Марина Серова
Тайна по наследству
* * *
Я припустила легкой трусцой по проселочной дороге в сторону деревни. По ней вышла на грейдер и перешла на шаг, выравнивая дыхание. Даже я, тренированный человек, начала чувствовать усталость, и безумно хотелось пить.
Я вошла в поселок и оказалась на безлюдной центральной улице. Осмотревшись вокруг, я пришла к выводу, что это больше похоже на какой-то хутор, который был отделен от основного села небольшим полем. Именно там виднелись крыши вполне добротных домов. Здесь же многие избы были заброшены, дорога неасфальтированная, чуть в стороне виднелась колонка, рядом с ней паслись гуси, лениво переваливаясь из стороны в сторону. И именно напротив холеных гусей стоял единственный добротный дом на всем хуторе.
Подойдя к колонке, я с жадностью напилась и умылась. Боже, какая вкусная и освежающая вода, не то что у нас из-под крана.
Дойдя до окраины, я остановилась. Дом, в котором нас держали, я узнала сразу. Старая деревянная покосившаяся изба, накренившийся забор, за которым можно было разглядеть часть сарая, где мы с Ольгой недавно были заперты и откуда так удачно сбежали.
Я осторожно приблизилась к дому и прислушалась. Как и следовало ожидать, вокруг была тишина, говорившая о том, что внутри никого нет. Надо быть полным идиотом, чтобы привести свою пленницу в это же место, хотя я и не исключала такой вариант. От наших дерзких похитителей можно ожидать чего угодно.
Я снова осмотрелась. На другой стороне улицы, но чуть левее, был небольшой деревянный домишка с большим садом начинающих цвести абрикосов и яблонь. Возле него в небольшой канаве рядом с дорогой копошились куры, а во дворе тявкнула собака. Недолго раздумывая, я направилась к этому дому.
Я вошла в покосившуюся калитку и по выложенной камнем дорожке потопала к двери. Большая и грязная псина, лежавшая около своей конуры, построенной, наверно, в одно время с домом, лишь лениво подняла лохматую голову, на которой из-за обилия шерсти даже не было видно глаз, тявкнула и снова предалась релаксу, в котором пребывала до этого, уложив морду на лапу.
Для приличия я постучала, мне никто не ответил, поэтому я молча открыла незапертую дверь и вошла в низкие сени. Вторую дверь я распахнула уже без стука и очутилась в маленькой комнате, большую часть которой занимала русская печь в полстены. Такие дома, сохранившиеся до наших времен, надо рассматривать как музейные экспонаты с обстановкой старинного русского убранства и воспринимать как своеобразные памятники архитектуры.
За столом у окошка сидел худосочный дедок и, не мигая, смотрел на меня.
– Здравствуй, дедуля, – хрипло поздоровалась я и прокашлялась.
– Здорово, коли не шутишь, – проскрипел он, не шевелясь, а потом, присмотревшись ко мне в полумраке комнаты, продолжил: – Ты откуда взялась такая чумазая?
Я даже не сразу сообразила, что ему на это ответить.
Дедок меня опередил:
– Я тебя еще из окна увидел, шляешься тут. Ты побираешься, что ли? Так нету у меня ничего, сам только картошкой да крупой питаюсь, иногда яйцами, когда куры снесут. Так что топай, откуда пришла! – И дедок махнул на меня своей сухонькой ручкой.
– Не кипятись, дедуля, – с улыбкой ответила я и даже позволила себе сесть на табурет напротив него. – Я не та, за кого ты меня принял. Помощь мне от тебя нужна, но совсем другого рода.
– Так и что надо-то?
– Кто вон в том доме обитает? – Я показала в окно, где виднелся полуразвалившийся дом, возле которого я только что была.
Дедок чуть подался вперед, снова внимательно меня рассмотрел, потом крякнул и неожиданно ответил:
– Так ты ж вроде сама была недавно в этом доме?
«О как! А это уже интересно».
– А как ты это понял? – удивленно спросила я.
– Дык я только проснулся, выглянул в окно, а там эти крутые на тачке приехали, смотрю, двух девок вывели из машины и в дом завели…
– И тебя ничего не смутило в этой ситуации? – поинтересовалась я.
– Дык, а что меня должно смутить? Привезли мужики девок, ну… всякое бывает, дело молодое… Как-то так тоже было. Бородатый тот тоже с какой-то девахой туда приезжал, только вечером, а под утро укатил с ней…
– Я имею в виду, тебя не смутило, что у девок-то были связаны руки и глаза, а у второй еще и рот залеплен? – с укоризной в интонациях спросила я.
Дедок вытаращил глаза и уставился на меня так, словно на моей голове угнездилась очковая змея.
– Э-э… Я, конечно, уже стар и могу многое не разглядеть, но… я это… не заметил этого. Одну девку вообще со спины видел, даже лица не разглядел…
– Ясно, не разглядел, и бог с тобой, – вздохнула я. – Так кто эти ребята, что нас туда рано утром привезли? Ты их знаешь?
Дедок заходил желваками на скулах, щелкнул челюстью, потом, снизив тон, ответил:
– Так и знал, что они бандиты, сразу не понравились мне.
– Так кто они? И почему не понравились?
– Ох, как тебе объяснить-то… Вообще этих ребят я тут видел несколько раз. Что они делают в этом заброшенном доме-то, точно и сказать не могу, ну… – он махнул рукой, – мне-то что до этого, лишь бы меня не трогали. Так-то не шумят, вроде не озоруют, и бог с ними… Тут дело в другом… Они, эти крутые-то, поселились недавно там – в поселке. Ну как недавно, может, уже около двух годов-то, вот… Там у них-то и дом добротный, отгрохали что надо, прям терем, вот… Это мне соседи рассказали, да и Матвей, кореш мой закадычный, там на окраине живет, нет-нет, а заглянет ко мне в гости-то… Зимой не приходил, куда тут – кругом снег, не пройти ни черта, а сейчас вот… Ну бывал он у меня давеча, рассказал, мол, эти крутые недавно резвились в своем доме-то, музыка на всю округу, дым из бани, бабий визг, запах шашлыка… Вот она пришла весна, видать-то, майские отмечали, вот… И говорит, наконец, разглядел-то их мадам главную, говорят, еёшный этот дом-то, вот…
– Подожди, – перебила я. – Что еще за мадам? – А сама тут же вспомнила, что слышала женский голос, когда мы сидели запертые в сарае.
– Ну в доме том большом-то хозяйка, как люди говорят, мадам какая-то серьезная, вся из себя такая, на черной машине ездит, землю вокруг дома-то себе скупила, вот только накой-то не понятно, все равной-то там ничего не сажат… Ну вот такая мадам. – Дедок развел руки в стороны. – Бизнесменша, поди, какая… Или фермерша, шут ее знат… А эти, – он махнул рукой в сторону окна, – видать, подчиненные ее или, как это раньше говорили… э-э… Крыша, вот! Но видно ж, что бандюки, на морде же написано… Вот этим они-то мне и не нравлются… у-ух!.. рожи бандитские. – Дедок погрозил сухоньким кулачком. – Явно какие-то темные делишки проворачивают. И вот ты… Видать, обидели тебя они, девонька?
– Еще как обидели, – ответила я. – И подругу мою похитили, надо ее выручать.
– Так полицию надо, полицию… Давно их надо-то приструнить дармоедов. Понастроют домов-то и людям спокойно жить не дают. Хотя Матвей-то мне говорит, у этой Шурки все схвачено. И с участковым она на одном поводке, мол, захаживал он в ее дом, в баньке ее шикарной парился…
– Шурка – это, получается, имя той самой мадам? – уточнила я.
– Ну да, – кивнул дедок. – Они, вся эта братия, ее-то так кликают.
– Понятно… Тебя самого как звать-то?
– Борис я. Дед Борис.
– А я Евгения. Теперь скажи мне, деда Борис, где я вообще нахожусь? Что это за поселок?
– О-о… девонька, – дед Борис снова вытаращил на меня глаза, – вижу, попала ты в передрягу-то. Даже места не знаешь, куда тебя привезли… Заовражье это. Я имею в виду-то, что сейчас ты тут, в Заовражье, – это хутор наш небольшой. Часть домов-то уже позаброшены, никто не живет-то, вон один дом добротный, и то он у них-то как дача будет, вот… А там за полем поселок Михайловский.
– Что-то я не слышала о таком. Далеко от Тарасова?
– Ну дык поселок небольшой, а от Тарасова километров пятьдесят. Это между Карамышем и Тарасовом, – пояснил мне дед Борис и протяжно зевнул.
Пока я размышляла, что мне предпринять дальше, хозяин дома продолжал разглагольствовать:
– Я люблю эти места, живописно тут, лес хороший и пруд недалеко. В лес порой на охоту-то хожу, рябчиков стреляю, а бывает, и кабанчика выслежу. В пруду рыба есть, особенно по весне, вот сегодня на рыбалку собирался сходить…
– Дед Борис, скажи, а у тебя есть телефон? – перебила я его.
– Ну а то как-жешь! Конечно, есть! А скажи, у кого сейчас нет этого телефона. Тока у меня он не такой модный, как у вас-то, у молодежи… А что, позвонить надо? – Он с хитрым прищуром посмотрел на меня.
– Очень надо. – Я приложила руки к груди.
– Ну чего ж… раз надо, звони, если знаешь номер, вот… – Он довольно проворно встал с табурета, подошел к шкафу и протянул мне старенькую кнопочную «Нокиа». – Связь тут-то не всегда хорошая, да и мне она и не нужна часто, болтать-то особо и не с кем. Вот тута, если у окна встать, ловить будет получше…
Я взяла телефон, связь была, но слабая – об этом мне возвестили две «палочки» в правом углу экрана. Встав у окна, я решила сделать парочку звонков – все важные номера телефонов я держу в своей голове.
Первым делом набрала номер тети Милы, которая уже наверняка начала волноваться, почему это ее горе-племянница до сих пор не вернулась с пробежки.
– Слушаю, – ответила она.
– Тетя Мила, это я Женя.
– Женечка, боже мой! Ты где пропадаешь? Что случилось? Почему тебя до сих пор нет дома? – тут же завалила меня вопросами любимая родственница.
– Тетя, не переживай, со мной всё в порядке, – не совсем правду сказала я, но не расстраивать же мне пожилую родственницу. – Появились непредвиденные дела, я сама не ожидала. Надеюсь, сегодня все разрешится и к вечеру я буду дома.
– Ох, ну как же так? Женечка… – продолжала причитать тетя, но я была к этому готова. – Сколько раз я говорила тебе, что надо брать с собой телефон, даже на пробежки, мало ли что может случиться. А я специально встала в шесть утра, завтрак тебе приготовила, сижу – жду, а тебя все нет и нет. Уже на балкон вышла, посмотрела, не тренируешься ли ты в школьном дворе, но не разглядела тебя там. Ты, поди, голодная там у меня.
– Тетя, все в порядке, я совсем не голодная, – снова соврала я.
– Ой, знаю я тебя, поди, перекусила на ходу непонятно чем, какой-нибудь шаурмой. Подожди… ты ж и без денег, и без карты… И почему тебя так плохо слышно? Ты вообще где и чей это телефон?
– Тетя, меня покормили. – «Прости меня, Господи, за мое вранье». – Я неожиданно встретила… свою старую клиентку, она тоже бегала в парке, и у нее появилось ко мне одно неотложное дело, которое нужно было сразу решить. Это ее телефон… И мы за городом.
– Ох уж эти твои дела, – негодовала тетя. – Я знаю, ты у меня умная, смелая и сильная, но твоя деятельность уже начинает меня пугать, и я постоянно переживаю. Лучше бы ты на свидание пошла…
Я хмыкнула – и почему я сразу об этом не догадалась. Надо было сказать тете Миле, что встретила на пробежке своего тайного воздыхателя, и он утащил меня с собой неведомо куда, а я вся такая наивная и воодушевленная взяла и согласилась, что даже не забежала домой, не переоделась и не приняла душ. С другой стороны, чего только в жизни не бывает – может, мне так приспичило, что я решила не тратить время на подобные пустяки. Зато, расскажи Миле подобную историю, можно было не волноваться за ее душевное состояние, а также быть уверенной, что она бы мне разрешила не появляться дома до следующего утра. Надо будет подобную версию иметь в виду на будущее. Правда, тетя меня потом замучает своими приставаниями по поводу того, чтобы познакомить ее с моим тайным воздыхателем.
Поговорив с тетей еще с минуту, я сослалась на неотложные дела, в очередной раз заверила ее, что со мной всё в порядке, и пообещала, что вечером постараюсь быть дома.
– Дед Борис, не сочти за наглость, а у тебя будет что-нибудь пожевать? – спросила я, поняв, что умираю с голоду, – спасибо тете Миле.
– Во! А говоришь, не попрошайка. – Он засмеялся скрипучим смехом. – Да ладно, шучу я. Вижу, ты девка нормальная и в какой-то переплет попала с этими бандюганами. Только ничем побаловать-то особым не могу, я мужик простой, сама видишь… Ща глянем, что у меня в холодильнике. – Он открыл дверцу небольшого замызганного холодильника. – Так… щи будешь, аль нет? Их греть надо. Вот молоко осталось и хлеб есть. А если не лень, сходи в сарай, где куры несутся, авось что снесли…
– Спасибо, дед Борис. Молоко и хлеб будет в самый раз. Главное, чтоб не прокислое было.
Я, конечно, могу несколько суток пробыть без еды и даже без воды, но если есть возможность закинуть в себя хоть какие-то калории, то не надо от этого отказываться. Еда – это всегда дополнительные силы и энергия. Но перекусить мне в данный момент не удалось.
Так как я до сих пор стояла у окна, я заметила, как к покосившемуся дому напротив, где я недавно была пленницей, подкатила замызганная и пыльная «Лада Калина». Из нее вышел уже знакомый мне сухощавый бородач, которого, как мне уже было известно, звали Ахмет.
– Знаешь его? – спросила я хозяина дома и кивнула в окно.
Он подошел, прищурился, потом махнул рукой:
– Да один из этих… тоже бандюган, – ответил дед Борис и выругался. – Чурка небритая, он-то и приезжал сюда как-то с какой-то кралей, а под утро уехал. Сегодня он же тожешь вроде как был утром с вами…
– Мне нужно отлучиться, – ответила я и решительно направилась к выходу из дома.
– Дык… а как же молоко?
– Я еще вернусь, – заверила я и вышла в сени.
* * *
Когда я вышла на улицу, то хозяина замызганной «Лады» там не было, видимо, он скрылся в недрах дома.
Я рысцой подбежала к машине и затаилась, при этом явно ощущая на себе взгляд деда Бориса, который с неимоверным любопытством наблюдал из окна.
«Надо было спросить у него ружье или взять хотя бы нож», – запоздало подумала я, но решила, что и голыми руками справлюсь с одним мужиком.
Я подошла к покосившимся воротам и заглянула в небольшую щелку между створками, пытаясь рассмотреть, что там происходит внутри. Мой зоркий глаз никого не заметил, а ухо не уловило никаких звуков. Значит, наш Ахмет находится в доме. Ну что ж, пора познакомиться поближе.
Решительно открыв ворота, которые при этом предательски заскрипели, я вошла во двор. Скрываться не было никакого смысла, ибо мой приход явно был услышан. Поэтому, не таясь, я быстро подскочила к крыльцу и сделала это вовремя. Дверь распахнулась, и в ней показалась небритая морда с удивленными глазами.
– Привет, – с улыбкой ответила я. – Кажется, вы меня потеряли?
Еще пару секунд он всматривался в меня, видимо, не сразу поняв, что это за чудо стоит перед ним в грязной одежде и с непонятной прической на голове. Потом его лицо перекосило злобой, и он резко сошел с крыльца в мою сторону. Именно этого я и добивалась.
Трудно было предположить, что он намеревался сделать: схватить меня, скрутить или ударить, но ничего подобного я ему сделать не позволила. Как только он оказался передо мной на расстоянии вытянутой руки, я тут же костяшками пальцев молниеносно ударила его по носу. Он крякнул, голова его запрокинулась назад, и из носа хлынула кровь. В следующую секунду я сделала шаг в сторону и ногой с разворота нанесла удар по корпусу, чуть выше живота. Моего противника тут же согнуло пополам, он подался вперед с выпученными глазами и открытым ртом. Я произвела подсечку, он плашмя грохнулся на спину и заругался на своем непонятном мне языке.
Не дав ему опомниться, я перевернула его на живот, надавила коленом на поясницу, а шею взяла в захват, задрав голову вверх. Он захрипел и напрягся, однако из моего захвата выбраться было уже невозможно.
– Ну что, дружок, поговорим? – прохрипела я ему в самое ухо.
Он снова задергался, но я усилила хватку, отчего его рот открылся сильнее, словно у рыбы, выброшенной на берег, а лицо побелело.
– Не советую дергаться, – посоветовала я. – Повторю свой вопрос: поговорим? Что?.. Ты что-то хочешь сказать? – Я чуть ослабила хватку, давая своему пленнику возможность ответить.
– Тебе не жить, женщина, – зло прохрипел он и облизнул кровь, которая из ноздрей стекла ему на губы.
– Не жить тебе, уже буквально через несколько секунд! – зашипела я ему на ухо и снова сдавила шею в захвате, при этом сильнее надавила коленом на область поясницы. – Если не начнешь со мной общаться, я просто сверну тебе шейные позвонки, и на этом твоя никчемная жизнь закончится. Так и?.. Что выбираешь?
Я выждала пару секунд, затем снова ослабила хватку.
– Что ты хочешь? – прохрипел он.
– Узнать, чего хотите вы? Кто вы такие? Зачем похищаете невинных женщин среди бела дня? – задала я давно назревшие вопросы.
– Я… я… не знаю… – хрипел он.
– Что не знаешь?.. Послушай, нет времени с тобой здесь возиться! Либо ты мне быстро все рассказываешь, либо я выключаю тебя…
– Ладно… – Он снова облизнул губы и сплюнул на землю. – Отпусти…
– Не отпущу, но дам тебе возможность говорить… – Я снова чуть ослабила хватку.
Он откашлялся и с сильным акцентом (видимо, от волнения) заговорил:
– Я ничего не знаю… Кто? Зачем? Что девушка… Мне сказали, надо поехать и привезти, я поехал…
– Ясно, ты всего лишь тупая шестерка… Говори, где держите женщину, которую вы похитили в лесу?
– Она… это… в доме. В доме ее держат…
– В каком доме?
– Это… на окраине… села. Да ее никто не обижает, поверь мне…
– Дом Шуры?
Он замолчал. Я снова усилила захват. Ахмет захрипел и даже попытался вырваться, но тут же понял, что этого лучше не делать. Если честно, у меня уже начали уставать руки от напряжения. Держать его долго в стальной хватке я не смогу, поэтому нужно, чтобы он как можно быстрее мне все рассказал.
– Да не дергайся ты! – велела я. – Значит, дом Шуры… Кто это такая?
– Она… шеф мой, ну и … ее мужик Толик… Бизнес у них типа… дом построили. Там твоя подруга.
– Где именно они ее держат?
– Не… не знаю… Дом большой…
– Сколько в доме человек?
– Да пошла ты! – неожиданно выкрикнул он и все же как-то изловчился и смог скинуть меня с себя.
Теперь я оказалась спиной на земле, а мой противник спиной на мне. Однако я не выпустила его из своего захвата, поэтому его шея осталась в моих стальных тисках.
– Сука-а… – прохрипел он, после чего попытался брыкаться ногами и достать меня локтем.
Я поняла, что если сильнее надавлю на шею, то просто-напросто задушу его. Убивать человека не входило в мои планы, поэтому я убрала руки и тут же отшвырнула его от себя.
Он, продолжая хрипеть, кашлять и отплевываться, уперся руками в землю и попытался подняться. Я ждала, дав ему возможность это сделать. Он поднялся, его злые глаза готовы были просверлить меня насквозь. Ох уж этот горячий кавказский темперамент.
– Хочешь сразиться? – спросила я и встала в стойку.
– Я тебя убью, женщина! – процедил он сквозь зубы и снова сплюнул кровью на землю.
– Да ты что?! – Я продолжала злить его. – Не можешь осознать, что женщина сделала тебя. Ну что ты, конечно… Ты же настоящий джигит, дитя гор, и тут вдруг какая-то баба расквасила тебе нос и распластала тебя по земле…
Он довольно шустро дернулся в мою сторону, но я этого ждала, поэтому ловко ушла от нападения. Я поняла, что больше нет никакого смысла тратить на него время – надо как можно быстрее спасать Ольгу. Слова деда Бориса подтвердились, поэтому у меня уже была примерная информация, где ее искать. А там разберусь на месте.
Ахмет развернулся и вполне уверенно пошел на меня. Несмотря на то что мужик был недавно мной повержен, он довольно ловко пытался одолеть меня в рукопашной схватке.
Я отбилась от его корявых и нечетких ударов и, улучив момент, нанесла ему четкий ответ в солнечное сплетение. И тут же удар ребром ладони по шее сбоку. Ахмет отрубился и снова упал на землю, на которой был буквально полминуты назад, только уже без чувств.
Через некоторое время он придет в себя, а пока его надо изолировать от общества, в которое он несет отнюдь не положительные деяния.
В старом доме я нашла какие-то замызганные веревки, которыми связала своему поверженному врагу ноги и руки. После оттащила его в сарай, где недавно затворницами были мы с Ольгой и из которого так удачно выбрались. Пошарила карманы моего пленника и нашла небольшую связку ключей и брелок сигнализации от машины. Недолго думая, кинула их себе в карман – замызганная «Лада Калина» мне может пригодиться.
«Из дома из окон он выберется быстрее», – заключила я, закрывая сарай на засов.
Пока очухается, пока избавится от веревок (если сможет), пока найдет вырытый нами лаз…
С этими мыслями я бегом вернулась в дом деда Бориса.
– Не больно долго ты там была, – встретил он меня, сверкая своими глазами-угольками.
Видно было, что старик ликует – не каждый день такие интересные события происходят в глухом, богом забытом хуторе.
– Деда, дай воды, – попросила я, вытерев грязным рукавом испарину со лба.
Он налил мне воды из графина, я с жадностью выпила, потом снова обратилась к нему:
– Дед Борис, у тебя есть ружье?
Он хитро посмотрел на меня, но ничего не ответил, однако его слегка блуждающая улыбка на морщинистом лице о многом говорила.
– Я знаю, что есть, – усмехнулась я. – Сам же говорил, что на охоту ходишь. А какая охота без ружья. Или ты меня обманул и кроме удочки у тебя ничего нет…
– Не обманул, – пробухтел он. – А тебе зачем? Ворон решила пострелять?
– Да, именно ворон хочу пострелять, – заулыбалась я. – Давно мечтала.
– Ишь какая – ворон пострелять, – проворчал он. – Кого ты решила обмануть? Небось какое смертоубийство затеяла? Ох, девонька, нехорошо это, такой грех на душу брать.
– Никого я, деда, убивать не собираюсь, просто попугать, ну и… для самообороны, если понадобится.
– Ладно, бог с тобой… – махнул он рукой и потом показал пальцем в сторону другой комнаты, спрятанной за тяжелыми занавесками. – Там оно у меня, сейчас принесу.
Через минуту дед Борис принес мне старую двустволку. Это было очень древнее ружье с засаленным от долгого употребления прикладом и расщепленным цевьём, но вид у него был вполне внушительный и грозный.
Осмотрев оружие, я поняла, что двустволка заряжена.
– Спасибо, деда! Родина тебя не забудет! – Я чуть было не расцеловала старика в его сморщенные щеки.
– Да ладно тебе… Вижу, ты девка непростая. На ФСБ, поди, работаешь? – И он снова хитро прищурился.
Я лишь слегка улыбнулась. А дед тот еще пройдоха.
– А патроны еще есть? – спросила я.
– Есть, конечно. Ох, и свалилась ты на мою спокойную жизнь, – ворчал он, но было видно по его глазам, как старик ликует от всего происходящего. – Мне для доброго дела ничего не жалко, лишь бы польза была. Только смотри, никого не убей из моего ружьеца-то… И верни потом обязательно. И гильзы тоже верни, я их снова набью. – Дед пошерудил рукой за печкой и достал небольшой картонный коробок. – Вот, все на кабана. Бери, сколько надо, да и иди уже с богом. А молоко не будешь?
С молоком я решила не рисковать, а вот кусок хлеба мне точно не помешает.
– Спасибо, молоко не буду, а вот хлеб съем с удовольствием. – Я отломила большой кусок хлеба и стала его жевать буквально на ходу.
– Спасибо еще раз, дед Борис! – сказала я с набитым ртом. – Я обязательно вернусь, обещаю. – Кстати… Дай-ка мне еще разок твой телефончик.
Старик протянул мне свою «Нокиа», и я тут же набрала номер своего приятеля Генки Петрова, служившего в силовых структурах. Его номер тоже всегда был в закромах моей памяти.
Я уже твердо решила, что буду действовать самостоятельно. Это мое дело, и мне не впервой находиться в подобных ситуациях. И я сама в силах справиться с подобной проблемой, как говорится, без шума и пыли (хотя насчет шума и пыли не обещаю). Но подстраховаться не будет лишним. Поэтому…
– Алло, Гена, привет, это Охотникова, – ответила я в трубку, когда услышала «да».
– Женя? Привет! Что это за номер? Что-то случилось? – тут же насторожился мой приятель.
– Гена, не задавай вопросов, у меня очень мало времени. Я просто хочу тебя предупредить, что если я до десяти вечера не выйду на связь, то можешь бить тревогу. Сейчас я тебе сообщу координаты, где я нахожусь…
– Господи, ты снова вляпалась в какую-то историю? Это связано с твоей работой?
– Да, – ответила я, не особо вдаваясь в подробности. – Я охраняю одну клиентку, но ее увели прямо у меня из-под носа, – почти правду ответила я. – Сейчас разрабатываю план по спасению…
– Женя, знаю я твои планы: парочка взорванных машин, искалеченные бандиты и… Так, говори, где ты? Я сейчас же высылаю группу.
– Гена, пожалуйста, не надо! Это очень долго, и вы можете наделать шуму и помешать мне. Извини… Ты же знаешь, я профессионал, и если я говорю, что справлюсь сама, значит, так оно и есть. На всякий случай решила подстраховаться.
– Ладно, я знаю, спорить с тобой бесполезно. Кидай мне геолокацию.
– Геолокацию скинуть не смогу в силу того, что мой гаджет этого не позволяет. Поэтому бери ручку или запоминай…
– Черт-те что… Диктуй!
Я быстро и лаконично объяснила Петрову, где я нахожусь, и попросила не вмешиваться преждевременно, ибо это может помешать моей операции по освобождению заложницы.
Генка заверил меня, что так и сделает, велел мне быть предельно осторожной и, как только все разрешится, связаться с ним.
– Помолись за меня, деда. – Я откусила очередной кусок хлеба, закинула ружье на плечо и скрылась за дверью.
* * *
Не раздумывая долго, я воспользовалась «Ладой Калиной», ключи от которой изъяла у Ахмета. Заведя двигатель, я резко стартанула с места, оставив после себя серое облако пыли и представив, как в очередной раз дед Борис с любопытством таращится в свое окно.
Поле я пересекла буквально за минуты три и оказалась в поселке Михайловка. Проехав по главной улице, где была добротная асфальтированная дорога, я через минут пять оказалась на другом конце поселка. Дома здесь были разные, от простых уютных деревенских домиков до больших двухэтажных фешенебельных коттеджей.
Еще поплутав минут десять, я поняла, что обнаружила искомый мной дом. Если верить словам деда Бориса, по описанию он походил как нельзя лучше. Также основным отличием было то, что этот деревянный дом оказался четвертым от края и отличался от остальных, довольно скромных и ветхих, своими размерами и ухоженностью. Если бы дело происходило где-нибудь в конце двадцатых годов, я бы решила, что там живет кулак. Отсюда не было видно, что происходит за высокой оградой во дворе, и только теплый весенний ветерок доносил оттуда приглушенные звуки музыки. А за домом виднелся угасающий дымок из трубы небольшого деревянного строения.
«Неужели эти уроды среди бела дня решили затопить баньку? – зло подумала я. – Странные какие-то. Сейчас я вам устрою баньку!..»
Машину, которой я так удачно воспользовалась, бросила на соседней улице. Затем через небольшой проулок я свернула на противоположную улочку, где с одной стороны виднелся лес, а с другой шли рядами бесконечные огороды.
Осмотревшись, я прикинула, как мне лучше пробраться к нужному мне дому, поэтому быстро по картофельному полю подбежала к соседнему старенькому домику, больше похожему на дачу. Ограда здесь была обычная деревянная и покосившаяся, но я воспользовалась калиткой, которая без труда открылась и впустила меня на территорию чужого двора.
Я снова осмотрелась и прислушалась. Вокруг была тишина. Хозяева этого дома либо еще нежились в постели, либо попросту отсутствовали. Второй вариант для меня был более предпочтительный.
Быстро пройдя через полузаброшенный сад, я подобралась к новой деревянной сплошной ограде примерно в два метра высотой. Именно за этой оградой и находилась территория нужного мне дома, и где, по словам Ахмета, держали бедную Ольгу.
Устроив ружье за спиной, я слегка подпрыгнула и, ухватившись за край, подтянулась. Моему взору открылась довольно большая территория, вполне ухоженная, тут и там были разбиты клумбы начинающих цвести цветов, также яблони, абрикос, чуть в стороне находилась уютная беседка, а за ней сам дом. Немного левее, ближе к огородам, находилась та самая баня, из черной длинной трубы которой струился дымок. С этого ракурса размеры бани впечатляли. Наверно, там могли париться одновременно человек десять, а то и больше.
Для меня до сих пор оставалось загадкой, сколько людей находится в доме, поэтому действовать надо предельно осторожно. Еще раз внимательно осмотрев территорию своим зорким взглядом, я прикинула, что для начала мне надо преодолеть расстояние до этой пресловутой бани и там на время затаиться. Главное, чтобы на территории не оказалось собак. С этими «друзьями человека» у меня особые отношения.
Перемахнув через ограду и бесшумно приземлившись, через несколько секунд оказалась около бани. И сделала это вовремя. Дверь бани отворилась, и из нее кто-то вышел. Через секунду я выглянула из-за сруба и увидела одного из наших похитителей, что был изначально в джипе за рулем, а потом лесу. Это меня вдохновило – значит, домом я точно не ошиблась.
Мужик, отряхивая руки, направился к дому. В этот момент на крыльце появился еще один парень, он выглядел моложе остальных, был коренаст, с копной соломенных волос. Ни дать ни взять деревенский Ванька.
– Колёк, банька почти готова, – сообщил ему тот, что вышел из предбанника. – Веники я запарил. Сообщи Толику и Шурочке, что скоро можно идти париться.
После чего он зашел в дом и скрылся в его недрах. Новый действующий персонаж по имени Колёк некоторое время бесцельно походил по двору и тоже зашел в дом.
«Интересно, где они держат Ольгу?» – подумала я, окидывая своим взглядом всю территорию.
С другого торца дома, как я успела заметить еще на центральной улице, находился гараж и еще какая-то пристройка. Возможно, свою пленницу они держат где-то там. Значит, в первую очередь мне надо пробраться туда и все тщательно там проверить. Если Ольги там не окажется, то тогда придется штурмовать сам дом. И далее уже, как говорится, война план покажет.
Взяв ружье на изготовку и прижимаясь к стене бани, я вышла из своего укрытия и уже наметила быстро обежать дом в сторону гаража и пристройки. Но в этот момент на крыльце открылась дверь…
Скрыться обратно я бы не успела – меня могли успеть засечь, а стрелять в выходившего было бы глупостью и преждевременным обнаружением моей персоны. Поэтому я чисто инстинктивно приоткрыла рядом находящуюся дверь и юркнула внутрь.
Переведя дух, я затаилась. Кажется, меня никто не заметил. Я с любопытством осмотрела предбанник, в котором оказалась. А обстановка вполне шикарная, ничего не скажешь! Стол и стулья из светлого дерева. На столе самовар, чашки, рюмки, тарелки и прочая белиберда. В углу небольшой холодильник, на стене плазма, а напротив два кожаных дивана. Хотя нет, если присмотреться, то это все-таки кожзам. У дальней стены стояла длинная лавка, а на ней лежали сухие березовые веники.
