Марина Комарова
Будьте моей вдовой
Глава 2. Девушка строгих правил
Утро выдалось прохладным. Солнце только-только всходило, окрашивая розовым золотом вершины гор.
Мне пришлось прихватить накидку, чтобы не продрогнуть. А потом взять упакованную урну для госпожи Исудзу и уложить в плетёную корзину, устеленную специальным покрывалом с магическими символами.
Вчерашний визит Алона Ноаха изрядно сбил мне весь график. Я просидела над урной всю ночь, работая над заклинаниями и тонкими нитями чжу, которые укладывались в изделие по точно рассчитанной схеме. А когда пришла в себя, то осознала: ночь закончилась, и… урна готова. Неожиданно для себя самой я управилась куда быстрее, чем планировала. А значит, можно рано-рано отправиться в Цветочный переулок, пока не закрылась «Ночная закусочная». Отдать заказ и позавтракать чем-то очень замечательным. Господин Исудзу повар от богов, его стряпня – услада для желудка.
Стоило мне только выйти, как встретилась тётушка Аша, она же неподражаемая госпожа Бет-Шалом. Крупная женщина, славно справившая пятьдесят лет в прошлую субботу. В смоляно-чёрных волосах нет и намёка на седину, взгляд карих глаз внимателен, сигара в полных пальчиках дымит чем-то сладковатым.
– Доброе утро, дорогуша, – протянула она низким грудным голосом. – Ты ранняя пташка сегодня.
– Работа, – улыбнулась я. – А вы, тётушка Аша? Решили встретить солнце?
– А как же, – хмыкнула она. – Оно же потом заблудится, как мой нерадивый племянник Мойше.
– Если не ошибаюсь, он поступил в академию и имеет превосходные отметки, – невольно улыбнулась я ещё шире.
Тётушка Аша только пожала плечом.
– Знаешь, дорогуша, отметки отметками, но мозгов они не прибавляют. Он пошёл третьего дня на свидание с девочкой. Ах, какая девочка! Умная, воспитанная, красивая, играет на пианино. С таким капиталом, что я бы сама на ней женилась. И что ты думаешь?
– Что же?
– Этот охламон сказал ей: «Абрахочка, свет мой, давайте не будем за матерьяльное, скажите лучше, что вы думаете о третьем трактате Кодзики “Записки древности”?»
Я всё же расхохоталась.
Тётушка Аша посмотрела на меня с немым укором.
– Марджари, я, конечно, тебя сильно уважаю, но разве же это смешно? Мальчик совсем не думает о своём будущем!
– Не переживайте, всё образуется. Он же стремится стать одним из главных жрецов при храме.
Она неопределённо взмахнула рукой, выражая своё отношение к желаниям Мойше и всем богам вместе взятым.
– Ладно, не будем о грустном. Приходи ко мне сегодня вечером. Поужинаем, побеседуем с демонятками. Вчера такие милые забегали – слов нет! Заодно и расскажешь, что за мужчина к тебе вчера пожаловал.
– Коммерческая тайна, – сверкнула я улыбкой.
– Таки замажешь свои циферки чем захочешь, – хмыкнула тётушка Аша. – Но от разговора не открутишься. Или ты забыла, кто я?
– Такое не забудешь, – заверила я и спохватилась: – Ох, прошу прощения, мне надо успеть передать заказ.
– Так вечером… да?
– Да! – крикнула я уже на бегу.
Госпожа Бет-Шалом ещё совсем недавно работала в разведке Тлен-Авива и могла гордиться званием одного из лучших обонятелей. Такие как она, умеют направлять свою чжу на поиск нужных вещей. И не только вещей, кстати.
Тётушка Аша по запаху определяла золото и фальшивые купюры. Как ей это удавалось, одни боги в курсе.
Разумеется, Алон Ноах не мог пройти незамеченным мимо такой женщины. Будь он бедным поэтом – другое дело. А так… придётся рассказать часть истории.
Шавасаки просыпался. Открывались лавки и магазинчики. Люди выходили на улицу и принимались за уборку. Кто-то вёз по дорожкам небольшие тележки со свежими овощами и фруктами. Рынок в центре города уже открылся, и все спешили купить лучшие продукты.
Я люблю Шавасаки в эту пору. Есть что-то чистое и неповторимое. Кажется, что город вторит голосам едва проснувшихся жителей.
Быстро спустившись по изъеденным временем ступеням, я свернула на узкую улочку. Здесь уже погасили бумажные фонари, но казалось, что ночь не желает передавать свои права дню.
Повернув ещё раз, я очутилась в Цветочном переулке. Тут прямо возле домов находились крохотные клумбы, в которых сейчас вовсю цвели розовые и фиолетовые цветы. Они наполняли воздух приятным сладковатым ароматом.
Я прошла мимо лавки ювелира, господина Розенцвайга – прекрасного специалиста, который неоднократно спасал меня, подкидывая камни, наполненные волшебной чжу. Они прекрасно подходили для урн как накопители энергии, при помощи которой духи могли прийти в мир живых. И они же давали духу возможность пробыть здесь куда дольше, чем в урне без камня.
«Ночная закусочная» господина Исудзу была ещё открыта.
Я подошла к деревянным дверям, положила на них ладонь и невольно улыбнулась. Ну, пусть ваше утро будет добрым, хозяин.
Синие искры пробежали по дверям, и они плавно отъехали в сторону, пропуская меня в помещение.
Внутри было тихо и уютно. «Ночная закусочная» могла вместить максимум десять человек. Практически всё пространство занимала круговая стойка, где рассаживались клиенты. Господин Исудзу лично выносил блюда и ставил перед гостями, традиционно желая приятного аппетита.
Во многих заведениях подобного рода тарелки с заказами выплывали на потоках бытовой чжу или же выносились помощниками-духами. Но господин Исудзу был мужчиной старой закалки и предпочитал подавать еду сам.
В этом был свой шарм. Сразу возникало какое-то тепло и уют. Создавалось впечатление, что хозяин закусочной – твой старый друг, который просто решил приготовить что-то вкусненькое.
Здесь можно было забыть о тревогах и суете. В «Ночной закусочной» царила своя атмосфера, крутились завсегдатаи, тихонько наигрывало радио на кристаллах.
– Да будут мир и достаток в этом доме, – произнесла я традиционную фразу и чуть поклонилась, выражая уважение. – Надеюсь, я ещё успеваю до закрытия?
– Доброе утро, госпожа Шитара, – улыбнулся хозяин заведения, сложив руки на груди. – Для вас я готов немного замедлить время.
– А вы умеете? – с жадным любопытством поинтересовалась я.
Господин Исудзу улыбнулся одними глазами. Слова были не нужны.
Вообще-то про него и покойную супругу мало что известно. Они приехали в Шавасаки из Джапоны несколько лет назад. Поначалу держались особняком, не особо заводя знакомых и друзей, но потом дело пошло на лад. К тому же господин Исудзу оказался великолепным кулинаром и «Ночная закусочная» обрела популярность среди местных.
Пристроив корзину на стуле, я достала урну и передала мужчине двумя руками.
– Прошу принять.
Господин Исудзу взял её, в чёрных глазах на мгновение промелькнула боль, но тут же исчезла. Он почтительно склонился.
– Благодарю, госпожа Шитара. Я сейчас переведу ваш гонорар.
– Отлично, – кивнула я, устраиваясь в любимом уголке. – А к нему можно лепёшки, бабагануш и цукуне?
– Конечно, – отозвался он. – И кофе?
– Огро-о-омную кружку, – рассмеялась я.
Что поделать, кофе у него превосходный. Насколько мне известно, его привозят откуда-то с юга рослые торговцы с кожей цвета ночи. От их караванов всегда идёт запах специй и обжаренных кофейных зёрен, а одежды настолько пёстры, что рябит в глазах.
Солнце медленно поднималось на небосвод.
Пока мой завтрак готовился, я подпёрла подбородок кулаком и прикидывала, что делать со свалившимся на голову вчера вечером счастьем.
Пока ничего толкового не приходило.
Где-то на краю сознания сидел здравый смысл и смотрел на меня с укором. Ему не понравились ни внезапность предложения, ни кандидат в мужья. Однако жадность… в смысле жажда обеспечить себе будущее и позволить немного больше, чем обычно, его победила. Интуиция же посмотрела на всё это дело и резюмировала: «Будет весело».
Весело – это хорошо. Потому что если человек скучно живёт, то он начинает придумывать всякие пакости и гадости. А оно вам надо?
Звякнул колокольчик, и дверь тихо отъехала в сторону. На пороге показался господин Розенцвайг.
– Счастья и процветания, – дребезжащим голосом пожелал он. – Масуми, я пришёл поздно, но у меня есть чудесные шоколадные чашечки, которые не найти нигде в городе. Ты меня не прогонишь, Масуми. Я это знаю.
Розенцвайгу было под семьдесят. Седые волосы, очки на кончике носа, неизменный клетчатый жилет и два массивных перстня на левой руке, в которых постоянно собирается чжу.
– Тебя попробуй прогони, Натан, – хмыкнул господин Исудзу, выйдя из кухоньки и поставив передо мной тарелки. – Приятного аппетита, госпожа Шитара.
Я сложила руки лодочкой в благодарственном жесте и улыбнулась.
– О-о-о! Марджари, вы здесь! – обрадовался господин Розенцвайг. – Кажется, моё утро становится намного лучше, чем можно было подумать. Раз вас видеть, милая. Как настроение? Наверное, вся в мыслях о предстоящем мероприятии?
Он уселся рядом, быстро передал хозяину «Ночной закусочной» сумку с лакомством и с любопытством уставился на меня.
Я несколько растерялась и чудом не выронила хаси – деревянные палочки для еды. В Джапоне в ходу именно хаси, а не вилки. В Тлен-Авиве наоборот. В Шавасаки же каждый выбирает то, что ему по душе. Никого не удивит, если вы будете есть тем, что удобнее, позабыв о культурных различиях двух народов.
Точно так же, как и то, что я сейчас ем лепёшки, джапонские куриные котлетки цукуне и тлен-авивскую баклажанную пасту бабагануш. Не верите, что вкусно? Ха, сначала попробуйте!
– Я вас тоже рада видеть, господин Розенцвайг. Но позвольте узнать, о каком мероприятии речь?
На этот раз удивился он.
– Как это? Разве молодая красивая женщина может думать о чём-то другом, кроме этого?
Господин Исудзу в это время вынес чай для ювелира и с интересом посмотрел на меня.
– Хм… Вы выставили на продажу то колье с рубинами и серьги в виде огненных птиц? – предположила я.
Комплект был великолепен, но Розенцвайг по каким-то причинам не хотел его продавать. Я уговаривала, убеждала, торговалась, предлагала ужин с госпожой Бет-Шалом, но старик не сдавался. И если сейчас он всё решил продавать, о-о-о!
– Марджари! Я не об украшениях, я о свадьбе! Ваш жених вчера заказал у меня обручальные кольца!
* * *
– В смысле, было заказано за неделю до того, как прийти ко мне? – спросила я, картинно уперев руки в боки.
– А что? Прекрасный срок, – ни капли не смутился Алон. – Золото, рубины и бриллианты. Я бы ещё мог сомневаться касаемо рубинов, но, помня о ваших предпочтениях…
– Вы их наизусть выучили?
– Что вы, мне секретарь предоставил прекрасную распечатку. Там всё детально изложено. Мои работники очень щепетильны и внимательны.
Я шумно выдохнула, призывая в свидетели всех богов.
Дорогие боги! Если чисто случайно я убью Алона Ноаха, золотого наследника рода Запретных артефакторов, то, клянусь прахом моей матушки и чжу в венах, не из злых побуждений, а только ради спокойствия на душе!
Стоило мне вернуться домой, как пожаловал Алон собственной персоной. Да ещё и не один, а в сопровождении двух мужчин в тёмной одежде. Те шустро внесли в коридор множество коробок и свёртков.
– Это подарки, – сверкнул улыбкой вошедший Алон. – Вообще-то их полагается дарить во время ухаживаний, но так как у нас всё идёт по ускоренной программе, я решил привезти всё сразу.
Я мрачно оглядела гору коробок, которая толком не вмещалась в мой несчастный коридорчик.
– Очень мило. Но я жду ответа на свой вопрос.
– Марджари, – терпеливо начал Алон, – ну вы же не первый день живёте. Прекрасно знаете, что на индивидуальный заказ нужно время. И если бы мастер Розенцвайг не был столь опытен и имел куда меньший запас чжу, то всё это заняло бы…
– Ноах.
Алон резко замолчал.
Я произнесла фамилию тоном, которым Чёрные некроманты приветствуют тех, кого собираются отправить к Подземным рекам.
В коридоре тут же стало холодно.
Своих глаз я не видела, но готова поспорить, что из карих они стали бездонно-чёрными. Так всегда, стоит только родовой силе очнуться от сна.
– Что, Марджари? – спокойно спросил Алон.
Держится отлично, сам далеко не слабый маг. Но при этом уже просчитал и взвесил, чем может обернуться моё недовольство. С некромантами, к тому же ши-хотори, лишний раз лучше не связываться. Мы слишком непредсказуемые ребята.
Но сейчас я точно знала, что имею права требовать.
– Я. Жду. Ответа.
– Что ж… Я знал, что не останусь без жены, – наконец ответил он. Несколько раздосадовано, но всё же.
Я приподняла бровь.
– А если бы я отказала?
– Вы были лучшим вариантом, но не единственным.
А-та-та по моему женскому самолюбию. Но всё же честность лучше, чем пляски вокруг да около.
– Спасибо, ответ удовлетворил, – кивнула я.
– Отлично. – Алон протянул мне тонкую папку с бордовой обложкой. – Завтра мы идём к нотариусу, поэтому прошу вас изучить это.
– Что тут? – насторожилась я, но папку взяла.
– Информация обо мне. В конце концов, я ваш любимый мужчина, за которого вы выходите замуж.
Я открыла папку и просмотрела исписанные листы. Неплохо, даже очень неплохо.
– Здесь точно всё?
– Да. Вплоть до моих предпочтений в оттенках рассвета и шрамов на местах, скрытых одеждой от чужих глаз.
– Нет-нет, никаких мест, скрытых одеждой.
Он искренне изумился:
– Предпочитаете заниматься любовью, не раздеваясь?
– Никакой любви до печати, поставленной на брачном контракте. Я, знаете ли, девушка строгих правил.
Алон оторопел от такого поворота. А вот цук тебе, золотой наследник, а не все радости жизни!
– То есть, Марджари?
Я невинно захлопала ресницами.
– Я должна удостовериться в серьёзности ваших намерений, прежде чем отдать всё то, что берегу для любимого и единственного.
– И что, таки бережёте?
– Алон, не будьте занудой.
Он чуть нахмурился, откинул светлую чёлку, а потом расхохотался.
– Марджари, вы не представляете, насколько я доволен своим выбором.
– Я за вас рада, – честно ответила. – Люблю, когда людям хорошо.
– Завтра в десять я за вами заеду.
– Отлично, я надену свой лучший наряд.
– Только прошу, не переусердствуйте.
– Постараюсь.
Неожиданно Алон оказался возле меня, практически вжал в стену и прижался к губам, целуя так, что ноги чуть не подкосились.
– Завтра в десять, – шепнул он. И исчез через несколько минут, словно никогда и не было.
Некоторое время я стояла и просто пыталась прийти в себя. Нет, ну какой нахал! И главное, как быстро! При этом не сказать, что мне не понравилось. Но, учитывая, специфику нашего договора, целоваться не стоило.
Я недобро прищурилась и уже вскинула руку, чтобы захлопнуть дверь при помощи бытовых чар, как в проём заглянул Бай-дзэ. Осмотрел гору коробок, перевёл задумчивый взгляд на меня, потом снова на коробки.
– Даже не спрашивай, – мрачно сказала я. – И нет, погромы не планируются. Я буду хорошей девочкой, обещаю.
Бай-дзэ покачал головой.
– Очень на это надеюсь. Второй этаж только отремонтировали, завтра будем белить первый. Сама понимаешь, разрушения нам ни к чему. Но если всё плохо и нужна помощь, просто скажи. Я вызову знакомых ёкаев, с которыми мы по вечерам любим пропустить стаканчик-другой, и они оперативно решат вопрос лишнего ухажёра.
– Лишнего? – переспросила я, решив, что ослышалась.
Бай-дзэ пожал тем, что заменяло ему плечи.
– А думаешь, ещё пригодится? Тогда, конечно, повременим. Но всё же держи на примете. Ребята всегда готовы помочь.
Я тепло улыбнулась, прижав папку к груди.
– Бай-дзэ, ты само очарование.
Консьерж засмущался и махнул когтистой лапой, которой запросто мог перешибить позвоночник.
– Всегда пожалуйста, прекрасная ши-хотори.
* * *
Я смотрела на себя в зеркало.
Зеркало смотрело на меня.
– Сегодня что-то не очень, детка, – наконец-то цокнуло оно, и по гладкой поверхности пошла рябь. А потом заплясали разноцветные искры, вырисовывая причудливые фигурки.
– Хамишь, парниша, – предупредила я. – Тебя не за этим сюда принесли.
– А зачем? – тут же поинтересовалось зеркало.
Я закатила глаза и сложила руки на груди. Нет, оно, конечно, понятно, что с утра мало кто выглядит как богиня секса и счастья, но… Можно хотя бы об этом говорить как-то помягче?
До сих пор не знаю, кто тогда дёрнул меня зайти в лавку антиквара, отрыть там изрядно поцарапанное зеркало, отвалить кучу денег, потому что оно миленькое, и утащить в дом.
Потом оказалось, что зеркало под завязку наполнено чжу и имеет собственного духа. Дух представился как Кагами, сообщил, что голоден и что сиськи у меня ничего.
Я в первый миг потеряла дар речи. Даже не знала, на что обидеться первым делом: что меня надурили в лавке, что зеркало намерено жрать или что мой роскошный бюст назвали «ничего».
– За делом, – напомнила я. – У нас несколько часов, надо привести себя в приличный вид до того, как явится мой жених.
– Жених такой себе, – тут же припечатал Кагами. – Вот ни капли не удивлюсь, если не по жен…
– Не удивишься – и то счастье, – перебила я, убирая волосы при помощи повязки. – Так, сейчас у нас макияж. Неброско, но красиво.
– Красиво? Это после вчерашней сливовой настойки с тётушкой Ашей?
– Уймись, чудовище. Ты просто завидуешь, что тебе не досталось.
Кагами насупился, тем самым подтверждая сказанное. Но поить зеркального духа я решусь только тогда, когда буду торчать дома, не собираясь никуда выходить. Всё дело в том, что он умудрился поселиться во всех зеркалах сразу. Поэтому увидеть в отражении вместо себя, например, пурпурного осьминога с десятью глазами и рогами я как-то не слишком готова.
– Лоб, круги под глазами, правая щека и скула, – буркнул он. – Сюда обращаем внимание в первую очередь.
– Золотце, – улыбнулась я и послала воздушный поцелуй.
Кагами что-то фыркнул, но явно стал благодушнее. Он умеет ловко подчёркивать проблемные местечки, которые я сама не замечаю. Поэтому, не теряя времени, принялась устранять недостатки.
Госпожа Бет-Шалом и правда вчера разошлась, наготовив угощений на целую толпу, хотя пришла я одна. А вот услышав мою историю об Алоне Ноахе, схватилась за сердце и сказала, что ей надо срочно полечиться. Но в одиночку лечиться нельзя. Поэтому мне пришлось помочь.
Алон хотел… не так много. И ещё меньше я рассказала тётушке Аше. Молчать как рыба об лёд не было смысла, ибо бывших разведчиков-обонятелей не бывает, и она не отстала бы, не получив информацию.
В укороченной версии дело обстояло так: появился молодой, красивый и обеспеченный мужчина. Сделал предложение. Я подумала и согласилась… сходить к нотариусу, чтобы заключить брачный контракт.
Откуда он взялся? Понятия не имею, эти мужчины то появляются, то исчезают… разве за всеми уследишь? Пришёл? Хорошо. Ушёл? Катись под горочку, солнышко.
Не то чтобы тётушка Аша поверила, но в то же время подловить меня было особо не на чём. Ноах действительно свалился как снег на голову.
А вот то, что было дальше…
Дальше было сказано: «Вы выходите за меня замуж, Марджари. Радуетесь. Потом я умираю. И вы страдаете. Потом радуетесь наследству. Но при этом очень внимательно следите, чтобы радость не перекрывала страдания. Иначе мои родители могут что-то заподозрить».
На самом деле уже после «я умираю» можно было много чего заподозрить. Однако я не стала задавать лишних вопросов. Как ши-хотори я прекрасно понимала, что Алон Ноах собирается исчезнуть. Как и куда – оглашать не собирается.
При этом заверил, что никаких тёмных делишек за ним не водится, и мне никаких обвинений предъявить не смогут. В подтверждение поднял руку, и фамильный перстень вспыхнул зелёным огнём его чар.
Кстати, родители меня тоже интересовали. Пришлось вытрясти, как возможно получение наследства при живых батюшке и матушке. Алон ответил, что тут как раз всё просто. Чтобы простимулировать его остепениться и жениться, отец составил документы так, что Алон Ноах официально получает свою долю, едва вступит в брак.
Быстро закончив утренний марафет, я уложила волнистые чёрные волосы в ракушку, надела строгое чёрное платье, туфли на шпильках и прихватила сумочку. Вроде и ничего такого, и в то же время стоит только правильно сесть и закинуть ногу на ногу, как любой мужской взгляд будет устремлён именно в нужном направлении.
– А ничего так, – одобрил Кагами. – Мне нравится. Только ты там с ним не целуйся.
– Мы идём к нотариусу, – напомнила я.
– Вот с нотариусом и не целуйся, – не смутился он.
– И тебе не треснуть, радость моя.
После чего наложила чары защиты на вход в квартиру и выскочила в коридор. Женщина, конечно, должна опаздывать, но не тогда, когда от этого зависит её благосостояние.
– Удачи, Марджари! – донёсся голос Бай-дзэ. – Пусть всё пройдёт отлично!
Глава 3. Свадьба и немного свекрови
Церемония навевала скуку.
Храм выбрали на окраине Шавасаки неподалёку от границы с Джапоной. Видимо, Алон рассудил, что туда зевакам добираться дольше, чем в центр.
Сочетались браком сразу по тлен-авивской и джапонской традициям. Жрец храма, облачённый в оранжево-белые одежды, зачитал слова клятвы и зажёг ароматические палочки. Мы отпили рисового вина из хрупких рюмочек-напёрстков, после чего со звоном разбили их о пол. Произнесли клятву вслед за жрецом, обменялись кольцами и целомудренным поцелуем, передающим чжу.
Свечи храма вспыхнули ярче, в воздухе появился аромат цветов и мяты. Значит, где-то наверху покровители законного брака – тлен-авивский бог Ахава и богиня Аи-амай – ударили по рукам, решив одобрить наш брак. На самом деле богатые дары решали много вопросов, поэтому боги, увидев наши старания, решили не строить козней.
Шла завершающая часть обряда. Жрец взывал к богам.
Алон склонился ко мне и шепнул:
– У меня только один вопрос: почему красное?
– А что, надо было белое?
– Почему нет?
– Потому что радость брака немного омрачает знание, что скоро я стану вашей…
Алон шикнул на меня, недвусмысленно намекая заткнуться.
Я очаровательно улыбнулась.
Дело в том, что я действительно выбрала красное платье, строгое и торжественное, ничего лишнего. Правда, согласно свадебным традициям Тлен-Авива, жених надевает чёрное, а невеста – белое. Символ чистоты, невинности и прочее. И я в это не вписываюсь совершенно. Можно было, конечно, всё аргументировать традициями Джапонской империи, но… как назло, у них невеста тоже надевает белое, а жених – чёрное.
Однако, выбирая платье, я понимала, что наряд цвета невинности и чистоты не к лицу тридцатидвухлетней ши-хотори из рода Чёрных некромантов. Поэтому, взвесив все за и против, решила, что красное не будет оскорблением. Это и цвет богатства, и хорошей жизни, и здоровья. И вообще…
К тому же и правда… Ну какая вдова в белом? Пусть даже через некоторое время вдова? Просто неприлично!
– Обойдите двенадцать кругов возле чаши огня, чтобы очистить свой жизненный путь от бед и горестей! – тем временем провозгласил жрец и повёл нас во внутренний двор храма.
Там цветными камнями были выложены дорожки, что вели к каменной чаше с высеченными на ней символами добра и единения. В самой чаше полыхало белое пламя, на которое невозможно смотреть, не прищурившись.
– Возьмитесь за руки и идите, – велел жрец, останавливаясь у красной черты. Дальше могут пройти только молодожёны.
Алон взял мою ладонь в свою.
Неведомо откуда подул ветер, пламя заволновалось, стало ярче.
– И миром, и домом, и светом своим клянусь, что буду верным мужем Марджари Шитара из рода Чёрных некромантов, – произнёс Ноах, делая шаг вперёд.
– И правдой, и силой, и тьмой своей клянусь, что буду верной женой Алону Ноаху из рода Зпретных артефакторов, – сказала я, следуя за ним.
Вмиг стало жарче. Цветные камушки разгорелись ярким светом, будто в каждом была искорка чжу.
Мы медленно направились к чаше.
– Какие планы после торжественной части, дорогой муж? – спросила я, не прекращая улыбаться. Жрецу стоит видеть, что молодая пара рада обряду. Да и боги любят улыбки.
– Как насчёт того, чтобы перекусить в каком-нибудь неплохом местечке? – поинтересовался он светским тоном. – Я до цуков проголодался, отдавая брачные клятвы всем богам.
– Представьте, что было бы, если б я решила сменить фамилию.
– Премного благодарен, что обошлось без этого.
Я еле сдержала ехидную ухмылку. О да, конечно.
Обычно что в Тлен-Авиве, что в Джапоне супруга переходит в род мужа и берёт его фамилию, однако это не железный закон. При желании мужчина может взять фамилию жены и стать частью её рода. Зависит от силы, достатка и решения молодожёнов. А ещё бывают… бывают некроманты. Наша братия предпочитает ничего не менять, чтобы потом не было проблем у входа к Подземным рекам. Наши имена – один из якорей, которые держат нас в мире живых. Поэтому лучше не баловаться и просто их не трогать.
Но если некромант или некромантка всё же решают сменить фамилию и войти в другой род, то нужно провести несколько ритуалов. Не то чтобы неприятных, но весьма хлопотных.
– А после, дорогой супруг, после? – попыталась я получить более чёткий план действий.
– После… – задумчиво протянул Алон. – А что посоветуете, дорогая супруга? Сразу к вам? Или…
– Почему ко мне? – искренне удивилась я. – Может быть, к вам?
– Боюсь, тогда придётся знакомиться с моими родителями.
Мы медленно обходили вокруг чаши. Пламя еле слышно потрескивало. Я старалась туда не смотреть. Вот лучше глядеть под ноги. Ну… или на Алона, ибо в этом чёрном костюме он выглядит очень даже ничего.
Однако упоминание родителей убедило меня, что соваться в родовое гнездо Ноахов не стоит.
– Разумно. Едем ко мне. Познакомлю с госпожой Бет-Шалом и господином Куригавой.
– Какая насыщенная программа, – пробормотал он.
Однако стоило нам завершить ритуал обхода и выйти из храма, как первым, что я увидела, была роскошная машина на чёрных кристаллах и седовласые мужчина и женщина, в чертах которых угадывалось поразительное сходство с Алоном Ноахом.
– Дорогая, – сказал Алон с каменным выражением лица, – спешу обрадовать: поездка ко мне домой даже не потребовалось. Мои родители нашли нас сами.
Прекрасные свёкор и свекровь в мои планы совершенно не входили. Однако я прекрасно понимала, что рано или поздно с ними пришлось бы познакомиться. И лучше пусть это будет сейчас, чем на условных похоронах их сыночка.
Поэтому приветливо улыбнулась чете Ноах и при этом тихо спросила у Алона:
– И какие же у нас планы?
– Допускается импровизация, – с невозмутимой физиономией сообщил он. – Только умоляю, всех богов ради, не забывай, что мы тут делаем.
– А что мы делаем?
– Любим друг друга.
Очень хотелось протянуть: «А-а-а-а-а, точно», но я воздержалась. Потому что предстояло серьёзное испытание. И судя по тому, как на меня смотрят свёкор и свекровь, настроены они решительно…
Спустя некоторое время мы сидели в ресторанчике с видом на Химэ-каву. Официант принял заказ и умчался на кухню.
Наконец-то появилась возможность как следует изучить своих оппонентов.
Юдит и Давид Ноах были стройными, элегантно одетыми и весьма симпатичными людьми, уже перешагнувшими шестидесятилетний рубеж. В чертах их лиц было неуловимое сходство, так что не зря говорят: если муж и жена похожи, то и семья будет крепкой.
У Давида глаза были серыми, у Юдит – зелёными. Та-а-ак, ясно, в кого уродился Алон.
Старшие Ноахи рассматривали меня из интереса, умело скрывая желание… нет, не поморщиться, но недоумённо вздёрнуть брови.
Супруг же вёл себя так, словно всё шло по плану. Только вот какой дурацкий план у него в голове, это очень большой вопрос. Поэтому мне оставалось улыбаться, делать вид, что я безумно счастлива познакомиться с родственниками, и покручивать на пальце широкое обручальное кольцо, усыпанное рубинами. Кольцо было надето на безымянный палец, в то время как на среднем красовался массивный перстень ши-хотори из рода Чёрных некромантов. Нет, боги упасите, не намёк, конечно нет! Но, скажем так, очень полезная вещь.
Но тонких пальцах Юдит были золотые кольца. Вроде бы скромные, но наполненные чжу под завязку. Оно и ясно, жена великого артефактора. Надо, кстати, узнать, из какого рода моя свекровь и каков её дар.
У Давида было всего два квадратных массивных перстня. Но этого достаточно – сила от них буквально сбивала с ног.
После того, как принесли заказы, Юдит сказала:
– Решение нашего мальчика было в некоторой степени… неожиданным. Мы рассчитывали несколько на иное… имели другие планы.
– Ох, мама, – улыбнулся Алон, демонстративно накрыв мою руку своей, – ты же знаешь, хочешь рассмешить богов – расскажи им о своих планах.
Юдит фыркнула кошкой.
– Просто с богами надо заранее договариваться, мой мальчик. А не делать всё спонтанно.
– А кто сказал, что спонтанно? – искренне удивился он.
Давид тем временем задумчиво меня рассматривал. Молча. Не одобрял, но в то же время и не считал неподходящей партией для своего сына. Это было видно по взгляду.
Юдит тем временем взглянула на меня, взяла бокал с белым вином и сделала глоток.
– Значит, вы и есть тот самый воздушный идеал, о котором говорил Алон?
– Да, мама, – ответил за меня Алон.
Я легонько пнула его туфелькой в ногу под столом. Не лезь, мальчик, в женский разговор.
– Ваш сын прекрасно воспитан, госпожа Ноах, – сверкнула я улыбкой. – А ещё знает, что нравится женщинам. Поэтому он всегда на высоте.
Алон закашлялся, сделав вид, что подавился водой. Я ласково похлопала его по спине. Ну да, есть некая двусмысленность в сказанном. Но пусть же подумают, что я с ним по этой… как её… любви, вот!
Давид подпёр кулаком подбородок.
– И давно он… на высоте?
– Постоянно, – заверила я. – Ещё ни разу не было, чтобы…
– …что-то пошло не так, – подсказал Алон. – Папа, ты хочешь спросить, как давно мы знакомы?
– С чего ты взял?
– А с чего бы такие вопросы?
Давид хмыкнул.
Я с интересом переводила взгляд с одного на другого. Да уж, гены явно одни. И, кажется, у Алона были серьёзные аргументы для того, чтобы жениться на мне, а не той, кого выбрали родители. В том, что выбрали, я ни капли не сомневаюсь.
Поэтому не удивилась, когда Юдит спросила:
– А что вы, Марджари, можете дать моему мальчику?
– Развод, – ровно сказала я.
Алон ткнул меня в бок локтем.
– Я имею в виду всё, что он пожелает.
– Какое удивительное взаимопонимание, – заметил Давид.
– Конечно, папа, – улыбнулся Алон. И на этот раз улыбка была похожа на оскал.
В течение всего обеда велась такая беседа. Когда меня это всё уже начало порядком утомлять, старшие Ноахи сообщили, что им нужно срочно ехать на важную встречу.
Соблюдая правила приличия, мы вышли их проводить. Пока Давид что-то говорил сыну, Юдит, поправляя перчатки, бросила:
– Дорогая, вы очаровательны, но мне не нравитесь. И брак с вами я не одобряю.
– Переживу, – заверила я.
Она глянула на меня, чуть нахмурилась. Кажется, рассчитывала на несколько иную реакцию. Надо было рыдать? Или рвать на себе волосы? Так побойтесь всех богов, я отдала столько денег за эту причёску!
– У вас всё равно не получится забеременеть, Марджари, – холодно сообщила Юдит.
После чего направилась к мужу и сыну, решив, что беседа окончена.
