Марина Александрова
Вершитель судеб

Глава 6

1762 год. Март. Петербург

Весна оповестила своим приходом город громким и тревожным гамом грачей и серебристыми звенящими ручьями, в которых плавали бумажные корабли, сделанные детишками. Солнце торопилось за свое недолгое пребывание отогреть землю и дать сил неуверенно распускавшимся листочкам березы. Она, как одна из самых ранних предвестниц весны и праздника, одаривала все живое своим заразительным желанием распуститься и потому, все вокруг торопилось последовать ее примеру.

Да, город готовился к Пасхе и это чувствовалось даже в воздухе, напоенном пьянящей весенней элегией. Много весен было на счету Игоря, но эта была самая лучшая и самая чудная, так как остальных он не помнил, если честно то и вспоминать не хотел.

Он медленно подгонял свою лошадь к городу и осматривал эти чудные строения и великолепные сооружения храмов, церквей и соборов. Напрягая мучительно память, он не мог все же вспомнить об этом городе ничего. Повсюду мелькали нарядные летние платья, зонтики с бахромой и шляпы с цветами. Повсюду царили радость и веселье. Игорь сам проникся этим ощущением праздника и был весьма неожиданно прерван за своими приятными мыслями голосом женщины.

К нему подскочила цыганка и предложила позолотить ручку. Он раскрыл ладонь и тут заметил на запястье цыганки маленькую цепь из бус. Это было простое плетение черно-белого стекла, но оно так подействовало на него, что он схватил ее за руку и долго вглядывался в эти мелкие бисеринки, как-будто они должны были ему что-то рассказать. Цыганка, испугавшись такого обращения, одернула руку и гневно посмотрела на него.

– Нравится? – хитро спросила она, видя, как он заинтересовался, – хочешь купи, уступлю, дешево отдам, – и она уже одевала его на руку Игорю, – запомни мое слово, поможет оно тебе. По нему родного человека найдешь, – и она, получив названную сумму, исчезла.

Игорь долго еще вглядывался в эти бусинки, но отчаявшись не вспомнил ничего. Он достиг военной австерии уже после полудня. Его быстро записали в гвардию Орловых и приказали пока пожить казарме. Он представился, как Евсей Дронов солдат Преображенского полка. Его не стали проверять и запрашивать его данные из Преображенского. В стране надвигался переворот, но об этом все молчали, хотя и знали.

24 апреля император Петр III заключил мир с Фридрихом, с тем самым Фридрихом, который при Елизавете приведен был в отчаяние русскими победами. Этим он переполнил чашу русского огорчения и довел всенародный ропот до открытого взрыва.

Игорь, как и все остальные солдаты, чувствовал возмущение и ждал, когда же свершится долгожданный переворот. Он выпросил аудиенции у Екатерины и, преклоняя пред ней колени, одним из первых поклялся ей в верности и преданности.

От него она услышала просьбу народа встать во главе державы и быть ей настоящей матерью. Екатерина, польщенная таким вниманием, привлекла молодого и смелого Игоря в свое окружение и теперь он был постоянным ее спутником на балах и собраниях. А 9 июня за парадным обедом, данным по случаю подтверждения этого мирного договора, когда император превозгласил тост за императорскую фамилию, Игорь стоял позади ее. Когда за какую-то маленькую провинность император хотел арестовать Екатерину, именно Игорь уговорил Петра не делать этого во имя спокойствия взбудораженных масс.

Екатерина впоследствии узнала, кто являлся ее защитником и оценила его помощь.

Жена императора уж больно сильно взяла власть в свои руки, но русским людям она была более близка нежели царствующий император Петр III.

Игорь слышал, как в прошлом году весь Петербург, приходя во дворец поклониться праху Елизаветы, видел Екатерину, в глубоком трауре благоговейно стоящей у гроба покойной. При погребении она усерднее всех исполняла похоронные обряды русской церкви; и духовенство и народ были этим очень тронуты, и тем больше крепло их доверие к ней среди усиливавшегося ропота на безумства императора.

Гвардии грозила опасность нелепой войны с Данией за голштинские интересы, Екатерине – заключение в монастырь, куда хотел отправить ее Петр, чтобы жениться на одной из своих фрейлин.

Поведение Екатерины было противоположно поведению ее безумного супруга. Она всегда старалась казаться русской и православной.

– Она скромна, приветлива и ласкова со всеми, соблюдает все праздники и посты, посещает богослужения, – так отзывались о ней все главные лица дворца и этот слух доходил до народа, который и сам воочию убедился в достойности Екатерины.

Игорь знал, что доверие народа будет в пользу Екатерине и именно с ним она может по праву и по происхождению занять престол. Он знал, что именно она станет той владычицей державы, которую ждут в России и которую будут бояться соседние государства. Ему непременно хотелось высказать это все ей и тем привлечь ее внимание, но он понял, что можно действовать и по-иному.

Как он и ожидал, в городе его никто не узнавал. Он обошел несколько кабаков в надежде услышать что-то о себе, но все оказалось тщетным. Сам он остерегся задавать вопросы и решил пока оставаться тем неизвестным Евсеем Дроновым, за которого себя и выдавал.

Первым делом Игорю нужен был человек друг и точный осведомитель обо всем, что твориться в государстве и дворе. Он представлял, что это будет мужчина, но судьба повернулась иначе, представив в его распоряжение очаровательную девушку и приближенную к дворцовой кухне стряпуху, которой были известны все мелкие интриги и сплетни двора.

Он вошел в трактир Слонова и, заказав себе плотный обед, стал разглядывать всех присутствующих в оном заведении.

Вот пара вполне благопристойных супругов с сыном, два фабриканта обсуждают дела, вошли еще три дамы с покупками, тоже решившие перекусить у Слонова. Вот именно они-то и привлекли внимание Игоря. Они сели рядом с его столиком и стали шепотом обсуждать достоинства их соседа. Игорь сделал вид, что не обращает внимания на них, а сам внимательно прислушивался к их разговору. Наконец они перестали обсуждать его и перешли к своим насущным делам.

– Вы слышали, что графиня Леднева беременна и выслана из Петербурга, – говорила темная девица в синей шляпке. Две удивленно других подняли брови и стали шепотом обсуждать, кто бы мог стать отцом ребенка?

– А вот вчера ко мне на кухню пожаловал сам император, – гордо призналась самая молодая и красивая из всех трех.

– Да что ты говоришь, Вера? Правда? И что… – и три головы, склонившись над столом, стали что-то бурно смеясь обсуждать.

Игорь решил действовать. Проходя мимо них, он уронил ее веер, лежащий на краю стола и наступил на него. Вера, та самая стряпуха, широко раскрыла глаза и только хотела возмутиться, как он ее перебил. Игорь сел пред ней на колени и, состроив самую виноватую и печальную гримасу, произнес:

– Бог мой! Мадам, – он опустил глаза и приставив руку к груди продолжил, – вы не представляете каким идиотом я чувствую себя сейчас! Я вас умоляю, дайте мне шанс исправить свою медвежью неловкость! – он страстно схватил ее за руку и прижал ее к своему сердцу. – Слышите, как оно стучит? Оно готово вырваться из своего убежища пока вы не пообещаете мне встретиться с вами вновь, дабы отдать вам сию вещь уже новою!

И на Веру и на ее подруг подействовал такой натиск вежливости и настойчивости со стороны молодого гвардейца, что Вера рассмеялась и пообещала встретиться с ним завтра в это же время у дворца с его задней стороны.

Игорь, довольный результатом своей работы, вернулся в казарму и завалился спать.

«Странно, меня вправду никто не угадывает. Это значит, что я здесь не жил. Я наверное был солдатом, но по словам Давида у меня всегда были белые и холенные руки и одет я был, как князь. Но не стоит торопить события. Начав расспрашивать о себе я могу опять на свою голову тех бандитов, а я пожить хочу, тем более, что мне позволяет здоровье и средства, выданные Давидом».

– Здоровье, здоровье, – еще раз повторил Игорь, – нет, ничего не помню, хотя… нет, ничего.

Он лег спать. На этот раз ему не снилось ничего, кроме печально качающихся деревьев. Деревья, деревья, нет не лес, а просто одни деревья, тянущие свои цепкие и голые ветви к солнцу, которое металось по небу, как безумное.

Он проснулся от играющих на его щеке солнечных зайчиков. Учения прошли более успешно для Игоря, чем в прошлый раз. Он очень удивил свое начальство и сослуживцев такими блестящими результатами, которые обычно достигаются после нескольких месяцев обучения.

Оказалось, что он стреляет метче всех, его слушают самые сварливые лошади, его тело никогда не знает усталости. Ему ничего не стоит на скаку с седла поймать руками зайца или выстрелить в летящую утку.

На вопросы сослуживцев он отвечал очень коротко и скудно и потом, уже заслужив доверие начальства и командования, к нему и вовсе перестали обращаться по таким мелочам. Всех интересовала подготовка и его личные достижения. Его ставили в пример, он обучал юнцов, а еще через два месяца получил отряд.

Он привлек к себе внимание унтер-офицера Потемкина, который познакомил его с преображенцами Пассеком и Бредихиным, измайловцами Ласунским и братьями Рославлевыми. Он тогда уже был в составе гнезда из братьев Орловых, из которых особенно выделялись Григорий и Алексей: силачи, рослые и красивые, ветреные и отчаянно-смелые, мастера устраивать по петербургским окраинам попойки и кулачные бои насмерть, они были притчей во языцах во всех полках и служили живой легендою гвардейской молодежи. Старший Григорий считался фаворитом императрицы, но искусно скрывал это.

Именно на одной из таких пирушек, устраиваемых Григорием в честь дня своего рождения, Игорь встретился с ним.

В кабаке на окраине Петергофа, где по словам Веры собирались все отчаянные солдаты императрицы, Игорь попал не случайно.

Он вместе с елизаветинским дипломатом и воспитателем великого князя, наследника Павла, графом Никитой Паниным ехал в Казанский собор по приказу Екатерины и вдруг на карету графа наехал пьяный и дерзкий Орлов-младший.

Панин хотел было немедленно поставить в известность Петра о хамском поведении Орлова и полном неуважении к дворцовой свите, но Игорю удалось замаслить это дело.

Алексей Орлов, будучи пьян, все же заметил в этом храбром и отчаянном солдате особую дипломатичность, присущую не всем.

Он пригласил его в кабак, где проходило сие бурное гуляние и представил своим друзьям, с которыми Игорь был уже знаком.

Алексей расписал своему брату Григорию Игоря, как смелого и тактичного человека.

– Я это еще на парадном обеде заметил, – вальяжно развалившись на кресле, сказал Григорий.

– Ты о чем? – спросил Андрей.

– Я видел, что именно ты спас от ареста великую княгиню.

– Да! Я тоже что-то слышал об этом, – сказал Алексей, пригубляя с товарищами очередную чарку водки. Игорь по взгляду Григория понял, что тот или завидует, ему или еще что-то скрывается в его голове. Глаза Григория, несмотря на пьяный хмель, метали искры.

– И чем же я провинился, что ты на меня сейчас волком смотришь? – спросил Игорь, глядя прямо в глаза Григорию.

Его взгляд Григорий выдержать не смог, хоть и пытался.

«Да откуда ему знать обо мне и Екатерине. Гнев его праведен. Судить не буду, а за смелость возьму к себе. Такие люди нам нужны», – подумал Григорий и уже назавтра Игорь был в числе Орловых.

Все это время он был неразлучен с Верой, которая все больше и больше влюблялась в этого чернявого, статного и красивого офицера гвардейской роты.

Иногда он забегал к ней во дворец и она с намерением сначала накормить Игоря бросалась в столовую, но он перехватывал ее на бегу и, затащив в ее светелку, предавался с ней плотскими утехам, потом убегал по делам, так ничего и не поев.

– Ты для меня самое вкусное лакомство, солнце мое, – говорил он на прощание, когда она огорченно разводила руками из-за его поспешного ухода.

– Так не всегда ж этим питаться-то? – она уже говорила вслед. Долго еще в комнате оставался запах его тела и слышался только для нее его смех. Она ложилась на кровать и начинала перебирать все, что произошло с ней за последние два часа. Что он говорил, как целовал и смотрел, о чем спрашивал и как смеялся ее рассказам. Она готова была расплакаться от счастья.

Неужель ей, простой и не слишком образованной девке так повезло? Евсей, самый лучший офицер из всего гвардейского полка императорской армии стал ее суженым.

Со временем Игорь стал понимать, что представляет собой двор императрицы. По обрывчатому пересказу Веры, там с утра до вечера шла азартная игра на крупные суммы денег среди сплетен, подпольных интриг, пересудов, наушничества и флирта, флирта без конца.

Вера была хорошим осведомителем, сама того не понимая.

Глава 7

Петр III все более разжигал лютую ненависть к себе от всех. Окончив для России бесполезно одну войну он затевал другую с Данией, чтобы отнять у нее Шлезвиг, отнятый у Голштинии. Готовя силы Российской империи для воинственного нападения на Данию, он в тоже время ратовал за свободу совести в родном отечестве. Это казалось смесью, непостижимой для умов.

– Господи! И чего неймется нашему Петруше? – с огорчением спросил Алексей у Панина, который стал другом и соратником гвардейцев, так как был тоже заинтересован в перевороте.

– Неужель это правда, что нас пошлют войной на Данию только для того, чтобы нашему Петруше вернуть Шлезвиг? – тоже спрашивал Игорь у огорченного Никиты.

– Это еще цветочки! – сказал он. – У него, в мыслях его детских, возник совершенно безумный план, и я благодарю Господа, что сам и друзья мои не стали раньше времени обременять себя узами брака, – говорил Никита, а гвардейцы внимательно ловили каждое его слово. Никита замолчал. Гвардейцы притихли. Никита, заметив как приутихли голоса друзей и внимание выступило на челе каждого, немного повременил с новостью и подойдя к столу налил себе чарку вина. Он медленно отпил глоток, смакуя превосходный напиток.

– Ну?! – уже уже с некоторым нетерпением и злостью спросил кто-то.

– Он хочет развести всех придворных дам с их мужьями и переженить по своему усмотрению! Представляете? – Никита, сам удивляясь своим словам, даже встал и начал ходить по казарме взад-вперед.

– Нет! Друзья надо с этим заканчивать! Так продолжаться не может! Не должна наша держава посмешищем служить на устах соседних государств! – горячо сказал Григорий Орлов. С ним все согласились. Народ уже не скрывал своего неприятия по отношению к полоумному подлражателю Фридриха – русскому императору Петру III.

Не было ни правильных собраний, ни пропаганды, просто были созданы четыре отделения заговорщиков, во главе которых стояли особые вожди, собиравшиеся для особых собраний.

Да в этом не было и надобности: целые ряды дворцовых переворотов воспитали гвардию и она не нуждалась в особой подготовке к подобному предприятию, лишь бы было лицо во имя которого всегда можно было поднять полки.

По улицам ходили толпы народа, особенно гвардейцев и почти въявь ругали государя. Он же веселый и беззаботный продолжал ветреничать в Ораниенбауме.

Арест Пассека 27 июня поднял на ноги всех заговорщиков, испугавшихся, что арестованный может выдать их под пыткой.

– Сегодня же ночью езжай в Петергоф за Екатериной и доложи обо всем! – приказал Алексею Орлову его брат Григорий.

Накануне переворота Екатерина считала на своей стороне до 40 офицеров и десять тысяч солдат гвардии. Переворот не был нечаянным: его все ждали.

Игорь оказал неоценимую помощь и в подготовке переворота. С его дипломатичностью и острым умом соглашались многие и ставили его предложения на обсуждениях, как самые верные и уже значимые.

Вместе с Орловым в Петергоф отправился и Игорь, дабы собрать полки и предупредить Разумовского о предстоящем.

Как-только Алексей предупредил Екатерину и она вместе со своими фрейлинами в спешности выехала в Измайловский полк, там ее уже ожидали подготовленные солдаты и Игорь вместе с ними присягнул ей в верности, целуя ей руки, платье.

– А теперь в Семеновский полк, – предупредил Разумовского Игорь, – там тоже ждут великую Екатерину, дабы присягнуть ей в верности.

День выдался жаркий и солнце пекло нещадно. Игорь, скрываясь от палящих лучей солнца, заметил в толпе двух полков, двигающихся в Казанский собор для возглашения Екатерины самодержавной императрицей, молодого и серьезного унтер-офицера, который внимательно разглядывал Игоря.

«Неужель прознал?» – с тревогой подумал Игорь. Если честно, то уже ему хотелось, чтобы кто-то его все же узнал, но он боялся. Чего? Он сам не мог понять. И потому решил быть с этим унтер-офицером осторожней.

Екатерина двигалась во главе двух полков и толпы народа. Все смешалось и тот неизвестный, заинтересовавшийся Игорем и, заинтересовавший его самого, куда-то исчез. Напрасно Игорь выглядывал его в этой безумной и радостной толпе.

Дальше к движению их примкнули конногвардейцы и преображенцы с некоторыми армейскими частями и числом свыше четырнадцати тысяч окружили дворец, восторженно приветствуя императрицу, обходившую полки.

Без возражений и колебаний ей присягали и должностные лица и простолюдины, все кто попал во дворец. Игорь смотрел и изумлялся. Эта фейерия напоминала сказочную картину: будто какой-то невидимый бог помогал Екатерине и простым людям осознать всю значимость производимого действа. Никаких возражений, все согласно и все ладно.

Людей подкупил и ее наряд, еще выдуманный Петром I. Она верхом, в гвардейском мундире старого петровского покроя и в шляпе, украшенной зеленой веткой с распущенными длинными волосами, рядом с княгиней Дашковой, которая поставила целью заманить Игоря в свои сети, двинулись в Петергоф.

Был вечер 28 июня. Из Ораниенбаума в Петергоф должен был прибыть император для завтрака в Монплезире. Но там он никого не застал.

Ему доложили, что Екатерина утром тайком отправилась в Петербург. Все были в недоумении и растерянности.

– Я сию же минуту отправлюсь в Петербург и попрошу императрицу вернуться, усовестив ее в своих действиях! – сказал Воронцов. Уехал и не вернулся.

Утром 29 июня Екатерина со своими поданными заняла Петергоф и Петр подписал клятвенный акт отречения от престола.

– Представьте, друзья мои! – торжественно говорил Никита Панин своим сослуживцам и гвардейцам-друзьям, – я вхожу во дворец и тут наш величавый вседержатель кинулся целовать мне руки, прося моего ходатайства! Я уж подумывал, что бывший царь проявляет характер и хочет силою отнять трон у жены своей! Знаете, я даже в душе загордился, но оказалось! Ха-ха!

Он сделал минутную паузу, так полюбившийся ему прием, и выждав пока терпение его слушателей иссякнет, продолжил, давясь от собственного смеха:

– Он жалостливо просил оставить с ним полюбившиеся ему… вещи – это скрипку, любимую собаку, арапа и… и Елизавету Воронцову!

Все закатились истеричным хохотом. Наконец отсмеявшись, Алексей Орлов спросил:

– Первые три вещи ему оставят, но что будет с Воронцовой?

– Ее выдадут замуж по усмотрению Екатерины! – ответил Панин, заливаясь еще более раскатистым смехом. Все благодушно согласились с решение императрицы и сочувствуя ей, прочили в мужья Воронцовой чуть ли не дьявола.

– Игорь тебе сегодня достанется поистине историческая миссия! – сказал Григорий. Он все же недолюбливал Игоря. Сказывалось то, что императрица была благосклонна к нему и Григорию это не нравилось.

– Да, – он, видя недоуменные взгляды сослуживцев, решил рассказать им, что он сегодня возглавляет отряд, который должен отправить бывшего императора в Ропшу, загородную мызу, подаренную ему императрицей Елизаветой.

Именно Игоря выбрала Екатерина во главе сего отряда. Это случилось по просьбе Дашковой, которая усмотрела в нем своего суженого и хотела получить его.

* * *

На другой день Екатерина торжественно вступила в Петербург. Все утверждали, что такого переворота еще не было в истории государства Российского. Без единой капли крови. Настоящая дамская революция.

Но она стоила владельцам питейных заведений огромного убытку. Солдаты и солдатки, крестьяне и фабриканты в бешенном восторге тащили и сливали во что попало, водку, пиво, вино и всякие другие спиртные напитки.

Праздник был в разгаре. Вере не суждено было встретиться со своим суженым за это время. Он был похищен княгиней Дашковой и пропал в ее покоях на три дня.

Потом она уговорила его отобедать с ней во дворцовой столовой, куда сама была приглашена великой императрицей Екатериной. За столом он встретился со своими друзьями-гвардейцами, свершившими сей переворот. Это братья Орловы, освобожденный Пассек и Ласунский. Остальные еще приходили в себя после трех дней обильного запоя.

Друзья хитро подмигивали и обменивались колкостями по адресу Игоря. И тут, только он хотел что-то ответить им, вошла Вера. Раньше она никогда не посещала дворцовую столовую, но пронырливая Анна, рассказала Вере, что за императорским столом сидит Игорь. Вера не поверила и решила сама посмотреть. Как же было велико ее горе!

Она медленно отвернулась от Игоря и посмотрела на щебечущую Дашкову и сразу все поняла.

На кухне с ней сделался обморок. Встревоженные поварихи и служанки мигом вызвали лекаря и тот, заметив у нее жар, отправил ее на отдых.

– Извините, – Игорь выскочил из столовой и бегом направился в кухню. Немного поплутав в лабиринте комнат и закоулков, он все же по запаху определил ее и, войдя туда заметил склонившиеся головы ее подружек и маленького, сухонького доктора. Игорь не стал ни о чем спрашивать.

«Будь что будет! Я ничего не обещал ей и не никогда не думал связывать свою судьбу с прислугой, тем более, что Дашкова сейчас от меня просто без ума!» – с таким решением он вышел их кухни и направился в большую залу, где Екатерина распоряжалась выплатить виноторговцам вознаграждения их «за растащенные виноградные напитки солдатством и другими людьми при благополучном восшествии на престол ее величества».

– Евсей Давидович! – обратилась императрица к вошедшему Игорю, – мы тут с вашими друзьями завели спор о том, сколько времени потребуется для полнейшего расчета с владельцами питейных заведений. Они говорят одно, я же представляю совсем другое. Уж рассудите и помогите нам, – она кусая перо смотрела на Игоря.

– Я думаю потребуется времени около трех, а то и более лет. Сразу рассчитаться вы не сможете, так как ваш благоверный супруг умудрился тратить деньги без ума и надобности! – Игорь взирал на собравшихся и ему совершенно было неинтересно их мнение. Екатерина спросила его, он изволит отвечать и никому не удасться преломить его и заставить сделать что-то другое.

Вот именно эта черта упрямства заставила Андрея Головкина внимательно приглядеться к этому незнакомцу. Конечно, он мало напоминал ему исчезнувшего два года назад друга, но было в нем что-то до боли знакомое.

– Спасибо, Евсей! Я жалую вам главенство над всеми торговыми палатами по северной части Петербурга. Звание офицера вы заслужили и так. Я чту вашу помощь и никогда не забываю друзей моих! – сказала Екатерина и жестом попросила убрать все бумаги и начать оформление прав Игоря над новыми владениями.

– Я буду очень стараться в своем деле, но думаю и надеюсь найти себе применение в более почитаемом значении, – уклоняясь от прямой просьбы сказал Игорь.

Екатерина внимательно посмотрела на него, а потом оглядев свое окружение, поняла о чем молвит этот человек.

– Ну конечно! Конечно! Я понимаю, вы можете остаться в гвардии Орлова, но прошу не откажите в любезности принять и гражданский долг в подарок. Вам не придеться самому заниматься бумагами и прочей волокитой. Вы будете по желанию своему осматривать владения и собирать ежемесячную подань с владельцев.

Она внимательно и вопрошающе взглянула на него и ему ничего не оставалось ничего, как сказать:

– Слушаюсь, Ваше Высочество! – его ребячья манера рассмешила Екатерину. За ней рассеялись и все, кроме Андрея Орлова.

«Я буду очень стараться, я буду очень стараться», – повторял про себя Андрей слова Игоря и, казалось ему, что когда-то он уже слышал это.

«Я буду стараться, я обязательно должен выздороветь!!!» – Андрея осенило. Он в мельчайших подробностях помнил голос, ритм, выговор друга, манеру, жесты, его постоянно прищуренные глаза из-за плохого зрения – и этот человек всем напоминал ему друга, но вот внешность его совершенно не походила на Игоря.

Этот рослый синеглазый красавец с длинными волосами, собранными в хвост, что никогда не признавал Игорь, с мускулистым телом, красивыми загорелыми руками с сильными ногами, ну никак не мог быть Волковым, который остался в памяти Андрея.

Шрамы на его лице скорее делали лицо его более красивым и мужественным, нежели отталкивали. Эти шрамы достались Игорю благодаря Алениным убийцам. Они и стали главным предметом, который ставил в сомнение его личность.

Слухи о невероятной силе, ловкости и меткости Евсея расходились легендою по всему городу. Ведь этому надо много учиться и набирать опыт не в одном смертельном бою и на памяти Андрея у Игоря вообще не было ничего подобного.

Какая-то неведомая сила толкала Андрея поговорить с этим человеком и рассказать ему обо всем. Рассказать о своем друге, о той коварной женщине которая услала его в никуда и теперь, обманом заполучив в мужья самого богатого и завидного жениха Игоревой сестры, живет себе в удовольствие.

Рассказать обо всем, что накипело за время отсутствия друга. Ведь Андрей с тех пор так и не сошелся ни с кем. Потеря друга сильно потрясла его.

* * *

Андрей помнил, как после трехнедельного отсутствия Игоря он собрал всех своих друзей и кинулся на его поиски.

Целую неделю они рыскали по всему Петербургу и его самых дальних окраин. Алена точно не говорила, куда отправила Игоря. Она смеялась Андрею в лицо, а он умолял сказать где его друг.

– Этот чудак ничего не рассказывал мне о своих планах! Он влюблен и может совершить, что угодно, – говорила она.

Потом вероятно рассудив, что ежели отыщется тело Игоря ее первую начнут подозревать она с притворной заботой кидалась пред Андреем и умоляла найти Игоря.

– Андрей! Он ведь не слушал меня никогда! Если он меня слушал то и сидел бы сейчас здесь! Но, нет это все сестрица его! – она резко встала и подобрав подол платья подошла к окну и изображая убитую горем и оскорбленную женщину, тихо плакала, глядя в окно и молилась, чтобы Андрей быстрее покинул ее покои.

«Ах вот оно что! Она Игоря свела и теперь на Ирину беду кличет! Мало ей того, что Ирина и так наказана!» – думал Андрей. Он ни на минуту не верил ей. С тех пор как впервые ее увидел.

Еще два месяца после этого он бесцельно ездил по городам Новгород, Москва, Тверь, но все безре зультатно.

И вот теперь каким-то шестым чувством он подозревал, что этот Евсей может открыть ему тайну, но вот как нему подступиться, если он являл собой скрытную сущность и никогда не входил ни с кем в контакт, кроме Алексея Орлова. Они часто вместе ездили в Ропшу наведать заключенного там, бывшего императора.

По рассказам Алексея, Евсей неплохо играл в карты и вел светские беседы, знал несколько иностранных языков, происхождение которых можно отнести и к его ученой образованности и многочисленным походам по миру. Что в действительности было более верным, никто знать не мог. Даже Алексей Орлов удивлялся тому, как ловко Евсей уходил от ответа на вопросы, касающиеся его бывшей жизни.

А Игорь просто не знал, что говорить и как-то раз, просто шуткой при всех сказал, что потерял память и ничего не помнит о своем прошлом.

«Может это и есть правда?!» – подумал Андрей и решил сегодня же завести с Евсее беседу.

Он пришел к нему прямо через день. В дверь постучали. Вошел тот самый человек, который при превозглашении императрицы на престол, насторожил Игоря своим взглядом.

После того, как он с замиранием сердца выслушал рассказ Андрея Орлова, Игорь, подавляя дикое желание разузнать о себе что-нибудь, пересилил это чувство и навсегда захлопнул дверь в прошлое.

– Извините, Андрей, но потеря друга по всей вероятности сильно повлияла на вас и теперь вы ищите человека, который хоть чем-то на него похож. Я не смогу вам помочь, хотя очень понимаю вас, сам был в таком состоянии, когда потерял жену – соврал Игорь и таким способом из-за боязни быть раскрытым отрекся от своего единственного и лучшего друга. Он выбрал свой путь и не хотел его менять.

– Постой, Евсей, а этот браслетик на руке? Неужели он просто… – Андрей хотел напомнить ему о его сестре, у которой было такое же ожерелье, только во много раз дороже и с которым она не расставалась даже в монастыре, но Игорь остановил его.

– Это подарок жены, которая подарила мне его еще год назад. Это просто память, – и он поспешил скрыться от врывающегося в его жизнь неизвестного прошлого.