Марина Владимировна Ефиминюк
Идеальное совпадение
Серийное оформление – Василий Половцев
Иллюстрация на обложке – Ирина Косулина
Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.
Серия «Волшебная академия»
© М. Ефиминюк, 2022
© ООО «Издательство АСТ», 2022
* * *
Пролог
Я никогда не отличалась ни меткостью, ни ловкостью, но от злости глаз не подвел, и рука не дрогнула! Сухая ветошь, которой следовало стереть с доски отвратительное, грязное ругательство, влетела в физиономию Гаррета Ваэрда, любимчика академии Элмвуд и мерзавца, смертельно унизившего мою подругу.
Белое облако окутало высокую широкоплечую фигуру в идеально скроенном и столь же идеально сидящем костюме. Мел клубился в воздухе, медленно опускался на преподавательскую кафедру, присыпал пол погруженной в мертвую тишину лекционной аудитории.
Пару бесконечных мгновений Гаррет стоял, как дур… прикрытый тряпицей, а потом она плюхнулась на дорогие начищенные туфли.
Господи, это было бы даже забавно, не будь так страшно! Зрители боялись вздохнуть. Моя подруга Юна, оцепеневшая в первом ряду, собралась потерять сознание. Я раздумывала, стоило ли вспоминать прошлое и начинать молиться родным шай-эрским святым или следовало еще подождать.
Гаррет медленно вытер рукавом пиджака лицо. Отряхнул ладонью дорогую материю, оставив безобразные белые полосы, отбросил мыском клок ткани и тихо, как-то по-особенному значительно спросил:
– Шай-Эр, ты швырнула в меня тряпку?
По-моему, ответ был очевиден. Не ботинок же, право слово.
Вообще-то, ветошь всего лишь летела в одном направлении с его затылком… просто чуть быстрее, чем двигался, так сказать, объект. Кто же знал, что в это время, когда столкновение почти случилось, Гаррет решит поприветствовать тряпку лично и повернется к ней гладко выбритым ликом? Считаю, что произошло обычное недоразумение!
Однако все умные мысли я придержала, понимая, что следует извиняться, а не нарываться.
– Я не думала, что доброшу. Извини.
– Извини? – тихо повторил он на северном диалекте, дурацком, сложном языке, который я вообще-то планировала подтянуть, когда решила участвовать в программе обмена студентами с королевством Норсент. – Я обязан переспросить, чтобы быть до конца уверенным. Адель Роуз, ты точно бросаешь мне вызов?
– Вызов… – повторила я, судорожно пытаясь припомнить перевод слова, и покосилась на подругу, требуя подсказки.
Полуобморочная Юна испуганно замотала головой.
– Хорошо, – мягко произнес Гаррет. – Я согласен.
Я быстро нащупала под блузкой амулет-переводчик, призвала магию, заставив артефакт пробудиться, и переспросила:
– Ты согласен?
Вообще-то, вопрос подразумевал ответ, на что именно он согласен, но между нами встал языковой барьер, разница в менталитетах и – буду откровенной – мое плохое знание диалекта. Я получила, что получила.
– Конечно. – Он улыбнулся, но глаза блеснули холодно. – Если девушка хочет магическую дуэль, как я могу ей отказать?
Глава 1
Конец любовной истории
Северяне точно не умели держать язык за зубами!
На тайную вечеринку в старый дом возле моря набилась толпа народа. Получился такой маленький секрет для очень большой компании. Просто огромной! Даже Мейз случайно выяснил, какую дверь следовало открывать, чтобы перенестись из академии на побережье. Правда, ему знание досталось случайно. Никто всерьез не думал, что шай-эрец не останется уныло праздновать начало учебного года в общежитии с земляками, а припрется в самый разгар веселья и притащит двух подружек.
На нас троих посматривали с откровенным любопытством и некоторым недоумением. Но знаете, на чужой праздник мы явились не ради бесплатного черничного вина местного разлива, а с важной миссией (что, конечно, не отменяет вино). Все несогласные и недовольные могли отправляться на пляж и палить костры, чтобы согреться. Последняя ночь августа на побережье северного моря погодой совершенно не радовала – холод стоял, как осенью.
– Уверена, что твой парень здесь? – вечно недовольный Мейз начал нападать на беззащитную Юну. – Может, зря притащились в такую даль?
– В эту даль ты тащился через портал пять секунд, – цыкнула я. – Просто перешагнул порог сарая.
После перехода традиционно мутило только меня, а ворчал он. Юна мудро помалкивала.
– Мы в четырех часах езды от академии, – высокомерно напомнил Мейз. – Денег на троих взяли полтора шейра. Если портал в обратную сторону не сработает, что будем делать?
– Бродяжничать – фыркнула я.
В академию Элмвуд, как бы смешно ни звучало, Юна приехала не из желания обучиться основам стихийной магии, а исключительно из-за парня, которого случайно нашла по объявлению в студенческом альманахе. Они никогда в жизни не виделись, но целый год переписывались. Неделю, что мы обживались на новом месте, привыкали к влажному климату северного полуострова и разбирались в тонкостях обращения к преподавателям, она дожидалась возвращения своего Гаррета Ваэрда с каникул и переживала, обрадуется ли он сюрпризу в лице возникшей в академии «подружки на расстоянии».
И сегодня струсила к нему подойти.
Во время исторической встречи я обсуждала с куратором дополнительные занятия по северному диалекту и поддержать страдающую пуще прежнего соседку по комнате сумела, лишь предложив бутылку черемуховой настойки. Дома этот напиток считался традиционным угощением к поминальному столу, и Юна иронии не оценила. Зато за ужином мертвой хваткой драконовой химеры вцепилась в бедного Мейза, стоило тому неосторожно упомянуть о приглашении на вечеринку по случаю начала учебного года.
– Я слышала, что Гаррет непременно будет на вечеринке, – заявила она, решительно сведя у переносицы светлые брови, и твердо добавила: – Это наш шанс! Мой и его.
Необходимость выступать в роли феи-крестной Мейза бесила, но я искренне верила в счастливые концы романтических историй. Полвечера уговаривала пойти к северянам!
По первому этажу дома растекалась густая, протяжная музыка, смесь магнетических барабанов и незнакомого «плачущего» инструмента. Рыдал он в разных тональностях и в сочетании с чистым женским голосом, поющим на диалекте, каждым заунывно-шаманским всхлипом пускал у меня по спине волны мурашек.
Продвигаясь по комнатам, мы попали на танцевальный паркет. Вернее, в нормальные дни импровизированная бальная зала являлась столовой, но сейчас в ней устроили пляски под гипнотическую мелодию. В центре комнаты играли музыканты и пела девушка. Вряд ли ребята были профессиональными артистами, скорее всего, студентами Элмвуда, приглашенными на вечеринку ради музыкального сопровождения.
– Они танцуют под барабаны? – громким шепотом переспросила Юна, словно не до конца верила собственным глазам.
– А ты полагала, они будут чинно пить чай? – фыркнул Мейз. Странно, как не закатил глаза.
Он являл собой воплощенное самомнение и с презрением смотрел на всех, кроме меня. Не потому, что считал умнее – ни в коем случае! – по мнению Мейза, в мире Крушвейской скальной гряды еще не родился человек умнее его, но мы дружили с раннего детства, а к немногочисленным друзьям он испытывал снисхождение.
– Мейз, давай ты найдешь нам что-нибудь выпить, а мы с Юной пока найдем Гаррета, – ради всеобщего спокойствия решила я разделить усилия.
– Что ты хочешь?
На вражеской территории я ничего не хотела, но «ничего» нам двадцать минут спокойствия не дадут, стоило придумать что-нибудь невыполнимое.
– Воду.
В доме, превращенном в просторную питейную с дорогим интерьером и бесплатным алкоголем на любой вкус, запах и крепость, обычную воду можно было отыскать разве что во вживленном в каменную стену аквариуме с морскими химерами. Они степенно плавали, перетекая из формы маленьких фиолетовых черепах в пятнистых хищных рыбок, и не заслуживали оказаться обворованными. Я очень надеялась, что Мейз не станет отнимать, так сказать, среду обитания у забавных созданий.
– Я принесу вино, – решил он за всех. – Здесь у них в ходу черничное.
– И со льдом.
– В вино лед не добавляют, – надменно заметил он.
– Зато добавляют в воду, – мило улыбнулась я.
Мейз отправился искать воду или черничное вино, смотря что быстрее попадется на пути: раковина с краном или графин с алкоголем, а мы с новой соседкой по комнате – высматривать в толпе автора почти трех десятков трогательных любовных писем.
Поиск привел нас в дальнюю часть дома, куда музыка, вызывающая неконтролируемое желание по-варварски танцевать, долетала лишь полушепотом и оттеняла разговоры, а не мешала им. Большая гостиная утопала в нескромном полумраке. Единственным источником света, не считая пары едва мерцающих ночников, было голубое магическое пламя, язычками облизывающее края квадратного низкого столика. Огонь отражался в полированной поверхности и рисовал на потолке инфернальные пляшущие тени.
В массивных креслах и на широких диванах с низкими спинками, типичных для полуострова, но непривычных для глаза шай-эрца, впритирку сидел народ. В воздухе дурманно и тяжело пахло магией грозы. От огня ли, от напитков ли, но никого ее переизбыток не смущал.
Привлекая внимание, Юна схватила меня за руку ледяными пальцами.
– Вон он!
Возле решетчатого окна с каменным подоконником стояли типичные парни-северяне. Мускулистые, плечистые, умеющие заполнить собой свободное пространство. Было сложно представить, что кто-то из них способен в течение года отправлять незнакомой девушке письма, полные меланхолии и депрессии. Вряд ли им вообще знакомо слово «депрессия».
С другой стороны, люди умели удивлять. Просто мужчины, как правило, неприятно.
– Какой из них твой здоровяк? – тихо спросила я.
– Тот, что в белой рубашке, – восторженно прошептала она, прижимая к груди маленькую блестящую сумочку-кошелек. – Мой Гаррет! Даже не верится, что он такой…
«Такой» был черноволосым красавчиком с атлетической фигурой, выбритыми висками и белозубой улыбкой. И он прекрасно осознавал, насколько хорош. Если бы Юна не зачитывала вслух кое-какие отрывки из переписки, я поставила бы деньги на то, что единственная эмоция, знакомая этому парню, – самодовольство.
– Как он тебе? – горячо прошептала она, жадно разглядывая северянина.
– Юна, ты уверена, что это тот самый Гаррет Ваэрд? – вырвалось у меня. – Может, они однофамильцы?
– Нет! Другого нет! Ваэрд – это древняя фамилия, старый магический род. Понимаешь? – Она упрямо поджала губы.
Если бы мне сначала показали кусок шоколадного торта, а потом вручили кислый леденец, я тоже упрямо поджала бы губы и все равно отобрала торт. И леденец забрала. В назидание. Нельзя поманить девушку дорогим десертом, а потом заставлять довольствоваться простенькой конфеткой. От таких вывертов у нас портится характер.
– Что же у них даже аристократы похожи на варваров? – покачала я головой.
– Он потрясающий!
– Да, – кивнула я, – выглядит отлично.
– Пожелай мне удачи, Адель.
– Удачи! – с готовностью согласилась я.
Юна перемахнула через Крушвейскую скалистую гряду, чтобы встретиться лицом к лицу с возлюбленным по переписке, а на месте вдохновенного юноши обнаружила горячего аристократа… Удача ей явно не помешает.
Она почти сделала шаг по направлению к окну, даже подалась вперед всем телом, но выпрямилась и снова вцепилась в мою руку ледяными пальцами.
– Можешь пойти со мной?
Знаете, что… в детских сказках миссия феи-крестной всегда заканчивалась, когда влюбленные оставались в одном помещении. Ни разу не встречала, чтобы эта святая женщина не только доставляла красавицу к принцу на дурацкую вечеринку, куда не завалилась бы даже в помутнении рассудка, но еще их знакомила, расхваливала, как заправская сваха, и вообще утрясала любовные дела.
– Третий лишний, – ненавязчиво освобождаясь из крепкого захвата, отвертелась я.
– Но там еще много парней! – проговорила Юна, начиная впадать в панику.
– Гони взашей, они тоже лишние.
– Давай ты их выгонишь? – Она посмотрела на меня с надеждой.
– Я плохо говорю на диалекте, – выдала я буквально магическую фразу, всю первую неделю в Норсенте позволявшую перекладывать мелкие бытовые проблемы на плечи Мейза. Он свободно владел диалектом.
– Зато понимаешь отлично!
– Как мне это поможет? – изобразив недоумение, изогнула я брови.
Перед отъездом из Шай-Эра родители подарили мне переводчик, настолько дорогой, что пришлось в артефакторной мастерской брать рассрочку. Говорила я по-прежнему посредственно – знаний амулет не прибавлял, но позволял понимать собеседника, не напрягая ни слух, ни мозг.
– Не понимаю, почему я боюсь к нему подойти, – пробормотала Юна. – Вижу – и коленки начинают дрожать. Руки леденеют!
– Потому что он противоположность Мейза.
– Вообще-то, твой лучший друг очень симпатичный, – совершенно несвоевременно заметила Юна.
– Серьезно? – Я искренне удивилась, что кто-то мог считать высокомерную оглоблю милее собственно оглобли. – В таком случае с Гарретом у тебя точно все будет хорошо.
А если будет плохо, то вернемся в общежитие и выпьем черемуховую настойку. Зря, что ли, я прятала бутылку от куратора на самом дне дорожного сундука?
Озвучивать это я не стала, только предложила:
– Найди нас с Мейзом, когда захочешь уйти. Мы подождем.
– Не беспокойтесь. Гаррет меня обязательно проводит до академии, – с уверенностью заявила Юна. – Он очень внимательный к таким вещам.
– Он именно такой, но все-таки возьми… – Я быстро вытащила из маленькой сумочки на поясе все наши полтора шейра мелкими монетками и сунула в руку подружке. – На дорогу до Элмвуда этих денег должно хватить. На тот случай, если что-то пойдет не так, и твой Гаррет передумает быть внимательным, а портал не сработает.
– Разве такое возможно?
– Чтобы портал не сработал? Запросто. Кто знает, как они его нашаманили…
– Да нет, я про Гаррета, – перебила Юна и попыталась отказаться от денег. – Он очень хороший. Правда!
– Иногда даже хорошие люди поступают плохо, – сумничала я в духе моего любимого отца, временами страшного зануды, и все-таки сунула ей монеты. – Иди! Он тебя ждет.
На самом деле, Гаррет Ваэрд расслабленно попивал что-то из широкого бокала и точно не ждал подружку по переписке, свалившуюся на голову так же нежданно, как снег – в последнюю ночь лета. Хотя, возможно, на полуострове в начале сентября шли снегопады, пока не в курсе.
Прячась в глубокой тени у облицованной необработанным камнем стены, я следила, как Юна пересекла просторную комнату, скромно встала позади Гаррета, осторожно пальчиком постучала ему по плечу, заставив обернуться. По всем правилам романтики северянин должен быть догадаться, что это не какая-то приблудная шай-эрка из группы по обмену студентами тычет в его крепенькое плечо, а та самая, его единственная.
Я решила, что подружка неплохо справляется без помощи феи-крестной, и отправилась искать Мейза, но в дверях оглянулась. Расстояние и полумрак сглаживали лица, скрывали мимику, но Гаррет, похоже, ни с первой секунды, ни с последующих пяти не догадался, что «счастье из писем» пожаловало к нему лично. И планировало остаться до конца весны, пока его, это счастье, принудительно не вернут обратно на родину.
Мейз как сквозь землю провалился. Складывалось впечатление, будто он не просто искал черничное вино, а лично спустился за ним в хозяйский погреб, вскрыл бочонок и теперь где-то стоял на разливе, как заправский виночерпий.
Решив, что лучше подождать его на том месте, где мы разошлись в разные стороны – все равно без меня с вечеринки приятель не уйдет, я встала у стены напротив столовой. Сквозь широкую арку был виден танцующий народ. Наружу выплескивалась дикая, пьянящая музыка. Поймав себя на том, что приплясываю, я тихонечко огляделась вокруг – не заметил ли кто-нибудь моих хореографических потуг.
Рядом стоял блондин. Сунув руки в карманы, он прислонился спиной к стене и приветливо мне улыбнулся. Точно заметил странные притопы!
– Ты ведь из Шай-Эра? – спросил он.
– Угу, – промычала я в ответ. К слову, коса у парня была сложнее той, что мне заплетал мастер причесок на весенний бал.
На полуострове отсутствие силы считалось трагедией, особенно у аристократов, и умение призывать магию всячески подчеркивали. Стихийный дар всегда окрашивал волосы разноцветными прядями: темными, светлыми, иногда цветными, поэтому северяне традиционно носили длинные прически. Наверное, здесь хвосты и косы состригали только в наказание, а не ради красоты или удобства.
– Я видел тебя в академии, – пояснил парень на диалекте. – Ты студентка по обмену. Я Андэш.
Он протянул руку. На всякий случай я сцепила свои на груди и, коверкая слова хуже, чем на самом деле их произносила, объявила:
– А я очень плохо говорю на диалекте.
– Репетитор не нужен? – Андэш красиво улыбнулся, сверкнув милой ямочкой на левой щеке. Он вообще был симпатичным и не похожим на потомка одежного шкафа, как многие его земляки. Особенно мне нравилась его прическа.
– Нет, но кое-что мне действительно интересно, – с самым нахальным видом ответила я на родном языке. – Ты сам заплетал такую дивную косицу? Научишь? Наглядеться не могу.
– Сейчас показывать не к месту, но потом с удовольствием дам пару уроков, – на шай-эрском ответил он на издевательский вопрос.
Последовала странная пауза. Андэш явно желал посмотреть на мою реакцию, но порадовать парня было нечем – я не испытывала ни капли смущения. Все знают, что девушки рождаются добрыми и милыми, а потом сталкиваются с реальным миром и отращивают колючки.
– Любишь ставить людей в неловкое положение? – хмыкнула я.
– Извини, не хотел тебя смутить.
Его глаза смеялись. В тусклом свете рассмотреть их цвет не удавалось.
– Если не хотел что-то делать, зачем сделал?
Неожиданно в глубине коридора по направлению к холлу, ни на кого не глядя, прошмыгнула Юна.
– Мне надо идти. – Моментально забыв о парне, я бросилась следом за соседкой по комнате и громко позвала: – Юна, постой!
Восклицание утонуло в царящем шуме. Пришлось прибавить шаг, но нагнать даже в холле беглянку не удалось. Она толкнула входную дверь, ударив кого-то на улице ручкой, и выскочила наружу. Я бросилась следом, вылетела за порог и поежилась от неприятного тяжелого холода. От гула, царящего в доме, звенело в ушах.
– Юна, подожди!
Она порывисто оглянулась и, теребя сумочку, дождалась, пока я приближусь.
– У тебя все хорошо?
– Да. – Юна нервно улыбнулась и, стараясь не встречаться со мной глазами, пояснила: – Я решила вернуться в общежитие.
– Ты говорила, что Гаррет тебя проводит.
– Да, но…
У Юны задрожала нижняя губа, голубые глаза заблестели, а секундой позже она бросилась ко мне и зарыдала, уткнувшись в плечо. На нас с любопытством посматривал народ.
– Ты плачешь от счастья или что? – неловко похлопывая соседку по спине, тихо спросила я.
– Он не признался! – провыла она. – Сказал, что никогда не отправлял никаких писем, но с ним впервые знакомятся с такой фантазией, и он – так и быть! – готов со мной развлечься! Представляешь? Так и быть!
Лично меня оскорбило бы предложение развлечься, но я придержала мысли и искренне посочувствовала:
– Мне очень жаль, Юна.
– Я, как последняя дура, притащилась в Норсент из-за парня, который предложил мне по-быстрому развлечься и сделать вид, что мы незнакомы! Я же ненавижу холод, этот их диалект тоже ненавижу. Стихийную магию вообще не перевариваю! Приехала только из-за него! Ужас! Чувствую себя оскорбленной, обманутой и еще… замерзла! Возле этого их проклятого северного моря адски холодно!
Цветастое платье у Юны действительно было не по погоде легким. Зато подчеркивало стройную фигуру и тонкую талию.
Пока обида не переросла в ярость и не набрала разрушительную силу, я предложила:
– Вернемся домой.
– В Но-Ирэ? – наивно спросила она, словно через дверь между академией и побережьем можно вернуться в столицу Шай-Эра.
– В общежитие Элмвуда, – пояснила я. – Подождешь пять минут? Отыщу Мейза и вместе перейдем через портал.
Ужасно расстроенная соседка по комнате обняла себя руками, стараясь сохранить остатки тепла, и что-то буркнула под нос. Буду считать, что согласие.
– Только не бей здесь окна!
– Зачем мне бить окна в чужом доме? – сморщилась она.
– Именно! – Я сжала ее плечи и постаралась быть убедительной: – Если вдруг накатит, то вспомни, что совершенно незачем!
Выискивая Мейза среди шумной толпы, я прошла проверила несколько комнат на первом этаже, заглянула в танцевальный зал, обнаружила местную питейную в колоритной кухне с большим очагом и облицованными необработанным камнем стенами. На разливе стоял другой парень.
– Господи, Мейз, ты топиться в море, что ли, пошел?
На всякий случай я решила проверить внутренний двор и высунулась из двери, окинув быстрым взглядом незнакомую компанию. В большой жаровне полыхало магическое пламя, в плетенных креслах сидел народ. Один из парней что-то зачитывал по бумажке, и слушатели покатывались от смеха.
Я выхватила знакомую фразу… Невольно вспомнилось, как Юна с придыханием зачитывала отрывки из писем, и все встало на свои места. Похоже, она прихватила на вечеринку парочку колоритных посланий, возможно, чтобы доказать Ваэрду правоту, но ничего не доказала. И сейчас какой-то насмешник мерзким голосом переводил для благодарной публики переписку с шай-эрского на диалект, издевательски комментируя особенно сочные моменты.
Меня буквально подбросило вперед, словно кто-то невидимый, толкнув в спину между лопаток, придал ускорение. Я подскочила к чтецу в садовом кресле и резко вырвала исписанную страничку. В его руке остался отодранный клочок.
Парень с удивлением вскинулся и глумливо осклабился:
– Что всполошилась, Шай-Эр? Ты их писала?
– Тебе их писали? – передразнила я.
– Верни.
– Отбери!
Развернувшись на пятках, я направилась в дом и совершенно не ожидала, что парень действительно пустится вдогонку. Преследовал он нетвердой походкой, но с восхитительным упрямством пьяного человека. Просто неземное упорство в достижении цели! Даже зависть брала.
Я дернула на себя дверь в кухню и словно влетела в невидимую стену. В импровизированной питейной стоял Гаррет Ваэрд. В лучших традициях самодовольных придурков он заставил мою подругу рыдать, а теперь веселился и так нахально улыбался, что захотелось ему подправить идеальный прикус.
– Эй, Шай-Эр, верни письмо! – практически нагнал меня преследователь.
– Непременно.
Плохо соображая, что делаю, а главное, что сделаю, если мне действительно ответят, я направилась прямиком к Ваэрду и остановилась в жалком шаге. Вблизи он показался – без преувеличений – ошеломительным: с проколотой бровью, с чернильно-синими прядями в волосах, а еще прилично выше меня. Вернее, совершенно неприлично, почти на целую голову! Только усилием воли я не позволила себе встать на цыпочки. Где это видано: предъявлять претензии и изничтожать презрением, вытянувшись в струнку? Вдруг не устою, завалюсь, как корабельная мачта, и воткнусь носом в его грудь.
Пока я хлопала глазами и пыталась вернуть неожиданно увядший боевой настрой, преимущество от внезапного наскока было напрочь потеряно. Ваэрд вопросительно изогнул эту свою проколотую бровь и спросил на диалекте:
– Ты кто?
Голос у него оказался спокойный и глубокий, никаких резких нот – так говорят люди, привыкшие, что им не надо орать, как потерпевшим, чтобы оказаться услышанными.
– Ты хорошо строчишь на шай-эрском, значит, и речь понимаешь неплохо, а то ваш диалект уже на зубах вязнет, – быстро проговорила я. – Мне наплевать, что ты сделал вид, будто не отправлял моей подруге дурацких писем. Это ваши дела. Но зачем ты сам ее унизил, а потом позволил глумиться своим приятелям? Я не знала, что в Норсенте принято трусость прикрывать жестокостью.
В кухне наступила гробовая тишина, способная не посрамить королевский склеп. Стоило выплюнуть все слова, что родились в голове, как это странное безмолвие не просто опустилось мне на плечи, а нахлынуло со всех сторон, словно стремясь раздавить. Подозреваю, на нас не таращились разве что сковородки, висящие над очагом.
– Трусость? – повторил Ваэрд на шай-эрском с мягким акцентом.
– Тебе нужен перевод слова? Обычно я так не поступаю и сразу посылаю… в словарь, но ради ясности, могу повторить на диалекте.
– Обычно я так не поступаю, но ради ясности повторю тебе на шай-эрском, – с ухмылкой, спрятанной в уголках губ, проговорил он. – Я впервые слышал о твоей подруге, тем более не писал никаких писем. Ты хорошо меня поняла?
– Да, благодарю, неплохо. Но они подписаны твоим именем. Давай сличим почерк?
Не отводя глаз, с милой улыбкой я запихнула ему в карман жилетки измятое письмо, лист порвался еще сильнее и нелепо повис из узкой карманной прорези.
У меня все, дамы и господа!
Я даже успела сделать – с ума сойти! – целый шаг, когда Гаррет схватил меня за локоть и резко развернул к себе лицом. Хотелось думать, что я была грациозна, как прима королевского театра, но предаваться самообману глупо: я почти потеряла равновесие и пришлось упереться в крепкую широкую грудь придурка кулаками.
– И куда ты? – спросил он.
– Найти самописное перо, чтобы почерк сравнить, – на ходу придумала я. – С собой нет, решила у твоих шутников поспрашивать.
Он смотрел на меня почти с восхищением.
– Как тебя зовут, птичка? – со смешком спросил он.
– Поймешь, если прочирикаю? – огрызнулась я.
– Адель! – грозный зов Мейза разнесся по кухне.
В умении появиться в неудачный момент никто не сравнится с моим лучшим другом! В этом искусстве он достиг уровня бога. Вот и сейчас это недоделанное божество стояло в дверном проеме, держа в каждой руке по бокалу черничного вина, и взирало на северянина с открытой неприязнью.
– Он к тебе пристает?
– Нет. Я просто о него споткнулась, – отозвалась я и красноречиво покосилась на большую мужскую руку, сжимающую мой локоть. У придурка совершенно несправедливо оказались красивые длинные пальцы. На крепком запястье поблескивал узкий серебряный браслет-кольцо.
Северянин действительно отпустил меня. Вряд ли его испугал худосочный Мейз, в котором абсолютно все выдавало бесповоротного ботаника. Видимо, не захотел, чтобы маленький скандал превратился в большой, просто гигантский.
И у меня даже был шанс красиво уйти, но Ваэрд возьми и брось в спину:
– Не хочешь забрать свое письмо, Адель?
Я обернулась через плечо. Истрепанный рукописный листик по-прежнему нелепо торчал из кармана, готовясь свалиться под ноги.
– Зачем мне твое письмо, Гаррет? – колко ответила я и вмазалась в острый угол мраморной столешницы. Как только из глаз не посыпались искры от боли!
– Не ушиблась? – фальшиво посочувствовал Ваэрд.
– Нет! – рявкнула в ответ, усилием воли подавив желание растереть отбитое место, как в детстве учил папа: «Ударилась, Эдди? Потри! Три сильнее!»
Мейз посторонился в дверях, пропуская меня в коридор. Едва мы покинули поле боя, как в кухне громыхнули разговоры. Недолго думая, через ткань блузки я сжала пальцами амулет-переводчик, висящий под одеждой на длинной цепочке, и заставила его уснуть. Разговоры вокруг превратились в белый шум, из которого изредка выхватывались знакомые фразы, но даже их не хотелось понимать.
– Заметила, как я подчеркнуто не задаю ни одного вопроса? – намекнул приятель, что ждет интереснейшего рассказа, как мне за короткое время удалось поссориться с северянами.
– У нас тут, между прочим, случился плохой конец любовной истории! – не справившись с накатывающим раздражением, огрызнулась я. – Где ты был, пока у Юны рушилась личная жизнь?
– В смысле, где? За вином ходил.
С высокомерным видом он качнул бокалами: дескать, не заметила добычу?
– В Шай-Эр ты за ним, что ли, гонял? Оставь бокалы, а то решат, что мы их хотим умыкнуть.
