Мария Гламазда
Переспи со мной

Надевая Brioni и расстегивая верхнюю пуговицу, Форстен любовался в зеркало. «Повеселимся», – сказал он сам себе. До встречи с партнерами оставалась пара дней, и можно было позволить себе расслабиться на полную.

Мегги, по настоянию Рейчел, тоже решила приодеться. Это был долгий и мучительный выбор в магазине. Девушка-консультант все пыталась объяснить, что сейчас в моде и как прекрасно было бы подчеркнуть женственность и хрупкость Мегги «вот этим фатиновым платьем лаймового цвета», похожим на зефиринку, но Мегги была непреклонна.

– Это! И больше ничего не приносите мерить, я думаю, это подойдет.

Мегги выбрала классическое строгого силуэта черное платье до колен, на что получила выразительный взгляд от продавщицы, выражающий «фи».

Собираясь, Мегги долго смотрела на себя в зеркало. А ведь можно же быть девочкой, как и все? Поносить милые девчачьи платья ей удалось только в самом раннем детстве. После истории с мистером Роуби Мегги замкнулась в себе. Она старалась выглядеть так, чтобы никто не обратил на нее внимания. Девочку в ней выдавала только немного округлившаяся грудь, которую та также тщательно скрывала под огромной одеждой.

Взъерошив волосы и накрасив ресницы, Мегги подумала, что неплохо бы надеть украшение. Правда, из украшений у нее был только кулон, который подарила ей мама на 18-летие, но и эта маленькая деталь придала Мегги больше женственности и очарования.

– Мегги, да ну? Это ты? – Стив, прищурившись, протянул Мегги бокал шампанского. – Полегче, крошка, тебя здесь никто не узнает! – Стив обошел Мегги вокруг и одобряюще кивнул на оголенные точеные плечи и спину Мегги.

– Брось, ты же знаешь, что я не пью шампанское.

– Ну ты и зануда. Давай, сегодня можно немного рас слабиться, – Стив настойчиво вложил в руку Мегги бокал. Она сделала глоток. Действительно, почему бы и нет, она хорошо поработала в этом году!

– Оу! А вот и мои герои, мои самые любимые сотрудники, которые сделают меня еще богаче! Даже не узнать вас, милая барышня, – откуда ни возьмись, мистер Форстен с бокалом появился между Мегги и Стивом.

Мегги смутилась. От Форстена исходила такая жгучая сексуальность и харизма, что даже таким недотрогам, как Мегги, было тяжело. До ее ноздрей долетел еле уловимый редкий аромат парфюма мистера Форстена. Она почувствовала, как мурашки побежали по ногам, окутывая дальше все тело. Мегги вздрогнула, почувствовав теплую ладонь Майкла Форстена у себя на спине.

– Не правда ли, чудесный вечер? – он сказал это тихим низким голосом, наклонившись прямо к уху Мегги, играя на выдохе ее волосами.

От смущения и неожиданности Мегги сделала большой глоток из бокала.

– Правда ли…

Мегги сжалась. Сердце ее забилось чаще, она неловко улыбнулась, встретившись с ним взглядом, и поспешила уйти:

– Там… это… меня ждет Рейчел, извините…

Мегги торопливо ретировалась в угол барной стойки. Фух, здесь темно и спокойно. Она залпом опустошила свой бокал. Как это странно, что он уделяет ей внимание. И как это волнующе…

– О-о-о, ну вот видишь, милая, какая ты красотка! Я же говорила, что в платье ты будешь просто куколкой!

– Привет! – Мегги приобняла подошедшую Рейчел.

– Ты что же это с пустым бокалом, милая? Официант, официант! Шампанского нам!

У Рейчел был такой командный голос, что даже ее начальник не всегда рисковал с ней спорить.

– Оставляй всю бутылку, видишь, девушки желают приятно провести вечер! – Рейчел выразительно закинула ногу на ногу и потрясающе артистично приподняла бровь.

– Стерва! – Мегги рассмеялась.

– Но! Красивая стерва, крошка! – Рейчел вскинула гордо голову, тряся своей роскошной гривой темно-каштановых волос. – Представляешь, этот засранец (так и никак иначе Рейчел называла своего бывшего мужа) не захотел провести ни дня с детьми на каникулах!

– О… они расстроены?

– Я сказала им, что у него какое-то сложное дело в другом городе. Поедем все вместе к моим родителям в Балтимор, они давно зовут…

Сделав еще глоток, Мегги бросила взгляд в зал и увидела в толпе Майкла Форстена. Тот весело щебетал с подчиненными, которые, пользуясь случаем, пытались про извести на него впечатление.

Мегги улыбнулась, задержав взгляд на нем. Как будто вновь почувствовав его запах и тепло дыхания за ухом, она прикрыла глаза и вновь посмотрела на него. Форстен, отведя взгляд от рассказывающего о чем-то коллеги, посмотрел сквозь толпу прямо на Мегги. Глубокие карие глаза пронзили девушку.

– Черт! – захлопав быстро ресницами, Мегги поспешно увела взгляд.

– Да вот я тоже была в шоке! Пользуются тем, что каникулы, и взвинчивают цены на билеты, уроды! – Рейчел продолжала свою болтовню, половину которой Мегги даже не слышала. Рейчел взяла в руки бутылку, чтобы подлить в бокалы себе и Мегги, и вдруг замерла с таким глуповато-улыбающимся взглядом куда-то сквозь подругу.

– Позволь мне.

Мегги услышала за спиной мягкий глубокий голос генерального директора, который ловко взял бутылку из рук Рейчел и движением бывалого бармена наполнил девушкам бокалы. Надо было видеть лицо Рейчел! Оно замерло с удивленно-восхищенным выражением, и двигались только глаза, то провожая бутылку, то вновь возвращаясь к лицу начальника.

– Мегги, – Майкл протянул ей бокал, – ты же обещала мне рассказать о проверке алгоритма, когда же?

Взгляд его был настолько убедительным, что Мегги и сама поверила, что когда-то обещала это. Форстен повернулся к Рейчел:

– Извини, милая, но это очень важно! Я украду твою подругу ненадолго? – он протянул бокал Рейчел, коснувшись мизинцем ее мизинца, на что та, только едва кивнув, опустошила сразу половину бокала, стараясь не моргать, а то вдруг все происходящее окажется не наяву.

Майкл уводил Мегги от толпы, слегка поддерживая ладонью за талию. Мегги повиновалась, как загипнотизированная мышь, судорожно готовя в голове речь про алгоритм. Такая наивная и неопытная, она искренне верила, что сейчас ее будут спрашивать про работу, но очень… очень, ужасно хотелось чего-то другого…

Он открыл дверь в какой-то темный кабинет, нежно, но настойчиво подтолкнув Мегги вперед себя, и тихо, почти бесшумно, закрыл за собой дверь на ключ. В кабинете было темно, но Мегги упорно продолжала думать о том, с чего бы начать разговор об алгоритме.

Ловко развернув Мегги к себе, Майкл взял ее одной рукой за шею и притянул к своим губам. Сердце Мегги готово было выскочить. В жизни Мегги не было ни мужчины, ни каких-либо романтических отношений вообще. Закрывшись ото всего мира, она и стыдилась своего ужасного опыта и вообще не могла себе представить, что связь может быть приятной. Сейчас Мегги

настолько растерялась, что просто повиновалась тому, что происходит…

* * *

Утро после хорошей вечеринки – это всегда как страшный сон. Как часто бывает неловко даже смотреть друг другу в глаза, хотя вчера казалось, что ты был звездой праздника! А эти случайные поцелуи и связи? Ох, коварный зеленый змей делает свое дело!

Мегги сидела на подоконнике своей кухни, обняв себя за ноги. У открытого окна в пепельнице тлела сигарета. Черные отпечатки от туши на веках говорили, что вернулась она, не в состоянии даже умыться.

«Боже, ну и дура! Что же теперь делать? – внутренний голос грыз и без того больную от шампанского голову. – Гребаное шампанское! Может, он какой-то гипнотизер, почему я не сказала «нет»? – голова Мегги разрывалась от боли. Шампанское – очень коварная вещь. – Ох… как же теперь работать? Надеюсь, Стив и Рейчел не видели ничего. Как же теперь в глаза ему смотреть? Уффф… Но вообще, было хорошо, – губы Мегги тронула едва заметная улыбка. – Ладно, этого уже не изменить… Да и хрен с ним, уволюсь, если что». И Мегги, шаркая тяжелыми ногами, направилась в душ.

Струи прохладной воды отрезвляли. В голове картинками мелькали обрывки вчерашнего вечера. Его взгляд,

такой манящий, гипнотизирующий, и его прикосновения, нежные, но уверенные. Мегги глубоко вздохнула, но вдруг на мгновение глаза ослепила яркая вспышка. Это произошло в долю секунды, Мегги ничего не успела понять.

Очнувшись, она почувствовала, как теплый, влажный огромный язык лижет ей лицо. Фу, что это?! Сознание Мегги как будто плавало в огромном чане с желе. Сердце колотилось так сильно, вот-вот выскочит. Веки очень тяжелые, как куски гранитной глыбы. Стоило немалых усилий поднять их… Мегги медленно открыла глаза. Что это? Прямо перед ее носом, разинув пасть и обдавая влажным горячим выдохом, морда золотистого ретривера. Он еще раз смачно облизал лицо Мегги от подбородка до лба своим шершавым огромным языком. Отвратительный привкус похмелья во рту, соединившись с собачьим запахом, вызвал рвотный рефлекс. – Уйди, уйди, ну фу! – Мегги резко поднялась с постели. – Ох, а голова-то кружится как! Где я?

Огромная массивная кровать с кучей мягких подушек, застланная белоснежным хрустящим бельем. Переведя взгляд, Мегги увидела полностью стеклянную стену, которая открывала вид на чудесный сад, за которым виден океан. «Ух ты!». Бросив взгляд в другую сторону, на стену с огромным зеркалом, Мегги увидела в отражении сидящего на кровати Майкла Форстена. Мегги оцепенела, всматриваясь в отражение. Она не чувствовала это тело, но видела его глазами! Что-о-о? Как? Резкий звук зазвонившего телефона, сначала далекий, приглушенный, становящийся все громче и громче, отрезвлял ее.

Мегги открыла глаза. Прохладные струи воды били сверху. Мегги лежала на полу душевой кабины.

«Так, так… я дома, дома, это я, я! – Мегги ощупала свою голову. – Что за фигня такая! Неужели это… неужели опять… как же это возможно? Но сейчас же все было по-другому. Совсем по-другому…»

Страх поселился в голове девушки. События, которые она всю жизнь пытается забыть, развернулись вновь. Судорожно мыля шампунем волосы, она пыталась вспомнить, как это было тогда, в ее детстве. Как это произошло?

Мегги вышла из душа, схватила полотенце и обернулась. Так, стоп. Значит… значит, это будет происходить каждый раз, когда у нее будет сексуальный контакт? Ведь у Мегги их было всего два в жизни – тогда, в детстве, и вот сейчас, на новогодней вечеринке. Только в первый раз он был против ее воли, во второй – по ее согласию. Значит, так будет теперь всегда?!

Мегги медленно скатилась на диван. Что за хрень-то такая? Неужели нельзя быть обычным человеком?

Наспех одевшись, схватив пачку сигарет и ключи, Мегги выскочила из дома. Прохладный воздух бил в лицо, но она не замечала его. Ничего общего, кроме самого факта физического контакта, в обоих случаях не было. Значит, так будет всегда… Значит, у нее никогда не будет нормальной жизни. Не будет мужчины, семьи, ничего.

Слезы превращались на холодном ветру в противные липкие следы, застилали глаза. Сев на свой байк, Мегги помчалась куда-то, не зная куда. В голове мелькали картинки несбывшейся «нормальной» жизни: романтичные свидания, путешествия с любимым человеком, дети, собаки, милые семейные завтраки – все это было перечеркнуто. Грудь Мегги задрожала от новой нахлынувшей волны слез.

Хотя внешне она была весьма отрешенной от мира и всячески убеждала себя в том, что ее судьба – прожить в полном одиночестве серой мышкой, ей, как и любой девушке, хотелось романтики, семьи и уютной теплой старости в окружении внуков.

В этих печальных мыслях, намотав на байке полтора часа, Мегги остановилась. «Можно же жить и без этого всего? Я могу уехать. Вообще уехать и работать фрилансером. Жить на острове, завести собаку… Можно, наверное, пить какие-то таблетки, гормональные, возможно, от которых не будет хотеться нормальной жизни. Опять я называю «нормальной» жизнь, которой не могу жить! Чем не нормальна жизнь на острове? М-м? Да это мечта многих!». Мегги горько и надрывно рассмеялась. Вытирая слезы, она решила, что может все это провернуть на каникулах. Свои проекты она закончила, можно взять отпуск и просить Стива об удаленной работе. Снять какую-нибудь хибару можно уже на острове. Байк… байк можно быстро продать, это же вопрос цены. Друкер… черт, к нему надо бы сходить. Может, он пропишет какие-нибудь препараты, и я все забуду, как страшный сон.

«Не пойду сегодня к Друкеру! – вернувшись домой, Мегги почувствовала себя ужасно измотанной. – Скажу потом, что отравилась на празднике. Вообще не хочу сейчас об этом говорить с этим толстяком», – она рухнула на диван и машинально включила телевизор. Монотонно щебечущая репортерша рассказывала о надвигающемся циклоне, который принесет холодный ветер, и, закрыв глаза, Мегги провалилась в глубокий сон.

* * *

Прошло достаточно много времени, но Мегги открыла глаза не в своей квартире. Теперь она даже не удивилась, а предпочла просто наблюдать. Обстановка дорогого кабинета восхищала! Можно было бы – она бы даже присвистнула! Экран-проекция демонстрировал мигающие точки на карте мира, огромный стол из камня разделял Мегги и собеседника четырьмя метрами бездны. «Да, я опять в нем». Мегги перевела взгляд на собеседника. Это был мужчина лет 55, уже достаточно поседевший брюнет. Серо-голубые, когда-то красивые глаза были покрыты густой сеткой морщин, а темные нависшие мешки под глазами не скрывали нервную жизнь. Губы говорившего двигались мало, он был почти как чревовещатель.

– Мой источник сообщил, что китайцы ведут подобные разработки и они хорошо продвинулись в этом вопросе. Нам нельзя допустить, чтобы они первыми выпустили этот продукт! М-м? Вы хорошо меня понимаете?

– Да, сэр… я понимаю… У меня задействованы лучшие люди. Дело в том, что после технической проверки мы подошли к этапу тестирования на реальных людях. Нет никакой гарантии, что продукт будет работать сразу точно. Возможно, придется «положить» немало испытуемых, чтобы закончить его.

– И? В чем проблема?

– Мы не знаем, чем закончатся испытания, нам нужны испытуемые без родственников и статуса, для начала… и мы должны быть готовы, что последствия для них могут быть необратимыми.

– Сколько человек вам нужно, вы оценивали? Социальные объекты переполнены, мы можем дать вам людей.

– Сэр… это должны быть, в первую очередь, адекватные люди. Изменения поведения психопата не покажет нам реального влияния на среднестатистических горожан.

– Понимаю. Считайте, что испытуемые у вас есть! Заканчивайте подготовку в лаборатории, G20 в полном вашем распоряжении. И сроки… учтите, что если китайцы нас опередят, – и ваша, и моя голова полетят очень быстро.

Мегги открыла глаза. Она лежала дома, на своем диване, с пультом в руке. Был уже глубокий вечер. Что за чертовщина это была? Что за продукт такой и что за тестирование на людях? Может, Форстен работает гдето еще… «Надо позвонить Стиву… – Мегги посмотрела на часы. – Так, нет, уже поздно, завтра. Завтра все спрошу».

* * *

Нервно качая ногой, Мегги сидела в своем рабочем кресле, без отрыва смотря на офис-аквариум Стива. Когда же он соизволит появиться! Это были последние дни перед каникулами и первый рабочий день после новогодней вечеринки. Поэтому никто не спешил работать, и сотрудники в броуновском движении, держа кружки с кофе, передвигались по офису, обсуждая прошедший праздник и самых отъявленных его героев.

Ну наконец-то! Мегги вскочила, когда увидела заходящего Стива, и помчалась к нему в кабинет. Не стуча, буквально настигнув того в дверях, она попыталась сделать спокойный вид:

– Стив, привет. Ты все перепроверил? Все гуд?

– Мегги? Ты чего такая возбужденная, случилось что?

– Нет, норм все… – Мегги так и стояла в дверях, нервно переминаясь.

– Да, я все проверил, все хорошо. Давай ты зайдешь, и мы нормально поговорим?

Мегги нерешительно, сжимая края рукавов свитера, просочилась и уселась в кресло.

– Мегги, мы молодцы, все сдали в срок! Кажется, мы заслужили хороший рождественский отпуск, да? Тем более, я видел, что нам начислили неплохие премии! Решила, куда поедешь на каникулы?

– Не знаю… Хотела уехать в лето, но, кажется, у меня некоторые проблемы со здоровьем. Слушай… Я хотела поговорить о нашем проекте, все выходные что-то думала… Мы делаем нечто странное… не находишь? Что вообще это будет? И где это будет использоваться?

– Детка, – Стив через стол наклонился поближе к Мегги и стал говорить тише, – ты же помнишь, да, что мы подписали соглашение о неразглашении и любое нарушение этого соглашения карается серьезным наказанием?

– Да все я помню, Стив… Разговор между нами… Мысли замучили, честно!

– Ну, вроде как это будет использоваться в рамках антитеррористической программы. Кто знает, мы же перманентно находимся в состоянии войны. Я не знаю точно, Мегги, и, если честно, не хочу знать…

– Слушай, а как понять, что террорист здесь и он собирается совершить теракт? И как сделать действие программы направленным конкретно на него? М-м? А не на кого-то другого, например…

– Да откуда я знаю, Мег! Что за вопросы… это уже не наша забота, – Стив бросил взгляд на Мегги. – А с чего это ты об этом задумалась?

– Просто… стало интересно…

– Детка, нам всем надо хорошо отдохнуть! Я подумываю махнуть в горы, не хочешь присоединиться?

– Нет, Стив… я бы, если честно, взяла отпуск сразу после каникул…

– Ну… пока нет нового проекта, я думаю, мы этот вопрос решим.

– Да, было бы здорово… – Мегги встала с кресла. – А знаешь, ты все же подумай над моим вопросом: как же действует программа, как они будут этих потенциально опасных людей выявлять, и вообще – возможно ли это?

– Мегги… – Стив вздохнул. – Ты прекращай давай. Мы свою часть работы сделали. Все. Я прям от души тебе не советую забивать этим голову! Поняла? Настоятельно рекомендую!

– Хорошо, Стив. Как знаешь… поговорим еще.

* * *

Сектор G20, о котором говорил седовласый мужчина, – засекреченный объект за городом, расположенный в месте бывших бункеров, построенных на случай войны. Эти объекты были переделаны в высокотехнологичные лаборатории для исследования новейших видов оружия.

Узнать, где находятся эти лаборатории, непосвященному человеку было невозможно. В чаще леса нужно было пробраться через несколько систем охраны, и даже если получится, понять, что там, за огромным бетонным забором, просто нереально. Вход в лаборатории был странным: бронированные двери прямо в холме, которые ведут, казалось, в никуда. На самом деле это были лифты, которые опускали людей и оборудование под землю. Несколько лифтов были такого огромного размера, что в них спокойно помещался грузовой транспорт. Огромная разветвленная сеть под землей жила своей жизнью, как муравейник. Часть персонала работала вахтовым методом, часть – привозили и увозили специальные машины каждый день.

Под тестирование оружия Форстена была отдана небольшая часть лабораторий. Поскольку в этой части давно ничего не делали, ремонт и подготовку проводили под конкретный проект. Для тестирования строились обшитые свинцом боксы и высокотехнологичный пункт управления.

Майкл Форстен, приезжавший лично проконтролировать модернизацию лаборатории, был всегда очень категоричен и суров. Он был уверен, что с теми, кто занимается непосредственно стройкой и модернизацией, можно разговаривать только матом, на повышенных тонах и как с людьми третьего сорта. Иначе – никакого толка от них не будет.

Майкл понимал, что этот проект – дело всей его жизни. Здесь нельзя было «накосячить». Здесь все должно быть идеально.

Идея была стара как мир – найти способ управления массами. И этот способ – программирование поведения. Это позволит прекращать или развязывать волнения, войны и бунты в любой момент, в любом месте и в любое время. Не нужно раскачивать народ и проводить многолетнюю пропаганду. Просто «включил кнопку», и вот огромная толпа марионеток пляшет под твою дудку. Причем Форстен хотел изобрести не просто что-то, что вызывает агрессию или, наоборот, притупляет ее. Нет, ему нужно было многофункциональное средство, с помощью которого можно было управлять всем спектром эмоций, иметь возможность играть людьми, как в компьютерных играх. Правда же – мечта?!

Он работал над этим уже пару лет. Открытие его команды – чертовых злых гениев – позволило Форстену ощутить себя владыкой мира. Ради реализации своего проекта он готов был на все.

* * *

Вы когда-нибудь смотрели в небо, стоя под падающими снежинками? Это невероятное состояние. Ты стоишь, недвижим, а там – огромная необъятная высь бездонного серого свода и эти медленно падающие частички неба. Когда смотришь на них снизу вверх, не видя больше ничего вокруг, вдруг осознаешь, какая ты мизерная частичка этом огромном мире. Мегги, стоя у подъезда своего дома, закинув голову, вглядывалась в небо. Снежинки падали на лицо и тут же таяли, оставляя мелкую россыпь бриллиантов на бледной коже. Улыбнувшись, Мегги решительно спустилась со ступенек. Обычно в это время она уже бегает, но сегодня день особенный. Твердо решив внутри себя, что ей нужно отправиться в уединение на остров, она все же решила разобраться с не дающим покоя вопросом этого проекта, в котором они со Стивом участвовали.

Конечно же, это не ее дело, и не совать бы ей туда свой нос совсем. Но это съедающее изнутри чувство справедливости тянуло Мегги на подвиги.

В мыслях о мире и о злодеях Мегги пришла к пирсу. Было как раз время ее пробежки. Как и всегда, пирс был практически пуст. На одной лавочке сидела пожилая пара, кормящая птиц, а на краю пирса стоял молодой человек. Ветер трепал его немного волнистые черные волосы. В замерзших руках – сигарета. Ох, запах дыма этих сигарет Мегги очень хорошо знала.

Каждую субботу, именно в это время, он там. Стоял, курил и смотрел вдаль. Она наблюдала за ним уже полгода. Первый раз, несколько месяцев назад, во время пробежки, она остановилась передохнуть в этом самом месте.

Отдышавшись, Мегги подняла голову и увидела его. Молодой человек смотрел вдаль, улыбаясь, курил сигарету и был поглощен своими мыслями. Мегги наблюдала за ним с полминуты, боясь, что он заметит ее взгляд. Чем-то он сразу ее задел. Было в нем нечто такое, чего не встретишь в современных молодых мужчинах. Мегги сразу решила, что он – такой же чокнутый интроверт, как и она, весь в себе. В следующую субботу она нарочно прибежала на пирс к этому же времени и опять встретила его. Ровно в 7.30 утра он стоял на пирсе. Курил одни и те же сигареты. Смотрел вдаль. Иногда – улыбался, иногда лицо выражало такую загрузку, что, казалось, все беды мира были в этой голове.

За эти полгода Мегги прибегала раньше, убегала позже и успела выяснить, что он работает в госпитале, неподалеку от пирса. Но никогда она не решалась подойти. Он был как вожделенная кукла в витрине большого магазина – ты подходишь к ней, любуешься, рассматриваешь, метаешь о ней, представляешь, как она – твоя и как хорошо было бы с ней, и… уходишь.

Мегги замедлила шаг и остановилась рядом со скамейкой, на которой сидела пожилая пара. Они были ужасно милые. Седовласая старушка, с аккуратно уложенным каре, в красном берете и старом, но опрятном пальто, держала своего супруга под руку. По бледному лицу на покачивающейся голове было видно, что он уже серьезно болен. Но глаза его были такие добрые, такие любящие и счастливые. Он с улыбкой посматривал на супругу, подавая ей куски хлеба для птиц. Улыбнувшись им и опустив голову, Мегги закрыла глаза и глубоко вдохнула. Это был момент, когда терять абсолютно нечего, как она считала. Мегги уже присмотрела билеты на остров, продумала, как она будет обсуждать удаленную работу, и прибежала сюда попрощаться с ним. Последний раз взглянуть на парня, с которым точно никогда не познакомишься. Это было как прощание с мечтой о «нормальной» жизни вообще. Полгода она прибегала сюда, но так и не смогла подойти к нему, потому что понятия не имела, как можно самой с кем-то познакомиться. Как маленький щенок, который хочет общаться, но боится, Мегги терзалась своей нерешительностью. Но недавние новости оборвали и это – такое тихое, ненавязчивое желание стать ему близкой…

Мегги усмехнулась, открыла глаза и подняла голову, чтобы в последний раз посмотреть на него.

– Вам нехорошо?

От шока глаза Мегги сделались круглыми и испуганными. Он стоял прямо перед ней, впиваясь в ее лицо прищуренным взглядом темных, почти черных глаз. Мегги от удивления приоткрыла рот, но не смогла ничего выдавить из себя, только покачав головой.

– Это случайность или мания преследования? Я вижу вас здесь каждую субботу, наблюдаю за вами. Э-э, с вами точно все в порядке? Выглядите, как будто нет…

– Дддааа… нормально… нет, не нормально. Очень кружится голова. Очень…

Мегги почувствовала, что земля уходит из-под ног. К такому повороту она точно не была готова. Она попыталась попятиться назад, но ноги не слушались.

– Так, стоп, стоп, не падать! Я врач, работаю в госпитале. Пойдем, посмотрим, что с вами.

Парень аккуратно взял Мегги за локоть и потянул в сторону госпиталя. Мегги почему-то даже не попыталась сопротивляться. Всю дорогу до госпиталя и кабинета доктора она шла как в тумане, не веря в происходящее.

Измерив давление, доктор снял с Мегги манжету и присел напротив.

– Все хорошо, давление в норме. Возможно, внутричерепное скакнуло. Можем сделать реоэнцефалографию. Хм… Что вас так напугало?

– Вы… простите… я… не знаю, как сказать… Все хорошо, на самом деле. Я, видимо, устала. На работе был сложный проект, наверное, накопилась усталость…

Мегги старалась не смотреть на доктора, пряча глаза и переминая манжеты куртки.

– О, сложные проекты – это всегда очень интересно, – доктор сделал паузу и внимательно посмотрел на Мегги. Поймав, наконец, ее взгляд и задержавшись на нем несколько секунд, он неожиданно предложил. – Может… по кофе вечером? Вы были бы не против? Я, кстати, Том.

Том сам немного был ошарашен от своей смелости и улыбался в этот момент, как глупый подросток.

– Я… не-не-не против… – Мегги впервые жизни от удивления даже начала заикаться, от этого чувствовала себя совсем неловко, еще и на стуле начала ерзать. Сделав над собой усилие, спокойно сев и посмотрев в глаза Тома, она добавила. – Можно и по кофе.

Том улыбнулся. Так по-юношески, искренне, оголив ровные белоснежные зубы. Такая улыбка очень заразительна, и Мегги, улыбаясь в ответ, не верила сама себе. Стоило ей принять решение попрощаться с ним, как вот он – сидит, улыбается и приглашает ее на свидание!

* * *

В G20 тем временем работа подходила к концу. Помещения были готовы. Ячейки на одного, на несколько человек и совсем большие обшиты свинцом. В каждой комнате-ячейке – пуленепробиваемое стекло, отдельный коридор и вшитые в стены системы датчиков.

Мистер Форстен с видом победителя, скрестив на груди руки, наблюдал за процессом. Рядом – темнокожая женщина лет 45, в белом халате и с планшетом в руках. Лицо серьезное, не выдающее никаких эмоций, кроме сосредоточения. Черные волосы до плеч вытянуты в идеально прямые. Очки в дорогой черной оправе делали и без того суровое лицо еще более жестким.

– Сэр… мне сказали, что все юридические формальности с испытуемыми улажены, с ними подписаны договоры. Но я бы хотела убедиться…

Форстену явно не понравилось это, резко и нервно обернувшись к ней, он отрезал:

– Дорис, вот скажи. Ты, будучи в здравом уме, согласилась бы участвовать в непонятных опытах, которые не дают гарантии сохранности твоего психологического здоровья, за любые обещанные деньги?

– Нет, сэр.

– Ну, тогда и не задавайся этими глупыми вопросами. Эти люди – мясо. Им все равно не жить. И отсюда они очень вряд ли уйдут жить нормальной жизнью. И вообще – вряд ли уйдут. И ставить опыты над ними будешь ты! И ты как ученый закрываешь глаза на свое человеколюбие и вообще на какие-либо вопросы справедливости и делаешь свою работу. Потому что для тебя – это результат деятельности твоего проекта. И ты готова идти к этому результату по трупам! Так же, Дорис?

– Да, сэр…

Дорис нахмурилась. Конечно, она понимала: все, что говорит Форстен – истина. И, проходя подготовку в ФБР, она это отлично усвоила. Ее, конечно же, учили бессердечию, жестокости, четкому следованию протоколу и так далее. Вздохнув, она громким четким голосом добавила:

– Извините, сэр, я все понимаю. Работаем по плану.

– Вот и умница. Подготовь мне скрипты первой волны тестирования, я пока пойду покурить.

Майкл поднялся на лифте и вышел. Шумно сделав первую затяжку и прищуривая глаза от летящего в них сигаретного дыма, он наблюдал, как на территорию заезжают военные автобусы с людьми. Через малюсенькие окна он все же разглядел несколько лиц испуганных женщин, отрешенных и смирившихся с любой судьбой мужчин. Замерев на пару секунд с сигаретой в губах, Форстен проводил взглядом автобусы, заезжающие в грузовые лифты. Это они, его испытуемые. Люди из «социальных объектов».

«Да, это пищевая цепочка, и вы все – самое слабое звено в ней. К тому же, многих из вас я наверняка избавлю от страданий невыносимой жизни, а государство – от трат на вас». Майкл криво улыбнулся и закурил еще одну сигарету.

* * *

Вернувшись домой после госпиталя, Мегги была не в себе. «Какого черта я согласилась на кофе, когда вообще хотела попрощаться навсегда! Какого черта я это делаю, ведь это не может закончиться хорошо и вообще не может никак продолжаться? Только сердце себе рву!»

Мегги шагала по комнате взад-вперед. Не ходить, не ходить! Ведь это ловушка! Как мне потом из нее себя вытаскивать? Боже, но у него такой взгляд… Разочек? Сходить и понять, что это не мужчина твоей мечты? Или просто сходить на свое первое и последнее свидание в жизни? Мегги села на кровать и посмотрела на отражение в напольном зеркале. Ей стало жалко себя. Она уговаривает себя сходить на первое свидание в своей жизни. Хотя ей – уже двадцать шесть. И за двадцать шесть лет у нее не было нерешительных подростковых встреч, романтических поцелуев с первой любовью, милых сообщений, улыбок, от которых трепещет сердце, и этих пресловутых бабочек в животе. «Пойду… Я точно буду жалеть, если не схожу…»

Мегги сидела в кафе в неизменных кожаных брюках, грубых ботинках и легкой клетчатой рубашке. Она смущалась и нервничала, ведь это было ее первое настоящее свидание! Учитывая, что Мегги твердо решила не очаровываться и не пускаться в омут с головой, то и особой девчачьей подготовки к вечеру не было. Она осталась собой – в своем неизменном внешнем виде и практически без косметики.

– Ну, расскажи, что это за такой проект, после которого люди ни с того ни с сего почти падают в обморок, – Том сделал глоток кофе и улыбнулся своей очаровательной белозубой улыбкой.

Всегда, когда он улыбался, Мегги задерживала взгляд на его улыбке. Она понимала, что вообще это не очень прилично для девушки, но ничего не могла с этим сделать.

– Мммм… это что-то, что влияет на наш мозг… но больше я сказать не могу, прости… Да и не знаю особенно, я очень, очень маленький винтик в этой машине, – Мегги постаралась с милой улыбкой увильнуть от ответа, но в то же время не наврать, так как это у нее вообще никогда не выходило.