Марина Петровна Крумина
Белое пятнышко любви
Осенью, как то прогуливаясь среди соседних дворов, Тоби познакомился с молоденькой собачкой черного окраса. Она была непородистой, ниже среднего собачьего роста, с загнутым, как бублик хвостом и, повисшими кончиками ушей от середины уха. На лбу у нее было белое пятнышко шерсти, размером со спичечный коробок. Глазки карие, улыбающиеся, и она подбежала к Тоби, приветствуя его, интенсивным помахиванием своего лохматого хвостика. Тобиан вначале насторожился и стал пристально вглядываться в ее глаза. После этого внешнего оценивания, он начал обнюхивать и бегать вокруг нее, как заводной. Он, как то странно подпрыгивал, отталкиваясь всеми четырьмя лапами, и выделывал такие пируэты, как будто возле него стоял Вадик с большим куском колбасы в руке. Молодая собачья леди замерла от такого восторга курчавого роскошного спаниеля. От него пахло чем-то таким странным, пахуче-сладким запахом одеколона, которым обычно пользовался Вадик.
Всю позднюю осень и зиму, когда мы выходили с Тобиком на прогулку, то всегда старались найти и проведать чернявую собачку с загнутыми ушами. Как только она видела нас, стремглав летела к нам навстречу, приветствуя своим звонким молодым лаем. Тоби с обожанием смотрел на свою Кармен. Мы приносили ей немного сухого корма и немного косточек. Она быстро и жадно поедала все приносимое ей в дар, потом облизываясь, ласковым взглядом так смотрела на нас, что хотелось ее погладить. Но, она была строгая и при всем том, что мы подкармливали ее, она не доверяла нам. Видимо, ее кто-то жестоко проучил за излишнюю доверчивость. Потом Тоби подбегал к ней и, старательно обнюхав ее, приглашал поиграть.
В то время, когда Кармен грызла кости, он стоял рядом с нами и не мешал ей кушать. Один раз он попробовал во время еды подойти к ней, но она грозно посмотрела на него и слегка зарычала. Тобиан понял, что его знакомую подружку никто так не кормит, как его в теплой и уютной квартире. А она жила в теплотрассе. Скорее всего, дождевая вода вымыла отверстие с боку люка, и в образовавшейся маленькой берлоге, у теплой трубы, в зимнее время, она и жила, спрятавшись от людских глаз.
