Мария Фомальгаут
Временекрушение
Прием лома
Красный, осенний плющ вонзался мне в руки – казалось, сейчас он порвется и я полечу вниз с головокружительной высоты. До сих пор не понимаю, почему этого не произошло – должно быть, удача все-таки сопутствовала мне, впервые за все эти годы.
Спящий Гольф-Холл встретил меня гробовым молчанием – нигде не было слышно ни звука, ни вздоха, ни дуновения ветерка. Однако, я все-таки еще раз внимательно оглядел комнату и удостоверился, что вокруг никого нет, прежде чем обернулся к сейфу.
Здесь я едва не сделал поистине роковую ошибку: я почти готов был вскрывать сейф, когда, на счастье свое, обнаружил, что Король Мира стоит не в сейфе, а на столе лорда Гольфа.
Дрожащими от волнения руками я подхватил бесценную статуэтку – конечно же, не голыми руками, сначала я завернул его в шелковый платок – и только потом спрятал величайшее сокровище за пазуху.
Одинокая луна заглядывала в окна, когда я забрался на подоконник старого особняка. Что-то заставило меня замешкаться – должно быть, мой привычный страх высоты парализовал меня – так или иначе я замешкался на подоконнике на несколько секунд – и этих секунд лорду Гольфу хватило, чтобы ворваться в кабинет и прострелить меня навылет – он всегда был достаточно метким. в последнем проблеске сознания – мир уже заливался кровью – я выронил Короля Мира из рук – этого было достаточно, чтобы бесценная статуэтка кувырком полетела в заросли каштана. Я был уверен, что Мэррис подхватит золотую фигурку и унесется прочь, нахлестывая своего Шеппарда.
И в последние мгновения своей жизни я успел подумать – оно того стоило…
ВАМ СООБЩЕНИЕ
Читаю.
Вхожу в бар.
Жду.
СТРАННИК В СЕТИ
Выжидаю.
ВАМ СООБЩЕНИЕ
ВЛОЖЕНИЕ
ОТКРЫТЬ
Открываю.
Смотрю на план незнакомого здания.
Выхожу из бара.
Такси.
Называю район.
Город несется навстречу.
Выхожу на площади.
Чек-аут.
СТРАННИК В СЕТИ
Странник сбрасывает мне на почту план города, нужное здание отмечено красным.
Подхожу.
Пропускная система не видит меня. Камера меня тоже не видит, я уже знаю – черный квадрат на экране услужливо закрывает мое лицо.
Лифт.
Этаж номер тысяча какой-то там.
Два матерых охранника пытаются преградить мне путь – тут же отступают. Они не видят во мне чужого, один из них даже бормочет какие-то любезности, похоже, принял меня за большого человека.
Прижимаю к двери ладонь.
Дверь медлит, будто думает, пустить меня или нет. Наконец, нехотя открывается.
СТРАННИК
НАПИСАТЬ СООБЩЕНИЕ
ЦЕЛЬ ДОСТИГНУТА
Смотрю на неприметную шкатулку, еще не верю себе, что все так просто.
Открываю.
Не понимаю.
СТРАННИК
НАПИСАТЬ СООБЩЕНИЕ
ТАМ НИЧЕГО НЕТ
Жду.
ВАМ СООБЩЕНИЕ ОТ СТРАННИК
Я ЗНАЮ
Думаю, кто из нас сошел с ума.
Я ДОЛЖЕН ПРИНЕСТИ ВАМ ШКАТУЛКУ?
НЕТ.
…странник печатает сообщение….
ПРИНЕСИТЕ МНЕ ТО, ЧТО В ШКАТУЛКЕ.
НО ТАМ НИЧЕГО НЕТ
ПРИНЕСИТЕ.
…странник печатает сообщение…
МОЖЕТЕ ВМЕСТЕ СО ШКАТУЛКОЙ.
Покорно беру пустую коробочку, выхожу в коридор. Матерые охранники преграждают мне путь, это еще что, это новенькое что-то…
– …нельзя выносить.
– Но…
– …нельзя.
БРОСАЙТЕ В ОКНО.
Бросаю пустую шкатулку – сам не знаю, зачем.
Еще пытаюсь пробиться к лифту, охранник повыше сворачивает мне шею, вот так, просто, одним махом, я и не думал, что это так просто сде…
Вода.
Это хорошо.
Солнце.
Это тоже хорошо. Пока хорошо. Пока мало солнца.
Потом много солнца будет. Плохо будет.
Святилище.
Это тоже хорошо.
Я его нашел.
И это хорошо.
И я – хорошо.
Враг.
Нет, еще не враг. Еще только запах врага.
Плохой запах.
Смерти запах.
Врага запах.
Пинь, пинь – одинокая птаха в кустах. Чует беду.
И я чую беду.
Иду в святилище. Песок под ногами. Кровь на песке. Что-то было тут.
Что-то…
Король мира смотрит на меня. Из чистого золота король мира.
И смотрит на меня.
И я на него смотрю.
Беру короля мира.
Через тряпицу беру, не просто так.
Несу. Бережно несу. Как короля несу.
Враг.
Здесь.
У входа.
Летит в меня вражеская стрела.
Вонза…
…а, нет.
Не вонзается.
Король мира укрыл меня.
Король мира.
Враг падает на колени, пораженный.
Иду мимо.
С королем мира иду.
Это хорошо.
Солнце.
Еще не горячее, еще хорошее.
Песок.
Тоже еще не горячий, хороший еще песок.
Домой иду.
К народу своему иду.
Ждет меня народ.
И Верховный ждет.
Больно. Миру больно. И солнцу больно. Кровь на песок. Много крови. Король мира тяжелый. Не удержать. И себя не удержать. Падаю на песок.
Это плохо.
Нож у врага.
С кровью нож.
Сзади враг.
Король ми…
Выверяю координаты.
Снова.
Снова.
Спрашиваю себя, как я выверял координаты, – с учетом движения галактик или нет. Снова выверяю координаты – вместо того, чтобы посмотреть память.
– Это здесь.
Пославший меня сюда говорит мне:
– Это здесь.
Все-таки не верю, все-таки проверяю сам, все-таки помню, как мой заказчик завел меня неведомо куда.
Мертвая планета.
Черный ветер летит быстрее скорости звука.
Приземляюсь – с третьей попытки. Здесь нужно подождать, только некогда ждать, оглядываю местность, если здесь вообще применимо – оглядываю, ищу…
Ледяная пустыня молчит.
Вижу объект. Нет, еще не объект, еще только какой-то ничтожный намек, что где-то там может быть объект.
Выпускаю вездеход, который тут же сносит ветром.
Думаю.
Выпускаю второй вездеход, который цепляется за лед.
Уже прикидываю, как буду выпускать третий вездеход, который скроется подо льдом. До третьего вездехода дело не доходит – вторая машина натыкается на объект.
Только сейчас понимаю, что не знаю про объект ничего. Ровным счетом ничего. Даже не знаю, что он сделает с моим вездеходом, оставит от него горстку пепла или что похуже.
Ничего не происходит.
Вездеход берет объект – как учили. Осторожно направляется ко мне.
Выжидаю.
Подхватываю контейнер с… (с чем?) сообщаю заказчику:
ГОТОВО
Тот, кто привел меня сюда, не отвечает.
Ждет.
Поднимаюсь с ледяной земли – с четвертой попытки. Да нет, я уже не считаю попыток, мне уже не привыкать к неудачам.
Дело того стоит.
Состыковка.
С первой попытки, что даже странно.
Он ждет меня.
Он.
Тот, кто привел меня сюда.
Передаю контейнер, думаю, когда можно заикнуться об оплате, нет, еще не сейчас, еще рано, еще…
Он открывает контейнер.
Смотрит в пустоту.
Я понимаю, что проиграл. Жестоко. Безнадежно. Подыскиваю какие-то обещания непременно найти объект, ничего, пересечем еще половину вселенной, обгоняя расширение, сожжем еще несколько десятков звезд…
– Вы нашли его. Спасибо.
Мне кажется, я ослышался.
– Спасибо, – повторяет он.
Говорит что-то, что отдаст мне половину топлива сейчас, а половину…
– …не понимаю.
Спрашиваю, что в контейнере.
не понимаю ответа: ничего.
Почему ничего…
– Так, пацаны, это вот сегодня в переплавку, это до завтра подождет.
– А чего до завтра ждать-то будем?
– Ты тут вообще сдохнуть хочешь, я с ног валюсь вообще!
– Ну, иди, тебя держим, что ли…
Да что вы за народ такой… ладно, давай грузить… а это чего за фигня такая?
– У, прикольный…
– Чего, себе взять хочешь?
– Да ну, нафиг, давай в печь… хоть подзаработаем…
– И куда потом деньжищи девать…
– Нам отдай, куда…
Подставка под время
…исследователи до сих пор не пришли к единому выводу, для чего наши предки делали часы именно круглыми. Предполагают, что это связано с тем, что на часы наматывалось время. Странно, что до сих пор ученые так и не смогли найти само время, даже его остатки. Помимо этого существует версия, что часы представляют собой колесо какого-то механизма, который катился по времени. Однако, проложенные для часов рельсы так же не были обнаружены. Впрочем, сейчас всё больше исследователей приходит к выводу, что плоские часы использовались как подставка под время – что, впрочем, не избавляет нас от необходимости найти само время…
Сколько стоит будущее
За все платить надо.
Ну а вы как хотели, жизнь такая.
За хлеб там, за воду, за дом.
За все.
Ну и за время тоже.
Что?
Не верите?
А вот вы сами посмотрите. Вот дом деревянный стоит, а люди из колодца ведрами воду носят.
Это в каком веке воду так носили?
То-то же.
А вот рядом дом стоит, там водопровод есть.
Это когда водопровод появился?
Вот именно.
А вон еще дом стоит, там компьютер. А компьютер когда появился, да не абы какой, а планшетный?
Во-от.
Вот и получается, что в первом доме век девятнадцатый, во втором – двадцатый, а в третьем двадцать первый.
Хотите в новый век перебраться?
Да без проблем.
Деньги платите, и вам какой хотите век сделают.
Вон недавно у Карпатова в доме был…
(мы с ним со школы знакомы, если что)
…а у него от дома до города портал.
Вот так.
Все на машинах ездят, а у него – портал.
Я у него спрашиваю, а когда портал изобрести успели, где купить можно, а он смеется – ишь какой, портал еще не изобрели.
А когда изобретут?
А вот в две тыщи семидесятом.
Не раньше.
А у Карпатова уже есть.
У него много чего есть, денег-то куры не клюют.
Он и меня научил деньги делать.
Ну, не за спасибо, конечно. Я теперь на него работаю.
Он мне показывал: берешь кредит, покупаешь кусочек будущего, ну такой кусочек, чтобы людям интересно было, айфон там двадцатый или еще что такое. Люди понабегут, распродашь айфон, на вырученные деньги снова кусочек будущего…
Тот еще фрукт.
Был.
Почему был-то?
Ну, мы с ним вместе работали, было дело, вместе будущее продавали. Рисковое дело, скажу я вам, очень рисковое, в будущее ходить, я один раз так пошел, а там война. Ну, я уже не говорю про другие случаи, когда вот так в будущее шагнешь, а там стена, и окажешься там замурованный…
Ничего, выучился я в будущее ходить.
И Карпатова выучил.
Я ему тогда верил, Карпатову-то, да мы ему тогда все верили, думали, нормальный человек, а он вон что…
Ну как же?
Вот так вот, на заседании собрались, а Карпатов бац – и в президентское кресло садится. Я, говорит, президент компании. Мы ему – ты чего, попутал, что ли – а он бац, и документы показывает, что все активы на себя переписал.
Так-то.
Я думал, люди тут рвать и метать будут, что Карпатов всех вокруг пальца обвел.
А люди раз – и от смеха покатились, одна барышня вообще слезы утирает, тушь по лицу градом, в кресле откинулась, по коленке себя хлопает – ха-а-аха-ха!
Карпатов как будто и не слышит. Идет деньги отоваривать.
Ушел.
Я жду, когда вернется – а он не возвращается.
И не вернулся.
Я потом интереса ради смотрел, как надолго ему денег хватило.
Хотел навести справки, что там в трехтысячном веке, – не стал.
Наш дом
…здесь стоял наш дом с незапамятных времен – еще до того, как появились здесь мы сами, и, кажется, еще до того, как появился весь этот мир. Дом был большой, по-настоящему большой, а не как пишут в объявлениях, когда обещают великие хоромы, а приезжаешь и видишь крохотный домишко, куда еле-еле поместишься со всем скарбом.
Злата сразу же облюбовала себе верхний этаж к моему великому неудовольствию – я тоже мечтал забраться повыше. Но вскоре моя товарка поняла, что на третьем этаже не так уж и уютно из-за продувных ветров, и верхняя комната отошла мне.
По вечерам мы устраивались в гостиной, и пили кофе…
ПРИКАЗЫВАЮ
Исследовать местность в радиусе 1 км от перекрестка в целях обнаружения местонахождения…
Перекресток.
Шорох шин.
Степь.
Три человека.
– Ищите… хорошо ищите…
Ищем. Хорошо ищем. Было бы, что искать. Бескрайняя степь насколько хватает глаз.
Осторожно откашливаемся:
– Здесь… ничего нет.
– Я и сам вижу, что ничего нет, а вы ищите, поняли вы меня?
Понимаем, что вами лучше не спорить.
Ищем.
…по вечерам в нашем доме зажигались огни, на которые слеталась всяческая мошкара. Чтобы окончательно сделать наш дом уютным, мы купили в сувенирной лавке несколько легенд и заказали привидение. Правда, привидение возмутилось, что оно привыкло жить в замке, а у нас обычный дом, но мы приделали к дому несколько башенок, чтобы он стал похож на замок.
– Похоже на детские фантазии…
– Да не похоже, а фантазии и есть. Что вы нашли?
– Ну, если здесь и был какой-то дом, то его давно нет.
– Это я и сам не хуже вас вижу. Вы мне лучше скажите, где он был.
– Найдем. Вы посмотрите, мы вон чего раскопали, вон, фундамент в земле…
– Ну, так разберитесь, что за фундамент был…
Со стороны наш дом не казался особенно богатым – но мы знали, что если войти в дом, он окутает нас небывалым уютом и теплом. Очарование нашего дома могли постигнуть только те, кто заходил внутрь – но таких счастливцев было очень и очень мало.
– Да кто ж его помнит-то… было чего-то… чегой-то было-то… склад какой-то…
– А не дом?
– Да какой же дом, где там дом-то… склад был чегой-то…
– А дом не помните, был?
– Да какой же дом-то… склад был…
…настоящим сокровищем нашего дома была лампа с джинном: Злата купила её в той же сувенирной лавке, что и легенды. Мы знали, что в лампе живет джинн, который исполняет желания – вернее, только одно желание. Исполнив одно-единственное желание, джинн рассыпался бы в прах. Поэтому мы никогда его ни о чем не просили, даже в тот роковой день, когда поняли, что с домом придется распрощаться…
– Вон там еще обломки какие-то…
Смотрю на вас, отчаянно возражаю:
– Это ограда была.
– А что она ограждала, ограда эта?
– Э-э-э…
– Вот это проверьте, обязательно проверьте… мало ли…
Киваю. Обещаю проверить. Осторожно думаю про себя, что вы малость того, что поверили в лампу с джинном – но думаю о-о-очень-очень осторожно, так, чтобы мои мысли не отпечатались в книге, а то ведь вы её читаете сейчас, узнаете, что я про вас думаю, мало не покажется…
Оглядываю пустошь.
Степь.
Остатки изгороди.
Фундамент чего-то там неведомо чего.
Одинокие деревца, на одном из которых приколочены какие-то доски.
Бетонная плита у дороги…
Плита…
Плита…
А под плитой что? – спрашиваете вы.
Ага, спохватились, я уже думал, не заметите, ага, как бы не так, уже увидели плиту, уже спрашиваете, что под ней. Ничего не поделать, придется копать, ладно-ладно, любой каприз за ваши деньги, я даже говорить не буду, что не может быть дома под фундаментом…
…иногда в нашем доме появлялись гости – впрочем, нечасто. Почему-то мы тщательно прятали от них лампу, как будто боялись, что с ней может что-то случиться – хотя кроме нас тайну лампы не знал никто…
Вы перечитываете дневник, пожелтевший от времени. Осторожно замечаю, что это может быть не обязательно правдой, а вдруг это чья-то неудавшаяся повесть, не более – но вы и слышать не хотите.
Вы верите.
Вы обходите пустошь и ощупываете воздух, как будто дом может быть невидимым. Вы осторожно спрашиваете, может ли здесь быть какой-то портал – я пожимаю плечами, всё может быть. Нет, в нашем мире наука не знает, что такое порталы. Ну, можно, конечно, исследовать, кто вам не дает-то. Это не ко мне, я не физик, это вы с физиками договаривайтесь, они вам там чего-нибудь на Адронном коллайдере или я не знаю, на чем…
Вы спохватываетесь, вы волнуетесь, вы требуете прочесать всю траву, вы ищете крохотный домик, не домик – домишко, который не видно невооруженным глазом. Осторожно замечаю, что дневник в моих руках вполне себе нормальных размеров, так что вряд ли его автор будет крошечным. Вы спрашиваете, нет ли у нас каких-нибудь уменьшителей, я клятвенно уверяю – нет, нет.
…больше всего меня поразило, что сейчас, годы и годы спустя, когда я вернулся в те же края, наш дом все так же стоял на своем месте – время пощадило его. Тем более странно, что Златы уже нет в живых, да и мои собственные кости рассыпались в прах – делом все так же стоял, как и во времена нашей юности, такой далекой, что даже край вселенной кажется ближе.
Вы читаете, вы удивляетесь, вы сомневаетесь, – вы думаете, что это фейк, какой-то изощренный фейк, розыгрыш какой-то, а может, и правда неудачный литературный опус.
Вы уезжаете.
Шорох шин.
Пыль по дороге.
Я вижу дом. Я его сразу же увидел, как только мы сюда приехали. Поднимаюсь на первый этаж – это оказывается не так просто, как я думал – оглядываю гостиную с камином, она оказалась меньше, чем я думал. Ищу лестницу на второй этаж, лестница находится не сразу, второй этаж здорово обветшал, но еще сохранил остатки былого уюта. Что-то подсказывает мне, что лампа спрятана на третьем этаже, – я карабкаюсь туда, с третьей попытки попадаю в комнату – здесь стоят кровати, здесь ночник, здесь занавески, здесь еще что-то, нужное для спальни…
Шорох шин.
Машина останавливается.
Вы.
Здесь.
В двух шагах.
Отчаянно пытаюсь понять – как вы, почему вы, зачем вы, неужели внимание книги переключилось на меня, неужели книга смотрит, что я делаю, а я-то, идиотище, поверил, что действие сейчас унеслось за вами и вашей машиной туда, на запад, к большим городам…
Вы спешите ко мне.
Вы уже не требуете показать вам дом – вы видите дом.
Дом.
Доски на дереве.
Веревочные лестницы.
Выцветшие тряпки.
Дом.
Вы всё понимаете, вы смеетесь, вы хлопаете меня по плечу. Вы еще раз смотрите на дом.
И уезжаете.
Что?
Что такое?
А-а-а-а, три человека было… верно говорите, три человека. Вы, я, и…
Да.
Он сидит рядом со мной.
Благодарно пожимает мне руку.
Я знаю, что он может выполнить любое мое желание.
Но я ничего у него не прошу.
Ничего…
Стихия
Никто его не убивал.
Это уж потом было.
Ну, не совсем потом, но потом.
А до этого:
– Где вы были в момент убийства?
– Никакое это не убийство.
– Простите?
Смотрю на него, не понимаю.
– Никакое это не убийство.
– Но…
– …он умер, не так ли? Но с чего вы взяли, что его именно убили?
– Но… разве это не детектив?
Он смотрит на меня, усмехается:
– А вы что, смотрели обложку нашей книги?
– М-м-м-м…
– …а ведь все намного проще. Стихия, друг мой.
– Стихия?
Совершенно верно. Старого лорда убила стихия, да вот вы сами посмотрите на обложку книги, роман-катастрофа, люди беззащитны перед лицом стихии, которая убивает старого лорда…
Молчу. Не могу поверить, что все получилось вот так, я целый месяц бился над разгадкой этого дела, чтобы в конце концов узнать, что лорда убила… стихия.
– Стихия? – переспросил я.
– Ну да. Вы же помните, какая была непогода в ту ночь…
– Да, буря так и бушевала, я уже боялся, что дом снесет ветром…
– …вот видите. Вот и получается, что старого лорда убила стихия.
Я смотрел на дворецкого, и все еще отказывался верить ему – несмотря на явные доказательства в виде обложки книги. Что-то не сходилось, что-то, что-то…
– Ну да.
– Конечно же.
– Послушайте… а как вы объясните, что старый лорд был застрелен?
– Ну… а что в этом такого?
– Как что такого? Не понимаете? Как стихия могла застрелить лорда?
– Ну… – дворецкий нахмурился, – например, пистолет висел на стене, порыв ветра ворвался в комнату и…
– …да вы хоть понимаете, что это невозможно?
Дворецкий насторожился: он все еще боялся, что я подозреваю его в убийстве старого лорда.
– И… и почему же, по-вашему, умер хозяин?
– Кто-то убил его… и выдал убийство за разгул стихии…
– Но кто?
– А кто написал на обложке – роман-катастрофа?
– М-м-м… автор?
– Ну что вы, автор бы заставил кого-нибудь из нас убить старого лорда…
– Но тогда кто?
Я задумался:
– Кто-то написал на книге – роман-катастрофа… редактор… корректор… наборщик… Мы должны это узнать…
На всякий случай я снял с пистолета в кабинете отпечатки пальцев – точно зная, что в нашем мире нет никого с такими отпечатками…
Неувиденное завтра
– А мы завтра увидимся?
Она прижимается к нему всем телом крепко-крепко.
Он прикидывает. Думает.
– Увидимся.
– А послезавтра?
Он хмурится.
– А послезавтра уже нет.
– А что так?
Он снова хмурится, не хочет говорить.
– А так.
Послезавтра.
Поезд уносится на юг, на север, на запад, на восток, нужное подчеркнуть.
Послезавтра.
Самолет взлетает в серое осеннее небо.
Послезавтра.
Гудок парохода.
Она стоит у причала.
Послезавтра.
Он стоит на перроне, смотрит вслед уходящему поезду.
Послезавтра.
Ракета поднимается к звездам.
Послезавтра.
Люди выстраиваются в очередь перед пунктом приема, вынимают глаза, складывают на поднос. Динамики орут над городом, напоминают, что глаза нужно сдать до полуночи, иначе вас ждет смертная казнь.
Дирижабли парят над городом, ищут непокорных.
Послезавтра.
Последняя звезда гаснет, мир погружается в вечную тьму.
Послезавтра.
Шальная пуля пробивает его навылет.
Послезавтра.
Он просыпается, отчаянно пытается вспомнить вчерашний день, не может.
Он лавирует между реальностями, ускользая от тех миров, где его ждет неминуемая гибель.
Ищет.
Не находит.
– Угадай, кто?
Он смотрит на неё, не верит, не понимает, откуда она здесь, почему она здесь, почему они видят друг друга.
Видят.
Друг друга.
Послезавтра.
– У меня получилось, – она хлопает в ладоши, – получилось!
Он хочет спросить, как она склеила две реальности, – не спрашивает.
