Н. Данченко
Возвращение в Запределье
– Простите, а что такое мерлиновые яйца? – влез в разговор Лоренс, и я оставила подругу саму отвечать на этот щекотливый вопрос.
За разговорами мы не заметили, как дошли до леса. Я привычно втянула свежий воздух, вслушалась в птичьи трели. Несмотря на то, что я городской житель почти до мозга костей, я очень люблю вылазки в лес по грибы. Такие прогулки для меня как отдушина, частичка тихой природы, в которой отдыхаешь от шумного мегаполиса.
– Терпеть не могу лес, – заворчала Светка. – То мордой в паутину вляпаешься, то на ветку напорешься. Вокруг букашки, комары размером со слона…
– Смотрите, кажется там какая-то избушка, – вдруг воскликнул Лоренс и указал вдаль.
Я пригляделась, благо лес был ещё редким, и между деревьями разглядела какой-то покосившийся домик.
– О, отлично! Наведаемся в гости, может там что пожрать дадут, – обрадовалась Светка.
– Может не стоит? – с опаской сказала я.
Время, проведенное в Запределье, научило меня не лезть туда, куда не приглашают. Да и куда приглашают тоже лучше особо не соваться.
– Да ерунда! Мы от патруля отбились, а тут какая-то избушка, – ответила на мои сомнения подруга, уже вовсю топая к домику.
– Ну вообще-то мы не отбились, нас королевская бумага спасла, – пробормотала я, но Светка уже не слушала.
Разве у нас оставался выбор? Конечно, все пошли следом за ней. Правда, надо признать, что избушка выглядела вполне себе безобидно: плохонькая, покосившаяся, то есть именно такая, в которой могла бы жить… ну, к примеру, лесная ведьма.
– Эй, кто в теремочке живет? – гаркнула орчиха. – Открывай ворота, пришли господа!
Я вздохнула и постучала в хлипенькую дверь. Никакого ответа.
– Ну вот, видишь, Света, никого нет дома, пошлите, – с облегчением сказала я, отвернувшись от двери. И как только я это произнесла, как за спиной послышался скрип.
Глава 5
Лесная колдунья
Я обернулась, дверь была приоткрыта, но никого за ней я не увидела.
– Мм, пожалуй, мы зайдем сюда в другой раз, – сказала я, отходя от домика.
– С каких это пор ты стала такой трусихой? – спросила подруга и двинулась к двери.
– С тех пор, как мы несколько раз вляпывались в неприятности там, где их можно было избежать, – сказала я в спину входящей в избу подруге.
Стукнувшись о дверной косяк, Светка недовольно заворчала, что понастроят хибарок, в которые приличным оркам не залезть и вошла в полусогнутом виде. Сначала у меня была предательская мысль подождать снаружи и послушать, что произойдёт внутри. Всё-таки, если что, у Светки есть дубина, но покорив себя за молодушие и пристыдив, что бросила подругу, махнула рукой остальным, чтобы подождали, и пошла следом.
Войдя, я чуть не уткнулась носом в широкую орочью спину. Выглянула из-за неё, осматривая дом. Оказалось, что в нем только одно помещение, впрочем, здесь было всё необходимое для жизни. Стол со стульями, кровать, сундуки, которые, видимо, заменяли шкафы и печь, возле которой возилась какая-то старушка. Она явно что-то пекла, потому что по дому разносились умопомрачительные ароматы. Старушка как раз вытаскивала из печи пироги и, казалось, так была увлечена своим делом, что не замечала нас.
– Ну что встали, проходите, раз пришли, – вдруг сказала старушка, не оборачиваясь.
– День добрый, эмм, бабушка, – спохватилась я.
– Ну пусть будет добрым, раз так желаешь, – усмехнулась старушка и стала выкладывать на блюдо, стоящее на столе, большие пироги.
У Светки в животе громко заурчало, а она сама вполне явственно сглотнула слюну. Мне стало неудобно от такого откровенного намека, хотя глядя на румяные пышные пирожки, я сама еле сдерживалась, чтобы не забыть о правилах приличия.
К счастью, старушка была весьма догадливая.
– Садитесь за стол. И друзей своих позовите, пусть тоже в дом заходят.
Откуда старушенция знала про наших спутников, если за дверь не выглядывала, осталось для меня загадкой. Я позвала друзей, которые с любопытством зашли в дом, и мы, не мешкая, уселись за стол.
– Чай малиновый будете или ежевичный? – спросила старушка, пододвигая нам блюдо с пирогами.
– Какой дадите, бабушка, мы не привередливые, – ответила я.
Старушка хмыкнула и пошла к печке ставить воду. Пока она это делала, я украдкой стала рассматривать её. Бабушка как бабушка. Седые волосы под платочком, худые руки с узловатыми пальцами, лицо морщинистое, но приятное. Плечи чуть сгорбленные, но немощности в ней не чувствовалось. Она была явно из тех, про которых говорят «бабушка-живчик».
– Ты, бабуль, чего одна в глухомани живешь? – спросила Светка с уже набитым ртом.
Я ткнула под столом ногой подругу, но она, кажется, этого даже не заметила.
– Тихо тут, спокойно. Да и не глухомань совсем. Деревня близко. Гости ко мне иногда заходят. Вот вы, например.
– Между нами тает лё-о-од! – пропел мастер Йорка.
Старушка удивленно взглянула на него.
– Болезный что ли? – спросила она у нас.
– Есть чутка, – отозвалась Светка, уплетая шестой пирог. – Крыша отъехала.
Я ещё раз ткнула подругу, на этот раз посильнее.
– Извините. У орков такая странная манера выражаться, – сказала я. – Да, у нашего приятеля небольшое эмм… помутнение головы.
Старушенция покачала головой.
– Ну тут я ничем не помогу. Иногда даже лес бессилен.
– Так вы лесная знахарка? – вдруг спросил Лоренс, до этого с интересом осматривающий дом.
– Ну и это тоже, – ответила старушка.
Я прислушалась к своей интуиции, с тех пор, как мы увидели эту избушку, мне как-то не по себе. Не скажу, чтобы я чувствовала опасность, но старушенция явно не проста. На всякий случай, я решила держать «ухо востро».
– Тилли, – зашептала я соседу, пока хозяйка дома разливала чай. – А это точно не Готлон? Помнишь, он уже как-то превращался в старушку.
– Нет, та другая была, – шепотом мне ответил Тиллиус. – Если маг может превращаться, то форма всегда одна и та же.
– Опять ты говоришь непонятно. То есть, если бы он опять превратился в старуху, то выглядел бы точно также как в прошлый раз.
– Ну да, я так и сказал, – поправил очки Тиллиус.
Я с облегчением вздохнула и расслабилась. Завтрак пошел веселее. Лоренс рассказал парочку из своих многочисленных историй, больше похожих на сказки, а мы ели пирожки, запивая ежевичным чаем. Когда на блюде остались лишь крошки, Светка без церемоний взяла его и высыпала их в рот. Кажется, я покраснела.
– Спасибо вам большое, бабушка, – сказал Лоренс, отодвигая чашку. Он закончил есть позже всех, поскольку всё время был занят рассказами.
– Можно, конечно, и спасибо, – пожала плечами старушка и я поняла, что этого мало.
– Мы можем чем-то вас отблагодарить?
– Можете, если останетесь до завтрашнего утра.
– Э нет, бабушка. Ты не серчай, но нам топать надо, – ответила Светка.
Мне было стыдно, но подруга права, потерять почти весь день мы себе позволить не можем.
– Да, простите нас, мы бы очень хотели, но время нас сильно поджимает, – со всей возможной искренностью сказала я.
– Идите, – махнула рукой старушка, и, отворачиваясь к печке, добавила, – всё равно ко мне вернетесь.
Я переглянулась с Тиллиусом, но он только плечами пожал.
– Здоровья вам на долгие, долгие годы, – на всякий случай сказала я, прежде чем покинуть избу вслед за друзьями.
Старушка усмехнулась, и уже закрывая за собой дверь, я видела, как она повернулась и, не моргая, смотрела на меня.
– Фух, – выдохнула я, оказавшись за порогом. – Пытливый взгляд у этой старушки.
– Не знаю, бабка как бабка, – ответила Светка, – главное пирожки вкусные.
– И всё равно я рада, что мы ушли от неё. Что-то в ней настораживает.
– Людям доверять надо, – отмахнулась подруга. – Правильно я говорю, Лоренс? Давай, расскажи нам какую-нибудь поучительную историю про доверие к людям.
– Про доверие к людям нет, есть про доверие овечки к волку. Но в конце он её съедает. Такая подойдет?
Я рассмеялась. История, которую рассказал наш сказочник, действительно, оказалась поучительной. Но довольно скоро мы замолчали, так как говорить и быстро идти было тяжело. А мы стремились преодолеть как можно большее расстояние. По словам Тиллиуса и Лоренса, до Восточных холмов было недалеко, однако медлить всё равно не следовало.
– Не, всё, с меня хватит. Пора делать привал, – заявила Светка.
– Время едва перевалило полдень, – ответила я.
– Именно! Уже обед прошёл, а мы не жрамши!
– Ты же съела пирожки и еду, которую купили в трактире, я видела, как ты чавкаешь по дороге.
– Конечно! Иначе я протянула бы ноги прямо на ней, – ничуть не смутясь, ответила орчиха. – Вон поляна. Привал!
Полянка, на которую мы вышли, оказалась вся усыпана синей ягодой. Первой её попробовал мастер Йорка. Его примеру последовала и Светка.
– Не мясо, конечно, но на пустой желудок выбирать не приходится.
Видя, с каким удовольствием все едят ягоду, я решилась. Сорвав с куста маленький синий шарик, засунула в рот и удивилась, насколько ярким оказался вкус.
Следующие пятнадцать минут, мы увлеченно собирали и ели ягоду. В какой-то момент я заметила, что не слышу гоблина, который, как обычно, напевал песню. Бросив собирать ягоды, я пошла искать мастера Йорка и довольно быстро обнаружила его сидящим облокотившись на пенек. Лицо его было спокойным, как во сне, но он… не дышал!
– Мастер Йорка! Мастер Йорка! – потрясла я его за плечико. Но тело гоблина соскользнуло с пенька и повалилось на бок.
– Тиллиус! – в страхе закричала я. – Мастеру Йорку плохо!
Но на мой возглас никто не откликнулся. Я с расширенными от ужаса глазами, бросилась искать между деревьями, зовя поочередно то Тиллиуса, то Лоренса, то Свету. Вскоре в траве я обнаружила летописца, который лежал, подсунув под голову руку. На земле валялись, выпавшие из его кулака несколько синих ягодок.
– Ядовитые! – поразила меня страшная мысль. – Господи, неужели все… Тиллиус, Света! Хоть кто-нибудь!
– Ну чего ты орешь? – вдруг раздалось где-то над ухом, и я с радостью обернулась.
– Светка! Живая! – в порыве чувств я прижалась к туловищу орчихи, перемотанному простыней.
– Хм… Ну живая, да, а что, были сомнения?
– Мастер Йорка и Лоренс лежат без сознания и не дышат, – указала я на летописца, – Тиллиус тоже не откликается.
– Да ну?
Светка дотопала до тела Лоренса, приподняла его безвольную руку и отпустила. Никакой реакции.
– Хм, действительно без сознания. Значит и Тиллиус тоже, я видела его там, возле дерева, думала прилёг отдохнуть. Обрадовалась, что больше ягод достанется. Думаешь, они того?
– Не знаю, – прошептала я. – Давай соберем их вместе и посмотрим внимательнее. Неси на поляну Лоренса и Тиллиуса, а я пойду за гоблином.
В кои-то веки, подруга не споря, кивнула и принялась за дело. Я вновь отыскала мастера Йорка, но, несмотря на то, что он был меньше меня, поднять на руки не смогла. Безвольное тело оказалось тяжелым. Схватив его за шкирку, я поволокла по земле в сторону поляны, решив про себя, что сейчас не до церемоний.
Мы уложили наших спутников рядком и стали пытаться привести их в чувство. Что мы только не делали! Били по щекам, растирали уши, кричали и хлопали в ладоши, пытались влить в их рты воды из наших фляжек, даже спели хором любимую гоблинскую песню. Всё оказалось бесполезно. Наши друзья не шевелились. Порывшись, я нашла в сумке зеркальце, оставшееся с Земли, и поднесла ко рту Тиллиуса. Оно не запотело.
– А через какое время начинают остывать трупы? – вдруг спросила орчиха.
– Фу, Света! Не говори так! Я уверена, что они живы! Почти… – нетвердо добавила я.
– Ну и что ты тогда предлагаешь?
Я задумалась, глядя на лежащих друзей. Наверняка есть какое-нибудь противоядие. И внезапно меня осенило!
– Светка, а помнишь, старуха говорила, что она вроде как лесная знахарка?
– Не знаю, я, когда ем, на мелочи не отвлекаюсь.
– А я точно это помню! Надо идти обратно к ней! Она наверняка знает, что нужно делать.
– Но как мы всех дотащим? Ну я могла бы двоих взять. Но ты даже мелкого не донесешь.
Я снова задумалась. Теперь, когда, казалось, что решение проблемы найдено, мозг заработал быстрее.
– Я знаю, как переместить всех нас.
Я бросилась к Тиллиусу и нащупала за воротом рубахи кристалл. Осторожно сняла его.
– Ключ! Мы были у дома старушки, значит, ключ сможет нас туда вернуть.
Светка одобрительно хмыкнула. Она закинула Тиллиуса на одно плечо, Лоренса на другое и придерживала их рукой. Я крепко прижала к себе мастерка Йорка, а затем мы обе ухватились за кристалл пальцами.
– Думай о тропинке возле её дома, – предупредила я Светку и закрыла глаза, представляя нужное нам место.
…И через несколько ударов сердца, почувствовав, как вокруг всё стремительно меняется, я открыла глаза. Мы стояли на тропинке возле знакомой избушки.
– Фух, получилось, – сказала Светка.
– Как они? – с опасением кивнула я на бездвижные тела.
– Также, – мрачно ответила подруга. – Пошли к старухе.
Мастера Йорка мне снова пришлось тащить волоком. Но едва мы подошли к избе, как дверь со скрипом открылась, приглашая нас войти.
Тела нам пришлось сгрузить прямо на пол. Пока мы возились, старушка невозмутимо стояла и смотрела на нас.
– Вот вы и вернулись, – сказала она, когда мы, закончив, вытянулись перед ней навытяжку.
Я вздохнула.
– Наши друзья наелись ягод и потеряли сознание. Мы пытались их привести в чувство, но они даже не дышат. Вы… вы можете их вылечить?
Старушка подошла и, наклонившись, раскрыла кулак Лоренса, из которого выпали три оставшихся синих шарика.
– Это сонная ягода, деточки. Ваши друзья просто спят.
– Да ну чушь! Причем тут ягода? – не поверила Светка. – Мы вон с ней тоже её ели и ничего, ну тянет в сон, но замертво же не падаем.
Старушка усмехнулась.
– Ты большая, чтобы на тебя подействовало, надо ягоды не горсточками есть, а лукошками.
Старушка с прищуром взглянула на меня.
– А вот почему на тебя не подействовало, вот это мне не ведомо, – задумчиво сказала она.
Под её взглядом я почувствовала себя неуютно.
– Так вы сможете им помочь? – отвлекла я её от разглядывания.
– А зачем помогать? Пусть спят, – развела руками старушка. – Сон этот здоровый, крепкий, сил придает. Завтра бегать начнут, две ночи спать не будут.
– А сегодня? А сегодня нам что делать-то? – растерялась Светка.
– У меня оставайтесь. Накормлю, напою, не обижу. У меня, кстати, супчик наваристый уже в печке стоит, – лукаво взглянула старушка на Светку, она уже явно нащупала слабое место орчихи.
– Ну раз такое дело и помочь ничем нельзя, придётся остаться, – притворно вздохнула Светка и тут же направилась к столу.
Так мы и провели весь день у старушки. Можно сказать отдыхали в гостях. Кормила она нас досыта, работать не заставляла, но я чуяла, что всё это неспроста, ждала, что вот-вот хозяйка дома с нас что-нибудь потребует и когда день уже стал клониться к вечеру, не выдержала и спросила сама.
– Бабушка, так вы говорили, что мы вас можем чем-то отблагодарить?
– Можете, коли хотите, – опять витиевато ответила старушка, но у меня было ощущение, что отказаться не получится.
– Конечно, хотим, – не знаю, насколько искренне у меня получилось это сказать, но, в конце концов, быть неблагодарной тоже не хотелось.
– Ну тогда слушайте, – уселась старушка за стол, приготовившись рассказывать.
– Одну минуточку только, – остановила я её, подошла к Свете и отняла блюдо с оладьями, которые она поедала, ничего не слыша вокруг.
Подруга попыталась возмутиться, но я была непреклонна.
– А то ты когда ешь, ни о чем думать больше не можешь, – сказала я ей и предложила старушке начинать свой рассказ.
– Раз в год, в летнюю ночь, в лесу расцветает папоротник. Цветок тот – волшебный. Тому, кто его найдет, откроется сокрытый в земле клад, – старушка остановилась и выжидательно посмотрела на нас.
– И чё? – не поняла Светка.
– Сегодня как раз такая ночь.
– Вы хотите, чтобы мы нашли клад? – напрямую спросила я.
– Вот ты какая смекалистая. Точно отыщешь цветочек.
– Бабушка, папоротник не цветет, это всё сказки, – попыталась убедить я старушку.
– Сказки тоже не на пустом месте придумываются. Они несут знания тем, кто ведает. Для умного – подсказка, а дураку, конечно, одна выдумка!
– Ладно, бабуля, сказываешь, а что ж сама клад не ищешь? – задала справедливый вопрос Светка.
– Так ведь стара я. Еле двигаюсь. По дому-то ещё ничего, а по лесу бродить уже не возраст: спина ноет, ноги болят, – вздохнула старушка.
Вот только я ей ни разу не поверила. Не знаю почему, но что-то в старушке меня настораживало, и я сама не могла понять, что именно. И как назло, Тиллиус спал беспробудным сном, поделиться своими сомнениями было не с кем.
– Хорошо, но как мы найдём один цветок в лесу? – спросила я.
– Это просто, деточки. Цветок тот огненный, в темноте светится. Вот на свет и идите.
Я, конечно, промолчала, что лес большой и искать одинокий, пусть даже и светящийся цветок, можно до посинения. Раз старушка хочет, сходим со Светкой на ночную прогулку. Надо только напомнить ей взять с собой дубину. На всякий случай.
– Так нет у меня дубины, – заявила подруга, едва я о ней сказала. – Оставила на поляне, когда вон этих гавриков спасали.
– Ну вот и есть повод выйти на ночную прогулку, – вздохнула я.
– Вы же за огненным цветком идёте, – напомнила хозяйка дома.
– Да-да, именно за ним, – уверила я старушку. – Пойдем, Света, на поиски сокровищ.
– Только помните, цветок может сорвать только смелый сердцем, – сказала нам старушка, когда мы уже стояли на пороге.
– Да без проблем, бабуля! – отозвалась Светка и шагнула за дверь.
Когда мы вышли из избы, на лес уже опустилась ночь. Я споткнулась о какую-то корягу и едва не растянулась.
– Света, ты можешь не смотреть по сторонам, а освещать нам дорогу? – сердито попросила я подругу.
Старушка дала нам масляный фонарь и заверила, что его хватит на всю ночь. Я очень надеялась, что она не ошибается. Бродить в темноте – то ещё веселье.
– Слушай, жутко-то как… – громким шепотом сказала Светка.
– Ночью? В лесу-то? Да ну? – съязвила я, адреналин всё ещё играл в крови.
– Ага, что-то мне уже не хочется сокровища искать.
– Я боюсь, что у нас выбора нет. Наши спутники у бабки в заложниках.
Светка повернула ко мне голову.
– Думаешь, она специально их держит спящими?
Я вздохнула и честно ответила.
– Думаю, она могла бы их разбудить, только не хочет.
– Так, пошли за дубиной. Я с ней чувствую себя как-то спокойнее, – сказала орчиха и решительно двинулась в ту сторону, где должна была быть поляна.
Но сколько мы не шли, поляна не появлялась. В светлом пятне, который освящал путь всего на несколько метров впереди, всё казалось мистическим и чужим, но большую поляну мы бы не смогли не заметить.
– Кажется, мы заблудились, – высказала я, наконец, мысль, которая мне не давала покоя последние полчаса.
Я посмотрела вокруг себя. Везде, куда доставал свет из фонаря виднелись сплошные стволы деревьев. Легкий ветерок шелестел листьями, и я ежилась от ночной прохлады. В пятне света покачивающегося в руках фонаря летали мошки, а глупые мотыльки бились в стекло, стараясь подлететь как можно ближе к огоньку. Где-то слышалось уханье совы и далекие крики невиданных птиц. Луну закрывали ветви деревьев, и её свет до нас почти не доходил. Куда идти дальше и что делать, я абсолютно не представляла.
– Всё, я устала. Ты как хочешь, а я в ближайшее время с места не двинусь, – заявила Светка и уселась на землю. Но едва она опустилась задним местом, как с ревом вскочила. А в траве что-то шустро задвигалось.
– Что случилось?
– Не знаю, меня что-то укололо!
– А ну-ка посвети, – попросила я и нагнулась посмотреть причину Светкиного испуга.
Едва пятно фонаря упало на землю, как в траве снова зашуршало, и я увидела…
– Светка, да это просто ежик! – рассмеялась я. – Смотри, какой хорошенький!
– Да ну его, напугал до смерти!
Я осторожно погладила по иголкам замершего ежа.
– А я их очень люблю. Мне в детстве папа их из парка приносил. А ты знаешь, что еж считается хорошим травником?
– Понятия не им… – начала было подруга, но я её прервала из-за неожиданной мысли, пришедшей мне в голову.
– Светка! А что если еж поможет нам найти цветок папоротника?!
– А ну да, попроси его, – съехидничала орчиха.
– Вот и попрошу. Дай яблоко, которое ты в доме старухи взяла.
– Оно одно осталось! А нам, может, всю ночь ещё ходить, с голоду ведь помрем!
– Одно яблоко тебя не спасет, – ответила я, и кое-как разжав кулак не желающей сдаваться Светки, отобрала фрукт.
– Уважаемый ежик, не могли бы вы показать нам дорогу к папоротнику? – вежливо попросила я, кладя яблоко перед носом зверька.
Светка довольно хрюкнула, что, видимо, у неё означало смешок. Ёж обнюхал яблоко, фыркнул и… побежал куда-то вглубь леса.
– Светка, за ним, – скомандовала я.
– Не побегу я за каким-то там ежом, – ответила мне подруга, но я, не слушая её, быстро пошла следом за шустрым зверьком, стараясь не упустить его из вида.
Прошло всего секунд двадцать, когда я услышала топот больших ног и оклик:
– Эй, подождите меня!
Я довольно улыбнулась.
– Что-то твой еж не стал яблоко грызть, – ворчливо заметила Светка.
– Так они редко питаются фруктами. Они же хищники, едят дождевых червей, насекомых, мышей.
– Так зачем же ты тогда отдала ему мое последнее яблоко? – возмутилась Света.
– Ну не червя же мне было искать, – пожала я плечами. – Он главное понял, что это угощение.
– Ну-ну.
Прошло ещё минут пятнадцать, пока Светка опять не стала ворчать:
– Вот несемся с тобой как ошалелые за ежом, а он может в норку свою спешит. Или вообще от нас скрыться пытается. Бежит и думает: вот дуры, чего пристали!» Нашим потом только не говори, засмеют.
– Ага, представляешь, в летописях у Лоренса: «Глава N-ная: Героическая погоня Светы Храброй за ежом», – поддела я её, хихикая.
Она на секунду остановилась, пораженная этой мыслью.
– Вот Лоренсу особенно ни полслова! Он же не поймет шутки, сразу всё запишет!
Пока Светка болтала всякую чушь, я старалась не сводить глаз с ежа, но яркий огонек в глубине леса невольно привлек мое внимание.
– Света, погляди вон там!
– Костёр! – воскликнула подруга.
– Я так не думаю.
Мы поспешили к огоньку и чем ближе мы подходили, тем ярче он становился. Когда мы оказались совсем рядом, смотреть на него впрямую стало почти невозможным. Прикрывая глаза от яркого свечения, я разглядела, что источником является красивый цветок, окруженный высокими раскидистыми листьями папоротника. Кажется, мы ахнули со Светкой одновременно.
– Не может быть!
– Не обманула, старая! Хех, сейчас как сорвем цветок, как найдём сокровища!
– И отдадим их старухе, – строго осадила я Светку. Знаю я её ручонки загребущие. То есть, лапы уже, конечно.
– Там разберемся, – отмахнулась она и, сунув мне в руки ставший ненужным фонарь, раздвинула листья папоротника, чтобы сорвать цветок.
И тут началось это!
Глава 6
Быстро сказка сказывается…
Внезапно вокруг всё заволновалось: зашумели деревья, потянули к нам свои ветки; закричали, будто в предсмертной агонии, птицы; зашелестела трава, пытаясь оплести нам ноги, а земля стала взбухать, будто вот-вот посреди леса появятся вулканы. Но вместо лавы из жерл тысячами хлынули огромные муравьи, которые угрожающе щелкая челюстями, побежали в нашу сторону…
Светка закричала, но её вопль потонул в какофонии кошмарных звуков леса. Я бросила фонарь и закрыла уши руками, в ужасе глядя, как из темноты на нас хищно смотрят сотни красных глаз, как бежит к нам что-то настолько огромное, что сотрясаются деревья, как где-то над головами реют большекрылые птицы, чьи клювы вот-вот разобьют наши черепа.
– Рви цветок! – закричала я, пытаясь переорать жуткий шум.
Но подруга меня не слышала, оглядываясь и шарахаясь из стороны в сторону, чудом не задевая фонарь. А хаос вокруг становился только больше. Что-то цепляло меня за одежду, словно пыталось оттащить от цветка. Рычание неведомых зверей гнало по коже мурашки. Неистовствал ветер, нещадно трепал одежду и волосы, будто пытался вырвать их с корнем. На лицо упали капли дождя, но попытавшись их смахнуть, я заметила, что это кровь. Стало жутко холодно. Так холодно, что мгновенно закоченели пальцы. Я потянула их к огненному цветку, и руку опалило жаром.
– Нет! Нет! – кричала Светка, и в её глазах читался ужас, который я никогда ни у кого не видела.
Я ухватилась за стебель, ожидая, что сейчас мою руку охватит жуткая боль, зажмурилась и… сорвала цветок.
Всё разом смолкло. Исчез ветер, небо больше не плакало кровавыми слезами, а деревья не пытались изодрать нас ветвями. Я осторожно открыла глаза, вокруг было тихо и спокойно настолько, насколько бывает в лесу ночью. Я тронула зажимающую уши и раскачивающуюся Светку за руку, призывая её придти в себя. Она с опаской огляделась вокруг, и не веря своим глазам, спросила у меня севшим голосом:
– Что это было, Наташа?
– Я не знаю, мне кажется ничего, просто цветок морочил нам голову.
– Мне… мне казалось, что на меня сейчас повалятся деревья и придавят, – сказала орчиха, всё ещё оглядываясь.
– Мне тоже многое, что казалось, – ответила я, чувствуя, как сердце ещё бешено колотится.
Я посмотрела на цветок в руке. Его свет немного поутих, стал спокойнее. А ладонь не ощущала никакого жара и тем более боли.
– Ну, старушенция, ну язва, послала нас за цветочком! У меня чуть сердце не лопнуло! – судя по ворчанию Светки, она стала постепенно приходить в себя.
– Цветок мало, нужно найти клад, – напомнила я.
– Ну уж нет! – воспротивилась подруга. – С меня хватит. Несем цветок бабке, пусть свой клад сама ищет.
– Пфф, а чего его пфф искать? Он зарыт там, пфф где цветок распускается, – вдруг раздался необычный фыркающий голос.
Я насторожилась:
– Кто здесь?
– Что? Опять что-то случилось? – не поняла Светка и стала оглядываться по сторонам.
– Не раздави, пфф, ногами-то топать…
Я вгляделась в траву, из которой раздавался голос, и увидела нашего старого знакомого.
– Либо у меня опять глюки, либо ёж с нами разговаривает, – сказала я.
– Глюки, – подтвердила Светка. – Я ничего, кроме фырканья не слышу.
– Совсем про цветок ничего не знаете, пфф. Тот, кто его в руках держит, пфф, понимает язык зверей и птиц, – фырча, сказал еж и зашмыгал острым носом.
– Ничего себе!
Я ещё раз посмотрела на удивительный цветок.
– Может нам не отдавать его старухе?
– Губу не раскатывай, пфф, умение исчезнет с рассветом, когда цветок завянет.
– Ууу, – разочарованно протянула я и почувствовала, как мне на лоб легла большая рука.
– Мне кажется, у тебя слегонька крышу-то повело после всех этих потрясений, – сказала Светка, ощупывая мою голову. – С ежами разговариваешь…
– Не мешай, – отмахнулась я от её руки. – Ёж сказал, что клад где-то здесь.
– Ага, а как его откопать без лопат, он не сказал? – съехидничала Светка.
– Пфф, цветок на что? – опять зафыркал ежик. – Коснитесь им земли.
Как бы ни глупо всё это выглядело (хотя куда уже глупее, когда разговариваешь с ежом в ночном лесу), я последовала его совету. И едва я коснулась бутоном земли, как она стала раскапываться изнутри! Словно большой крот пытался разрыть почву, чтобы вылезти на поверхность. Прошло всего пара минут, а перед нами была уже самая настоящая яма. В свете цветка и фонаря мы разглядели крышку сундучка, украшенную замысловатой вязью.
– Сокровища! – заворожено выдохнула Светка.
Я закрыла ей челюсть и попыталась вытащить сундучок. Но не тут-то было! Он оказался таким тяжелым, что я даже приподнять его не смогла.
– Уйди, слабачка, дай мне, – заявила Светка.
Надо отметить, что иметь в подругах орка иногда гораздо полезнее, нежели гоблина. Через несколько секунд сундучок стоял у наших ног. Я присела на корточки, провела рукой по зеленоватым от времени и сырости узорам, смахивая комочки земли с крышки. А потом попыталась открыть. Видимо, это был не мой день, вернее ночь.
– Света, действуй, – вздохнула я.
Подруга хмыкнула и одним движением сорвала крышку с петель. И мы ахнули. Сундучок почти до краев был наполнен золотыми монетами, драгоценными камнями, изысканными украшениями и прочими вещичками, вроде инкрустированной самоцветами табакерки или перламутровой шкатулочки.
– Мы богаты! – с придыханием сказала Света, опуская лапища в сокровища.
– Бабка богата, не мы, – осадила я её.
– Ну почему мы его должны отдавать? Это мы нашли цветок, это мы отрыли сокровища! – запротестовала подруга.
– Нам друзей наших спасать надо, а ты всё не о том думаешь.
– Да тут же на всех хватит!
Светка погрузила руки в сокровища и стала с блаженством их перебирать. Я оставила её наслаждаться, а сама отправилась искать ежа, чтобы поблагодарить за помощь. А когда вернулась, Светка меня уже нетерпеливо ждала.
– Ну что, идём к старухе, что ли?
Меня удивила её перемена в настроении, но возражать я не стала. Мне самой уже давно хотелось отдохнуть. Дорогу к дому старухи мы искали по знакомым деталям, которые запоминали по пути: особенно сломанная ветка, большой муравейник, поваленное дерево. Пару раз, когда мы чуть не заблудились, я пожалела, что оставила ключ-кристалл у Тиллиуса. К избушке мы дошли, когда темнота уже уступила место предрассветным сумеркам. С каждой минутой цветок в моей руке становился бледнее. А у самого порога, когда рассвело настолько, что даже необходимости в фонаре уже не было, он потух совсем. Бутон стал серым, а через минуту с него облетели все лепестки.
– Ну вот и всё. Нет больше чуда, – с грустью сказала я.
– Зато есть сокровища! – ответила Светка, потрясая сундучком.
– Не наши, – на всякий случай ещё раз добавила я, хотя необходимости в этом не было. Мы уже стучались в дверь избушки.
– Входите-входите! Нашли-таки!
Старушка сжимала в руках платочек и с надеждой смотрела на то, как Светка бухает на стол сундучок. А я проверила, как спят прислоненные к стеночке наши спутники.
– Бабусь, а зачем тебе столько денег? – спросила моя любопытная подруга.
– Ну как зачем? Избу подлатать, печь новую справить, кур завести, – отвечала бабушка, перебирая сокровища. Она явно что-то искала.
Я смотрела, как её пальцы ловко ворошили кольца и броши, откладывали в сторону монеты и камушки, пока не наткнулись на невзрачную металлическую шкатулочку, которая должно быть, попала сюда по ошибке.
– Вот она! – выдохнула старушка и, выудив шкатулочку из сундука, благоговейно положила её на ладонь.
– Остальное можно забрать? – невинно спросила Светка.
– Куда? – шлепнула по уже протянувшимся ручищам старушка. – Хватит с тебя.
Пока я думала, что бабка имела в виду, а Светка строила невинную гримасу, старушка трепетно раскрыла шкатулочку и достала из неё… яблочное семечко. Только довольно крупное.
– Да ты, я гляжу, бабуль, решила огородничать, – усмехнулась Светка.
– Атось! Яблочки молодильные сажать.
Мне показалось, что я ослышалась.
– Молодильные? – чуть ли не хором спросили мы с подругой.
