Марина С. Лагунова
Детёныши Вселенной. Повесть о зверях и космонавтике
Глава 1. Конференция
– Мы установили, что форма галактики не рогалик, как считалось раньше, – хвост, выглядывавший из-под белого халата докладчицы, подрагивал от волнения. – Новые снимки телескопа подтверждают, что в центре нашей галактики находится светящееся образование почти идеально круглой формы. Наша группа в Научном институте предлагает временно называть его яйцом…
– А я люблю яйца, – торопливо сказал кто-то из сидящих в зале куниц.
На Второй планете в системе звезды Оранжевой проходила ежегодная научная конференция. Короткая малоснежная зима закончилась, и планета вступала в тёплый сезон, а звери подводили итоги трудам за прошлый год. Каждое животное могло прийти в Научный институт – сердце науки и промышленности Второй планеты – и послушать любой доклад. Лекционный зал в главном здании института лопался от сотрудников и гостей.
– То, что раньше считалось острыми уголками рогалика, на самом деле выглядит, как «ручки», – ведущая крепко удерживала в когтях указку и тянулась к плакату на доске. – Таким образом, наша галактика имеет форму хачапури «лодочкой».
– Что-то уже и есть хочется, – промолвила одна из присутствующих кошек.
Ведущая обвела указкой контур галактики. Белка – директриса института – поощрительно кивнула. Она сидела отдельно от публики, сбоку от доски, на специальной высокой жёрдочке.
– А наша система находится в одной из «ручек». Сложно их отличить… Мы не можем назвать их левой и правой, так как всё зависит от точки зрения. Для дальнейших исследований предлагается изобрести новый тип космических кораблей и отправить экспедицию к «яйцу» галактики.
– А я, вот, люблю яйца, – раздался тихий комментарий лесной куницы.
– Держите себя в лапах! – пристыдила Белка. – Народное собрание уже обновило ограничения на хищничество, теперь это просто неприлично!
– Но птицы сами говорили мне, что отбраковывают пустые яйца, – возразил любитель яиц.
– Если мы подлетим к «яйцу» слишком близко, то сами превратимся в маслице, учитывая количество звёзд в центре галактики, – подала голос Лиса. Она была крупнее большинства слушателей, поэтому её усадили на самый дальний ряд.
– Верно, Лиса, – подтвердила рассказчица. – Но если корабль не сможет подлететь к центру, то хотя бы издали исследует эту область приборами. Мы живём вдали от центра, на окраине галактике. Наш оранжевый карлик лишь песчинка среди миллиардов звёзд. И нам стоит расширять свои знания.
После доклада в фойе подали кофе и яблоки и началось бурное обсуждение. Звери ходили туда-сюда с чашками в лапках, сбивались в группки. Раздавались голоса:
– Будущих исследователей нужно отбирать осторожно: такие космонавты рискуют не вернуться из дальнего космоса!
– Сначала нужно изобрести новую конструкцию корабля. Значит, нам нужен новый двигатель.
Белка, наблюдая за слушателями, размышляла: звездолёт отличная веха в развитии космонавтики, но сразу лететь к центру галактики нельзя. Если удастся создать такой корабль, его нужно будет сперва опробовать. Лететь сразу на двадцать тысяч световых лет – звучит безрассудно. Стоит начать с более достижимых рубежей. Для начала неплохо бы выйти за пределы родной планетной системы. Даже такой полёт станет прорывом.
Когда все снова отправились в зал слушать следующий доклад, в фойе остался серый кот. Он одиноко стоял у окна, положив передние лапы на подоконник, и смотрел неподвижным зелёным взглядом на пока ещё голые кустарники. То был Му-урлик Фелин[1], молодой сотрудник Научного института.
Задержалась также одна из лесных куниц.
– Му-урлик, я знаю, что ты хороший инженер, – подошёл юноша-куница к коту. – Ты должен мне помочь.
– Как?
– Давай изобретём новый двигатель для самых дальних полётов.
Кот обернулся:
– Но Коготок! Ты можешь прожить спокойную и счастливую жизнь в родной системе. Почему ты хочешь добиться полёта в дальний космос?
Изобретатели кораблей всегда отправлялись в первое плавание, изобретатели наземных машин – в первую поездку. Изобретателям космических кораблей суждено было отправляться в первый полёт.
Коготок Мартес-Мартес[2] был, к тому же, лётчиком-испытателем, профессиональным космонавтом, и приключения влекли лесную куницу гораздо сильнее, чем любой лес и любое спокойствие.
– Я уже по системе столько дней налетал, всё видел. Хочется чего-то нового. В дальней экспедиции нам могут встретиться невообразимые животные, странные планеты… Вдруг найдём и полезное что-то для себя. Представь, если бы мы нашли инопланетные деревья, на которых растут вкусняшки! Разнообразили бы план питания для хищников. Я согласен, что нельзя поедать других животных, но новые ограничения на яйца пока тяжело принять.
– На вкус всё будет, как бобы.
– А вдруг нет! А если технические какие-нибудь штучки найдём на других планетах?
– Вряд ли я смогу помочь, Коготок. Недавно я прикусил одну из коллег. И Белка отправила меня на отработки на четверть года.
– Четверть года! Целых сорок пять дней!
Малые кошки – или Фелины – заигравшись, начинали кусаться, как и многие хищники. Густая шерсть защищала их. Но не всем зверям такое нравилось, и кот переборщил на новогоднем корпоративе.
– Я знаю, что поступил безответственно.
– Где же ты будешь работать, пока не пустят обратно в институт? – спросил Коготок Мартес-Мартес.
– Уже отрабатываю у Лисы на ферме.
– О, хорошая возможность, советов заодно поспрашиваешь.
Вообще-то лису, которая уже пошла слушать другой доклад, звали Лида Вульпес[3]. Но никто не называл её по имени. Эта лиса была самой осознанной и мудрой из семьи Вульпесов. Она заведовала большой фермой, пытаясь вырастить овощи и фрукты с новыми вкусами. Несмотря на занятость, интересовалась Лиса не только сельским хозяйством. Всесторонне образованная, Лида не пропускала ни одной научной конференции. Звери часто обращались к ней за советом и набирались от Лисы житейской мудрости. У неё было собственное мнение на любой счёт.
Лису очень любили.
– Пойду послушаю ещё доклад. Хотя, скорее всего, там скукота какая-то от математиков. Скорей бы химики устроили перформанс, – сказал Коготок. – Но пожалуйста! Подумай над моим предложением. Белка ещё до конца десятидневки начнёт собирать группу изобретателей, я чую!
* * *
После всех докладов Му-урлик отправился поужинать в гостях у своей матери, Мяки Фелиной.
– Слышала, из сегодняшних докладов больше всех впечатлили астрономы. А кто выступал от их отдела?
– Илька.
– Та илька, которая Фиша? Вы теперь не называете её по имени?
Ильки были довольно крупными куницами. До первых ограничений на хищничество, принятых около двухсот лет назад, они были угрозой даже для кошек. Мяка Фелина, с упоением читавшая истории о старых временах, неосознанно опасалась таких. Многие ильки жили в лесу далеко на западе, у залива, и редко забредали в город. Но Фиша Пеннанти[4] активно участвовала в общественной жизни и уже много лет работала в Научном институте. Она почти ночевала на работе! Тем более, астрономам действительно нужно работать по ночам.
– Ну, астрономы так продвинулись со своим новым телескопом. Фиша руководит всей группой, да и она уже такая взрослая. И характером, и поведением. Открыла форму галактики! Даже Белка её по имени не представила. Теперь всем понятно, что под Илькой мы имеем в виду Фишу.
Некоторые звери были настолько узнаваемы, что название всего вида становилось уважительным обращением к ним, подчеркивающим заслуги и достижения.
Мяка подложила блинчиков.
– Что ж. Но мне традиция не очень нравится. Представь, если бы тебя называли просто котом! Разве мы с папой не дали тебе такое красивое и доброе имя?
Му-урлик подумал о Коготке. Может, он такой задира из-за имени?
– Знаешь, а Коготок хочет участвовать в этой идее с полётом в дальний космос. Просит помочь изобрести новый космический корабль.
– Попробуй! Твой дед очень бы гордился, если бы ты поучаствовал в таком важном деле.
Среди Фелинов было много котов и кошек с техническим складом ума. Вот и дед Му-урлика, Фырлик Фелин, считался великим изобретателем своего времени.
– Но я не хочу лететь в дальний космос…
* * *
На другой день, прослушав доклады о лёгкой промышленности и растениеводстве, Му-урлик отправился на ферму.
Главное административное здание фермы располагалось сразу за чертой города, а дальше до самого горизонта простирались поля, перемежавшиеся служебными постройками. Чтобы скоротать время, кот добирался до фермы на велосипеде – несколько вечерних часов после конференции можно было провести с пользой.
Лиса тоже вернулась с конференции. Она уже переоделась в рабочий халат и предложила Му-урлику такой же. Обитатели системы звезды Оранжевой надевали одежду от случая к случаю, по необходимости или по желанию, но она не была обязательной. Шерсть согревала и защищала зверей, и чаще всего этого было достаточно. Но Му-урлик работал в гараже и от халата не отказался.
Пару часов кот ремонтировал рядовую сеялку, затем провёл диагностику забарахлившего трактора, а когда совсем стемнело, пошёл к главному дому, на площадке перед которым каждый вечер при свете фонарей растапливали самовар и обжаривали на костре овощи.
– Я вам рекомендую заменить те трактора, что работают на холмах. В институте разработали трактор с бесступенчатой коробкой передач. Постепенно переведите на них. Оформим заявку для завода.
– Хорошо, опробуем. Но я хотела спросить про другое. У нас морковь прореживают только землеройки и мыши. Слишком тонкая работа, и даже им тяжело. А нельзя ли привлечь автоматику?
Другой Фелин – пушистый молчаливый кот-тракторист – подал Му-урлику чай.
– Подумаем. Тут нужно с нуля изобретать машину, – сказал Му-урлик.
* * *
Основные секции конференции отработали и весенним вечером Белка составляла отчёт для Городского совета Второй планеты. «Народное хозяйство процветает», – приписала она в конце документа. Интересно, к чему всё же приведёт идея о полёте за пределы системы звезды Оранжевой?
Белка знала: всё всегда начинается с конференции.
Глава 2. Зеркала
Как и предполагал Коготок, Белка созвала дополнительное заседание, пригласив всех заинтересованных в экспедиции в дальний космос.
Коготок и Му-урлик мялись у двери в Песочный зал собраний. Животных было – не протолкнуться. В конце концов друзья смогли занять места на последнем ряду.
– Секретарём нашей дополнительной секции выступит представитель Четвёртой планеты Энди Лиэбре[5], – представила Белка со своей жёрдочки.
К кафедре вышел русый заяц с бордовым галстуком на шее. У Энди были короткие ушки – как и у всех беляков, в отличие от русаков, жителей Второй планеты, носивших на головах целые опахала. По парочке и тех, и других зайцев мелькало в рядах зрителей, и по ушам вмиг можно было понять, кто с какой планеты родом. В полнейшем спокойствии Энди положил передние лапки на кафедру и бросил выжидающий взгляд на директрису института.
– Он меня уже раздражает, – поделился Коготок с Му-урликом. – В таком молодом возрасте – и уже учёный секретарь! Про таких мама вечно говорит «бери пример»!
Директриса немного рассказала об Энди. Исследовательский центр рекомендовал его как наиболее перспективного молодого конструктора Четвёртой планеты. Юноша напрямую участвовал в проектировании космического лифта, а ещё благодаря его разработкам удалось снизить массу космических аппаратов серии «Белый ливень».
Энди бесстрастно выслушал представление Белки и, немного подумав, надел очки, чтобы лучше видеть всех зверей, заполнивших зал собраний.
– Здравствуйте, уважаемые звери и птицы, – на самом деле в зале присутствовала лишь одна сойка, но Энди этично упомянул и птиц. – Дополнительное заседание созвано в целях обсуждения потенциальной экспедиции за пределы системы звезды Оранжевой. Ключевым условием данной экспедиции является конструирование нового типа космических кораблей, способного…
– Ох, а как заумно глаголет, – продолжал ныть Коготок. – И Белка представила его так, будто он последний технический гений в планетной системе. Меня она так никогда не хвалит!
Коготок работал при Научном институте и космодроме не первый год. Куница пилотировал и грузовые, и пассажирские космические корабли, помогая сообщению между двумя обитаемыми планетами системы. Как шустро и безопасно летать между Второй и Четвёртой, успокаивая между делом излишне эмоциональных пассажиров, – Коготок знал, как свои двадцать пальцев.
– Всё прослушаем! – шикнул Му-урлик Фелин.
– И мы начнём с целей предполагаемой экспедиции…
* * *
Часом ранее директриса Научного института пригласила только прибывшего зайца к себе в кабинет:
– Попрошу тебя вести заседание…
«Просьба» – а юноша прекрасно понял, что то была вовсе не она – застала Энди врасплох.
– Меня не предупреждали. А повестка дня готова?
– О, нет, это же срочный созыв.
– А хотя бы ключевые вопросы?
– Я думала, ты их составишь и определишь порядок обсуждения. Ты ж инженер.
«Как это связано?!»
– Ну а просто список докладчиков?
– Тут набросали, кто хочет высказаться… – Белка приокучила листочки на столе, которые другие животные заносили ей в течение последних нескольких дней.
Энди взял клочки бумаги, на которых разным почерком были написаны имена.
– А на какую тему будут их выступления?
– Знаешь, вряд ли они по-настоящему определились…
Заяц помолчал, перебирая листочки.
– Должность или сфера деятельности каждого, – наконец спросил он с безнадёжно падающей интонацией.
– А ты быстро соображаешь! – обрадовалась директриса, повернулась вместе с креслом, прыгнула на полку шкафа и вернулась в кресло с толстой коричневой тетрадью в лапах. – Вот список сотрудников института, тут и посмотри.
– Как у вас принято составлять протоколы заседаний?
Белка дала пример протоколов других секций. Энди собрал все бумаги и спросил без всякого выражения:
– А место для подготовки у вас есть?
– Иди прямо в Песочный зал собраний. Это на втором этаже во втором корпусе. Там пока никого. Всех приглашу через пятьдесят четыре минуты!
* * *
– Теперь перейдем к обсуждению текущего состояния ракетно-космической техники, о котором доложит главный инженер-конструктор по ракетно-космической технике Рыкун Гуло-Гуло[6].
Тяжко переваливаясь на четырёх лапах, вышел грозный тёмный росомаха. Он прихрамывал на левую заднюю лапу и поэтому редко передвигался на двух. Рыкун отвечал за средства выведения космических аппаратов: проектировал ракеты-носители и разгонные блоки. Сам опытный космонавт, налетавший по молодости сотни суток, ныне, в силу возраста, Гуло-Гуло отправлялся в полёты крайне редко.
Стабильное транспортное сообщение между двумя планетами налажено уже не первое десятилетие. Автоматическая станция, облетающая звезду Оранжевую, – один из самых тяжелых запущенных аппаратов. Регулярно запускаются ракеты малой и средней грузоподъёмности, сверхтяжёлые ракеты-носители используются только по ситуации и с получением природоохранных разрешений…
Обсуждения разгорались и затухали, а выступления были такими же разношёрстными, как и выступающие. О единой концепции экспедиции договориться не удалось. Кто-то мечтал полететь сразу к центру галактики, а кто-то сдержанно высказывался в пользу тестового полёта корабля-звездолёта.
* * *
Рыкун Гуло-Гуло, пристроив грузную тушку в плетёное кресло, попивал кофе, которое на важных мероприятиях по традиции подавалось с яблоками.
– Зеркала, – сказал он.
– Не поняла, – нахмурилась белка.
Директриса сидела на спинке другого кресла, словно на жёрдочке, и покусывала сосновую шишку. Росомаха лениво ковырял лапой яблочные ломтики и после каждого глотка кофе слизывал с когтей сок.
После заседания дополнительной секции животные спустились на первый этаж и разбрелись по самой большой в институте столовой. Набрали еды на тарелки, устроились за столиками и принялись делиться впечатлениями.
Рыкун махнул тяжёлой лапой в сторону другого столика. Там Му-урлик Фелин сидел напротив Энди Лиэбре. Они только что познакомились и тут же начали что-то рисовать.
– Посмотри на них, они будто смотрятся в зеркало. По части инженерии – лучшие среди молодежи двух планет. Но один, работая в институте уже давно, всё ещё сомневается в каждом шаге. В прошлый сезон он изобрёл отличные аэросани, предложил инновации для тракторов и дельтаплана. Сколько вертолётов помог спроектировать! Но всё равно он даже не уверен в том, что достоин быть здесь.
Белка вздохнула. Рыкун продолжил:
– Другой спокоен, он уверен в себе. Он принимал участие в проектировке космического лифта, а это крупнейшее достижение Четвёртой за последние десять лет. Или даже с того дня, как многие десятилетия назад они первыми прилетели к нам на Вторую. Этот парень уже добился признания на родине и нет причин, почему бы ему ни достичь успеха здесь. Я даже подозреваю, что он будет планомерно достигать собственных целей, а мы и знать не будем.
Белка молчала, наблюдая, как за столиком двое парней увлеченно обсуждают будущую экспедицию и пока даже на бумаге не существующий звездолёт. Может быть, Рыкун слишком суров?
Коричневая молния с масляно-жёлтыми шеей и грудкой носилась по залу, подбегая то к одному, то к другому столику с расспросами. Каштановый хвост куницы мелькал тут и там.
– И есть ещё Коготок, – продолжал Гуло-Гуло. – Мы, конечно, понимаем, что это не тот мальчик, что станет заниматься однообразной работой, требующей усидчивости. Зато своей неуёмной энергией он будет доставать тех двоих и побуждать их решать задачи быстрее, чем они хотели бы. Куницы ничего не боятся. Такой, если надо, пожертвует всем ради любого животного и даже не задумается. Нет другого лётчика-космонавта, который смог бы повести корабль в дальний космос.
Коготок умел летать и ездить абсолютно на всём, что только двигалось, и никогда не отказывался что-нибудь протестировать.
Белка выслушала характеристики, задумчиво покусывая шишку.
– Записывай в проект всех троих. Будут меня уравнобешивать. Это идеальная команда!
– Ты имел в виду уравновешивать.
– Я сказал то, что хотел сказать. Не поправляй меня. Они столкнутся либо между собой, либо со мной. Но в этом нет ничего плохого. В противоречиях иногда рождаются отличные идеи. Некоторые идеи рождаются только в них.
– В преодолении противоречий? – усомнилась Белка. – Но ты же не будешь сталкивать ребят специально? Я против. Такой подход совсем не одобряю.
– Обещаю, что не буду. Ох, ну что ты делаешь с шишкой? Просто съешь её целиком!
Под конец дня Му-урлик Фелин обеспокоенно обратился к директрисе. Участвовать в проектирование нового корабля – настоящего звездолёта – такой шанс инженеру нельзя упускать. Но кот согласен участвовать в проекте, только если его не заставят полететь в дальний космос. Белка поразмыслила и решила, что для Му-урлика, с его послужным списком и незаменимостью в институте, можно сделать и исключение.
А вот отработки Му-урлику Белка сократила только после звонка Лисы, уверившей, что почти все трактора уже почти в рабочем состоянии. Впрочем, и Гуло-Гуло изрядно подействовал директрисе на нервы хождением у кабинета: росомаха не собирался браться за проект без ученика.
Исследовательский центр, который был таким же главенствующим научным учреждением Четвёртой планеты, каким Научный институт был для Второй, поддержал идею исследования дальнего космоса. И уже через два дня после заседания дополнительной секции учёные отправили заявки на проект в оба Городских совета – Второй и Четвёртой планет.
Конференция, продлившаяся полторы десятидневки, завершилась. На закрытии Белка объявила, что Горсоветы обеих планет одобряют экспедицию в дальний космос и считают проект реализуемым. Идея вынесена на рассмотрение Народным собранием двух планет.
Вскоре пришёл и ответ. Тогда директриса собрала на площади перед главным зданием всех сотрудников Научного института, среди которых теперь значился и командированный Энди Лиэбре. На крыльце здания приладили кафедру, Белка забралась на неё и зачитала документ:
– «Народное собрание двух обитаемых планет системы звезды Оранжевой одобрило простым большинством идею межзвёздной экспедиции. Пилотируемый экспедиционный корабль должен быть многоместным и многофункциональным и должен достичь максимально возможных скоростей. Среди космических кораблей он станет первым звездолётом».
Звери захлопали. Белка продолжила:
– «Для разработки разрешается привлечь любые доступные ресурсы Научного института при полной поддержке Исследовательского центра и всех заводов обеих планет».
* * *
Их назвали проектной группой. Поначалу в ней числились Му-урлик Фелин, Коготок Мартес-Мартес, Энди Лиэбре и, конечно, Рыкун Гуло-Гуло, который ожидаемо стал руководителем проекта. Фише Пеннанти разрешили быть в курсе всего, что творится в группе, поскольку именно астрономическое открытие дало толчок новому проекту. Фиша лучше всех понимала, чего можно ожидать от дальнего космоса, а её лёгкий нрав сплотил бы кого угодно.
Коготка не освободили от межпланетных перелётов, но дежурства по космодрому ставили пореже. Проектная группа получила преимущественное право обращаться в отдел математиков, службу перечерчения, отдел химиков, а ещё консультироваться с любым сотрудником Научного института и любым животным за пределами него. Опытному заводу при институте наказали обслуживать проект. Другие заводы тоже готовились производить нужные материалы и детали, но, как написала Белка в отчёте Горсовету «народное хозяйство останавливать нельзя».
Энди радостно утверждал, что изобретателям нужно работать, не покладая лап, чтобы создать то, что невозможно сделать инженеру-одиночке – звездолёт, способный исследовать космос за пределами системы звезды Оранжевой. Только вперёд!