Марина Иванова
Колдовской оберег
Ася решительно встала, шагнула на тропу и… столкнулась с вылетевшей из-за ёлки сестрой. Обе завизжали от внезапного испуга, не узнав друг дружку, метнулись было бежать в разные стороны, да осознали, что нет опасности, запоздало сообразили, кого видят перед собой.
– Заинька?! Ты как здесь? – оправившись от потрясения и испуга, дрожащим, срывающимся голосом спросила Ася. Она тормошила, обнимала сестру, не в силах оторваться.
– Фу, Васька! Ну и напугала же ты меня! – вывернувшись из рук сестры, села прямо на мокрую траву Зоя. – Я к тебе спешила, глупая. Дома без тебя тоска. Все будто в тени превратились – ходят, молчат, маменька плачет часто. Всё в оконце глядит, тебя высматривает, а ну как вернёшься к нам. А ты что здесь? – тараторила девочка.
– А я… Я к вам иду. – Ася улыбалась, на сестру глядючи. Как соскучилась она по ней, даже представить себе не могла, а поди ж ты, увидела – и нахлынуло. – Сердечко изболелось. Тоскую я одна. Ну говори скорей, Зойка! Как вы там? Как маменька, батюшка? Как братишки?
– Да всё ладно у нас, – отмахнулась Зоя. – А вот у тебя дела совсем плохи… Худо тебе, сестрица?
– Откуда знаешь? – удивилась Ася.
– Вижу. Ты как будто… занемогла, Асенька? – придирчиво разглядывая сестру, нахмурилась, сведя к переносице соболиные брови, Зоя.
– Ох… не то, Заинька, но… ведьма из меня силы тянет, боюсь… до смерти доведёт.
– Ой! – Зоя часто заморгала, явно собираясь заплакать. – Ты поэтому ушла, да?
– Нет, Заинька, я навестить вас хотела, совсем уйти не могу, страшусь, худо вам сделает карга старая.
– И что же, бороться с ней нельзя?
– Да я и не пробовала.
– Отчего же?
Ася помолчала. Как объяснить сестрице, что ужас, наводимый ведьмой, до костей промораживает? Как рассказать, не то что слово сказать против, она и глаз поднять не смеет.
– Пойдём домой, Заинька. Я родных увидеть хочу. В последний раз…– так и не ответила на вопрос сестры Ася. И о поводке благоразумно промолчала. Будь что будет. Дойдёт, сумеет воспротивиться воле колдуньи – добро, нет… ну что ж, всё равно помирать…
– Отчего ж в последний раз? – резво вскочила на ноги Зоя, засуетилась, хватая сестру за руки. – Ты, сестрица, хоть и старшая, а совсем глупая. Останешься дома, и ничего твоя ведьма сделать не сможет, не достать ей тебя в деревне, она там много лет уж не появляется. Да и старая, не дойдёт.
– Ой дойдёт. Дойдёт и не запыхается. Она за этот месяц изменилась дюже, будто… сил набралась…
Зоенька беспечно махнула рукой, помогла встать сестре. Без её помощи та, пожалуй, и не справилась бы.
– Вась, может, покушаешь? – внимательно оглядывала сестру Зоя. – У меня корзина за ёлкой. Я одёжу тебе несла зимнюю, гостинцы.
– Да, – согласно кивнула Ася и почувствовала, как сжался в голодном спазме пустой желудок. Давненько она голода не испытывала, и забыть успела, что это такое. – Я бы поела…
8
Вот уже двое суток бесцельно бродила Яся по чужому городу. С утра шёл мелкий холодный дождь, пришедший на смену заморозкам. Никак зима не уймётся, всё нападает и нападает чередой циклонов, ей всё едино, что декабрь на дворе, что апрель.
Яся замёрзла так, как, пожалуй, никогда ещё не замерзала. Холод пробирал до костей, и согреться не представлялось возможным. Девочка попыталась сесть в электричку, но уже на следующей станции контролёры выставили её из вагона. Она зашла в автобус, но кондуктор потребовала деньги за проезд. Яся в умоляющем жесте сложила ладошки, подняла на неё полные слёз глаза, прошептала почти беззвучно:
– Пожалуйста, не выгоняйте, дайте погреться…
Кондуктор только ухмыльнулась презрительно, бросила сквозь зубы:
– Да если вся голытьба греться в автобусах будет… А ну! Иди, иди отсюдова!
Яся подчинилась. Спрыгнула с подножки навстречу холодному, равнодушному городу, поплелась по улице мимо ярких витрин магазинов. Можно, конечно, зайти в продуктовый магазин, погреться, но там слишком сильно напоминает о себе голод, да охранники шагу ступить не дают, наблюдают, как бы ни стянула чего. А она не воровка, сроду чужого не брала. Только вот сейчас денег у девочки не было даже на булочку. Как-то в суматохе забылось всё – и деньги из дома не взяла, и документы оставила…
Идея пуститься в бега на поверку оказалась не самой лучшей. Ну вот с чего Яся взяла, что те, кто убил маму, откроют охоту и за ней тоже? Ведь два часа она под окнами стояла, и ничего подозрительного не заметила. Никто не бросился из-за угла, не схватил, а наблюдали… это да, Яся чувствовала чужой взгляд на себе. Ровно, как и опасность, витающую в воздухе.
Надо было отсидеться у Генки пару дней, осмотреться, а там… А что там? В детский дом? Там наверняка лучше, чем по улицам болтаться. Может… вернуться?
Но ведь и до родного города добраться надо, а проскочить мимо контролёров в электричке Яся не надеялась.
9
Рита готовила ужин на маленькой кухоньке в доме Егора. Она казалась абсолютно спокойной, однако, это было не так. Отчасти, Ритина заторможенность была вызвана огромной дозой успокоительного, принятой накануне, отчасти тем, что надо было как-то держаться. Макарка жив, у Риты нет повода сомневаться в словах Лизы и Егора, ему никто не угрожает, а найти его… дело времени. Слабое утешение для матери, потерявшей дитя, но он жив, с ним всё хорошо, а раз так, они обязательно найдут его.
Антон подозрительно косился на жену, ему ли не знать, насколько непредсказуема Рита, вот сейчас стоит, режет овощи, молча, на автомате, а в следующую секунду вполне может сорваться в неконтролируемую истерику. Он с нетерпением поглядывал в окно, ожидая приезда Лизы и Кирилла, ему казалось, что присутствие Лизы должно сбалансировать хоть как-то состояние Риты, она поддержит, расскажет, что с Макаром всё в порядке, а потом они все вместе подумают, как искать мальчика. Почему-то ему казалось, что с приездом сестры проблемы иссякнут сами собой, и Макар сам на крылечко взберётся, постучит в дверь пухлым кулачком… Ерунда, конечно, так не бывает, но Антону куда спокойней станет, стоит приехать сестре.
Размеренно стучал нож по разделочной доске, Рита резала, наверное, уже десятый помидор, а Антон смотрел и не смел вмешиваться, он буквально слился со стеной, стараясь не попадаться жене на глаза.
– Зачем ты остановил машину? – спросила она его утром, едва очнувшись от тяжёлого дурманящего сна, а в глазах её, мутных спросонья, стояла ненависть. Антон отшатнулся.
– Рита… мне нечего ответить тебе на этот вопрос, – пожав плечами, растерянно пробормотал он, став похожим на нескладного старшеклассника, вызванного строгим учителем к доске, и Рите стало отчаянно жаль его. Всхлипнув, она качнулась к мужу, обняла его, хлынувшие слёзы вмиг промочили рубашку… Ну в самом деле, обвинять мужа в том, что не смог противостоять внезапному воздействию гипноза глупо, тем более, что и сама в ступор впала. А ведь именно она, Рита, сидела на заднем сиденье рядом с Макаром. Не уберегла…
А теперь Рита резала помидоры. Нет, этот процесс необходимо остановить, Антон отлепился от стены, бесшумно подхватил миску с остатками овощей, поставил её на холодильник. Рита даже не заметила, так же, на автопилоте, взялась резать хлеб. Порубила весь батон, скинула с разделочной доски в блюдо с помидорами. Замешкалась, застыв в нерешительности, перевела беспомощный взгляд на Антона.
– Тош, я делаю что-то не так…
– Ничего, любимая, – подхватился Антон, выхватывая из блюда ломтики хлеба, – Это ерунда всё, мы справимся.
– Ты уверен? – Рита смотрела строго и пытливо. Ясно же, не судьбой хлеба интересуется.
– Да, – последовал короткий ответ.
Кивнув, девушка принялась отлеплять налипшие на мякоти помидоров хлебные крошки. Отлепляла, отлепляла, досадливо передёрнула плечами, шагнула к раковине, подхватив блюдо. Действительно, проще промыть все овощи сразу, чем отлеплять крошки по одной…
Давно стемнело, угомонились Егоровы детишки, заснув в своей комнате на чердаке, плыл по двору запах жареной на мангале рыбы, всё чаще замирали возле окна то Рита, то Антон, то Егор. В маленьком доме стояла гнетущая тревожная тишина. Слышно было, как скользит по циферблату настенных часов плавающая секундная стрелка, как тикает в комнате, нарушая вязкую тишину, напольный монстр – старинные немецкие часы с маятником цвета мутного золота, как летает по кухне, ударяясь о стены, одуревшая после зимней спячки муха. Тихо и сонно в доме. Бесшумно как тени передвигаются по дому люди, замирают по очереди у окна, вглядываясь в темноту двора, разгоняемую едва-едва лишь светом фонаря над крыльцом.
И всё изменилось вдруг. Заурчал мотор подъехавшей машины, резко обернулся Антон.
– Приехали! – и первым бросился к двери.
Рита не пошла встречать гостей во двор, осталась в комнате, не в силах сделать и шагу. Так и стояла в двух шагах от выхода, с тоской глядя на дверь.
В комнату ворвалась Лиза, за ней Полинка, и тут Риту снова прорвало. Она бросилась к подруге, уткнулась лицом ей в плечо, хоть это и нелегко было сделать, учитывая, что Лиза ниже сантиметров на двадцать, и зарыдала, вцепившись руками в худые плечи подруги. Мужчины в замешательстве застыли поодаль. Егор предпочитал не вмешиваться, Антон… устал за эти дни, он не знал, как успокоить жену.
Не растерялся только Кирилл. Он решительно отцепил Ритины руки от Лизы, мягко отстранив жену, встряхнул Риту так сильно, что голова девушки мотнулась в сторону, и, поймав рассеянный взгляд, заговорил грубо и резко.
– Уймись, истеричка! Прекрати изводить окружающих!
Антон дёрнулся было, вступиться, но Егор, поймав за руку, задержал его. Приложил палец к губам, призывая к молчанию.
– Как ты не понимаешь?! – голосила Рита. – У меня ребёнка похитили!
– И что?! Изображая сирену, ты сможешь что-то изменить?! В руки себя возьми! Немедленно!
Лиза, распахнув глаза, смотрела на мужа и не узнавала его. Таким жёстким, решительным и… страшным она его ещё никогда не видела. Даже не подозревала, что Кир, её Кир может быть таким. Он, конечно, имеет недостатки, ведь не бывает людей идеальных – самоуверенный, подчас даже излишне, болезненно воспринимает критику в свой адрес, старается во всём и всегда быть первым, и контролировать всё, что может охватить своим вниманием. Сколько раз Лиза пыталась втолковать ему, что не стоит так тщательно контролировать сотрудников на работе, так нет же, Кирилл умел доверять только себе, а окружающих не упускал из виду, всё время мягко и незаметно проверял.
А Рита… Рита всхлипнула ещё пару раз и как-то разом обмякла. Ссутулились плечи, обрели осмысленное выражение глаза.
– С-спасибо… – медленно и с запинкой проговорила она, бессильно опустилась в кресло, стиснула ладонями подлокотники.
– Так-то лучше, – усмехнулся Кирилл, снова становясь самим собой.
– Хорошо тебе говорить, – завёлся Антон, его очень задела неожиданная реакция Кирилла. Он ожидал сочувствия, и не дождался его. – А когда твоя Полинка пропала, вспомни, как ты себя вёл…
Кирилл стоял у стола, тяжело опираясь кулаками о его край. Он ни на кого не смотрел, казалось, даже не слышал ни слов Антона, ни упрёка, звучащего в них. Отвечать, во всяком случае, не торопился. Антон, выдержав паузу, продолжил.
– А моего ребёнка похитили! – воскликнул он. – Похитили! Понимаешь?!
– Вот именно! – Кирилл резко обернулся, глаза его полыхали гневом. – И надо думать, как выручить пацана, а не ныть! Что здесь происходит вообще?! В руки себя возьми, ты ж мужик, в конце концов! И жену встряхни, хватит уже убиваться как по покойнику! Макар жив, с ним всё хорошо, и помочь ему только мы можем!
Они стояли друг против друга, у обоих горели глаза, оба, каждый уверенный в своей правоте, сейчас почти ненавидели друг друга – это было молчаливое противостояние, своеобразная дуэль – кто отведёт взгляд? Кто сдастся?
Уступил Антон. Вздохнул тяжело, хлопнул Кирилла по плечу:
– Конечно ты прав, дружище…, – устало выдохнул он, опускаясь на подлокотник кресла и обнимая жену. – Я расклеился, это непозволительно… просто… так сразу всё навалилось…
– Выдюжим, Антоха. Не горюй, найдём мы твоего парня. Вы вообще предприняли что-нибудь?
– Да нет…, – замялся Антон и почувствовал, как наливаются малиновым цветом уши. Прав Кирилл. Что-то он и впрямь расклеился.
– Понятно… – Кир с досадой пожал плечами и отошёл к окну. – Вы горевали.
– А что делать надо было? Менты нас подозревают. Ты представляешь?! Нас! Будто мы сами избавились от него… И обстоятельства похищения слишком уж… странные. Следов нет! Как искать? Где искать?
– Так! Не кипешуй, Антоха. Давайте поедим, а то мы с утра ничего не ели, домой на пять минут заехали, только машину взять. Поедим, а потом уж и думать будем.
Антон недоумевал. Как Кирюха может думать о еде, когда тут такое?! Но Рита первая поднялась из кресла, прошла к столу.
– Ты прав, Кир, давайте поедим, – согласилась она. – У вас Полинка не кормлена… Потом её спать уложить надо, поздно уже.
Полина фыркнула. Поздно… Она, бывало, и до утра засиживалась, если книга интересная попадалась. Она для своих восьми лет была очень начитана и сообразительна. Программу второго класса освоила ещё в ноябре, почему и отпустили её учителя с лёгкостью в отпуск с родителями. В школе девочке было невыносимо скучно, и, если бы не шалости, совсем бы заскучала, но, подвижная и шкодливая, она вечно что-то выдумывала и при отличной учёбе по поведению стабильно имела «тройку». Дневник был исписан замечаниями, родителей нет-нет да и вызывали в школу.
***
Невесёлый был ужин. С аппетитом ел только Кирилл, ну уж такая у него особенность. Война войной – обед по расписанию. Остальные косились на него подозрительно, даже с неприязнью: ну как можно есть, когда такая беда свалилась?! Или… ему всё равно? Но вот закончился ужин, Рита с Лизой отправились на кухню мыть посуду, Кирилл вооружился большой кружкой с горячим кофе, задумался.
– Егор, – отхлебнув кофе, обратился Кир к экстрасенсу, – Скажи мне, может, я чего не понимаю, но мне кажется, технически невозможен гипноз на расстоянии. – Оказывается, пока ел, Кирилл размышлял о том, что казалось сейчас важнее всего.
– Правильно мыслишь, – вздохнул Егор. – Я тоже об этом подумал. И да, ты прав, это невозможно. Потому я и решил провести свой собственный гипнотический сеанс, чтобы понять, где прилипла программа.
– Получилось?
– Да. Выяснилось, что ребята совсем не помнят то, что было накануне. Вернее, помнят, но до определённого момента, а дальше всё – чистый лист у обоих. Ну… я и вернул их по очереди в тот день.
Кафе находилось в самой глубине парка и пользовалось огромной популярностью. Летом даже столики дополнительные приходилось выносить на улицу, и всё равно мест не хватало. В парке кафешек и забегаловок было полно, но гуляющие неизменно шли в «Берлогу» и очень расстраивались, когда не находили свободных мест. Кафе и впрямь выглядело берлогой, дизайнеры постарались, построили странное неказистое на первый взгляд сооружение с низкой покатой крышей, упирающейся в землю, и одним единственным входом. Люди посмеивались, глядя на уродливую постройку, а строители, не обращая внимания на смешки, обкладывали крышу дёрном. В результате «Берлога» получилась настоящей берлогой, разве что медведя не заселили, а в общем… холм и холм, ничем не отличающийся от окружающей среды, что зимой, покрытый снегом, что летом, заросший травой, а внутри – уютное кафе, вкусная пища, ну а главное – непередаваемая атмосфера добра и понимания.
Антон толкнул двери, пропуская вперёд жену, зашёл сам, огляделся, заметил свободный столик почти у самой двери. Ну хоть так, обычно днём свободных мест нет. Посадив Макара в детский стул, Антон снял куртку, повесил на спинку стула, кивнул официанту, положившему на стол меню.
И тут дверь снова открылась и в зал вошла старушка. Совсем старая, дряхлая даже, высохшая – она растерянно озиралась, будто не понимала, как попала сюда, и что делать дальше, и всё теребила трясущимися руками когда-то белый, а теперь пожелтевший от времени платочек.
Антон окинул взглядом кафе. Свободных мест нет. Ни одного. Только за их столиком стоит ещё один стул.
Старушка, как оказалось, тоже этот стул заметила, подошла несмело, коснулась Ритиной руки:
– Дочка, можно я к вам присяду? Отдохну…
– Да… Конечно, – выдвинула стул Рита.
Рядом неслышно вырос официант. И Рита, и Антон его даже не заметили, а старушка подняла на него глаза, вздохнула:
– Сынок, мне б воды стакан…
– Но… – попытался возразить мальчишка, и осёкся, остановленный повелительным жестом Антона.
– Ты готов принять заказ? Записывай! – бросил Антон. Уж очень не понравилось ему, что официант намеревался выставить из кафе бабушку. И он сделал заказ. На всех.
Потом бабушка, без конца утирая слёзы платочком и, явно стесняясь своей беспомощности, медленно ела куриный суп и что-то рассказывала. И так жалко её было, что сердце рвалось у обоих, хотелось сделать для неё что-то хорошее, да вот что…
Ребята слушали неспешный рассказ старушки очень внимательно, забывая о еде, остывающей на тарелках и о странно притихшем сынишке, но вот в чём загадка – ни Рита, ни Антон так и не смогли, даже под гипнозом вспомнить, что именно говорила она, из всего рассказа только место запомнилось определённое, а что с ним связано – неизвестно.
– А что они без гипноза помнят? – поинтересовался Кирилл, когда Егор закончил рассказ.
– Так ничего. У обоих воспоминания обрываются на том фрагменте, где Антон дверь в кафе открыл. И вот в чём фокус… Макар пропал в том самом месте, о котором твердила старуха. Это, не доезжая двух километров до деревни Староверово, там ещё церковь разрушенная через дорогу.
Кирилл кивнул.
– То есть программу им заложила именно эта старушка, верно? И сработала программа, как и задумывалось?
– Так и было. Ровно в том месте на обоих как затмение опустилось, разом сознание выключилось.
– Выходит… – Кир задумался. – Всё было спланировано заранее?
– Выходит так, – подтвердил Егор. – Даже не сомневаюсь в этом.
– Егор, у тебя есть карта области?
– Есть. Но зачем тебе?..
– Позже. Доставай карту. Нужна большая, чтобы уложить на неё весь путь от города до города.
– Из пункта А в пункт Б…, – пожал плечами Егор. – Ну если тебе это чем-то поможет…
– Поможет. Лиза! Иди к нам, родная, думаю, твоя помощь будет неоценимой.
Все склонились над разложенной на столе картой, Кирилл, вооружившись цветным маркером, прокладывал путь.
– Антон, в какой точке произошло похищение? Где эта деревня? Её, кажись, на карту нанести забыли…
– Где-то тут…, – неуверенно ткнул пальцем в карту Антон. – Вот же она…
– То есть где-то посередине…
– Да к чему это всё, Кирюх?! – не выдержал Антон.
– Всё просто. Не из Москвы же сюда они приехали за вашим ребёнком, скорее всего местные. Если исходить из точки, где произошло похищение… получается, что Макар может быть…
– Где угодно, – закончил фразу Егор. – И в вашем городе, и в моём, а также в любом другом по ходу следования.
– Правильно. Но таких пунктов не очень-то и много, верно?
– И что? Мы будем приезжать в каждую деревню, ходить по улицам и в каждый дом заглядывать? Хорошо, если деревня, а города?! – вдребезги разбивал предположения Кирилла Антон. – И потом, его могли похитить и те, кто вообще не проживает в нашей области.
– Точно! Приехали именно за ним с другого края географии! Нет, Антох… Они определённо знали, что именно этот ребёнок нужен, никакой другой, иначе не стали бы такую сложную схему изобретать. А значит… владели информацией. Ну а информацию они могли каким-то образом получить либо у нас в городе, либо здесь… но скорее всего…
– «Здесь»… – вдруг раздался в голове Лизы старческий шелестящий голос и сухонькая старушечья рука, появившись из ниоткуда, ткнула узловатым пальцем в точку расположения родного города ребят. Лиза охнула, подняла глаза на старуху, пробормотала, – Да ну не может быть! – и, повинуясь требовательному жесту призрака, двинулась к выходу.
– Вот! – улыбнулся Кирилл, – Чего-то подобного я и ждал.
– А почему я никого не увидел? – расстроился Егор.
– Видно, посетитель захотел иметь дело именно с Лизой. Карта, думаю, нам больше не нужна. Лизе указали путь.
Вот только умолчал Кирилл о том, что и он что-то увидел. Или показалось? Ведь он не обладает способностями… Но возле Лизы явно был кто-то ещё, тень мелькнула, невнятная, замеченная боковым зрением. Нет… Кирилл потряс головой, приводя в порядок мысли. Нет. Не мог он ничего видеть. Просто ожидал явления призрака, а богатая фантазия нарисовала рядом с Лизой чужую тень.
Лиза следом за старухой вышла на крыльцо, остановилась, повинуясь повелительному жесту.
– Я вас узнала, – сухо сказала она. – Это вы похитили Макара. Я во сне видела. Один вопрос: зачем?
– «Выбора у меня не было», – тяжело вздохнув, ответила старуха. – «Я спасала внучку. У них был её оберег. Я надеялась…»
– Спасли? – не скрывая сарказма, хмыкнула Лиза, невежливо перебив собеседницу.
– «Нет. Она уже была мертва. Я не знала».
– Зачем вы здесь?
– «Хочу исправить ошибку. И ещё… У моей внучки, оказывается, есть дочь. Её надо найти и вернуть ей то, что было украдено».
– Оберег?
– «Да. Без него она погибнет. Этот оберег передаётся по роду из поколения в поколение. От матери к дочери, по достижению ею двенадцати лет. Девочке почти двенадцать. Времени не осталось. А оберег сейчас на шее Макара. Потому и не можете найти мальчика, оберег прячет его…»
– Кому понадобился Макар? И для чего?
– «Он называет себя колдуном, но сил колдовских я в нём не почуяла, он скорее психолог. Очень хороший. Обладает навыками гипноза и невероятным умением влиять на людей. Представился Валентином, но я уверена, что имя не настоящее. Вовсе не подходит оно ему. Макар необычный мальчик, он первый в роду после проклятия, он рождён с чистой судьбой. Колдун планирует, хотя это только мои домыслы, воспитать из него себе подобного, только с огромным потенциалом».
– То есть Макару ничего не угрожает?
– «Пока нет».
– Почему пока?
– «Он маленький, учить его пока нет возможности. До поры с него пылинки сдувать будут».
– Я поняла. Как он узнал о Макаре?
– «Случайно. Кто-то рассказал ему историю вашего рода».
– Получается, он с нашего города… Эту историю вообще мало кто знает. Куда вы отвезли мальчика? Мне нужен адрес.
– «Не знаю. Только город. Увидела случайно… Мне глаза завязали».
– Зачем? – пожала плечами Лиза. – Если планировали вас убить? Мёртвые свидетели обычно ну очень молчаливы.
– «То-то и оно, что обычно… Мальчонка ваш коснулся меня ладошкой, и я его глазами табличку с названием города увидела. Повязку сняли в доме. Дом частный, но я не уверена, что Валентин там проживает, так что… помощи от меня вам чуть», – снова вздохнув, закончила она.
– Ваша правнучка… она где?
– «Не знаю, деточка. Но ищут её. Внучку звали Рудакова Дарина. Дочь её… я не ведаю… Если прервётся род, оберег в полную силу на нового хозяина работать начнёт. Пока дочь Дарины жива, оберег дремлет, не признаёт нового хозяина. Вы должны найти девочку раньше, чем это сделает он, иначе… он убьёт и её».
– Как оберег работает?
– «Защищает. От любой ворожбы. Но не только. Он привязывает к себе, может и убить, если потеряет его хозяин».
– А выглядит как?
– «Медведь из дерева вырезанный, в ошейнике серебряном. Пора мне, Лизонька, тяжко мне здесь. Совсем не уйду, коли смогу помочь, явлюсь… а вы уж не серчайте на меня, и кошку мою, Маруську, не обижайте». – Сказала и растворилась в стылом воздухе.
Лиза, постояв на крыльце, вернулась в дом. Тут же, как по команде смолкли разговоры, все смотрели на Лизу в тревожном ожидании информации.
– Сразу скажу, не очень-то мы продвинулись в расследовании, – вздохнула девушка. – Макара увезли в наш город, похитили по приказу какого-то колдуна… ну или типа того, он, судя по всему, очень влиятелен, раз решился, но алчен без меры и обладает жаждой неограниченной власти. Для того, собственно, и понадобился ему Макар. Ты, Егор, правильно предположил, он обладает чистой судьбой.
– Кто приходил? – спросил Кирилл.
– Старуха, которая похитила Макара.
– Зачем она это сделала?
– Оберег. Ей необходимо было вернуть в семью оберег. Её обманули. И если верить её словам, то человек, заказавший похищение, обладает весьма скромными способностями.
– И что? – не понял Антон, – Она к нам за помощью пришла?! – он закипал, чувствовалась ярость, звеневшая в голосе. – С какой стати?! Она моего сына похитила! И отдала его неизвестно кому!
– А с такой, – возразила Лиза, – что оберег этот на шее нашего Макарки теперь. Именно он и скрывает его от нас. Мысли есть у кого, что нам дальше делать? – она смотрела на Кирилла, именно от него ожидая какого-то решения.
– Есть, – живо откликнулся тот. – Нам надо вычислить всех, кто в нашем городе занимается магией и экстрасенсорикой. Половина из них шарлатаны, конечно.
– Процентов девяносто-девяносто пять, – поправил Егор.
– Да. Но на лбу у них это не написано. Проверять будем всех.
– Так же отметаем женщин, – внёс предложение Антон.
– Нет! – снова возразил Кирилл. – Этот колдун мог являться просто посредником, ведь если верить старухе, он вовсе не колдун.
– В этом случае не было резона убивать старуху, – с сомнением покачала головой Рита.
– Резон есть всегда. Уберёшь слабое звено – разрушишь цепочку, убив старуху, они обрубали концы. И тебе, Рита, это хорошо известно.
– Но в этом случае, получается, у нас нет шансов?
– Рит, ты следователь или где? Включи мозги! – грубо оборвал Кирилл. – Шансы есть всегда, и мы найдём Макара.
– Ну хорошо, – сопротивлялась его логике Рита, – Вычислим мы всех, что дальше?
– Дальше… – Кирилл задумался. – Проверять будем.
– Нам ещё девочку найти надо, – подала из-за двери голос Полина.
– Полинка! Опять подслушиваешь, негодница?! – рассердился Кирилл, но девочка-то видела, не всерьёз сердится, напускное. Она решительно покинула своё убежище.
– Девочка ни в чём не виновата, и мы должны помочь ей, – решительно заявила Поля.
– Я согласна с Полиной, – кивнула Лиза. – Ей опасность угрожает. От тех людей, что Макара похитили. Девочке защита нужна.
– Нам сына найти надо! – шепнула Рита. В голосе её звенела ярость.
– Разумеется. И мы обязательно его найдём. Но и девочку без помощи не оставим.
– Будем отвлекаться на неё?
– Не отвлекаться! – отрезала Лиза. – Искать. Обоих детей. Ясно? А теперь расходимся по койкам! – распорядилась она. – Завтра мы едем домой, нам предстоят тяжёлые времена. И кстати, Рит, кошку зовут Маруськой. Не выгоняй её, она-то уж точно ни в чём не виновата.
– Не буду, – вздохнула Рита. – Кошка очень ласковая, куда уж её… пусть у нас живёт.
– Вот и решили. Тогда всем спать.
И все как-то послушались, начали разбредаться по комнатам, и вскоре затих старый дом.
Засыпая, Кирилл пробормотал сквозь сон:
– Завтра с утра Троицкому позвоню.
– Зачем? – шепнула Лиза.
– Думаю, Риту с Антоном из игры исключать придётся, наверняка этот перец, что Макара похитил, всё о них знает, а одному мне не справиться. Думаю, Глеб именно тот человек, кто сможет нам помочь.
– Ну если ты так считаешь… – Лиза зевнула, повозилась, устраиваясь поудобнее на чужом диване, уткнулась носом в ключицу мужа. – Кирюш, давай уже поспим, – сонно пробормотала она и засопела.
– Спи, Лизунь, – зарываясь лицом в мягкие волосы жены, прошептал Кирилл, – сегодня был трудный день…
***
Глеб Троицкий был лучшим и, пожалуй, единственным, другом Кирилла. Они были обречены на дружбу с самого рождения. Дружили их бабушки, обе рано выскочили замуж, почти одновременно родили дочек. Одна назвала дочку Ниной, вторая Верой.
Девочки с детства были неразлучны. Жили в соседних подъездах, вместе ходили в ясли, потом в детский сад, потом в школу. Нина была единственным ребёнком в семье, Вера – старшей дочерью в многодетном семействе. Нина жила в достатке, но не в излишестве, родители, хоть и могли баловать девочку, придерживались в воспитании строгих правил, и ничто не отличало профессорскую дочку от одноклассников. Да и не избалована она была – скромная, тихая, прилежная, хозяйственная. Её уважали одноклассники, выделяли как хорошую ученицу учителя, и тем более странным стал для родителей выбор профессии дочери. Вместо того чтобы по стопам, поддержав династию, пойти в медицину, девочка, окончив восьмой класс, пошла в торговый техникум. Родители побурчали, конечно, но в этой семье было принято уважать как чужое мнение, так и выбор. А посему и смирились родители с выбором дочери.
Вера, тут пути подружек разошлись, поступила в училище, выбрав профессию парикмахера.
Разные учебные заведения не стали, как это часто бывает, помехой в общении, девушки продолжали дружить. Часто бывали друг у друга в гостях, проводили вместе все свободные вечера, много гуляли.
Позади осталась учёба, Нина начала работать в большом гастрономе товароведом, Вера по распределению, как лучшая ученица, попала в очень хорошую парикмахерскую. А потом, на весёлой студенческой свадьбе одноклассницы, девушки познакомились с закадычными друзьями Виктором и Борисом. И закрутилось… сначала они встречались все вместе, вчетвером и только через полгода разбились на пары, а ещё через год с разницей в две недели отгуляли свадьбы. Вера вышла замуж за высокого чуть нескладного деревенского паренька Бориса, Нина за Виктора. Родители выбор дочери одобрили – ещё бы, парень их круга, генеральский сынок, к тому же, воспитанный в строгости, интеллигентный, образованный, ну а то, что дело отца не захотел продолжать – так не каждому военным быть, не каждому войсками командовать.
И вот уже мечтали девушки, как будут гулять с колясками, как будут дружить их дети, как они отправят малышей в школу… Вера, и правда, через год родила мальчишку, ещё через полтора девочек-двойняшек, а Нина… у них с мужем как-то не получалось, хотя оба страстно мечтали о ребёнке.
В тот момент дружба между подружками почти сошла на нет, хотя они, как и прежде жили в соседних подъездах. Вера переживала за бездетность подруги, полагала, что больно ей смотреть на её детишек, да и закрутилась совсем с тремя-то детьми, а Нина старалась избегать общения с Верой, не завидуя, нет, просто… чужое материнское счастье слишком сильно напоминало о собственной беде.
Прошло пять лет. Долгих пять лет, для одной в домашних хлопотах и заботах о многочисленном семействе, для второй в уютном, но таком неполноценном, семейном мирке. Но однажды Нина сама пришла к подруге в гости. С огромным тортом, подарками для мелюзги, а сама, ну просто светилась от счастья.
– Вера, – с порога заявила она, – Сбылось!
– Ой! Как же я рада за тебя, подруга! – и тут же, зажав рот ладонью, умчалась в туалет.
