Марина Александровна Жаркова
Пять дней после смерти
Глава седьмая
Испытание на прочность любви
Сюрприз был потрясающим. Сперва мы сходили в кино, смотрели боевик, затем пошли гулять в парк, устроили там пикник. Всё это время мы провели весело, и я опять отчётливо почувствовала, что счастлива, что со мною рядом любящий меня человек. Теме не менее мрачные мысли всё равно посещали мою голову, но я их отгоняла из последних сил. Мои усилия не были незамеченными – смех у меня был нездоровым, улыбка – тусклой. Алёша замечал эти изменения во мне, но особо не принимал это во внимание. Моё поведение он приписал к завтрашней разлуке с ним.
Когда мы пришли домой, мною овладели внезапно ужас и растерянность, но я уже для себя решила, что ничего Алексею не скажу о своих чувствах, чтобы не сделать больно ни себе, ни ему.
Он тоже страдал. Чувство, что мы видимся последние часы, причиняло ему сильную боль. Я знаю, он бы всё отдал, чтобы я осталась с ним. Несколько раз не скрывая своего отчаяния, он спрашивал меня: «Неужели я не могу быть с тобой, неужели нам не суждено быть вместе, пусть даже в самом ужасном мире на свете? Неужели нет такого места, где любящие сердца соединяются и никогда больше не расстаются?» Я ничего не отвечала, только отворачивалась и тихонько плакала.
Когда я делала ужин, я всё смотрела на Алёшу, и в моём сердце происходила борьба:
«Как я его люблю и как я не хочу причинить ему боль и страдания! Но неужели я пожертвую собой ради него? Нет, пусть лучше он помучается, ведь у него больше сил, чем у меня. О чём я думаю, как я вообще могу об этом думать? Нет, – в это время наши взгляды встретились, – пусть лучше я буду вечно мучиться, а потом разорвусь на мелкие кусочки от ужасающей боли в сердце, чем он! Лучше я!»
Я больше не могла вести себя спокойно, переживая такие мрачные мысли в себе, поэтому бросилась с рыданием в соседнюю комнату и упала на кровать. Вслед за мной кинулся растерянный любимый.
– Нет, не надо, умоляю, не плачь! – он обнял меня и крепко стиснул мои руки в своих ладонях. – Поговори со старейшинами, но неужели нет такого способа, чтобы мы остались вместе? Скажи им, что я могу пойти на всё, могу оставить своих родителей, сестру, дом, даже жизнь – всё ради тебя, Марина!
– Такого способа нет! Мы никогда с тобой не увидимся, никогда!
Ну зачем же ты меня бросаешь? Нет, уходи, оставь меня, я не хочу тебя видеть! – с жаром воскликнула я.
– Милая, я не верю, что такого способа нет, мы будем вместе, вот увидишь!
– Ты это говоришь, чтобы успокоить свою совесть, не больше! Ты ведь меня скоро забудешь, у тебя появится другая, та, которой ты будешь «петь серенады любви», затем жена, дети! – я зарыдала ещё с большей силой.
Но чем больше я плакала, тем легче мне становилось. Я успокаивалась.
– Я тебе кажусь эгоисткой, да? – уже совсем успокоилась я.
– Нет. Даже если так и случится, как ты говоришь, – продолжал он, – то я всё равно никогда тебя не забуду. Ты останешься навсегда в моём сердце, и никакая девушка не сможет занять и половины моего сердца, потому что большая часть будет всегда принадлежать тебе. Никто не заменит мне тебя!
– Я верю тебе! И я не эгоистка, я поняла это! Для меня главное – это твоя жизнь, твоё счастье, а не мои.
И вдруг я почувствовала, что уже давно решила для себя, что же будет завтра. Мне всё ещё было страшно и жутко, но почему-то более спокойно от своего окончательного решения. Рано или поздно я должна была к нему прийти.
– Для меня тоже главное – это ты. – серьёзно произнёс Лёша.
Лишь под утро я с объектом своей любви смогла заснуть. Всё это время мы не могли наглядеться друг на друга, ловили каждую минуту счастья, последние наши совместные минуты. Когда будильник прозвенел в восемь часов утра, я поняла, что жить мне осталось только три часа.
До десяти часов мы пытались не думать о плохом. Я часто называла его имя, зачем-то звала его, иногда даже забывая зачем. Лёша всё понимал, и когда я не могла найти причины, по которым звала его, любимый молча обнимал меня и целовал в губы.
Оставалось уже полчаса, за это время я ещё могла добежать до озера, а потом попасть к себе в мир.
Затем десять минут. Я могла ещё спасти себя. В те минуты мне так хотелось рассказать Алёше обо всём, был даже момент, когда мне захотелось побежать к озеру, тем самым, подвергнув своего любимого человека мукам. Но я смогла остановить себя, до крови стиснув пальцы рук, зажав рот, чтобы не закричать от боли, которая не оставляла в покое моё истерзанное измученное сердце. Не разу за это время я не заплакала, но было видно моё лихорадочное состояние. Глаза мои были немного на выкате, красные и блестящие от давно высохших слёз, губы потрескались, ссохлись, мне всё время хотелось пить. Руки были
влажными, лоб покрывала нервная испарина, голос часто срывался. Но,
тем не менее, держалась я на удивление крепко, как будто у меня появилось второе дыхание. Я просто, наверное, ушла глубоко в себя и не хотела показываться наружу.
И тут я поняла, что уже десять тридцать пять, что моё время уже вышло. Мне уже не было так страшно или, по крайней мере, мне так казалось. Любовь крепила мои силы. Одна мысль, что я уничтожаю себя ради любви, ради него, давала мне неиссякаемую решительность.
Я поняла, что самое ценное во всём моём существовании – это любовь, подаренная мне Лёшей, и поэтому я просто не могла поступить с ним предательски ужасно.
– Алёша, мне пора к озеру. Лучше не иди со мной туда, так будет лучше для нас обоих! – наконец-то, еле-еле выдавила я из себя эти слова.
– Ты ошибаешься, так не будет лучше! Можешь сколько угодно себе возражать, но я всё равно буду с тобой до конца!
– Но ты даже не представляешь себе, как мне будет трудно провести последние минуты рядом с тобой. Чем дольше мы вместе, тем сильнее разрывается моё любящее сердце!
– Позволь мне быть с тобой! – с этими словами он обхватил мою голову руками и поцеловал меня в мои пылающие губы.
И я не выдержала, не смогла спрятать свои чувства. Две огромные слезы скатились у нас обоих по щеке.
– Я буду любить тебя всю жизнь, каждое мгновение, какое бы оно не было! – прошептала я.
– Каждое мгновение! – повторил он за мной.
И вот мы уже шли по лесной тропинке, держась за руки и понимая, что больше никогда не будем так близко друг к другу. Подойдя к озеру, я взяла его за руки и сказала:
– Прости меня! Чтобы ни случилось, ты должен помнить, что я люблю тебя, люблю только тебя, люблю, себя не любя!
– Я тоже люблю тебя больше всех на свете!
– Будь счастлив! Если ты будешь счастлив, то и я буду счастлива. Надеюсь, что тебя полюбят, и ты полюбишь, так же сильно, как мы любим сейчас друг друга! Но всегда помни о том, что была девушка, которая сложила больше, чем жизнь, к твоим ногам и которая будет вечно любить тебя всем сердцем.
– И ты, ты помни, что я тоже люблю тебя и буду любить и никогда никого не полюблю так сильно, как тебя! Ты – огромная часть моей жизни, меня самого, и эту часть никогда мне не вернуть! Моя жизнь опустошена. И как бы ты не хотела, чтобы я был счастлив, этому не бывать!
– Ради меня будь счастлив, ладно! – улыбнулась я своему Алёше,
и внутри меня всё расчистилось и посветлело.
Мне стало намного легче, как будто тяжёлый груз свалился с моих плеч.
Мы сидели на берегу озера и почти не разговаривали, мы и так без слов понимали друг друга.
– Осталось пять минут. – взглянула я на свои часы, а затем внимательно посмотрела в лицо Алексея.
Последний отвернулся, но затем опять взглянул на меня с искусственной улыбкой на лице, видимо, чтобы не расстраивать меня.
– До сих пор не верится, что всё это произошло со мною, с нами! – промолвил, тяжело вздохнув он.
– Ты об этом жалеешь?
– Нет, ничуть! А ты?
– И я тоже нет! Эти несколько дней были для меня счастливейшими. Надеюсь, ты выйдешь из трудного положения, связанного с твоими родными!
– Не беспокойся, я что-нибудь придумаю! Знаешь, мне сейчас, да и не только сейчас – с самого твоего появления после твоей смерти, кажется, что я уже так же, как и ты, не принадлежу этому миру. Мне он кажется таким далёким, бессмысленным.
– Тем не менее, это всё ещё твой мир!
Я встала на ноги и пошла к воде, но после остановилась, когда вода достигла моей спины, и вместо моих ног оказался чешуйчатый хвост. Я знала, что это необязательно было делать, ведь меня могли забрать в любом другом месте, будь то на воде, на суше или в воздухе. Но в воде выглядело для Алёши правдоподобнее, ведь он думал, что я возвращусь обратно, откуда и пришла к нему пять дней назад. Он даже не подозревал о том, на какие муки и страдания я иду. Я знала, что испорчу ему всю жизнь, если скажу, куда я на самом деле собираюсь отправиться, поэтому молчала. В этот момент мне стало очень страшно, тоскливо. Ветер трепал мои волосы и сушил моё мокрое лицо от мокрых горячих «капелек души».
Оставались лишь секунды.
Алёша больше не смог сдерживаться, поэтому бросился ко мне в воду и схватил меня крепко за талию.
– Нет, не уходи, не бросай меня! Ах вы, дьяволы, за что нас разлучаете? Нет, бога не существует. Если бы он был, он бы не допустил этого!
– Алёша, уходи! – я заставила Лёшу приподняться и прижалась из последних сил своими губами к его. – Зачем я согласилась, чтобы ты пошёл со мной на озеро? Уходи, оставь меня, сейчас же, слышишь! Зачем ты меня мучаешь? Нет, нет, постой, не уходи, останься! Я сама не знаю, чего я желаю. – надрывистым голосом говорила я.
– Я останусь!
Около минуты мы простояли в обнимку. Вдруг мне стало плохо, как будто кто-то начал меня одновременно душить, одновременно выдирать мои глаза и тянуть куда-то вниз. Я с криком крепче сжала руку любимого.
– Что с тобой? Что? Тебе больно? Что происходит? – испугался за меня Алёша.
– Нет, ничего, всё нормально, так и должно быть!
В последующие секунды мне стало ещё хуже до такой степени, что всю меня передёрнуло от боли. Всё моё тело как будто пронзила тысяча иголок, и от бессилия упала на руки ничего не понимающего Алексея.
– Девочка моя, любовь моя, что с тобой, почему тебе больно? Что ты от меня скрываешь?
Я открыла измученные красные глаза.
– Да что с тобой, в конце концов, творится?
– Ничего! Скоро всё пройдёт! – я дотронулась дрожащей рукой до его лица.
И у меня опять начались припадки, почему-то похожие на эпилептические. Я пыталась не кричать, но всё тщетно – из моей груди всё-таки вырвался крик боли.
– Это всё из-за тебя! – почему-то, в конце концов, не выдержала я.
– Из-за меня? – Алёша итак весь дрожал и еле-еле держался на ногах, держа меня на своих руках.
– Нет, нет, не слушай меня! Я люблю тебя! – это было последнее, что я смогла вымолвить, меня парализовало, и я молча дожидалась своего конца.
– Любовь моя, жизнь моя, всё будет хорошо! Скоро всё закончится! – с этими словами он положил свою голову на мою грудь.
Так Алёша стоял ещё две минуты, держа меня на руках и горько рыдая. Через две минуты его руки оказались пусты.
Я исчезла и исчезла уже навсегда из этого мира. От меня осталась только одна память, память тех, которые продолжали меня любить.
