Мария Фир
Дорога мёртвых. Том 2
– Мама, – тихо позвала она.
– Я не твоя мама, но ты будешь жить, – сказала целительница, поглаживая девушку по голове.
– Но я не хочу, – ответила Лиза, силясь вспомнить почему, но потом сказала то, что просилось наружу, – слишком больно.
– Боль пройдёт, мы поможем тебе, – не отнимая рук, произнесла женщина. – А ты поможешь нам.
Чем она может помочь этим людям, если даже пошевелить пальцами не в силах? Девушка на какое-то время сосредоточилась на дыхании, удивляясь, что недавно дышать ей вовсе не требовалось. Пока она молча размышляла, женщина переговаривалась с кем-то стоящим поодаль, и другой голос принадлежал мужчине, вот только слов было совсем не разобрать. «Почему, почему я ничего не понимаю?» – заметалась её душа, но спустя минуту Лиза догадалась. Они говорили по-эльфийски! Её нашли эльфы и для чего-то вернули из сумрака!
Говорившие начали о чём-то спорить, и вскоре эльф приблизился к лежащей на столе девушке, склонился над ней и потряс за плечо.
– Я хочу знать, что произошло в Академии Трира! – резко сказал он, но она разобрала только «я» и «Академия Трира», все остальные слова, произнесённые сухо и слишком быстро, прозвучали набором бессмысленных звуков.
– Погоди, дай ей опомниться, – целительница говорила медленно и спокойно.
Её ладони всё ещё источали согревающий свет, и хотя Лиза чувствовала, как где-то внутри рождается мелкая нервная дрожь, прикосновения эльфийки были необыкновенно приятны. Вскоре вместо расплывчатых пятен девушка начала различать красивые, но усталые и озадаченные лица своих спасителей. Жрица заговорила вновь:
– Келлард нашёл тебя в лесу с той стороны Вечных гор. Сейчас ты в старых подземельях Храма Ньир, на эльфийской стороне. Он принёс тебя через сумрачные порталы. Меня зовут Донния. А ты помнишь своё имя?
– Помню… – нахмурилась Лиза.
Эльфийка говорила с ней на языке людей, но слова произносила почти так же, как эльфийские – растягивая некоторые звуки и словно нараспев. Но главным было не это. То, что услышала Лизабет, одним махом разрушило последнюю спасительную преграду, сотканную сумрачным миром. В один миг воспоминания обо всём случившемся хлынули на неё, и она долго не могла найти в себе сил говорить, задыхаясь и надеясь вновь провалиться в спасительный туман. Донния удерживала её, маг нетерпеливо расхаживал взад и вперёд по лаборатории.
– Я знаю, кто вы, – выдохнула наконец девушка. Маг не понял её слов, но тут же кинулся к ней и пронзил взглядом потемневших глаз. – Велиор рассказывал мне о вас… И магистр Тэрон тоже.
– Ты знаешь Велиора? – Келлард вцепился в имя сына, единственное, что понял из сказанного студенткой.
– Да, – еле слышно ответила она и кивнула. – Он был мой… мы были вместе.
Маг нетерпеливо обернулся к Доннии, и та перевела.
– Где он, где мой сын? Где магистр? Как твоё имя, демоны тебя раздери?!
– Их убили люди из Ордена, – с трудом произнесла Лиза.
Дышать было тяжело, рука с каждой минутой всё больше заполнялась пульсирующей болью, раны на ноге и на щеке пылали так, словно их засыпали жгучим перцем.
– Ты видела это? – эльф вцепился в ворот её разрезанного на груди платья, и она ощутила дрожь в его руках. – Ты видела, как погиб Велиор?
– Нет, не видела, – хватая воздух вновь пересохшими губами, ответила девушка. – Но магистр Тэрон умер на моих глазах… и я взяла его перья.
Жрица переводила, и её прекрасные светло-голубые глаза блестели от слёз, как два маленьких серебристых озера. Маг разжал пальцы, и Донния осторожно отстранила его от девушки.
– Перенеси её в кровать, и я займусь её рукой. Не хочу, чтобы она лежала на лавке, где вы возитесь с мертвечиной.
– Почему мы должны ей верить? – он вскинул подбородок и с ненавистью посмотрел в сторону найденной студентки. – Кто она такая? Мой сын никогда не связался бы с человеческой девкой!
– Я Лиза Сандберг из Фоллинге, – вдруг сказала она, не дожидаясь перевода злобной эльфийской фразы. – Магистр Тэрон говорил, что моего отца зовут Гаэлас, и он один из призывателей.
Глава 5
Келлард недоверчиво замер. Лицо его сложно было представить более мрачным, чем обычно, но теперь оно стало похоже на застывшую болезненную маску. Он медленно сделал шаг, разглядывая Лизу вновь, так, будто только что увидел её впервые. В приглушённом магическом свете на него испуганно смотрели две пары глаз. Даже Донния, знавшая мага уже не один год, не могла бы предсказать, что он скажет или сделает в следующий момент. Здоровой рукой Лиза придерживала распоротые края рубашки, прикрывая грудь, и это маленькое действие требовало от неё больших усилий: пальцы не хотели сгибаться и оставались холодными, как лёд.
– Не может быть, – хмуро пробормотал наконец маг и накрыл ладонью её руку.
Её дар ещё не до конца проснулся, угнетённый миралитом и физической болью. К тому же Донния основательно потрудилась над девушкой, окружив её исцеляющими и восстанавливающими заклинаниями. И всё же ошибки быть не могло – магия в крови Лизы была такой же, как у Гаэласа. Люди из Ордена Инквизиции вынуждены прибегать к специальным процедурам и зачарованным устройствам, чтобы распознавать некромантов. Тёмные маги чувствуют друг друга при помощи своего дара, именно поэтому ни одному шпиону не удалось пробраться в ряды Гильдии призывателей теней. На особом сродстве к сумраку и держались все пока ещё не уничтоженные изобретения призывателей. И Дорога мёртвых – тоже.
– Дорога мёртвых разрушится без Тэрона, – тихо промолвила Лиза в ответ на его мысли.
Её рука чуть дрогнула, и маг поспешно убрал свою. Донния перевела сказанное, устало вздохнув.
– Она уже разрушается, – сухо подтвердил маг.
– Магистр сказал, что я должна занять его место, что у меня хватит сил… – прошептала девушка.
Келлард покачал головой:
– Твоих сил не хватит, люди слишком слабы для подобных вещей. Мы потеряем наш сумрачный путь, и надежда окончательно угаснет. У тех, кто ещё на что-то надеется. Но я к ним не отношусь. Я давно знаю, что всё потеряно.
– Тогда для чего вы спасли меня? – поймав его взгляд, спросила Лиза.
– Мой друг Гаэлас некромант, – поморщившись, ответил маг, по распоряжению Доннии подхватывая девушку на руки, чтобы перенести в постель. – Я подумал, что ты ему пригодишься.
У Лизы моментально закружилась голова, и она невольно прислонилась щекой к плечу эльфа. Под грубоватой тканью простой одежды его кожа была тёплой, несмотря на то, что вёл он себя холодно и недоверчиво. Отчего-то она сразу поняла, что маг не причинит ей зла. Велиор неохотно рассказывал про отца, но всё же временами было видно, что размолвка отравляет душу возлюбленного Лизы.
Они миновали короткий коридор и оказались в небольшой уютной комнате с низким потолком, причудливыми эльфийскими гобеленами на стенах и тёмным от сажи камином. Келлард опустил девушку на узкую кровать у стены и вновь нахмурился, возвращаясь к мыслям о неправильно сработавшем портале.
– Полагаю, магистр Тэрон достаточно доверял тебе, раз ты столько знаешь о наших секретах. Могу предположить, что и Гаэлас будет счастлив тебя видеть. Тем более что он собирался в Академию на твои первые экзамены. Но не думай, что сумеешь втереться в доверие ко мне только потому, что мой сын задирал тебе юбку.
Донния возмутилась и не стала переводить последние слова мага. Он развернулся и порывисто вышел из комнаты, оставив жрицу наедине с её пациенткой.
– Не беспокойся, – мягко сказала она, присаживаясь на край постели и расставляя на низеньком прикроватном столике эликсиры и баночки с мазями, – он привык, что все ненавидят его, и старается быть невыносимым всегда. Чтобы никому не пришло в голову, какой он на самом деле.
Лиза кивнула и послушно проглотила зелье с длинной серебряной ложечки. Вопреки её ожиданиям, оно оказалось совсем не горьким и разлилось внутри ласковым теплом. Полусидя на подушках, некромантка задумчиво разглядывала опухшую руку, не представляя, что жрица собирается делать с ней. Ей было всё равно. После того, как слова о смерти Велиора прозвучали из её собственных уст, она вдруг осознала, что жизнь внезапно переломилась и потеряла всякий смысл. Келлард был прав: у магов с проклятой кровью не осталось больше никакой надежды. Вскоре разрушится дорога, которую построил её настоящий отец, затем Орден найдёт и уничтожит уцелевшие пристанища некромантов и призывателей. Должно быть, последние слова сердитого эльфа были как раз об этом. Она ничего не сможет изменить, потому что её сил попросту не хватит, но если бы выжил Велиор, он бы сумел занять место Тэрона. И тогда призрачная, крохотная надежда осталась бы в живых.
– Сейчас я буду ремонтировать твою руку, – сообщила Донния, вымученно улыбнувшись. – Ты ничего не почувствуешь, но и шевелиться будет нельзя.
Девушка не успела даже моргнуть, как её сковало сильное парализующее заклинание.
***
Ни один лучик света не проникал в глубокие подземелья. Келлард взмахом руки потушил все магические светильники и погрузился в знакомую непроницаемую тьму. Время перестало существовать, место не имело никакого значения. Спираль часов скрипнула и остановилась, будто сумела осознать собственную неуместность. Маг опустился на пол у стены и попытался выкинуть из головы найденную девчонку, её хрупкие эльфийские черты и отчаянный взгляд. Велиор любил её – Келлард понял это сразу. У неё были человеческие повадки и скруглённые человечьи уши, но дар был абсолютно чистым. Некроманты, подобные ей, стали большой редкостью.
Солнце прокатилось по небосводу, храмовый сад и семьдесят ведущих вниз ступенек погрузились в прозрачные майские сумерки, но ни занятая исцелением раненой девушки Донния, ни отрешившийся от реальности маг этого не заметили. Келлард очнулся от шагов жрицы, которая безошибочно отыскала его в темноте и присела рядом.
– Мне жаль, – тихо сказала она, обнимая его за плечи, – мне жаль, что вы не успели помириться.
– Велиор не желал меня слушать, – хрипло отозвался маг. От долгого молчания у него пересохло в горле. – Да и тебя тоже. Глупый мальчишка… я говорил ему, что в стране людей таким, как мы, не место.
– Он любил Академию и магистра Тэрона тоже, дело ведь было не только в нас с тобой. – Донния забралась на колени эльфа и прильнула к его груди.
– Как девочка? – прошептал он, бережно прижимая к себе жрицу.
– С ней всё будет хорошо, – отозвалась она, вздыхая. – Я буду приходить каждый день.
– Ты потратила много сил, – отрешённо произнёс Келлард, перебирая волосы любимой.
– Ничего, ты ведь знаешь, что у жриц есть особые ритуалы восстановления. Завтра утром я снова буду полна сил. – Она поцеловала его в висок. – У меня есть просьба.
– Прийти на твою свадьбу? – горько усмехнулся он. – Я приду, Донния. Обещаю.
– Я хочу, чтобы будущей ночью ты был рядом с Лизой. Она ещё слишком слаба и всё время мёрзнет. Нужно, чтобы поблизости находился кто-то… живой.
Маг содрогнулся от нервного смешка:
– Думаешь, я смогу сойти за живого?
– Я знаю, каким ты бываешь иногда, – прошептала жрица в его ухо и поднялась на ноги. – Мне пора возвращаться к себе.
Свет зажегся нехотя, с лёгким потрескиванием в прилаженных на стены стеклянных колбах фонариков. Келлард стиснул девушку в объятиях и вдохнул напоследок запах её волос.
– Ты спасла её, – еле слышно сказал он. – Ты спасла дочь Гаэласа.
– А ты нашёл её, и я не верю, что всё это случайность.
Донния выскользнула из его рук и поспешила к выходу.
– Донния, подожди, – окликнул он её в спину уже на лестнице.
Лёгкие шелка платья взметнулись и снова опали, когда целительница обернулась. Маг поспешно взбежал следом, взял её за плечи и отчаянно заглянул в глаза. Три слова, всего три слова, сказать которые он должен был уже давно. «Я люблю тебя, я люблю тебя», – кусая губы, думал он, но произнести это не было никаких сил.
– Я люблю тебя, – просто сказала она и коснулась его сухих губ. – До завтра.
Он послушно разжал пальцы и отправился вниз – разводить камин для спасённой девушки.
***
Лицо матери не предвещало ничего хорошего. С годами Донния выучилась безошибочно определять настроение Верховной жрицы ещё задолго до того, как та начинала говорить или пронзала непослушную дочь холодным серебряным взглядом. Вот и сегодня по тому, как напряжены были плечи и шея родительницы, как высоко была задрана её голова с изысканно заплетённым пучком, как нервно тонкие пальцы теребили вышитый гербами платок, целительница поняла, что её ждёт непростой разговор. Каблуки высшей эльфийки вонзались в ромбические плитки храмового пола так, словно желали расколоть их, как хрустальные блюдца.
– За тобой посылали уже трижды, – голос матери стеклянно дребезжал, – принц Лорион хотел тебя видеть!
– У меня были дела, – Донния неопределённо махнула рукой и принялась поправлять свечи и чаши с подношениями у алтаря Ньир.
Ей хотелось побыть одной, посидеть на шёлковых подушках под сводами Храма, глядя на голубые огоньки у подножия богини, неспешно выпить бокал лунного эля и привести в порядок разрозненные мысли. Мать рассчитывала на другое, и ей нужны были немедленные ответы.
– Какие дела? – повысила голос жрица, миновав разделяющее их расстояние и вперившись в лицо дочери острым, презрительным взглядом. – Какие дела могут быть у тебя вне Храма и вне дома? Ты снова встречалась с этим мерзким колдуном? Снова спускалась в его подземелье?
Она знает, разумеется. Осведомлённость матери не стала для девушки большим сюрпризом, лишь затронула в ней ту сокровенную струнку, о существовании которой никто не должен был догадываться. Это было и больно, и странным образом приятно. Донния вообразила, как слуги барабанили в накрепко запертые дубовые двери убежища призывателей, и невольно улыбнулась: расслышать что-либо в глубинах подземных лабораторий не представлялось возможным. Верховная жрица цепко ухватила её за подбородок, не давая опустить глаз.
– Он не мерзкий, – упрямо сказала девушка.
– Это не тебе решать! – воскликнула мать. – Мы живём не в глухом лесу, не в пещере и не в чистом поле, мы живём в высшем обществе, где установлены определённые правила поведения. И соблюдать эти правила – наша обязанность. Близится твоя свадьба, приглашена королевская семья, а ты целыми днями болтаешься неизвестно где, да ещё и путаешься с какими-то теневыми отступниками! Ты хочешь, чтобы поползли слухи о твоей распущенности?
– Если это избавит меня от необходимости выходить за Первого рыцаря, то да, хочу! – резко ответила Донния, вывернувшись и отступив на шаг назад.
Верховная жрица задохнулась от возмущения и сжала кулаки. Казалось, она вот-вот набросится на дочь, и только страх быть застигнутой кем-то из младших послушников Храма сдерживает эльфийку от столь радикального шага. На светлой коже женщины выступили розовые пятна гнева. Она стиснула руками виски и покачала головой:
– Никогда не думала, что моя собственная дочь вырастет такой эгоисткой! Неужели тебя нисколько не волнует благополучие твоей семьи, твоих родителей и сестёр? Ты получила всё, что только возможно для эльфов нашего сословия, всё лучшее. У тебя было в достатке любви и внимания, превосходные учителя, слуги, достойные и дворцовых покоев!
– Мама, я благодарна вам за всё это, но…
– Благодарна? – перебила Доннию мать, тряхнув головой. – Ты благодарна, я не ослышалась? Своим поведением ты бросаешь тень на всю нашу семью и смеешь ещё называть это благодарностью?!
В этой надменной, нервной и холодной женщине не осталось почти ничего от той эльфийки, что когда-то сопровождала отряд Хранителей и брала с собой в походы по Ничейным землям юную дочь. Трудно было поверить, что эти хрупкие руки, унизанные перстнями и браслетами, не раз спасали жизнь раненым солдатам и способны были с одинаковой ловкостью и разжечь костёр на ветру, и обуздать лошадь, и приготовить горячую похлёбку из лесных кореньев и подстреленного на охоте зайца. Фэит, эльфийская столица, а также то самое высшее общество, положением в котором Верховная жрица теперь так дорожила, заставили её забыть о прошлом, будто в нём было что-то постыдное. А в настоящем жизнь эльфийки наполнилась не столько служением лунной богине, сколько попытками удержать все нити управления Храмом и все необходимые связи с капризным и весьма притязательным королевским двором.
– Призывателям нужна была моя помощь, – тихо сказала девушка. – Разве не ты говорила мне, что спасение жизни у таких, как мы, стоит превыше всех прочих обязанностей?
– Тебя разыскивали люди Лориона! – пропустив признание дочери мимо ушей, крикнула мать.
– И что с того? – не выдержала Донния. – Разве принц смертельно болен, разве он не может подождать? Я нужна ему для того, чтобы уговаривать птичью девушку полюбить его всем сердцем! Но пленница не станет его любить, как и я никогда не буду принадлежать этому вашему рыцарю! Никогда, слышишь!
– Ты не понимаешь, что говоришь! Я пребывала в полной уверенности, что моя дочь выросла и выучилась уважать интересы семьи, но я ошиблась. – Охваченная разочарованием, Верховная жрица металась по залу, и её многослойные одежды издавали едва заметный стеклянный шелест. – Ты дала слово, Донния. И ты сдержишь его, клянусь светом Ньир! Ты молода и не так разумна, как мы все думали, но ты не способна на предательство.
– Я сдержу слово, – покивала девушка, глубоко вздохнув. – Но вы не можете требовать от меня любви к нему.
Мать остановилась, немного успокоенная ответом дочери, символически промокнула платком уголки глаз, хотя они оставались сухими на протяжении всего разговора. На столике у окна звякнул потревоженный всё ещё дрожащими руками графин с голубоватым напитком. Эльфийка прикоснулась к краешку бокала и сделала аккуратный глоток.
– Ты права, – неожиданно для Доннии промолвила мать, – невозможно любить по распоряжению.
– Значит, на самом деле ты понимаешь меня? – с надеждой промолвила девушка.
– Разумеется, – сказала Верховная жрица и вновь пригубила напиток. – И никто не требует от тебя особых чувств по отношению к Первому рыцарю. Скажем так, душа и сердце здесь немного ни при чём.
– Что это значит? – почувствовав тревогу, спросила Донния.
– Это значит, что есть вещи, которые необходимо делать ради сохранения мира в семье и удержания социального статуса, вот и всё.
Мать бесшумно поставила бокал на его прежнее место возле графина.
– Я не думала, что мне придётся объяснять тебе очевидное. Твои сёстры никогда не нуждались в наставлениях старших, уже с детства они поняли, как следует вести себя в кругу королевской аристократии, – продолжила она, восстанавливая дыхание после сильного волнения.
– Проводить дни в обсуждении платьев, побрякушек и городских сплетен? Ты считаешь это подходящим занятием для своих дочерей?
– Ты мыслишь примитивно, словно тебе до сих пор пятнадцать и все твои заботы сводятся к беготне с волком по двору замка Хранителей и болтовне с солдатами! – Рука матери повелительно взметнулась вверх, не давая Доннии возразить. – Поддержание репутации – это серьёзная работа. В силу того, что ты унаследовала мою магию, тебя избавили от множества необходимых девочкам твоего круга уроков. Не изнуряли танцами и поклонами, заменив всё это магическими практиками. Я думала, ты впитаешь всё необходимое сама, ведь маги куда лучше чувствуют настроения и помыслы окружающих. Твоё теперешнее поведение не что иное, как мой просчёт. И я намерена его исправить, пока есть немного времени.
– Исправить? – переспросила девушка, вдруг заметив выходящих из боковых проходов в зал воинов Храма.
Пятеро одетых в серебристые кольчуги и вооружённых длинными парными саблями эльфов, чьи лица скрывали серые полумаски с изображением луны и звёзд, мягко ступая, окружили Верховную жрицу и её дочь. Донния почувствовала себя в ловушке и хотела было покинуть сомкнувшееся кольцо, но один из воинов сложил руки в запрещающем жесте.
– До возвращения Первого рыцаря Талемара и вашей свадьбы ты будешь находиться под домашним арестом, – объявила мать, вновь обретая уверенность и свой обычный цвет лица. – У тебя будет всё необходимое. Ты сможешь принимать подруг и сестёр, они помогут выбирать ткани для свадебного платья и причёски. Послушники принесут твои любимые альбомы рисунков и книги. Музыка, танцы, стихи… тебе некогда будет скучать или заниматься вредными глупостями.
– Что? – От негодования девушка не сразу нашлась, что сказать. Сердце взвилось в её груди непокорным огнём, и она бросилась на одного из охранников, пытаясь оттолкнуть. Мускулистому воину в броне не составляло никакого труда выдерживать её трепыхания, он даже не шевельнулся. – Вредными глупостями? Знаешь ли ты, мама, что Велиора больше нет в живых? Что магистр Тэрон убит Орденом Инквизиции?! Что Трир захвачен, и птицам и эльфам больше нет дороги на ту сторону гор?
На лице Верховной жрицы отразилось короткое замешательство, но женщина быстро справилась с эмоциями.
– Мне жаль Велиора, дочка, он был талантливым магом. Но ему не повезло родиться в семье недальновидных отступников, которые имели связи с людьми и закономерно обрекли себя на гибель. Потому я и не желаю, чтобы ты виделась с его отцом или Гаэласом, ничего хорошего из общения с призывателями ты не почерпнёшь.
– Ты не можешь запереть меня! – всё ещё не веря в решение матери, воскликнула Донния.
– Я вынуждена оградить тебя от опасности. – Эльфийка сделала знак воинам. – Ради твоего же благополучия и сохранения доброго имени нашей семьи. Отведите её домой. Охраняйте двери, окна и ворота поместья. Тот, кто упустит мою дочь, лишится головы.
Девушку подхватили под руки, видимо, опасаясь, что она вздумает оказывать сопротивление или колдовать, но она уже поняла, что прямо сейчас вырваться не удастся. В последний раз оглянувшись на мать, Донния стиснула зубы и последовала вместе с неожиданной охраной к выходу из Храма Ньир.
