Марина Жильцова
Барсуквилл

Барсук Борис и мечта

Это не обсуждается

– Ну что, Борис, – дедушка торжественно посмотрел на внука, – ты уже совсем большой и серьёзный барсук, а потому пора тебе идти в школу!

– Ну вот, – Борис немножко раскис.

– Как ты знаешь, – продолжил деда-барсук, – наша семья – потомственные археологи. Потому и ты, внучек, пойдёшь учиться на археолога.

– Этого я и опасался, – вздохнул Боря, – дедуль, но мне совсем не интересна археология!

– Борис, – дед насупил брови, – это не обсуждается!

Пребольшущий секрет

– И он сказал мне, что это не обсуждается, – вечером Боря жаловался своему другу, барсуку Виталию.

Но Виталий только развёл лапками.

– А мне кажется, это нормально! У нас вот в семье все ботаники! И я тоже скоро пойду учиться на ботаника.

– Виталик, ты не понимаешь, – замотал головой Боря, – не люблю я археологию! Не моё это.

– А что тогда твоё? – спросил Виталик.

Борис заозирался по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает.

– Пойдём, покажу, – шепнул он, – только это большой-пребольшой-пребольшущий секрет.

Долго они шли по улицам Барсуквилла – подземного барсучьего города, которому было уже несколько тысяч лет. И вот наконец дошли до улицы Пекарей.

Здесь располагалась кондитерская, знаменитая своей наивкуснейшей выпечкой. Боря мог часами смотреть сквозь витрину, как барсук Геннадий печёт свои легендарные торты.

Вот и сейчас Боря так и прилип к стеклу и заворожённо уставился на тортики.

– Вкусненького захотелось? – спросил Виталька. – Я бы тоже чего-нибудь перекусил.

– Нет, Виталик! – покачал головой Боря. – Это и есть мой пребольшущий секрет!

– То, что ты тортики любишь? – засмеялся его товарищ. – Тоже мне секрет!

– Да нет, – махнул лапкой Боря, – хотя да, но секрет не в этом. Я хочу стать… кондитером!

Неизбежное

Но вскоре Борис столкнулся с неизбежным. Со школой. Да не просто со школой – со школой археологов. Он сидел на последней парте, смотрел в окно и страдал.

Перед его мысленным взором проносились тортики с розочками, крендельки и кексики с посыпушками. Все они кружились в его мыслях под музыку и иногда сыпали соль на рану, выкрикивая: «Боря! Боря! Испеки нас! Скушай! Боря!»

Изредка в этот танец врывался гнусавый голос учителя: «И вот тогда наши предки стали археологами. И был это прорыв! Столько всего отрыли! Столько откопали!»

Но затем Боря снова возвращался к своей тоске по пирожным.

После занятий он решил прогуляться перед тем, как идти домой. И для этих целей он, разумеется, выбрал улицу Пекарей.

Остановившись у витрины кондитерской, Боря принялся завороженно смотреть, как пекарь Геннадий мастерит нечто невообразимое – пятиэтажный торт! Да какой-то особенный! С фигурками!

Боря простоял так целый час, а потом вздохнул и поплёлся домой – ведь им задали выучить целый параграф по истории барсучьей археологии.

А наутро его снова ждало неизбежное – школа.

Неожиданное

С тех пор, как Борис пошёл в школу археологов, он стал бывать на улице Пекарей гораздо чаще, чем прежде. Чуть ли не каждый день.

Оно и понятно. Теперь это была его единственная отдушина.

И даже по выходным он шёл туда, смотреть, как работает лучший кондитер Барсуквилла. Потому что, если он туда не ходил, у него появлялся страх, что он упустил что-то очень важное.

И вот однажды Борис в очередной раз отправился смотреть, как создаются лучшие в мире тортики и пирожные. Как обычно, он прилип носом к стеклу кондитерской и стал завороженно наблюдать за действиями пекаря.

Но внезапно случилось неожиданное.

Из-за угла возмутительнейшим образом выскочил барсук-велосипедист и как возьми да сбей несчастного Бориса с ног! Да так, что тот опрокинул горшок с цветком и наделал очень много шуму.

Из кондитерской тут же выбежал пекарь Геннадий, чтобы понять, что приключилось.

Сурово оглядевшись, он вытер руки о фартук, поставил горшок на место, поправил покосившуюся вывеску и наконец взглянул на Бориса.

– Так-так, – хмыкнул он, – что это мы тут делаем? Я давно заметил, что ты тут у нас постоянный гость. Пирожные покоя не дают?

– Дают! – принялся всё отрицать Боря. – То есть нет! Не дают! Но не в том смысле, что вы подумали!

– А в каком же таком смысле?

– Я не есть… Я это… Пекарем стать хочу, – вздохнул он и зажмурился, ожидая очередного рассказа о том, что «не положено», потому что «традиции».

Но пекарь Геннадий его удивил:

– Так это прекрасно! – он радостно вскинул лапы. – Проходи же скорее! Буду тебя учить! Нет ничего прекраснее, чем тортики и пирожные!

Так Борис стал на один маленький барсучий шажочек ближе к мечте.

Уроки

С тех пор у Бориса стало больше уроков. Но представьте, он был счастлив.

Сначала он изучал археологию и в нетерпении ёрзал на стульчике, ожидая конца занятий, а затем на всех парах мчал на улицу Пекарей! Где лучший пекарь! Лучший! Учил его, Бориса, всяким кондитерским премудростям.

Сам Борис, своими лапками, уже испёк кучу всякого разного! Его любимый торт назывался «Чернозём». Шоколадные бисквиты с солёной карамелью и зефирным кремом! Это было что-то!

А торт «Ночь глазами крота»? Это ж с ума сойти! Бархатный шоколадный бисквит, шоколадно-карамельный крем, орешки! Сказка!

Но близился день рождения его мамы, и Борис хотел испечь для неё что-то ну совершенно особенное. Многоэтажное. И он очень старался. Ведь нужно было успеть до завтра. От серьёзности грядущего события, лапки барсука дрожали, он то и дело ошибался с пропорциями и ему приходилось начинать сначала.

Справился

Но он справился. Всё благодаря пекарю Геннадию, который очень его поддерживал. Хлопал лапой по плечу и говорил:

– Очень тебя поддерживаю.

И сразу становилось легче. Спокойнее.

Торт был готов. Он получился семиэтажным! Медовые коржи, пропитанные кофе и вишнёвым соком, свежая вишня, нежнейший заварной крем, взбитые сливки!

Борис назвал этот шедевр «Многоэтажная вишня» и не прогадал. Название идеально отражало суть торта.

Казалось, самое сложное было позади. Торт был готов. Но нет. Самое сложное было впереди. Ведь его нужно было ещё донести до дома.

Чуть не уронил

Геннадий упаковал торт в высокую коробку и повязал красной ленточкой, после чего вручил её Борису.

Коробка оказалась такой высокой, что Бориса за ней было практически не видно.

– Ну, хорошо вам отметить день рождения! – сказал пекарь.

– Спасибо! – улыбнулся Боря и, шатаясь под тяжестью медовых коржей, направился вдоль улицы в сторону дома.

Вдруг он услышал велосипедный звонок и истошный вопль:

– Дорогу! Дорогу! Посторонись! – это был всё тот же барсук-велосипедист.

На бешеной скорости промчался он мимо, да так лихо, что ветер даже сорвал с Бори кепку, он пошатнулся, и, несмотря на все его попытки удержать равновесие, начал падать.

Но тут снова раздался вопль велосипедиста:

– Дорогу! Дорогу! Посторонись! – и спортсмен стремительно промчался обратно.

Теперь поток ветра подхватил Бориса с другой стороны и поставил его снова на лапки.

– Чуть не уронил! – выдохнул он, поправляя ленточку на коробке. – Ну и движение тут на дорогах, пойду-ка скорее домой.

Праздник

Праздник прошёл очень хорошо. Вся барсучья семья веселилась. Даже суровый дедушка пританцовывал под музыку, пока никто не видит.

Мама хохотала как никогда и буквально купалась в цветах и поздравлениях.

Наконец настало время чая.

«Сейчас я всех удивлю!» – подумал Борис и вынес торт.

– Мама! С днём рождения! Это тебе! – он торжественно поставил коробку на середину стола и развязал ленточку.

Коробка открылась, и все барсуки так и ахнули от тортовского великолепия.

– Ах! – восклицали одни.

– Ох! – вздыхали другие.

– Семиэтажный! – прошептала мама. – Это подарок от пекаря Геннадия?

Борис перестал улыбаться и разочарованно пробубнил:

– Нет, мам! Это подарок тебе от меня. Я сам его испёк.

– Ай нехорошо врать! – приподнялся в кресле дедушка. – Не приготовил подарок маме – так и скажи. Зачем же чужой труд себе приписывать?

– А я не вру! – возмутился Борис. – Я вам таких тортов сколько угодно ещё испеку! Вы попробуйте! Попробуйте его!

Барсуки нерешительно смотрели на торт, но последний был так хорош, что семейство наконец вооружилось ложечками и тарелочками, и принялось пробовать, поглядывая на Бориса.

– Ну? Как вам? – не утерпел Боря и спросил, как только первые кусочки скрылись в барсучьих ртах.

– Ты знаешь, Боря, – папа с прищуром посмотрел на сына, – невероятно! Правда же, товарищи? – обратился он к остальным.

И остальные охотно закивали. А мама ещё и воскликнула:

– Изумительно!

– Борис, – папа снова с прищуром посмотрел на сына, – скажи, это действительно ты его испёк?

– Да, папа! Точно тебе говорю! И вообще! – тут он с опаской посмотрел на дедушку. – Я это… кондитером стать хочу!

Ни-ког-да

– Что?! – возмутился дедушка. – Не бывать этому! Ни-ког-да!

– Дедуль, а тортик тебе как? – робко спросил Боря.

– Тортик просто сумасшедший! В жизни своей барсучьей ничего лучше не ел! А я давно живу, много чего ел! Молодец, Боря! Но кондитером – никогда!

Боря загрустил. Весь остаток вечера он не танцевал и тортиков не ел. Даже со своим домашним любимцем, червячком Бобиком, не играл. Не до того было. Грустить надо было. Ведь дедушка, он какой? С ним не поспоришь. Сказал никогда, значит никогда. Выходит, не быть ему кондитером. А быть ему археологом.

Грустил Борис необычайно для себя долго. Целый день и семь невыносимо долгих часов. Пока, наконец, не принял решение больше не грустить.

Так и сказал:

– Всё! Не буду больше грустить.

Решил Боря действовать. То есть, печь.

С тех пор, каждый день, когда Борис возвращался домой, он мчался на кухню и пёк разное. Крендельки, профитроли, булочки с маком, с корицей, с изюмом, пончики в разноцветной глазури, вафли, круассаны, рогалики, кексы! А какие у него выходили ватрушки и безе! Сказочные!

Ну а если он принимался за торты, то в гости непременно приходило всё семейство – ведь такое пропустить было никак нельзя.

Даже дедушка в конце концов признал, что у Бори талант, и всякий раз в нетерпении переминался с лапки на лапку, в ожидании очередного лакомства.

Но стоило Борису снова заговорить про свою мечту стать кондитером, как дед-барсук отбрасывал в сторону пончики, сурово хмурил брови и говорил:

– Ни-ког-да!

Однажды вечером

Но однажды вечером (а барсуки просыпаются в пять вечера испокон веков, и для них это ну всё равно что утро, только вечер), так вот, однажды вечером Боря проснулся от странного шума под окном.

И не только Боря проснулся от этого шума, но и мама, папа, дедушка, бабушка – все проснулись. Даже червяк Бобик.

Открывают они дверь, чтобы посмотреть, что происходит – а там! Очередь барсуков! И все, очевидно, чего-то хотят. Даже барсук-велосипедист.

– Чего хотите? – спросил папа.

– Весь город только то и делает, что говорит о Борькиной выпечке! Хотим попробовать знаменитые пирожные!

– Хм… – дедушка насупил брови, но потом смягчился. – Да, выпечка у Бориса и вправду что надо! Что ж, соберу у вас заказы, а ты, Боря, ступай на кухню, надевай фартук, и что там тебе ещё надобно надеть! Долг зовёт!

И Боря пошёл. Сначала на кухню. А потом в школу кондитеров. И стал он самым известным пекарем во всём Барсуквилле.