает на завтрак? – любезно осведомился он.

Гала замялась.

– Да… капусту, а можно кильку в томате… – неуверенно произнесла она, не надеясь на столь затейливое угощение, и услышала предательское урчание в животе.

Однако бывалого охотника не смутили королевские причуды гостьи, и он невозмутимо ответил:

– К сожалению, капусты у меня не найдется. Зато могу предложить дикий ревень. А вместо кильки, пожалуй, подойдет карась или карп в пруду. Только сегодня лучше будет начать с жареной утки. Я ее мигом приготовлю. А ты…

Он еще раз с сожалением и едва заметной улыбкой посмотрел на нее с ног до головы.

– Ты пока умойся в ручье, а я займусь едой.

Он скрылся в пещере, а Гала направилась к весело плескавшемуся ручью. Чистая студеная вода окончательно смыла с нее прежние страхи и придала ей бодрости и сил. Только одно удручало ее и лишало уверенности в себе – вконец изношенное платье, вернее то, что от него осталось, и не менее жалкая шаль на плечах. Но что делать? Гала неловко пригладила сбившиеся волосы, оправила обрывки платья и направилась на манящий запах жареной дичи.

Нет, были все-таки сладкие моменты в ее нескладной жизни. И она спешила ими насладиться. А радушный молодой хозяин, казалось, только и желал, чтобы незваная гостья осталась всем довольна. Да и ее внешний вид будто вовсе не волновал его, будто перед ним была обыкновенная девчонка, только что нагрянувшая из далекого города. Да и сам он чувствовал себя в своей незатейливой волчьей шкуре не менее уверенно, чем какой-нибудь король в дорогой королевской мантии.

Они вдвоем сидели у пруда на сваленном бурей дереве – он повыше, она пониже – непринужденно болтали ногами и живо разговаривали, словно старые приятели. Рядом жарко искрился костер, чуть поодаль дремал пригретый солнцем сытый лесной волк. Уже целиком были съедены утки, наскоро пожаренные лепешки из дикого риса и выпита не одна глиняная плошка прозрачной сладкой родниковой воды. А они все сидели, как давние знакомые после долгой разлуки, и не могли наговориться.

– А ты откуда взялась в лесу ночью одна? – первым поинтересовался юноша.

– Я сбежала из дома, – искренне-простодушно ответила Гала.

– Что, поссорилась с родителями?

– Нет… – она на миг запнулась и виновато опустила голову вниз. – Нет у меня родителей.

На несколько минут повисло тягостное молчание.

– Вот как… А я ведь тоже сирота, – приглушенным голосом задумчиво произнес собеседник.

Гала понимающе кивнула и вновь уронила голову на грудь.

Так и сидели бы они, погруженные в свои мысли, если не желание незнакомца во что бы то ни стало рассеять накатившуюся грусть.

– Так от кого же ты сбежала? Расскажи, жутко интересно.

Девушка подняла голову, и взгляд ее оживился.

– От Фуксии, – откровенно ответила она.

– От кого? От чего? От функции?

– Нет же! От Фуксии. Фуксия – это цветок в горшке, а вообще-то это имя моей хозяйки. Она злющая-презлющая… Вот. А вчера, понимаешь, вчера я совсем случайно, я вовсе этого не хотела, так само получилось… Честно! Ты мне веришь? Словом, я уронила фуксию на Фуксию.

– Ха-ха-ха! – безудержно расхохотался юноша, а с ним захохотал весь лес, отзываясь звонким эхом. – Цветок на цветок или горшок на цветок? Нет, хозяйку на горшок! Ха-ха-ха!

Наконец он успокоился, вытер набежавшую слезу и продолжил:

– А как же тебя звать, красавица?

Гала смутилась, снова услышав в свой адрес комплимент, но, глядя на своего хохочущего слушателя, сама не удержалась и ответила сквозь накативший на нее смех:

– Га… га… – пыталась выдавить она, держась за живот, – Га… Галанта… ха-ха… А можно Гала..

Однако незнакомец не нашел ничего веселого в ее имени и стал, напротив, серьезен и задумчив. Медленно растягивая слова, будто разговаривая с самим собой, он произнес:

– Га-лан-та… Странное имя. Га-ла… Что-то оно мне напоминает, не пойму что…

Гала тоже задумалась и осторожно поинтересовалась:

– А твое какое имя?

– Алаг, – спокойно и просто ответил он.

– Алаг, Алаг… – повторила она. – И мне твое имя кажется знакомым, – девушка вопросительно пожала своими хрупкими плечами и вновь спросила: – А ты сам как оказался в лесу?

– Я тоже сбежал от своего опекуна генерала Олдафона.

– Как, как ты сказал? Генерала Олдафона? Я это имя слышала уже где-то… Да, в доме Фуксии. Странно получается… – Гала призадумалась, а потом уверенно продолжила. – Ну, ну, и что же?

И Алаг поведал ей свою историю. Еще в раннем детстве он лишился родителей. О матери он не знал ничего, а об отце слышал, что тот был военным и служил за границей. Там же он и погиб бесславно во время военного переворота. Это была темная история. А после Алаг был взят на воспитание полковником Олдафоном, который вовсе не заботился о нем, а все больше проводил время на смотрах и парадах. Его как раз только и произвели в генералы, наградили наградами за боевые заслуги, проявленные в подавлении экстремистского выступления в далекой республике Тиньдам.

– Какой? – Гала заметно заволновалась. – Ты говоришь, Тиньдам? Там служил и мой отец.

Но Алаг пропустил мимо ушей Галину реплику и продолжал рассказывать по-армейски четко, строго по порядку, как будто рапортовал своему командиру о проведенной военной операции. Да, именно в эту страну был дислоцирован гвардейский полк особого назначения для обеспечения безопасности на время проведения важнейших межправительственных переговоров. Но им так и не суждено было состояться из-за вспыхнувшего антиправительственного бунта. Вот тут-то и отличился непонятно какими заслугами его будущий благодетель.

Алаг встал с бревна и нервно зашагал взад-вперед.

– Ну а такой важной особе, как генерал, не дело заниматься воспитанием какого-то сироты. Поначалу я жил в огромном ведомственном доме под одной крышей с его адъютантами и ничего, кроме однообразных солдатских будней и грубого армейского юмора, не видел и не слышал. А когда подрос, был поскорее определен в кадетское училище, так сказать, с глаз долой из сердца вон. Но это дело оказалось мне по душе, да и обстановка благоволила моим успехам. Вскоре меня заметили…

Алаг затушил костер, снял с крюка огромный котел с бурлящей водой, поставил на камень остужать. И продолжал:

– И вот год тому назад… да, да, год назад наш корпус должен был встречать правительственную делегацию из этого самого Тиньдама. Там только что произошла смена власти, и на новую возлагались большие надежды. Предстоящие переговоры имели цель наладить прерванные много лет назад экономические отношения между нашими странами. А основной упор делался на торговые связи в плане поставок сырья для целого ряда швейных и текстильных фабрик. Их строительство идет у нас в городе полным ходом.

– Да, да, – взволнованно подтвердила Гала и тоже вскочила со своего места. – Я помню, помню! Нам должны были организовать большие поставки шелка, кашемира и хлопка очень высокого качества. Фуксия сделала огромные заказы…

Алаг улыбнулся, и девушка, сконфузившись, замолчала. А он закивал ей в ответ и поведал, что на том самом правительственном саммите он находился в почетном карауле президентского полка на дворцовой площади. А их, будущих блестящих офицеров, под громкие звуки военного марша выпустили на передний край в парадных кадетских мундирах с алыми погонами, золотыми аксельбантами и начищенными саблями наперевес.

– И только к ковровой дорожке перед дворцом стал медленно подъезжать кортеж черных автомобилей с группой делегатов из Тиньдама, как в один момент на площадь ворвался, пробив ограждения, бронетранспортер. На нем были люди в масках, у одного из них в руках черный флаг с белым крестом.

– Это он, он! – опять воскликнула, не сдержавшись, Гала. – Флаг запрещенной группировки боевиков.

– Да, – подтвердил рассказчик, немало удивившись ее осведомленности, и продолжил: – Боевики передавали его друг другу, размахивали из стороны в сторону, палили в воздух из автоматов и кричали: «Долой президента! Долой мэра! Долой Боеслава!».

– Что? – Гала выронила из рук глиняную плошку, и та разбилась о камень. Но девушка этого не заметила. – Что, что ты сказал? Повтори.

– Долой прези…

– Нет, нет же! Имя! Чье имя ты назвал?

– Боеслав… Наверное, это их национальный герой, наверное, он сражался за свободу Тиньдама.

Гала решительно замотала головой и тихо, едва слышно произнесла:

– Это он, мой отец. Я его никогда даже и не видела.

Она снова села на бревно и безвольно свесила вниз руки. Алаг тоже загрустил.

– И я ведь тоже никогда не знал своего отца. Олдафон говорил, что он был трусом и сдался бунтовщикам, которые его и убили.

Тягостное молчание повисло в воздухе.

Гала встрепенулась первая:

– Так чем же закончился этот маневр с бронетранспортером?

– Ах, да! Это была диверсия. Чтобы сорвать план мирных переговоров, группа экстремистов проникла через оцепление прямо на площадь президентского дворца. Следствие потом доказало, что они готовы были стрелять и в делегатов, и в мэра.

– В Миродара?

– В него.

– Ну, ну, что же дальше? – от нетерпения Гала стала дергать Алага за руку.

– А дальше я выскочил вперед на своем Кумире…

– На чем?

– На своем рысаке, его зовут Кумиром. Значит, рванул я резко вперед и срубил саблей древко флага, потом выбил автомат у одного из боевиков.

– Ты же герой!

– Да куда там… Тут же подоспела охрана, полиция. Диверсантов задержали, а меня…

– Наградили?

– Если бы! Сначала меня срочно вызвали в мэрию. Я был уверен, что сам Миродар меня и поздравит, и поблагодарит. Но по пути меня перехватил военный патруль и доставил прямо в штаб к моему благодетелю – Олдафону. Тот кричал, топал ногами, брызгал слюной. Кажется, готов был лопнуть от накипевшей в нем злобы. Он говорил, что я еще мальчишка и лезу не в свои дела. «Если тебе не дорога твоя жизнь, – вопил он, – то я, я дорожу своею». После бурного нравоучения он велел отправить меня на перевоспитание в карцер.

– Куда?

– В карцер, военную тюрьму.

– И ты сидел в тюрьме? – глаза у Галы сделались огромными, как два пруда, вроде того, из которого Алаг черпал воду.