Мария Корин
Институты только для роботов
Глава 6. Стереотипное мышление
С появлением Николая Петровича жить стало намного легче, ведь Ка-Фэ не будет трогать их при друге. А тот заходил каждый день. Васька с Антохой пытались подловить его в тот момент, когда рядом не было Ка-Фэ, но у них всё никак не получалось рассказать ему правду.
Даже когда они вышли с ним на улицу, Ка-Фэ всё равно наблюдал за ними через окно.
– Вы уже уходите? – удивился Васька.
– Нет, мне нужно вдохновение, – ответил Николай Петрович. – А природа – лучший его источник.
– А что вы рисуете? – спросил Васька.
– Сам бы хотел это узнать. Но я думаю, скоро смогу понять по своим каракулям, что же я рисую, – отшутился Николай Петрович.
Кириллу было с ними скучно. Было слишком всё понятно: Николай Петрович – одинокий человек, который любит поболтать. Что с него взять?
– А ты чего такой хмурый? – спросил художник у Кирилла.
Кирилл задумался, но сказал лишь:
– Я не хмурый.
– А выглядишь весьма недовольным.
Кирилл ничего не ответил, и вообще он ушёл в дом. Неинтересно.
Ка-Фэ был на кухне и поглядывал в окно. Кирилл сел за стол и стал смотреть на него.
– Чего тебе? – спросил Ка-Фэ.
– Ничего.
– Сюда ты чего пришёл? – спросил старик.
– Мне скучно, – признался Кирилл.
– С ними? – не поверил Ка-Фэ.
Кирилл кивнул и стал сосредоточенно разглядывать стол. Ему подумалось, что можно попробовать отвлечь старика болтовнёй, а Васька и Антон пока всё расскажут Николаю Петровичу.
– Когда мы поедем обратно в институт? – спросил Кирилл.
Ка-Фэ пожал плечами.
– Вы нас долго хотите здесь держать или же что-то стряслось, – сказал Кирилл.
Ка-Фэ удивлённо посмотрел на него.
– Ты это к чему? – спросил он.
– Я это просто так, – сказал Кирилл.
Ка-Фэ смотрел на него настороженно, уж очень сильно ему не понравились слова Кирилла.
– Успокойтесь, – сказал Кирилл.
Ка-Фэ ничего не понимал.
– Вы мне всё время напоминаете один случай, – вдруг сказал Кирилл, на его лице не было никаких эмоций, он был спокоен.
– Какой ещё случай? – спросил Ка-Фэ, надеясь понять уже, в чём дело.
– А вот такой. Это случилось в институте. Была ночь. Васька спал, Антоха нет. Я тоже нет. Я что-то учил. А тут мы слышим стук, будто кто-то головою о стенку бьётся. Стук не прекращался. Тогда Антоха попросил меня посмотреть, что там. Я выхожу в коридор. Темнота. Я ничего не вижу, иду наугад и натыкаюсь на это. К потолку подвесили мёртвое тело студента, я его не знал. Его кто-то подвесил как куклу-марионетку. И ноги и руки на красных нитках. На полу была кровь. Я пошёл обратно и рассказал всё Антохе. Он, конечно, не поверил и пошёл в коридор проверять. Труп по-прежнему висел там. Антохе почему-то было страшно рассказывать о нём кому-либо. Он решил, что если мы сейчас кому-нибудь об этом расскажем, то потом сами будем так висеть. Тогда мы решили его спрятать. Мы сняли его и потащили в подвал. Васька нам говорил, что в самом подвале есть ещё одна дверь и это была правда. На полу была железная дверца. Мы открыли её и запихали труп в яму. Он там до сих пор. Странно здесь одно: никто не спохватился студента.
Кирилл замолчал. Он внимательно смотрел на Ка-Фэ, стараясь ничего не упустить.
– Кукла-марионетка? – переспросил Ка-Фэ.
Кирилл быстро закивал. Кажется, он обрадовался такому вопросу, хотя по его лицу ничего нельзя было сказать точно.
– Марионетки. У нас в институте их много, – сказал он.
– Это такая шутка? – спохватился Ка-Фэ.
– Как вы думаете? Держите тут нас, хотите сделать такими же податливыми, как и других, не просто так ведь нас сюда послали. Но произошла какая-то ошибка, из-за чего мы до сих пор здесь. Вам за это хоть платят?
Ка-Фэ потерял дар речи. Его раскусил какой-то паренёк. Да не его, а всю огромную систему, которую даже он не очень то понимал, но не вмешивался. Ведь он получал от этого…
– У Антохи часто дрожат руки, – сказал Кирилл. – Он не высыпается.
Кирилл до сих пор не выражал никакого отношения ко всему происходящему. Он просто расколол ещё один орех и ему снова стало скучно.
Не весело, когда больше не о чем думать. Он стал наблюдать за реакцией своего собеседника.
Ка-Фэ был больше, чем удивлён. Он совсем забыл об Антохе и Ваське и больше не смотрел в окно. Но Кирилл заметил, что удивление начало уступать какому-то непонятному удовольствию. Ему понравилось? Что понравилось? Но Кирилл не стал задумываться над этим, у него появился другой интерес к этому человеку, ведь Ка-Фэ испытывает не только удивление. С ним можно говорить нормально.
– Почему ты до сих пор в этом институте? – вдруг спросил Ка-Фэ.
– А чего такого произошло? – сказал Кирилл. – Антоха сказал, что не будет доучиваться, но пока не ушёл. А мне там интересно. Там есть пища для моего воображения.
Ка-Фэ задумался над его словами. Кирилл оказался гораздо интереснее, чем он думал.
***
Когда Васька и Антоха вернулись, Кирилл подбежал к ним.
– Вы рассказали ему всё? – спросил он.
Знает ли уже Николай Петрович о том, что Васька никакой не внук Ка-Фэ?
– Нет, – вздохнул Антон.
Кириллу сразу стало легче.
– А почему? – спросил он.
Побоялись.
***
Николай Петрович вытащил их всех на улицу.
– Чего дома постоянно сидеть? – говорил он. – Лучше б костёр мне помогли разжечь, я рыбы нажарю на нём, которую наловил.
Во дворе под присмотром Кирилла Фёдоровича студенты разожгли костёр.
Кирилл наблюдал за этим, но не помогал. Ему не хотелось, да и его никто не заставлял.
Николай Петрович и Васька мастерски поджарили рыбу, потом всех заставили её есть.
Кирилл почти не ел и смотрел на землю.
– Ты заснул? – спросил его Васька.
Кирилл покачал головой.
– А, я знаю, – вдруг сказал тот. – Про свою Таиру думаешь?
Кирилл повертел пальцем у виска, их слышал Ка-Фэ.
– Кто это? – спросил старик.
– Это девочка из цирка, – сказал Кирилл.
– О! Эти циркачи до сих пор в деревне, – сообщил Николай Петрович. – Всё никак уехать не могут.
Кириллу стало легче.
– Чего думать о глупых девчонках, – сказал Ка-Фэ. – Сколько ей лет?
Кирилл пожал плечами.
– Циркачки и всё такое – это глупо, – продолжал Ка-Фэ. – У нас в деревне тоже была одна глупая девка. Брат сдуру выучил её буквам, думал, что она всё равно их потом забудет, а нет, ничего она не забыла. Потом эта девка вдруг запросилась, как и её брат, ходить в школу. Родители думали, что это ничего: она разбалованная у них была. Котёнка или книгу захочет, ей дадут, а потом и котёнок, и книга быстро наскучат. Вот они думали, что и со школой также будет. Но нет, со школой так же не прокатило. Она выучилась, а потом уехала в институт учиться, медицину решила покорять. Потом вернулась она обратно и всё время говорила: «хирург, хирург». Только и речь была, что о хирурге. Родители и не знали, что с ней делать. Думали, вот она выйдет замуж, да и успокоится. А однажды она взяла и всю свою семью ночью задушила, и стала жить одна. Её до сих пор бояться, но к ней ходят за помощью: она же ведь врач. Но от неё не всегда уходят, у неё и умирают, если она говорит, что болезнь неизлечимая. Правда, куда она тела потом прячет, я не знаю. Так-то, пожалуй, неизлечимые не сами у неё умирают, она их душит.
Кирилл переваривал услышанное. Ка-Фэ явно мыслил стереотипно.
– Глупая байка, – наконец сказал он, конечно, потом ему пришлось пожалеть (если он правда умел это делать) за свои слова, ибо Ка-Фэ ему это припомнил, когда Николай Петрович ушёл. Поэтому Кирилл и привык больше молчать, чем разговаривать. Слов всегда было слишком много. Лучше молчать.
Глава 7. Задушите меня галстуком
Утром Васька старательно доламывал столик в гостиной. Он заявил Ка-Фэ, что умеет чинить любые маленькие столики и вообще – это его любимое занятие. Столик уже давно перестал напоминать то, чем был раньше, но Васька старался убедить Кирилла, что у него всё под контролем.
Сам Кирилл наблюдал за входной дверью. Мало ли, зайдёт Ка-Фэ, а он тут сидит на этой чёртовой диванной спинке, а Ка-Фэ это не нравилось.
Через некоторое время Васька закончил со столиком и, как оказалось, он не преувеличивал тогда, назвав себя «мастером по маленьким столикам».
– Смотри, какая красота! – довольно заявил он.
– Ага, – Кирилл продолжал смотреть на дверь.
– Художника всякий может обидеть, – разочарованно сказал Васька, но Кирилл не обращал на него внимания.
– Ну ладно, думаю, Кафэшка оценит мой талант по достоинству, – сообщил Васька, не то, чтобы он очень хотел того обрадовать, но угодить ему явно хотел.
Каждый по-своему сходил с ума.
Ка-Фэ, будто бы услышав его, вдруг материализовался в гостиной. За ним обречённо шёл Антон.
– Так, студентики, – в руках Ка-Фэ держал коробку. – Здесь одежда. Переоденьтесь, а свою одежду в коробку сложите, а то смотреть на вас уже противно.
Ка-Фэ вышел из гостиной. Васька заглянул в коробку.
– Тут одно фуфло, издевательство! – сказал он.
– Бери что дают, – отозвался Антон.
Сам он уже натягивал первую попавшую тряпку. Васька, притихнув, тоже начал переодеваться.
– Где он взял эту одежду? – спросил Кирилл.
– А какая разница? – спросил Васька.
Кирилл глубоко вздохнул.
– А может он снял её с мёртвых студентов? Заколол их в своём огороде, а сейчас их кости гниют там.
Васька задумался.
– Шизнутый дедок однако, – пришёл он к выводу.
Кирилл махнул на него рукой. Он взял рубашку и джинсы. Переложил салфетки в другой карман.
– Может, человеческие останки – хорошее удобрение? Огород то у него заросший весь, – снова сказал Кирилл. – Ещё их можно было утопить в речке.
Кирилл вышел из гостиной.
Он видел, как Ка-Фэ уносит коробку с их вещами в чулан.
***
Кирилл Фёдорович заставлял их не только завтракать, но и обедать. И именно за обедом у Антона пошла изо рта кровь.
– Пломба соскочила? – догадался Васька.
Антоха кивнул. Он закрывал рот ладонями, но всё равно замарал стол кровью.
– Иди в ванную, – сказал Кирилл.
Но Антоха покачал головой.
– Если Кафэшка увидит, он разозлиться, – сообщил Васька.
Кирилл повернулся к нему.
– Ну… Ему не нравится кровь, помнишь, как он разозлился, когда Антоха палец порезал?
Кирилл снова повернулся к Антону.
– Лучше иди, иначе ты своей кровищей одежду замараешь, – сказал он.
Тот тут же убежал, а Кирилл протёр стол салфетками, которые у него были на всякий случай.
Окровавленные салфетки он спрятал как можно глубже в мусорное ведро, подальше от Ка-Фэ.
– Ты всё время с салфетками в кармане ходишь? – удивился Васька.
Кирилл покачал головой.
В комнату вошёл Ка-Фэ. Он, не досчитавшись Антохи, спросил, где он.
– Давайте мы вашим огородом займёмся? – вдруг предложил Васька. – Всё равно делать нечего.
В самый пик жары Ка-Фэ и отправил их туда. Не то, чтобы огород ему был сильно нужен, но чем-то же занять студентов надо было. Студенты снова разделили весь участок работы на три части и каждый работал на своей.
Ка-Фэ следил за их работой и за малейшую провинность, пусть это была болтовня или грязь на одежде, он начинал колотить то Антона, то Ваську. Лишь Кирилл оставался нетронутым. Он был слишком аккуратен.
– Киря, вырви ту корягу, – Ка-Фэ дал ему лопату и указал на так называемую корягу.
Кирилл попробовал выудить корягу, орудуя лопатой, но у него ничего не получалось. Насколько он понял, его попросили сделать невозможное, ведь корень врос так глубоко, что человеку с ним не справиться.
Кирилл долбанул несчастный корень лопатой ещё раз, но из-под земли что-то показалось.
Кирилл решил, что это камень. Он перевернул его лопатой, но увидел челюсть и зубы.
От неожиданности Кирилл упал.
В голову начали лезть мёртвые студенты, которых он сам и придумал.
– Ты чего? – спросил Ка-Фэ, помогая ему встать.
Потом он поднял то, что так напугало Кирилла – это оказался собачий череп. Он кинул его Кириллу, но тот лишь брезгливо отошёл от него. Этим он разозлил Ка-Фэ, и тот сильно толкнул его, потом пнул в живот. Потом он вроде собирался оставить его в покое, но передумал. Он поднял с земли лопату и рубанул ею рядом с Кириллом, задев его руку.
Ка-Фэ наклонился и сказал:
– И только попробуй не закончить свой участок! Он ушёл в дом.
Кирилл сел на колени и прижал к себе свою руку. Антон подошёл к нему и сел рядом.
– Алё, гараж, мы живы? – спросил он.
Антон рассматривал его руку: вытекло много крови, из-за того, что были отрезаны средний и безымянный пальцы. Антон положил ему руку на плечо и сильно его сжал.
– Ща, погоди, я на секунду, – Антон убежал в дом и прибежал обратно с бинтом – это всё, что удалось найти в двухэтажке.
– Кирюха, я теперь скорая помощь, – сообщил Антон.
Он сел перед ним на колени и взъерошил его волосы.
– Давай сюда свою руку, – приказал Антон.
Кирилл послушно выпрямился, но руки не дал. Антон сам аккуратно взял его ладонь и умело стал накладывать повязку, чтобы остановить кровь. Но кровь останавливаться не собиралась, тогда Антон стал накладывать жгут из ткани, порвав себе рукав.
Когда кровь удалось остановить, Антон перебинтовал ладонь Кирилла.
– Всё, как новенький, – объявил Антон.
Кирилл посмотрел на свою забинтованную руку: из-за бинта его ладонь вся вспотела. Кирилл поднялся с земли.
– Ты сиди лучше, а я за тебя доубираю, – предложил Васька.
Кирилл и не собирался заниматься огородом: как с такой рукой вообще теперь что-либо делать? Ещё повезло, что это у него левая рука, а не правая.
– Всё, пошлите отсюда, – Васька бросил лопату на землю, закончив с огородом.
Кирилл собирался пойти в дом: у него пошла кровь из носа, а салфетки закончились ещё утром. Но Васька его остановил и правильно сделал: лучше будет, если Ка-Фэ не увидит его кровь.
Студенты перебрались в своё, так сказать, «тайное» место за деревом и кустами.
Васька чинно-благородно достал из кармана карты и предложил сыграть в «пьяницу». С ним сыграл только Антон, а Кирилл просто лежал на траве и следил за их игрой. Просидели они до темноты. И всё никак не выходило закончить начатую игру: карты не заканчивались ни у одного, ни у другого.
– Пошлите в дом, – позвал Кирилл.
Дома они тут же разошлись по комнатам и легли спать. Кроме Кирилла. Он пробрался в ванную и посмотрел на себя в зеркало. Вся его рубашка была в крови. Кирилл снял её, включил воду и стал устранять последствия побоев.
***
Утром Кирилл снова заперся в ванной. Антон недовольно постучался.
– Эй, ты чего? – недовольно спросил он.
Кирилл открыл ему и отбежал к раковине. Он включил воду и умыл лицо. Как оказалось, у него снова пошла кровь из носа. Кровь шла обильно, и Кирилл запачкал ею всю раковину.
Как на зло вся ванная комната была белой.
Антон, подумав, вышел и через несколько минут вернулся с перекисью водорода. Недолго думая, он взял полотенце и, намочив его кончик антисептиком, протянул полотенце Кириллу.
Вскоре кровь перестала течь.
Антон и Кирилл принялись убирать всё, что могло рассказать Ка-Фэ о событиях утреннего инцидента: они избавились от всех следов крови, протёрли пол и раковину.
– А с этим что делать? – спросил Кирилл и потряс белым полотенцем с красным концом.
– С полотенцем? – переспросил Антон.
– Да.
– Оно в крови…
– Ага.
– Может, избавиться от него?
– Я его выброшу.
Кирилл вылез через открытое окно на улицу. Кинув несчастное полотенце в заросли и убедившись, что не под каким углом его случайно не увидишь, он вернулся обратно.
Они пошли на кухню, там уже был Ка-Фэ со знакомой коробкой в руках. Он вернул им их одежду, только стиранную.
Они переоделись, сложив ненужную одежду в коробку.
Вскоре пришёл Николай Петрович. По началу он по своему обыкновению спрятался в чулане, правда, не на долго. А когда он оттуда вышел, вдруг спросил у студентов, хотели ли бы они сходить с ним завтра на рыбалку.
Васька с Антоном тут же поддержали эту идею.
– Ты же отпустишь их? – с надеждой спросил Николай Петрович у Ка-Фэ. – Я на лодке их покатаю просто, а то одному ходить – тоска зелёная.
Тот, немного подумав, понял, что ему придётся их отпустить.
– Отлично, тогда я завтра рано утром приду за вами, – радостно сообщил Николай Петрович. – Так что высыпайтесь!
После он ушёл, весёлый и жизнерадостный, а Ка-Фэ предупредил их:
– Если вы хоть что-нибудь ему расскажете про меня, то учтите, вам просто так это с рук не сойдёт! Даже и не думайте об этом!
Позже Ка-Фэ подозвал Кирилла к себе.
– Это что такое? – Ка-Фэ держал в руках рубашку, которую носил Кирилл.
Он показал на рукав: тот был запачкан в крови.
– Это кровь, – сказал Кирилл.
– Какого чёрта здесь кровь?! – сердито спросил Ка-Фэ.
– А вот такого: у меня кровь из носа идёт, наверное, это давление или ещё что-нибудь, – объяснил Кирилл.
Но эти объяснения не удовлетворили Ка-Фэ, наоборот, он только пришёл в ярость. Он ударил Кирилла по лицу, а тот не смог удержаться на ногах и упал, ударившись головой об стол. Кирилл решил не подниматься и лежал лицом вниз, прикрыв голову руками.
Ка-Фэ вдруг спохватился и поднял его на ноги.
– Киря, извини, – сказал он.
– Ага. Я лучше пойду, чтоб никого не нервировать своей кровью.
– Зря обижаешься, я по-другому не могу. Терпеть не могу кровь.
Но Ка-Фэ уже смотрел на него весело: ему было смешно, он потряс его за плечо.
– Чего злишься?
– Лучше уж задушите меня галстуком. Ни крови, ничего не будет, – хмуро отозвался Кирилл.
– Прекрати. Хочешь, я тебе кое-что покажу?
