Марина Серова
Семь убийц и одна девушка
Глава 1
Я встрепенулась, словно кошка, почуявшая приближение своего смертельного врага. Так же, по-кошачьи, медленно повернула голову к двери и прислушалась. Снаружи были слышны звуки, которые мне совсем не понравились. Не то, чтобы они были необычными, просто создалось впечатление, будто в «доску пьяный» мужик шел по коридору, мотаясь от стены к стене, ввиду своей «застенчивости» и полной невменяемости. А затем, не удержавшись на болтающихся ногах, он ударился о мою дверь, то есть приложился к ней каждой клеточкой своего проспиртованного организма. После чего – опять же, судя только по тому, что доносилось до моего слуха, – медленно сполз на пыльный плиточный пол.
Все бы ничего, я бы не обратила никакого внимания – человек отдыхает по-своему, как умеет, может быть, по-другому у него просто не получается, но я услышала явственный стон. Причем, вне всякого сомнения, женский.
На улочках города Прибрежноморска, популярного в стране курорта, праздновали День независимости России. То есть было 12 июня. И этот день мне никогда не забыть.
Уже целый час под окнами пансионата, название которого я упоминать не стану, чтобы не заниматься рекламной кампанией в пользу данного заведения, взрывались петарды всевозможных модификаций. А так хотелось отдохнуть! Вернулся усталый человек (это я про себя) к себе в номер, только прилег отдохнуть, и тут же – бум! бум! Как еще за звуковой стеной взрывов я расслышала, что происходит в коридоре?
Любопытство взяло верх над благоразумием. Я поднялась с кушетки, продефилировала по направлению к выходу из номера и открыла дверь.
К моим ногам упала белокурая кудрявая головка. Темно-серый в квадратик линолеум у самого входа оказался измазанным кровью. Кто-нибудь другой на моем месте сейчас мог сказать бы: мол, пол залит темно-красной жидкостью, напоминающей по виду человеческую кровь, и так далее. Но мне такая ерунда не присуща. Если я вижу, что на поверхности пола кровь, то значит, так оно и есть, и я так и скажу. И нечего тут наводить тень на плетень.
Я тут же нагнулась над телом, подхватила упавшую девушку под безжизненные руки и затащила в свой номер. Она внезапно громко вскрикнула, и я поняла, что сделала ей больно.
Я не ошиблась. Кровоточила ее правая рука. А если говорить точнее, то плечо. Девушка открыла глаза, подсознательно пыталась зажать рану левой рукой, но у нее это плохо получилось. Плечо было залито кровью, и пальцы неуклюже скользили.
Сначала надо было закрыть дверь номера. Отпустив незваную гостью, то есть позволив ей растянуться на полу, я прикрыла дверь, заперла ее на ключ и вернулась к девушке.
– Эка тебя угораздило! Дай-ка посмотреть, что с рукой.
Я нагнулась над белокурой красавицей. Она беззвучно плакала, закрыв глаза, и прямо на глазах теряла силы.
Огнестрельная рана. Пуля пронзила мышцы и… При чем здесь, собственно, «и»? Сквозная рана, пуля неизвестно где. Может быть, застряла в растущем у дороги дереве или в стене какого-нибудь здания. Или улетела вообще неизвестно куда.
Моя аптечка была при мне. Несолидно бегать по аптекам, если вдруг случится неприятность. Год назад мы с тетей Милой делали ремонт в квартире, так она случайно задела рукой за гвоздь, торчавший из дверного наличника, и сильно пропорола кожу. Куда лететь? В больницу? Сейчас! В автомобильной аптечке Жени Охотниковой имеется все необходимое. Рану быстренько промыли, обработали йодом, наложили повязку и – сиди, тетушка, отдыхай. Вот и сейчас поступим так же.
Я достала жгут, перетянула руку девушки выше раны и принялась обрабатывать ее. Сначала перекись водорода, чтобы смыть кровавые потеки, стрептоцид, затем тугая – но в меру! – повязка.
Главное, чтобы рана не загноилась. Но я оказала лишь первую помощь, затем обязательно нужно ехать в больницу, где раной займутся специалисты и приведут ее в порядок, не забыв задать парочку неприятных вопросов по поводу войны на улицах. Да и в милицию следует сообщить, потому что таков порядок. В принципе врачи сами должны это сделать согласно правилам.
Теперь можно разглядеть девушку внимательней. Про белокурые крашеные кудряшки я уже упоминала. Они ниспадали до плеч, едва касаясь их. Лоб чистый, как у трехлетней девочки, чуть вздернутый нос с тонкими ноздрями, дождевое облачко серых глаз. На подбородке ямочка, как у Спартака. Вернее, не у самого предводителя римских гладиаторов, а у актера, который создал его бессмертный кинематографический образ, – Кирка Дугласа. Пухлые, почти бескровные губы. Щеки, как у игрушечной матрешки, с той разницей, что у той они красные, как болгарский перец, а у моей новой знакомой в данный момент они были зеленоватые. То ли от потери крови, то ли от страха. Скорее всего одновременно от того и от другого. Бывает и такое в нашей жизни.
– Как тебя зовут? – спросила я.
– Светлана, – едва дрогнул бледный рот.
– Отличное имя, оно мне нравится. Теперь рассказывай, что случилось.
Светлана мотнула головой, будто отгоняла надоедливую маленькую мошку, норовящую сесть ей на щеку.
– Не знаю… Ничего не знаю…
Это мне уже не нравилось. Человек попадает в мои руки с простреленным плечом и заявляет, что понятия не имеет о том, что произошло.
– У тебя рука пробита насквозь. Кто в тебя стрелял?
– Я их не знаю. Какой-то пьяница вручил мне странную записку с непонятным предупреждением, но я не обратила на нее внимания. А потом началось…
– Записка с тобой? Та самая, странная, с предупреждением.
– Нет, я ее выбросила сразу же. Чушь какая-то…
– Зря! Ты поступила совсем не умно. Неграмотно с юридической точки зрения. Нападавших было несколько?
– Не знаю… Один… А может быть, трое или четверо. Может быть, больше… Я не знаю…
Девушка бредит, больше ничего конкретного не скажешь про ее состояние. Четверо убийц посреди огромной празднующей толпы? И все с пистолетами? Идиотизм. Ладно, будем играть по ее правилам. Пока…
– Стрелял один из них или вся компания производила выстрелы?
– Наверное, все четверо… Или пятеро… Кошмар какой-то!
Так-так, количество нападавших увеличилось. Скоро придем к тому, что это был целый взвод автоматчиков. Правда, если бы на Светлану было совершено нападение с использованием автоматического оружия, то она так и осталась бы лежать там… Только где – там? На лужайке или на асфальте? Или возле бассейна на территории пансионата? Мерзавцы ловко использовали момент. Когда вокруг взмывают в воздух ракеты, издавая оглушительные хлопки, можно безбоязненно использовать стрелковое оружие. Хотя я что-то не то говорю. Если, например, пистолет с глушителем, то его выстрел и в тишине трудно услышать. В принципе звучание обычного ствола распознать можно, но это под силу только профессионалу. Пистолет и петарды звучат по-разному. Лично я не напрягалась, прислушиваясь к звукам на улице, потому что слегка задремала. Только происходящее у моей входной двери заставило меня очнуться от навязчивой дремы.
– Довольно сложно услышать выстрелы, когда на улице такой шум. Музыка играет, все орут.
– Я не только слышала. Я их видела!
– Но попал в тебя один из тех, кто стрелял?..
Светлана кивнула.
– Я споткнулась на ступеньках, качнулась влево, и пуля попала в руку…
– Кто они? Ты смогла разглядеть их лица? Знакомые тебе люди или неизвестные?
– Я никого из них не знаю.
– Тогда что они хотели от тебя?
И снова движение головой – ответ отрицательный.
Я принялась рассуждать вслух:
– Если у тебя есть враги, то они могут нанять киллера. Но для этого должна быть очень веская причина – киллер стоит недешево, поэтому устранение тебя как нежелательное лицо должно принести сверхприбыль. Другую причину мы вряд ли найдем. Обычно за всем подобным стоят деньги, в каком бы виде они ни пришли к тому, кто желает ими обладать. Но сразу четыре или пять киллеров? Целая команда? Как они будут делить между собой зарплату? По какому принципу? Поровну? Или главная доля достанется тому, кто сделал смертельный выстрел? Остальные будут вознаграждены по мере меткости попадания в жертву? Ерунда какая-то. Другая версия – хулиганство. Однако тогда придется признать, что распоясалась шпана не на шутку, если принародно пытается стрелять по людям. Если имеет место версия номер два, то налетчиков мы вряд ли найдем. Поозорничали, так сказать, и скрылись. Хотя набить им морду не помешало бы, в целях воспитания. Если состоятелен первый вариант, то от тебя не отстанут, пока не доведут дело до конца. Хотя выбран странный способ – с разных точек да еще с помощью пистолета. Гораздо спокойнее инсценировать несчастный случай на дороге или подождать у подъезда дома с автоматом, на краденой машине. Короче, в милицию пойдем? Надо сделать соответствующее заявление. Поступить по-другому никак нельзя, это положение касается всех граждан абсолютно. И тебя тоже.
Светлана поджала губы, что должно было означать что-то типа «не знаю». Лично я так поняла.
– Думай, пока не поздно. Ты сама местная?
Девушка покачала головой:
– Из Тарасова.
– Откуда? – Мои глаза превратились в два блюдечка из кофейного сервиза.
– Тарасов… На Волге…
– Можешь не объяснять, где этот город находится. Я сама имею там постоянную прописку. Отдыхать приехала?
И снова отрицательный жест:
– Работать.
Это уже интересно.
– В качестве кого, если не секрет? Надеюсь, не девушкой по вызову? Здесь и своих девиц хватает, приезжих тоже – воз и маленькая тележка. Конкуренция большая. Прибрежноморск – популярный курорт.
– Нет. Я пою с группой.
– Известные исполнители? Скажи название. Извини, я не особенно слежу за культурной жизнью Тарасова по причине нехватки времени. Я с трудом выбрала несколько свободных дней, чтобы съездить на отдых. – Тут я немножко слукавила, чуть преувеличив суматошность своей жизни.
– Обычный музыкальный коллектив из филармонии… Просто договорились с местным начальством поиграть здесь в течение месяца в одном из диско-клубов.
Да, задачка…
– Рассуждаем дальше. Если у тебя есть враги, то они наверняка остались в Тарасове.
– У меня нет врагов. – По щекам Светланы потекли слезы.
– Точно?
Она кивнула.
– Надеюсь, что действительно так, – сказала я вслух, а про себя подумала, что это еще предстоит выяснить. – Родители пожилые?
– У меня одна мама – Александра Никифоровна Преображенская. Предпенсионный возраст.
– Брат или сестра есть? Я имею в виду родные, не двоюродные.
– Нет. Я единственная дочка в семье.
И неповторимая, наверное…
– Доля в музыкальном бизнесе у тебя есть?
– Нет. Просто получаю свой маленький процент от сбора. Всем остальным владеют музыканты.
– Самоучка или профессионал?
– Я закончила консерваторию, основная моя работа – в детском клубе. Зарплата там – никакая.
Это еще мягко сказано. Значит, Светлана педагог. Тогда коснемся ее окружения. Среди учителей, особенно женщин, много особ вздорных, скандальных и стервозных. Но единственное, на что они тянут в смысле доставания окружающих, – наорать на наиболее тихих и безответных.
– Жених есть?
– Кто?
– Молодой человек, с которым ты встречаешься при свечах.
– Нет.
– Даже ребята из группы не прельстили тебя? Обычно их боготворят.
– Нет-нет! – девушка замотала головой.
– Значит, поводов для ревности не подаешь никому?
– Ни в коем случае!.. Даже не думайте об этом.
Конечно, пока я перебрала далеко не весь список мотивов, по которым совершаются налеты на людей, но, чтобы продолжить его, мне нужно время, часа два, например. Приведу мозги в порядок и придумаю еще парочку вопросов.
– Если ты такая идеальная, то почему в тебя стреляют? Согласись, что ты чуть было не превратилась в труп! Если бы стрелок взял, – я посмотрела на плечо девушки, – сантиметров на тридцать левее, то пробил бы тебе сердце. После чего мы с тобой вряд ли разговаривали бы и обсуждали проблему неизвестных с пистолетами.
Странный какой-то случай. И вообще надо что-то делать, пока не пришла моя соседка по комнате. Марта Георгиевна, сутулая старая дева, тощая, как детский велосипед, носила очки с толстенными линзами на широком носу, бесформенный узел грязно-русых волос на затылке и имела низкий прокуренный голос, похожий на мужской. Я очень радовалась, когда ее не бывало в номере, потому что поговорить нам с ней особенно не о чем. Так, перебрасывались парой фраз о вещах, которые ничего не значат даже в жизни бомжей. Марта Георгиевна приехала сюда для того, чтобы осуществить давнюю мечту – найти себе спутника жизни. Такого же непонятного, как и она сама. Какого-нибудь маленького, лысенького, с толстенькими ляжками, в бесформенных джинсах мужчинку. От всей души желаю ей счастья в личном плане. Если она вдруг явится сюда не одна да еще с намеком, чтобы я часок погуляла по пляжу, то с удовольствием предоставлю ей возможность приятно провести время.
Ох не вовремя я вспомнила о соседке – в дверь номера тут же постучали. Светлана встрепенулась было, но я успокоила ее жестом.
– Это, наверное, моя соседка по комнате, не волнуйся. Она, конечно, удивится происходящему, но мы ей все объясним очень доходчиво.
Я подошла к двери, но открывать пока не стала, а спросила:
– Марта Георгиевна?
– Да, – коротко ответили из коридора низким голосом.
Я повернула ключ в замочной скважине и открыла дверь.
Вместо моей соседки по комнате на пороге стоял мужчина лет тридцати пяти, с пляжным полотенцем, перекинутым через правую руку. Гладко выбритый, с обожженным южным солнцем лицом, на глазах темные очки. Он оттолкнул меня, не отрывая взгляда от лежащей на тахте Светланы, сбросил с руки полотенце, под которым оказался пистолет. Ствол поднялся кверху и направился было в сторону девушки, которая громко закричала от ужаса. Но я ухватила кисть мужчины обеими руками, резким движением отвернула пистолет в сторону и, потянув руку киллера вниз, ударила коленом правой ноги по его запястью.
Прогремел выстрел. Пуля пролетела чуть ли не по полу и проделала безобразную дыру в нижней части дверки двустворчатого шифоньера, предназначенного для того, чтобы посетители пансионата хранили там свою одежду и прочие причиндалы.
Убийца не выпустил пистолета из руки. Он рванулся от меня и даже ударил кулаком левой руки по лицу наотмашь. Я успела нагнуть голову, и удар пришелся вскользь. Мне пришлось поднырнуть под руку с пистолетом и вывернуть ее на определенное количество градусов.
Удар ногой в живот заставил незваного посетителя согнуться и выпустить пистолет. Вторым ударом я свалила его на пол, заломила руки за спину и связала их сзади тем самым полотенцем, которое киллер принес с собой и тем самым облегчил мне работу. Правда, для того, чтобы подобрать вышеозначенный предмет, мне пришлось действовать с быстротой мангуста, проводящего разъяснительную работу среди кобр. С молниеносной быстротой, присущей только этому замечательному зверьку, я бросилась к пистолету, упавшему на пол, подобрала его и мгновенно возвратилась обратно.
– Ах, боже мой! – услышала я возглас и обернулась.
Теперь на пороге стояла недавно упомянутая мною Марта Георгиевна. Вытаращив глаза, она лицезрела эту сцену, а за ее спиной прятался мужичишка – маленький, лысенький и в очках, точно такой, какого я представляла в своем воображении. Даже насчет его одеяния я не ошиблась – на нем были бесформенные джинсы синего цвета.
– Будьте добры, Марта Георгиевна, – произнесла я, в упор глядя в ее бесцветные глаза, – не в службу, а в дружбу, позвоните в милицию. И, пожалуйста, вызовите «Скорую помощь». Кстати, нам испортили шифоньер. И к тому же здесь произошла попытка убийства.
Кто испарился быстрее – моя соседка по комнате или ее партнер, – не могу сказать точно.
Глава 2
Восемь бывших друзей-одноклассников собрались в уютном погребке под названием «Бавария», чтобы расслабиться, пообщаться и похвастаться своими жизненными успехами.
В феврале прошлого года, в первую субботу этого самого короткого в году месяца, через двадцать пять лет после окончания средней школы они встретились на празднике выпускников. Тогда-то приятели и договорились, что соберутся узким кругом в городе Прибрежноморске в начале июня, когда климатические условия вполне приемлемы. То есть пока не слишком жарко и нет еще толп приезжих со всей России.
Восемь членов теплой компании – это восемь довольно успешных в делах мужчин, достигших – каждый в своей области – определенного положения в тех городах, где они обосновались, сделав карьеру. Итак, по порядку.
Иванов Сергей Александрович. Бизнесмен. Торговля электроникой. Владеет крупным магазином, реализующим магнитофоны, музыкальные центры, бытовую технику и сотовые телефоны. Возможно, на складах его магазина завалялась еще какая-нибудь мелочь вроде огнестрельного оружия. Среднего роста, заметный животик, высокие залысины, очки на узких глазах.
Кондратьев Николай Владимирович. Мэр города. И этим все сказано, уточнения не требуются. Широкоплечий, темные волосы зачесаны назад. Взгляд энкавэдэшника тридцатых годов – твердый, как чугунная ванна.
Соколов Дмитрий Иванович. Депутат областной думы. Круглое добродушное лицо, очень короткая стрижка. Почти постоянно улыбается чему-то. Хорошо подвешен язык. Наверное, именно благодаря ему Дмитрий Иванович оказался в рядах депутатов областной думы.
Фадеев Александр Иванович. Начальник ГУВД, большая шишка в городе. И, как большая шишка, его тело имеет форму овала, утолщающегося в середине, на уровне живота. Стрижен под расческу. Много пьет. Причем сначала долго не хмелеет, а затем внезапно становится пьяным в стельку, омерзительным и очень опасным.
Батталов (именно через два «т» почему-то) Марат Эльдарович. Менеджер мощной нефтяной компании. Тонкие черты лица, черные волосы, зачесанные на левую сторону. Говорит мало, слушает внимательно, кивая головой. Постоянно перебирает четки. Хороший экономист.
Головко Андрей Михайлович. Владелец радиостанции «Радио Га-Га». Ходит с плеером, слушает группу «Queen». Обожает эту глэм-четверку. Особенно ранние концерты, когда Меркьюри, Мэй, Дикон и Тэйлор культивировали глэм-рок. Невысокий, простоватая внешность, как у пастушка из сказки. Любит копченое сало.
Марчук Николай Сергеевич. Продюсер. Работает в агентстве, организующем гастроли артистов в своем городе. Рост метр восемьдесят пять. Греческий профиль. Вьющиеся белокурые волосы. Сыплет анекдотами направо-налево. Ходит преимущественно в джинсах – это его любимая одежда.
Токарев Владимир Николаевич. Мафиозник. Этим тоже все сказано. Среднего роста. Мощная нижняя челюсть. Сломанный нос. Цепи на шее не носит принципиально. На левом предплечье, на внутренней его части, наколка: голый мужчина, держащий правую руку между ног. Это самая примечательная картинка, другие наколки – обычные.
Итого восемь бывших школьных приятелей. Люди разные, с разными интересами, разные по роду занятий… Но чем-то они оказались близки друг другу и сейчас, четверть века спустя после окончания школы.
Сегодня они встречались уже третий вечер подряд, баловались пивом. Место, где теплая компания проводила время, напоминала погребок, каких много где-нибудь в Германии, в Чехии или Словакии. Крутые, заворачивающие направо ступеньки. Стены отделаны лакированной доской. На полу плитка сорок на сорок, выполненная под природный камень. Круглые деревянные столы с пятнами от пролитого пива, массивные скамейки. Прилавок небольшой, на полках «международная выставка» напитков разных сортов: от пива до коньяка. Крепкие напитки стоят на виду больше для бутафории, потому что погребок «Бавария» специализируется на пиве. Пиво холодное, привозное.
Великолепная восьмерка была единственной компанией, которая занималась активным отдыхом с пивными кружками в руках, других посетителей не было. Приятели заплатили владельцу как бы за аренду помещения на два-три часа.
Однако истекал уже четвертый час этого милого времяпрепровождения. Друзья-приятели были уже хороши. Даже господин Фадеев неуверенно поставил на стол последнюю пустую кружку, а Соколов беспрестанно бегал в туалет. Разговор стал тягучим, как бы ни о чем.
– Гавайи уже приелись. Бабы – как пробки, заскорузлые какие-то. По-моему, наши девки лучше, аккуратнее, что ли. Музыка абстрактная с их гитарами только тоску наводит. То ли дело рок-музыка! Одни «квины» чего стоят. Столько лет слушаю и все балдею.
Излияния Андрея Головко вызвали противоречивые отзывы. Если с первой частью его рассуждений все согласились, то вторая, как предмет не всем понятный, вызвала кривые ухмылки.
– А давайте махнем в следующем году, зимой, в Брянскую область, – лениво предложил Кондратьев. – Организуем охоту. Оружие у всех есть?
– Ну нет, – скривился Фадеев. – Я уже сыт по горло охотой. Да и вы, насколько я слышал, уже по сто раз и где только не охотились.
– Да, все уже надоело, – поддакнул Соколов. – В космос, что ли, слетать? За миллион долларов.
– Больше ничего не остается! – заржал Токарев. – Только, боюсь, у нас с вами бабок не хватит. Если пристрелить кого-нибудь, вот тогда не обеднеем. Уложимся в бюджет.
– А что, идея! – оживился Батталов. – Давайте на спор, кто лучше справится с заданием – убрать парня, которого мы найдем в толпе. Или девку, что еще проще. Просто выберем наугад, кто больше понравится.
– Не понял, – икнул Иванов. – Кого выберем?
– Любого, из толпы. На кого палец укажет.
– И что будет дальше? Я лично не хочу иметь неприятности с органами!
– Хорошо, давайте иначе, без личного участия. У каждого из нас есть свои люди – доверенные лица. Назовем их так – «посланцы». Их мы пошлем выполнять работу от своего имени. А работа на сей раз будет… своеобразная. У ваших людей оружие наверняка имеется. Они начинают охоту, а мы складываемся по десять тысяч долларов. На кону, получается, стоит восемьдесят тысяч. Чей человек доберется до жертвы первым, тот и получит весь банк.
– Они другу другу будут наступать на пятки, – резонно заметил Николай Марчук.
– В этом-то весь интерес! – засмеялся Батталов. – Представляете, они отпихивают друг друга, чтобы нанести решающий удар? Они начнут бороться за право сделать смертельный выстрел! Естественно, победитель спора заплатит своему подручному из тех восьмидесяти тысяч. Человек не должен работать бесплатно.
– А если он попадется? – с сомнением в голосе произнес Иванов. – Влетит в ментовку?
– Наймет адвоката, и все такое. Не мне же вас учить, как поступать в таких ситуациях.
– Не каждый согласится, – возразил Головко. – Все-таки мокрое дело.
– Брось! Бабки нужны всем. Конечно, наши подручные получают у нас неплохую зарплату, но лишняя копейка им не помешает. К тому же мы будем прикрывать своих подопечных, не бросим их в беде.
– Я не согласен, – заявил вдруг Токарев.
Все дружно повернули головы к мафиознику.
– В чем дело? Потерял квалификацию? У тебя сколько жмуриков на лицевом счету? Наверное, воз и маленькая тележка?
– Так я вам и сказал! Только не нравится мне то, что вы задумали, убирать случайного человека… Нет, это не по закону.
– По какому такому закону? Гражданскому или уголовному?
– По нашему закону, – произнес Владимир Николаевич. – Одно дело – убрать конкурента или выполнить работу, другое дело – организовывать охоту. Нет, в таком деле я не участвую. Так что на кону не восемьдесят тысяч, а семьдесят.
– Ты хорошо подумал? – поинтересовался Кондратьев. – А нам всем идея понравилась. Хоть как-то развлечемся.
– Фуфло, а не идея. Дурь. Короче, пацаны, я – вне игры.
– Ну и черт с тобой, – раздраженно махнул рукой Соколов. – Не хочешь, не надо. Только… человечка дай. У меня среди сотрудников таких специалистов нет.
– И человека не дам, мне мои люди самому нужны. Поэтому светить их не буду. Не в моих интересах.
– Человека я тебе дам, Дима, – сказал Фадеев. – Мои люди умеют обращаться с оружием, не то что некоторые слабаки.
Наверное, намек был направлен на Токарева, но тот не подал вида. Просто проглотил, и все. А может быть, не понял.
– Послушайте! – произнес Головко. – А почему бы нам не сброситься по-другому? Пусть на кону будет сто тысяч, все-таки круглая сумма. Сколько это получится на брата?
– Сейчас посчитаем. – Соколов полез за своей записной книжкой и ручкой.
Дмитрий Иванович долго сопел, подсчитывая денежки, и Токарев не выдержал:
– Ну что там такое?
– Тебе-то какая разница, если не участвуешь в деле? – загремел Фадеев, который уже был на автопилоте.
Мафиозник промолчал, не придумав ничего толкового в ответ.
Наконец Соколов произнес:
– Вышла такая цифра: четырнадцать тысяч двести восемьдесят шесть долларов на брата.
– Годится, – кивнул Фадеев.
– Минутку! – возразил Марчук. – У меня при себе нет таких денег. Как я могу обеспечить банк?
Нашлась еще парочка приятелей, у которых было туго с наличностью.
– Не беда, ребята! – улыбнулся Батталов. – Мы никуда не денемся, можно заплатить и по факту. Возможна даже рассрочка. Я думаю, нужно идти навстречу друг другу. Давайте обсудим детали. Или, другими словами, выработаем правила, которых нужно неукоснительно придерживаться. Правило первое: пользоваться только пистолетами. Никаких автоматов, гранат и финок.
– Правило второе, – сказал Головко. – Если претендент вышел из игры, то его участие не возобновляется.
– Согласны.
– Правило третье: никаких попыток с нашей стороны убрать конкурента, то есть сдать его правоохранительным органам или другим лицам, убить, – последовало предложение от Иванова.
– Согласны.
– Есть вопрос! – поднял руку Марчук. – Жертва должна знать о том, что ее будут преследовать с целью убить?
– Зачем ей это знать? – удивился Батталов. – В этом случае она будет пытаться обезопасить себя, обратится в милицию, а это нам не на руку.
– Как раз хорошо – преодоление трудностей всегда вызывает неподдельный интерес. Глупо было бы взять и подстрелить ничего не подозревающего человека.
– Правильно, – кивнул Фадеев. – А в чем, собственно, дело?
– Так что, будем предупреждать «Бегущую впереди»? Мы ведь, как я понял, остановились на кандидатуре женского пола. Да, кстати, можно так и озаглавить нашу операцию, – сказал свое слово Марат Эльдарович.
– Будем, – кивнул Иванов. – Надо жертве дать шанс. И пусть действительно это будет девушка. С парнем возни больше – он лучше соображает, в армии служил, может быть… А насчет права на защиту… Даже преступники его имеют. – В этот момент Сергей Александрович бросил игривый взгляд на Токарева. – Таким же правом должна обладать та, кого мы выберем. Позвоним, скажем, по телефону или передадим записку.
– Ни то, ни другое! – замотал головой Кондратьев.
– Почему? – чуть ли не одновременно прозвучал вопрос от всех сразу.
– Чтобы не опознали голос и не сверили почерк!
– Никто не опознает, – махнул рукой Головко. – Написать пару слов или позвонить можно нанять за копейки кого угодно, ничего не объясняя.
– Кто за это предложение, прошу голосовать, – произнес Соколов.
Все тут же подняли руки, только начальник ГУВД малость запоздал. Вначале он допил свое пиво, а потом, спохватившись, махнул левой рукой с печаткой на среднем пальце.
– Еще одно предложение! – произнес Кондратьев. – Исполнители не должны знать друг друга лично.
– Не будут.
– И еще…
– Господи, когда же ты угомонишься! – не выдержал Марчук.
– Это последнее предложение. В любой момент мы можем отозвать своих людей и выбыть из игры.
– Но без возврата денег! – вставил Соколов. – Не хочешь рисковать – не надо. Однако сумма на кону должна быть неизменной.
– Ну и жадным ты стал, Дмитрий, – покачал головой Иванов.
– Не жадным, а справедливым. Малодушничать можно, а деньги забирать нельзя.
– Ладно! Хватит пререкаться! Берем проект за основу? – Марат Эльдарович обвел всех присутствующих ясным взором.
– Берем! – Члены компании подняли кверху кружки. – Пусть победит сильнейший!
– Минуточку! – подал голос Иванов. – А вдруг кто-то захочет играть нечестно?
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Головко.
– Я думаю, что хорошо бы пригласить наблюдателей со стороны. Они будут докладывать нам о том, как соблюдаются правила. Мы им заплатим. Немного.
– Хорошая мысль! – воскликнул Соколов. – Только кто будет наблюдать?
– Вова Токарев! – рассмеялся Марчук, за ним прыснули остальные. – Он все равно не в деле!
Не улыбался один мафиозник.
– Чего вы от меня хотите?
– Тебе все равно делать нечего, так хоть понаблюдай.
– Хрен вам, не хочу.
– Тогда пусть твои ребята присмотрят за нашими. Не бесплатно же! Дополнительный зароботок никому лишним не будет.
– Я спрошу у них, но сам никакого участия не принимаю.
– Как хочешь.
Собрание еще продолжалось, но все остальные разговоры велись на посторонние темы. Однако каждый из участников задуманной охоты про себя начал прикидывать шансы на выигрыш и строить планы, как организовать свои действия так, чтобы победить.
* * *
На следующий день приятели пошли выбирать жертву. На часах было десять вечера по местному времени. Уже стемнело. Собрались все, кроме Токарева.
– Мог бы прийти ради приличия, – произнес Соколов. – У него было время, чтобы подумать и передумать. Однако не пришел.
– Ну и черт с ним! – проговорил Головко, меняя кассету в плеере, и добавил как бы про себя: – А нас ждет незабываемая «Ночь в опере».
Остальные пожали плечами в ответ.
– В городе Прибрежноморске много приезжих, никто не найдет никакой связи между жертвой и нами, – разглагольствовал Батталов. – Кто-то приезжает, кто-то уезжает… Местный криминал тоже, надо сказать, не дремлет, действует по своему плану. У него свои задачи, у нас – свои.
– Куда двинем-то? – поинтересовался Фадеев.
– В самое людное место. Где тут народ собирается? Больше народу – шире возможность выбора для нас.
В этот момент появился мафиозник в сопровождении двух парней с такими же сломанными носами, как у босса.
– Надо же! – всплеснул руками Марчук. – В прямом эфире появился наш общий друг Вован Токарев! Слушатели нашего радио, весьма изысканная аудитория, рукоплещут у своих приемников.
– Чего разорался, блин! – буркнул мафиозник, размахивая перед носом Марчука банкой пива. Его гориллы отошли в сторонку и закурили. – Я просто шел мимо. – Смотрю, вы тут отираетесь, как проститутки в коридоре гостиницы.
– Может, надумал присоединиться к нам? Город ждет твоего решения. Почему бы и тебе не решиться – взять да и поставить на кон пятнадцать сотен баксов? – спросил Фадеев. – Или туго с деньгами?
Токарев помотал головой.
– Нет, не надумал. Руководи своими ментами и не лезь в мою душу. Просто мне интересно, кого вы выберете.
– Ему интересно… – усмехнулся Батталов. – А нам интересно, почему ты не с нами? Тебе сам бог велел поучаствовать в игре. Сноровка имеется, да и подручные всегда рядом.
– У них без вашей затеи есть работа. Кстати, они действительно могут присмотреть за вашими «посланцами». Только оплата работы – вперед.
