Мария Бершадская
Дело о клетчатой сумке
Бедный папа! Он жарил котлеты к обеду, а мы съедали их, не дожидаясь завтрака. Тогда папа придумал хитрость. На одной сковородке он готовил котлеты, а на другой – тушил свою ужасную капусту. Это был гениальный план! Запах капусты, как щит, надёжно закрывал вход в кухню. Никому не хотелось к ней подходить. Даже Ветка пряталась от этого запаха под диван. И только я (с помощью дедукции) разгадала папин секрет. Теперь я могу награждать себя котлетой за мудрость. Просто нужно дождаться, пока папа уйдёт в комнату, замотать нос шарфом и утащить самую поджаристую, самую большую… В общем – самую-самую.
Я уже кралась в сторону кухни – и тут зазвонил мобильник. Будь на моем месте Шерлок, он сразу бы догадался, кто ему звонит и зачем. Но я ещё так не умею. Поэтому пришлось бежать к телефону.
– Женька, хватай какую-нибудь еду и приходи! Колбасу бери… или сосиску… Только быстрее! – Мишка так орал, что у меня зазвенело в ухе.
– К тебе приходить? – удивилась я.
– Зачем ко мне! Беги к маленькой горке у старых домов. Только прямо сейчас. Она… она даже на ноги уже не встаёт… – Мишка хлюпнул носом и отключился.
Я так торопилась, что забыла варежки. Пришлось греть руки котлетами. Я перекладывала тёплый пакетик то в левую, то в правую руку и думала: интересно, кто эта ОНА, про которую говорил Мишка? И почему ЕЙ так срочно понадобилась еда?
Ещё чуть-чуть, и будет горка у старых домов… Что Мишка там забыл?
Старые дома стояли на краю парка, у спуска к реке. Когда-то здесь была деревня Малявки, а потом город вырос, и яблоневый сад, окружавший деревню, превратился в парк со скамейками. Почти все жители старых домов перебрались в многоэтажки. Только в коричневом и в зелёном доме ещё, кажется, кто-то жил…
Мишку я увидела издалека. Он махал мне лыжной палкой и что-то кричал.
– …рей… рей… – долетел до меня его голос. Бежать по глубокому снегу было неудобно. Я вспомнила фильм, где цапля ходила по болоту, и решила попробовать двинуть навстречу Мишке такими же гигантскими шагами.
– Скорей! – С каждым прыжком я слышала Мишку всё лучше.
Конечно, хорошо стоять на лыжах и давать мне советы. Попробовал бы сам тут побегать.
Огромный шаг – и моя нога провалилась в сугроб, зацепилась за невидимую в снегу ветку… Я рухнула прямо под ноги Мишке.
– Во даёт!
Рыжий Глеб из четвёртого «Б», серьёзный Никита по прозвищу Кит и его младший брат Костик-Хвостик удивлённо таращились на меня.
– Ты длиннее, чем папины лыжи, – сообщил Костик-Хвостик. Он был щекастый, розовый, с длиннющими шёлковыми ресницами. Такие бывают у красавиц в рекламе по телевизору. Старушки всегда гладили Костика по голове и вздыхали: «Какая прэлесть!» Правда, когда Костик начинал говорить, никто не звал его «прэлестью». Голос у Костика громкий и даже немножко скрипучий. Он приделан к нему, как хвостик от совсем другого зверька.
– А ты умеешь лампочки без табуретки закручивать? – поинтересовался Костик.
Надо вставать, пока он не задал главный вопрос: правда ли мой папа баскетболист.
Я отряхнула снег, подняла упавшую шапку.
– Котлеты не потеряла? – заволновался Мишка.
Нет чтобы спросить – вдруг я ударилась?!
Кит уже развязывал пакет:
– Ещё тёплые… Я бы такую ТОЧНО съел! Мишка, думаешь – возьмёт?
– Может, объясните, в чём дело? – разозлилась я.
– Смотри сама, – буркнул Глеб.
Тропинка, ведущая к старым домам, спускалась с горки – невысокой, как раз для малышей или тех, кто только учится кататься на лыжах. Внизу, уткнувшись головой в клетчатую сумку, спала собака – серая, как пыль под кроватью. На вторую сумку намело сугроб.
– Она уже три дня тут лежит, – вздохнул Кит. – Мы и сосиски таскали, и колбасу. Не берёт.
– Я знаю, она раньше вон в том зелёном доме жила. – Хвостик ввинтился между Мишкой и мной и затараторил, глотая слова. – А потом все оттуда уехали. Мы кататься пришли – а она тут. Я звал – а она не слушается.
