Мария Ивановна Скворцова
Греймен и другие
Они оба чувствовали, что жизнь их навсегда изменилась и это были нужные изменения. Говорят, боль – признак роста. Они росли, чувствуя боль. Люда – боль расставания с самой жизнью, она часто вспоминала детство, юность и последние годы вечерами; думала о том, что можно было бы изменить, о тех, кто ушел раньше неё, и о своем свидании с ними в скором времени. Греймен не думал о будущем, он интуитивно ощущал, что поступает правильно, поступает так, как никогда не поступал в своей прошлой жизни, раньше он боялся и жаждал перемен, но боялся больше и тревога была его постоянной спутницей, теперь он сам двигал эти перемены и от этой запоздалой взрослости у него кружилась голова. Он встречал перемены лицом к лицу, он хотел сделать Люду счастливой, насколько это было в его силах, хотя бы на оставшееся время жизни. Все остальное ушло на второй план и казалось мелким. Обеспечив маму финансово, он перестал испытывать перед ней чувство вины за то, что оставил её.
В аэропорту после регистрации в ожидании посадки они пили апельсиновый сок и он казался таким вкусным, как будто ничего вкуснее они не пили в своей жизни. В самолёте они смотрели в окно на облака и вид внизу. Под дрожащим крылом самолета как в глубоком прозрачном аквариуме были разбросаны квадраты полей, лесных полос и построек, как нейроны в головном мозге на картинке сияли в сумерках огни городов и Греймен и Люда смеялись как дети, которые вырвались с нудного урока и теперь бегут гулять на улицу, размахивая портфелям. Они совсем не думали о будущем, не вспоминали прошлое и иногда даже казалось, что ничего непоправимого не должно случится с ними, что всё будет хорошо. Это были самые лучшие дни во взрослой жизни Люды и в его взрослой жизни тоже.
