Марина Кистяева
Присвоение
Глава 3
Рассмотреть гостью удалось, лишь когда они зашли в дом.
Она ступала осторожно, оглядываясь по сторонам, готовая в любой момент сорваться.
Пугливая…
Степану в какой-то момент перестало быть забавно.
Вот перестало и всё тут. Да и было ли забавно вообще – хороший вопрос.
Он смотрел на Потеряшку и медленно закипал.
Девочка хорошая. Он в этом не сомневался.
Молоденькая.
Загнанная жизненной ситуацией в угол.
То, что не бродяжка – он тоже не сомневался. Одежда у нее из масс-маркета, но чистая, опрятная.
И сама Потеряшка… чистая.
За последние годы Степан привык к общению с другими женщинами. Нет, не грязными. Более матерыми, что ли. Которые точно знали, что хотели от жизни и от мужчины. В этом нет ничего плохого. Напротив. Неважно кто – мужчина или женщина – заявляет о своей жизненной позиции, это здорово. Значит, человек целеустремленный и будет идти к поставленной цели.
Степан уважал такое. Почему бы и нет? Каждый хочет иметь не только на хлебушек с маслом, но ещё и на икорку.
Женщины по-разному шли к своему месту под солнцем. Кто-то впахивал за троих, строя бизнес. Кто-то предпочитал выйти замуж. Третьи женщины постоянно были в поиске лучшего и имели точные представления, что им подарят любовники на день рождения и на Новый год.
Степану нравились любые женщины. Почему бы и нет? Он холост, вполне может позволить себе романы. Единственные, кого он не трогал, – это замужние женщины. Табу. Тут и понятно. Ни к чему ему разгневанные мужья и лишние хлопоты.
Он всё же предпочитал быть единственным.
Его окружали ухоженные красивые леди. Неледи тоже были ухоженными и красивыми.
Потеряшка была другой.
Из той жизни, когда девочки «брали» не дорогим обликом и правильной подачей, а чем-то другим. Когда хватало одного взгляда на новенькую в классе, в школе, во дворе, и в груди рождалась буря эмоций.
Только Степан давно перерос дворовые влюбленности. А вот Женечка…
Как её занесло на дорогу? Вернее, от кого.
И какой мудак отпустил её в ночь без денег?
Женя мялась, переступая с ноги на ногу, и не понимала, куда себя деть. Из-под опушенных ресниц она ненавязчиво оглядывала большой холл дома.
– Разувайся. Гардеробная слева, – грубовато проговорил Степан, чувствуя, как раздражение разрастается. Он соврал Потеряшке, комплексом спасателя он не страдал. Но её в дом привел.
Чтобы сделать что?..
Он не благородный рыцарь. Она девочка взрослая. Напоит, накормит, спать уложит.
И лишь он решит, в чьей постели она будет сегодня спать.
Женя разулась и тотчас поджала пальчики на ногах. Снова несмело огляделась.
– У вас… красиво, – заметила она негромко.
Степан кивнул, скидывая пальто и проводя рукой по тщательно постриженным волосам.
– Есть хочешь?
Он перешел сразу ко второму пункту. Поить будет во время ужина. Галина, его домработница, приходящая каждый день на несколько часов, чтобы навести порядок и обеспечить Степана полноценной домашней едой, оставила заготовки в холодильнике. Разогреть в духовом шкафу – это всё, на что он был способен после мозгового штурма, который устраивал себе едва ли не каждодневно.
Женя колебалась с ответом, теребя пояс пальто.
– Хочу, – всё же сказала она, решив не лукавить.
А вот это хорошо. Степан выступал за честность.
Поиграть они потом успеют.
Щеки Жени вспыхнули, видимо, от собственной смелости, и, чтобы чем-то себя занять, девушка начала избавляться от короткого пальтишка.
Степан же, не скрывая заинтересованности, впился в девушку жадным взглядом. Давай, Потеряшка, покажи себя в полной красе.
Не терпелось убедиться, что мужское чутье его не подвело.
Не подвело.
Женя скинула пальто и повернулась к Степану боком.
– Сюда можно повесить?
Она указала тонким пальчиком на вешалки.
У Степана же в зобу дыхание сперло. Пришлось приглушенно прокашляться.
– Да. Давай помогу.
Лишь подойдя к Потеряшке, Степан понял, что совершил ошибку. Не стоило этого делать. Не зря ещё в машине он подметил, что с девочкой что-то не так. Вернее, с ней-то как раз всё так. Её восприятие выбивалось из контекста всего, с чем приходилось сталкивать Степану последние годы.
Теперь, когда Женя сняла с себя верхнюю одежду и сапоги, он смог рассмотреть её. Невысокая, миниатюрная. Это Степан понял ещё на трассе. К чему не был готов – к округлым бедрам, красивой, аппетитной попке, немного даже великоватой для такой Дюймовочки. Грудь тоже имелась. Небольшая, аккуратная.
На Жене был длинный, тонкий свитер чуть ниже бедер.
Ничего не скрывающий…
Уязвимость девочки била наотмашь. Интересно, Потеряшка вообще понимает, как на неё реагируют мужики? Как на неё реагирует он?
Чем её наделила природа?
Степан приблизился максимально близко к девушке, протянул руку, чтобы забрать меховое пальто. Недоразумение, которое вошло в моду несколько лет назад и очень полюбилось молодежи. Девушка, казалось, перестала дышать. Снова…
Какого черта она так реагирует на него?!
Он разве в её глазах не благородный рыцарь, спасший от насильников и оперов?
Нет, ни черта не благородный.
В собственных – так точно.
От красивого девичьего тела, находящегося в непозволительной близости, Степана слегка повело. В штанах потяжелело. Возбуждение прокатилось по крови теплой, едва ли не горячей волной.
И это он сытый. Новогодние праздники Барсов встретил в приятной компании, женским вниманием и лаской обделен не был. Мысленно чертыхнувшись, Степан забрал у девушки пальто и повесил рядом со своей одеждой. Да-а, как-то не вписывалось меховое недоразумение в общий интерьер гардеробной.
Женя, всучив ему одежду, поспешно сделала пару шагов назад, увеличивая расстояние между ними.
Опасалась Степана? Правильно и делала.
Хотя о чем сожалеть, если ты приняла приглашение провести ночь в доме незнакомого здорового, молодого мужика?
Нет ничего проще, чем прижать Потеряшку к стене. Или слегка подтолкнуть, чтобы ладошками уперлась, выставив попку, к которой он бы и пристроился.
Те мордовороты с дороги его точно ничем по башке не шандарахнули? Степан никогда не брал женщин силой. Если, конечно, не было договоренности.
Видимо, на его лице что-то отразилось, потому что Женя как-то странно побледнела и вцепилась в край чертовой кофты, которая даже бедра толком не прикрыла.
И какого барышни вот так выряжаются, а потом говорят, что все мужики козлы и мудаки?
– Ванная по коридору налево. Хотя нет… Пошли провожу.
Другие гостьи в его доме быстро ориентир находили. Сами норовили осмотреть, если не весь дом, то большинство комнат. И обязательно похвалить, мурлыкая от удовольствия и уже примеряя роль хозяйки на себя.
С последним он, конечно, загнул. Не все хотели, чего уж.
Женя кивнула.
– Да, неплохо бы умыться.
– Может, в душ хочешь? – спросил Степан, решив до конца играть роль гостеприимного хозяина.
– Нет, спасибо… Душ – лишнее.
Степан от души ругнулся. В конце концов, всегда есть вариант дать этой Женечке денег, вызвать такси и отправить куда глаза глядят. Большая девочка, разберется. С деньгами так точно.
Но хватило одного взгляда в большущие карие глаза. Какое нахрен отправить в ночь? Чтобы потом из ментовки вытаскивать? Или откуда-то ещё.
Как там сказал великий классик? Мы в ответе за тех, кого приручили? Ну-ну. Только что-то мысли постоянно стекались ниже пояса.
Степан прикрыл за Женей дверь в ванную и, матерясь, направился на кухню.
Спасатель хренов.
Ладно, будем считать, что ему зачтется благородный поступок. Накормит девочку, как планировал ранее, и спать отправит.
Утром даст денег.
На этом история закончится.
* * *
Женя прислонилась спиной к двери и глубоко задышала.
Она сошла с ума.
Вернее, не так.
Она встряла.
По самое не балуй.
Тут даже и думать нечего.
Девушка оттолкнулась ладонями от двери и прошла к продолговатой и идеально белой консоли с чашей для умывания. Такие она видела только в фильмах. И ванные такие девушка тоже видела только там. Как и дом… Соцсети ещё, пожалуй, пестрели подобными интерьерами, но в этих самых соцсетях Женя мало сидела.
Трогать что-либо было страшно.
Ей в целом было страшно.
Даже в кошмарном сне Женя не могла представить, что окажется в ситуации, подобной этой.
Господи…
И что теперь делать? Куда бежать…
Женя уперлась раскрытыми ладонями в ребро консоли, после чего подняла голову выше и посмотрела в зеркало.
Давненько Женя не видела себя такой растерянной. В глазах застыла тревога, лицо бледное, не накрашена. Волосы сохранили свежесть, и на том спасибо. Губы бледные, искусанные. После брожения по ночному городу ещё и обветрены.
Потеряшка и есть. Женя грустно улыбнулась.
После чего открыла кран, отрегулировала прохладную воду и, зачерпывая её одной ладонью, умылась.
Легче не стало.
Ещё раз посмотрев на себя, Женя взяла такое же идеально белое полотенце, к которому страшно было прикасаться, и промокнула лицо.
Что с ней было бы, не заступись за неё хозяин дома?
Этот Степан…
Женя до сих пор не без содрогания вспоминала тот ужас, когда к ней пришло осознание, что её сейчас затащат в машину и в лучшем случае, изнасилуют. Подобными историями её и других девчонок пугали в подростковом возрасте в воспитательных целях.
Когда она услышала рядом звук притормаживающей машины, то насторожилась. Втянула голову в плечи и сделала вид, что ничего не видит и не замечает. Её не трогают, и она никого не трогает. Кому она сдалась?
Оказывается, сдалась. Двум отморозкам, решившим, что девушка снимается.
От предложения прокатиться с ними она отказалась. Мягко, чтобы не нарываться на конфликт.
Не тут-то было. Мягкость они восприняли, как слабость и кокетство.
– Чего ты ломаешься? Мы не обидим. Давай с нами. Бухло на хате есть, не хватает лишь красивой лапушки.
– Я сказала, нет.
– Эй, хорош…
Женя не успела оглянуться, как двери машины распахнулись и дорогу ей преградили два взрослых мужика под сорок. Их помятые лица говорили о том, что новогодние дни незнакомцы провели хорошо. И теперь были настроены на веселое продолжение.
В отличие от Жени, которой хотелось забиться в уютный, теплый уголок, чтобы никто её не трогал.
Она сделала шаг, чтобы обойти мужчин.
Тщетно. Те шагнули в сторону, встав перед ней спиной.
Сильные. Годящиеся ей едва ли не в отцы, мужчины не желали видеть очевидного.
Они увидели в ней добычу.
Что за глупость? Если девушка забрела в незнакомый район одна, то, значит, она проститутка? Готовая за деньги поехать с ними? Они даже сумму озвучили.
Паника подобралась незаметно. Одна волна за другой.
Более того, Женя не знала, где находится. Не помнила, как забрела сюда.
Понимание, что без чьего-либо вмешательства она не сможет избежать печальной участи, пришло не сразу. Она ещё на что-то надеялась… во что-то верила… С её-то везучестью в последнее время. Чудо – то, что эти мужики ещё с ней разговаривают, а не схватили и не запихали силой в машину.
Когда показалась ещё одна большая, черная машина, Женя насторожилась, голову в плечи втянула и начала яростно молиться про себя. Хотя кто-то умный сказал, что молиться про себя нельзя. К Богу надлежит обращаться открыто, проговаривая молитвы вслух. А если Бог на самом деле слышит все, о чем мы думаем, кому в порыве ярости и злости желаем кары и прочих бед, то это настоящий треш… Но выбора не было.
Вторая машина замедлила ход, и Женя искренне обрадовалась. Пожалуйста… пожалуйста… Пусть ей помогут… Пусть не проедут мимо.
Не проехали.
Дорогой «мерин» остановился, и из него вышел высокий мужчина в дорогом пальто, кардинально отличающийся от тех двух, что пытались «снять» Женю.
Её радость была недолгой. Девушка не могла объяснить, с чем связаны её эмоции. Она так чувствовала и всё.
Мужчина выглядел респектабельно. Дорого. Такие, как он, не останавливаются на дороге и не помогают заблудившимся девочкам. Такие, как он, предпочитают проводить время в дорогих ресторанах и закрытых клубах.
Наверное… Женя точно не знала, лишь предполагала.
И ещё от таких мужчин простым девочкам, как Женя, стоит держаться подальше. Потому что разные вселенные не пересекутся никогда. Она и держалась.
До сегодняшнего вечера.
Но сейчас готова была вцепиться в этого холеного мужчину, лишь бы тот заступился за неё, не развернулся и снова не сел бы в машину, оставив её одну. Потом она скажет ему много-много раз «спасибо» и будет ещё несколько лет вспоминать добрым словом.
Мысли лихорадочно проносились в голове, кучковались и разбегались в разные стороны. И все они сводились лишь к одной: помогите… пожалуйста…
Одной ей не справиться. Никак.
Ещё до того, как эти чертовы искатели «красивой лапушки» остановились рядом с ней, Женя думала, что хуже в её жизни уже ничего не может быть. А тут… это всё.
Ком в горле мешал говорить, глаза болели от слез. Пролитых и тех, что снова подобрались слишком близко. Щеки только недавно перестало пощипывать от мороза, который с удовольствием впивался во влагу и превращал соленые капельки в льдинки.
Степан Богданович умел производить впечатление. Ещё до того, как подъехали полицейские, Женя заметила, как мужики заметно напряглись при его появлении.
Да… Было в нем что-то, помимо внешней «дороговизны». Не зря Женя вроде бы и рада была, что он появился и как бы заступился за неё.
И одновременно в душе все протестовало. Кричало: беги! Хватай ноги в руки и беги!
А теперь… Теперь она в его доме.
Женя повесила полотенце на держатель и вышла из комнаты, старательно глуша в себе любопытство, чтобы не завертеть головой, рассматривая каждую деталь интерьера. Наверняка у хозяина понатыканы камеры. Хороша же она будет, заглядывающая в каждый угол.
Ей и так было не по себе.
От всего.
Правильно он её окрестил – Потеряшка. Она такая и есть.
Потерялась где-то… И никак себя не найдет.
Интересно, окажись на её месте другая, она, наверное, обрадовалась бы и никак уж не чувствовала бы себя… нищенкой, что ли. Женя смущалась и злилась одновременно. Её воспитывали правильно, в уважении к тому, что она имеет. И в благодарности к тому, кто дает.
Этот дом и она никак не сочетались.
Женя не принижала себя и соврала бы, если бы сказала, что никогда не мечтала заиметь подобный.
Но мечты мечтами. А тут реальность…
Оглушающая и бьющая наповал.
Запахи из кухни сводили с ума. Сколько она не ела?
Почти сутки. Вчера попила чай с бутербродами и йогурт в себя впихнула – всё. Потом была бессонная ночь. И утро, когда всё и началось…
Господи, получается, она весь световой день бродила?!
Да… Сначала в торговом центре, пытаясь затеряться среди людей и понять, что стоит делать дальше, а потом…
Женя ступала осторожно. Ей не хотелось нарушать умиротворяющую тишину дома.
Степан достал из холодильника нарезку и поставил разогревать мясо с овощами. У Жени громко заурчало в животе. Она выпила латте днем, и, кажется, был ещё пирожок с мясом. На большее у девушки не оказалось денег.
Если бы кто-то ей накануне сказал, что она окажется без жилья, без карты и даже без телефона в ещё не ставшем родным городе, она бы посмотрела на этого человека, как на неразумного. Женя всегда была осторожной. Пусть и не перестраховщицей, но старалась максимально себя обезопасить.
Обезопасила, называется.
Голодная слюна образовалась во рту. Женя неловко замялась в большом дверном проеме.
Мужчина, деловито накрывающий на стол, – это нечто. Правда.
У Жени всегда что-то поджималось в груди, когда она наблюдала подобные картины.
А конкретно этот мужчина у неё вызывал очень сильные и совершенно непонятные эмоции.
Она благодарна ему, что он её спас. Защитил. На этой ноте они должны были расстаться. Но, наверное, она выглядела очень жалко, если он решил её «обогреть и накормить». Хотя… Не похож Степан на человека с комплексом спасателя.
И его взгляд в коридоре и гардеробной. Он смотрел на неё, как мужчина, явно заинтересованный в женщине. Ему понравилось, что он увидел.
Горло свело спазмом. Бежать и ещё раз бежать…
Только куда?
– Чего застыла в дверях? Проходи, – грубовато сказал Степан, доставая ароматное мясо и ставя его на стол.
Женя негромко вздохнула.
Не заплакать бы от такой доброты. Мама всегда её учила быть благодарной.
И чем она сможет отблагодарить того, у которого всё есть?
Глава 4
Потеряшка ела неторопливо. Степан слышал, как заурчало у неё в животе; видел, как румянец полыхнул на щеках. Но девочка сдерживалась.
Степан предложил ей вина, она снова вспыхнула и энергично завертела головой.
– Нет-нет, спасибо, не надо.
– Согреешься. Замерзла же.
– Нет. Всё нормально… Спасибо.
В доме Женя вела себя иначе. Куда-то подевалась ершистость, девочка спряталась в кокон.
И ему эта скромность зашла.
Снова…
Тут уже в пору серьезно задуматься.
Барсов и задумался.
Он перестал есть, откинулся на спинку стула, вытянул ноги, благо стол позволял это сделать, и скрестил руки на груди. Женя метнула на него взгляд из-под опущенных ресниц, а потом быстро вернулась к еде.
Голодная и замерзшая. Не хамка. Красивая девочка, попавшая в беду.
Без денег, без жилья. Без документов.
Куда-то шла, сама явно не зная куда.
Телефон, скорее всего, разряжен, раз никому не позвонила.
Ладно, всё это пустяки.
Сейчас ему стоит решить, впрягаться за неё или нет?
Вернее, даже не так.
Впрягаться ли в неё…
В эту Женечку-Потеряшку с потрясающе красивыми глазками и уязвимостью, которая задела Степана за живое. Ведь задела же! И ещё как!
За мужское…
Когда хочется и пригреть, и поиметь.
Степан едва заметно усмехнулся. Точно накануне ничего из запретного не принимал? Он такими вещами не балуется. И всё же… всё же…
– Не смотрите на меня так, – Женя облизнула губы, смахивая розовым язычком соус для мяса.
Шальное воображение Барсова не оставило ему никакого шанса. Он уже видел Женю, стоящую на коленях с высунутым языком и ждущую, когда он кончит на него. Проклятье! Захотелось ударить по столу раскрытой ладонью. Так, чтобы подпрыгнула посуда. И Женя тоже подпрыгнула бы, сорвалась с места и понеслась бы от него куда подальше.
Он не на ту запал. Маленькая она.
Хотя…
– Сколько тебе лет? – проигнорировал её реплику.
– Двадцать один… скоро будет, – ответила она почти без заминки и добавила: – Через неделю.
Финансист, никогда не дремлющий в Степане, мгновенно насторожился. Не зря девочка сделала уточнение. Значит, с этой датой что-то связано. Серьезное. Важное для неё.
Двадцать один – уже не невинная девочка. Не школьница. Вполне взрослая личность.
Поэтому…
– Работаешь? Учишься?
Продолжил допрос Степан.
Женя отложила в сторону вилку, взяла сок и сделала несколько глотков.
– И работаю, и учусь.
– Где?
– Степан, вы…
– Где, Женя? Ты же понимаешь, как твоё «шла» выглядит со стороны.
Она глубоко вздохнула, показывая, что его вопросы ей неприятны. А он, как глубоко озабоченный мудила, лишь обращал внимание на то, как её небольшая грудь приятно колыхнулась от вздоха.
– Понимаю. Поэтому и не хотела ехать с вами дальше. Но вы правы, у меня… немного безвыходное положение. Мне стыдно, поэтому… Я не хочу отвечать на вопросы. То, что произошло, полностью моя вина. И… Черт. Я учусь на заочном отделение, работаю в фитнес-центре.
– На ресепшене?
– Нет. Тренер по йоге.
Ещё интереснее. Тренеров, тем более по йоге, у него ещё не было.
Значит, гибкая… Фантазия Барсова снова побежала не в ту степь.
Он некоторое время молчал. Рассматривал Женю. Уже демонстративно.
Та смутилась ещё сильнее. И в какой-то момент не выдержала, затараторила, сбиваясь с основной мысли:
– Я вам очень благодарна. Потому что, если честно, я понятия не имею, что бы делала дальше. Точнее, где ночевала бы и… У меня ведь даже телефона с собой нет. Я…
Она замолчала, подавив чисто женский порыв рассказать кому-то о своих бедах.
Значит, ещё и неглупенькая.
Опасный коктейль, Барсов, ох какой опасный.
Взрослые женщины, если ещё и умны, они точно понимают свою ценность и потребность в том или ином социальном статусе. Их меньше штормит, они полны достоинства и самоуважения.
Молодые же – шальные.
Женечка тому пример. Красивая, нежная, доверчивая. Оказавшаяся без копейки денег на дороге после новогодних праздников. Значит, поддалась импульсу, раз выбегала из дома впопыхах и не позаботилась о защите.
В сексе, значит, такая же импульсивная и страстная.
Степан снова начинал злиться. Может, самому стоит выпить? И не вина, а чего-то покрепче. Подумал и выкинул мысль из головы. Пьющий малознакомый мужчина напугает Женю.
– Я, наверное, пойду, – негромко проговорила девушка, расценив его молчание по-своему, и начала подниматься.
– Сядь на место, – грубовато рубанул Степан. Сейчас не до мягкости и не до сюсюканья.
Наверное, он всё же переборщил с интонацией, потому что Потеряшка побледнела. Но на место села. Правда, сразу же последовала дальнейшая реакция – девушка сильнее сжала губы и посмотрела на Барсова обиженно-гневно.
– Не противоречь себе, Женя. Хорошо? – смягчать тон Степан и не подумал.
Мужчина продолжил злиться. Где были у неё мозги, когда она сорвалась в ночь без всего? Или когда она там сфинтила из дома, возомнив, что взрослая и может кому-то что-то доказать!
Через колено надо перекидывать таких «доказывальщиц» и пороть! Не ладонью, кстати, а ремнем!
Степан не мнил себя благородным рыцарем на белом коне и отлично представлял, что с милой Женечкой сделали бы те два урода. И куда бы потом они её отправили, натешившись.
Отчасти и поэтому злость в груди не утихала, а только разгоралась сильнее.
– Ты говоришь, что тебе негде ночевать, и вскакиваешь, собираясь нестись дальше в ночь. Куда, интересно? Ты местная?
Он не удивился, когда она отрицательно качнула головой.
– Ещё интереснее! Значит, не из дома убежала. Живешь не в общаге, иначе нашла бы у кого переночевать. Остается только парень.
– Не парень… Друг, – быстро сделала она уточнение.
– Прекрасно. Как у вас сейчас, у молодежи, всё просто. Он мне не парень, замуж за него я не собираюсь, мы не встречаемся… Так, вместе живем и иногда, совсем по дружбе, перепихиваемся, чтобы уже совсем скучно не было!
Женя открыла рот, чтобы ему что-то ответить, даже возразить, и демонстративно закрыла, поджав пухлые губы.
– А может, дело не в нас, девочках? – всё же не промолчала. – А в вас? Мужчинах? Парнях, мальчиках. Именно вам не терпится залезть к нам в трусики и проверить, насколько там мокро! Именно вы не слышите «нет» и не желаете ждать! Именно вы портите нас по малолетству и…
Она снова замолчала так же внезапно. Просто перестала говорить и всё.
Степан подался вперед, положив обе раскрытые ладони на стол.
– Значит, так. Сейчас ты поднимаешь свою очаровательную попку и двигаешь за мной. Я тебе покажу, где гостевая. Можешь запереться, если тебе будет спокойнее. Ты ложишься и спишь. Крепко. Тебя никто не тронет, никто не посягнет на твое… тело. А утром в более спокойных тонах мы продолжим разговор. И нет, не надо меня спрашивать, зачем я вожусь с тобой. Помним про комплекс спасателя.
Будь он неладен.
* * *
Утро началось с двух событий.
Первое – Степана позвали отдыхать в горы.
Второе – ему приготовили завтрак.
На сегодня у Барсова была назначена лишь одна встреча. Да и кому хочется работать пятого января? Единицам, у которых «подгорает». Дебет с кредитом не сходится, или бабло не пристроенное лежит налом. Вот и рвутся в бой, ещё не окрепши после новогодних возлияний.
Барсов на встречу согласился, потому что за того товарища попросили. А так… Ни черта никуда не хотелось ехать.
Его больше занимал запах, разносящийся по всему первому этажу. Пахло вкусно. И явно не от стряпни Галины.
Кто-то деловитый хозяйничал на кухне. И он даже знал кто.
Приятно, чего уж. Значит, Потеряшка ещё и благодарить умеет. Чисто по-женски. Не минетом, хотя, положа руку на сердце, Степан от него тоже не отказался бы.
И тоже с утра.
К чему он оказался не готов, так это к картине, которую застал, подойдя к кухне.
Запах запахом, а организм отозвался на другое.
Степану оставалось только догадываться, что там случилось у Потеряшки, и почему она его встречала «попой кверху», но факт оставался фактом.
Первое, что увидел Барсов, это аппетитную, совершенно не худую попу Жени, обтянутую долбаными трикошками или лосинами. Девочка что-то собирала с пола и не додумалась до лучшего, как нагнуться.
Ну да, он, конечно, все понимал – пластика и гибкость ей позволяли нагнуться, а не присесть на корточки; но член Стена отозвался мгновенно, и в свободных домашних штанах стало тесно.
Степан не спешил обозначить своё присутствие.
Благие мысли снова вышибло из головы. Впрочем, их особо с утра и не было.
Не в отношении Потеряшки.
Женя собрала с пола пролитую воду, распрямилась, открыла нижний шкаф, чтобы выкинуть мокрую салфетку, и лишь тогда заметила Степана.
– Ой… Здрасти… То есть доброе утро, – быстро заговорила она, краснея и беря себя в руки.
Значит, вчерашнее её смущение не было наигранным. Девочка на самом деле ещё не дошла до той стадии «развития», когда свою красоту воспринимаешь, как данность. И начинаешь осознавать, чем природа тебя наделила и как этим пользоваться с мужчинами. Смущение явно не входило в данный перечень.
– Доброе утро, – отозвался Степан без улыбки и прошел дальше в комнату.
День он начинал со стакана теплой воды. Чтобы получить заветный стакан, надо было подойти к Жене.
Получилось, что выдвинулся он прямо на неё. Непонятно, какие мысли всколыхнулись в хорошенькой медово-блондинистой головке, но Женя поспешила отойти в сторону.
В принципе, и правильно, потому что степень соблазна узнать, настолько ли аппетитна её попочка на ощупь, насколько кажется визуально, росла у Степана в геометрической прогрессии.
– Я завтрак приготовила. Горячие бутерброды. Извините, если без разрешения похозяйничала у вас на кухне.
Потеряшка продолжала говорить быстро.
Степан налил себе воды, выпил, поставил стакан на месте и повернулся к Жене. Та встала слева от него, почти у самого края кухонной столешницы.
– Не извиняйся. Мне приятно, что ты решила нас покормить. Кофе будешь?
– Да. Капучино можно?
– Тебе что угодно можно, – буркнул Степан, и лишь поняв, как двояко прозвучала фраза, добавил, чтобы сгладить впечатление: – За вкусно пахнущие бутерброды.
Кофе он готовил сам. Рукой указал на стол, чтобы Женя накрывала и присаживалась. Пусть у него кухня и большая, но что-то ему подсказывало, что они вдвоем ни черта не разойдутся.
Сближение их тел сейчас опасно. Прежде всего для Степана.
Потом уже для Жени.
Он хорошо запомнил её отповедь по поводу мужчин.
Значит, это они во всем виноваты.
Ну-ну.
И именно они заставляют молодых, горячих самочек напяливать на себя треники-леггинсы, да ещё такие, что, натяни их повыше, ширинка врежется в промежности и обозначит половые губы.
Конечно, в ответ он услышит, что нечего пялиться. На что можно ответить, что природу мужскую не изменить. И так до бесконечности. Спор о том, что вперед появилось, яйцо или курица, ему с утра ни к чему.
Степан поставил кофе на стол.
Женя сидела, как прилежная ученица в кабинете директора, и ждала его. Ни слова. Ни улыбки. Лишь настороженность.
Но бутерброды на стол уже поставила. Сок тоже налила.
Черт…
Первым делом Женя потянулась за кофе. Видимо, терпела, ждала, когда мужчина проснется. Интересно, почему? Значит, завтрак приготовила, а кофе сварить себе постеснялась?
Сделав несколько спасительных глотков, Женя зажмурилась от удовольствия. Степан, увидев её довольное личико, едва не подавился напитком. Женя, продолжая игнорировать или не замечать его не вполне радужное настроение, заправила волосы за ушко и сказала:
– Степан, я очень сильно понаглею, если попрошу у вас телефон? Мне маме позвонить надо. Мы созваниваемся через день где-то. Если она мне звонила, а я не ответила, она волноваться будет. А ей нельзя. У неё давление. Сами понимаете.
Нет. Ни хрена он ничего не понимал.
Но молча разблокировал телефон и протянул, продолжая наблюдать за Женечкой-Потеряшкой. Та от радости поспешно взяла гаджет, не заметив, как её пальцы соприкоснулись с пальцами Степана.
Он заметил.
Он вообще всё замечал.
Когда на протяжении двадцати с лишним лет постоянно вертишься в мужской компании, чего только в голову не придет. Какие разводилова и игры. Поездками в Вегас они не ограничивались.
Женя вскочила из-за стола, набрала номер. Ответили ей сразу.
– Мамуль, привет, это я. Да, с другого. Извини, мой глючит. Нет-нет, Вова сказал, что починит. Хорошо всё. Сама как? Ты давление измеряешь два раза в день? А что с лекарствами? Точно все купила? Мам, у меня зарплата будет… Прекрати, прошу. Мы обо всем договорились. Я нормально зарабатываю, ты же знаешь. Мне не сложно, и да, у меня всё есть. Мам… У тебя кризис, тебе прокапаться надо. Слушай, не зли меня, а? И не расстраивай. Я буду нервничать! Я бабе Зое позвоню и у неё всё спрошу, если ты мне ничего не будешь говорить!
Степан, не стесняясь, слушал разговор Жени с матерью.
Значит, Вова.
И какого черта ты, Вова, допустил, чтобы твоя «подруга» ночью бродила по большому городу без денег и без связи?
Это был лишь один из немногих вопросов, которые хотелось задать «другу» Потеряшки.
– Люблю тебя, мам. Позвоню.
Женя завершила разговор, вернулась к столу снова притихшая и явно озабоченная разговором.
– Карта матери привязана к номеру телефона? – спросил Степан, желая продолжить завтрак и вчерашний разговор.
Девушка, услышав его вопрос, насторожилась ещё сильнее. Села, спину выпрямила и посмотрела на Степана с недоверием.
– Я не возьму от вас денег.
– Я тебе и не предлагаю. И поверь, я не обеднею, если кину твоей матери денег. Сколько ты ей обычно переводишь? Пять? Десять тысяч?
– Это неправильно, Степан. Вы и так много для меня сделали. А зарплата у меня будет через несколько дней и…
– Так пять кидать или десять?
Степан демонстративно взял в руки гаджет и вошел в приложение онлайн-банка. Женя встрепенулась, глаза испуганно распахнулись.
– Пять! – чуть повысив голос, выдохнула она. – Больше не надо, иначе она поймет, что это не я.
Степан провел операцию. Потом, так же демонстративно отложив телефон в сторону, посмотрел на молчавшую Женю. Та наблюдала за ним, вцепившись в кружку с капучино.
– Я верну вам.
– Другого ответа от тебя я и не ожидал, Потеряшка. Давай допивай своё капучино и доедай бутер. Ты мне разговор ещё должна.
– Оно вам надо? – пробухтела девушка, поднося кружку к губам.
– Хороший вопрос, Женечка. Знаешь, я спрашивал себя о том же ночью. И утром. Решил, что всё-таки да, надо.
– Немного не понимаю вас.
– Всё ты понимаешь. Поэтому давай рассказывай, что у тебя произошло с твоим «другом» Вовой, с которым вы вдвоем снимаете комнату или квартиру. И прекращай мне «выкать». У нас с тобой разница в возрасте двенадцать лет. Некритично.
– То есть мне ни в коем случае не надо говорить, что вы старый? – её глазищи озорно блеснули.