Мария Леонидовна Мирошник
Дневник дылды: FRIENDZONE

Полная версия

Глава шестая

– Какого чёрта, ты так рано меня разбудил?! – крикнула я, когда Кувшинов ворвался в мою спальню, каким-то чудом открыв входную дверь.

Настенные часы показывали всего три утра, а этот сумасшедший блондин уже бегал вокруг моей кровати, пытаясь запихнуть в свой рюкзак огромное количество фототехники и аккумуляторов. Судя по взмокшей от пота чёлке, Женя давно проснулся.

– У нас съёмка в пять, а нужно ещё доехать. Вставай! Быстро в душ и не вздумай краситься! – скомандовал парень и рывком поднял меня с мягких подушек. – Быстрее! Машина будет через полчаса.

Сонно бреду в ванную, по пути ударившись мизинчиком об тумбочку. Тихо прошипев ругательства на одном Богу известном языке, иду дальше. Умываюсь, мою голову, включаю фен на полную мощность и начинаю приводить себя в порядок. Слой косметики заменил крем и ватный диск, пропитанный тоником, привычную укладку – пучок. Взглянув в зеркало, соглашаюсь сама с собой, что больше ничего сделать нельзя, и выхожу.

– Одень вот это, – просит Женя, кивнув в сторону кровати.

Поверх уже застеленного одеяла лежали мои джинсовые шорты и рубашка на пуговицах без рукавов. Спросонья даже не возмущаюсь, что друг рылся в моих вещах, а лишь быстро киваю. Фотограф вышел из спальни и закрыл дверь, позволив сменить одежду.

Под окнами нас ждал микроавтобус. Кувшинов помог открыть огромную сдвигающуюся дверь и залезть внутрь. Два ряда мест были расположены так, что пассажиры едут боком по направлению дороги. Напротив входа развалились помятые Саша и Макс, последний из которых держал на весу стаканчик с кофе. Парни чуть ли не засыпали, облокачиваясь телами на кресла, а ногами на огромные фотосумки и другую технику.

– Мурсин, а ты что здесь делаешь? – спросил Женя, когда все расселись и обменялись быстрыми приветствиями.

– По вам так соскучился, что решил сразу после бессонной ночи рвануть чёрт знает куда, – не открывая глаз, прошипел Саша и вырвал из рук Самойлова стаканчик. – Шучу. Я как бы оператор, или рекламный ролик, с Никой, ты снимать будешь?

– Могу. Как-то канал веду и ничего, – ответил Кувшинов, оглядывая бесчисленное количество осветительной техники вокруг. – Вы чего такие помятые?

– Потому что пить и не мучиться от похмелья в нашей четвёрке умеет только Камбарова, – пробурчал Макс, но я всё равно расслышала. Секунда и лоб парня познакомился с шариком из моей мятой салфетки. – Эй!

– А что за рекламный ролик? Разве не съёмка для журнала должна быть? – поинтересовалась я, заприметив сумку с едой под стулом.

Так как позавтракать мы не успели, а заезжать в магазин явно не собираемся, организм всерьёз заволновался о должной пище. Заметив мой голодный взгляд, Женя вытащил из своего рюкзака две бутылки йогурта, одну из которых сразу протянул мне. Быстро благодарю друга и принимаю фруктовый подарок.

– Да, но директор агентства сказал, что появилась ещё работа для тебя, поэтому сегодня у нас съёмка ролика, фотоссесия для журнала и каталога, а также для новой линейки какого-то бренда, – объяснил Кувшинов.

– Короче говоря, вообще без шансов отдохнуть, – грустно подытожил Мурсин, в чём все его поддержали.

Дорога была достаточно долгой. Картинки утреннего Будапешта быстро пролетали за окном. Парни благополучно уснули, сославшись на дикую усталость после клуба, а Женя молча поддержал их, растянувшись на пустых креслах.

Когда микроавтобус заехал в какой-то парк, глаза удивлённо расширились от красоты. Изумрудные газоны и древнейшие деревья выглядели сказочно. Что тут только не росло: цветы всех холодных оттенков и можжевельники, сосны и плакучие ивы, камыши и ели. Каждый ствол был покрыт толстым слоем мха, а в самом центре находился великолепный пруд! Даже сейчас, смотря из окна машины, было видно, как плескаются в воде рыбы и лягушки.

– Слава черепахе! Мы доехали, – крикнул Самойлов, рассматривая пейзажи.

Выходим из автомобиля, сразу оказываясь перед каменным мостом. Он вёл прямо к воротам огромного замка, огороженного со всех сторон водой, которая образовывала озеро с правой стороны от строения.

– Где мы? – спросила я.

– В парке Варошлигет, а если быть точнее, то в замке Вайдахуняд, – ответил Мурсин и потянулся. – Предлагаю пошевеливаться. Визажисты и стилисты уже на месте, и им не терпится встретиться с Никой.

Дружно подхватив рюкзаки и оставив разгрузку техники на подошедших помощников, мы направились прямо по мосту. Каменные глыбы, из которых были построены стены замка, давно покрылись слоем мха, вперемешку с облезшей краской, высокие узкие окна, в готическом стиле, добавляли этому месту некую загадочность, а бойницы на верхнем крае ворот дорисовывали шикарный образ.

Пройдя сквозь огромные двери, мы оказались в «городе»: тут не было крыши, вокруг находилось много крылец, а между ними цвели клумбы. Получается, что ворота – это не вход, а забор.

Не сворачивая, быстро идём по дорожке, выложенной булыжниками, толком не оглядевшись. С другой стороны замка находился ещё один мост, хоть и не такой впечатляющий, как главный, но всё равно красивый. Кованные перила позволяли без проблем изучать сад, располагающийся за фасадом здания.

– Камбарова, не спи! – неожиданно позвал меня Макс, чем вырвал из размышлений. – Тебя ждут в той палатке, – объяснил парень и кивнул на один из натянутых шатров, в двухсот метрах от воды.

Послушно киваю и иду в указанном направлении. Остальные отправились проверить готовность фототехники и найти лучшие ракурсы. Судя по громкому: «Я не выживу без кофе» от Самойлова, съёмка обещает быть интересной.

Внутри оказались три миловидных девушки в форменных чёрных футболках, с названием какого-то косметического бренда. Они быстро спросили мою имя (на английском, конечно же) и сразу усадили на один из раскладных стульев.

Сначала в ход пошли волосы. Долгое выпрямление с несколькими ожогами за ушами от «утюжка», а затем не менее долгая завивка (если спросите «зачем?», то я Вам не отвечу). Передние пряди убрали с лица в аккуратную косу, которую позже обкрутили вокруг головы, в виде горизонтального ободка. Не успела я обрадоваться, когда от меня убрали все расчёски и плойки (что произошло почти через час), как около висков что-то больно потянуло пряди.

Затем, стилистки достали чемодан с косметикой. Честно скажу, в тот момент мне захотелось завыть. Уже не замечаю, когда на кожу наносят, наверное, сотый слой пудры и хайлайтера, на губы – помаду, а на глаза – длинные накладные ресницы, кончики которых неприятно щекотали брови.

Наконец, девушки переглянулись друг с другом и разрешили мне встать. Подхожу к зеркалу в полный рост и сразу ахаю от удивления: ярко-подчёркнутые скулы, чёрные стрелки, сверкающие тени, розовые пухлые губы, пружинящие локоны и «растянутая» косичка, поверх них – всё было слишком красиво. Только хочу повернуться и поблагодарить визажисток, как одна из них сама подходит и аккуратно водружает мне на голову диадему. Сотни прозрачных камней сплетались в маленькие бутончики цветов, по размеру меньше моих ногтей, а те – в ободок. Корона была выполнена настолько элегантно и нежно, что почти не отличалась от настоящего венка.

– Szépség!⁶ – прошептала одна из стилисток.

Хоть я и не знала ни одного слова на венгерском, было понятно – им нравится так же, как и мне. Не успеваю даже сказать банальное «спасибо», как в шатёр заходят Макс и Женя, попутно о чём-то споря.

– Ничего себе! – тихо выдохнул Самойлов, оглядывая меня.

Не могу сдержаться и отвечаю улыбкой. Сейчас я и правда выглядела непривычно-красивой для себя.

– Я думаю, вопрос отпал? – в тон ему шепчет Кувшинов. – Ника, пора переодеваться.

Киваю и выхожу, кинув девушкам короткое «thank you». Проходим около десяти метров и останавливаемся около точно такой же палатки. Друг остался стоять снаружи, вместе с Максимом. Шумно выдыхаю, боясь представить, какое перевоплощение ждёт меня дальше.

Две стилистки уже ждали внутри, бегая между чехлами с одеждой с отпаривателями в руках. Даже не спрашивая имя, они быстро взглянули на причёску и потянули меня за ширму. А в следующую секунду я уже чуть ли не визжала от восторга: кремовое свадебное платье, без рукавов, висело на протянутой вешалке. V-образный вырез, лиф, полностью покрытый маленькими тканевыми цветочками, высокая посадка на талии и летящая многослойная юбка, шлейф которой тянулся ещё около двух метров. Оно идеально подходило под диадему и весь образ, так как было самим воплощением нежности и нереальности.

Девушки помогли мне надеть эту красоту и затянуть на спине шнуровку. Объём лёгких уменьшился в несколько раз так же, как и поступаемый кислород, зато чётко очертилась талия. На открытой шее застегнули тоненькое колье, больше похожее на цепочку, привычные «гвоздики» поменяли на длинные бриллиантовые серёжки, а на запястьях и пальцах засверкали браслеты и кольца. Я не представляю, как жалко будет всё это снимать после съёмки, из-за чего в голове даже загорелась идея, быстро найти жениха и силой затащить его под алтарь, дабы такой образ не пропал зря.

Решив, что это будет самой большой ошибкой в жизни (так как после свадьбы всё равно придётся избавиться и от украшений, и от мужа), отгоняю эти мысли. Желанию глубоко вздохнуть росло с каждой секундой, но туго-затянутый корсет не давал этого сделать. Только хочу поблагодарить помощниц и выйти, как передо мной на пол ставят высоченные «шпильки».

Это точно хорошо не кончится…

Глава седьмая

Я забираю все слова назад.

Радоваться длинному платью, красивым украшениям и причёске было моей самой большой ошибкой.

Прошло около пяти часов беспрерывной съёмки. Часы показывали почти двенадцать часов дня, а мы не съели ни кусочка. Серёжки больно оттягивали мочки ушей, руки уже устали поддерживать многослойную юбку, в которой просто невозможно ходить, кожа лица молила об очищении от косметики, а распущенные волосы постоянно цеплялись за ветки старых дубов, под которыми мы в основном фотографировались.

Но не это самое страшное.

Дорожки, вымощенные булыжниками, – это бесспорно очень красиво, но есть одна проблема: десятисантиметровые «шпильки» не созданы для хождения по ним! (Я думаю, никому не нужно описывать все проклятия, которые срывались с моих уст, при смене фона). И в дополнении следует одно правило: модели нельзя садиться. Вообще. Все вокруг слишком боятся, что я помну подол и тем самым испорчу фотографии.

Даже не это было самым раздражающим. Когда ты стоишь одна в свадебном платье, а напротив тебя бегает около тридцати человек из съёмочной команды, и каждый из них смотрит на тебя – вот это настоящий Ад. Вообще страх подвести всех был главным, из-за чего я первые полчаса просто стояла столбом. Конечно, потом эта скованность ушла, но до сих пор чувствовалось неудобно.

Кстати, кто-нибудь из вас задумывался, сколько людей (кроме модели) потребуется, чтобы сделать обычный портретный снимок?

Три? Максимум, четыре?

Двадцать два. Я не шучу!

Около пяти будет кружить вокруг, подсовывая с разных сторон светоотражающие щиты, три фотографа, несколько осветителей, визажистки и стилистки, проверяющие Ваш макияж каждую секунду, два помощника, следящие, чтобы складки костюма лежали идеально (и им без разницы, что фото по плечи), охранники, дабы Вы не убежали прямо с площадки в украшениях и дорогом платье (как они себе это представляют?), Саша, который отвечает за видеоролик, но всё равно уверенный, что сможет снять лучший эпизод, и турист, увидевший этот дурдом.

Наверное, именно поэтому я чуть ли не заплакала от радости, когда объявили перерыв, но поздно спохватилась, что мне это не поможет. Сидеть – нельзя, каблуки – мешают, дышать – сложно, ноги – устали, еды – не дадут до конца рабочего дня, а от украшений болят уши. Тут отдых не поможет.

– Ты чего такая кислая? – спросил подошедший Женя и сел на лавочку рядом со мной.

В руках у парня был его любимый чёрный рюкзак. Я же, словно статуя, продолжала неподвижно стоять.

– Мне ничего нельзя, – устало вздохнула я и в который раз обвела взглядом сад. – Умереть даже не разрешат.

– Это и я тебе не разрешу, – с усмешкой ответил друг и, расстегнув молнию на ноше, вытащил пару моих белых «конверсов». – Танцуй, Золушка. Принц принёс твои туфельки.

– Ты серьёзно?! Можно?! Но ведь скоро фотоссесия начнётся, – с сомнением возразила я.

– Перерыв длится час, а прошло около пяти минут, – объяснил Кувшинов, посмотрев на наручные часы. – И, скажу по секрету, дальше тебе туфли не понадобятся. Кстати, можешь сесть. Теперь целостность платья уже не важна.

Больше меня уговаривать не пришлось. Сразу падаю рядом с блондином и шумно выдыхаю, чувствуя, как заныли ноги. Только хочу избавиться от жмущих «шпилек», как понимаю, что не могу согнуться из-за корсета.

– Женечка, – приторно-сладким голосом начинаю я, но фотограф, кажется, сам всё понял, – помоги, пожалуйста.

Усмехнувшись, парень присел на корточки и, найдя в бесчисленном множестве юбок мою стопу, расстегнул ремешок на щиколотке. Хочется кричать от чувства освобождения от этих «орудий пыток», пока парень завязывает шнурки. Боже, плоская подошва – это настоящий подарок!

Закончив с обувью, Кувшинов жестами показал повернуться спиной. Послушно выполняю и чувствую, как чужие руки перекидывают вперёд волосы, а затем раздаётся тихий щелчок. Несколько секунд не верю своему счастью, но грудная клетка, вернувшая былой объём, доказывает обратное.

Лента, до этого стягивающая две части платья в тугой чехол, сейчас была заметно ослаблена. Женя развязал корсет, из-за чего я, наконец, смогла глубоко вздохнуть, но поперхнулась и закашлялась.

– Ника, ты как дышала всё это время? – удивился друг.

– Никак. Стилисты не видят в этом необходимости, – прошептала я, а затем с наслаждением откинулась на спинку скамейки. – Тебе за это, – должны поставить памятник. Спасибо!

– Нет, этого маловато для памятника, – усмехнулся фотограф и достал из рюкзака контейнер с лапшой быстрого приготовления, – а вот за это можно.

– Ты серьёзно?! – крикнула я, следя за тем, как блондин впихивает мне в руки одноразовую вилку и еду. – А как же одежда?

– Я же говорил, что теперь целостность платья не важна, но постарайся не испачкаться.

Полчаса мы просто едим и смотрим на пруд. Пожалуй, это самая странная ситуация, в которую я попадала: сидеть в свадебном платье в замке, вместе с другом и фаст-фудом. Мы сделали бесчисленное количество селфи и видео на память, многие из которых парень уже выложил в социальные сети. Не знаю, сколько бы смогли ещё так посмеяться, читая комментарии от подписчиков, но всё хорошее кончается. Прибежали визажистки.

Девушки быстро забрали туфли, все украшения и даже сняли диадему. Затем они влажными салфетками стёрли с лица все тональные средства, оставив только косметику на глазах. Когда одна из стилисток взъерошила мне волосы, перед этим вытащив все шпильки, я начала мечтать о словах «рабочий день окончен. Всем пока», но вместо этого меня заставили разуться и пойти за ними босиком.

Кувшинов шёл рядом, смеясь с моего удивлённого выражения лица и помогая нести шлейф от платья. Сколько бы я не просила его объяснить, что происходит, фотограф лишь улыбался и говорил, что это сюрприз.

Мы пришли к пляжу, где заканчивались все ограждения, и начинался песок, ведущий прямо к озеру. Мои надежды, что мы просто пройдём мимо, разбились, когда я увидела Самойлова и Мурсина, устанавливающих софтбоксы напротив воды.

– Наша принцесса вернулась! – издевательски крикнул Макс, оторвавшись от штатива.

Этим дурацким и самым банальным в мире прозвищем парень наградил меня ещё утром, когда я не смогла самостоятельно спуститься по лестнице, из-за чего Женя был вынужден чуть ли не на руках пронести меня. Признаюсь честно, за день эта «кличка» успела знатно надоесть.

– А ты прямо соскучился! Жаль, что не могу ответить взаимностью, – в тон ему ответила я, чем вызвала свист со стороны всех русскоговорящих.

– Кувшинов, я не знаю, где ты её нашёл, но она уже успела два раза уделать Самойлова! Только за это я готов встать перед ней на колени, – произнёс Саша и радостно похлопал моего «парня» по плечу.

Максим лишь презрительно фыркнул и вернулся к настройке техники. Ещё раз с сомнением оглядываю пляж, гадая, что они придумали на этот раз.

– Давай, принцесса, хотя теперь тебе ближе русалка, – протянул Макс и кивнул в сторону воды. – Иди.

– Стоп, что?! – переспросила я, наблюдая за расцветающими на лицах друзей улыбками. – Вы серьёзно?! В озеро?!

– Это пруд, если быть точнее, – поправил меня Кувшинов. – Да, давай быстрее.

– В платье? Вы уверены? – на всякий случай уточнила я, с сомнением оглядывая съёмочную команду. Все, как один, кивнули и стали ждать. – Ладно, вы сами попросили.

Поднимаю край платья, стараясь не намочить ткань, и делаю шаг. Естественно, ничего у меня не получилось, и шлейф быстро пропитался водой, а затем потянул к себе остальной подол. Несмотря на это, было приятно. Уставшие мышцы ног приятно охладились, а платье, благодаря своему крою, «растеклось» по водной поверхности огромным блинчиком.

– Посмотри на меня, – громко попросил Самойлов, стоя одним коленом на песке.

Послушно поворачиваюсь к объективу и стараюсь естественно улыбнуться, но не получается из-за вида Кувшинова. Женя носился вокруг Макса, пытаясь найти хороший свободный ракурс, но каждый раз смотрел в видоискатель и расстроенно вздыхал. Сегодня он весь день был на втором плане, из-за чего мог довольствоваться лишь фотографиями из ряда «за кадром».

Игнорирую крики Самойлова и поворачиваюсь в сторону своего «парня». Блондин быстро понял мою задумку и почти лёг на песок. Делаю несколько шагов в сторону берега, так как ходить уже становилось сложно, и резко кручусь. Верхние юбки вздымаются, разбрызгивая капли, а самые тяжёлые остаются под водой, закручиваясь большими складками.

– Молодец! – крикнул Женя, не отрываясь от фотоаппарата. – Можешь пробежаться?

Киваю и стараюсь как можно грациознее поднимать ноги, но промокшее платье и слой воды мешает это сделать. Руками поднимаю тяжеленный подол и продолжаю свои попытки, параллельно с этим оборачиваясь в сторону Кувшинова. Кажется, я видела такую фотографию в рекламе духов.

– Красотка! – восторженно сказал парень и, закатав джинсы выше колен, шагнул в воду. – Иди сюда.

Подхожу ближе, ожидая дальнейших инструкций. Дыхание сбилось, косметика начала размазываться по лицу, но, вместо того чтобы позвать визажистку, Женя окунул ладонь в воду, а затем растёр потёкшую тушь по лицу.

– Ты что делаешь?! – чуть ли не в истерике крикнул Макс, но так и не решился сойти с берега.

– Вспомнился последний день соревнований в Москве, – тихо прошептал блондин и улыбнулся.

Я тоже не смогла сдержаться и засмеялась. Именно в этот момент Кувшинов нажал на кнопку затвора, тем самым запечатлев этот момент. Сложно не засмеяться, когда память услужливо подкинула момент, где одна чокнутая порезала мой костюм, из-за чего мы с Лёшей танцевали в мокрой одежде.

– Что дальше? – спросила я, не дождавшись инструкций.

– Ложись, – просто ответил собеседник, чем вогнал меня в тупик. – Давай, не тормози!

Всё ещё в шоке, повинуюсь и чувствую, как с волос смывается лак. Вода полностью намочила лиф, голову, кожу и грудную клетку. Свободные пряди и складки платья начали медленно подниматься течением, образуя вокруг тела ореол из ткани. Плавные покачивания озера эхом отражались в голове, успокаивая.

– А теперь расслабься, – тихо попросил Женя и навис надо мной.

Стараюсь максимально отключиться от происходящего, закрываю глаза, задерживаю дыхание и погружаюсь под воду. Несколько секунд в ушах отдаются звуки течения, а затем крепкая хватка на предплечье выдёргивает меня из этого царства.

– Молодчина! Снимки шикарные! – тараторил Кувшинов, тыкая в экран фотоаппарата, пока я пыталась отдышаться и убрать с лица пряди. – Быстро на берег, иначе заболеешь!

– Секунду, есть идея, – загадочно прошептала я и кивнула в сторону песка. – Макс! Иди сюда! Я хочу одну крутую фотографию повторить, а Женя не может такую сделать! – быстро перехватываю недоумённый взгляд друга и тихо извиняюсь. Самойлов не сдвинулся с места, но было видно, как разгорелось в нём любопытство. – Ты всё равно в шортах! Тебе не придётся даже джинсы закатывать!

Парень ещё раз с сомнением огляделся, но в конце концов разулся и шагнул в воду. Несколько секунд и Максим останавливается в нескольких метрах от меня, боясь заходить дальше. Как можно сильнее отпихиваю от себя Кувшинова, ссылаясь на то, чтобы он не попал в кадр.

– Смотри, я сейчас также нырну под воду и протяну к тебе руку, а ты сделай кадр сверху, понял?

– Конечно! Проще простого, – гордо ответил Самойлов и покрепче перехватил фотоаппарат.

На всякий случай удостоверяюсь в наличие водонепроницаемого чехла на технике, а затем опять ложусь на поверхность пруда. Взглядом показываю смеющемуся Жене отойти ещё дальше, на что друг кивает и делает несколько поспешных шагов. Самойлов, кажется, этого не заметил.

Парень навис надо мной, и я протянула к нему руку. Дожидаюсь нескольких щелчков затвора и со всей силы дёргаю русоволосого на себя. Секунда, и злой полностью намокший фотограф оказывается рядом со мной, вытягивая ладонь со сжатой в ней камерой наверх.

– Ника, я это снял! Вставим в ролик! – крикнул с берега Мурсин, поддерживая неустойчивый штатив.

– Камбарова, я убью тебя! – раздалось справа от меня, сразу после громкого всплеска.

Мы с Женей смеялись в голос. С его помощью, я смогла целой выйти из воды и ступить на твёрдый песок (хотя Самойлов несколько раз пытался этому помешать). Наконец, раздалось долгожданное «закончили!» (правда, на венгерском, но нам быстро перевёл Саша), и мы все дружно направились к палаткам. Только хочу попросить стилисток помочь стянуть с меня мокрое платье, как одна из них сама подбегает, протягивая мой телефон.

Динамик гаджета чуть ли не разрывался от громкого звонка, пока я не нажала «принять». На экране появилось заспанное лицо Лаврентьева, а потом и морда Тишки.

– Привет! – радостно поприветствовала я друга.

Щенок, уже сильно подросший, громко залаял и даже несколько раз укусил Егора.

– Привет! Ты почему вчера не позвонила? Мы же соскучились, – обиженно напомнил парень, но уже в следующую секунду снова улыбнулся. – А ты чего такая… странная? Решила быстро выскочить замуж, но по пути упала в море?

– В пруд, – поправляю я. Баскетболист засмеялся в голос с моего нелепого вида. – Не смешно! Я с трёх утра на ногах.

– Ладно-ладно, прости! – извинился Лаврентьев и поднял в примирительном жесте руки. – Но согласись, выглядит странно.

– Не говори. Спасибо, – благодарю я помощника, укрывшего мои плечи большим полотенцем. Мальчишка понимающе кивнул и быстро скрылся в толпе декораторов. – Блин! Я забыла, что он русский не знает, – тихо прошептала я, сконфуженно оглядываясь. – Неудобно получилось… прекрати издеваться!

Судя по грохоту, спортсмен скатился с кровати, в дикой истерике. В камере остался виден только Тишка, обеспокоенный странным поведением хозяина.

– Я сейчас тебя сброшу, если не перестанешь! – угрожающе прикрикнула я. – Ладно, мне всё равно пора. Нужно вернуть платье и всё остальное дизайнерам.

– Хорошо, позвонишь вечером? – с надеждой спросил успокоившийся Егор, вернувшись в кадр.

– Конечно! Всем передай «привет»! – попросила я и отключила вызов.