Мария Дубинина
Академия небытия. Как не умереть дважды
Одевшись, я уступила ванную Мие, которая уже не могла возмущаться от усталости, но взглядом прожигала, как лазером.
– Я в буфет, – предупредила я, прежде чем уйти. Мы, конечно, не подруги и вряд ли ими станем, но совместные приключения сближают, хотим мы того или нет. И лично я была голодна, как волк, и не сомневалась, что встречу в буфете всю нашу компашку.
Коридоры общежития были пусты, в окна проникал яркий свет, так что, скорее всего, мы вернулись в разгар занятий. Буфет располагался рядом с главной столовой и, по-моему, там распродавали то, что студенты каким-то чудом не успели умять за время обеда. У витрины терся Морис.
– Бу! – Я тихонько подкралась со спины, и бедный кракен подпрыгнул на целый метр.
– Я с вами поседею, – пожаловался он и промокнул лоб кружевным платком. – Где трупоед?
– Понятия не имею. – Я передернула плечами. – Но не верю, что он тоже не проголодался. Может, в магазин пошел?
– Один? Да нет, вряд ли.
Наш гуль отличался, скажем так, осторожностью, и Ли Вэй явно не располагал его к общению один на один.
– Давай сходим в подвал? – предложила я, но тут над головой Мориса собралась крохотная тучка и важно сообщила голосом секретарши Людочки:
– Администрация академии напоминает, что занятия на сегодня еще не закончены. Просим придерживаться текущего расписания.
– Они за нами следят, – прошипел Морис сквозь зубы.
Мы наскоро расправились с парой несвежих бутербродов с колбасой и разошлись каждый в свою сторону – по плану через двадцать минут мы должны присутствовать на семинаре по управлению магической стихией, а она у нас, как известно, с Морисом разная.
И снова мы не обсудили наши приключения. Я шла по аллее к одной из учебных площадок под открытым небом так глубоко погруженная в себя, что услышала свое имя далеко не сразу.
– Рита! Рита, постой!
Память услужливо подкинула имя парня, спешащего ко мне со всех ног, – Ицли. Класс, мы в одной группе, никакого уединения.
– Змеи природой предрасположены к Земле, – гордо известил он, поравнявшись со мной. – Мы точно будем самыми сильными в группе.
– А ты самоуверенный.
– Моим личным обучением будет руководить мэтр Ллейшах. Хочешь, я за тебя замолвлю словечко?
– Нет уж, спасибо! Я за самообразование.
О вышеупомянутом мэтре у меня остались самые неприятные воспоминания. Конечно, особая жестокость к студентам могла быть частью испытания на стрессоустойчивость, но даже так прощать его за страдания Кирры я не планирую.
Ицли вцепился в меня как клещ, сопроводил до площадки и разве что не сел на колени, чтобы точно быть поближе. Я горячая штучка, спору нет, но не до такой же степени, чтобы вокруг меня буквально кольцами свивались!
Впрочем, змей Ицли был не единственным знакомым лицом, я нашла еще как минимум два, одинаковых, как два яйца из-под одной курицы. Я помахала ограм рукой, и они поспешили ко мне, расталкивая и местами растаптывая невинных сокурсников.
– Давно не виделись, – улыбнулась я. – Как обстановка?
Ма и Чо переглянулись и сурово нахмурились.
– Вас долго не было.
– Ох, это захватывающая, но длинная история, – вздохнула я и покосилась на непрошеного слушателя. – Потом расскажу.
Тут как раз прозвучал сигнал к началу занятия, и на площадку спланировала крылатая женщина в сером брючном костюме и со скуластым остроносым лицом. Крылья сложились и стали похожи на складки плаща, свисающие аж до земли. Женщина окинула нас цепким тяжелым взглядом и вздохнула.
– Маловато вас. Ну, ничего, больше времени на практику. Глядишь, и травм будет поменьше. Меня зовут Драгомира Копецки, и я научу вас любить землю, мать вашу.
Глава 7
Уверена, все собравшиеся мысленно окрестили новую преподшу Драгомира Капец, потому что это он и был – полный и абсолютный капец.
– Начнем с самого простого. С камней.
Она раскрыла ладонь, и воздух над ней закрутился в вихрь и застыл ровненьким серым булыжником. А, ну это легкотня, подумала я. Это я уже умею.
Нас выстроили как на зарядку, в две шеренги в шахматном порядке, и велели повторить фокус. Я не далее как сегодня наградила Амилоту шишкой на лбу, так что в себе была уверена. Театрально вскинула руку, пошевелила пальцами и хорошенько представила конечный результат.
И фиг вам.
Я удивилась. Потрясла кистью, снова раскрыла ладонь и уставилась на нее с откровенной угрозой.
– Милочка, да вы никак собираетесь взглядом саму себя обратить в камень? – подколола Драгомира. – Я бы не советовала, слишком усердных студентов обычно пристраивают в качестве учебных пособий.
Пакостное хихиканье не менее неудачливых сокурсников только подлило масла в огонь. Клянусь, я бы сейчас извергала пламя прямо изо рта, если бы была в группе с Рэнди.
– Знаете, я гораздо лучше работаю, если надо кому-то зарядить в лоб, – призналась я.
– Можете потренироваться на соседе.
Соседом был Ицли, и ему идея явно не понравилась.
– Я помогу Маргарите собраться, – заверил он. – Все будет хорошо.
Я скрипнула зубами, но промолчала. Такого фиаско я никак не ожидала. В итоге даже у Ма и Чо появилось по булыжнику, из которых можно Стоунхендж сложить, а я все пыжилась.
– Горгона я или кто? – От злости аж глаза защипало.
– Змеи не любят внимание, ты просто перенервничала, – заверил Ицли и погладил меня по плечу. Ладони у него были холодными, и я отступила на шаг.
– Ты не знаешь, на что я способна, если перенервничаю.
Судя по тому, как испуганно на нас оглянулись ближайшие студенты, слухи о нашей компании и правда ходили зловещие.
В итоге до конца занятия я так и не продвинулась и ушла под насмешливым взглядом преподавательницы. Принято тут, что ли, студентов гнобить? Ну, ничего, в следующий раз я ей точно камнепад устрою, мало не покажется.
Неудача огорчила меня сильнее, чем хотелось. Я не была отличницей, но прежде не попадала в ситуации, когда вообще ничего не могла сделать. А уж пережитые после смерти приключения и вовсе лишили меня всяческих сомнений в собственной крутости. Еще бы, мы хищную оранжерею переиграли, метеобашню починили, даже в двух мирах побывали и вернулись, и тут… это. Я думала, что буду только сильнее злиться, но вместо этого расстроилась. Интересно, как дела у ребят?
Не успела я поднести к лицу руку с браслетом, как увидела спешащего ко мне Мориса. Полы свеженького, голубого, словно небо, камзола развевались, кружевные складки манишки подпрыгивали на груди. Я даже на несколько секунд забыла про свои горести, до того чудны́м оказалось зрелище.
– Фух! – шумно выдохнул Морис и щупальцем поправил воротник сорочки. – Чтоб я еще раз туда пошел…
И тут-то я заметила, что друг вообще-то мокрый. Видимо, на бегу подсох немного, но, когда остановился, складки винтажных шмоток уныло обвисли, а волосы завились колечками.
– Тебя где так потрепало?
– В бассейне.
– Где?
Морис закатил глаза и брезгливо потеребил мятый манжет.
– То, что у меня есть щупальца, еще не значит, что я всегда готов к незапланированным погружениям, – проворчал он и махнул рукой. – Эх, ну его. Даже страшно спрашивать, что на огненном полигоне делали. Палеными гулями вроде не пахло.
– Давай поищем Рэнди и спросим?
– Я пробовал ему звонить, на связь не выходит.
Моя попытка тоже не увенчалась успехом. Морис обо всем догадался по моему взгляду и посерьезнел.
– Непорядок. Вот если бы ты не явилась на занятие, я бы понял, а вот он бы не стал прогуливать без нас.
– Погоди-ка, а почему…
– Я не видел его за едой, строго говоря, вообще не видел с момента, как мы уносили ноги от ректора.
– Почему это из нас только я прогульщица?
– Значит, за пару часов после возвращения в академию с ним что-то стряслось.
– Ты можешь ответить…
Я осеклась.
– А ведь ты прав. Рэнди во всех наших переделках как бы за компанию. Не мог же он влипнуть во что-то без нас?
Морис волновался, а это уже было показателем. Они с Рэнди вечно как кошка с собакой, точнее уж, как сытая кошка с тощей мышкой, но как только реально пахнем жареным (и не с учебного полигона), то сразу друг за друга горой. Прямо слезы умиления наворачиваются.
– Тогда не будем терять времени.
Мы пошли в подвал общежития и забарабанили в запертую дверь.
– Сова, открывай, медведь пришел, – вспомнилось мне, и Морис удивленно покосился в мою сторону. – Рэнди, это мы. Открывай, мы знаем, что ты там.
Мы не знали, но определенно догадывались, особенно услышав за дверью подозрительный шорох. Морис прижался к ней ухом и зачем-то еще присосался присосками на щупальцах.
– Он там. Я слышу, как шумно он дышит.
– Это я дышу, – пришлось его разочаровать. – Мы слишком быстро шли.
Морис сник, но тут и я услышала кое-что.
– Он что… Он там плачет, что ли?
Мы застыли как изваяния и стояли, пока не разобрали сдавленные всхлипы, частично погашенные толстой дверью. Даже не верилось.
Морис прижал щупальце ко рту и уставился на меня огромными блестящими глазами, мол, что теперь с этим делать? На ум пришел только один ответ – ломать.
Я размяла кулаки, похрустела пальцами, и Морис зажал уши ладонями, на всякий случай. Интересно, если я превращу дверь в камень, получится просто втолкнуть ее внутрь?
– Входите.
Морис не услышал, еще и зажмурился, словно я собиралась гранату кидать. Взялась за ручку, повернула, толкнула – и правда, открыто. Морис с запозданием поспешил за мной и чуть не споткнулся.
– Почему так темно? У тебя свет за плохое поведение отключили?
Ворчал он больше по привычке, я-то знала – он переживает. Мне отсутствие света не мешало, поэтому Рэнди я сразу обнаружила сидящим на кровати, боком к нам, в болезненно сгорбленной позе.
– Да что стряслось? – я подошла ближе. – Ты заболел? Какая-то гадина тебя обидела? Скажи нам, мы на нее быстро управу найдем.
Рэнди тихо шмыгнул носом и еще сильнее отвернулся от нас.
– Вы… Пообещайте, что не будете смеяться.
– Я не собираюсь такого обещать, – сразу ответил Морис.
– Морис, блин, – зашипела я. – Живо клянись, или мы так ничего и не узнаем.
– Да не буду я клясться. Мне что, лопнуть потом, если у нашего трупоеда очередная нога в зубах застряла?
Нашла коса на камень, называется.
– Ладно, не надо ругаться, – вздохнул Рэнди и повернулся к нам.
Зажегся свет, мы оба сощурились с непривычки, а когда открыли глаза, кто-то нервно хрюкнул. Надеюсь, не я.
– Ну хоть что-нибудь скажите! – странно высоким голосом попросил Рэнди, едва не плача, и я поняла, что мы слишком долго и слишком неприлично пялимся на сбитого с толку друга. Да и друг ли он теперь? Скорее уж подруга.
– Они настоящие? – наконец, разморозился Морис, и его палец недвусмысленно ткнул в сторону более чем выдающихся, хм, прелестей Рэнди.
Гуль вспыхнул маковым цветом и скрестил руки на груди, с трудом сумев обхватить такое богатство. Лично мне даже завидно стало.
– Руки прочь, извращенец! – выпалил он. Она? Оно?
– Кто ты и что сделала с нашим другом? – потребовала я ответа.
– Марго, ну хоть ты-то не издевайся.
Пришлось признать, что это и правда наш Рэнди, те же веснушки, круглое лицо, блеклые глаза, да и волосы такие же жесткие и рыжие. Только вьются до пояса, как у Афродиты, из пены рожденной. В какой только пене надо было искупаться, чтобы из тощего парня за пару часов превратиться в супермодель? Я бы себя в ней тоже замочила на ночь, чтобы наверняка помогло.
Я обещала, я обещала, я обещала…
– Ладно, – выдавила я, героически поборов зарождающийся приступ хохота, – давай с начала. Что случилось?
И Рэнди поведал нам историю, как он лег вздремнуть после наших насыщенных приключений в других мирах, а проснулся от того, что лежать на животе стало неудобно. Я на таких буферах спать не пробовала, но даже с моей скромной троечкой порой возникал определенный дискомфорт.
– А потом я подавился волосами, – заключил Рэнди и нервно дернул себя за волнистую прядь. – Как вы, женщины, со всем этим живете?
– Ходим к парикмахеру.
Пока Рэнди изливал душу, Морис успел подсесть к нему на кровать и придирчиво изучить со всех сторон, благо, руками не хватал. Пока что.
– Поразительное преображение, – выдал он вердикт и искоса заглянул в декольте друга. Рэнди предпочитал широкую одежду, и майка для сна в обычном его виде наверняка сползала с плеч. – А ты можешь не меняться обратно?
– Мо-о-рис! – в один голос протянули мы с Рэнди.
– Ну что сразу Морис? Моим глазам не помешает побольше эстетического удовольствия. Вот если бы тебя еще немного подкрасить…
– Руки прочь! – совсем перепугался Рэнди и, подскочив с кровати, спрятался за мою спину. – Марго, Маргошенька, спаси меня!
– Надо показать тебя доктору Зусману.
Рэнди окончательно спал с лица, и глаза увеличились минимум вдвое.
– Показать? Он меня будет… осматривать? То есть…
– Раздевать? – подленько хихикнул Морис. – А ты как думал?
Я поймала Рэнди за руку при попытке к бегству и вернула на место.
– Без паники. Я пойду с тобой, все будет нормально.
– Нормально не будет. Я проснулся женщиной! Прямо как в той книжке говорилось.
– Какой книжке? – заинтересовался Морис, и я ответила за Рэнди:
– Мы писали доклад для Амилоты, и Рэнди вычитал, что все гули поголовно женского пола.
– А как же они тогда размножались?
Я кивнула на красного, словно вареный рак, Рэнди.
– Видимо, вот так вот.
Уговорить его все-таки показаться доктору было непросто, но я победила. Смех смехом, но случай тревожный, не хотелось бы утром проснуться небритым мужиком в пижамных шортиках. Хотя Морису женская версия бы подошла, наверное, как все утрясется, обязательно скажу об этом – не только же ему над людьми потешаться.
Бежать за запасным комплектом моей одежды было далеко, так что пришлось одевать Рэнди в его собственный растасканный коричневый свитер, теперь интригующе натянутый на покатых бедрах, и светлые джинсы. И, стоит сказать, сейчас эти вещи его красили больше.
Я заплела Рэнди косу и за неимением резинки кончик завязала узлом.
– Ну что? Идем?
Путь по лестнице из подвала проделали без проблем, но в холле общежития кое-кто тусил, и Рэнди резко подался назад, но вписался в Мориса.
– Никто тебя не узнает, – успокоила я. – Мы сами глазам не поверили, когда увидели. Смелее.
На нас и впрямь бросили пару взглядов без особого любопытства, и на этом все. Рэнди, конечно, дергался, то краснел, то бледнел, но под конвоем таки добрался до медкабинета. Ирма в приемной скучающе бросала бумажные самолетики в мусорную корзину и даже попадала, но поток воздуха от открывшейся двери сбил последний на подлете к цели.
– Доктор Зусман занят, – хмуро отрезала она и сделала вид, что тоже по горло в работе.
– У нас случай, не терпящий отлагательств, – не смутилась я.
– А вот придется потерпеть.
– Как неудачно вышло, – не скрывая радости, попятился к выходу Рэнди. – Зайдем попозже.
– Никаких попозже, – я повысила голос: – Если доктор так занят, то мы все втроем подождем его тут!
– Ирма, пропусти, – раздалось из глубин кабинета.
Я не удержалась от торжествующей улыбки, и медсестра кисло скривилась.
– Проходите. Только осторожно.
Смысл предупреждения стал ясен сразу же. В обители Зусмана было темно и очень жарко. Ирма захлопнула дверь у нас за спинами, и единственный источник света погас.
– Стойте на месте, – предупредил доктор. – Не двигайтесь. Я серьезно, не двигайтесь. Они любят тепло и реагируют на повышение температуры тела.
Они? Почему мне не нравится, как это звучит?
Рядом шумно задышал Рэнди, у которого сегодня стресса и так выдалось выше крыши. Мы с Морисом были относительно хладнокровными, а вот он…
– Марго, – прохрипел Рэнди. – Меня что-то щекочет.
Вспыхнули лампы, и я первым делом повернулась к гулю, чтобы проверить, как он. И ахнула.
Он был весь покрыт волосами, причем темными, совсем не похожими на его естественный цвет. И они шевелились.
– Мамочки! – воскликнул Морис. – Так грудь – это только начало?
Масса волос задергалась, и мы дружно отшатнулись. А вдруг заразно?
– Не шевелитесь! Застыньте немедленно! – приказал Зусман, но Рэнди было не остановить.
– Закамени его, – посоветовал Морис, и я растерялась. Неудача на учебном полигоне Земли не пошла на пользу моей уверенности в себе, я уставилась на подпрыгивающего на одной ножке Рэнди и поняла, что не могу.
А тут и доктор притащил нечто, похожее на огнетушитель, и распылил на Рэнди белый порошок.
– Снег? – Я посмотрела на снежинку на своей ладони.
– Знал, что пригодится. Надо попросить ректора раздобыть еще таких штук для опытов.
Волосы начали отваливаться от Рэнди и падать на пол лохматыми шариками. Один подкатился к моим ногам, развернулся, как маленький ежик, и уставился на меня круглыми желтыми глазками.
– У них пока нет названия, – сообщил Зусман и метлой согнал волосатиков в кучу. – Кто-то из старшекурсников подшутил над товарищем во время линьки, и получилось вот это. Ума не приложу, что теперь делать. Они совершенно неуправляемы и, кажется, обладают зачатками разума.
Странные существа были отправлены в коробку, и доктор обессиленно рухнул в кресло. Мне даже стало его жалко – похоже, это не первая проделка старшекурсников, с которой он разбирался.
– У вас-то что стряслось? – спросил он и, наконец, заметил незнакомое лицо. – Хм… Студент Салливан?
– Как вы поняли? – не удержалась я.
– Важнее другое, кажется, он собирается терять сознание.
Морис только успел подставить руки, как наш видоизмененный друг упал в его объятия. Тут ему даже повезло, и осмотр прошел, пока он был в отключке. Когда доктор появился из-за ширмы, взгляд его сиял.
– Замечательный образец протандрии, – восхищенно сообщил он. – Полное превращение мужской особи в женскую. У нас так давно не было гулей, что я и забыл, что подобное случается.
К счастью, Рэнди был избавлен от выслушивания восторгов по поводу своей проблемы, а вот мы с Морисом не скрывали любопытства.
– Это навсегда?
– Взрослые гули могут менять пол по собственному усмотрению, но у молодняка чаще всего это происходит спонтанно. Стресс, продолжительный голод, отсутствие подходящего полового партнера. Все это может привести к превращению. Если что-то из перечисленного спровоцировало Салливана, то надо просто подождать, пока ситуация нормализуется.
– То есть сейчас Рэнди вроде как в пубертатном периоде для гулей? – уточнила я.
– Вы тоже, – кивнул Зусман. – Время от времени могут возникать неожиданные желания и порывы или, наоборот, сложности с тем, что обычно давалось без труда.
Я посмотрела на свои руки и вдруг поняла – у меня подростковый магический запор.
– Страсти какие, – ничуть не заволновался Морис. – То есть нам сейчас надо успокоить его и покормить?
– Для начала да.
За ширмой послышался тяжкий вздох, кажется, проснулась наша спящая красавица.
– Последний вопрос, – решилась я. – Какие побочные эффекты могут быть, скажем, у горгон?
– Вас что-то беспокоит?
Я открыла рот, но передумала. Сначала надо убедиться, что сегодня не просто неудачный день по гороскопу.
– Нет, все в порядке.
Рэнди выполз к нам и, краснея, покосился на Зусмана.
– Если в течение суток ничего не изменится, приходите, – сказал он нам на прощание. – Будем разбираться в проблеме глубже.
Рэнди испуганно икнул и первым пулей вылетел за дверь.
– Точно все в порядке? – спросил Морис чуть позже, как всегда чертовски проницательный, когда не надо.
– Ну, кроме того, что, если спокойный и сытый Рэнди не превратится обратно, придется подыскать ему пару для совместного превращения, – отшутилась я. – Но прежде вытрясем из столовой все самое вкусное и несвежее для нашего бедолаги.
Глава 8
Первые сложности начались на полпути к столовой, куда на ужин начали стягиваться студенты всех форм, размеров и мастей.
На «новенькую» никто не обращал внимания, пока Рэнди нос к носу не столкнулся с нашим старым, но не добрым знакомым волком-оборотнем Сережей.
С того памятного сражения на кладбище его не видела и еще бы столько не видеть. Но удача сегодня была не на нашей стороне.
– Ба! – протянул он до того пакостно, что в моем стакане наверняка скисло молоко. – Что это за крошка?
«Крошка» дернулась, вскинула руки и вылила добрую половину молока на грудь. И, готова поклясться на уставе академии, если таковой имелся, у Сережи потекли слюни.
– Я спешу, – буркнул Рэнди и попытался его обогнуть по максимально широкой дуге, однако не преуспел. Кто-то как нарочно пихнул его в бок – прямо в объятия оборотня. Мы с Морисом были слишком далеко, чтобы вовремя вмешаться, и сейчас вся столовая могла насладиться нездоровой краснотой, разливающейся по лицу Рэнди. Стиснутый в волчьих лапищах, он был в шаге от того, чтобы снова вырубиться или притвориться мертвым.
Морис оказался рядом быстрее меня и был снесен ураганом по имени Алина. Вот уж точно, день катился по наклонной.
– Сережа?! – на ультразвуке спросила она, будто оставались сомнения. – Какого мохнатого ты делаешь?! Что это за вертихвостка?
Рэнди, пользуясь случаем, выскользнул из объятий и вцепился в Мориса обеими руками, только что на шею не полез, ноги дрожали.
Алина пошла в наступление, и возле их парочки образовался круг свободного пространства.
– Я жду, Сережа, – отчеканила она, и я почти была готова ей аплодировать.
Миры меняются, а жажда хлеба и зрелищ остается неизменной, а тут вам два в одном: сцена ревности в столовой. И от себя скажу, что Алина-кобылина явно проигрывает Рэнди по очкам красоты.
– Да достала ты уже со своими воплями, – вдруг выдал Сережа вместо оправданий. Алина поперхнулась воздухом, и остальные девушки из числа зрителей недовольно загудели. – Чего тебе опять не так? Только жуешь вечно да орешь.
Женское неодобрение можно было резать ножом. Назревал суд Линча…
Алина побледнела, потом протянула руку, взяла с ближайшего подноса пустую чашку и запустила в своего, вероятно, уже бывшего. Раздавшийся следом звон привел бы в восторг даже Ма с Чо.
– Ты… Дура ты парнокопытная!
– Шкура блохастая!
– Кобыла дурная!
– Собака сутулая!
Мы с Морисом переглянулись и медленно двинулись к выходу. К черту ужин, я впечатлениями сыта, причем по горло. Рэнди мелко дрожал и успокоился, только когда мы вышли на улицу, под начавшее наливаться густой синевой небо, что должно означать сумерки. Но пальцы на рукаве камзола он не разжимал.
– Я ее даже зауважала немножко, – хмыкнула я, имея в виду недавнее жаркое выяснение отношений. – Может, по отдельности они станут менее проблемными.
– Если бы это так работало, то мы бы не имели то, что имеем, – хмыкнул Морис и потрепал Рэнди по плечу. – Ну что, подруга? Успокоить и накормить мы тебя не смогли. Остается только один вариант.
Рэнди невинно захлопал длинными ресницами, не зная, какую пакость задумал Морис. Но не успела я испугаться, как тот закончил:
– Пойдем в магазин. Девочкам нравятся спонтанные покупки.
Я присвистнула.
– Да ты, я смотрю, спец по женской психологии.
– Можно умереть, – Морис гордо выпятил грудь, – но сути изменить нельзя.
Цитаты великих людей только что пополнились еще одним мудрым высказыванием нашего тентаклиевого друга. Жаль, я без блокнота.
– Хочу… – вдруг несмело подал голос Рэнди. – Хочу мороженку.
И повели мы это непутевое чудо природы в единственный на территории Академии Небытия круглосуточный магазин. По пути сумерки приобрели насыщенный фиолетовый оттенок с прожилками бордового, вдоль дороги на столбах надрывно каркали вороны, иногда по кривой на фоне неба проносились стайки летучих мышей. Я почувствовала себя персонажем фильмов Тима Бертона, и это меня развеселило. Декорации удались на славу, да и я героиня колоритная. Осталось забрести в какой-нибудь замок или старинный особняк с призраками. Я не так уж много ужастиков просмотрела, но с традициями жанра знакома. Правда, чудовища вроде нас редко оказывались положительными героями.
– Спасибо, – внезапно нарушил тишину Рэнди. – Если бы не вы, я бы с ума сошел.
Но мы, думаю, вполне сойдем за протагонистов.
За этими утешительными мыслями мы и оказались на пороге магазинчика с изогнутыми карнизами, с той его стороны, где продавали всякую магическую ерунду. И именно оттуда по ступенькам спускался не кто иной, как Лайз Амилота.
– Какая встреча, – фыркнул Морис и пихнул меня локтем в бок. – У тебя шнурок развязался.
– У меня нет шнурков… – возразила я, но на автомате посмотрела вниз. И пары секунд хватило подлому кракену, чтобы взять Рэнди в охапку и раствориться в ночи. А я осталась стоять, как дура.
Амилота поравнялся со мной, кивнул и почти прошел мимо. Мой взгляд прилип к покачивающемуся хвосту его высоко собранных волос.
А потом он обернулся.
– Слышал, занятие с Копецки прошло не очень, – сказал он, и нельзя было выбрать темы хуже. Змеи вздыбились у меня на голове и протестующе зашипели на обидчика, и, возможно, благодаря их реакции самой мне удалось сохранить относительное спокойствие.
– Все не так плохо.
– Но плохо.
Уголок моих губ нервно дрогнул.
– С чего такой интерес, господин куратор? Хотите со мной позаниматься?
– Вообще-то, да. У меня тоже Земля, и я кое-что в этом смыслю.
Змеи улеглись, я устало вздохнула и пожаловалась:
– Не пойму, что пошло не так? Когда вы с инспектором дрались… – Я осеклась и бросила опасливый взгляд на Лайза. Так и есть, на лбу, у самой линии роста волос, отчетливо выделялась темная шишка. Хорошо же я его приложила. – Я могла закаменять что угодно с первого дня, а сегодня все как корова языком слизала.
Я развела руками, и Амилота перехватил правую и сжал запястье.
– Ты все еще эмоционально нестабильна. Если тебя что-то тревожит помимо учебы, лучше с кем-то это обсудить. Обладатели стихии Земли обычно более устойчивы и физически, и психологически, но у нас давно не было горгон. Все виды имеют свои особенности, с некоторыми придется мириться.
Я почти решила обидеться за «нестабильную», но в чем-то он был прав.
– Рэнди превратился в женщину, меня не слушается магия, и я не могу доверять собственным чувствам. Иногда мне кажется, что я действительно чудовище. Забавно? – Я усмехнулась, но не потому, что развеселилась. – Я понимаю, что легко увлекаюсь, но не думаю о чем-то по-настоящему важном.
– Например?
– О доме, о Кирре, о своем потерянном будущем.
– Это адаптация. Без нее вы бы все сошли с ума.
– Я знаю, что это адаптация. Просто иногда я вдруг останавливаюсь и понимаю, насколько все… странно. Только не надо посылать меня к Зусману, я сегодня там уже была.
И зачем я все это ему сказала? Неужели не могла дотерпеть хотя бы до Мориса? Но Амилота смотрел без насмешки, и я вдруг ощутила такое сильное облегчение. Нет, это называется как-то по-другому. Безопасность. Я почувствовала себя в безопасности.
– Идем. – Амилота, не отпуская руки, которую все это время продолжал сжимать, повел в бытовую часть магазина.
– Зачем?
– Я угощаю.
Шагал он широко, пришлось быстрее перебирать ногами, чтобы не отстать. Моих друзей внутри уже не было, смылись, сволочи, но сейчас это даже к лучшему. Все равно потом отчитываться перед Морисом. Амилота протянул мне корзинку и велел брать все, что захочется.
– Я знаю, что Ли Вэй обобрал тебя почти до нитки, так что не стесняйся.
Ситуация стала еще больше отдавать абсурдом, но я взяла корзинку и пошла вдоль стеллажей. Кто же откажется от предложения мужчины оплатить все твои «хотелки»? Если Лайз и удивлялся набору моих покупок, то виду не подавал, а я уже представляла себе, какой пир мы с парнями закатим. Пока Лайз общался с продавцом, я вышла наружу и села на ступеньки. Эйфория от траты чужих денег прошла, но приятное послевкусие осталось.
– Не такой уж он и вредный, – поделилась я со своими змейками, и следом хлопнула входная дверь.
– Пакеты отнесут в твою комнату, – сказал Амилота. – Пойдем, я тебе кое-что покажу.
– А вдруг мне не понравится?
– Понравится-понравится. – Амилота протянул руку. – Обещаю.
Я ухватилась за нее и отряхнула юбку. Артачилась, скорее, по привычке, на самом деле мне было интересно, что такого задумал Лайз. Парни все равно смылись, бросив меня на произвол судьбы, так почему бы и не расслабиться немного?
Амилота повел меня в противоположную сторону той, откуда мы пришли. И был там вроде только густой страшный лес.
– Надеюсь, ты не собираешься завести меня в чащу и бросить?
Лайз не удостоил ответом и руки не отпустил, так мы и шли мимо старых мшистых стволов, источавших слабое зеленоватое свечение. В какой-то момент я совсем перестала волноваться и просто сосредоточилась на том, чтобы не споткнуться о случайную корягу. Ну, идем мы ночью через лес, вдвоем, молча, чтобы посмотреть на «кое-что интересное». Бывали ситуации и хуже, и страннее.
Внезапно Лайз остановился, и я чуть на него не налетела.
– Что такое? Пришли?
Он посторонился, и я увидела поляну, залитую подобием лунного света – серебристого, призрачного, искрящегося. В высокой траве покачивались головки ромашек и одуванчиков, а в центре из веток и еловых лап было свито что-то вроде гнезда.
– Что это? – удивилась я. – Надеюсь, там не живет какой-нибудь голодный зверь?
– Не хочешь сама проверить?
Лайз поманил за собой, и я не смогла побороть любопытство. Вблизи это больше походило на птичье гнездо, с дном, устланным мягкими пушистыми перышками, даже, скорее, пухом. Лайз без предупреждения обхватил меня за талию и легко поднял. Я и пискнуть не успела, как оказалась внутри.
– Эй! Ты что творишь?
– Даю первый ознакомительный урок для отстающих.
После этого он широко и как-то подозрительно радостно улыбнулся и запрыгнул следом. Вдвоем мы заняли все место и прижались друг к другу, как два птенчика, и не скажу, что мне не понравилось.
– Чувствую себя кукушонком, – пошутила я. – Ну, а дальше что?
– Просто возьмись за меня покрепче.
Я решила не переспрашивать. Покрепче так покрепче – и обхватила его за локоть обеими руками.
– Нормально?
Это было одновременно и пикантно, и дико смешно, и наверняка со стороны выглядело как дурдом «Ромашка» на прогулке. И тут Лайз щелкнул пальцами, и я почувствовала неладное, словно внутри меня все всколыхнулось. Инстинктивно я сильнее стиснула локоть Лайза, и колыхание повторилось, но на этот раз снаружи.
– Мамочки, – пискнула я, когда земля начала стремительно отдаляться, а мы, соответственно, подниматься. – Мы что, летим? В гнезде?!
– Вниз посмотри.
– Ну уж нет! – открестилась я, но почти сразу сдалась и осторожно перегнулась через край.
Мы и правда не взлетали, потому что я видела гибкий травяной стебель, который пробился из земли точно под нами. Прямо на моих глазах распускались листья, закручивались тонкие зеленые усики и даже появлялись бутоны будущих цветков. Я повернулась к Амилоте и восторженно выдохнула:
– Это ты!..
– Это магия. И да, она моя.
Ни капли самодовольства, только факты, а я готова была хлопать в ладоши, как ребенок на цирковом представлении. До этого я видела многое – воду, камни, огонь и даже грязь, все что крушило и ломало, но растения на моей памяти еще не вырастали. И вот – я уже не могу перестать улыбаться. В воздухе разлилась ванильная сладость, распустились цветы, а мы к тому времени остановились, и прямо над головой раскинулось густо-синее, подсвеченное изнутри небо.
