Марина Суржевская
Лекс Раут. Наследник огненной крови
ГЛАВА 5
Дом фиалок я покидал довольным. Наконец-то я перестал чувствовать себя пустым горшком и ощутил силу! Она жалила изнутри, кололась, потому что была чужой и отнятой насильно, но это ненадолго. Уже через час энергия чужой жизни уляжется внутри меня. Рана закрылась полностью, и за это я почти готов был сказать оркообразному громиле спасибо. Хотя – некому. Я не собирался оставлять следов и, как только ощутил пополнение резерва, наложил на тело Рорка аркан тлена. Гадкий и очень полезный арканчик, что сжирает плоть и кости, оставляя лишь серую труху. Следом кинул воронку сокрытия, желая максимально спрятать следы своего присутствия. Конечно, опытный ловец найдет следы черной магии, но, как показывает мой опыт, не пойман на месте преступления– отпирайся до последнего! Никогда не признавайся и ври, что ничего не было. Принцип, успешно работающий и с ловцами, и с женщинами.
Кстати, о последних.
Внутри бурлила сила, так что я решил посетить еще одно место – кладбище. Именно туда я и отправился.
До старого жальника пришлось добираться пешком, путая следы и оглядываясь. К счастью, никто не обращал внимания на бродягу, которым я сейчас прикидывался. В сотый раз осмотрев местность и не найдя ничего подозрительного в придорожных кустах, я прошел за ограду кладбища и двинулся мимо склепов.
Каменная горгулья сидела на своем месте, и я, скрипя зубами, заплатил кровавую дань, чтобы попасть в нужную мне усыпальницу.
Щелкнул пальцами, зажигая светлячок над головой, и осмотрелся. Гроб все также стоял на постаменте, следов чужого вторжения я не видел.
– Лантаарея!
Имя ударилось о каменные стены и вернулось ко мне ни с чем. Я сдвинул крышку с латунными завитками, посмотрел внутрь.
– Ланта, зараза ты эдакая! А ну живо ко мне! – заорал я, обнаружив пустое нутро, обитое атласом и кружевом. Моей черноволосой чаровницы в склепе не было. А судя по толстому слою пыли на крышке гроба —не было довольно давно. И сколько я ее ни звал– на мои призывы Ланта так и не пришла.
Я запустил пятерню в волосы, подергал пряди в попытке думать. Уселся на постамент, сдвинув пустой гроб.
И где теперь искать Ланту? А заодно и ответы. Этого я пока не знал.
Размышляя, я вытащил из тайника мешочек с монетами, подбросил его на ладони. Что ж, пора сменить облик бродяги на достопочтимого горожанина! Кайеру пора встречать Лекса Раута!
***
На яркой вывеске почти в центре Кайера красовалось: «Дом услуг и готового платья Виктора Фринта». Я толкнул дверь и оказался в просторной комнате. Навстречу мне уже спешил сухой и вертлявый хозяин заведения.
– Что изволит господин? – растягивая губы в любезной улыбке, поинтересовался он. Я одобрительно кивнул. Вот люблю умных людей – и жив останется, и монет заработает!
– Я желаю все, – ухмыльнулся, доставая из-под плаща увесистый мешочек. Улыбка Виктора Фринта стала поистине ослепительной.
– Тогда вы пришли в нужное место, достопочтимый господин!
Первым делом меня сопроводили в купальни с несколькими каменными чашами горячей воды и мыльными растворами в вазах. Я даже не отказался от услуг смазливой мойщицы, резерва вполне хватило на создание иллюзии. Демонстрировать свою нательную живопись я не стал, памятуя предупреждение фиалки. Девчонка очень старалась, намыливая меня, пока я лениво болтал ногами в горячей воде и рассматривал ее намокшее платье и прелести под ним. Правда, стоило мойщице закончить, явился брадобрей, готовый избавить меня от щетины и значительно отросших волос, так что более близкого знакомства не получилось. Виктор Фринт с прислужниками в это время демонстрировали мне всевозможные наряды, что оставалось лишь подогнать по фигуре, пока господин, то есть я, выпьет кофе со сдобным рогаликом.
Так что это уютное заведение я покидал вполне довольный и собой, и Виктором, который звал заглядывать почаще. Через два часа на Аллее Вязов стоял уже не бродяга, а достойный горожанин, облаченный в черные брюки, синюю рубашку, темно-бордовый жилет с вышивкой и коричневый плащ, украшенный белым шнуром. Все это дополняли блестящие сапоги и шейный платок.
– Великолепно, господин Раут! – восхитился на прощание Виктор, и я с ним согласился. – Вам не хватает лишь часов и булавки для платка! Загляните в салон господина Люмиса, поверьте, у него просто восхитительные вещицы! Это совсем недалеко, возле площади! Сделаете подарок себе или… – Фринт подмигнул, – вашей даме!
– Почему бы и нет, – решил я. В конце концов, пора узнать, что за новый персонаж появился в моем городе. Я в Кайере всего день, а уже слышал имя Люмиса дважды.
Так что у перекрестка я махнул рукой извозчику и приказал отвезти меня по указанному адресу.
«Салон часов и украшений» расположился в трехэтажном каменном доме почти у площади Императора. Я оценил и стеклянные витрины, и изумительную подсветку вращающихся на подставках изделий, и вышколенного прислужника у порога.
Внутри играла механическая флейта, и звуки музыки удачно сплетались с тихим тиканьем часов, которых здесь было не меньше сотни, шелестом платьев дам и сдержанными репликами господ. И все это великолепие я тоже оценил по достоинству.
Неспешно прогулявшись по залу, я остановился у витрины, сияющей голубоватым светом. Внутри, на бархатных подушечках, блестели брошки. Бабочки, стрекозы, божьи коровки… И все сделанные из… металла! Не из золота, а из обычного металла, но при этом украшенные драгоценными камнями и слюдяными крылышками. Окинул изделия придирчивым взглядом. Возможно, мне стоит пересмотреть свои отношения с дорогой супругой. В конце концов, Одри потеряла память и неизвестно сколько проболталась в Пустоши, она слаба и напугана. Оттого и ведет себя, как болотная горгулья. Но я не встречал еще ни одной женщины, что не растаяла бы при виде блестящих побрякушек.
И пока я добрый, пожалуй, приобрету для девчонки какую-нибудь вещицу. Представил Одри, одиноко сидящую в поместье, где даже еды не было. Ведь наверняка караулит у двери в подвал. Может, уговаривает меня выйти? Кается? Обещает искупить свою вину?
Я хмыкнул, залюбовавшись нарисованной воображением картиной.
– Они двигаются, словно живые, – рядом неслышно возник улыбающийся парень-прислужник, указал на украшения. – Последняя коллекция господина Люмиса, продаются с неимоверной скоростью! Хотите посмотреть ближе?
Я милостиво кивнул. Юноша достал из витрины бабочку. Сверкнуло металлическое брюшко, яркие крылья, усыпанные камнями, медленно распахнулись и снова сложились.
– Ваша дама будет в восторге, поверьте, – уверил продавец. – Даже императорская семья выразила восхищение этими вещицами! А принцесса Сильвия носит на своих волосах похожую бабочку!
– Да что вы, – пробормотал я. – Хотел бы я ее увидеть.
– Бабочку? – не понял продавец.
– Сильвию. Принцессу Сильвию.
Прислужник слегка растерянно повертел в руках брошь.
– Э-э, показать вам стрекоз? Стрекоз очень любят дамы постарше…
– Мне подошел бы паук.
– Что, простите? – лицо услужливого парня слегка вытянулось.
– Паук, – я широко улыбнулся. – Точно! С глазами из какого-нибудь серого камня! М-м-м, не знаю, как он называется…
– Возможно, вам подошли бы дымчатые топазы, – негромко сказали за моей спиной. – Паук? Это могло бы быть интересным…
Прислужник вытянулся по стойке смирно, а я обернулся.
– Позвольте представиться, Крис Люмис, хозяин этого салона.
– Лекс Раут, – протянул я ладонь, с интересом оглядывая нового советника Его Величества.
Передо мной стоял мужчина примерно моего роста, худощавый. Каштановые волосы коротко острижены, одет в темную одежду, на которой выделяется серебряная цепочка часов и светло-зеленый шейный платок. Рассмотреть лицо господина Люмиса оказалось довольно сложно– нижнюю его часть закрывала кожаная маска. Я видел лишь глаза– темно-синие, почти черные.
– Я слышал об Эрнесте Рауте как о почетном члене городского совета.
– Это был мой отец, – я внимательно смотрел в лицо собеседника. – Сомневаюсь, что когда-нибудь удостоюсь подобной чести. Увы, я не гожусь на роль образцового горожанина.
Из-под кожаной маски донеслись каркающие звуки, очевидно, Люмис смеялся.
– Простите мне мой вид. Мое лицо и горло повреждены, приходится находить средства защиты… Но вернемся к вашему пожеланию. Вы хотите заказать паука для вашей…
– Жены.
– Как… интересно. – И снова этот каркающий звук, что у Люмиса означал смех. – Очень… показательно. Я с удовольствием сделаю для вас такое украшение.
Я выразительно приподнял бровь.
– Работа в Совете настолько незначительна, что вам нечем заняться?
– Боюсь, что вы правы, и почетным горожанином вам не стать, – фыркнул Люмис. – С такой-то привычкой говорить то, что думаете! Или, напротив, не думаете…– он вновь рассмеялся. Вокруг нас уже собрались посетители магазина, похоже, хозяин был известной персоной.
– Нет, господин Раут, мне есть чем заняться. Но ваш заказ меня заинтриговал, а я люблю делать на досуге необычные вещи. Я сделаю вашего паучка. И заставлю двигаться его лапки. Надеюсь, вашей супруге понравится.
– Они шевелятся благодаря магии? – я указал на крылышки бабочки.
– Никакой магии! – темные глаза мастера сверкнули. – Ничего подобного. При рождении мне не досталось дара – ни темного, ни светлого. Мои вещицы двигаются благодаря науке, господин Раут. Так что вы скажете насчет дымчатого топаза?
Люмис сделал знак прислужнику, и тот развернул на витрине черный бархат с камнями. Я придирчиво осмотрел и кивнул.
– Да. Подойдет.
Потянулся к мешочку на поясе, но Люмис небрежно махнул рукой.
– О, не стоит, господин Раут. Вы решите, нравится ли вам брошь, только после того, как она будет завершена.
– Как скажете.
– Рад был знакомству.
– Взаимно.
Хозяин салона кивнул и отошел. Прислужник, складывающий в мешочек камни, выразительно закатил глаза.
– Вам просто невероятно повезло! – прошептал он. – Мастер редко берется за заказы лично. Невероятное везение!
– Да, я им отличаюсь, – пробормотал я, прищурившись. Зрители разошлись, сам Люмис скрылся за неприметной дверью. Размышляя, я перешел в зал с часами, незаинтересованно разглядывая выставленные образцы. Что-то меня беспокоило…
– Иди отсюда, воришка! – голос прислужника прервал мои мысли и заставил обернуться. У витрины стоял парень, почти мальчишка, и глазел, открыв рот на сверкающие украшения. И я уже хотел отвернуться, как заметил глаза парнишки– серые, с розовой каемкой у края. Парень с изумлением уставился сквозь стекло на меня. И резко развернулся, готовый драпать со всех ног.
– Держи вора! – завопил я, бросаясь к выходу и расталкивая зазевавшихся посетителей салона.
Прислужник отреагировал быстро, молодец, и схватил убегающего за рукав темной куртки.
– Пусти! – по-девчоночьи взвизгнул «мальчишка», сверкая глазами.
– Господин, я его поймал! – торжествующе завопил прислужник. – Вызывать стражей? Он что-то стащил у вас? Я так и подумал, что не просто так у витрины трется! Знаю я таких, глазастых!
– Я сам разберусь с нарушителем, – прищурился, рассматривая насупившуюся Одри, а это, несомненно, была она. Да, на девчонке красовались штаны и моя старая куртка, что была ей велика, да и иллюзия показывала окружающим лишь мелкого пакостника, но ее глаза я узнал бы под любой личиной.
– И разберусь, и накажу, – ласково пообещал я, сжимая пальцы на запястье Одри. Та сердито зашипела.
– Мне кажется, он бешеный, – проявил заботу обо мне прислужник. – Может, все же вызвать стражей и ловцов?
– Я справлюсь, не беспокойтесь, – ухмыльнулся и потащил Одри в сторону. Девчонка сопротивлялась и даже пыталась укусить, но, конечно, безуспешно.
ГЛАВА 6
– Куда ты меня тащишь? – наконец не выдержала Одри.
– В подворотню, – ухмыльнулся я. – Не дергайся, тут недалеко.
– В подворотню? Зачем? Отпусти меня!
– Наказывать буду, – улыбнулся еще шире, но мой радостный настрой девчонке не понравился.
– Отпусти! – Она уперлась ногами в мостовую, отказываясь двигаться.
– Будешь противиться – понесу на плече. Как мешок с корнеплодами. Еще и аркан молчания наложу, чтобы не смущала воплями достопочтимых горожан. Будешь молчать пару недель, тебе пойдет на пользу!
– Не посмеешь! – выдохнула она.
Я с предвкушением облизнулся.
– Тогда начинай орать. Проверим.
Одри сверкнула глазами. Открыла рот и закрыла.
– Гад, – сказала она. Но тихо сказала, прошептала почти.
– Осторожнее. Могу решить, что ты кричишь, Одри.
Она упрямо дернулась, пытаясь вырвать свою ладонь из моей руки. Наивная. Я лишь сжал крепче и потащил к боковой улочке, что вела к нужному мне месту. Этим проулком между домами мало кто пользовался, он был слишком узким и неопрятным, к тому же заканчивался тупиком для тех, кто не знал о сквозном проходе. Я знал Кайер, как выжженные на моем теле рисунки, так что шагал уверенно. Протащив девчонку до заколоченной двери, остановился и припечатал к стене.
– А теперь быстро рассказывай, что ты делала в городе.
Она яростно сжала кулаки, вскинула голову.
– Одри, не вынуждай меня.
– Я искала тебя, – выпалила златовласка. Я слегка опешил, потому что не ожидал подобного ответа.
– Да! – с вызовом повторила Одри. Ее личина мальчишки слезла, и я вновь видел знакомое до мельчайших подробностей лицо. – Я хотела выпустить тебя. – Она закусила губу и нахмурилась. – Открыла дверь, а в подземелье пусто.
– И решила поискать меня в центре столицы? – усмехнулся я.
– Я решила пройтись, – огрызнулась Одри. – А заодно найти хоть какой-нибудь еды! Хотя, вижу, ты вполне доволен жизнью, успел и приодеться, и пройтись по часовым салонам! Да и особо голодным не выглядишь! Зря я переживала.
– А ты переживала?
Она оттолкнула меня, намереваясь пройти мимо. Я схватил её за руку и вернул на место– к каменной кладке.
– Переживала?
– Боялась, что ты сдохнешь где-нибудь на улице, а мне придется сидеть в застенках за убийство такого придурка! – рявкнула она. Я прищурился.
– Так-так… Значит, про застенки ты помнишь? Что еще сохранилось в твоей лживой головке?
– Многое, – она снова сжала кулаки. – Но ничего, связанного с тобой!
Я с подозрением уставился в серые глаза. Может, испытать на ней аркан правды? Мысль заманчивая, вот только заклинание это опасное, принуждение ломает волю и человека. Можно и навсегда сломать.
– Мне не нравится твой взгляд, – хмуро озвучила Одри.
–А мне не нравится, когда мне врут, – ласково сказал я и придавил девчонку своим телом. Прижался губами к ее щеке, лизнул. Вкусная… – Если ты ничего не помнишь, то я напомню, милая. Ты уже врала мне, много и некрасиво. Если я узнаю, что ты снова сделала это…Я тебя точно придушу.
– Хватит мне угрожать!
– Я не угрожаю. Я предупреждаю, Одри. – Сжал пальцы на ее подбородке. – Не хочешь все мне рассказать?
– Что – все? – насупилась она. – И убери от меня руки…
Она осеклась, а я застыл, слегка потеряв нить угроз. Потому что слишком резко осознал, что придавливаю девчонку к стене в пустом и темном переулке. Где весьма тихо и даже почти удобно… И что на Одри такие соблазнительные штанишки, которые так и хочется приспустить. А во мне достаточно сил для игры и развлечения.
Опустил взгляд, рассматривая губы, тонкую шею в вороте рубашки, почти неразличимую под курткой грудь. Одри не двигалась и, кажется, почти не дышала: то ли боялась меня спровоцировать, то ли – вспугнуть. Я медленно опустил ладони и сжал ей бедра.
– Я по тебе соскучился, златовласка…
Провел рукой по спине девушки, мягко привлекая к себе.
Она коротко и тяжело вдохнула, в серых глазах что-то изменилось. Я хотел бы узнать что, но судьба – та еще сволочь, вечно вмешивается в самый неподходящий момент.
В проулке раздался свист и хлопанье тяжелых крыльев, а потом мне на плечо опустилась «сорока». Правда, этот вестник отличался от обычных, деревянных, что рассылают с сообщением рядовые горожане. Сорока Бастиона Ловцов была размером с ястреба, красные глаза из стекла уставились на меня со злостью, а клюв с железным наконечником пребольно ударил в щеку.
– Вот дрянь! – взвыл я, пытаясь сбросить птицу. Но та лишь впилась мне в плечо стальными когтями. Я добавил еще парочку грязных ругательств, но бесполезно. От вестника Бастиона невозможно избавиться, пока послание не будет доставлено адресату.
– Ладно, говори уже, – рявкнул я, стирая с щеки каплю крови. – И быстро!
Железный клюв открылся, и оттуда донесся голос.
– Ловец седьмого круга Лекс Раут обязан явиться в главное управление Кайера для отчета и приступления к непосредственным обязанностям в течение суток после получения сообщения. Задержка более чем на минуту будет считаться попыткой избежать несения службы, и на провинившегося ловца будет наложен аркан пожирания жизни.
– Дерьмо! – обрадовался я. Ну что за гнилые потроха? Я так надеялся, что моя досадная служба в рядах Бастиона благополучно завершилась! Где этот идиот Харт, и почему он не спасает меня от этой нелепицы?
Злость остудила мой жар в паху и заставила убрать руки от притихшей Одри.
– Сообщение передано по назначению, время ловца Раута запущено, – известила птица, щелкнула клювом в опасной близости от моего носа и взлетела, скрипя механическими частями. Я не сдержался и швырнул в «сороку» файер, поджарив птичку.
– Порча имущества Бастиона карается штрафом, – прокаркала эта зараза, загораясь. – Штраф наложен на ловца Лекса Раута.
Я с удовольствием вмазал сапогом по сороке, расплющив вестника о стену.
– Глумление над остатками испорченного имущества Бастиона карается штрафом, – проскрипел железный клюв на головешке. – Штраф наложен на ловца Лекса Раута…
– Заткнись! – я снова ударил сапогом, впечатывая части сороки в грязь.
Одри стояла у стены, глядя на меня расширившимися глазами.
– Что, не нравлюсь я тебе? – взвился я.
– Ты не хочешь являться в Бастион? – тихо спросила она.
– Я не хочу иметь ничего общего с Бастионом, – мрачно, но уже спокойнее протянул я. Потер подбородок и даже расстроился, что там нет привычной щетины. Развернулся и пошел вглубь проулка. – Идем, – бросил Одри через плечо.
– Куда? – она все-таки пошла за мной, и я даже не знал, радоваться ли этому. Одри меня нервировала, возбуждала и злила, так что порой хотелось просто от нее избавиться.
– Облик смени, – не глядя на девчонку, буркнул я. – Если не хочешь, чтобы вся подворотня пялилась на твою задницу. Она фыркнула, но уже в следующий миг рядом вновь стоял мальчишка лет шестнадцати в широких штанах и потасканной куртке.
В молчании мы дошли до неприметной двери, над которой красовалась надпись.
– «Подворотня»? —изумилась Одри, прочитав название.
– Я же тебе сказал, – буркнул я, дергая дверную ручку в виде безобразной головы оскалившейся горгульи.
– Но я думала… – начала девчонка и осеклась. Серые глаза расширились. Обычно это происходит со всеми, кто впервые оказывается в этом заведеньице.
За дверью открывался вид на просторный зал. Каменные столы в виде алтарей, на которых коптят черные свечи и видны кровавые разводы. С потолка свисают ржавые цепи, битые горшки и засохшие черепа. Стены размалеваны живописными картинками из веселой жизни обитателей кладбища. Исполнение, конечно, то еще, плохой из некроманта живописец, зато старания с избытком. Ну и фантазии.
Одри прищурилась, рассматривая ближайшую сценку на штукатурке, и шумно сглотнула, поняв, что там изображено. Заморгала и залилась краской, так что ко мне даже почти вернулось благодушное настроение.
– Они что… – заикаясь, сказала Одри, не в силах отвести взгляд от стены. —Прямо в склепе? Это же…
– Лучше не спрашивай, – хмыкнул я. – И если подойдет хозяин, сделай вид, что не видишь эту мазню. Поверь, он очень любит об этом рассказывать. И очень… подробно. Кстати, вот и он!
К нам уже шагал, улыбаясь во все свои оставшиеся зубы, мой старый знакомый некромант.
– Лекс! – заорал он. – Это ты?
– Нет, мой призрак, – хмыкнул я. – И тебе сырой земли и добрых трупов, Трис!
– Призрак? – Трис на полном серьезе ткнул меня кулаком в плечо. Я в ответ заехал ему в ухо – просто потому, что плечо лишь недавно зажило. Ну и еще я не люблю, когда в меня тыкают кулаками. Некромант довольно расхохотался: – Нет, живой, как я погляжу! А слушок ходил, что тебя давно прикопали! Я даже хотел выведать где!
– Чтобы поднять мой труп? – скривился я.
– Ну, конечно! Чего добру пропадать? – оскалился Трис.
– Придется с этим подождать, – огорчил я. И сам огорчился. Что это меня все хоронят? Никой веры в старину Лекса!
– Подожду, – покладисто протянул Трис. – Тебе как обычно? Горячительного и горячего? А это кто с тобой?
– Родственник, – буркнул я.
– Дальний и нежелательный? – радостно уточнил Трис.
Одри насупилась, и некромант размахнулся, чтобы ткнуть кулаком и пришлого парня. Моя рука взлетела прежде, чем я успел подумать, блокируя удар и отшвыривая некроманта.
– Не стоит, – сказал я, глядя, как Трис удивленно потирает кулак. – Он у меня хилый, еще развалится… А насчет блюд ты не ошибся. Все еще готовишь мясо с кровью, как я люблю?
– А то как же! – К счастью и удивлению, для некроманта Трис обладал незлобливым и миролюбивым характером. – Будет тебе мясо, Лекс! Садитесь туда, к огню поближе.
Хозяин ушел в кухню, а мы уселись недалеко от очага, что напоминал дыру в бездну. Прислужница в черном платье и бордовом корсете, из которого вываливалась пышная грудь, поставила перед нами тарелки и кружки с горячим хеллем.
– Если что, я через час освобожусь, Лекс, – сипло объявила она, склоняясь еще ниже, чтобы вытереть со стола несуществующее пятно.
– Ух ты, – обрадовался я, усиленно пытаясь вспомнить, откуда эта красотка меня знает.
– Ага, – широко улыбнулась она и подмигнула. – Комната та же. Вторая наверху.
Виляя объемным задом, подавальщица отошла к соседнему столику, чтобы принять заказ.
– Комната наверху? – Одри сидела красная, даже иллюзия не помогала. И еще по-демонски злая.
– Она обозналась, – прячась за кружкой с хеллем, объявил я.
– Да что ты?! А мне вот кажется, что нет!
– Ты ревнуешь, детка?
– Я злюсь!
Подавальщица вернулась и поставила передо мной тарелку с сырными лепешками и болтанку из яиц.
– Я надену те самые чулки с красными подвязками, – громким шепотом известила она. Бородач за соседним столом заинтересованно обернулся. – Все, как ты любишь, Лекс!
И снова уплыла.
– Чулки с красными подвязками? – Одри сжала кулаки. Ее глаза сузились, личина дрогнула на миг.
– Я ее впервые вижу. И никогда не видел чулки с красными подвязками!
– Врун! – прошипела златовласка.
– Ну ладно, каюсь. Я пару раз заходил в эту комнату наверху. А, нет, не только в эту, во все заходил. Комнаты помню, подавальщиц нет. Знаешь, они такие… одинаковые. Хотя эту я должен был запомнить, наверное, все-таки такая… стать!
Кружка с горячим хеллем пролетела мимо и брызнула осколками и напитком, врезавшись в стену.
– Лекс, за посуду заплатишь в двойном размере! – из кухни высунулась голова Триса и снова исчезла.
Я, уже не скрываясь, засмеялся.
– Одри, продолжай, и я надеру твой красивый зад! Прямо здесь и при посторонних. Думаю, Трис выделит мне хорошую хворостину.
– Только тронь меня! – прошипела она.
– Угу, и аркан молчания. Раз просишь.
– Ненавижу тебя!
– А говорила, что любишь, – я поставил на стол свой хелль и повел ладонью, опрокидывая кружку с яичной болтанкой.
Одри вскочила, чтобы белая масса не пролилась ей на ноги.
– Платочка не найдется? – сказал я, глядя ей в лицо. Она подняла взгляд, уставившись на меня. Я жадно смотрел, поглощая ее эмоции: злость, растерянность, обида…
– Это же твои штаны, – огрызнулась она. – В них нет платочка! А если бы и был, не дала бы!
– Отчего же? – негромко спросил я. Может, потому что знает, зачем он мне? И что я снова вытру стол, как уже делал когда-то, чтобы позлить златовласку?
– Потому что не хочу! – очень по-женски прошипела Одри.
Узнавания я не увидел. Но все же закинул еще один крючок.
– Нам сейчас только Армона не хватает, да, детка? И было бы все, как раньше.
– Я не знаю, как было раньше, – хмуро сказала девушка. – Но подозреваю, что не слишком хорошо.
– Почему это? – я сделал знак другой подавальщице, и она сноровисто вытерла стол и лавку.
– Потому что любящие люди не ведут себя, как ты, – устало сказала Одри и опустила голову.
– А кто говорил о моей любви? – бросил я. – Речь шла лишь о тебе.
Златовласка посмотрела мне в лицо и снова отвернулась. А мне захотелось еще выпить. И чего-нибудь позабористее хелля.
Моя неопознанная прислужница как раз притащила поднос с горячим и принялась расставлять тарелки. Мясо исходило ароматным паром, печеный картофель с салом и луком еще шкварчал, а горячий хелль пенился, как ему и положено. Девушка призывно улыбалась и облизывала губы, склоняясь передо мной все ниже, пока я не рявкнул, чтобы убралась куда-нибудь подальше.
Подавальщица зыркнула обиженно и ушла.
Одри отломила кусок лепешки, сунула в рот.
– Побежала готовиться, – хмыкнула она, подвигая к себе тарелку. – Подвязки надевать. Курица пустоголовая.
– Не вижу ничего зазорного в попытках понравиться мужчине, – я тянул хелль, аппетит, на удивление, пропал. Видимо, не стоило набивать живот дармовым тестом у фиалок.
– Конечно, не видишь, – Одри подула на мясо и сунула ложку в рот. – Ты же мужчина.
– Рад, что ты заметила, – буркнул я.
Златовласка блаженно зажмурилась, глотая горячую еду, а я замер, сжимая глиняную кружку. Задремавшее желание вновь пробудилось, намекая, что неплохо бы утолить и другой голод. Хотя нет, не намекая. Вопя об этом так, что пах свело. На губах Одри застыла капелька, и девушка слизнула ее языком. Гнилье, требуха и некромант с его картинками и подавальщицами! Что б они все в Бездну провалились!
– Ты не голоден? – Одри посмотрела вопросительно.
– Я очень голоден. Я почти подыхаю от голода, – зло бросил я, резко поднимаясь. – Ешь, скоро вернусь. Надо поболтать с Трисом.
Одри проводила меня взглядом, я чувствовал это, но ничего не сказала.
Несколькими шагами я пересек «Подворотню» и толкнул створку подсобного помещения.
– За дверь тоже заплатишь, – вскинулся некромант, восседающий на табуретке. В очаге бурлило какое-то варево, ложка сама мешала его в кастрюле.
– Цела твоя дверь, – махнул я рукой и покосился на пузатую кухарку. Впрочем, просто по привычке. Повариха Триса была глуха и нема, как горшок в печи. Видимо, потому и работала у этого веселого и склонного к незаконным делам темного.
– Давненько ты не заглядывал, Лекс, – начал издалека некромант, набивая вонючим табаком трубку.
– Ты все еще не бросил эту вредную привычку? – сморщился я. – От такой гадости твоя кровь может утратить свойства, и я не стану ее покупать.
– Ничего с моей кровушкой не случится, лишь ароматнее станет, – отмахнулся Трис. – А ты где пропадал? Роза мне все уши прожужжала, ожидая тебя.
Так, значит, Роза. Ужас какой.
– В разных местах, – уклончиво сказал я. – А Кайер изменился.
– Сильнее, чем хотелось бы, Лекс.
Я придвинул стул, развернул и уселся верхом, сложив пальцы на высокой спинке.
– Что происходит, Трис?
– А трупы знают, —отозвался некромант, пыхтя своей трубкой. – Не в почете мы теперь. Маги. Особенно черные. Так что будь осторожнее.
– Буду, – кивнул я. – И кому мы не угодили?
– Да вроде как Его Величеству, – хмыкнул Трис. – Меня не трогают пока, но… умные люди говорят, что лучше сидеть тихо.
– А что это за новый советник? Крис Люмис? Откуда взялся?
– Из Бездны самой, – зло сверкнул глазами мой давний приятель. – Поговаривают, он за спиной императора стоит и всем верховодит. Не знает никто, откуда он взялся. По осени открыл часовой салон у площади, каморку неприметную, никто и внимания не обратил. А теперь…
– Видел я, что теперь. И самого Люмиса видел. Неприятный тип.
– Видел Люмиса? – изумился Трис.
– Да, он обещал сделать мне одну вещицу.
– Ого, – некромант отвел трубку ото рта и уставился мне в лицо. – Я слышал, он отказал самому градоначальнику, когда тот пожелал заказать кольцо для супруги. А тебе, значит, вызвался? Занятно, Лекс.
Еще как. Меня и самого это беспокоило. С чего это советник императора решил порадовать случайного покупателя?
– Может, играл на публику? – задумчиво протянул я.
Трис покачал головой и тему сменил. И я его понимал. В смутные времена стоит быть осторожным даже со знакомыми. Так что я лишь расспросил об общих знакомых и ушел – не хотелось оставлять Одри надолго одну.
И правильно: вернувшись в зал, я увидел возле златовласки мужиков, что ржали на всю «Подворотню», хлопая себя по коленям. Сама Одри сидела красная, глаза ее остекленели.
– Какого хрена вы тут делаете? – слишком резко спросил я, чувствуя, как обжигает огонь пальцы.
– Рассказываем твоему племяннику про эти картинки, – загоготал бородач, что похлопывал Одри по спине. Я зыркнул, и руки мужик убрал. И отодвинулся.
– Точно! – подхватил второй. – Он так пялился, что мы не удержались!
Ну конечно, не удержались, это ведь местная забава– просвещать новичков!
– Вот и рассказали, как эту ведьмочку трое некромантов наказали! – от хохота бородатого на столе подпрыгнули кружки.
Одри зажала рот ладонью – похоже, рассказали ей все очень… красочно. И бросилась к выходу, как перепуганный заяц. Мужики сложились пополам от смеха. Я с досадой кинул монеты подавальщице, махнул ей, расстроенной, рукой, и пошел вслед за Одри.
