Марина Бандиленко
Романовы. История великой династии

Феодор Алексеевич

Когда в 1676 году Феодор Алексеевич венчался на царство, все было спокойно и благополучно. Войны не ожидалось, бунты и разбои затихли. Государственная казна в порядке. Австрийский дипломат Йоханнес Корб писал в это время:

«В Москве такое изобилие вещей, необходимых для жизни, удобства и роскоши, да еще покупаемых по сходной цене, что ей нечего завидовать никакой стране в мире».

Все шло традиционным порядком. Царь Алексей Михайлович заранее объявил наследником сына Феодора и перед смертью благословил его на царство. Единственное, что смутило публику, – крайне болезненный вид молодого царя. Он с самого детства страдал наследственным заболеванием – хронической цингой.

Когда Феодору было всего три года, его по обычаю пересадили с игрушечной лошадки на настоящую. Мальчик был в восторге! Он увлекся всем, что связано с лошадьми, лучшим подарком теперь для него был породистый конь. Родители надеялись, что занятия верховой ездой укрепят здоровье царевича… Но вышло наоборот. Свидетелем несчастного случая оказался близкий друг его отца, боярин Артамон Матвеев:

«Будучи на 13-м году, он однажды собрался в пригороды прогуливаться со своими тетками и сестрами в санях. Им подведена была ретивая лошадь: будущий государь сел на нее верхом. На сани насело так много, что лошадь не могла тронуться с места, но вскакала на дыбы, сшибла с себя седока и сбила его под сани. Тут сани всей своей тяжестью проехали по спине Феодора Алексеевича и измяли у него грудь, отчего он и теперь чувствует беспрерывно боль в груди и спине».

Из-за болезни Феодор был вынужден много времени проводить в покоях, вдалеке от шумных игр. Возможно, поэтому он с детства проявил большую склонность к наукам. Его учителем был знаменитый философ и поэт Симеон Полоцкий.

Феодор получил энциклопедическое образование, прекрасно ориентировался в богословии, философии, риторике, поэтике, свободно владел латынью и польским языком, читал Овидия в оригинале и писал стихотворные сочинения на латыни и церковно-славянском. Он имел обширную музыкальную библиотеку, отлично пел, обладал талантом композитора.

Феодор Алексеевич живо интересовался всем, что происходит в странах Западной Европы, и нередко расспрашивал о европейской истории и обычаях своих врачей-иностранцев. Мечтательный юноша, Феодор собирался разрушить все устаревшее и ненужное, позаимствовать на Западе новое и полезное. Но ему было всего 14, и к власти его просто не пустили. Бразды правления взял в свои руки царский дядя, Иван Милославский, при поддержке многочисленных родственников и примкнувших к ним бояр. По ложному навету был отправлен в ссылку глава Посольского приказа Артамон Матвеев, из-за чего обрушилась внешняя политика. Пока юный царь сочинял стихи и писал утопические проекты преобразований, его родственники де-факто установили в стране олигархическое правление.

Были упразднены приказ Тайных дел и Счетный приказ, которые раньше осуществляли общее управление и контроль системы. Иван Милославский забрал под себя два ключевых приказа: Большой Казны – аналог Министерства финансов, Посольский – аналог Министерства иностранных дел и еще несколько второстепенных. Остальные приказы отдал в кормление своим людям, каждому по 6–7 учреждений. Чтобы хватило прокормиться всем, за несколько лет количество приказов увеличилось с 42 до 60, а общее число чиновников – с 882 человек до 2762. Волокита и коррупция в госучреждениях дошли до абсурда. Изменения в государственном аппарате фактически разрушили вертикаль власти, которую так долго выстраивали первые Романовы.

Однако царь повзрослел, а Милославский этого не заметил. Он продолжал распоряжаться в царском дворце как у себя дома. До тех пор, пока не попытался влезть в личную жизнь Феодора.

…Это была любовь с первого взгляда. 4 апреля 1680 года, на Вербное воскресенье, по Красной площади шел торжественный крестный ход. Огромная толпа глазела на пышную процессию. И в этой толпе 18-летний Феодор увидел ее. Она отличалась от других, – не столько красотой, сколько гордой осанкой и смелым взглядом. Девушку разыскали, это оказалась Агата, или Агафья, Грушецкая, дочь обрусевшего польского шляхтича, которая «сиротствовала» в доме дяди. Феодор велел передать ему, «чтоб он ту свою племянницу хранил и без указа замуж не выдавал».

Но безвестная и худородная Грушецкая в роли царицы никак не устраивала Милославских, с ее появлением рушились все планы расстановки сил при дворе. Иван Милославский заготовил целый список порочащих ее сведений. Но царь Феодор не был наивным и распорядился все проверить. По его указанию Грушецкую осмотрели дворцовые врачи и заверили государя, что девица целомудренна, абсолютно здорова и способна к деторождению.

Ободренный этой новостью царь захотел вновь тайно свидеться со своей избранницей. Он поехал гулять на Воробьёвы горы, а по дороге будто бы «случайно» проехал мимо дома Агафьи. Родня показала Феодору Алексеевичу любезную ему девицу в окне светелки. Их взгляды встретились… И Феодор принял первое в своей жизни самостоятельное решение. А злокозненного Милославского велено было спустить с крыльца и при дворе отныне не принимать.

Для соблюдения протокола фиктивные смотрины невест были все же проведены. Все участники этого спектакля знали еще до его начала имя победительницы. И жених, и все боярышни, и устроители. Но отказаться от древнего обычая было нельзя.

Женившись на своей Агафье, Феодор тем самым обрел все права взрослого человека, «вошел в полные лета». Наступило время править. Царь Феодор Алексеевич издал именной указ, обращенный к Боярской думе:

«Боярам, окольничим и думным людем съезжаться в Верх в первом часу и сидеть за делы».

Первым делом была запущена налоговая реформа.

Вместо многочисленных сборов вводилась одна фиксированная подать – на содержание стрелецкого войска. С одного двора в год причиталось 90 денег – стоимость 72 килограммов зерна или 26 килограммов говядины.

Острая нужда в наличных вынудила царя ввести возможность откупа косвенных налогов, что существенно пополнило казну государства. В 1679/80 финансовом году из прихода в 1 220 367 рублей 53 % дали таможенные и кабацкие сборы, 44 % – прямое обложение и 2,7 % – мелкие пошлины.

Следующим шагом царя стала военно-окружная реформа: вся страна, за исключением Сибири и Поволжья, делилась на 9 военных разрядов – округов, из служилого населения каждого разряда формировался отдельный полк. Именно на этой основе спустя 20 лет младший брат Феодора, Петр I, построит новую армию новой страны.

Затем была проведена перепись населения, которая выявила 5 миллионов 600 тысяч человек.

На самом деле с учетом населения Сибири, инородцев и казачества в стране проживало тогда около 12 миллионов человек. По численности населения Россия занимала 4-е место в Европе, по занимаемой территории – первое. Через сто лет численность населения России составит около 15 миллионов, через двести – около 30 миллионов, к концу XIX века – 103 миллиона человек.

Для устранения несправедливости возобновил работу Челобитный приказ; лицо любого чина и звания могло жаловаться также в Расправную палату и лично государю. Узнав однажды, что придворные в челобитных стали уподоблять царя Всевышнему, Феодор возмутился:

«И то слово в челобитных писать непристойно. И если кто впредь дерзнет так писать – и тем за то быть в великой опале!»

Феодор Алексеевич отменил целый ряд телесных наказаний, предполагавших увечье, например отсечение рук, ног, пальцев. Взамен нарушителей соответствующих статей принялись ссылать в Сибирь. Тем самым государство сохраняло себе полноценных работников и было положено начало освоению огромных пустующих территорий за Уралом.

Деревянная Москва, раз в тридцать лет выгоравшая до основания, до «угольев», наконец в полной мере стала «белокаменной» именно при Феодоре Алексеевиче. Деньги на строительство каменных домов выдавались из казны с рассрочкой выплаты кредита на 10 лет. Царь лично приезжал на пепелища и выдавал ссуды. Большая часть долгов по этой средневековой «ипотеке» так никогда и не была оплачена, но дело было сделано: построена каменная Москва.

И, наконец, было отменено местничество – принцип занятия должности в зависимости от знатности рода. Главным критерием становились личные заслуги и мнение царя:

«Быть всем, где кому Великий Государь укажет».

В сенях царской Передней палаты в присутствии митрополитов и епископов были торжественно сожжены Разрядные книги, содержавшие в себе специальные сведения обо всех боярских родах. Отныне родовая ответственность уходила в прошлое, уступая место ответственности личной.

Феодор Алексеевич торопился изо всех сил. Ввел при дворе польскую моду, особо смелые стольники даже начали брить бороды. Основал Типографское училище, из которого позднее выросла Славяно-греко-латинская академия, устроенная по европейскому образцу. Построил Изюмскую засечную черту, тем самым окончательно обезопасив южную границу России. Завел первые в российской истории казенные богадельни. Собирался реформировать суды.

Казалось, что болезнь отступает, но Феодор понимал: времени у него очень мало. А он собирался еще так много сделать…

Но бо́льшую часть времени и денег отняла очередная вой-на – на этот раз с турками и крымскими татарами. Без искусного дипломата Матвеева, который все еще был в ссылке, военного конфликта избежать не удалось.

Через год после воцарения Феодора 100-тысячная крымско-турецкая армия вторглась на территорию Украины. Ей противостояла русско-украинская армия общей численностью около 57 тысяч человек. Несмотря на почти двукратный численный перевес, турки потерпели сокрушительное поражение. Но через год второй поход оказался менее удачным. В 1681 году был заключен Бахчисарайский мирный договор между Россией, Турцией и Крымским ханством сроком на 20 лет. Левобережная Украина, Запорожье и Киев оставались за Россией, граница с Турцией устанавливалась по Днепру, между Днепром и Бугом оставалась буферная зона.

 

Эта война отняла у государя много душевных сил. Поэтому он был рад заключению мира. И здоровье его заметно окрепло. Быть может, потому, что его возлюбленная супруга была в положении, и к лету они ожидали появления на свет царского первенца. Но счастье продлилось недолго.

Царица умерла в родах, а новорожденный царевич Илья пережил мать всего на шесть дней. Феодор так и не смог оправиться от этой потери. Его состояние стало ухудшаться с пугающей быстротой. Понимая, что нужен наследник, через некоторое время Феодор согласился на второй брак. Невестой стала 14-летняя Марфа Апраксина. Во время венчания Феодор сидел, стоять сил уже не было.

27 апреля 1682 года, через два месяца после свадьбы, он умер, не успев отдать распоряжения о наследнике.

Феодор Алексеевич мог бы стать настоящим просвещенным монархом и вывести Россию в русло общеевропейской цивилизации. Для этого у него было все – образование, воля, характер, – все, кроме здоровья.

Всего за 6 лет правления Феодора Алексеевича была создана основа для самой мощной в мире регулярной армии. Учреждена система социальной поддержки и трижды снижались налоги. На тысячи верст расширилась территория страны. В невероятно короткие сроки отстроена в камне столица. Заложены основы системы светского образования: Феодор уже одобрил проект создания, но подписать указ не успел.

Его смерть ожидали: одни – с надеждой, другие – со страхом. Опустевший трон открывал дорогу во власть двум боярским кланам – Милославским, родственникам покойной царицы Марии, и Нарышкиным – родственникам здравствующей царицы Натальи. Весь вопрос был в том, кто быстрее добежит до трона: кандидат от Милославских – царевич Иоанн, пятнадцати лет, полуслепой и в целом очень больной человек, или кандидат от Нарышкиных – царевич Пётр, здоровый и умный, но всего десяти лет от роду.

Традиционный порядок престолонаследия в России был основан на семейном принципе: право на престол передавалось по нисходящей мужской линии, то есть от отца к сыну, в крайнем случае от старшего брата к младшему. Женщины из линии престолонаследия исключались. Если наследник престола несовершеннолетний, регентом при нем могла быть его мать – вдовствующая царица. Поэтому обычно рядом с малолетним царем получали силу и влияние его родственники по материнской линии.

Через час после кончины Феодора Боярская дума при активной поддержке патриарха Иоакима провозгласила царем малолетнего Петра Алексеевича. Клан Нарышкиных вырвался вперед. Для всех дворцовых обитателей это означало, что одни верхние бояре сменились на других. Но для одного человека это было крушением всех надежд.

Софья Алексеевна

Софье Алексеевне, старшей сестре умершего царя Феодора, уже исполнилось 25 лет. Она была очень умна, очень некрасива и готова на все, лишь бы избежать обычной судьбы русских царевен. Она хотела простых вещей: вырваться из заточения, любить, быть счастливой… Но обычная девичья доля ей была заказана.

К 1682 году в Теремном дворце обитали 9 царевен: Анна (52 года), Татьяна (46 лет), Евдокия (32 года), Марфа (30 лет), Софья (25 лет), Екатерина (24 года), Мария (22 года), Феодосия(20 лет), Наталья (9 лет). Замуж они выйти не могли: русские не подходили по статусу, иностранцы – по вере. Всю жизнь царевны проводили в своих покоях, в строгой изоляции от посторонних, выезжая только на богомолье или на важную церемонию. Окна их возков наглухо закрывались шторами, а если царевна шла пешком, то ее отгораживали от зрителей суконными полотнищами и большими зонтами. Доступные развлечения – катания летом на качелях в дворцовом саду, зимой – на санях, и выступления придворных песельников. Главные занятия – молитвы, богослужения и благотворительность. Участвовать в престолонаследии они не могли ни при каких обстоятельствах.

Все царевны заканчивали образование годам к десяти, научившись грамоте и арифметике, но Софья упросила позволить ей заниматься дальше, с учителем брата Феодора, Симеоном Полоцким. Она изучала философию, богословие, риторику, польский и латынь, очень много читала, сочиняла нравоучительные пьесы. Ее любимым персонажем была византийская царевна Пульхерия, мудрая соправительница при немощном брате. Софья тоже хотела стать соправительницей. Феодор иногда прислушивался к ее мнению, но не более. Его смерть дала Софье долгожданный шанс. Если на трон сядет другой брат, слабый и больной Иоанн, Софья станет русской Пульхерией. Но… мешали Нарышкины – родственники ненавистной мачехи. И Софья разработала многоходовую комбинацию прихода к власти. Роль пусковой пружины она отвела стрельцам.

Стрельцы – аналог европейских мушкетеров – были основой русского пешего войска. В Москве было расквартировано 26 полков общей численностью 22,5 тысяч человек. В свободное от службы время стрельцы имели право заниматься торговлей и обладали налоговыми льготами. Рядовой стрелец получал жалованье 3–5 рублей в год плюс 12 четвертей хлеба. Годовое жалованье офицера-сотника составляло от 15 до 20 рублей, полковники получали в среднем от 30 до 60 рублей. Но в отдельных случаях около 200 рублей – за счет подчиненных.

К началу 1680-х годов жалованье стрельцам выплачивалось неравномерно, часть денег забирали себе полковники, при этом заставляли рядовых стрельцов работать в своих усадьбах как крепостных. Стрельцы были близки к точке кипения. Этим и воспользовалась царевна Софья. Ее провокаторы распускали разные нехорошие слухи о Нарышкиных – родственниках царя – и подбивали стрельцов на бунт.

В это время в Москву из ссылки вернулся сторонник Нарышкиных Артамон Матвеев – опытный политик, вполне способный взять ситуацию под контроль. И Софья пошла ва-банк. Стрельцам сообщили, что Нарышкины извели царя Феодора и собираются отравить царевича Ивана…

По настоянию Патриарха Иоакима вывели на Красное крыльцо показать толпе царевичей Иоанна и Петра, живых и здоровых. Но стрельцам нужны были Нарышкины и их сторонники. Толпа ворвалась во дворец. Иван забился в угол. Пётр изо всех сил вцепился в Артамона Матвеева. Но маленького царя отшвырнули прочь, как щенка, и на его же глазах сбросили Матвеева с крыльца на подставленныекопья.

Один из очевидцев расправы, подьячий Патриаршего приказа, писал:

«В мелочь изрубили Артамона Матвеева. Да боярина князя Юрья Долгоруково за ворота выволокли и искололи. И на другой день ево ж мертвого изрубили в мелкие части. Казну разгромя, все изодрали и розметали. В царских хоромах по всем ходили невежливо с ружьем и искали бояр казнить, дверь у полат вырубили, и дворецкого его по веревки в окно ж метали, и вис он на веревки».

Бойня продолжалась еще 3 дня. Были убиты братья царицы Афанасий и Иван Нарышкины, боярин Языков, глава Стрелецкого приказа князь Михайло Долгорукий, глава Посольского приказа дьяк Иванов, царский лекарь Иоганн Гутменш – всего около 100 человек.

19 мая стрельцы потребовали уплатить им все долги за 40 лет в размере 240 тысяч рублей. 23 мая поступил новый ультиматум: на престол посадить двух царей – Ивана и Петра. И, наконец, 29 мая – последнее требование, завершающее эту многоходовую игру: до совершеннолетия царей регентом при них сделать царевну Софью.

Это было ничем не прикрытое беззаконие. Потому что за полтора месяца до того на Соборной площади в Кремле царем был венчан Пётр, и ему была принесена присяга. Женщина, прокладывающая себе дорогу к власти руками вооруженных гвардейцев, – в истории России Софья не будет последней на этом пути, но уж точно останется первой.

Софья понимала, что положение ее крайне непрочно. Завоеванную власть нужно было еще как-то удержать. Первым делом она распорядилась полностью выплатить все долги по жалованью стрельцам, для этого понадобилось переплавить часть серебряной посуды из царской сокровищницы. Затем рассадила на все ключевые должности своих людей. Посольский приказ возглавил ее фаворит, князь Василий Голицын. Приказ Большой казны, а также Стрелецкий и Рейтарский (аналоги современного Министерства обороны) – князь Иван Хованский по прозвищу Тараруй, то есть Балабол. Он быстро понял, что стрельцы – серьезная сила и что правительство их боится. И вознамерился сам стать царем – взойти на трон на стрелецких копьях. Так началась «Хованщина» – безумное лето 1682 года, когда Москвой правила стрелецкая хунта во главе с князем Хованским. Город был фактически оккупирован собственной армией.

Но царевна Софья не для того начинала свою опасную игру, чтобы делиться властью с кем бы то ни было. И уж тем более с главой стрельцов Хованским. Благо стрельцы были не единственной военной силой Российского государства. Настала очередь дворян. 19 августа, в светлый праздник Преображения Господня, под предлогом посещения Крестного хода в Донском монастыре Софья Алексеевна покинула стены Кремля. Но вскоре ее возок свернул с дороги и окольными путями двинулся в село Воздвиженское близ Троице-Сергиева монастыря. Там Софья расположила свою временную резиденцию и разослала письма по многим городам с описанием стрелецкой крамолы и бунта. Теперь оставалось только ждать сбора дворянского ополчения.

В конце XVII века дворянское ополчение насчитывало 14,5 тысяч человек – 10 % от общей численности государственной армии. Состояло из молодых дворян и детей боярских, которые за службу получали земли. Помимо воинских сборов, обязаны были являться на ежегодные смотры «конно, людно и оружно», то есть на коне, со своим оружием и доспехами и в сопровождении нескольких вооруженных холопов. Половину государственного войска (77 760 человек) составляли регулярные конные полки рейтар, драгун и гусар, набранные из иностранных наемников. Стрелецкие войска составляли 35 % вооруженных сил.

Время работало на Софью. Когда Хованский сообразил, что его переиграли, он отправился к Софье на переговоры. Его уже ждали. Царевнины стольники схватили его на постоялом дворе сонного и привезли к Софье в Воздвиженское 17 сентября, как раз в день ее рождения. Поставили перед царевной на колени, зачитали обвинение в измене и отрубили голову. Главой Стрелецкого приказа был назначен верный пес Софьи, Фёдор Шакловитый.

Бунт закончился. Царский двор вернулся в Москву: правительница и «старший царь» Иоанн обосновались в Кремле, царица Наталья и «младший царь» Пётр – в загородной резиденции Преображенское.

Село Преображенское на берегу Яузы, территория – 24 гектара, деревянный дворец двадцатилетней давности. Из всех загородных резиденций самая далекая от Кремля. Через год «младший царь» Пётр соберет в Преображенском из дворовых и крестьянских ребят «потешное» войско, которое потом превратится в Преображенский полк, первый полк гвардии Российской империи.

Установилось хрупкое равновесие. Юные цари и царевна Софья сходились вместе только во время важных церемоний. Специально для царей-соправителей сделали двойной трон, с окошком для царевны Софьи. Во время приемов иноземных послов она, стоя за троном, подсказывала Петру, что нужно говорить. Пётр, хоть и маленький, соображал быстро. А Ивану было все равно. Как и все мальчики, рожденные Марией Милославской, Иван Алексеевич был болезненным с детства – водянка, цинга, общая слабость. Плюс задержка интеллектуального развития и очень слабое зрение. Он был вялым, равнодушным, ничем особенным не увлекался и никакого интереса к власти не проявлял.

Государством управляла Софья, советуясь со своим фаворитом Голицыным, который получил пышный титул «Большого полка дворовый воевода, царственные большие печати и государственных великих посольских дел сберегатель». С одобрения Софьи Голицын составил фантастический по тем временам проект преобразования государства, которым опередил свое время без малого на 150 лет. Главным пунктом было освобождение крестьян от крепостной зависимости. Но проект не состоялся. Тогда подобное действие могло привести к большому дворянскому мятежу.

Современники называли князя Василия Голицына не иначе как «великий». Убежденный западник, свободно говоривший на пяти иностранных языках, непревзойденный дипломат, человек энциклопедических знаний и государственного ума. Да еще и первый красавец Москвы… Софья была влюблена в него без памяти.

Едва ли не каждый день писала ему нежные письма:

«Я, батюшка мой, здорова твоими молитвами. А вы, свет мой, не стойте. И так вы утрудилися. Чем вам платить за такую нужную службу, наипаче всех твои, света моего, труды, если б ты так не трудился, никто б так не сделал».

Голицын призывал Софью продолжить начинания ее брата Фёдора. Но Софья пока не обладала достаточной властью, чтобы преодолеть сопротивление боярской оппозиции^[1]. Однако именно она открыла первое в России высшее всесословное учебное заведение – Славяно-греко-латинскую академию на базе училища, основанного ее братом Феодором.

Первыми преподавателями стали знаменитые греческие ученые, доктора Падуанского университета Иоаким и Софроний Лихуды. Обучение делилось на 8 классов и длилось 12 лет. Основные дисциплины – греческий, латынь, грамматика, риторика, философия и богословие. Академия располагалась на территории Заиконоспасского монастыря на Никольской улице, в настоящее время ее здание занимает РГГУ. Среди выпускников Академии – ученые Леонтий Магницкий и Михайло Ломоносов, поэты Антиох Кантемир и Василий Тредиаковский, этнограф Степан Крашенинников, архитектор Василий Баженов. Из Академии возникли Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова, Академия наук и Московская духовная академия. В 2010 году Славяно-греко-латинская академия возрождена как высшее образовательное и научное учреждение.

К 1686 году подошло время продлевать мирный договор с Польшей, который был подписан еще при царе Алексее Михайловиче. Усилиями канцлера Голицына и его сотрудников после долгих и трудных переговоров 6 мая 1686 года в Москве был подписан так называемый Вечный мир между Россией и Польшей, венчающий внешнюю политику всего XVII века и очень выгодный для России: за Русским царством окончательно признавались территории Смоленщины и Черниговщины, а также Левобережной Украины, Запорожье и Киев.

Но Вечный мир имел дополнительное условие: Россия вступала в антитурецкую Священную лигу европейских государств и обязывалась воевать с Крымским ханом – вассалом Турции. Голицын попытался тянуть время, он был против этой войны, но Софья уже грезила громкими победами. Ей казалось, что маленькая победоносная война поможет ей закрепиться на троне. Воеводой Софья назначила князя Голицына, несмотря на его нежелание и отсутствие полководческих талантов.

Не успел Голицын уйти в поход, как вслед ему полетели Софьины письма:

«Свет мой, братец Васенька, здравствуй, батюшка мой, на многие лета. А мне, свет мой, веры не имеется, что ты к нам возвратишься. Тогда веру заимею, когда увижу в объятиях своих тебя, света моего».

В мае 1687 года 100-тысячная русская армия соединилась на левом берегу Днепра с донскими и запорожскими казаками и направились к Перекопу. Но степь оказалась выгоревшей, что полностью лишало конницу фуража. По слухам, степь жгли не татары, а запорожские казаки, которые не хотели усиления России. Поход пришлось прервать. На следующий год войско составило уже 150 тысяч человек. 15 мая состоялось единственное сражение, где татары отступили, и через пять дней русская армия подошла к Перекопу.

Софья писала Голицыну:

«Письма твои к нам все дошли в целости из-под Перекопу. Я брела пеша из Воздвиженского. Я не помню, как взошла: читала идучи. Бог, свет мой, ведает, как желаю тебя, душа моя, видеть».

Сразу же за Перекопом простиралась безводная степь. И в Крым Голицын идти не решился: он предпочел обойтись без массовых жертв и вернулся, сохранив армию. Последнее, впрочем, было довольно условно: от жары и голода русская армия потеряла едва ли не половину своего состава. И это без столкновений с неприятелем. Итоги второго Крымского похода были близки к катастрофическим.

Пока Голицын воевал, его возлюбленная, правительница Софья, предпочла ему другого. Новый фаворит, стрелецкий начальник Фёдор Шакловитый, изо всех сил старался угодить правительнице. Шакловитый вызвал в Москву знаменитого украинского художника Александра Тарасевича, который сделал парадный портрет Софьи – в царской короне со скипетром и державою в руках, на фоне двуглавого орла. Софье понравилось. По ее приказу портрет был гравирован на меди, отпечатан во множестве экземпляров и отправлен ко всем европейским дворам.

К тому времени она уже присвоила самой себе титул «Великая государыня, благоверная Царевна и Великая Княжна». Стала появляться на официальных церемониях и приемах послов – не за спинкой трона, а открыто. Ее вдохновлял пример английской королевы Елизаветы.

Как только Ивану исполнилось 18 лет, Софья тут же женила его на 20-летней Прасковье Салтыковой, рассчитывая на скорое появление наследника, тогда клан Милославских получит династическое преимущество. Но прошло еще 5 лет, прежде чем царица Прасковья забеременела. Тогда засуетились Нарышкины. Петру еще и 17 лет не исполнилось, как его спешно женили. Невесту нашла царица-мать. 19-летняя Евдокия Лопухина не отличалась ни умом, ни образованностью, зато была отменного здоровья. Начиналась новая гонка: кто первый родит наследника.

У Ивана и Прасковьи родится 5 дочерей, из них выживут три: Екатерина, Анна, Прасковья. Анна Иоанновна станет российской императрицей. Дочь Екатерины Анна Леопольдовна – регентом при малолетнем императоре Иоанне VI. На нем прервется линия Романовых-Милославских.

У Петра и Евдокии родится три сына, из которых выживет только старший – Алексей. Его сын станет императором Петром II, на нем закончится прямая мужская линия Романовых-Нарышкиных.

30 мая 1689 года Пётр стал совершеннолетним. Софье, как регенту, полагалось сложить с себя полномочия. Но она не собиралась этого делать. По ее приказу Шакловитый все лето вел подрывную работу среди стрельцов, чтобы с их помощью опять совершить государственный переворот. Собирал полковников, говорил: Нарышкины хотят царевну Софью и царя Ивана извести, а стрельцов разослать по дальним крепостям. Полковники охали, но на открытый бунт не решались. Тогда были озвучены «гонорары» за участие в перевороте: рядовым по 2 рубля, сотникам по 10, полковникам по 100, плюс право грабить дворы убитых. Напряжение нарастало.