Марина Леванова
Ты моя самая
Глава 8
Мирра краем глаза заметила, что справа к ней подкрадывается жуткого вида белоснежный волк-переросток, но не подала виду. Зверь пригнул голову и брюхом подметал землю, подбираясь к ней всё ближе и ближе, а его жуткие красные глаза пристально следили за каждым её движением.
Мирра поднырнула под руку худого мужчины, ухватила того за кисть и, продолжая движение его тела, отправила своего противника в полёт и тут же прыгнула на белого волка.
– Чур не обращаться, когда все дерутся как люди, – гневно проорала Мирра в лохматое ухо зверя, ошибочно полагая, что это такой же новобранец, как и она. – Бейся в человеческом обличье, гад! – И чтобы он всё уяснил, как надо, с первого раза, хорошенько стукнула зверя по голове, со всей силы обхватила руками и ногами его тело и слегка придушила.
Волк-переросток в первое мгновение отчего-то ошалело замер под ней, но потом вдруг издал горловой звук, в котором слышалось возмущение, и быстро кувыркнулся через голову, но девушка смогла удержаться на его спине.
– Так нечестно, – обиженно проговорила Мирра, больно ударяясь головой об землю и сильнее сцепляя руки на шее зверя. – Мало того что обернулся в волка, так ещё кувыркаться надумал!
Потянулась, чтобы укусить наглого волчару за ухо, но зверюга как-то догадался о её намерениях и снова кувыркнулся, и в этот раз воительница едва не свалилась на землю.
Торольв, наблюдая за этим безобразием, схватился за сердце и привалился к стене.
– Мать моя волчица! – удивлённо воскликнул он. – Это же девчонка оседлала нашего гордого Альрика. – Растерянно посмотрел на лиса, который стоял с открытым ртом, позабыв, что тоже хотел обратиться в зверя и присоединиться к воинам своего первого элитного отряда. – Сверрушка, может, приказать, чтобы заранее могилку выкопали для несчастной.
– А? Что? – Сверр ошарашенно посмотрел на друга. – Какую могилку? О чём ты?
– Да для девицы этой полуголой, – ткнул пальцем в сторону кувыркающейся парочки. – Она ведь мёртвой хваткой вцепилась в нашего Альрика, гляди, так и жизни лишит его своими крепкими объятиями.
Мирра к этому времени была уже без плаща; как только ворота открылись, она сняла его и вместе с оружием припрятала в небольшой нише у стены, куда в пылу драки отлетела в самом начале.
– Торольв, давай дуй за верховным! Без него точно не справимся в этот раз. – Сверр потянул носом, жадно раздувая ноздри. – Они ранят друг друга до крови.
Но Торольву не пришлось далеко уходить от площади, где происходило побоище. Преподаватели высших магических сил во главе с верховным магом Нодарии наконец решили взять ситуацию в свои руки. Они со всех сторон окружили дерущихся и накрыли их колпаком из чистой энергии.
– Немедленно прекратить это безобразие! – по площади поплыл громогласный призыв Великого Бартобаса.
Седовласый мужчина в чёрной мантии, расшитой древними серебряными символами, тяжело опирался на светящийся посох и буравил взглядом будущих учеников, запертых под зеленым куполом.
– А теперь все слушаем внимательно! Повторять дважды не буду. Сейчас каждый из вас осторожно отпустит своего будущего однокурсника и товарища и отойдёт от него на шаг, – спокойным, ровным тоном произнёс Бартобас, но его голос, в несколько раз увеличенный магией, услышал каждый даже за пределами замка. – Больше никаких драк! Все стоим спокойно и ровно дышим, иначе вас так шарахнет магией, что мало не покажется, это я вам обещаю, – довольно усмехнувшись, проговорил самый сильный маг во всей Нодарии.
Мирра разжала руки и свалилась на землю. Белый волчара молниеносно наклонился над ней и, недовольно ворча, приоткрыл пасть, демонстрируя свои устрашающие клыки.
– Красивые зубки, не спорю, – Мирра привстала, но не шевелилась, стараясь не провоцировать зверя. – Но ты же слышал: никаких драк больше, – в её голосе не было страха перед обещанным наказанием, скорее, азарт драки, во власти которого она до сих пор находилась. – А может, продолжим? – тихо предложила она, наблюдая за странным волком: никогда прежде ей не доводилось видеть таких жутких глаз у животного. Почему-то подумалось: “Может, бешеный какой-то?”
– Я сейчас наброшу на наших гостей сканирующие заклинание, – продолжил вещать ровным голосом Бартобас. – Но для начала попрошу всех преподавателей и учащихся старших курсов немедленно выйти из-под купола.
Каково же было удивление Мирры, когда она увидела, как белый волк спокойно прошёл через стену из чистой энергии и недовольно отряхнулся на другой стороне, продолжая гневно буравить её своим кровавым взглядом.
– Мама дорогая! – только из смогла прошептать она, делая вид, что ничего не заметила. – Умничка, Мирра! Ты только что надавала по башке одному из преподавателей. – Но в глубине души всё же теплилась маленькая надежда, что это всего лишь учащийся со старшего курса.
Вслед за волком-альбиносом сквозь купол прошли десятка два красивых лис разных мастей и расцветок и пара волков обычного окраса. Несколько человек из вновь прибывших тоже попробовали вслед за ними проскочить сквозь купол, но получили сильнейший разряд.
– Да куда же вы прёте, глупые головы? – возмущался Бартобас, наблюдая, как гости от боли катаются по земле. – Купол – это щит академии, и я его только что активировал, он сейчас сам считывает, где свои, а где чужие. – Маг пошёл вокруг купола, с интересом разглядывая вновь прибывших. – А вы пока чужие для Шагоса, – с усмешкой проговорил он, но всё же решил пояснить: – Сначала отбор, затем посвящение и специальный ритуал, после которого это древнее место начнёт считать вас своими. – Остановился напротив худого высокого юноши с даром смерти; они с вызовом уставились друг на друга через прозрачную зеленоватую дымку. – Любопытно! – И тут же обратился ко всем: – Всем всё понятно? – Но ему никто не ответил. – Вот и замечательно. Тогда приступим.
Рядом с ним выстроились другие маги. Мгновение – и внутри купола вдруг раздался высокий пронзительный звук, но слышали его не все. Лишь те, у которых был хотя бы небольшой по силе дар, начинали сходить с ума и, пренебрегая опасностью получить болезненный удар, бросались сквозь купол, который теперь сверху до низу переливался ярко золотым светом. Маги академии добродушно встречали бедолаг на другой стороне и тут же надевали на них сдерживающие браслеты.
Мирра недоумённо обвела взглядом собравшихся под куполом. Большая часть, как и она, не слышали никаких посторонних звуков и не испытывали дискомфорта, а терпеливо ожидали, когда их выпустят из-под купола.
Худой юноша в серых одеяниях рухнул на колени и какое-то время так и стоял, пытаясь совладать с пронизывающей болью, потом поднялся на ноги, стёр кровь, текущую из носа, и без каких-либо криков и стонов гордо прошёл сквозь купол. Сам протянул руки магу, но при этом с вызовом смотрел на Верховного.
– О-о-очень любопытно, – протянул Бартобас, встречаясь взглядом с юношей и снисходительно улыбаясь ему. – Валенд, – обратился он к своему другу и правой руке. – Приведи этого юношу потом ко мне в кабинет, хочу потолковать с ним; мне интересно, с какой целью он на самом деле прибыл в Шагос.
– Вас что-то беспокоит? – поинтересовался Валенд – маг-стихийник, лучший ученик и выпускник Шагоса.
– Нет! – Бартобас посмотрел на друга. – Просто у этого юноши слишком сильный дар, чтобы обучаться какой-то там стратегии и тактике. – И тут Верховный заметил кифийку, скромно стоящую чуть в стороне. – О, боги! Нам только воительницы не хватало в этом году в академии.
– А что прикажете делать с ней? Тоже привести к вам в кабинет для беседы? – шёпотом поинтересовался Валенд, с интересом разглядывая полуголую девицу; воительница была прекрасна.
– Она не должна пройти отбор! – И это прозвучало как приговор. Бартобас не отводил своего недовольного взгляда от воительницы. – Ни один оборотень не должен больше пострадать из-за неразделённой любви. Хватит нам одного безумного шатуна в лесу.
– Что, простите? – Валенду показалось, что он ослышался.
– Ничего. Выполняй приказ! Передай каждому преподавателю и проверяющему: кифийка не должна пройти отборочные. – Бартобас выглядел взволнованным. – А я пошёл к старейшинам, нужно срочно рассказать им об этом. В последний раз у нас гостья с Меотии была лет семьдесят тому назад.
– А что, они настолько опасны? – Валенд не мог оторвать своего восхищённого взгляда от совершенного тела воительницы.
– Всё потом, – отмахнулся Верховный. – Сейчас мне идти нужно, – и резво бросился к старому зданию.
– Бартобас, – остановил мага Валенд. – А купол снять, чтобы всех остальных выпустить? Нужно начинать отборочные испытания, иначе до вечера не управимся. – Обвёл взглядом прибывших. – Вон их сколько в этом году.
– Точно! – Бартобаса так сильно поразило присутствие кифийки в Шагосе, что он напрочь позабыл о защитном куполе. Поискал глазами старших преподавателей, они стояли тут же и не отводили своих осуждающих взглядов от оставшихся за куполом гостей. – Сверр, Альрик, – позвал он учителей. – Я сейчас сниму щит, принимайте новобранцев.
Сверр отдал команду, и купол тут же окружили старшекурсники, рядом с которыми встали маги, чтобы сразу обезопасить оружие гостей.
– Дорогие наши гости, – обратился Бартобас к тем, кто продолжал находиться под куполом. – Я сейчас сниму защиту, и вы дисциплинированно будете по одному подходить к магам. Они заговорят ваше оружие, чтобы сделать его безопасным. – Под куполом поплыл недовольный ропот. – Так, успокойтесь! Это для вашей же пользы. Сразу оговорюсь, всё оружие, которое сегодня будет использоваться на отборочных испытаниях, заговорено, даже у инструкторов. Не переживайте! Заговор спадёт сразу же, как только вы покинете стены Шагоса.
Купол осыпался блестящей пылью, но гости не спешили подходить к магам. Мирра незаметно отошла от кучки претендентов и помчалась к тому месту, где оставила своё оружие и плащ.
– Эй! Ты куда? Сначала надо оружие зачаровать, – грозно прокричал молодой маг, не замечая, что в руках девушки вовсе нет никакого оружия. – А ну, стой! – Шарахнул по беглянке спутывающими сетями, но девушка не только не остановилась, она даже не почувствовала этого. – Что за демоново семя? – Маг в полном изумлении осмотрел свои светящиеся руки и снова запустил магической путанкой в девушку.
– Да я за клинками отходила, – с едва заметной улыбкой пояснила Мирра, возвращаясь в общий круг со своим укороченным массивным мечом, который на первый взгляд выглядел единым; протянула клинки магу. – Зачаровывай давай! – И совсем тихо добавила: – Судя по тому, что здесь совсем недавно произошло, считаю, это очень правильное решение.
Но маг, который только что кричал ей вслед, и стоящие рядом с ним трое других в таких же странных балахонах, почему-то стояли с открытыми ртами и во все глаза таращились на неё.
– Ну, чего остолбенели? – поинтересовалась Мирра, смущённо набрасывая на плечи плащ.
Маги недоумевающе переглянулись и одновременно, все четверо, крепко, так сказать от всей души, зачаровали её оружие.
– Всё, что ли? – поинтересовалась Мирра, придирчивым взглядом осматривая лезвие: не случилось ли чего плохого с её любимыми клинками. Маги кивнули. – Я могу идти? – Маги снова дружно закивали головами. – Ну, хорошо. Я тогда пошла.
– Иди! – проговорили все четверо и переглянулись между собой.
– Странные они все здесь какие-то, – очень тихо проговорила Мирра, вкладывая меч в ножны и бросаясь догонять впереди идущих гостей.
Глава 9
Родовой замок Берлогов при академии Шагос. Семья Берризов
Алаида Берриз не отводила тревожного взгляда от площади. Рядом с ней стояла её давняя приятельница Валерия со своей юной дочерью Элейн. Женщины не могли вымолвить ни слова; никогда прежде в стенах Шагоса не наблюдалось такого вопиющего безобразия: прибывшие новобранцы на потеху зрителям устроили между собой потасовку и никак не унимались. Толпа ликовала и подначивала оборотней хорошенько проучить гостей, а преподаватели явно не справлялись с ситуацией.
– Знаешь, дорогая, я не в первый раз наблюдаю за отборочными соревнованиями, но такое вижу впервые, – в голосе Валерии слышалось неподдельное изумление.
– Да я сама такое вижу впервые, хотя живу в этом замке уже двадцать лет. – Алаида чуть сильнее перегнулась через массивные каменные перила. – О, Боги! На нашем Альрике верхом сидит голая девица.
Валерия нашла взглядом в этой куче-мале волка-альбиноса и привлекла к нему внимание дочери.
– Да уж, не завидую я этой девице. Если она всё же пройдёт отборочный тур, Альрик с неё десять шкур спустит. – Валерия посмотрела на Алаиду, истинную пару хозяина Берлога; ей почему-то казалось, что та уже давно живёт в этом замке. – Двадцать лет? Не может быть! Ты ничего не путаешь?
– Нет, не путаю. Моей дочери, первенцу, было всего два годика, когда судьба свела нас. – Алаида заулыбалась, вспоминая тот день. – Точнее, столкнула вместе на тесных улочках рынка. До сих пор помню его жуткий рёв: “Ты-ы-ы?!” Я тогда ему ответила: “Ага, я!” И со всех ног бросилась от него прочь. Мало ли, вдруг мне какой-то припадочный оборотень на дороге повстречался! Но не тут-то было! Догнал и больше не отпустил от себя.
Женщины засмеялись.
– Странно, я почему-то думала, что ты с Талэком уже целую вечность, – задумчиво проговорила Валерия, пытаясь вспомнить, когда они познакомились и начали так тесно общаться.
– Ну, допустим, целую вечность у меня навряд ли получится прожить, – Алаида горько вздохнула. – У ведьм не такая долгая жизнь, как у древних оборотней. Но я благодарна богам за каждый прожитый рядом с Талэком миг. Я безумно люблю его и готова признаться в этом всему белому свету.
– А по-другому никак не могло быть. Ты истинная пара альфы своего рода, а это что-то да значит в мире оборотней, – в голосе Валерии послышалась зависть: её брак был по расчёту, и никто – ни она, ни её муж – этого никогда не скрывал. – Каждая девушка мечтает найти того самого, единственного, который будет до конца дней своих носить на руках и говорить слова любви, но, увы, не всем так везёт. Поэтому среди оборотней испокон веков и заключались браки ради продолжения рода.
И такие союзы свершались гораздо чаще, чем по велению сердца: не каждому оборотню выпадало счастье встретить единственную – свою истинную пару. Кстати, первый брак Талэка был по расчёту, правда его первая жена умерла при родах, подарив своему мужу сына и наследника. Лишь через десять лет после её смерти Талэк повстречал свою истинную пару и привёл в дом, сделав полноправной хозяйкой замка Берлогов, который достался ему в наследство. Алаида сразу полюбила хмурого замкнутого мальчика, как если бы он был её родным, и никогда не делала различия между своей двухлетней дочерью и десятилетним сыном Берриза. А через восемь лет она подарила Талэку ещё одного сына. Брант сразу стал всеобщим любимцем не только для семьи, но и для всей челяди. Сейчас Орджине было двадцать два, Бергу – тридцать, а самому младшему – двенадцать.
В этот момент раздался оглушительный хлопок. Элейн испуганно вскрикнула, женщины в полном изумлении уставились на зелёный купол, который накрыл всех новобранцев разом; рядом с кромкой купола стоял верховный маг Бартобас.
– О, боги! – Валерия всплеснула руками. – Надеюсь, твоя Орджина сейчас не там. А то я помню, что она грозилась записаться на эти ускоренные курсы.
– И она записалась в этом году. – Алаида выглядела встревоженной: уж больно ей не нравилось решение дочери пройти испытания среди лучших из лучших. – Но Орджина сейчас не на площади, а с другими такими же желающими, как она, со своими однокурсниками – выпускниками прошлого года. Они на втором поле, где будут проходить отборочные испытания.
– Но зачем? – Валерия в страхе уставилась на подругу.
– Она сказала, что хочет испытать себя. – Алаида недовольно поджала губы. Нет, она, конечно, гордилась дочерью, но та в своём стремлении доказать всему миру, а самое главное, своему обожаемому отчиму, что она достойна быть его дочерью будучи обычным человеком, иногда перегибала палку. Вот только никакой обычной она не была, в ней до поры до времени дремала сила ведьмы.
Долгое время маленькая Орджина считала Талэка своим отцом, а Берга – родным братом и день за днём ожидала, когда она тоже превратится в красивого бурого медвежонка, как и они, чтобы вместе с ними отправиться на охоту. Но проходили месяцы, годы, а она всё не оборачивалась в зверя и со временем начала считать себя каким-то уродом. Орджина замкнулась в себе, перестала общаться с родными и безутешно рыдала по ночам в своей комнате. И тогда родители приняли решение рассказать ей о том, что она не родная дочь Талэка. Тот день стал самым страшным в жизни юной и горячей будущей ведьмочки. Орджина едва смогла пережить это потрясение. Но шло время и боль притупилась. Окружённая любовью и заботой приёмного отца и сводного брата, она понемногу оттаяла. И больше не считала себя ущербной.
“Ну и пусть! Пусть я человек и никогда не перекинусь в зверя, зато стану лучшей среди многих оборотней и людей! Во всём!” – сказала Орджина своим родителям, когда ей исполнилось пятнадцать лет.
И она стала лучшей выпускницей академии Шагоса.
– Я вижу твою дочь, – Валерия указала рукой в сторону второго поля. – Видно, услышали шум и бегут посмотреть, что творится на площади.
– Так и есть. – Алаида наблюдала за верховным магом, который только что настоятельно посоветовал преподавателям и старшекурсникам покинуть защитный купол.
– Кстати, Алаида, ты вчера говорила, что Берг изъявил желание понаблюдать за отборочными соревнованиями, – как бы между прочим поинтересовалась Валерия, делая вид, что тоже с интересом наблюдает за происходящим на площади. Вот уже год она лелеяла мечту: отдать свою юную дочь за Берга, который за свои тридцать лет так и не нашёл истинную пару, но и не женился для продолжения рода. – Элейн так восхищается им. Хорошо было бы, если бы наши дети подружились. – Легонько подтолкнула дочь в спину, чтобы она тоже приняла участие в этом разговоре, но та замерла как истукан, жутко покраснев с головы до ног и в ужасе тараща глаза на мать.
– Он обещал прийти, – спокойно проговорила Алаида, сочувственно наблюдая за смущённой девушкой.
Нет, она не осуждала свою подругу: Берг был завидным женихом для многих благородных родов, вот только сын не проявлял никакого интереса к таким вот знакомствам. Как он сам говорил: “Если сердце молчит, значит, моё время не пришло”. Наверняка у него кто-то был, но Алаида никогда не любопытничала и не лезла к нему со своими вопросами и советами.
Дверь распахнулась, к ним на балкон ворвался взволнованный Берг – нынешний ректор академии Шагос; Талэк уже лет пять как отошёл от дел, передав управление учебным заведением своему сыну.
– Не могу найти старейшин, – начал Берг без предисловий, совершенно игнорируя тот факт, что юная дева при его появлении испуганно вскрикнула и пошатнулась. – Алаида, ты, случайно, не знаешь, где отец? – Он уважал и по-своему даже любил жену отца, но почему-то за эти годы так и не смог ни разу назвать её “мамой”, видно, зверь должен чувствовать свою кровь. – Наверняка же с ними.
– Берг, пожалуйста, поздоровайся, – Алаида с любовью во взгляде улыбнулась наследнику. – У нас в гостях Валерия со своей дочерью Элейн.
– Здравствуйте, – коротко бросил Берг, едва скользнув равнодушным взглядом по худенькой нескладной фигуре юной девушки. – С удовольствием с вами поболтал бы, но у меня дело, не терпящее отлагательств, поэтому прошу простить моё недостойное поведение.
– Что случилось? – встревоженно спросила Алаида; она как никто чувствовала душевное состояние наследника.
– У нас в этом году среди участников кифийка, – не вдаваясь в подробности, быстро ответил Берг. – И я правда очень спешу.
Женщины в ужасе переглянулись между собой: об этом не принято было говорить, но все знали, что именно воительница с Меотии стала причиной того, что Хакон Берлог по доброй воле обратился в зверя и ушёл жить в леса. А так как у него не было наследников, замок, академия и все его земли отошли ближайшим его родственникам – Берризам.
– Старейшины, в том числе и твой отец, сегодня решили наблюдать за отборочными с восточной башни, – быстро заговорила Алаида. – Видите ли, там лучше обзор и не так припекает солнышко.
– Понял. – И Берг тут же исчез с балкона, словно и не было его здесь вовсе.
– Интересно, что произошло? – Валерия провожала задумчивым взглядом молодого Берриза. – И зачем ему понадобились старейшины? – Вздрогнула, когда дверь с глухим звуком закрылась за Бергом.
– Наверняка хочет попросить разрешения отправить кифийку из Шагоса без права прохождения отборочных соревнований, – ответила ей Алаида. – А для этого нужно письмо от старейшин рода и какая-нибудь веская причина, по которой воительнице с Меотии будет отказано в обучении в стенах Шагоса.
– Думаю, навряд ли они на такое пойдут, – Валерия скептически поджала нижнюю губу.
– Пойдут, – уверенно произнесла хозяйка дома, возвращаясь к наблюдению за площадью. – Они не привечают кифийских воительниц после последнего случая.
– Алаида, я, конечно, кое-что слышала о той давней истории, но всё это лишь слухи, никто точно не знает, что на самом деле произошло с Берлогом. Тебе, случайно, Талэк не рассказывал об этом? – как бы между прочим поинтересовалась Валерия, делая вид, что что-то рассматривает на площади; её дочь перестала дрожать и, затаив дыхание, ожидала ответа хозяйки замка.
– Нет, Талэк мне об этом ничего не рассказывал. Я знаю только то, что и все остальные: Хакон Берлог нашёл свою истинную пару и не смог её удержать возле себя. А говорят, без своей половины оборотни в прямом смысле сходят с ума. И в какой-то момент для Ханока мир потерял все краски, исчезло желание жить дальше, и он постепенно превратился в зверя, а со временем и вовсе ушёл в леса.
– О, боги! – Валерия потрясённо уставилась на хозяйку замка. – Знаешь, о чём я сейчас подумала? – Алаида покачала головой. – В свете последних событий и того, что нам только что довелось услышать от самого Берга, может, истинной парой Хакона была именно воительница с Меотии? Иначе отчего такой переполох?
Женщины в ужасе уставились друг на друга. Все знали, как кифийки относятся к мужчинам: они считали их слабыми и недостойными уважения. Мужчины им нужны были лишь для того, чтобы раз в год спариться с ними для продолжения рода и больше никогда не встречаться.
– Вполне может быть и так. И тогда это очень многое объясняет. – Сердце Алаиды сжалось в дурном предчувствии, она поискала глазами своего старшего сына среди толпы на площади, но лишь успела заметить краешек его плаща возле восточной башни; он прошёл потайным коридором, не выходя на площадь. – Пресветлые боги, берегите наших мужчин от неразделённой несчастной любви!
