Мария Хайнц
Весёлые истории про Сашу. Книга 1
МОЯ СЕМЬЯ
Часть 1
«Не знаву»
Привет! Меня зовут Саша. Я – двуязычный ребенок. Нет, язык у меня один – большой и розовый, как у всех здоровых детей, но говорить я им должен на русском языке с мамой и её родными и на немецком – с папой и со всеми остальными. Так уж получилось, что в нашей семье говорят на двух языках: на русском и на немецком.
Это значит, что и логопедов у меня дома два: мама исправляет мой русский, а папа – немецкий. У мамы, правда, работы больше, потому что живем мы в Германии, и немецкий у меня, как у папы, а вот русский…
Вот к примеру, не понравилось маме недавно моё «не знаву». И так как «не знаву» я многого, например, где лежат мои ботинки или что я делал в детском садике сегодня, то обойтись без него не могу, и мама по несколько раз в день меня просит:
– Саша, сложи губы в трубочку и скажи «Ю», – говорит мама.
– Ю, – отвечаю я.
Мама радуется:
– Ну, видишь, как это просто. Теперь скажи «не знаЮ».
– Не знаВУ!
– Как зовут мою подругу, у которой мы недавно в гостях были?
– Не знаВУ!
– Юля её зовут! Скажи «Юля».
– Юля!
– Ну, видишь, как это просто. Я теперь также скажи «не знаЮ»!
– Я уже научился! Я пошёл играть!
Мама на какое-то время успокаивается, но на следующий день принимается с новой силой:
– Скажи, кто твой лучший друг в садике?
– Не знаВУ!
– А если подумать?
– Лука!
– Хм, а ещё?
– Оливер!
– А ещё?
– Морзик!
– Кто? Мориц? – помогает мама.
– А я думал, что Юра у тебя лучший друг, – подключается папа, – он немного по-русски тоже понимает.
– Нет, не Юра.
– А почему?
– Он не хочет со мной больше играть!
– А почему?!
– Да не знаВУ я, не знаВУ-У-У!
И я плачу, а мама меня успокаивает: «Не волнуйся, скоро у тебя брат родится, и я очень надеюсь, что он станет тебе настоящим другом».
Подготовка к рождению брата
Скоро у меня появится брат, и к этому событию нужно как следует подготовиться. Только я не знаю, как. На всякий случай спрятал новый паровозик и любимую машинку под кровать, а дальше что делать – понятия не имею.
Папа начал подготовку с того, что по приходу с работы стал целовать мамин живот. Я тоже стал целовать мамин живот, потом папин, а потом и к своему дал им приложиться, раз правила подготовки появления брата на свет этого требуют.
– И вы, пожалуйста, тоже поцелуйте маму! – показываю я на мамин живот папиному коллеге, который зашёл к нам на ужин. – Да-да! Сначала мамин, потом папин, а потом мой! Мы так готовимся к появлению брата на свет.
Пытаюсь задрать мамину кофту, а потом свою.
– Саша, что ты делаешь?! Перестань! – возмущается она.
Понимаю, мама. Ты просто не хочешь показывать живот, потому что он у тебя в последнее время сильно растолстел и стал почти как у дедушки. Это всё из-за того, что ты так много ешь. Это никуда не годится! Из-за этого живота мама теперь не носит меня на руках, и по лестнице мне приходится подниматься и спускаться самому. По этой причине я не могу смотреть на улицу из окон с каждого этажа. Мама отказывается меня поднимать и говорит «Какая разница!», но разница есть, и она огромная. С четвертого этажа, например, видно голубиное гнездо, а с третьего – не видно. А со второго можно разглядеть бумажный самолетик на козырьке подъезда, который я однажды бросил из окна.
А ещё, когда мы с мамой ложимся после обеда спать, мне кажется, что в животе у неё кто-то пинается прямо мне в спину! Папа говорит, что это маленький боксёр, или маленький футболист, или маленький гандболист. Он так думает, потому что сам раньше тоже в гандбол играл. Это такая игра, в которой мяч не ногами бьют, а руками кидают. Так вот, представляете, такой гандболист, по словам папы, сидит у мамы в животе! Это ж как ему пришлось сложиться, чтобы туда влезть! Да ещё с мячом!
– Саша, – как-то говорит мама после очередного такого спортивного представления, – это твой братик так пинается! Уже совсем скоро он родится и, я думаю, что пришло время переехать тебе из нашей комнаты в свою, – мама напряженно смотрит на меня и, видимо, ожидает протеста, но я лишь с облегчением вздыхаю.
Вы не поверите, как непросто мне приходилось в последнее время. Я просто больше не мог укладывать родителей спать! Раньше получалось просто: ляжешь, и они сразу засыпают, а сейчас лежишь-лежишь – у них ни в одном глазу. У меня самого уже никаких сил не остается, но я держусь. Только подумаю, что можно теперь заняться своими делами: в игрушки поиграть, йогурта попить, – нет, они начинают шевелиться, шептаться. Приходилось начинать всё с начала.
В общем, в тот день, когда родители перенесли мою кроватку в другую комнату, я наконец-то первый раз за всё время выспался. Мама прибежала ко мне утром в комнату с криком: «Саша, ты живой? Мы же в садик проспали!». Понятно: вчера их некому было укладывать, так они, наверное, уснуть не могли, а сегодня мы проспали. Так я и знал: без меня никакого сна у родителей!
Так что, брат, как ты видишь, подготовка к твоему появлению у нас идёт полным ходом. И ты уж извини, теперь тебе родителей спать придется укладывать!
Мой брат родился!
У меня появился брат. Хоть мы и ждали его долго-долго, случилось это всё достаточно неожиданно. Днём мы отвели маму в больницу, чтобы посмотреть, как она сказала, что у малыша всё в порядке, а на следующий день мне сказали, что он родился.
– Это твой брат Даниель, – сказал папа, показывая на белый сверток с тёмными волосами, торчащими сверху. – Люби его и защищай.
Какой маленький! Конечно, я буду его защищать! И кормить его буду, и играть в машинки, и на ручках держать. «Дайте-ка мне его подержать», – я протягиваю руки. Мама с папой переглядываются.
– Сашенька, он ещё очень маленький, устал. Пусть он в люльке поспит, – говорит мама.
Брат, однако, спать не собирается. Конечно, чего спать, когда тут столько всего интересного!
– Вот, мы тебе подарок принесли! Мишку мягкого. Не надо? Чего ты ревёшь? Мишка не понравился? Тогда я его себе заберу. Может быть, ты есть хочешь? Возьми мою булочку, – Даниель обрадовался и сразу перестал кричать, но бабушка булочку у него забрала и мне сказала больше такого не делать. Как же не делать? Пусть мой брат без еды погибает?! Дайте ему хотя бы попить!
Беру со стола стакан воды и несу Даниелю. Папа останавливает меня на полпути:
– Сашенька, он пока не может пить из стакана.
– Ну, тогда из бутылочки, – несу ему свою бутылочку с водой.
Но и её у меня отбирают!
– Тогда можно я хотя бы его поцелую?
– Целовать можно! – мама улыбается.
Держись, брат, сейчас я тебя спасу! Набираю в рот воды, чтобы заодно напоить брата, но он не подыграл. Я был разоблачен и на день отстранен от поцелуев.
На следующий день и того хуже – меня повели в садик. Как я могу защищать брата, если я в садике? Я, конечно, устроил скандал. Кричал им вдогонку: «Что с Даниелем без меня будет?! Кто его будет защищать?». Никакого толку. Долго я стоял у двери. Думал сбежать, но, по-моему, они воспитателей предупредили. Еле дождался обеда. Папа меня забрал – без Даниеля, по пути домой молчит, зевает. Про брата ни словом не обмолвился. Я забеспокоился: что-то тут не так. По лестнице на четвертый этаж просто взлетел. Папа очень удивился: обычно я прошу, чтобы меня на ручках занесли. Чему тут удивляться, если брат в опасности?
Прибежал домой. Ищу. В спальной нет его. На кухне тоже.
– Куда парня дели? Заморили голодом? Не уследили? Отдали обратно? В больницу унесли? Где мой брат?
Мама показывает на новую люльку в большой комнате. Он там. Лежит, замотанный с ног до головы, глазки открыл и смотрит на меня так жалобно. Поиграть, наверное, хочет, а нечем. Кидаю ему пару шариков, машинку (самую лучшую из моей коллекции – железную с большими резиновыми шинами). На деревянном паровозике меня остановили и попросили этого больше не делать.
– Хотя бы соской ему рот не затыкайте! Как мне с ним говорить? – возмущаюсь я.
Да и соски мне нужнее! Вынимаю у него соску, облизываю и кладу к себе в карман. Мои – такие большие, с дырочками от моих зубов. А его маленькие, новенькие, мне в самый раз! Опять он плачет!
– Плачет! – кричу я. – Не слышите что ли?
Носят его по комнате, мама суёт ему в рот свою грудь! «Так он молочко пьёт», – говорит она.
– Дайте ему лучше мяса! Или сок налейте!
Ничего не понимают взрослые. Давайте я хотя бы люльку покачаю, чтобы он не кричал! Ух-ух! Даниель, держись! Покачаю с ветерком! Тоже не надо? Ну и ладно! Сами дел натворили, сами и расхлёбывайте. А я пошёл… в зоопарк с дедушкой и бабушкой.
Марафон
Сегодня мы в первый раз с тех пор, как у меня родился брат, идём в город. Раньше чуть ли не каждый день ходили: то мороженого поесть, то пиццу, то что-нибудь купить. Поэтому сегодня у меня много дел: всех по пути поприветствовать и рассказать о Даниеле. Родители идут, а я бегу. В сад кошка знакомая забежала – я туда, на соседней улице большой грузовик стоит – машу водителю, мясной магазин на углу – надо с продавщицами поздороваться!
Мне всего лишь хочется всем рассказать, что у меня брат родился, но родители снова недовольны.
– Когда это закончится? – жалуется мама. – Когда уже можно будет с ним спокойно пройтись по улице, за ручку, без всяких забегов и заходов?
– Сейчас через перекресток перейдем, там будет спокойная улица, – отвечает папа. – Там можно будет его отпустить. Пусть бежит, куда хочет.
Бегу по прямой. Скукота! Свернуть некуда, зайти тоже. Вдруг слышу, кто-то хлопает в ладоши, кричит. Бегу туда – на соседнюю улицу. Только за угол поворачиваю, нам навстречу несутся люди, неприлично одетые: в трусах и майках. Вопросительно смотрю на маму и показываю на нашу одежду и их.
– Сегодня марафон, – поясняет мама. – Это соревнование по бегу. Здесь все так одеты.
Что за соревнование такое? Бежишь себе прямо, в магазин не зайдешь, с продавцами не поговоришь, мороженого не купишь, голубей не погоняешь, с кошкой не помяукаешь… Нет, это не по мне. Бегу дальше… К любимым качелям.
Ах, какая незадача: на них сидит девочка и раскачивается, припевая, такая довольная! На моих качелях!
– Нужно подождать, – говорит мама.
Понимаю, что силы неравные. Стою, смотрю на девочку. Вдруг вижу, что на шее у неё что-то висит. Круглое такое, и на солнце блестит.
– Это медаль, – заметила мой взгляд мама. – Её дают за победу на соревнованиях.
Подхожу ближе. Тяну руки. Девочка остановилась, внимательно на меня посмотрела, сняла медаль и надела мне на шею.
– Спасибо! – говорю.
– Аккуратно, – предупреждает мама. – Он может и не отдать обратно.
Конечно! Что подарено, то подарено. Глажу медальку рукой. Вот это мне сегодня повезло! Брат, у нас с тобой первая медаль!
– Пойдём, мама! Качаться сегодня не будем, – тяну ее за руку, но она меня будто не слышит.
– А откуда у тебя эта медаль? – спрашивает моя мама девочку.
– Это я на детском марафоне первое место заняла! – не без гордости заявляет она.
– Какая молодец! – хвалит её мама.
Невидаль! Я тоже могу! Скажите, куда бежать!
– Саша, отдай, пожалуйста, девочке медаль! – говорит мама.
Как это отдай? Скажите, куда бежать! Я у нее медаль отвоюю! В честном бою! Куда бежать? Последний раз спрашиваю! Молчат. Ну, тогда я просто побегу. Пусть догоняет! Брат, а ты родителей придержи!
– Саша! – кричит мне вдогонку мама.
– А-а-а! – Даниель не сплоховал.
– Медаль отдай! – кричит папа и бежит за мной.
Меня быстро возвращают… И медаль тоже. Домой приходим в плохом настроении. Ни медали, ни покачались, ничего…
– Не расстраивайся, – говорит папа. – В следующем году ты обязательно медаль выиграешь!
Это точно! В следующем году Даниель вырастет, и мы с ним побежим: он в одну сторону, я – в другую, и медаль обязательно будет наша!
Даня-дармоед
Непорядок. У нас в доме появился дармоед. Ох, как же долго мы объясняли папе значение этого слова. В Германии, видимо, таких людей не бывает, а у нас семья билингвальная – здесь и не такое случается. Для тех, кто не знает, дармоедом называют в русском языке человека, который много ест и не работает. Я думаю, вы уже поняли, кто в нашей семье целый день ест, спит и при этом ещё возмущается не по делу.
Наш Даниель. Ему сегодня два месяца исполнилось, а он так ничем и не занимается. Папа у нас работает в больнице, мама за нами присматривает, я… я… за Даниелем смотрю регулярно, и только у Даниеля никакого дела нет.
Я его периодически осматриваю, но прогресса не наблюдается.
– Даня, – держу его на руках, сидя на диване, под неусыпным контролем мамы. – Ну, где у тебя кнопка «включить»?
Нажимаю ему на нос, тыкаю пальцами в веки, на брови давлю, щеки, лоб, подбородок. Мама верещит, Даня пыхтит, но терпит. Показываю ему для примера Чебурашку. Чебурашка – это такое животное из мультика, про который знают только те, кто говорит по-русски. Немецким детям его лучше не показывать – они его пугаются, а русские – они его даже любят. Потому что мультик такой есть – про Гену и Чебурашку. Так вот такого Чебурашку мне однажды подарили.
– Смотри, Даня, – говорю я брату. – Чебурашка у нас умеет произносить цифры и петь песенку. Достаточно ему нажать на ухо, он говорит «один» или «два». А на грудь нажмёшь, он поёт, какой он был «странной игрушкой безымянной»… А ты, – давлю Даниелю на ухо, потом на грудь, – молчишь, куда тебе не нажимай.
Мама забирает у меня брата.
– Не надо его включать, – говорит она мне, улыбаясь. – Меня вполне устраивает, что он пока молчит и ничего не делает.
Наш путь домой
«Домой! Домой!» – заладила мама. Даниелю кушать надо, для папы надо приготовить ужин. У мамы всегда есть какая-то причина, чтобы уйти с улицы. А то, что я муравейник уже два дня не навещал, никого не волнует? Разве так с друзьями обращаются? Я понимаю, что это время занимает: пока каждого поприветствуешь, рукой помашешь; но друзья есть друзья и нужно их проведывать время от времени. У голубиного гнезда на берёзе я тоже давно не был. И у бездомных кошек за мостом. Нет, сегодня домой точно не пойду. Ни за что!
Бегу за мостик к кошкам. На обратном пути к голубям заскочу, потом к муравьям. Всё успеем, мама. Она с Даниелем в кенгурушке несётся за мной. Но я быстро бегаю, а вот мама не очень, потому что Даниелю не нравится, когда его трясёт. Спасибо, брат! До кошек я добрался. Только они куда-то убежали.
– Не дождались! – расстраиваюсь я. – Конечно: мы договаривались встретиться ещё вчера!
Мама утешает меня и уговаривает идти обратно.
– Домой? – спрашиваю я.
Она кивает.
– Не пойду.
– Хорошо, – соглашается она к моему большому удивлению. – Ну тогда пойдём посмотрим на паровозики, что под мостиком ездят, – предлагает она.
– Давай! – радостно отвечаю я. – Ту-ту-у-у!!!
Через пару минут с громким свистом под нами проносятся два вагона с локомотивом во главе. Я радостно машу машинисту рукой.
– Саша, – кричит мама. – Вон твоя кошка побежала!
Мы мчимся обратно через мост. Кошку мы не нашли. Зато увидели собаку и прошли за ней прямо до нашей улицы.
– Смотри! Твои голуби переезжают из гнезда! – мама показывает на берёзку.
– Где? – спрашиваю я.
– Да вон же они! Уже высоко! – она показывает на две точки в небе.
Пока мы смотрели в небо, собака ушла, зато мы встретили муравья – мне мама показала. Иду за мамой и смотрю, куда она показывает.
– До самого нашего подъезда дополз! – говорит она не без гордости.
Действительно… Мама поднимает с земли маленького муравья. Я шепчу ему на ухо, чтобы он передавал привет всем у него дома и отпускаю.
– Саша, а хочешь посмотреть из окна в подъезде с третьего этажа, как мигают поворотники у нашей машины? – предлагает мама.
– Хочу! – отвечаю я и удивляюсь, как с мамой сегодня легко!
Бежим на третий этаж. Машина подмигивает классно. Я готов смотреть на жёлтые огоньки до самой темноты.
– По-моему, у нас в квартире телефон звонит, – мама вытягивает голову в направлении нашей двери. – Вдруг бабушка? Наверное, хочет с тобой поговорить? Бежим?
– Конечно!
Запыхавшись, врываемся в квартиру. Мама облегченно закрывает дверь на замок, вынимает Даниеля из кенгурушки, кладёт его в люльку и смотрит на телефон.
– Не успели, – говорит она разочарованно. – Ну, ничего, мы ей сами перезвоним попозже. А теперь будем Даниеля кормить и папе обед готовить!
