Марина Серова
Меняю любовницу на жену

Обычно в таких случаях первыми под подозрение попадают ближайшие родственники. Я написала: «Алекс», обвела имя кружком и поставила знак вопроса. Зачем Алексу нужна Гелькина смерть? Наследство? Насколько я понимаю, у Алекса свой капитал имеется, и довольно солидный, – у него какое-то собственное дело, я что-то читала или слышала. Потом, он любил Ангелину, страшно переживал из-за ссор. Если ему так вдруг понадобились деньги, он запросто мог объявить жену сумасшедшей, запереть в психушку, получить право опеки и распоряжения имуществом и жить припеваючи. Ему совсем не нужно было убивать ее. Однако Алекс не хотел публичной огласки «странностей» жены… Ладно, пусть пока остается в списке, нужно все хорошенько проверить.

Кто еще у нас будет в подозреваемых? Наверняка какой-нибудь конкурент в бизнесе. Про него можно узнать через Алекса. Или порыться в деловых бумагах. А можно просто потолкаться в ресторанах, принадлежавших Геле. В таких местах тайн нет, персонал всегда знает все: какая-нибудь секретарша встречается с охранником, а его сестра работает официанткой или посудомойкой… Кто-то что-то услышал, кто-то что-то передал… Так, обозначим мифического пока конкурента буквой Х и попытаемся разыскать его.

Бог троицу любит. Третье направление поисков – по линии чувств. Я взглянула на крохотный список подозреваемых и написала: «Любовница Алекса», «Любовник Ангелины». Почему бы и нет? Алекс – красивый, видный мужчина, наверняка у него было полно добрачных связей. Может, какая-нибудь из тех его подружек решила расчистить себе местечко под солнцем? Или, предположим, Ангелина с кем-нибудь встречалась… А я, между прочим, точно знала, что она с кем-то встречалась до Алекса, только почему-то наотрез отказывалась нас знакомить. Я, в общем-то, и не настаивала: конечно, мы подруги, но у каждого человека должно быть свое личное пространство. Меня подружкины тайны как-то не особо задевали. Только вот оказывается, что зря. Знала бы я, с кем она встречалась, пошла бы сейчас прямо к этому человеку. А теперь что? Но ничего. Детектив я, в конце концов, или цветочница? Придумаю, как выкрутиться.

Я снова взглянула на список и поставила напротив мистера Х жирную цифру «один», а напротив любовника и любовницы – цифру «два». Алексу в этой компании досталось третье место. Перед моими глазами все еще стояло его несчастное лицо на похоронах. Ужасно не хотелось верить в то, что убийство – его рук дело.

С чего начать? Пожалуй, стоит посоветоваться с моими магическими помощниками. Я сосредоточилась на своих мыслях и бросила косточки в надежде, что высшие силы помогут мне.

30+16+8 – «Не ошибается тот, кто ничего не делает. Но никому, кроме глупца, не свойственно упорствовать в ошибке».

Здрасте, пожалуйста… А обзываться-то зачем? Да я ведь еще и ошибок не успела наделать, чтобы в них упорствовать. Можно подумать, мы в игру «Самый умный» играем. Я убрала косточки в мешочек и засунула их подальше в стол. Пусть полежат там, попылятся. Раз я такая глупая, они мне не помощники.

Нет, что-то со мной происходит… Откуда это раздражение? Во мне явно говорила какая-то обида. Я провела инвентаризацию собственных мыслей и чувств и пришла к выводу: меня действительно мучила обида за то, что Геля не поделилась новостью о ребенке. Я взяла себя в руки – нехорошо обижаться на тех, кого уже нет рядом и кто уже никогда не сможет оправдаться. Тем более что я сама виновата – закрутилась, редко звонила, хотя могла заехать и поговорить по душам с близким человеком, узнать, как подруга себя чувствует.

Чувствует… Вот! А может, все-таки имело место самоубийство? Вдруг у нее что-то произошло, она потеряла ребенка? Выкидыши у женщин случаются сплошь и рядом, на этой почве многие от отчаяния решаются на последний шаг. В Гелькином случае это мог быть шаг с балкона. Тогда понятно молчание Алекса по поводу ее беременности – не хотел бередить раны. Тогда и кости правы: я ошибаюсь, считая, что смерть Ангелины неслучайна.

И я решила удостовериться на всякий случай, что для самоубийства у нее не было причин. Раз она была беременна, наверняка посещала какого-то врача. Если свою беременность она скрывала от Алекса, значит, это не семейный доктор. Но в любой частной клинике всегда есть шанс столкнуться со знакомыми, которые могли бы вольно или невольно выдать ее тайну… Так, куда она могла обратиться?

Чтобы лучше соображать, я сварила крепкий кофе и, выпив чашку любимого ароматного напитка, нашла решение. Если бы на месте Гельки была я, то отправилась бы в поликлинику по месту прописки, в женскую консультацию, где вряд ли встретишь знакомых из светской тусовки.

И я принялась лихорадочно искать записную книжку с московским адресом Ангелины. Телефон-то ее был внесен в память моего мобильника, а вот адрес… Зачем он мне в принципе был нужен? Да ни за чем. Писем в наш век не пишут, если только по электронке. Когда я бывала в Москве, то мы с Гелей созванивались и встречались где-нибудь, или она приезжала за мной на вокзал. А сидя в машине с подругой, которую давно не видела, как-то не с руки запоминать, куда тебя везут да как называется улица, на которой подруга живет.

В конце концов я разыскала московский адрес Гельки и, быстренько покидав в сумку самое необходимое, заказала билет на самолет на ближайший рейс до Москвы. Лететь чуть меньше часа, денег у меня благодаря Марату достаточно, так что тащиться в поезде, теряя драгоценное время, – себя не уважать. Да и не люблю я поезда, особенно из-за того, что либо соседи по купе стараются за время пути облегчить свою душу, рассказав тебе, абсолютно незнакомому человеку, все перипетии собственной судьбы, либо мужики-попутчики начинают навязывать кратковременный вагонный роман. Зато самолет – как раз мое средство передвижения, быстрое и конфиденциальное.

* * *

Районную поликлинику Ангелины я разыскала быстро. Трехэтажное серое здание постройки времен Очакова и покоренья Крыма явно нуждалось в срочном ремонте. Снаружи зрелище было весьма и весьма печальным, а внутри чуть получше – чистенько, но убого, хотя очень много зелени. Больных было огромное количество. Коридоры заполняли бабульки и дедульки, героически отстаивавшие в очередях, чтобы получить заветный рецепт на бесплатное лекарство.

Я подошла к окошечку «Женская консультация», возле которого тоже выстроилась очередь, только из будущих мамаш. Они называли свою фамилию, домашний адрес и получали карточку на руки через крохотное отверстие в стенке из толстого стекла, прикрытого кованой решеткой. Для чего здесь решетка, вернее – от кого, я так и не поняла, но была готова поспорить, что через все эти преграды медсестра не могла разглядеть тех, кому выдавала карточки. Впрочем, знать всех женщин микрорайона в лицо она тоже не могла. Ладно, будь что будет! Я выстояла очередь и, когда оказалась у окошка, твердым голосом произнесла:

– Мне карточку, к участковому. Цветочная, тридцать девять, Пашкова Ангелина Евгеньевна.

– Восьмой участок, четырнадцатый кабинет, второй этаж, – произнесла медсестра, передавая мне карточку.

Я изумилась – неужели все так просто? Получить строго конфиденциальную информацию можно совершенно бесплатно, не ломая головы! Я взяла карточку и пошла на второй этаж, словно разыскивая нужный кабинет. Оглянувшись и не увидев рядом никого, спрятала карточку в сумочку и спокойно вышла из поликлиники. Никто и не догадался, что я только что совершила хищение.

Рядом с поликлиникой находился крохотный скверик с чахлыми деревцами. Я присела на свободную скамейку и принялась изучать карточку Ангелины. Так, заведена за два месяца до смерти. Срок беременности – четыре недели. Значит, к моменту самоубийства или убийства получается что-то около трех месяцев беременности. Я полистала тоненькую карточку: беременность развивается нормально, результаты обследований, анализы, последняя запись фактически накануне гибели Ангелины. Значит, она точно была беременна и никакой речи о депрессии по поводу потери ребенка быть не могло. Меня прошиб холодный пот: выходит, все же убийство. Ну уж я все сделаю, чтоб найти гада, лишившего жизни сразу двоих!

А теперь, раз уж я в Москве, попробую вычислить конкурента, мистера Х из моего списка подозреваемых. Только сначала лучше по милицейским каналам проверить: мало ли что, может, есть официальные заявления или что-то в этом роде. Значит, сейчас надо с гостиницей определиться, а потом моему милицейскому другу Кире позвонить, пусть он снова на меня поработает немного.

Я остановила такси и назвала адрес небольшой частной гостиницы, в которой всегда останавливалась, когда бывала в Москве. Тут у меня, как у постоянного клиента, дисконтная карта, к тому же кухня и сервис здесь высокого качества, а цены как раз для моего кошелька. Как-то раз я помогла раскрыть убийство в этой самой гостинице и тем самым избавила ее хозяйку, милую женщину, от крупных неприятностей и наездов. Так что для меня в любое время дня всегда находилось местечко, даже если я не предупреждала о своем приезде заранее.

– Здравствуйте, Татьяна, давненько вы у нас не были! – встретила меня с приветливой улыбкой администраторша.

– Здравствуйте. Мне бы номер на пару-тройку дней. Найдете? – проговорила я, доставая документы.

– Для вас – естественно! И уберите документы, вас у нас все знают, мы даже карточку специальную завели на вас, чтобы лишней волокитой не беспокоить.

Через минуту я уже входила в уютный одноместный номер с видом на тихий дворик, засаженный деревьями, с шикарной розовой клумбой и крохотным фонтанчиком начала прошлого века в центре. На вешалке в ванной висели махровые полотенца и халат – все как в лучших домах Лондона. Я заглянула в холодильник, достала бутылку минералки, а то из-за посещения душной поликлиники у меня пересохло в горле. Передохнув, я набрала номер рабочего телефона Кирьянова Владимира Сергеевича, а в дружеском общении – просто Кири. Правда, на работе я его называю исключительно «товарищ подполковник».

Трубку сняла секретарша. Значит, Киря где-нибудь болтается по отделу. Впрочем – я взглянула на часы, время-то обеденного перерыва, – он может быть в столовой, если опять не притащил обед в баночках. Его жена помешана на диетическом питании, считает, что в столовых и ресторанах ужасная антисанитария и отвратительная кухня. Еще бы ей про это не знать, ведь она несколько лет работала в санэпидемстанции Тарасова, насмотрелась всякого. Так что она почти всегда старается всучить Кире домашнюю еду, чему он, стесняясь сослуживцев, сопротивляется со всей хитростью и изворотливостью, на которые способен.

– Алло, – пропела в трубку секретарша, – слушаю вас внимательно.

– Здравствуйте. Могу я переговорить с Владимиром Сергеевичем? – произнесла я.

– А кто его спрашивает? Представьтесь, пожалуйста.

Я хотела было пошутить, но так и не выбрала, кем назваться: то ли Хакамадой, то ли Пугачевой или Моникой Левински, и передумала. У секретарши Кири плохо с чувством юмора, то есть оно у нее напрочь отсутствует.

– Татьяна Иванова.

– Ах, Танечка, – голос секретарши немедленно изменился, – перезвоните минут через пятнадцать, он обедает. Но я ему сообщу о вашем звонке.

Я отключила телефон. Перезвонить так перезвонить. Я переоделась, скинула джинсы и натянула брючный костюм. Пойду посижу в баре, тоже перекушу. Может, и информацию какую-нибудь нарою.

Я спустилась в бар и заказала себе свинину в кляре, салат с омарами и бокал легкого вина. Пока я ждала заказ, поболтала с барменшей у стойки. Она появилась тут в прошлый мой приезд, и мы с ней как-то сразу нашли несколько общих тем: она поделилась со мной рецептом фирменного коктейля, а я дала ей небольшую юридическую консультацию. На этой почве мы и поладили.

– Привет, – поздоровалась я, усаживаясь на высокий стул, – мне фирменный.

Марина аж покраснела от удовольствия, священнодействуя над моим бокалом.

– Вот, пожалуйста.

– Спасибо. Как мой совет, пригодился?

Марина улыбнулась и кивнула.

Мы поболтали о кинофестивале, проходившем в столице в эти дни. Потом я осторожненько задала свой вопрос:

– Марина, скажи, а бармены между собой общаются? Ну, у вас есть курсы какие-нибудь, повышения квалификации там или еще чего-нибудь?

– В смысле?

– Ну, например, ты когда-нибудь общаешься с работающими в других ресторанах?

– А, это… Ну да, с некоторыми встречаемся. Смотря в каких ресторанах люди работают, все зависит от уровня, класса. Если заведение приличное, то там и персонал квалифицированный. А мы в одних учебных заведениях учились, и у нас своя иерархия есть. Ты думаешь, бармен или официантка – это так просто?

Надо же, мне и в голову не приходило, что здесь все так серьезно.

– А ты где училась? – поинтересовалась я.

– Я прошла одну из самых лучших школ. Вон у меня диплом на стене висит.

– А кого-нибудь из «Звездного неба» знаешь?

«Звездное небо» – так называлась сеть ресторанов, принадлежавших Ангелине и Алексу. Теперь уже одному Алексу.

– Ой, в «Небе» много наших! На Пресне Лиза Харитонова работает, в Измайловском – Олег Петров, на Арбате – Сережка Сорокопятов.

– Ну и что про них слышно? – полюбопытствовала я. – Хорошие рестораны?

– Классные. А вам зачем?

– Да вот хочу купить пакет акций, пытаюсь узнать, стоящее дело или нет, – произнесла я первое, что пришло в голову. – Как советуешь?

Марина пожала плечами. От меня не ускользнуло, что ей очень хочется поделиться со мной какой-то информацией. Я решила помочь девушке.

– Понимаешь, денег у меня не очень много, поэтому вложить их нужно так, чтобы они принесли прибыль. Ну куда их нести? Конечно же, в общепит, ведь люди будут есть всегда. Банкам я не доверяю, на нефть или газ моих сбережений не хватит. Вот я и подумала, что ты, как профессионал, сможешь дать дельный совет.

Лесть, конечно, штука грубая, но безвредная. Отчасти. Не помню, кто сказал, что лесть – как сигарета: в ней нет ничего вредного, если не затягиваться. Неплохо звучит, правда?

Марине очень польстило, что я высоко оценила ее деловые качества, и она сдалась:

– Я попробую что-нибудь узнать у своих. Вы к нам надолго?

– Ну, дня на два-три, не больше, – отозвалась я. – Буду тебе очень благодарна, если поможешь.

Я допила коктейль, подмигнула барменше и направилась к своему столику, на который официантка уже выставляла тарелки. Свининка оказалась отменной, с пряным сладковато-кисловатым соусом, и таяла во рту, словно восточные сладости.

Основательно подкрепившись, я поднялась в номер и снова позвонила Кире. «Товарищ подполковник» уже был на месте.

– Привет, откуда это ты звонишь? – поинтересовался он.

– Из Москвы – столицы нашей Родины. Хотя у дамы спрашивать о ее возрасте и местонахождении неприлично, – пошутила я.

– Как это из Москвы? Ты же вчера вечером еще дома была. Опять разыгрываешь? – обиделся Киря.

– Ну ты даешь! Мы ведь в двадцать первом веке живем, веке скоростей и информационных технологий. Ты еще спроси, как я с тобой разговариваю, – съязвила я. – Так я тебе сообщу: существует уже на свете, знаешь ли, одна волшебная штучка, «телефон» называется.

Нет, Киря, конечно, человек хороший, друг настоящий, но иногда бывает чудовищно несообразителен. Для меня порой загадка, как ему удалось подняться по служебной лестнице. Впрочем, кое-какие звездочки он получил не без моего участия, скажу без ложной скромности.

Кирьянов еще более обиженно засопел в трубку. Ладно, это он мне нужен, а не я ему, надо прощать друзьям некоторые недостатки.

– Товарищ подполковник, мне необходима ваша помощь. Речь идет о жизни и смерти.

– Опять? – произнес Киря со вздохом. – Ты никак не угомонишься, ни дня без приключений.

– Владимир Сергеевич, вы же должны знать: есть такая профессия, родину от всякой нечисти защищать, – снова пошутила я.

Чего это я разыгралась? Бокал вина был лишним, нужно было ограничиться одним коктейлем. А может, смена климата, часовых поясов?.. Ну вот, опять увлеклась…

– Володя, – серьезным голосом проговорила я, – мне очень нужна любая информация о «Звездном небе».

– Ты что, в астрономию ударилась? Сходи в планетарий, тебе там все расскажут, – посоветовал Киря.

– Да нет, мне о сети ресторанов «Звездное небо». Ну помнишь, подруга у меня погибла, Геля Пашкова. Я тебе рассказывала. Вот она была владелицей этих ресторанов. Я хочу знать, кому они принадлежали до нее, кто управляет ими сейчас, есть ли какие-то конфликты, кто их курирует и так далее. В общем, что нароешь, буду благодарна всему. А ты же знаешь: моя благодарность не имеет границ. В разумных пределах, конечно же, – хихикнула я под конец.

– Ладно, – буркнул Киря и попрощался со мной.

Ладно-складно… И хорошо. Пожалуй, я могу позволить себе часок подремать. Идти в ресторан днем – пустячная трата времени, настоящая жизнь ресторана начинается только вечером. Значит, до того я совершенно свободна. С этими мыслями я улеглась на широкой кровати, закутавшись в пушистый клетчатый плед.

Мне снилась Ангелина, которая, улыбаясь, шла мне навстречу, держа за руку светловолосую кудрявую девчушку, очень похожую на нее. «Привет, – сказала она. – Познакомься, это моя дочь, я назвала ее в честь тебя Танюшей. Я очень хочу, чтобы ты стала ее крестной матерью». И тут они повернулись и быстро пошли прочь от меня, а я не успела даже удивиться тому, что Гелька жива, или сказать, что я не могу быть крестной матерью, потому что закоренелая атеистка. Хотя и верю в магию гадальных костей.

Глава 3

Через два часа мне позвонил Кирьянов. По его взволнованному тону я сразу же поняла, что информация серьезная, даже очень.

– Тань, ты куда опять вляпалась? – поинтересовался он, едва не переходя на крик.

Накричать ему на меня, вероятно, очень хотелось, но звонил-то он из рабочего кабинета, а там не очень-то покричишь.

– Володя, я еще никуда даже близко не подходила, – примирительно произнесла я. – Только собираюсь поужинать в ресторане «Звездное небо», и все. Давай рассказывай, что узнал.

– Что узнал, что узнал… – Киря кипятился и никак не желал делиться полученной информацией. – Это же змеиное гнездо, гадючник! Вот что, Татьяна, даю тебе бесплатный совет – садись в самолет и возвращайся обратно в Тарасов.

– Спасибо, завтра я так и сделаю, а на сегодня у меня другие планы.

– Слушай, именно для таких, как ты, на трансформаторных будках написано: «Не влезай, убьет». И все равно – лезут и лезут! Иванова, у тебя что, несколько жизней в запасе?

– Владимир, – прервала я его, – я требую информации! В конце концов, ты мне друг или кто? Телефонные препирательства с тобой влетят мне в копеечку.

Упоминание о деньгах благотворно повлияло на наш разговор, Киря перестал читать мне нотации и раскололся.

Поведал он мне много всяких интересных вещей. «Звездное небо» было предприятием нескольких компаньонов, среди коих стоило обратить внимание на одного товарища, появившегося на данном небосклоне совсем недавно. У него имелось небольшое количество акций, но горячее желание стать держателем контрольного пакета. Про господина Пирожка говорили многое, и, если во всех этих рассказах было хотя бы десять процентов правды, Пирожка следовало бояться как огня.

Хм, надо же – Пирожок. Забавная фамилия для бандита. Хотя для человека, собирающегося заниматься общественным питанием, очень даже подходящая. Господин Пирожок был довольно известной фигурой в криминальном мире, однако прямых улик или доказательств его причастности к массе громких дел не было. На Пирожка заводили несколько уголовных дел, которые закрывались, как по волшебству, за недостаточностью улик. Также он проходил свидетелем по паре-тройке дел, но органы так ни за что и не смогли зацепиться.

В последний год Пирожок начал подминать под себя ресторанный бизнес, и его внимание привлекла и сеть ресторанов «Звездное небо». Владельцы других ресторанов обращались за помощью в милицию с просьбой оградить их от настойчивого и пристального внимания пирожковской команды, но через пару-тройку дней все заявители отказывались от своих претензий, а еще через несколько дней… их рестораны меняли владельца. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы сказать, кто становился новым хозяином – конечно же, господин Пирожок. А по документам все было чисто, снова никаких зацепок.

Я решила переговорить с бывшими владельцами ресторанов. Конечно, так просто они со мной откровенничать не будут, и нужно придумать, как выкрутиться из создавшейся ситуации. Если я точно узнаю, что Пирожок угрожал им, шантажировал или что-нибудь в этом роде, то могу быть уверена: именно он виновник гибели Ангелины. Я помню, как она относилась к своему делу – ни за что не продала бы и не уступила Пирожку, не пустила бы его в свой бизнес. Ангелина терпеть не могла всяких шакалов и стервятников, норовящих выдрать кусок изо рта честного предпринимателя. Так что Пирожок вполне мог заказать ее, чтобы избавиться от помехи.

Я лихорадочно принялась раздумывать над тем, где мне найти фамилии и, главное, адреса бывших владельцев ресторанов. Хорошо хоть Киря просветил меня, дал названия ресторанов, принадлежащих теперь Пирожку. В гостинице было нечто вроде Интернет-кафе – небольшая комнатка с несколькими компьютерами, подключенными к Интернету. Все правильно: постояльцы гостиницы – люди деловые, везде должны иметь доступ к всемирной паутине, хозяйка гостиницы учитывала веяние времени.

Кроме меня, сейчас в комнате никого не оказалось. Вот и хорошо, никто не будет отвлекать от дела. А то в прошлый раз пришлось двинуть одному очень и очень любознательному и назойливому бизнесмену, который пытался клеить меня. Ну никак он не хотел понять, что я действительно занята делом. Видите ли, его возбуждает вид женщины, работающей на компьютере! Извращенец чертов.

Нужную информацию я все-таки нашла, и через час у меня имелся целый список бывших владельцев различных ресторанчиков. Я выбрала пару-тройку самых крупных.

Первой в моем списке оказалась некая Даурова Лариса Петровна. Проживала она в тихом центре, в элитном доме с охранниками и видеокамерами у подъездов, с консьержками на нижних площадках покрытых ковровыми дорожками лестниц. Да, у нас в Тарасове таких домиков пока нет, но это только пока. Хорошо, я предварительно позвонила, иначе куковать бы мне на улице в ожидании шанса проникнуть хотя бы в подъезд. Для Дауровой я сочинила правдоподобную историю о собственном бизнесе, который хотят перекупить некие плохие дяди. Тема, вероятно, все еще была болезненной, и Лариса Петровна согласилась принять меня.

Охранник спросил, к кому я иду, коротко кивнул после ответа и впустил меня внутрь. Консьержка проводила меня до лифта, нажала кнопку нужного этажа, и я плавно понеслась вверх, на одиннадцатый этаж, в совершенно бесшумном лифте с зеркальными стенами и крохотными банкетками по углам. М-да-а, в таком лифте и жить можно.

– Здравствуйте, Лариса Петровна, – проговорила я, входя в квартиру.

– Добрый день, – отозвалась она.

Сколько лет Ларисе Петровне, с ходу я не могла бы сказать. Ей могло быть от тридцати до пятидесяти. Ухоженное, явно подвергавшееся нескольким пластическим операциям лицо с минимумом косметики. Модная короткая стрижка, волосы выкрашены в приглушенный вишневый цвет, очень подходящий к ее карим глазам и смугловатой коже. Вот только крохотные морщинки возле глаз, едва заметные для постороннего взгляда, говорили о том, что Ларисе Петровне, пожалуй, уже давно за тридцать.

Бывшая владелица ресторана пригласила меня в просторную гостиную, уселась напротив в глубокое кожаное кресло и, закурив, спросила:

– От кого вы узнали про меня?

Рассказывать, что я просто вычислила ее, взяв информацию из Интернета, объяснять, почему мне пришло это в голову, я не стала. Иногда маленькая ложь экономит много времени и сил.

– Найти вас мне подсказала моя знакомая, Ангелина Пашкова, – проговорила я, глядя ей в глаза.

– Ангелина? – брови Ларисы Петровны поползли вверх. – Но, по-моему, с ней произошел какой-то несчастный случай несколько месяцев назад… – проявила осведомленность Даурова.

На это я не рассчитывала, однако решила врать дальше:

– Да, она погибла, но наш разговор был как раз незадолго до ее смерти.

Даурова удовольствовалась этим объяснением и не стала задавать новых вопросов.

– Понимаете, она рассказала мне о том, что вы оказались в такой же ситуации, как и я. У меня небольшой ресторанчик, но в очень приличном месте. Несколько месяцев назад ко мне обратился некто с просьбой продать его. Предлагали деньги неплохие, но гораздо меньше того, что в будущем может приносить ресторан. А ресторан этот – подарок моего жениха к свадьбе. Понимаете, он очень мне дорог, поэтому я отказалась его продавать. Предложение повторили еще раз, я снова отказалась, и у меня начались неприятности: один раз побили стекла, в другой раз в зале произошла драка, в третий раз подмешали в пищу какую-то гадость. Тот человек появился у меня опять с тем же предложением. Правда, сумму он предложил уже значительно ниже первоначальной.

Лариса Петровна внимательно слушала меня, одну за одной выкуривая тонкие длинные сигареты.

– Вот, собственно, и все. Я слышала, у вас было что-то подобное? Посоветуйте, что мне делать дальше. Соглашаться или бороться? Может быть, стоит пойти в милицию? Соберемся вместе – вы, я, еще кто-нибудь, кто пострадал… Вместе мы сила, – я пыталась быть убедительной, горячилась, размахивала руками и прочее в том же духе.

Лариса Петровна докурила очередную сигарету и спокойно произнесла:

– Надо было принять самое первое предложение. А теперь… соглашайтесь на любые условия. Это серьезные люди, и шутить они не будут, – произнесла она сухо. – Ни в какую милицию, тем более сообща с кем-нибудь, я не пойду, и не надейтесь. Мне своя шкура дороже. Вообще-то, деточка, ваш рассказ скорее похож на провокацию, чем на правду. Я только не знаю, на чьей вы стороне. Если это проверка господина Пирожка, передайте ему, что я выполняю условия нашего договора и прошу не лезть в мою жизнь. Если вы из милиции, тем более я ни во что ввязываться не стану. Ни один из нас, пострадавших, не сможет доказать, что наши рестораны скупал Пирожок. А сейчас… Извините, у меня срочное свидание, – торопливо проговорила Даурова, выпроваживая меня из квартиры.

Что ж, на нет и суда нет. Впрочем, я уже и так получила нужную информацию. И кажется, пора мне наведаться к господину Пирожку. Визит к другим бывшим владельцам ничего нового не даст. Никто из них ничего не скажет, все напуганы, боятся за жизнь близких. Судя по всему, Пирожок вполне мог стать заказчиком смерти Ангелины.

Я вернулась в гостиницу в надежде на то, что Марина успела переговорить со своими друзьями из «Звездного неба». Заглянула в бар, но там увидела, что за стойкой стоит напарница Марины.

– Добрый день, – поздоровалась я и поинтересовалась: – А где Марина?

– Ее смена закончилась, но она сегодня еще придет, часов в девять вечера. Что-нибудь передать?

Я кивнула:

– Попросите, чтоб зашла в пятнадцатый номер, к Татьяне, – попросила я.

Затем поднялась к себе в номер, приняла душ. Бесцельно бродила по номеру, щелкала пультом телевизора, но… мысли мои были заняты совсем другим, отнюдь не телепередачами. Наконец достала из сумочки мешочек с косточками и решила попытать судьбу – чего мне ждать в ближайшее время?

36+20+11 – «Вы излишне заботитесь о мелочах, забывая о главном».

Забавно, о каких это мелочах идет речь? Я удивилась, пытаясь проникнуть в суть изречения. Нет, моя голова наотрез отказывалась соображать, а раз так… чего думать – действовать надо. Про главное-то я помню – я должна расследовать убийство Ангелины. Неважно как, но я все равно отыщу этого урода, рано или поздно.

Мои рассуждения с самой собой были прерваны деликатным стуком в дверь.

– Да, войдите! – крикнула я.

Дверь отворилась – за ней стояла Марина, в голубых джинсах и симпатичной футболке.

– Привет, – поздоровалась она, входя в номер.

– Проходи, проходи! Выпьешь что-нибудь? – предложила я.

Марина отрицательно помотала головой:

– Нет, у нас, у барменов, две профессиональные болезни – хронический алкоголизм и абсолютное неприятие алкоголя. У меня – вторая. Меня хватает только на дегустацию, – хмыкнула она.

Я налила Марине холодного апельсинового сока и подала стакан.

– Что-нибудь удалось узнать? – спросила я, собираясь смешать себе легкий коктейль.

– Нет, не так! – поправила меня Марина – специалист взял в ней верх, и она ловко смешала компоненты, затем легким движением руки взбила содержимое бокала. – Удалось, – теперь уже по теме произнесла она, усаживаясь в кресло. – И оказывается, очень там интересные вещи творятся. У них в главном офисе новый управляющий, резко меняется стратегия, поговаривают даже, что всю сеть ресторанов собираются продать кому-то или уже продали. Кто-то скупает рестораны в центре, на бойких местах. Несколько месяцев назад во всех ресторанах «Звездного неба» начались неприятности: стали уходить хорошие повара, бармены – кто-то явно переманивал специалистов. Потом пошли драки, кого-то с наркотиками застукали, и, следовательно, свалились проблемы с налоговой, с милицией. В одном из ресторанов сдавали помещение под магазин сувениров, так там во время облавы целый склад «дури» нашли. Большая часть ресторанов закрыта, в остальных почти два месяца не платили зарплату, все разбегаются.

Я слушала внимательно, не перебивая Марину. Картина очень напоминала квалифицированный «налет».

– Короче говоря, я бы вам посоветовала не влезать в это дело. Вложите деньги лучше в пиццерию или что-то в таком роде.

– Спасибо большое, Марина. Пожалуй, я так и сделаю. На всякий случай дай мне адрес головного ресторана, где у них вся администрация заседает, – я протянула ей лист бумаги и ручку.

Значит, так: точно пора нанести визит господину Пирожку. Я пока не знала, какую еще информацию смогу найти, но мне нужно было хотя бы посмотреть на этого человека.

Через час я стояла у ресторана, который был детищем Ангелины. Я знала, что она принимала активное участие в архитектурной разработке, занималась дизайном своего первенца. Все остальные рестораны были уменьшенной копией этого, первого. У меня защемило сердце, когда швейцар распахнул передо мной двери.

В вестибюле мне навстречу устремился распорядитель, с дежурной улыбкой поинтересовавшись:

– Заказывали столик?

Я покачала головой, мельком взглянув в распахнутую дверь: в зале множество свободных мест. Вернее, всего несколько столиков занято. Раньше, когда я бывала здесь с Ангелиной, у входа в ресторан стояла приличная очередь, а залы были до отказа забиты посетителями.

– Вам повезло, – улыбнувшись чарующей улыбкой, подошедшей бы больше фокуснику, чем метрдотелю, сказал тот, – у нас сегодня есть свободные столики. Позвольте проводить вас, – предложил он, распахивая передо мной обе половинки двери.