Марина Колесова
Дневник эльфийки
Мы вышли из машины, вытащили каталку и подошли к входу.
На вопрос охранника:
– Куда?
Я раздраженно бросила:
– Из второго корпуса пациентку перевезти. её срочно в другую клинику переводят. Вас что еще не предупредили? Ну и бардак! Обязательно сообщу клиенту, пусть пожалуется главврачу. Тут каждая минута дорога… Пациентка при смерти, а они формализм разводят. Вот что случится с ней в дороге – Вы отвечать будете! Фамилия Ваша как?
– Не надо жаловаться, проходите! – охранник распахнул перед нами двери.
Я сдержанно кивнула, и мы прошли.
Поднявшись на этаж, где была палата Ники, я, подошла к вскочившим при нашем появлении охранникам у её дверей и ласково улыбнулась:
– Нас Виктор Алексеевич прислал.
После чего отработанным жестом выхватила пистолет, и два беззвучных выстрела в лоб не дали охранникам возможности узнать подробности.
Дальше их подхватил атлет и красивенько усадил в кресла, в которых они сидели раньше. Выстрелы получились удачными – крови почти не было, и даже лица не изуродованы. Так небольшие дырки во лбу и все. Одного атлет все же прикрыл газетой, которая лежала в соседнем кресле. Вышло достаточно естественно. Потом мы зашли в палату. Ника в голубом шелковом халате, расшитым золотыми сказочными птицами сидела на кровати, облокотясь на подушки, и читала. Она недоуменно подняла на нас взгляд и, увидев меня, радостно и немного удивленно улыбнулась:
– Лиечка, ты? А что в таком виде? Как же я без тебя соскучилась, моя де…
Договорить ей не дал атлет, он шагнул к ней и прижал салфетку с хлороформом к её лицу.
Ника вначале дернулась, а потом безвольно поникла в его руках. Атлет подхватил её и перенес на каталку.
Проехали к выходу мы без происшествий, охранник торопливо распахнул перед нами двери и даже помог погрузить каталку в машину.
Мы уже выезжали из ворот, когда на въезде увидели подъезжающий лимузин Виктора Алексеевича с машиной сопровождения. Атлет тут же включил мигалку с сиреной, и машины, посторонившись, дали нам дорогу.
– Гони! – приказала я атлету. – Мигалку не вырубай и гони к тому месту, где утром были.
– Никак ждешь, что погоня за нами будет? – удивленно спросил он.
– Да, через пять минут те, что ехали нам навстречу, развернутся за нами. А машины у них мощные, сам понимаешь.
– Это тоже не РАФ, – хмыкнул атлет, – это мерс, и не самый плохой, но все равно лучше не рисковать, так что, держись, королева.
Мы мчались по улицам, вылетая на встречку и оглушая окрестности воем сирены. Погони видно не было, но я знала, что она есть. её не могло не быть.
У выезда из города, увидев нас, сотрудник ДПС выскочил и замахал палочкой. А когда мы, не останавливаясь, пролетели мимо, побежал к своей машине.
– А вот и авангард погони организовался, – усмехнулась я. – Быстро мой свекор сориентировался…
– Надеешься уйти от них, королева? – атлет бросил на меня озабоченный взгляд.
– Мне нужна фора хотя бы в десять минут у того места, где мы труп парня утром в болоте утопили. Если сделаешь, мы их всех обхитрим. Нет – придется помирать на дороге, и тебя я пристрелю в первую очередь – чтоб успеть развлечься, – я, пристально глядя на него, плотоядно улыбнулась.
– Будет у тебя эта фора, королева, – атлет, судорожно сглотнул и утопил педаль акселератора в пол.
Мы действительно доехали до места, с большим отрывом от преследователей. Я заставила атлета выключить сирену и, резко затормозив и прочертив на дороге яркий след, съехать на обочину. Так чтобы автомобиль замер на самом краю оврага, тянущегося вдоль дороги. После этого мы скинули наши белые халаты и вынесли из машины Нику, которая до сих пор не пришла в сознание. Я даже волноваться стала, но, пощупав пульс, убедилась, что она жива, и успокоилась. Потом атлет, дождавшись чтобы не было проезжающих машин, под моим руководством, столкнул машину в овраг, и она завалилась на бок. А затем я велела ему взять на руки Нику и, отойдя подальше от дороги, встать рядом с порталом. Открыв портал, я сконцентрировала энергию и метнула в машину скорой помощи. Так долго возивший нас сегодня автомобиль с грохотом взорвался. Столб дыма и огня взметнулся в воздух. Проезжающие по дороге автомобили стали останавливаться, а вдалеке послышался вой сирен наших преследователей. Я быстро достала и сняла с предохранителя пистолет, с которого еще в дороге скрутила за ненадобностью глушитель. Затем, рявкнув в ухо атлету, держащему на руках Нику: «Держи её нежно и крепко, хоть волос с её головы упадет, умирать будешь долго», резким движением втолкнула его в портал и следом шагнула сама.
Тренировки на курсах телохранителей не прошли для меня даром. Как только портал следом за атлетом выбросил меня прямо в тронный зал моего родного дворца, я вскинула пистолет. Два прицельных выстрела, и дядюшка с дыркой во лбу моментально безжизненно обмяк на троне, а тетушка упала, и конвульсивно дернувшись пару раз, видно я немножко промазала, затихла бездыханная на полу. Придворные повскакали с мест. По залу прокатился ропот: «Лия… наследница Зорана». Меня явно узнали. Я повела дулом пистолета. Женщины с визгом бросились прочь, мужчины замерли в недоумении, не зная, что делать и как реагировать на происходящее. Я огляделась. Понятно, я ворвалась в зал во время торжественного обеда.... Только где же верховный маг Вереангер? Его было бы желательно тоже прикончить и чем быстрее, тем лучше. Властью в Хламии владел больше он, чем дядюшка. Такой серый правитель, стоящий за спиной номинального монарха. Так что противник он посерьезней дядюшки… А вот и он. Я увидела входящего в зал высокого представительного седовласого эльфа. Пронзительный жесткий взгляд серых глаз, темно-синие с серебром струящиеся шелковые одеяния, и массивная золотая цепь с орденом верховного мага.
– Что здесь происходит? – загремел его голос.
Я не стала озадачиваться ответом и, чуть поведя рукой, выстрелила ему прямо в голову.
Вериангер моментально повел рукой, и пуля, изменив траекторию, впилась в косяк двери за его спиной.
«Проклятье, – мелькнуло у меня в голове, – поединка на магическом уровне мне с ним не выдержать».
– Лия, довольно! Отдай свою игрушку! – он шагнул ко мне и властно протянул руку.
Я не стала спорить. Я проиграла. Теперь его время и его власть. Перебросив пистолет в руке, я протянула его ему рукояткой вперед, постаравшись незаметно перещелкнуть предохранитель.
Он взял пистолет, повел головой, быстрым взором оценивая обстановку, и его взгляд уперся в меня:
– Ты надеялась свершить переворот, Лия? Так смею тебя заверить, у тебя не получится, я не позволю тебе. У монаршей четы имеется законный наследник, и трон ты не получишь в любом случае! – в его тоне слышался напор.
Я хотела возразить, что дядюшка Жюль получил трон тоже отнюдь не на законных основаниях, но в это время громко застонала Ника.
Забыв обо всем на свете, я обернулась к стоявшему рядом атлету, который все еще держал на руках мою свекровь, и пораженно замерла. Голова Ники была бессильно запрокинута, а её шикарные каштановые волосы, заколотые до этого в прическу, сейчас рассыпались до пола и были словно сверкающее серебро.
– Мамочка моя! Да что же это? – ошеломленно пробормотала я, а потом переборов шок, шагнула к атлету: – Что ты сделал с ней, тварь? Я от тебя сейчас и мокрого места не оставлю!
– Королева! – атлет в ужасе попятился под моим взглядом. – Я ничего… ничего… Клянусь!
– Правительница?! – услышала я у себя за спиной и обернулась.
Вериангер медленно преклонял колени.
– Правительница вернулась! – прокатился по зале его голос, и, повинуясь его знаку, колени преклонили все присутствующие в зале.
Я изумленно застыла, не понимая, что происходит. Минуту назад верховный маг заявлял, что трон я не получу ни при каких обстоятельствах, а теперь признал правительницей. Поистине неизведанны пути провидения. Интересно знать с чего это он поменял свое мнение. Может, посчитал, что могу стать послушной марионеткой, ничуть не хуже чем мой подрастающий кузен, который со временем мог бы более жестко постараться прибрать власть к рукам. Но в любом случае это радует. Править под бдительной опекой Вериангера это все же лучше, чем оказаться узницей. Перспектива закончить остаток дней в темнице, признанной виновной в попытке совершения переворота меня совсем не прельщала.
Вериангер тем временем поднялся с колен и пристально посмотрел на меня:
– Лия, ты ведь не будешь возражать, если я помогу Правительнице?
Слова застряли у меня в горле. Так он это не меня признал правительницей, а Нику? В замешательстве я сумела лишь кивнуть и посторониться, давая ему подойти к стоявшему за моей спиной атлету.
Верховный маг подошел и, подхватив из рук не посмевшего возражать атлета Нику, прошел с ней в одну из ниш зала и уложил её на стоящую там кушетку. Я последовала за ним и встала неподалеку. Вериангер тем временем сделал несколько пассов руками, собирая энергетику над Никой, отвел руки и прижал к ордену на груди, а затем резким движением вновь распределил над Никой уже преобразованную энергетику.
Ника снова застонала а, потом глубоко вздохнула и открыла глаза.
Вериангер склонился перед ней:
– Рад приветствовать Вас, Правительница. Вы долго отсутствовали, но Ваше владение вновь под Вашей властью. И я, как Ваш покорный слуга, спешу засвидетельствовать Вам свою преданность.
Непонимающим взором Ника посмотрела на него, потом обвела глазами окружающих, и её взгляд остановился на мне. На губах её появилась улыбка, и она тихо выдохнула:
– Лия…
– Да, я здесь, – я шагнула к ней и, опустилась рядом с ней на колени: – Что с тобой? Тебе плохо? Скажи, не молчи!
– Лиечка, где мы? Что ты говоришь? Я ничего не понимаю… ни что происходит, ни что ты говоришь, – судорожно сглотнув, с трудом проговорила Ника.
Поняв, что я говорю на эльфийском, я тут же перешла на понятный Нике язык: – Как ты себя чувствуешь? Тебе легче?
– Дышать немного тяжело и голова кружится… Где мы, моя девочка?
– Лия, на каком языке говорит Правительница? И что она хочет? – Вериангер непонимающе посмотрел на меня.
Я поднялась с колен, усмехнулась и перешла на эльфийский:
– Правительница не желает общаться ни на каком другом языке, кроме её родного. Она сейчас плохо себя чувствует и недоумевает почему свою преданность ты выказываешь не на коленях перед ней.
– Простите, Правительница, – Вериангер опустился на колени и склонился к полу.
– Лия, что здесь происходит? – Ника ошеломленно посмотрела на склонившегося перед ней верховного мага. Потом оперлась на руку и осторожно села, плотнее запахивая шелковый халат в котором мы похитили её из больницы. В её глазах светилось непонимание и испуг.
Я понимала ее. Увидеть сразу столько эльфов да еще в парадных одеяниях, когда на тебе пусть и красивый халат, но на взгляд Ники точно не предназначенный для появления в общественном месте, было для неё непросто. Ободряюще улыбнувшись, я взяла её за руку:
– Я потом все объясню подробно. А в двух словах, мы на моей эльфийской родине, и тебя признали правительницей.
– Лиечка, я не понимаю где мы, но в любом случае это какая-то ошибка. Какая из меня правительница? Объясни всем – они ошиблись, – Ника очаровательно улыбнулась.
– Если я объясню им это, нас убьют. Вон, посмотри, – я кивнула на мертвых дядюшку и тетушку в пурпурных мантиях. – Они решили заявить, что отказываются быть правителями и смотри, что с ними сделали. Ты следующая за ними претендентка на престол.
– Лиечка, а почему я?
– Они считают тебя моей матерью. Моя мать была феей, которую они почитали.
– Девочка моя, но они ошибаются.
– Ты хочешь, чтобы нас убили?
– Лия, я хочу вернуться домой и больше ничего. Это все на какой-то сон дурной похоже.
– У нас будет шанс вернуться домой лишь, если ты сейчас согласишься быть правительницей. Тогда я постараюсь найти способ вернуться… иначе мы умрем прямо сейчас.
– И что я должна делать?
– Сделай серьезное и очень строгое лицо и воспринимай как должное, чтобы не происходило, а остальное предоставь мне.
– Хорошо, я постараюсь, – Ника нахмурилась и свела брови. – А что говорить надо?
– Говорить можешь что угодно. Они все равно не понимают, что ты говоришь, – ответила я, недоумевая, почему портал не преобразовал её сознание. Ведь атлет понял, что я ему сказала на эльфийском и на эльфийском мне ответил. Возможно, потому что Ника была без сознания при переходе. Что ж мне это только на руку. И тут меня пронзила мысль, что этот остолоп может что-то ляпнуть совсем некстати и Нике, и Вереангеру, так как теперь знает, подобно мне, два языка. Надо было срочно или избавиться от атлета или заставить замолчать, причем заставить замолчать навсегда.
Я повернулась к по-прежнему склоненному верховному магу:
– Правительница удовлетворена проявлением твоей покорности её власти. Встань.
Вериангер поднялся и, шагнув к Нике, осторожно взял её руку и поцеловал.
Ника сдержанно и с достоинством едва заметно кивнула.
– Правительница еще что-то желает? – осведомился верховный маг.
– Лия, ответь ему что-нибудь, что он хочет услышать, – холодно проронила в ответ Ника.
Я облегченно вздохнула, свекровь оказалась на редкость понятливой и талантливой актрисой и вела себя поистине с царским величием и аристократизмом.
– Правительница негодует на своего слугу, который не должным образом доставил её сюда, – тихо проговорила я. После чего, обернувшись к атлету, повысила голос и перешла на язык понятный Нике: – Иди сюда, мой воин, и ответь: ты предпочитаешь лишиться языка или головы.
Атлет испуганно приблизился:
– Я не понимаю, королева…
– Что непонятного? – удивилась я. – Ты предпочитаешь, чтоб тебе язык отрезали или голову? Отвечай быстро и по существу.
– Лия, что за странные вопросы ты задаешь? – хмуро осведомилась свекровь, сохраняя при этом абсолютно бесстрастное лицо.
– Это обычай – казнить слугу, из-за которого правительница лишилась чувств, – пояснила я. – Вообще-то ему грозит мучительная казнь. Но я могу, сославшись на желание Правительницы, уговорить верховного мага, вместо головы отсечь ему что-то менее ценное. Например, язык, ну или еще что-нибудь могу предложить… – я перевела взгляд на атлета, и губы мои дрогнули в хищной улыбке.
– Пусть будет язык, королева, – безропотно согласился атлет, испуганно потупившись.
– Тогда встань на колени и высунь язык, приказала ему я после чего, дождавшись, чтоб он выполнил требование, обернулась к Вериангеру и перешла на язык эльфов: – Правительница желает, чтоб ты отсек язык её нерадивому слуге.
Верховный маг взглянул на Нику, та едва заметно кивнула.
– Нож, – верховный маг протянул руку и, взяв нож тут же поданный ему одним из охранников, быстрым и резким движением отсек язык атлета. Затем, прищелкнув пальцами, снял болевые ощущения, и обернулся к Нике:
– Правительница удовлетворена?
Ника правильно поняла и вновь сдержанно кивнула, после чего повернулась ко мне и холодно спросила:
– Я устала, Лия. Они могут мне предоставить комнату и дать отдохнуть?
Я повернулась к Вериангеру:
– Правительница хочет, чтобы ей предоставили апартаменты и дали возможность отдохнуть. Она устала.
Верховный маг вновь подобострастно склонился перед Никой: – Все будет, как Вы пожелаете, Правительница.
Я сидела в апартаментах правительницы и уже который раз пыталась утешить Нику и вывести из состояния мрачной депрессии, в котором она пребывала постоянно все последнее время.
– Ника, ну неужели тебе плохо? Любое твое повеление они стремятся даже предугадать. Что тебе недостает? Твои служанки научились понимать тебя по жестам, – я внутренне усмехнулась, вспомнив, как заставила Вериангера мучительно и публично казнить служанку, посмевшую тайком от меня пытаться научить Нику эльфийскому языку. А Нике преподнесла это как непреложное требование верховного мага, который считает, что никому непозволительно хоть каким-то способом показывать свое превосходство над правительницей. Я научилась так умело обманывать как одного, так и другого, что именно мои решения стали основополагающими во всех вопросах управления Хламией. Вериангер явно почитал Нику и, как мне казалось, был даже влюблен в нее, поэтому стремился выполнить любое её желание. Однако я сумела так напугать Нику, что она даже близко к себе его не подпускала и разговаривала с ним лишь в моем присутствии. Поэтому верховный маг исполнял не столько её желания, сколько мои.
– Ты знаешь, Лия, мне не нужно здесь ничего, меня тяготит здесь все. Я скучаю по мужу, Дэну. Я даже представить боюсь как там они без меня… Виктор Алексеевич, хоть и кажется суровым, но очень ранимый, а Дэн вообще чрезвычайно чувствительный мальчик, а тут одновременно и тебя потерять, и меня… – Ника стоящая у окна, обернулась и с тоской посмотрела на меня, в её глазах сверкали слезы.
– Я тоже очень скучаю, Ника… Ты же знаешь, как я люблю Дэна, и как сама хочу вернуться. Но я не знаю, как сама попала отсюда в ваш мир и не понимаю, как мы с тобой вернулись опять сюда. Я прочла уже все книги библиотеки, разговаривала с местными мудрецами, не в открытую, конечно, а завуалировано… но, Ника, это необъяснимо и пока непонятно. Однако я продолжаю поиски. Потерпи, ведь все не так уж и невыносимо для тебя. Я делаю все возможное и очень надеюсь, что мы все же сможем вернуться, чтобы порадовать и Виктора Алексеевича, и Дэна наследником. Неужели ты не понимаешь, что я сама хочу этого больше всего на свете? – поднявшись с кресла, я шагнула к Нике и, осторожно взяв её руку, приложила к своему уже явно округлившемуся животу.
На её губах тут же заиграла улыбка. Мысли о ребенке Дэна всегда помогали ей справиться с унынием и отчаянием.
– Лиечка, а почему ты так уверена, что наследника? Вдруг это будет девочка? – она обняла меня и, прижав к себе, стала нежно поглаживать мой живот. – Я бы и девочке была бы очень рада…
– Нет, Ника. Я знаю, что будет мальчик. Провидец сказал мне то.
– Надо же, – Ника мелодично рассмеялась. – Ведь словно в сказку попала. Провидцы вместо УЗИ, кругом лишь эльфы и даже королевская власть… прямо сон какой-то. Только ты не представляешь, девочка моя, как же мне хочется проснуться, – она помолчала немного, потом решительно тряхнула головой. её теперь серебристые волосы, высокой прической обрамляющие лицо, сверкнули в сиянии люстр, словно нимб. – Ладно. Тебе ничуть не легче. Извини. Я постараюсь держать себя в руках и не особо докучать тебе нытьем.
– Ты не докучаешь, Ника. Я люблю тебя! Ты единственная, кого я искренне люблю, – подумав немного, я, чтобы ей в голову ничего не пришло о Дэне, добавила: – Кого люблю здесь. Я так счастлива, что ты теперь моя мать, – и еще крепче прижалась к ней. В этот момент я не лгала. Я действительно любила ее. Мне было так хорошо с ней, что и не описать. Она подарила моему израненному сердцу искреннюю любовь. Я купалась в ней, даже тонула порой, и хоть беззастенчиво пользовалась ею, но в своем сердце отвечала взаимностью, и старалась, как могла, сделать приятным её здесь пребывание.
Когда мой малыш появился на свет, Ника была счастлива. Она потребовала устроить торжественный прием в мою честь и во время него не выпускала внука из рук. Повторяя, что если бы не ушки, он бы был вылитый Дэн. Сына я назвала Даниэль. И моя свекровь стала с радостью величать его, как и сына, Дэном.
После чего она полностью ушла в заботы о нем и старалась не оставлять его, лично контролируя нянек и кормилец. Она, наверное, сама бы взялась ухаживать за ним, если бы не мои постоянные напоминания, что она должна блюсти свой статус. Она проводила с ним даже больше времени, чем я. В глазах её вновь стал появляться так нравившийся мне ласковый мерцающий блеск, и я не могла отважиться ограничить её общение с внуком.
Летели годы, сын мой рос. За исключением ушей, свойственных любому эльфу, он почти полностью унаследовал внешность отца: густые волнистые волосы цвета спелой ржи, правильный профиль и чувственные губы. Вот только глаза были не серовато-синие, а бабушкины: голубые бездонные и лучистые. Ника любила его трепетно и нежно. Малыш стал ей так дорог, что она смирилась со своим пребыванием здесь и перестала даже упоминать о том, своем мире. Она пообещала мне ничего не рассказывать о нем внуку, и мужественно держала слово. Лишь иногда в её глазах мелькала грустинка, но она не позволяла ей проявиться хоть как-то еще.
Даниэль с раннего детства общаясь с Никой, научился её языку, и владел им столь же свободно, как и эльфийским. Мне стоило немалого труда объяснить ему, что с бабушкой подобает говорить лишь на её языке и использовать эльфийский в её присутствии недозволительно.
Несмотря на то, что Ника была оторвана от реальной жизни Хламии и многого не понимала в эльфийской культуре и обычаях, она смогла стать кумиром моего сына. её мнение было для него очень важным и часто основополагающим. Иногда мне казалось, что любит он её даже больше, чем меня, но я не ревновала. Я была рада, что все так сложилось. В моей жизни наступила пора полной идиллии. Я, наконец, обрела настоящую семью, и меня окружала искренняя любовь близких и дорогих мне людей.
Заботило меня только одно. Постоянно общаясь с Никой, маленький Дэн подсознательно впитал её неприятие лжи, а может, это было в нем заложено генетически. Я слышала как-то, что некоторые черты характера передаются через поколение. Одним словом, Даниэль не врал никогда и ни при каких обстоятельствах. Ника была в восторге от этого, а меня это обстоятельство мягко сказать очень беспокоило, если не сказать удручало. Ну, скажите на милость, как можно управлять империей, если ты говоришь лишь правду?
В остальном же моя жизнь складывалась великолепно.
Все рухнуло в один день. Даниэлю исполнилось шесть, и в его честь был устроен грандиозный праздник. Ника как обычно, сидя на троне, усадила Дэна себе на колени, и они так принимали поздравления. Я сидела рядом, готовая перевести любой приказ Ники, но с этим занятием начал без труда справляться и мой сын, благодаривший поздравляющих его и правительницу придворных.
Последним к Нике подошел Вериангер:
– Правительница, позвольте мне поздравить Вас с днем рождения внука и пожелать принцу Даниэлю чтобы в пути ему всегда сопутствовала удача.
Ника улыбнулась и кивнула.
– Правительница и я благодарим Вас, Верховный маг. Мы тронуты Вашей заботой и участием, – без запинки оттарабанил Дэн стандартную формулировку ответа.
Вериангер с улыбкой протянул ему красивую длинную коробочку:
– Надеюсь, мой подарок придется Вам по душе, принц Даниэль.
В отличие от меня моего сына Верховный маг сразу стал именовать принцем. Хотя и ко мне сейчас он тоже обращался, используя этот титул.
– Благодарю, – проговорил Даниэль, взял коробочку и, раскрыв, радостно вскрикнул, а потом повернулся к Нике и на её языке спросил: – Правительница, можно я испробую его?
– Я так понимаю, что это не просто кинжал, Дэн. Я права? – разглядывая содержимое коробочки, с улыбкой осведомилась Ника.
– Да. Это блокиратор времени и пространственных переходов, – вынимая подарок и прижимая к груди, ответил мой сын
– Если ты знаешь, как им пользоваться, то, конечно, можно, – Ника с улыбкой кивнула.
– Ника, не позволяй ему! – я даже привстала от волнения. – Это не игрушка! Это серьезный магический атрибут. Он может причинить вред владельцу, если не уметь им пользоваться.
– Лиечка, так помоги ему. Объясни, как пользоваться, и проконтролируй. В чем проблема? – Ника удивленно воззрилась на меня. – А если сама не умеешь – вон Верховного мага попроси, – она кивнула на Вериангера, с улыбкой наблюдающего за нашей дискуссией.
Что я могла ей сказать? Что, используя блокиратор, Дэн совершенно случайно может открыть здесь портал? Портал, который я тщательно заблокировала, так и не сумев понять, как перенаправить его, чтобы навсегда разъединить наши миры?
– Сейчас не время. После торжественного приема я все объясню Дэну, и мы испробуем с ним его подарок, – я с угрозой посмотрела на сына: – Ты же не будешь портить нам праздник требованиями сделать это немедленно, Даниэль?
– Лия, это моя просьба, – Ника пристально посмотрела на меня, – я хочу, чтобы в день рождения у моего внука исполнялись все желания. Так что или помоги ему сама или попроси Вериангера.
Иногда Ника становилась на редкость упрямой, и сейчас я поняла, что наступил именно такой момент. Поэтому спорить не стала, а повернулась к Вериангеру:
– Верховный маг не будет ведь настаивать, чтобы мой сын немедленно опробовал его подарок?
– Нет, конечно, принцесса Лия, – Вериангер качнул головой, – это подарок, и использовать его принц Даниэль может тогда, когда пожелает.
Я повернулась к Нике:
– Вот и верховный маг считает, что у Даниэля будет еще масса времени, чтобы опробовать его подарок и спешить с этим абсолютно ни к чему.
Ника нахмурилась. Губы её капризно дрогнули:
– Лия, – ледяным тоном проронила она.
Я уже приготовилась выслушать гневную тираду в отношении Верховного мага и стала прикидывать, как осторожно обыграть ситуацию так, чтобы Дэн не понял, что я пользуюсь тем, что Ника не понимает, что говорит верховный маг. Однако неожиданно сын сам помог мне, прервав бабушку:
– Ника, – он часто называл её просто по имени, – я нисколько не расстроюсь, если мы и, правда, опробуем его с мамой после праздника. Можно, я пойду уберу его к себе? – он встал с её колен и с улыбкой взглянул ей в глаза.
– У матери спрашивай, – все еще раздраженно ответила та, – не знаю, разрешит ли она тебе оставаться с этой вещью наедине.
– Иди, конечно, Даниэль, – кивнула я, прикидывая, что даже если он активирует блокиратор у себя в комнате, этот переход будет ему неподвластен.
Дэн кивнул и с улыбкой выбежал из залы, прижимая подарок к груди.
– Не понимаю тебя, Лия, – Ника поморщилась, – ну что тебе трудно было доставить и мне, и сыну удовольствие?
– Ника, ну не сердись, – я встала и, взяв её руку, прижала к губам, – я, конечно виновата, что не пошла навстречу твоим желаниям, но мне не хотелось, чтобы верховный маг видел, как я буду учить ребенка владеть магической вещью. Это может ему дать власть и надо мной, и над Дэном в будущем.
– Тогда понятно. Извини, я все время забываю, что здесь у вас все очень сложно, – Ника грустно усмехнулась, а затем, бросив неприязненный взгляд на Вериангера, отвела глаза.
Вериангер удивленно посмотрел на меня:
– Чем недовольна Правительница, принцесса Лия?
– Вы подарили принцу Дэниэлю магический атрибут, даже не посоветовавшись с ней, Вериангер. Она не хотела это говорить при принце, но она рассержена и требует, чтобы впредь Вы все свои решения, перед тем как воплощать в жизнь, обговаривали с ней. Вернее испрашивали её согласия через меня.
– Я и так не предпринимаю ничего, не дождавшись, чтоб Вы, принцесса, испросили согласие на то Правительницы. Но мне и в голову не пришло, что такая малость как подарок требует того же. Однако я учту это и впредь постараюсь согласовывать даже подобные мелочи.
Я удовлетворенно кивнула и повернулась к Нике, которая как я только заговорила с верховным магом, не сводила с нас пристального взора:
– Ника, он надеется, что ты не разгневана его подарком, потому что исходя из его слов, он подарил его лишь с благими целями.
– Лия, что он сказал дословно? – в глазах моей свекрови появилось напряженное и достаточно суровое выражение.
Я удивленно вскинула брови:
– Я не поняла, Ника. Что ты хочешь?
– Я же сказала. Хочу, чтоб ты дословно перевела мне то, что он сказал.
– С эльфийского нельзя переводить дословно. Понятия разнятся, – слукавила я, – а смысл я тебе сказала.
– Ты уверена в том, что правильно перевела мне то, что он сказал? – Ника нахмурилась.
– Абсолютно, – не моргнув глазом, соврала я, убежденная, что если я поддамся на провокацию, верить мне она перестанет.
– Лия тогда попроси его завтра зайти ко мне, я хочу кое-что обсудить с ним.
– Зачем? – удивилась я, – Ты же сама отказалась вмешиваться в дела управления Хламией. Что ты хочешь обсуждать с ним?
Уже вошло в традицию, что с Вериангером Ника общалась лишь на официальных приемах. О том, что верховный маг советуется с ней через меня по любому вопросу, я в известность её не ставила.
– Попроси его придти! – ничего не объясняя, жестко потребовала Ника. – Я хочу с ним пообщаться. Неужели моего желания мало для этого?
Поведение Ники не нравилось мне все больше и больше, более того, оно стало меня пугать. Я повернулась к Вериангеру:
– Правительница хочет знать: какие у Вас планы на завтра.
Верховный маг удивленно взглянул на Нику, а потом подробно проинформировал меня обо всех своих планах на завтрашний день.
Я повернулась к Нике:
– Он сожалеет, но завтрашний день у него полностью расписан. Он хочет узнать, что конкретно хочет Правительница.
И тут Ника повернулась к верховному магу и с ослепительной улыбкой спросила по эльфийски:
– Не мог бы Верховный маг завтра с утра зайти ко мне, что бы обсудить со мной текущие дела?
Лишь небольшой и очень мило-звучащий акцент выдавал, что язык этот неродной для Ники.
Вы даже представить себе не можете каких усилий мне стоило не выдать насколько я потрясена этой невинной на первый взгляд фразой Ники. Потому что для меня эта фраза была подобна взрыву, рушащему все.
– Да, конечно, – Вериангер склонился перед Никой.
Она протянула ему руку:
– Я очень признательна Вам, Верховный маг.
Обожание с которым тот приник к её руке, полностью исключало мои возможные упреки в её адрес, что правительница либо должна говорить абсолютно без акцента либо не говорить никак. К тому же если Ника понимала значение фраз, то мой лукавый перевод становился не только бессмысленным, но и опасным. Я всегда чувствовала, что внутри Ники есть жесткий стержень её моральных устоев, и его не сломить ничем, даже любовью.
Весь вечер я просидела как на иголках, ломая голову: каким образом и как давно Ника выучила эльфийский язык. Мне было необходимо понять, Ника только сейчас догадалась, что я обманываю её и догадалась ли…
Поздним вечером я зашла к сыну. Он уже лежал в кровати.
– Малыш, мама пришла пожелать тебе спокойной ночи, – улыбнулась ему я.
– Мамочка, – Даниэль улыбнулся в ответ, и как только я подошла, ласково обнял и прижался.
Я нежно потрепала его густые пшеничные волосы, а потом ласково поцеловала в макушку:
– Ты доволен как прошел праздник?
– Все было чудесно. Ника все замечательно организовала. И подарки все такие великолепные. Особенно блокиратор, – сын кивнул на коробочку, лежащую на столике, рядом с его кроватью, – мы опробуем его завтра?
– Конечно, мой дорогой.
– А Нике покажем? Ты знаешь, я хочу, чтобы она тоже научилась им пользоваться, – сын, повернувшись, заглянул мне в глаза.
