Марина Сидорова
Изумруд
Тогда я был совсем салагой, не таким взрослым, как сейчас.
Моими большими усилиями меня приняли в экспедицию, потому что я с таким рвением упрашивал об этом своего дядю. Ведь мой дядя тоже геолог и, как и мои родители, исследует разные местности и особенно пустыни.
– Ты сможешь? – спрашивал меня дядя.
– Я смогу, потому что я сильно хочу! – говорил я в ответ.
– Ну, хорошо, мы спросим разрешения у твоих родителей, и тогда посмотрим, – мой дядя проявлял свою строгость.
Мои родители были в очередной поездке, и решение пришлось принимать моей бабуле, которая, глядя в мои глаза, не смогла мне отказать.
– Я все смогу! Я все смогу! – кричал я от радости и уже бежал собирать свой походный рюкзак.
– Попробуй только на что-то пожаловаться, – сказал мне дядя. – Только услышу хныканье, сразу отправлю обратно домой. Пешком, своим ходом, на чем угодно. Ты все понял?
Я кивал головой ему в ответ и думал, что разведка пустыни, это как раз дело для настоящего пацана, прямо для меня.
Я представлял, как буду ходить по песку босиком, пить чай на открытом воздухе, как это было раньше в деревне.
Там я буду укрываться теплым одеялом, потому что даже летом я спал под теплым одеялом. Вспомнив про одеяло, я стал быстро сворачивать его и запихивать в свой рюкзак.
Бабуля смеялась оттого, что одеяло не хотело влезать и вываливалось из рюкзака обратно.
Я пыхтел и пытался втолкнуть его снова, но ничего не получалось.
Наступил день нашего отъезда.
Двое суток в пути на поезде – и вот мы уже добрались до нужного нам пункта. Нас встретили на станции, и мы все дружно поехали на нашу базу, где нас всех проверили по списку.
После проверки мы отправились на склад, где нам выдали под роспись обмундирование в виде сапог, комбинезона, телогрейки и спального мешка. Затем еще выдали полушубок, найдя для меня самый маленький размер.
– Вот видишь, – смеялся мой дядя, – твое одеяло здесь совсем не к месту, у тебя будет свой спальный мешок. А еще и теплый овечий полушубок. Просто благодать.
Взрослые все также шушукались, обсуждая то, зачем им в обузу такой малолетка. Но я, поднимая нос кверху, пытался казаться выше своего роста и не отставать от взрослых ни в чем.
Я, как только было в моих силах, каждый день до нашего отправления в пустыню помогал чем-то взрослым, я приезжал со всеми на базу, потом ездил со сторожем в город за продуктами, помогал получать и разгружать их. Я очень старался.
Один раз мы поехали со сторожем на местный базар, чтобы купить хороший казан для плова, и мне там подарили маленький старый чемоданчик, еще с военных времен.
Я сильно обрадовался такому подарку.
И вот вскоре настал день нашей экспедиции.
Все продукты и нужные вещи были закуплены, все участники были подготовлены и мы поехали покорять пустынные красоты.
По пустыне мы ехали на больших грузовиках и сидя в кузове, со всех сторон меня обдувал сильный ветер.
Теперь я понимал, зачем нужен в пустыне полушубок – это чтобы не унесло от ветра.
Когда мы доехали до нужного нам места, все выпрыгнули из кузова и пошли по своим делам.
Кто-то собирал сухие ветки и коряги для костра, то есть все то, что только можно было найти в пустыне.
Кто-то разжигал костер и ставил кипятиться чайник, а кто-то на другом костре ставил купленный мною казан и начинал варить вкусный плов, запах от которого разлетелся по всей пустыне.
К вечеру все стали укладываться в спальные мешки, и тишина пустыни сменилась разным храпом со всех сторон.
Я тоже лег рядом со сторожем, который храпел чуть тише остальных, и стал мечтать.
Я мечтал оказаться в лесу, в деревенском лесу, где протекал маленький ручеек, который можно было запросто перешагнуть. Или просто намочить руки и лицо прохладной водой из этого же ручейка, и наблюдать, как на деревьях, от малейшего ветерка дрожит каждый листочек.
Но здесь и сейчас была сухая жгучая пустыня, из которой уже на следующий день мне захотелось сбежать.
И так было почти каждую ночь.
Я мучился от звуков храпа и не высыпался, и мне оставалось только мечтать, мечтать и составлять планы, чтобы как-то улучшить свою жизнь в пустыне и не пропустить что-то лучшее.
Я всегда вставал первый, так как я практически не спал, выбирался из спального мешка, одевался и шел бродить по песчаным барханам в поисках какого-то сырья для костра.
– Я взрослый, я все могу, я все вытерплю, – шептал я себе под нос, уговаривая себя же, и шел подвешивать чайник над костром.
Я так же разогревал для всех плов в чугунном казане.
Все сначала были удивлены, но потом привыкли к таким утренним сюрпризам с моей стороны.
Потом уже все только и говорили:
– Какой аромат! Сейчас бы еще чайку горяченького!
– И чай, и плов. Да ты просто молодец! – доносилось со всех сторон.
Я радовался в душе, ведь все хвалили меня, а я, наблюдая за взрослыми, потихоньку подкидывал сучья в костер и продолжал думать о своем.
Работа геологов в пустыне продолжалась, но я не вмешивался в этот процесс, так как в этом ничего не понимал.
Геологи изучали засоленность грунтовых вод, бурили скважины в разных местах, набирали воды для исследований в бутылочки и продолжали колесить по всей пустыне.
А я в это время набирался храбрости, закаливал в себе силу воли и терпение, глядя на небо, где тихо переваливались белоснежные облака, заманивая меня все больше и больше своей неописуемой красотой.
Создавался контраст – снизу песок, а стоит только поднять голову, то высоко, по небу, летели и приковывали к себе мой взгляд белые фигурки. Они словно плыли по небу, а я открывал глаза, потом прищуривался и снова смотрел на эту белоснежную стаю.
Иногда всю эту идиллию нарушал писк тушканчиков, которые бегали, точнее, прыгали по песку, ныряли в свои норки и виляли своими длинными хвостиками.
Геологи рассказывали мне, что тушканчиков в пустыне очень много, обычно их можно увидеть вечером или ночью, потому что днем они спят или боятся выходить из своих норок.
Но сейчас я наблюдал за ними и радовался, ведь ночью я еще ни разу не увидел, ни одного тушканчика.
Видимо они боялись храпа геологов и прятались в норках.
Ночью и мне мешал этот храп, звуки которого были то громкие, то тихие. Я, каждый раз вздрагивал от такого перепада звука и сразу просыпался. Потом мой сон исчезал так же, как и эта тишина, царившая кругом.
Но потом днем, я убаюкивался красотой, которая была вокруг, и, несмотря на то, что был день, меня, клонило в сон снова и снова.
Верхушки зеленых деревьев, которые так красиво шевелились из стороны в сторону от тихого ветерка. Сосенка, стоявшая рядом, совсем не шевелилась, как будто ветер ее не беспокоил совсем. Дятел прыгал с ветки на ветку, ища место, куда бы ему присесть и постучать своим клювом по коре сосны. Листочки на березе с помощью ветра тихо качались и возможно переговаривались друг с другом. Они давали мне возможность наблюдать за всей этой красотой, и мне хотелось в тот момент, чтобы этот мой сон длился еще подольше, где я бы смог сделать еще много интересных дел, находясь то в деревенском лесу, то на лужайке у речки.
Сейчас это был мой сон в пустыне.
И я думал, что возможно пустыня – это самое красивое место, созданное природой. Ее бесконечность, удаленность от окружающего мира и желтые песчаные дюны – многогранны.
Но все это было не для меня.
Я не мог себе представить, как же геологи могут здесь жить и работать месяцами.
И каким бы ни было красивым это место, мне хотелось сбежать домой, сражу же забежать в местный супермаркет, где я бы накупил себе много вкусного и уплетал бы все это, лежа на диване перед телевизором, у себя дома.
– Да, наверное, я еще мал для путешествий по пустыне, – думал я и прокручивал свой будущий разговор с дядей об отправке меня домой. Все-таки неделю в пустыне я уже выдержал. И этого вполне для меня было достаточно.
Вот так казалось мне в этот момент.
После долгого совета с моим дядей, мы выстроили план моего возвращения домой.
Когда в очередной раз наша машина поехала в город за продовольствием, я собрал свой рюкзак и захватил подаренный мне на рынке чемоданчик.
Сначала мы со сторожем отправились за продуктами и всем необходимым, а потом мы поехали на железнодорожный вокзал города Самарканда, где меня наш сторож передал из рук в руки одному геологу, с которым мы и доехали вместе до Ташкента.
Поезд от Самарканда до Ташкента шел без остановок 3 часа. Потом, уже в Ташкенте, этот геолог должен был посадить меня в другой поезд до Москвы, где на Казанском вокзале меня будет встречать моя бабуля.
Но, а пока, впереди у нас было целых три часа дороги и уйма разговоров.
Геолог дядя Петя стал рассказывать, как геологи исследуют пустыни и что все геологи – это самые дружные и выносливые люди. Они не бояться подниматься в горы, спускаться на самое дно озера, они могут проводить свои исследования в самую плохую погоду, в дождь или такую сушу, как сейчас в пустыне.
Он рассказывал мне о своих интересных экспедициях, в которых ему доводилось участвовать, рассказывал про трудности и радости геологических работ, и обо всех красотах природы.
Вообще, за эти три часа он открывал мне мир геологии.
– Услышав слово пустыня, нам кажется, что это что-то ужасное. Но на самом деле – это неописуемая красота. Да кому я говорю, ты и сам все это теперь знаешь, – и дядя Петя потеребил мой отросший чуб.
Дядя Петя с большим интересом рассказывал мне о песчаной и каменистой пустыне Кызылкум, которая находится на междуречье рек Амударьи и Сырдарьи, в Узбекистане, Казахстане и Туркмении. Площадь этой пустыни 300 000 кв. км. И именем этой пустыни даже названы шоколадные конфеты «Кызылкум». А в центре этой пустыни расположен город Учкудук, про который поется в песне «Учкудук, три колодца, защити нас от солнца». А самое интересное, что там находится карьер по добыче золота и месторождение урановой руды, которая добывается из этого карьера.
Вот так, с каждой минутой, я узнавал все больше о сути пустынь.
Я даже подумал, что возможно мне и учиться не нужно, ведь знаний теперь у меня просто предостаточно, но дядя Петя не давал мне задуматься дальше и продолжал свой рассказ снова и снова, все интереснее и интереснее.
– Знаешь ли ты, что есть и снежные пустыни. Я был в одной экспедиции в арктическую пустыню. Она белоснежная, сухая и вокруг дуют ветра. Холодные воздушные потоки ветра, возникающие из-за охлаждения воздуха на ледниках, уносят испаряющуюся влагу, поэтому эти долины свободны уже много миллионов лет ото льда и снега.
Я сидел и слушал, не понимая ничего про ледяные пустыни, но как уже оказалось, три часа дороги пролетели как один миг и теперь уже геолог дядя Петя передавал меня в руки своей знакомой проводнице, под охраной которой я должен был проследовать дальше, на другом поезде от Ташкента до Москвы.
Проводница все время вздыхала, глядя на меня, и пыталась меня чем-нибудь накормить.
– Миленький, да какой же ты худенький, да как же ты там выдержал, – причитала она. – Садись скорее, я накормлю тебя и налью горячего сладкого чая, – она тоже потеребила меня за мой чуб и продолжала, – Да поставь ты свой чемоданчик, никто у тебя его не заберет. Или у тебя там какие-то большие ценности?
– Да нет, – отвечал я проводнице, все сильнее прижимая чемоданчик. – Этот чемоданчик и есть большая ценность, мне его подарили на местном базаре в Самарканде. Это был очень большой базар, где продавались разные сувениры и вкусные сладости. Мы там покупали казан для плова, и мне подарили вот этот чемоданчик.
После сладкого чая я быстро зазевал, лег на застеленную для меня полку и, хоть дорога до Москвы была длинной, но я проспал все те интересные места, где мы проезжали.
Мне почему-то снились какие-то загадки, тайные сообщества, особняки, и спрятанные в них сокровища.
Проснувшись, я тогда подумал, что зачем мне изучать пустыни, когда вокруг и так много всего увлекательного.
Вот теперь уже и эти двое суток в пути пролетели, пока я спал, и родной воздух манил меня все быстрее и быстрее, как можно ближе к дому.
В Москве на вокзале меня встречала моя бабуля, которая тоже сразу начала охать, глядя на меня:
– Да какой же ты у меня худенький, да как ты там изголодался.
– Бабуля, ты, что не знаешь, что это у меня фигура такая? Я там ел все подряд: плов, плов, и один только плов, а это ведь так сытно!
По дороге она рассказала мне, что в журнале прочитала один тест, из которого можно понять кто ты. Надо было назвать три животных и тогда узнать ответ.
Я сразу сказал: верблюд, лисица и тушканчик. Хоть я и не видел в этой пустыне верблюдов, но мне очень хотелось с ними повстречаться. Зато тушканчиков и лисиц там было видимо, не видимо, что даже разбегались глаза.
Моя бабуля улыбнулась и сказала:
– Первое животное это то, каким ты хочешь, чтобы тебя видели.
Второе это то, каким тебя видят люди.
И третье это то, кто ты есть на самом деле.
Вот и получилось по результатам теста, что я хочу представляться верблюдом, люди видят меня лисицей, а может быть и хитрым лисом, а на самом деле я шустрый и маленький тушканчик.
