Марина Серова
Рецепт предательства
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015
Глава 1
– …Нет! Это убийство! Настоящее убийство! Я знаю…
– Но почему вы так уверены? Ведь вы сами говорите, что у врачей нет никаких подозрений…
– Нет! Я знаю.
Телефонный звонок раздался рано утром, и вот уже битых полчаса я слушала истеричные выкрики находящейся не в себе женщины, у которой несколько часов назад в больнице умер муж. Легочная инфекция – самый некриминальный диагноз из всех, что мне доводилось слышать, но тон женщины выдавал привычку повелевать, и приходилось мириться с ее настойчивостью.
– Что привело вас к мысли, что смерть спровоцирована кем-то? – стараясь говорить как можно спокойнее, спрашивала я. – Вы имеете какие-то подозрения, вам угрожали?
– Еще какие! Еще какие подозрения! Я имею. Но это… это не телефонный разговор.
Поняв, что мне не отбиться, я назначила встречу и стала готовить кофе, параллельно пытаясь умыться и проснуться. Слоняясь из кухни в ванную и обратно, перемалывая зерна в кофемолке, я зевала так, что стала серьезно опасаться вывиха челюсти.
«…Потому что у человека бывает медленный сон и быстрый, – обиженно думала я. – Поэтому, если разбудить его во время быстрого сна, он проснется и пойдет себе… А если во время медленного, то пусть хоть весь день ходит, будет как невыспавшийся… Или наоборот?»
Но волшебный напиток, как всегда, оказал бодрящее действие, и мысли мои перешли в более позитивное и конкретное русло.
«Надо будет с нее вперед взять… недели за полторы… И сказать, что задаток не возвращается. Или за неделю вперед? А то скажет тысячу баксов за полдня работы… А работы там, похоже, и правда на полдня, не больше».
Новая клиентка, Тамара Львовна Всеславина, оказалась жгучей кудрявой брюнеткой, ярко накрашенной, несмотря на семейное горе.
Дом, в котором она жила, находился в одном из самых престижных районов Тарасова и охранялся не хуже, чем Алмазный фонд. Пройдя сквозь многочисленные кордоны и позвонив в заветную дверь, я оказалась в прихожей размером с мою квартиру, откуда вело множество дверей, в настоящий момент закрытых.
Для доверительной беседы меня пригласили в кухню.
«Спасибо хоть не в туалет», – смиренно подумала я.
Звякнув перстнями, Тамара Львовна включила кофеварку и закурила.
– Мне рекомендовали вас как профессионала и человека, умеющего хранить чужие тайны, – издалека начала она. – Мой муж… ныне покойный… занимался антиквариатом. Это… довольно закрытая сфера. Сами понимаете… настоящие предметы искусства… редки. Я имею в виду те, о которых еще не известно… или не всем известно. А заниматься перепродажей того, что уже имеется на рынке, находиться в чьих-то руках, не так уж выгодно. Да, настоящая вещь стоит дорого, но она дорого и приобретается, поэтому наши выгоды здесь… невелики.
«Представляю себе…» – думала я, обводя взглядом шкафчики из натурального дуба, сверкающие никелем стойки и новейшие технические прибамбасы, благодаря которым создавалась иллюзия того, что обед из трех блюд можно приготовить практически мгновенно.
– Поэтому очень понятно, что каждый старается найти такой вариант, когда вещь можно дешево приобрести, – продолжала Тамара Львовна. – Знаете, иногда у какой-нибудь бабушки в старом сундуке удается обнаружить изумительнейшие экземпляры… Но это… редко. И здесь очень жесткая конкуренция. Каждый стремится заполучить вещь первым, никто не выбирает средства для достижения цели, понятия о морали отсутствуют… Моему мужу часто везло с подобными находками, у него был какой-то особый дар. Многие завидовали ему.
– И вы предполагаете, что его… кончина как-то связана с действиями завистников? – постаралась я вывести разговор в конкретное русло.
Тамара Львовна сделала глубокую затяжку и продолжила, не удостоив меня ответом:
– Совсем недавно произошел один из подобных случаев. Здесь недалеко, в деревеньке под Тарасовым, у одной бабушки обнаружилась икона… Чистая случайность… бабушка скончалась, внуки приехали хоронить… а сейчас, знаете, молодежь… к религии они равнодушны. Ценнейший предмет искусства мог быть просто выброшен на помойку, но, к счастью, муж вовремя узнал… Приобрел за чисто символическую цену, а сейчас проводится экспертиза – предполагают, что четырнадцатый век…
– И сколько может стоить такая икона?
– О!.. – со значением произнесла Тамара Львовна и закатила очи.
«Нет, задаток все-таки за полторы недели», – по-своему расценила я ее мимику.
– Вы полагаете, что кончина вашего мужа как-то связана с этим?
– Трудно сказать… с этим ли именно. У Владислава всегда было много недоброжелателей. Сами понимаете, тех, кто добивается успеха, неудачники не любят.
– Но для того чтобы решиться на убийство, причина должна быть веской.
Тамара Львовна немного помолчала, затем медленно, тщательно подбирая слова, начала свой рассказ.
– Некоторое время назад… возможно, вы слышали… в Тарасове ограбили музей. Знаете, тот, что в самом центре, возле площади. Была культурная акция, и в рамках ее из Москвы передали… некоторые предметы… довольно ценные. А коллекционеры, вы знаете, они совершенно особые люди. Если загораются желанием заполучить какой-то экземпляр, уже ничто их не остановит. У мужа… довольно обширная клиентура, он часто помогал этим увлеченным людям. И вот, когда экспонаты были переданы в музей, стало известно, что среди них находится кое-что, что очень интересует одного из наших постоянных клиентов. Но сами понимаете: музей… государственное учреждение. Коммерческие предложения бесполезны, приходится действовать в обход…
Тамара Львовна еще немного помолчала. Очевидно, в ней боролись два противоположных чувства: желание найти убийцу мужа и нежелание раскрывать его грязные делишки.
– Так вот, – с натугой выдавила она. – Чтобы получить то, что нам было нужно, мой муж договорился еще с одним человеком, который тоже имел здесь свой интерес, и они стали искать возможность часть переданной коллекции… изъять.
«То есть попросту – ограбить музей», – подумала я, но вслух не сказала этого, поскольку уже догадалась, с кем имею дело. Как бы ни повернулись обстоятельства, великолепная Тамара Львовна всегда окажется права, а я лично не имела ни малейшего желания оказаться виноватой. Поэтому я промолчала и продолжила внимательно слушать.
– У того человека имелись нужные связи, и он устроил так, что все дело было сделано быстро и аккуратно, предметы даже еще не были распакованы и так, в целости и сохранности, были доставлены… куда нужно. Все было сделано очень чисто, надо отдать должное Владимиру. Мы потом узнали, что при расследовании этого случая какое-то время даже думали, что часть коллекции по ошибке просто не была привезена.
Тамара Львовна усмехнулась, и стало ясно, что отсутствие «понятий о морали», на которое несколько минут назад она так сетовала, порицается лишь в отношении других. Что касается ее самой, неразборчивость в средствах – только плюс.
Тем временем усмешка сошла с лица моей собеседницы, и она нахмурила брови.
– Да… – загадочно произнесла она. – Дело с музеем прошло удачно, но как раз после него между моим мужем и Владимиром стали возникать разногласия. Кроме того, что являлось основной целью всей операции, к нам попало еще несколько, так сказать, незапланированных экспонатов и среди прочего – одно из малоизвестных полотен Дали. При распределении полотно досталось мужу, но Владимир нашел довольно выгодный обмен через Москву с зарубежными коллекционерами на кого-то из старых мастеров. Я не очень вникала, но, судя по тому, что говорил муж, там была какая-то очень сложная схема с множеством заинтересованных лиц. Но неожиданно на Дали нашелся покупатель, предложил хорошие деньги… И муж продал. А почему нет? Полотно принадлежало ему по праву, он мог распоряжаться им по своему усмотрению. Но Владимир рассердился на что-то, посчитал себя обиженным… Да, конечно… Потом муж рассказывал, что договоренности уже были заключены и Владимира заставили заплатить компенсацию… Но у каждого свой интерес. При продаже мы получали больше, чем могли бы получить при этом обмене, Владимиру следовало бы понимать это… В подобной ситуации он и сам поступил бы так же. Если не хуже…
– Кто это, Владимир? – пытаясь хоть в чем-то добиться конкретики, поинтересовалась я.
– Владимир Мазурицкий. Он довольно известен в городе. В определенных кругах. Так же, как и мой муж, он занимается антиквариатом и художественными ценностями. По сути, они конкуренты с мужем, но дружить иногда полезнее, чем враждовать, часто случается так, что интересы взаимны… вот, например, как с этим музеем. В целом все организовывал Владимир, но у мужа оказалось сразу несколько покупателей, и основная часть… изъятого была тотчас реализована. То есть мой муж избавил Владимира от дополнительного риска, ведь хранение таких вещей… сами понимаете… чревато. Ну вот. А он оказался таким неблагодарным…
Я слушала Тамару Львовну и понимала, что у меня набирается весьма интересный материал для Кири. Лично мне никто не заказывал расследование по краже из музея, этим делом занимались официальные органы, но в свое время ограбление наделало шуму и недели две не покидало страниц местных газет.
Насколько мне было известно, в итоге дело так и сошло на нет, и теперь, узнав подноготную, я подумала, что могу оказать неоценимую помощь следствию. Если бы не интересы клиента…
Высокомерная Тамара производила отталкивающее впечатление, и в других обстоятельствах я, не задумываясь, заложила бы ее. Но сейчас она мой клиент, а действовать во вред заказчику не в моих правилах, как бы я к нему ни относилась.
– И вы считаете, что этот случай настолько раздосадовал Владимира, что он пошел на убийство?
– Ну… не только этот… После истории с музеем еще несколько раз обстоятельства складывались так, что муж… как бы это сказать… обходил Владимира. Вот и с этой иконой… Знаете… подобные вещи, как я уже говорила, редки, и информация распространяется быстро, как ее ни скрывай. И Владислав, и Владимир, оба имели сведения об иконе, но моему мужу посчастливилось, он пришел первым. В итоге вещь осталась за нами, а Владимир снова непонятно на что рассердился.
– Почему же непонятно… Он потерял хорошие деньги.
– Ну, знаете… таковы правила игры. Кто смел, тот и съел. Если на это обижаться… Лучше просто заняться чем-то другим.
– Итак, ваш муж несколько раз, как вы выразились, «обошел» своего конкурента, заполучив ту или иную вещь, на которую тот имел виды. В результате Владимир затаил зло и решил устранить главного конкурента, чтобы подобных осечек больше не случалось. Правильно я вас понимаю?
– Да… в целом. Но… здесь есть еще одно обстоятельство. Незадолго до… трагедии муж начал еще одну довольно сложную комбинацию с участием московских посредников и зарубежных коллекционеров. Поскольку предыдущая подобная операция, которую, как я уже говорила вам, организовывал Владимир, имела нюансы, на этот раз заинтересованные лица обратились к моему мужу. В городе не так много тех, кто занимается подобными вопросами… в крупном масштабе.
«Ну да, если учитывать организованное ограбление, которое к тому же удалось благополучно замять… Пожалуй, деятелей такого масштаба найдется немного».
Но вслух я снова ничего не сказала.
– Так вот, – продолжала Тамара Львовна. – Дело уже начало налаживаться, заключались необходимые договоренности, просчитывались оптимальные каналы… Но неожиданно выяснилось, что кто-то донес Владимиру. Иностранные клиенты – его основная сфера, поэтому, сами понимаете, мы старались тщательнейшим образом скрывать, что на сей раз он остался в стороне. Но – увы! Он узнал обо всем и, по некоторым сведениям, пришел в ярость. Это случилось не так давно, но прошло уже достаточно времени, чтобы отреагировать. Между тем со стороны Владимира – никаких жестов, как будто все это его не касается.
– Может быть, он просто смирился с неизбежным?
– Он?! – воскликнула Тамара, и по выражению ее лица сразу стало ясно, что Владимир не из тех. – Вот уж нет! Владимир и смирение… это просто несовместимо. Несовместимо в принципе. Гораздо большая вероятность того, что он затаится и попытается навредить исподтишка… что он и делал уже…
– В самом деле? Нельзя ли об этом поподробнее?
– Отчего же… Можно и, наверное, даже нужно. У Владимира, как я уже говорила, знакомства в очень разных кругах. При желании он может решить практически любую проблему. Тем проще ему проблему создать. Однажды был случай, похожий на то, что произошло с этой иконой. То есть Владислав опередил Владимира и приобрел недорого довольно ценную вещь. Причем в этот раз получилось очень забавно, как на скачках, – кто придет первым. Все решало время. Муж опередил Владимира буквально на считаные минуты, и тот подъехал как раз к моменту расчета. Представляете, как смешно: Владимир, уверенный в своем первенстве, заходит и видит процесс покупки вещи, уже в мыслях принадлежащей ему.
Я представила, и мне смешно не показалось. Если этот Владимир в действительности таков, как описывала его Тамара, подобные шутки с ним шутить я бы не порекомендовала. И дальнейший рассказ только подтвердил мою правоту.
– Но Владимир – человек начисто лишенный чувства юмора, – с досадой продолжала клиентка. – Вместо того чтобы рассмеяться и забыть, он затаил злобу и впоследствии отомстил.
– Как именно?
– Приблизительно таким же образом. Владислав торопился на сделку, нам удалось найти довольно выгодный вариант покупки и продажи одновременно. Мы ведь занимаемся не только предметами искусства, у нас антикварный магазин. Так вот, появился клиент на старинный рояль, знаете, из этих, «новых». В чем истинная ценность таких вещей, они не понимают, но деньги у них есть, и они хотят, чтобы все было «настоящее». А этот довольно молодой, кстати, парень обставлял гостиную, и ему дизайнеры предложили какой-то там вариант в стиле восемнадцатого века. Ну и, соответственно, вещи ему нужны были того времени. Мебель, картины… Он уже много всего набрал, а вот рояль не мог найти. А очень хотел. И тут мужу дают информацию, что есть в Пензе подходящий экземпляр. Не знаю уж там, кому от кого он достался, там какие-то старые, то ли дворянские, то ли купеческие корни, но факт в том, что инструмент в прекрасном состоянии и наследники готовы продать. Удивляешься, какие жемчужины иногда обнаруживаются в глуши… Так вот. В подобных случаях самое главное – первым заключить сделку, поскольку, как я уже сказала, такая информация распространяется мгновенно. Муж поехал, чтобы подписать нужные бумаги и рассчитаться, и вдруг обнаружилось, что он не взял банковскую карту. Пока все это выяснялось, пока он понял, что она украдена, пока звонил в банк, чтобы карту заблокировали, разумеется, подъехал Владимир, и рояль достался ему. Уже после Владислав наводил справки, так сказать, по неофициальным каналам, и мы точно знаем, что кражу подстроил Владимир. Мы тогда потеряли весьма крупную сумму, но в отличие от Владимира мой муж сразу же забыл об этом и не строил козней исподтишка. Жизнь идет, все меняется, что поминать старое?
Тамара явно старалась выставить своего мужа этаким невинным ангелочком, но я сделала другие выводы. Скорее всего, бойкий Владислав уже столько раз «обходил» злопамятного Владимира, что один случай можно было и простить. Тем более что он без сомнения надеялся в ближайшее же время наверстать упущенное.
– Итак, вы считаете, что Владимир желал смерти вашему супругу из-за того, что его оттеснили от выгодной сделки с иностранцами? – постаралась я перейти от прошлого к реальному времени.
– Скорее, по совокупности… Думаю, это явилось как бы последней каплей.
Отлично! Значит, ход моих мыслей, как обычно, верный и правильный. Невинный Тамарин ангелочек, похоже, не стеснялся в средствах для достижения своих коммерческих целей, и в один прекрасный момент терпение многострадального Владимира лопнуло. Что ж, мотив вполне вероятный. Только вот способ… Легочная инфекция… Как это вообще можно сделать специально? Больше похоже на то, что само провидение сжалилось над Владимиром и убрало с его пути досадное препятствие.
– Вы не могли бы поподробнее рассказать об этой, как вы ее назвали, «последней капле»?
– Да, конечно. Тем более что, как оказалось, эта сделка стала последней в жизни моего мужа.
Тамара промокнула платочком совершенно сухие глаза.
– В этом случае все совершенно легально, обычный обмен между коллекционерами, только довольно сложный по структуре, многоступенчатый. Конечная цель – продажа на аукционе «Сотбис», там планируют выставить так называемую «Русскую коллекцию», и понятно, что материалы для нее вполне естественно искать в России. Фирма солидная, работает с подлинниками, поэтому наиболее вероятный путь произведения, так сказать, «на прилавок» – это обмен. У одного из московских коллекционеров имеется несколько полотен Серова, вполне подходящих для такой представительной акции, но, разумеется, просто так он не захочет с ними расстаться. Между тем еще один человек, увлекающийся импрессионистами, по случаю стал обладателем очень неплохой работы Поленова, которую готов обменять. Он большой приверженец французской живописи, но не профессионал, для него подлинность работы важнее ее художественной ценности. Поэтому он легко согласился обменять более ценную работу Поленова на скромного по своей художественной ценности Дега, которого ему предложил (не без помощи моего мужа) один тарасовский коллекционер. Тот, в свою очередь, должен был купить за половину реальной стоимости очень неплохого Моне у моего мужа. При обменах Владислав имел комиссию, поэтому здесь мы не теряли в деньгах, даже продавая дешевле. А между тем, если бы все сложилось удачно, это был бы очень хороший задел на будущее…
– То есть тогда строптивый Владимир окончательно был бы приперт к стенке?
– Ну, не совсем так… но…
– Хорошо, Тамара Львовна, ваши доводы мне понятны, я вижу, что у нас действительно есть основания подозревать господина Мазурицкого. Теперь, если позволите, я задам несколько вопросов, ответив на которые вы очень поможете мне начать расследование. Вы сейчас упоминали о том, что у Владимира связи в очень разных кругах. Можете ли вы назвать какие-то конкретные адреса и фамилии? Например, тех, кто участвовал в организации… акции по музею? Или того, кто украл карту у вашего мужа? Вы ведь говорили, что вам стало известно, кто это сделал.
– Не совсем так. Адреса и фамилии – прерогатива мужа, мне он сообщал только окончательный результат. Я не была компаньоном, если вы это имеете в виду. Я просто жена.
Еще раз окинув взглядом Тамару Львовну, я только лишний раз убедилась, что слово «просто» здесь не подогнать ни с какого боку.
– Но чтобы начать конкретные действия, мне необходима конкретная информация. Ваш муж вел какие-то записи? Блокнот, записная книжка… хотя бы список контактов в телефоне… Я могу получить это?
В воздухе повисла тяжелая пауза. Высокомерная Тамара совсем не походила на идиотку и, конечно, понимала, что, прежде чем назвать имя убийцы, я должна узнать имена подозреваемых. Но во всем ее великолепном облике сквозило явное нежелание посвящать меня в интимные подробности бизнеса.
Я рассердилась и пошла ва-банк.
– Тамара Львовна, если вы не готовы полностью доверять мне, я не смогу делать свою работу. Качественное расследование предполагает полный доступ ко всей без исключения, понимаете – без исключения, информации, которой владеет клиент. Я должна знать столько же, сколько знаете вы, иначе ничего не получится. Возможно, я не вызываю у вас доверия… так бывает. Тогда вам лучше подыскать человека, которому вы сможете доверять. Чтобы я напрасно не тратила время, а вы – свои деньги.
Пока я говорила это, во мне боролись желание получить гонорар и неприязнь к клиентке, от которой, если бы не это желание, я бы с удовольствием отделалась сию же минуту. Но когда мой монолог закончился, на душе стало очень легко, и мне было уже почти все равно, что ответит Тамара. Баба с возу… Что я, клиентов, что ли, не найду!
Но женщина мне на сей раз попалась настойчивая. По-видимому, она действительно была уверена, что это – убийство и убийца ей известен. Вероятно, она задумала отомстить. Поэтому, еще немного помявшись, пройдясь от окна к столу и обратно, она наконец вышла из кухни и через некоторое время принесла мне пухлый ежедневник и весьма недешевый смартфон одной из последних моделей.
– Вот, – говорила она, складывая все это на стол. – Здесь – записи Владислава, а это – его телефон. Книжку можете взять с собой… на время, но трубка должна остаться у меня. Вы можете просмотреть список контактов и спросить о том, что вас заинтересует.
Я взяла трубку и первым делом, разумеется, просмотрела последние звонки. Оказалось, что в последний день своей жизни покойный антиквар несколько раз звонил абоненту с фамилией Литке.
– Это лечащий врач Владислава, – с готовностью ответила на мой вопрос Тамара.
– А у него были проблемы со здоровьем? – сразу же уцепилась я за эту ниточку.
– Ну, не так, чтобы очень, но… Сами понимаете, когда дело к шестидесяти, со здоровьем не шутят. Но если вы хотите спросить о болезнях легких, сразу отвечу: этот орган Владислава беспокоил меньше всего. Сердечная аритмия, почки… иногда печень прихватывало. Но на работу легких мой муж никогда не жаловался. Сезонные простуды, как у всех, кашель.
– Владислав курил?
– Да, но… кто сейчас не курит? Не думаю, что это в одночасье вызвало такие роковые последствия.
– Ваш муж звонил господину Литке несколько раз… а как вообще началась эта болезнь?
– Да практически никак. Когда Владислав три дня назад приехал домой, слегка покашливая, никто бы не сказал, что он заболел. Тем более что исход будет таким… У него был обычный рабочий день, переговоры, встречи, консультации… ничего особенного…
– Простите… вы сейчас сказали, что не было ничего особенного. А вы уверены, что знаете это точно? Муж всегда делился с вами, если у него возникали неприятности?
Взглянув на меня высокомерно-снисходительно, Тамара милостиво пояснила:
– Мы вместе уже больше десяти лет. Этого времени вполне достаточно, чтобы узнать человека и без объяснений понимать, как прошел день. Впрочем, разумеется, Владислав делился со мной. Я не вникала в подробности сделок и переговоров, но в целом всегда была в курсе его дел и, если возникали проблемы, знала об этом.
– Но в тот день, как я понимаю, проблем не возникало?
– Нет, если не считать нашу непреходящую проблему – Владимира.
– К тому времени Владимир уже знал о том, что без его участия совершается интересная сделка?
– Да, он уже знал.
– И с его стороны не было никаких жестов: ни звонков, ни предложений о переговорах?
– Ни малейших.
– А сами вы откуда узнали, что ему сообщили эту неприятную новость?
– Я узнала от мужа. А от кого узнал Владислав, не смогу вам сказать. Источники конфиденциальной информации – это как раз то, чем он никогда не делился со мной.
– А ошибки здесь быть не может? Вдруг на этот раз источник подвел и информация неточная?
– Не думаю. Я ведь говорила вам, сфера, в которой мы работаем, весьма специфична, сторонних людей здесь не бывает. Все всех знают, секреты недолго остаются в тайне. Что касается конкретно этого случая, хотя, разумеется, ни с чьей стороны не было прямых высказываний, но в процессе общения… знаете, эти неявные символы… жесты, взгляды, недомолвки… Владислав и Владимир довольно крупные игроки на этом рынке, очень многие работают с ними обоими параллельно. Так вот, общаясь с этими людьми, Владислав получил множество косвенных подтверждений того, что его конкурент в курсе.
– Понятно. А вот вы сейчас упомянули о тех, кто работал и с Владимиром, и с вашим мужем. Нельзя ли мне координаты кого-то из этих людей? Информация от них может оказаться весьма полезной.
– Ну да… если они захотят ею делиться… – саркастически усмехнулась Тамара. – Чаще всего в параллельных сделках участвовал Сеня, Семен Петрович. Он что-то вроде ищейки, один из тех, с чьей помощью можно получить интересную информацию, без гарантии, впрочем, что те же сведения не получит кто-то другой. Владислав даже подозревал его в игре на два фронта, но выяснилось, что одно правило Сеня все-таки соблюдает. Если за информацию ему заплатили, это – лучшая гарантия, что дальше она не распространится. По крайней мере через Сеню. С его помощью Владислав несколько раз выходил на выгодные покупки, впрочем, он помогал и Владимиру. Здесь то же правило – кто первый придет. Правда, Владислав никогда не скупился на подачки, и, возможно, Сеня общался с ним чаще, чем с Владимиром. Впрочем, точной статистики у меня, как вы понимаете, нет.
– А где его можно найти, этого Сеню?
– Он часто отирается в галерее Владимира. У него салон на Петербургской, в отличие от нашего в основном картины. Если Сеня не рыщет по окрестностям в поисках очередной диковинки, он, скорее всего, там. Горечавкин Семен Петрович, можете записать.
– Спасибо, я запомнила.
Слушая Тамару, я пробегала глазами на телефоне звонки последних нескольких дней жизни Владислава в поисках чего-нибудь интересного. Но интересное не попадалось. Множество имен, иногда просто номера, все, кроме Литке, практически без повторений, ничего, что привлекло бы особое внимание.
Я попыталась выяснить у Тамары, с кем в последние дни общался ее муж, но оказалось, что большинство имен ей незнакомо.
– Скорее всего, это участники новой сделки. Из них муж говорил мне только о Раслове, это тот, кто работает в Москве с коллекционером, у которого планируется взять Серова в обмен на Поленова. Собственник Поленова работает параллельно с ним – кажется, тоже не напрямую, а через кого-то – и с моим мужем уже непосредственно, поскольку именно через него он должен был получить своего Дега.
– Если я правильно поняла, сегодняшний владелец этого Дега живет в Тарасове?
– Да, это один из наших давних клиентов. Он увлекается импрессионистами, и Владислав неоднократно сотрудничал с ним. Вот и теперь предложение, которое сделал ему Владислав, весьма выгодное. Отдав сомнительного по достоинствам, хотя и, несомненно, подлинного Дега, он за полцены получает великолепного Моне из собственной коллекции мужа.
– То есть, несмотря на… то что случилось, сделка все-таки состоится? – сразу навострила я уши.
– Вот в этом-то как раз сейчас главный вопрос, – тяжело вздохнув, ответила Тамара, и по изменившемуся выражению ее лица стало понятно, что этот вопрос – единственный, который сейчас волнует ее по-настоящему.
– Ваш муж действовал один, без помощников?
– В том-то и дело, – в сердцах выдохнула Тамара. – Если бы был еще кто-то… хоть даже Сеня. А так… Впрочем, кто же мог предположить… Владислав всегда, когда это было возможно, старался обойтись без лишних людей. Лишние люди – лишние затраты, дополнительный риск. Кто знает, что у кого на уме? А в таких делах важна конфиденциальность. Кто мог предположить…
– И теперь есть вероятность, что для того, чтобы не сорвалась такая крупная сделка, люди из Москвы снова обратятся к Владимиру?
– Вероятность ничтожная. Два объекта в этой схеме – прерогатива Владислава, даже не знаю, каким образом удалось бы Владимиру получить их.
Выражение лица моей собеседницы стало злым и жестоким, и я поняла, что Владимиру здесь не получить ничего.
– А сами вы не планируете выступить в качестве игрока?
– Это был бы оптимальный вариант, но раньше я не участвовала непосредственно в делах мужа, меня не знают… Вот если бы кто-то помог мне, кто-то такой, с кем можно было бы действовать в паре.
– Неужели из всех многочисленных партнеров вашего мужа не найдется ни одного, кто мог бы отрекомендовать вас нужным людям?
– Отрекомендовать меня смогли бы многие, но немного таких, кому сама я смогу доверять. Вопрос этот пока открыт, все произошло неожиданно. Мне нужно подумать обо всем этом, и тогда я приму решение.
В это время дверь в кухню открылась и из прихожей вбежал мальчик лет семи. Вслед за ним, запыхавшись, влетела озабоченная няня, но Тамара отослала ее, ласково гладя по голове обхватившего ее ноги мальчика.
– Нам сейчас нельзя расслабляться, да, малыш? – говорила она. – Мы ведь остались одни.
– Сынок ваш? – старалась я выразить заинтересованность.
– Поздний ребенок. После того как мы с Владиславом поженились, у нас несколько лет не было детей, мы почти потеряли надежду. Все-таки возраст… Но вдруг я поняла, что беременна… О, какое это было счастье! А теперь… Видимо, так мне предназначено: либо муж, либо сын.
Несколько секунд Тамара отрешенным взглядом смотрела в пространство, но вскоре снова вернулась в реальность.
– Я должна работать ради него, – многозначительно произнесла она.
Фраза звучала весьма определенно, зато у меня в голове была настоящая каша. Странный способ убийства – если это вообще было убийство, – полная неопределенность в отношении подозреваемых и практически никаких реальных зацепок. Все, что удалось мне узнать, можно было трактовать двояко, и версия об убийстве представлялась весьма сомнительной.
Пока счастливая мать ворковала со своим сыном, я решила просмотреть список контактов и, открыв его, сразу поняла, что он бесконечен. Выловить из этого моря что-то, относящееся непосредственно к делу, – вещь нереальная. Необходимо все проанализировать и обдумать – причем не только относительно контактов – и уже потом задавать конкретные вопросы, которые смогут пролить хоть какой-то свет.
– Тамара Львовна, если вы позволите, я скопирую список в свой телефон. Информации много, для ее обработки и анализа потребуется время.
– Да, конечно, пожалуйста, – неожиданно мягко позволила мне железная леди.
Скопировав список, я переписала звонки Владислава за последние пять дней и попрощалась с Тамарой, договорившись, что при случае беспрепятственно могу задавать новые интересующие меня вопросы по этом делу, буде таковые возникнут.
Использовав сентиментальное настроение клиента в личных интересах, задаток я взяла за полторы недели.
Приехав домой, я первым делом попыталась привести в порядок хаос у себя в голове.
Заварив кофе и усевшись за стол напротив чашки, я напрягла мозги – отделить главное от второстепенного.
Главное в преступлении всегда мотив. Что мы имеем в этом плане?
Первое – это то, что утверждает сама Тамара, жена потерпевшего, то есть отчасти тоже потерпевшая. Владимир Мазурицкий – злой гений семьи Всеславиных, постоянно «непонятно на что» обижающийся. Он долго терпел, но вот случилось происшествие, которое даже сама Тамара назвала последней каплей.
Так ли серьезно это угрожало ему, чтобы решиться на убийство? Потеря выхода на иностранных партнеров, причем благодаря тому же Владиславу, «подмочившему» его репутацию незапланированной продажей картины… хм… пожалуй… Пожалуй, это – причина. Особенно если учесть, что убийство совершено так, что не подкопаешься. «Может решить любую проблему?» Кажется, так говорила про него Тамара? Что ж, при определенных связях… Все это, конечно, нужно будет еще уточнить, но в целом… В качестве версии сойдет.
