Марина Павельева
Разведчик с Ларны. Пояс Онара
– А в ванной Виктор бултыхается? Он там надолго?
– Не думаю, – ответил Алексей, смутился от ее прямого взгляда и отвернулся, бросив из-за плеча. – Пойду спрошу. Так-то он там порядочно.
«Эй, Витя, ты там скоро?», – услышала Маар голос Алексея и стук в дверь. Но ответа не расслышала. Через минуту он вернулся в комнату и сказал:
– Скоро выходит, так что собирайся. А я уже привел себя в порядок.
Он погладил левой рукой коротко стриженую бороду, и Маар заметила, что он аккуратно постриг темно-русое украшение своего лица и побрил лишнюю щетину. Теперь он выглядел более прилично, чем вчера. Вчера он был похож на лесоруба, который бреется топором. Да, так он нравился ей больше. А без бороды, наверное, ему было бы намного лучше. Пожалуй, стоит сказать ему при удобном случае. Однако сказала другое:
– Отлично, только возьму крем для лица.
Пока она копалась в своем рюкзаке, из ванной вышел, напевая какую-то нехитрую песенку, Виктор. Помахав Маар рукой, он прошлепал на кухню.
– Ого, уже и завтрак готов, – услышала она раскатистый голос стокилограммового толстяка и жалобный скрип стула, на который тот взгромоздился.
Почистив зубы и сполоснув наскоро лицо, Маар присоединилась к парням, усевшись за уже сервированный стол. Пахло горячим кофе и яичницей. «Ну что ж, утро начинается как всегда, – подумала она, вспомнив, что и гостеприимный Виктор угощал их вчера тем же самым. – Видимо такая церемония у землян. Кофе по утрам и яичница. В целом неплохо, жаль, что однообразно».
За завтраком опять разговорились о древних артефактах. Но Маар плавно подвела разговор к своему – поиску Онара. Увидев, что Алексей загорелся идеей начать искать его прямо сейчас, она усмехнулась и сказала:
– Да подожди ты немного. Доешь сначала, а то голодный сыщик вряд ли будет так хорош, как сытый Леха.
– Да, да, доем, конечно, – с полным ртом прошамкал Алексей. – А потом будем искать. Вернее так, – он проглотил еду, отхлебнул кофе и, отложив вилку, стал озвучивать свой план. – Мы с тобой Марин будем искать информацию в интернете, а Ванька покажет Витюхе город. А то когда еще он Йошкар-Олу увидит. С тех пор, как мы закончили учиться, много воды утекло. Город разросся и…
– Обязательно город посмотрю, – перебил его Виктор. – А разве вам помогать не надо? Я могу.
– Да нет, не надо. Смысл какой всем в интернете сидеть? – отказался от Витиной помощи Алексей. – Погода отличная, чего тебе дома торчать? Ты с таким же успехом и в Челябинске мог пролежать на диване. Нет, нет. Тут мы тебе сидеть не дадим. Сейчас Ваньке позвоню, и он за тобой заедет.
Алексей еще с утра как проснулся, продумал план действий на сегодня. Рассчитывая спихнуть Виктора на Ивана, он хотел остаться наедине с Мариной, почувствовать запах ее волос, дотронуться до ее руки, а может и поцеловать. Тут уж как пойдет. Она нравилась ему больше и больше. А утреннее видение распущенных по плечам соломенных волос, прикрывающих красивую грудь в тунике, и стройные длинные ноги – возникший образ русалки окончательно добил его. Он уже не мог ни о чем думать, кроме этого поцелуя.
Однако Маар опустила на землю размечтавшегося парня, сказав, что у нее на сегодня свои планы, и она уйдет по делам. Возможно до самого вечера, а возможно и до утра. Так что оставит друзей одних, но пусть каждый из них проведет это время с пользой. Пусть Виктор с Иваном гуляют по городу, а Алексей ищет реальное место погребения Онара. Хотя бы примерное, а там видно будет…
Глава 2. Загадочный хозяин маленького кабинета
Высокий седовласый мужчина стоял у окна своего маленького, но уютного кабинета, находящегося на предпоследнем этаже огромного многоэтажного здания известного швейцарского банка, и рассматривал простирающийся за окном город. Мужчина был одет в черный костюм с белоснежной рубашкой и темно-бордовым галстуком. На первый взгляд ему можно было дать немногим старше пятидесяти лет. Но приглядевшись более пристально и заглянув ему в глаза, в которых ощущалась усталость от прожитых лет, становилось понятно, что возраст его намного больше изначального предположения.
Без своих доспехов, которые он не надевал со времен последней битвы за власть, он выглядел худощавым. Однако было видно, как при каждом его движении из под деловой одежды выпирали литые мышцы рук, которыми он размахивал при ходьбе, и сквозь облегающую рубашку просматривалась сильная мускулистая грудь. Поэтому после обманчивого первого впечатления было ясно, что, несмотря на свой возраст, он следит за фигурой, поддерживая мышцы в тонусе, и заботится о своем здоровье.
Мужчина думал, наблюдая, как за окном играет золотистыми лучами солнце, и изредка пробегают по небу облачка, которые нисколько не портили общей картины теплого летнего утра. Там внизу, за бронированным стеклом, проснулся и зашевелился обычный европейский город, над которым возвышалась круглая башня штаб-квартиры созданного им банка международных расчетов.
Каждый раз, рассматривая город, он надолго задерживал взгляд на небольшой площади через дорогу, в центре которой стоял памятник девятнадцатого века – имитация старо-классического стиля Светлых. Монумент поставили задолго до того, как мужчина задумал построить здесь современную стеклянную громаду. Он почему-то тогда посчитал, что это будет символично.
Скульптурная композиция представляла собой группу сбившихся в кучку женщин, подростков и детей, на защиту которых встали ангел-хранитель и богиня со щитом, закрывающим людей от врагов. Мраморный постамент памятника украшали два бронзовых барельефа, на которых изображались известные деятели того времени. Композиция напоминала хозяину кабинета о памятниках, украшавших площади первых городов Светлых на новых землях. Там обязательно высилась энергетическая колонна с бронзовой фигурой ангела-хранителя, установленная на постамент с барельефами генералов и первооткрывателей планеты. В свое время он разрушал такие памятники с особой жестокостью, полностью испепеляя и не оставляя от них камня на камне. Нечего Светлым гордиться своими предками, если те не смогли защитить свою землю от них, Темных.
Он ненавидел и этот памятник, который всем своим видом не давал ему забыть о прошлых поражениях, и в то же время заставлял надеяться, что время окончательной победы уже скоро. Это стимулировало его продолжать реализовывать свой план по завоеванию планеты, названной Геей и все еще не принадлежавшей ему полностью. Черт бы побрал этих Светлых с их лунным щитом, который спутал ему все карты. А ведь тогда он почти победил и почти вырвал землю из их цепких лапок. И он был близок к разрушению чертова щита совсем недавно, но эти идиоты, людишки из его подчинения, упустили с таким трудом найденное древнее оружие. Светлые их переиграли, гады.
Его снова стал бесить ангел с крылышками, стоящий на постаменте памятника. Ангел – надо ж такое придумать! На самом деле это один из Иерархов Светлых, которых их же художники решили изображать с видимой аурой, которую потом стали называть крыльями.
«Чушь какая-то, – подумал мужчина. – Мощную ауру видно только в моменты сильного напряжения и необязательно ее изображать на памятнике. Дураку понятно, что через такой энергетический кокон практически не просматривается его владелец, как и задумано для защиты. Но тогда все Иерархи были бы просто яйцами, – он усмехнулся своей догадке, представив, как вместо ангелов на постаментах стоит раскрашенная в разные цвета аур пасхальная еда. – Да, было бы смешно. А художникам это не понравилось. И мощность ауры хотели показать, и человека в ней. И все в камне. Хотя могли бы просто не изображать переднюю половинку скорлупы, оставив только ее часть за спиной. И было бы видно, кто находится внутри. Человек как человек, только со скорлупой сзади, – он опять усмехнулся, потому что представшая перед ним картинка тоже вызвала смех. – Да нет… Получается какой-то черепашка-ниндзя».
Он окончательно рассмеялся, закончив мысленно рисовать вместо яиц-ангелов памятники черепашкам. Но посмотрев на площадь, снова стал серьезным. «Нет ведь, придумали крылья как у птиц. Художники, что с них возьмешь, они видят мир совсем иначе. Да как иначе? Мощность ауры невозможно передать в камне. Подписывали бы просто, что стоит такой-то и такой-то. Так нет, среди фигур нужно обязательно выделить Иерарха». Он пожал плечами, раздумывая об этом в очередной раз, но так и не пришел к однозначному выводу, как бы изобразил себя.
Вспомнил, что художники рисовали генерала Светлых СерРаф Вима, который вел с ДиаВолтом битву за планету – в виде ангела с шестью крыльями. Мало ему двух как у всех! Тот еще гад. Это по его приказу взорвали захваченную Темными околоземную станцию – луну Фатту, чтобы вывести из строя разрушитель. А потом генерал вовремя смылся вместе с флотом, закрывшись щитом луны Месяц. Были бы у него реальные крылья, никуда бы он не улетел, не успел бы. Зачем эти крылья? Есть же Шива, тоже шести- только рукий, а не крылый. Более реалистично. Хотя нет, не могут люди быть многорукими, даже Иерархи. Может крылья как раз то, что надо? Да и понятнее, кто из них мощнее. Два крыла – ангел, шесть – серафим.
Мужчина отвернулся от памятника и отошел от окна, предавшись воспоминаниям о прошлом. Когда-то его самого называли генерал СаттаНаи, и был он вторым после ДиаВолта, когда Темные вступили в войну со Светлыми. Его тоже могли изобразить с шестью крыльями, ведь энергетика у него настолько мощная, что жуть. Да еще со временем увеличилась. Встреться он сейчас с СерРаф Вимом, неизвестно кто бы победил. СаттаНаи верил в свою победу.
Но для этого надо найти старого гада. А чтобы его найти, нужно выйти за рамки лунного щита, чего уже несколько сот лет сделать не получается. Древние космические технологии на Гее утеряны, и их восстановление требует много времени. Он даже не может связаться со своим миром, миром Темных. И опасается, что может не успеть, ведь цикл его жизни пусть и медленно, но приближается к своему пределу. Радует только одно – люди пресмыкаются перед ним, называют Сатаной и боготворят. Наивные дурачки, они даже не знают, как он выглядит на самом деле. Уж точно не черт с рогами.
От воспоминаний генерала отвлек стук. Кто-то снаружи осторожно постукивал костяшками пальцев о дубовое полотно двери.
– Входи, – громко сказал хозяин кабинета. – Я давно тебя жду.
Дверь тихонечко приоткрылась, и в образовавшуюся щель протиснулся полноватый рыжий господин среднего роста в строгом темно-синем костюме с ноутбуком подмышкой. Хозяин кабинета не торопясь подошел к своему столу и плюхнулся в кресло, приглашая вошедшего сесть рядом.
– Доброе утро, господин Вебердорф, – поздоровался посетитель и смиренно сел на указанный стул.
– Не знаю, доброе ли оно, – возразил Вебердорф, не протягивая тому руки для рукопожатия, он не любил дурацкое приветствие, и все, кто были с ним знакомы, знали об этом. – Ты пришел мне рассказать, что артефакт найден?
– Нет, мой господин. Примите мои извинения, что не оправдал ваших надежд. Но этот идиот Невольский испортил нам всю игру. Связного он упустил, хотя я ему все разжевал, а разведчик с Ларны раскусил его. И ушел через портал. Мы не знаем куда. Но мы прилагаем все усилия, чтобы ее найти, – говоривший смущенно заерзал на стуле.
– Все-таки это была женщина, Арлебард? А я еще сомневался, когда пришло сообщение о новом разведчике. Двоих-то мы успешно нейтрализовали. И как она вас обошла?
– Да, это была женщина. По независимым от меня обстоятельствам, помните, вы дали мне другое задание, меня там не было. Но я поручил ее уничтожить Невольскому, который несколько раз успешно помогал мне в таких делах. А тут не сработало. Она оказалась более сильной и к тому же везучей. Ее спасли какие-то аборигены. Из переписки с Невольским я понял, какого воина подсунули нам Светлые на этот раз. Похоже, они учли свои прошлые ошибки, а мы ее недооценили.
Затем Арлебард долгое время рассказывал об итогах проведенной Невольским операции, а Вебердорф внимательно его слушал.
– Это очень сильный и опытный враг, – закончил свой рассказ Арлебард. – Я думаю, она не просто так попалась ему в руки. И думаю, что все возможное она от него узнала. Хорошо, что этот болван многого обо мне не знает, не говоря уже о вас.
– Расчет с ним уже сделан? – резко спросил его Вебердорф после недолгого молчания.
– Да, мой господин. И сделки с ним отменены.
– Ну, пусть теперь барахтается сам, – Вебердорф хрипло рассмеялся, в нем проснулся прежний СаттаНаи, когда он без малейших раздумий жестоко расправлялся со своими врагами, да и с глупыми исполнителями тоже.
Он знал, что после расторжения договора с Сатаной человек, не выполнивший его волю, становится никому не нужным. А раз так, то скоро и вся жизнь того превращается в прах. Причем для этого Вебердорфу не нужно никаких магических заклинаний и пассов руками, наводящими на провинившегося «страшную порчу». Всего-то правильное управление деньгами – и нет олигарха. Любого, даже с миллиардной суммой на счетах. Хотя эти-то как раз никогда не отступали от условий сделки, потому что там было все абсолютно доходчиво прописано, и для этого не нужны десятки страниц текста банковских документов. Всего лишь один лист – сделать то, о чем договор. А если нет, то и суда нет. Вебердорф всегда злорадно улыбался, когда вспоминал об этом. Суда нет – хорошо придумал. Потому что суд – это он, а все остальное ерунда, мышиная возня.
– Он уже начал считать себя богом? – спросил он собеседника.
– Начал. Почти богом, – ответил тот. – Ничего, это быстро пройдет, – заискивающе улыбнулся хозяину кабинета.
– Я знаю. Что дальше, каков у тебя план по розыску Крылова и Светловой?
Услышав земные фамилии разыскиваемых, Арлебард вздрогнул. Он еще ни разу не называл так разведчика и его связного. И для него это стало неожиданностью. Затем ему стало любопытно, как об этом узнал Вебердорф. Он с удивлением посмотрел на собеседника, но спрашивать не стал. Чего тут удивляться, хозяин кабинета всегда знал больше, чем ему докладывали. Может у него были другие осведомители, а может он умел читать мысли? Может, обладал какими-то сверхъестественными способностями или древними знаниями? Ни ранее, ни сейчас Арлебард не пришел к однозначному ответу. Ему было проще думать, что господин Вебердорф все знает, а откуда – какая разница. Арлебарду нужно всего лишь хорошо выполнять свою работу и не провалить ее как Невольский, которого он, кстати, презирал за его непомерную любовь к деньгам. Через мгновение ответил Вебердорфу:
– Я еду в Россию сам. Поисками Крылова будут заниматься люди Хендрикса, я отправил их сегодня утром чартерным рейсом в Мурманск. Хотя быстро найти антиквара вряд ли получится…
– Подожди, подожди, – прервал его Вебердорф. – Почему в Мурманск? Насколько я знаю, это прилично далеко от Челябинска.
– Да, вы правы. Это далеко, – согласился Арлебард. – Но так показало китайское зеркало, которое Крылов оставил Светловой в качестве подсказки, где его искать. А Невольский забрал артефакт, когда подцепил Светлову на крючок.
– Подцепил на крючок инопланетного разведчика? – на лице у Вебердорфа появилась зловещая ухмылка. – Ты сам-то в это веришь? Она умнее всех вас вместе взятых, если то, что ты рассказал мне о ней, истинно.
Арлебард съежился под жестким взглядом Вебердорфа, поерзал на стуле, чувствуя, что над ним сгущаются тучи, и решил, что срочно нужно оправдаться.
– У меня есть две версии на этот счет, – сказал он и икнул, посмотрел испуганно на Вебердорфа и потянулся к стакану с водой, отхлебнул минералки и продолжил. – Как писал Невольский, у нее не было выбора, и я в это верю. Ведь он собирался расправиться с ее спутниками. И чтобы сохранить им жизнь, она была вынуждена отдать ему зеркало. И показать, как оно работает. Он и фотографию с рисунком прислал.
Арлебард потянулся за ноутбуком, но Вебердорф остановил его:
– Не надо фоток. Зеркало-то он прислал?
– Да. Как раз сегодня утром его доставили самолетом.
– Давай, – скомандовал Вебердорф и протянул руку.
Арлебард засуетился и вытащил из кармана чехла ноутбука невзрачное бронзовое зеркало, протянул начальству. Вебердорф тут же выхватил его и стал рассматривать. Зеркало было небольшим и удобно уместилось на ладони. На тыльной стороне, покрытой зеленоватой патиной, был изображен дракон, а по краю окружности шли замысловатые узоры. В общем, ничего интересного. Стандартная китайская мазня. Он перевернул зеркало и включил настольную лампу, свет которой отразился от полированной стороны, и на соседней стене показался солнечный зайчик с вполне четким изображением какой-то местности.
– Ну и как вы определили, что нужно ехать в Мурманск? Какая-то речка, лес. Таких ориентиров сколько угодно, – Вебердорф отвел глаза от картинки и уставился немигающим взглядом на Арлебарда.
На этот раз тот облегченно выдохнул и радостно защебетал.
– Наши айтишники нашли это место, сверив с картой мира. У них есть такая программа. Все совпало с точностью до миллиметра. Это Кольский полуостров и река Воронья, в том месте, где в нее впадает Хариусная, – он ткнул пальцем в картинку на стене. – Вот тут.
– Хорошо. Надеюсь, они не ошиблись. Считаешь, что Крылов спрятался там? – Вебердорф отдал зеркало собеседнику, увидел, что тот согласно кивнул, и выключил лампу. Затем продолжил. – Ты сказал две версии. Первая – у нее не было выбора. А какая вторая?
Арлебард вздрогнул и уставился на говорившего. Он уже забыл, что хотел наплести Вебердорфу в свое оправдание, и ляпнул первое, что пришло в голову:
– Она просто забыла забрать зеркало, потому что времени не было.
Вебердорф ухмыльнулся, но ничего не сказал, подумал: «Что ж, так тоже бывает. Но верится с трудом». Спросил:
– Значит, Хендрикс будет искать антиквара там? И почему тогда найти Крылова быстро не получится, если место известное? Ты все же сомневаешься в чем-то?
– Нет, сомнений у меня нет, – замотал головой Арлебард и, изобразив уверенность, смело посмотрел в глаза начальству. – Однако он давно живет на Земле и вероятно подготовил несколько вариантов отхода. Да и место легендарное. Речка Воронья вытекает из Ловозера, а вы сами знаете, какая у него слава. Но Крылову все равно придется встретиться со Светловой. И тут, я думаю, он наследит. Несмотря на то, что она опытный разведчик, все же допустила вторую непростительную ошибку.
– Вторую? – переспросил хозяин кабинета. – Какую же?
– Она познакомилась у портала с какими-то туристами, разыскивающими древние артефакты, и ушла от Невольского вместе с ними через тот же портал. А у людей, как известно, есть адреса, родственники и социальные сети, по которым их достаточно легко отследить. Я уже дал задание своим людям найти их. Только одна неувязочка. Ни Невольский, ни начальник его службы безопасности не помнят, что за люди были с ней. Их память как будто стерли. И чтобы ее восстановить, тоже требуется время.
– Хм-м, – задумчиво пробормотал Вебердорф. – Как это могло случиться? Гипноз?
– Я пока об этом ничего не знаю, но выясню. Так что заканчиваю дела здесь, подготавливаю все необходимое и сегодня же ночью улетаю в Челябинск.
– Хорошо. План неплох, – одобрил действия помощника Вебердорф. – Что еще известно про эту разведчицу?
– Вот тут я сгруппировал данные, которые стали известны от Невольского, и подготовил отчет, – он открыл ноутбук, нашел нужную папку, хотел сказать что-то еще, но собеседник перебил его.
– Оставь, я посмотрю сам. У тебя полно другой работы, так что нечего тут высиживать. Иди и делай, что задумал. Надеюсь, ты знаешь, что случится в случае твоей неудачи?
Вебердорф пристально посмотрел в глаза Арлебарду, и тот съежился под этим взглядом. Он быстро-быстро закивал головой и испуганно сказал:
– Да, господин Вебердорф, я все знаю. На этот раз осечек не будет.
– Я тоже на это надеюсь, – медленно проговорил Вебердорф, в его голосе послышались стальные нотки.
Понимая, что разговор закончен, Арлебард встал и направился к выходу. Закрывая за собой дверь, он думал уже в который раз, почему такой богатый и могущественный человек занимает такой маленький кабинет, ведь здание банка огромно. Обычно богатые окружают себя роскошью и апартаментами на целый этаж, а тут обычный кабинет обычного клерка. «Пути высших сил неисповедимы», – пришла ему на ум удачная присказка. А может великим не нужна показная бутафория? Хотя он с этим не согласен. У него-то был трехэтажный особняк в Базеле, еще один на берегу известного швейцарского озера, вилла в горах, и еще… В общем, ему хватало. Арлебард вытер пот со лба и мелкими шажками со скоростью сороконожки посеменил в сторону лифта.
Оставшись снова наедине с собой, Вебердорф пододвинул к себе открытый ноутбук и стал читать собранную в нем информацию о разведчике, прибывшем за оружием возмездия. За его оружием. Но ничего, заслуживающего внимания, не нашел. Через некоторое время он отвлекся, задумавшись о своей проклятой жизни на этой мерзкой планете. О том, как давно ему хочется вырваться отсюда, чтобы снова попасть в свой мир, как хочется разрушить эту чертову планету до основания вместе со всеми людишками и наказать Светлых за свое многовековое заключение.
Да, он прожил на этой планете не один век, меняя лица и документы, переезжая из одного государства в другое, чтобы не вызывать подозрения у местных. Да, он скрывался от землян, но всегда был на виду. Советником монарха, главой монашеского ордена, создателем тайного общества, другом президента страны, владельцем международной корпорации. И каждый век надеялся, что соратники найдут, наконец, то мощное межпланетарное оружие, тот разрушитель, что остался погребенным на Гее и который поможет ему вырваться в космос…
Вот уже несколько лет прошло после его очередной мнимой смерти, когда он вернулся из Америки в Европу, старушку Европу, откуда началась его трудная земная жизнь. Первое время после завершения атлантической войны он так и оставался генералом и натворил на Гее немало бед, организуя войны за пространство, пригодное для жизни. Вместе с ним на планете застряла часть его войска, команды нескольких кораблей. И оружие еще работало. Так что завоевать то, что он хотел, не представляло труда. С населением нужных территорий он не церемонился, и теперь его имя Сатана ассоциируется у людей с врагом рода человеческого. Поэтому, когда установился мир, устраиваемый генерала, он поменял свою личность и имя. Затем делал это неоднократно. Людям ведь не понять, как один человек может прожить не одну тысячу лет.
Он вспомнил свои самые выдающиеся личности, которые особо любил.
Марк Лициний Красс, древнеримский генерал, а потом и великий политический деятель – консул, участник Первого триумвирата, ставший одним из богатейших людей того времени. Это он подавил восстание Спартака, когда предыдущие консулы с ним не справились. Привычными жесткими мерами он организовал строгую дисциплину в римской армии и всего за полгода разгромил восставших рабов. Затем провел судебную реформу и стал цензором. Но не считал это особыми достижениями. Командовать людьми он всегда умел, а армиями тем более.
Главным же достижением Красса он считал неимоверно быстрое обогащение за счет выкупа домов «врагов Рима». Тогда он ловко запудрил мозги патриотам и придумал совершенно дешевое отчуждение недвижимости богатеев, которое широкой рекой потекло ему в руки. Кроме того он не брезговал торговать рабами и успел на эти деньги прикупить серебряный рудник, что дало ему свободу и независимость от денег на ближайшее будущее. Хотя даже не так. Не на ближайшее будущее, а на все будущее, на все свои будущие воплощения. Уже тогда его капитал составлял 169 миллиардов долларов в переводе на современные деньги.
«Умерев» в очередной войне, которую он затеял в Месопотамии с Парфянским царством, он долгое время оставался неизвестным богатеем в Сирии.
«Да, тогда я был особенно хорош, – похвалил себя Вебердорф. – И повоевал в охотку, и разбогател на войне». Он посмотрел на стоявший на столе мраморный бюст Красса, копию скульптуры, хранящейся в Новой глиптотеке Карлсберга в датском Копенгагене, и улыбнулся ему. Затем заглянул в зеркало, висевшее на стене около входной двери, и сказал вслух:
– Я почти не изменился с тех пор.
И действительно, на него из зеркала смотрело такое же, как на скульптуре продолговатое лицо правильного овала с прямым носом, крепкими скулами и сжатыми в линию губами. Изменились только глаза, под которыми появилось еще несколько глубоких морщинок. Странно, что никто этого не замечает. Хотя одежда меняет многое. Да и людей, которые помнили бы его с того времени, не осталось. Даже прежние его друзья и воины почти все умерли от старости. А люди… что люди… мартышки. У них каждый век свои кумиры. Что уж говорить.
Самое забавное, что людишек почему-то никогда не удивляет, как из обычного тихого клерка неожиданно вырастает «волк с Уолл-Стрит». Они верят, что у незаметного убогого мужичонки вдруг открываются способности делать деньги. Из всего. Странно, что у них самих не получается. Вебердорф всегда посмеивался, когда читал в истории биографии своих воплощений.
Вот взять Красса. Изначально тот был плебеем, хоть и знатного римского рода Лициниев. Но ведь не патриций же. И в молодости пытался быть всего лишь судебным оратором, который из него не получился. Ну да, тут можно списать на гражданскую войну. А ведь и без войны мальчишка так и остался бы писакой в суде. Ему повезло только в одном – быть похожим на СаттаНаи. Ну а когда близкие парня, отец и брат, благополучно погибли во время террора Гая Мария, чисто случайно так совпало (улыбка опять озарила лицо Вебердорфа), а мальчишка скрылся в Испании, вот тут и появился настоящий Марк Лициний Красс. Присоединившись к Луцию Корнелию Сулле, диктатору и жестокому тирану, Красс стал участником разгрома марианской партии. Кстати, потом Луций почему-то добровольно отказался от своей неограниченной власти (опять смешок Вебердорфа).
Он вспомнил последний разговор с Луцием перед его отречением и обезумевшие глаза тирана, из которых лились крокодильи слезы, когда он стоял на коленях перед Крассом и молил о пощаде. А незадолго до этого кровавый диктатор понял, что кроме него есть силы, способные убить человека всего лишь щелчком пальцев. Заключив договор с СаттаНаи, он прожил еще несколько спокойных лет. А карьера Красса мгновенно взлетела.
«Да, хорошие были времена, – снова расчувствовался Вебердорф. – Можно было убивать врагов без суда и следствия. Я был и богом, и судьей. Сейчас немного не так. Сложнее… Хотя, если подумать, и проще. Потому что в современном мире все решают деньги, которые придумал я, и вся финансовая система работает на меня. А люди просто обожают деньги». Он вспомнил свое недавнее воплощение – гениального Бернарда Баруха, который протолкнул в свет Бреттон-Вудскую систему. И хотя тот не был на виду, многое, созданное в 20-м веке, было его заслугой.
В это время он жил в Америке и был всего лишь советником президента США. Правда, не просто советником, а советником двух президентов – Вудро Вильсона, управлявшего штатами с 1913 по 1921 годы, и Франклина Рузвельта в более поздний период с 1933 по 1945 годы, сроки правления которых, как ни странно, пришлись на обе мировые войны.
Вебердорф улыбнулся, вспоминая это прекрасное время. У него опять все получилось. И поучаствовать в войне, хотя и не своими руками, и снова обогатиться. Тут уж лично. Его состояние к концу той жизни перевалило за триллион долларов. Но, несмотря на это, ни в каких списках богатейших людей фамилия Барух не значилась. Все его деньги хитроумно скрывали созданные им финансовые организации. Единственную мимолетную известность принесла мемориальная скамейка, поставленная напротив Белого дома в честь его девяностолетия. Но вряд ли кто из обычных людей слышал об этом и вряд ли кто понял, как из неприметного статиста-брокера выросла такая выдающаяся личность.
Бернард, настоящий Бернард, родился в Южной Каролине в семье врача, окончил один из колледжей Нью-Йорка и устроился работать брокером на фондовую биржу. И так бы остался брокером, если б на него не обратил внимание СаттаНаи – Бернард Барух был его точной копией. Удивительно, что у разных людей бывают двойники. Так и тут. В очередной раз медаль нашла своего героя, когда пришла пора СаттаНаи менять личность и паспорт.
Именно тогда обычный брокер в тридцать три года каким-то непостижимым образом учреждает собственную брокерскую компанию, быстро ставшую успешной на рынке капитала. И далее продолжает участвовать в мировых процессах уже в качестве самого богатейшего человека на планете.
В 1912 году Барух поддержал своими деньгами президентскую кампанию Вудро Вильсона, а тот в ответ устроил его в ведомство национальной обороны. Затем СаттаНаи становится главой Военно-Промышленного комитета и в 1918 году – министром оборонной промышленности США. Будучи советником президента, он подтолкнул того к созданию Федеральной резервной системы. Затем провел сделку по обмену китайского золота на облигации, по сути, обменял реальный металл на красивые бумажки, внедрил Бреттон-Вудскую систему и сделал доллар мировой валютой.
В общем, как всегда – все гениальное просто. Кроме того, СаттаНаи активно занимался реорганизацией мировых политических систем. Он и сам не помнил большую часть из того, что сделал в те годы, но гордился своими достижениями, упростившими ему жизнь на планете. После преобразований уже не надо было отбирать золото у провинившихся государств и затевать войны, можно было всего лишь печатать зеленые бумажки. Много. И сколько хотелось. Именно тогда он нашел эффективный способ объединения в своих руках и власти, и капитала, и сейчас с их помощью управляет миром.
Однако не все гладко, как казалось. Вебердорф нахмурился, вспомнив о препятствии, стоящем на его пути к мировому господству – с атомной энергетикой случился прокол. Потому что, видя, во что превращается мир, очухались Светлые, которые незримо присутствовали на Гее, и стали активно препятствовать его реформам.
Еще в 1946 году СаттаНаи разработал план тотального запрещения ядерного оружия и применение ядерных технологий исключительно в мирных целях, который вошел в историю как «план Баруха». Когда страны стали заниматься собственными разработками в ядерной сфере, согласно этому плану они непременно должны были обмениваться полученной информацией друг с другом. Это могло ускорить развитие ядерных технологий и гораздо быстрее вернуть заброшенную планету в космическое пространство, о котором СаттаНаи давно грезил. Он даже задумал создать Международное Агентство по атомным разработкам для контроля над ними.
