Марина Арментейро
Затерянные во времени
Глава 3
Когда Эскандерии минуло три года, Инантру впервые взял ее с собой на древнее капище, которое находилось в горах на расстоянии нескольких часов пути от их дома, и где он несколько раз в год совершал подношения и обряды поклонения богам.
Совсем недавно семья пережила большое несчастье – умер их четвертый ребенок, родной брат Эскандерии, которому не исполнилось еще и года. Его поразила странная неведомая болезнь, и он угас в считанные дни. Хотя Исидру и предсказывал скорую кончину мальчика, но Инантру не хотел в это верить.
Спустя некоторое время после похорон он решил отправиться к древним камням, чтобы помолиться за душу ушедшего сына, а заодно, чтобы начать приобщать дочь к таинству проведения религиозных церемоний.
Место, где находилось капище, поражало своей красотой и какой-то особой мистической атмосферой. Огромных размеров каменные валуны, установленные далекими предками, были расположены полукругом – как это было принято у древних атлантов, на ровной площадке, окруженной холмами, которые постепенно переходили в горы. Вокруг цвели цветы дивной красоты, распространяя в воздухе чудесные ароматы, звенели цикады, пели птицы, кружились пестрые бабочки, собирая с цветов сладкий нектар.
Немного подальше, где начинался лес, среди деревьев и кустарников находилась небольшая хижина из бревен, где можно было укрыться от солнца или дождя, отдохнуть, поесть и переночевать. В нескольких метрах от хижины бил родник с чистейшей водой, от которого брал начало ручей, скрывавшийся среди холмов.
Обычно Инантру ездил сюда один, управляя повозкой, запряженной одной лошадью, но сегодня он взял с собой слугу – возничего Лелушоя, поскольку девочку нельзя было оставлять одну в повозке.
Путь был довольно долог, и они добрались только под вечер. Эскандерия сильно утомилась и начала хныкать. Когда они, наконец, прибыли к месту назначения, Лелушой распряг коня и повел его к роднику, чтобы напоить животное.
Инантру тоже дал девочке выпить свежей родниковой воды, и с удовольствием выпил сам. Потом покормил малышку и уложил ее спать в хижине, а сам, немного отдохнув, устроил небольшой алтарь в центре капища, зажег огонь и выложил подношения – кусочки мяса и хлеба, приготовленные Мериндой, а также фрукты и ягоды из их сада. Лелушой между тем задремал в тени деревьев рядом с хижиной, а их конь мирно пасся неподалеку.
Тишина и покой, словно в первый день после Сотворения мира, царили вокруг. Инантру вознес обычные молитвы богам и особо попросил за своего безвременно ушедшего сына, чтобы они приняли его душу. После этого он еще некоторое время оставался у алтаря, глядя на солнце, которое склонялось к закату, собираясь спрятаться за холмами. Жрец тихо сидел на камне, задумавшись, и как будто задремал.
Вдруг словно кто-то тронул его за плечо. Инантру открыл глаза и обернулся. Позади него никого не было, но небо перед ним как-то странно изменилось – облака приняли очертания какого-то лица.
Жрецу на миг показалось, что это лицо его отца, скончавшегося десять лет назад. Он как будто что-то хотел сказать ему. Но Инантру ничего не услышал. Потом возникло видение небесного тела, пронесшегося над горизонтом, и он вдруг увидел страшную картину разрушающихся домов, людей, в панике бегущих по улице, и огромные волны, поглощающие все вокруг.
Состояние ужаса охватило Инантру. Он закричал и как будто очнулся. Вокруг было тихо. Перед ним было чистое небо и солнце, заходящее за горизонт.
В этот миг в проеме между камнями неожиданно показалась Эскандерия, которая с криком «Папочка, папочка» бросилась к нему. Наверное, она тоже что-то почувствовала.
Инантру, наконец, пришел в себя, обнял и успокоил девочку.
– Все хорошо, дорогая моя, я здесь, не бойся! – ласково сказал он ей. – Кажется, мне приснился плохой сон.
Он вдруг осознал, что оставил ее в хижине одну, без присмотра, надеясь, что после утомительной дороги она будет крепко спать еще очень долго. Мужчина представил, что она могла проснуться без него, уйти в лес и заблудиться.
От этой мысли страх вновь пронзил его тело, словно молнией. Меринда никогда бы ему этого не простила! Ведь они только что потеряли ребенка! Он вспомнил о старике Исидру и его предсказаниях. Надо быть начеку!
– Ты хорошо поспала, дочка? – спросил он у малышки, немного успокоившись.
– Да, папа. А что здесь такое? Ты здесь тоже молишься?
– Это очень древние камни, установленные нашими далекими предками. Они здесь поклонялись богам.
– Какие большие! Как люди могли принести их сюда?
– Это трудный вопрос, доченька. Никто не знает. Может, они сами были великанами, а может, владели силами, которые нам неведомы.
– Почему они нам неведомы?
Инантру встал в тупик. Эскандерия уже не раз задавала ему такие вопросы, на которые он не знал, как ответить. Ее поведение многих смущало и даже пугало. Когда умер их младший сын, и все родственники собрались в комнате, где лежало его тело, оплакивая ребенка, Эскандерия неожиданно появилась и сказала: «Зачем вы плачете? Ведь здесь никого нет! Мой братик вон там – она показала куда-то в дальний угол комнаты – он просит вас, чтобы вы не плакали, что он не умер, ему хорошо, а вы его не слышите!»
Никто не произнес ни слова. Все знали, что Эскандерия была права, но ритуал есть ритуал, и его надо соблюдать! Ушедших от нас полагается оплакивать.
Инантру тогда сам отвел свою дочь в ее комнату и оставил на попечение няни.
– Мы с тобой потом поговорим об этом, моя дорогая, но не сейчас, – сказал он ей тогда.
Но за всеми заботами и хлопотами так и не вернулся к этому разговору.
Между тем Эскандерия высвободилась из объятий отца и обошла вокруг алтаря.
– Здесь все, как у тебя в храме, папочка, – заметила она. И, немного помолчав, спросила:
– Папа, а откуда мы все взялись?
– Кто все?
– Ну, мы, люди, дома, кошки, собаки, эти камни, горы…
Еще один сложный вопрос. Инантру давно уже понял, что должен держать наготове хотя бы дежурные ответы. Девочка задавала вопросы явно не по возрасту. Другие дети на ее месте интересуются только игрушками или сладостями, но отнюдь не задают вопросы о сотворении мира!
– Боги сотворили этот мир, дочь моя. И мы им молимся, чтобы наш мир не разрушился.
– А разве он может разрушиться?
– Может, если люди будут плохо себя вести, не соблюдать заповеди, данные нам отцами небесными, не молиться и не благодарить их.
– А почему они так себя плохо ведут?
Еще один тупиковый вопрос. Почему? Инантру и сам хотел бы это знать.
– Есть разные люди. Одних создали с божьей помощью наши Браться Небесные, другие произошли от животных, третьих создали сами люди (он имел в виду клонов). Те, кто произошел от Братьев Небесных, – не такие, как все остальные. Они чувствуют свое божественное начало и почитают богов. Другие ведут себя, как хотят, и совершают много плохих поступков.
– А кто такие Браться Небесные?
– Они прилетали сюда с неба, с далеких звезд.
– Они там живут? Я тоже хочу туда! А как они нас сделали?
Инантру опять попал в тупик. Всех его обширных тайных знаний явно не хватало, чтобы ответить на бесхитростные вопросы не по возрасту любознательной девочки. Единственное, что позволяло ему выйти из положения – это пообещать ей, что скоро она повзрослеет и станет ходить в школу, и там узнает все, что захочет.
Но сам он не был уверен в том, что его дочка действительно сможет узнать все, что захочет, в их храмовой школе. И подумал о том, что, возможно, придется отправить ее, в числе немногих избранных, в Город Золотых Ворот – столицу Атлантиды, где жили Просветленные учителя – только они могли дать ответы на те вопросы, которые ставил ее пытливый ненасытный ум.
Между тем солнце уже зашло. Смеркалось. Древние камни таинственно отбрасывали на землю огромные розоватые тени. Жрец снова вспомнил о своем видении и почувствовал внутри себя неприятное состояние тоски и неизбежности чего-то ужасного. Вот эти камни: они стояли здесь многие тысячелетия, и вдруг исчезнут в одночасье. Исчезнет их привычных мир, дом, их прекрасный город, вся эта прекрасная природа.
Он старался прогнать от себя эти мысли. Не хотелось верить, что в один прекрасный день с ними может случиться что-нибудь ужасное.
«О боги, защитите нас, пусть минует нашу прекрасную Атлантиду землю эта печальная участь», – мысленно обращался он к богам.
Инантру разбудил слугу и попросил его развести очаг и вскипятить воду, чтобы заварить чай из трав. Нужно было ложиться спать, а на следующий день поутру возвращаться домой.
Глава 4
В семье Инантру Синди жизнь шла своим чередом. Жрец исполнял свои ежедневные обязанности – регистрировал новорожденных и представлял их богам, провожал в последний путь усопших, молился за больных и лечил их настойками из трав, облегчая их страдания. В его храм приходили в основном простые люди – ремесленники, торговцы, чиновники и блюстители порядка, проживающие в этой части города.
Между тем в его доме подрастали дети, и Меринда посвящала им почти все свое время. Кроме этого, она помогала супругу в школе при храме, где проводила занятия для девочек – обучая их рукоделию, приготовлению пищи, а также посвящая в особенности женской природы. Она учила их, как сохранить здоровье, как быть всегда привлекательной для мужа, как стать хорошей женой и матерью. Традиционные семейные ценности были превыше всего для Инантру и его супруги, и богиня Луны, которой он служил, считалась покровительницей семейного очага и женского здоровья.
Меринда уже ожидала пятого ребенка, оправившись после смерти их четвертого сына. В доме жреца всегда было шумно и весело – здесь часто собирались многочисленные родственники. В семье родителей Инантру было двенадцать детей, поэтому у хозяина дома было много племянников, и у некоторых из них уже подрастали собственные дети.
Меринда с помощью слуг и старших детей вела огромное хозяйство, следила за садом и огородом, готовила обеды для всей семьи и гостей, занималась рукоделием. У них был даже свой корраль – скотный двор, где они держали овец, коз и лошадей. Там же бродили куры и утки. В доме жили несколько кошек и собак, всеобщих любимцев, но Меринда не разрешала пускать их в помещение, и дети с удовольствием резвились с ними в саду.
В их доме часто отмечались праздники. Самым любимым событием была встреча Нового года, который приходился на день весеннего равноденствия.
К этому празднеству готовились заранее. Для всех обитателей дома шились праздничные одежды, сам дом украшался разноцветными гирляндами, цветами, веткам и фонариками, дети и взрослые готовили праздничные представления – разучивали песни и танцы, ставили спектакли. И конечно, готовилось огромное количество изысканных блюд и сладостей – на радость детям.
Кроме празднования Нового года, отмечались и дни рождения, день поклонения богине Луны, начало и завершение посевных работ, инициация, совершеннолетие детей и другие праздники.
Эскандерия подрастала среди всеобщей любви и радости. Девочка очень любила праздники, на которых она с удовольствием пела и плясала. Инантру души не чаял в своей дочери. Он сам разучивал с ней песни и поэмы и нередко привлекал ее к участию в своих церемониях.
Она была очень хорошенькой тоненькой девочкой, с темно-каштановыми волосами и огромными темными миндалевидными глазами, которые она унаследовала от своего отца. Это были черты древних лемурийцев.
Меринда, напротив, была белокурой и светловолосой. Старшая дочь Дениза во всем походила на нее. Девочка с удовольствием занималась рукоделием под руководством матери. Их второй сын Ишванду проявлял прекрасные способности к живописи, и Инантру уже думал отправить его в столицу учиться у лучших мастеров.
Эскандерии уже было почти пять лет, и она проводила все свое время, играя с друзьями и кузинами в саду или в свои игрушки. Иногда ей нравилось уединяться в своей комнате, где она сооружала одной ей понятные миры из своих многочисленных игрушек – кубиков, кукол, зверушек, цветов и камешков. Она могла сидеть так часами, и даже на обед ее невозможно было оторвать. Но потом она возвращалась к своим маленьким друзьям, носилась с ними по саду, хохотала, пела и развлекала всех придуманными ею же самой историями.
Особенно теплые отношения сложились у нее с троюродным братом Таминглом. Он был старше ее на два года и уже посещал школу.
Это был необычный мальчик. Он казался необычайно красив и изящен. Его густые темные волосы, синие глаза и какой-то особый взгляд поражали всех, кто его встречал. Мальчик был не по годам рассудителен и умен, и казался пришельцем из какого-то другого мира. Тамингл обладал необычайной внутренней силой, какой-то особой харизмой и добротой, и все, кто находился рядом с ним, чувствовали защиту, уверенность и душевный подъем.
В свои семь лет он уже играл на флейте и кифаре, сочинял стихи и песни, прекрасно рисовал. Эскандерия в его присутствии особенно оживлялась. Он учил и ее играть на кифаре. Дети вместе разучивали песни, уединяясь в комнате Эскандерии или в саду, часами разговаривали и играли. Они были близки по духу и по способностям, и их общение было праздником для обоих. Инантру уже думал, что вскоре их можно будет обручить – поскольку они были дальними родственниками, это не грозило кровосмешением – и они, когда вырастут, будут прекрасной парой.
Однажды теплым весенним днем Инантру отправился с детьми на городскую площадь, где проводился конкурс музыкантов. Ему нравилось время от времени отрываться от своих повседневных обязанностей, и, одевшись, как обычный горожанин, погулять с детьми среди других таких же отцов и матерей со своими малышами.
На площади под раскидистыми деревьями были сооружены подмостки, а напротив них на склоне, который амфитеатром спускался к сцене, были расставлены скамьи для зрителей. Инантру купил сладости для детей у уличных торговцев, и они заняли свободные места.
Зрители с радостью встречали своих любимых артистов, а также тепло приветствовали приезжих гостей. Эскандерия подпевала и весело хлопала в ладоши вместе с публикой.
Инантру подумал о ее музыкальных занятиях с Таминглом, а также вспомнил о предсказании старого астролога, который предупреждал, что нужно сдерживать определенные желания его дочери, чтобы они не превратились в страсти и не принесли ей вреда.
Между тем на сцену поднялись музыканты, прибывшие из дальних земель. Они были одеты в необычные одежды – расшитые бисером кожаные рубашки и брюки. У них были длинные волосы – черные как смоль – в отличие от местных жителей, которые, в своем большинстве были светловолосые, с серыми и голубыми глазами. Длинные прямые волосы музыкантов были перехвачены поперек лба лентами, расшитыми бисером, а на руках у них были такие же кожаные браслеты.
У них имелось множество разнообразных флейт, необычных барабанов. и были еще какие-то странные инструменты, состоящие из связанных вместе тростниковых трубочек.
Когда они заиграли, на площади воцарилась тишина. Это была необычная музыка, совсем непохожая на ту, которую играли местные артисты. Звуки, издаваемые их флейтами и барабанами, казалось, брали за душу, пробуждая какие-то потаенные струны души. Словно сами боги спустились с небес со своими небесными инструментами.
После небольшого вступления музыканты начали петь непривычными гортанными голосами, на незнакомом языке, раскладывая мелодию на голоса. Публика замерла, завороженная дивными звуками.
Эскандерия тоже казалось потрясенной. Они не могла оторвать от артистов своих огромных карих глаз, словно заколдованная, слушая их волшебное пение. Когда песня закончилась, публика разразилась шквалом аплодисментов, прося спеть еще и еще. Музыканты снова заиграли и запели, и зрители не хотели их отпускать.
Эскандерия никак не могла прийти в себя после их выступления, в то время как на старших детей эти гости, казалось, не произвели особого впечатления.
Когда они возвращались домой, Эскандерия спросила у отца:
– Папа, что это за странные люди, откуда они приехали? Я никогда их раньше здесь не видела.
Жрец заметил, как поразила его дочь музыка чужеземцев. И понимал, чем это вызвано.
– Эти музыканты прибыли из далекой страны Ог, дочка, – загадочно ответил он ей. – Они давно уже не приезжали к нам. Но каждый их приезд – праздник для нас.
– Почему?
– Их музыка – это музыка богов, моя девочка. Она очень древняя. И я понимаю, почему она тебя так затронула.
Эскандерия вопросительно посмотрела на отца. Старшие дети не участвовали в разговоре, беседуя между собой о чем-то своем.
– Эти люди имеют те же корни, что и род моих предков, Эскандерия. У нас общая прародина, далекая страна Му. Когда ты подрастешь, ты больше узнаешь об этом.
– Почему не сейчас? А где она сейчас, эта страна Му?
– Мои предки много тысяч лет назад жили в этой прекрасной стране. Жили счастливо и долго. Но в один прекрасный день случилась ужасная катастрофа, и вся страна погрузилась под воду. Много людей погибло. Те, что спаслись, оказались в Атлантиде – как и мои предки, другие же уплыли в страну Ог.
Эскандерия вопросительно посмотрела на отца.
– Это горная страна на большой земле Сурин, расположенной к югу от нас, – продолжал Инантру. – И ее жители сохранили нашу древнюю музыку.
– А о чем они пели? Я ничего не поняла.
– У них другой язык, дочь моя. В мире много разных народов живет, и все они разговаривают на разных языках.
– Как интересно! Я очень хочу научиться понимать эти песни и то, о чем они говорят! Можно ли научиться этому?
Инантру опять вспомнил о предсказании звездочета. Вот, его дочь уже хочет учиться разговаривать на других языках!
– Можно, девочка моя. Я немного понимаю их язык, но этого недостаточно, чтобы научить тебя. Но попробую найти тебе учителя, чтобы он давал тебе уроки, – пообещал жрец.
– Как здорово! – Эскандерия захлопала в ладоши. Дениза и Ишванду с удивлением посмотрели на нее. – А я научусь так же петь и играть, как они?
– Если на то будет воля наших богов. Тамингл уже учит тебя. Тебе этого недостаточно? Подрастешь, дочь моя, всему свое время!
Эскандерия замолчала, а потом тихонько запела одну из тех мелодий, которые исполняли музыканты из далекой страны. Она продолжала ее напевать и потом, когда все вернулись домой – на удивление Меринды и старших детей. Инантру понял, что силы судьбы уже начали проявлять себя, и ему нужно быть начеку.
Глава 5
Эскандерии только что минуло пять лет. Отшумели веселые торжества по случаю ее дня рождения, на которые, как обычно, собрались многочисленные родственники, с праздничным застольем, песнями, фейерверками и танцами. На следующий день именинница, уставшая от шума и суеты, уединилась в своей комнате, чтобы вдоволь налюбоваться многочисленными игрушками, которые ей подарили. Шел дождь, поэтому гулять не хотелось, и девочка увлеклась своей игрой, строя сказочные города и сочиняя представления, где действующими лицами были ее любимые куклы и зверушки.
Меринда знала, что в такие часы ее лучше не беспокоить, и лишь изредка заглядывала в комнату, или посылала служанку, чтобы проверить, все ли в порядке с девочкой.
Инантру собирался в храм, чтобы поговорить с прихожанами, которые его ожидали, и подготовиться к вечерней службе. Неожиданно к нему в комнату постучался слуга и сказал, что снаружи его ожидает какая-то женщина, приехавшая издалека.
Инантру выглянул в окно и увидел на улице напротив их дома незнакомый экипаж, запряженный лошадьми. Он закончил последние приготовления и спешно вышел, чтобы встретить незнакомку.
Инантру никогда ее раньше не видел. Женщина была уже не молодая, с начинающими седеть волосами, в дорожной одежде. Она была очень встревожена и подавлена. Было видно, что она проделала очень большой путь.
Увидев Инантру, женщина сложила руки у груди ладонями внутрь и склонилась в вежливом поклоне.
Жрец спросил, чем он может быть полезен незнакомке, и кто ее прислал. Гостья выпрямилась.
– Спасибо, что приняли меня, достопочтенный Инантру, – тихо произнесла она. – Вы – наша последняя надежда.
– Что случилось? Чем я могу вам помочь?
– Там в экипаже, со слугой остался мальчик, мой племянник. Ему скоро будет семь лет. Большое несчастье нас постигло. Две недели назад он потерял обоих родителей. Они погибли – утонули, переправляясь на лодке с соседнего острова, где навещали нашу больную сестру. На обратном пути внезапно начался шторм, и лодка перевернулась.
Гостья замолчала, чтобы перевести дух.
– Какое несчастье, сестра моя, – тяжело вздохнув, произнес Инантру. – Я буду молить богов за безвременно погибших и за этого несчастного ребенка. Но какую помощь еще ты просишь у меня?
– После смерти родителей с мальчиком случилось что-то ужасное. Он не хотел верить, что родители больше не вернутся. Он несколько дней стоял на берегу, ожидая их возвращения. А потом замкнулся в себе. Ни на что не реагирует. Все время сидит и смотрит куда-то в одну точку.
– Я забрала его к себе, так как живу одна, у меня нет семьи, – печально продолжала женщина. – Но мальчик словно умер. Не ест, не пьет, не разговаривает. Я с трудом заставляю его съесть хотя бы кусочек хлеба.
– Мы с сестрами обратились к нашему жрецу, в наш храм Плодородия, но и он ничем не смог ему помочь. Однако ему было видение. Он сообщил, что в Медрьинне есть храм Луны, и священник, который там служит, поможет нашему мальчику. И вот мы здесь.
Женщина перевела дух и с мольбой посмотрела на Инантру.
Жрец вздохнул.
– Такое случается иногда, когда человек пережил большое горе. Он замыкается в себе и не хочет принимать этот мир, где больше нет тех, кто ему дорог. Что ж, попробуем ему помочь. Сейчас мы отправимся сразу в храм, а потом вы сможете отдохнуть и поесть в нашем доме. Как зовут мальчика?
– Совиньон.
– Какое странное имя! Никогда его раньше не слышал.
– Мой брат некоторое время жил в наших северных колониях. Там местные жители иногда так называют своих сыновей.
Они вышли. Инантру попросил Меринду, чтобы она пошла с ними. Перед тем, как уйти, она заглянула в комнату Эскандерии. Девочка утомилась и мирно спала на коврике среди своих игрушек.
Меринда улыбнулась и переложила малышку в постель, наказала служанке присмотреть за ней и за старшими детьми, а сама отправилась вслед за мужем и гостьей.
Храм Луны находился рядом, и все направились туда. Возничий вел за узду лошадей и, когда они остановились у входа в храм, гостья вывела из экипажа маленького худенького мальчика. Она ласково обняла его и взяла за руку.
Мальчик машинально пошел за ней, ни на кого не реагируя и смотря куда-то вдаль. У него были темные волосы с пепельным оттенком и большие серые глаза. Ребенок был одет в льняной дорожный костюм, который изрядно запачкался.
Инантру подвел мальчика к алтарю и усадил на скамью рядом с собой. Его помощник зажег свечу и воскурил фимиам.
Прочитав молитву богам, Инантру взял ребенка за руку и погладил по голове.
– Ну, давай поговорим, сын мой. Скажи мне, кто ты, как тебя зовут, откуда ты?
Никакого ответа не последовало. Мальчик продолжал находиться в ступоре, наглухо закрывшись от этого мира, словно никого не видя и не слыша.
Жрец сделал знак Меринде. Женщина подошла к ребенку и обняла его. Мальчик не сопротивлялся, но ничего в нем не изменилось. Он был словно живой труп, холодный и отчужденный. Его тетя стояла рядом, и выглядела совершенно беспомощной и подавленной.
Инантру вознес взор к небу и стал молиться. Неожиданно взор его просветлел, он вскочил и произнес:
– Эскандерия! Приведите сюда девочку!
Меринда сразу же поднялась и отправилась за дочкой. Она нашла ее крепко спящей. Когда женщина стала ее будить, девочка недовольно захныкала.
– Вставай, дочка. Пойдем со мной, ты должна помочь одному мальчику, – ласково сказала ей Меринда.
Эскандерия неожиданно заупрямилась.
– Не хочу никуда идти! Я хочу спать, мама!
Однако Меринда проявила твердость, подняла девочку и, несмотря на ее протесты, повела за собой. Эскандерия нехотя подчинилась, хотя и слегка надулась.
Женщина привела малышку в храм и усадила напротив мальчика.
– Помоги ему, дочка, – ласково сказал Инантру. – Это Совиньон, он приехал издалека. Он только что потерял своих родителей, и ему очень плохо.
Эскандерия несколько мгновений смотрела на мальчика. Потом вдруг что-то пробудилось в ней, и она осторожно взяла его за руку.
– Здравствуй, Совиньон, я Эскандерия, – тихо произнесла девочка. – Смотри, твои мама и папа здесь, они смотрят на тебя и говорят, чтобы ты вернулся к нам. У них все хорошо, и они всегда будут с тобой.
Несколько минут все молчали. Эскандерия продолжала держать мальчика за руку, а второй рукой погладила его по голове.
И тут произошло чудо. Мальчик словно проснулся. Он вздрогнул, посмотрел на девочку, а потом огляделся вокруг, пытаясь понять, где он, и что с ним. Внезапно губы его скривились, гримаса горя исказила его лицо. Он бросился на грудь к Эскандерии и зарыдал.
Девочка обняла его. Материнская нежность и заботливость словно пробудились в ней. Она растерянно смотрела на окружающих, а Совиньон продолжал трястись в рыданиях. Женщина, которая привезла мальчика, тоже расплакалась.
Меринда, напротив, улыбалась. Лицо жреца тоже просветлело, и он воскликнул, воздев руки к небу:
– О боги, благодарю вас! Вы услышали нас! Помогите же этому бедному ребенку, дайте ему силы преодолеть это горе! – и смиренно склонил голову.
Все присутствующие словно ожили и улыбались. Инантру сделал знак Меринде, чтобы она увела дочь и мальчика.
Пока они шли от храма к дому, Совиньон продолжал рыдать, ни на секунду не отпуская руку Эскандерии.
– Вы останетесь пока у нас, – сказала Меринда гостье. – Пойдемте в дом. Вам нужно поесть и отдохнуть.
В гостиной она распорядилась, чтобы всем принесли поесть, и попросила служанку приготовить специальный успокоительный чай для мальчика. Он продолжал плакать, но, скорее, по инерции. Однако съел принесенные ему лепешки и куски запеченного мяса, а также выпил приготовленный для него травяной чай.
– Теперь ему нужно поспать, и вам тоже – сказала Меринда гостье. – Я отведу вас в комнату для гостей.
Однако Совиньон ни на секунду не хотел отпускать Эскандерию. Когда его повели спать, он снова взял ее за руку и потянул за собой.
– Посиди с ним, дочка, пока он не заснет, – попросила Меринда.
Мальчика уложили в постель, а Эскандерия послушно села рядом с ним, и он продолжал держать его за руку. Она даже начала напевать ему колыбельную, которую ей пела Меринда, и которую она сама иногда пела для своих кукол. Через несколько минут мальчик крепко заснул, и мать увела дочь, пожелав спокойного отдыха своим гостям.
– Он еще долго проспит, – сказала она девочке, когда они вышли. – Ты совершила чудо, дочка. Пробудила его. Но теперь и тебе пора отдохнуть.
Она отвела Эскандерию в ее комнату и тоже уложила спать.
Совиньон проспал больше суток, и, проснувшись под вечер следующего дня, тотчас начал плакать и звать Эскандерию, и успокоился только, когда девочка вновь оказалась рядом с ним.
