Марин Вете
Зачем любить, если можно страдать
6
глава
Это была пятница. Отец и мама решили поехать в супермаркет, а я сказала, что пойду на пляж вместе с Жюли. Мать спросила, купить ли мне прокладки. Я ответила, что было бы неплохо, потому что в старой пачке осталось всего две шутки. Когда она и папа сели в машину и отъехали от дома, я положила полотенце, солнцезащитный крем и воду в сумку, и направилась к дому Марил.
– Привет! – Махнул рукой Андре, когда я подходила к крыльцу. Он стоял у окна и курил.
– А, да, привет!
– На пляж?
– Да.
– Там много народу обычно?
– Когда как.
– Понятно. – Он сделал еще несколько затяжек и погасил сигарету о стеклянный край пепельницы, которая стояла на одной из ступенек. – Может, и мне с вами сходить?
– Как хочешь. – Пожала я плечами. – Думаю, Жюли не будет против.
– А ты?
– Мне все равно.
Андре вошел в дом и после некоторого отсутствия вышел на улицу с полотенцем на правом плече, Жюли шла сзади. К морю мы шли все той же старой дорогой, но только уже другим составом, нежели чем обычно. Придя на пляж, мы расстелили наши полотенца на горячий песок, разделись и легли под лучи солнца.
– Ты же не против, что Андре пошел с нами? – Спросила Жюли, когда он после слов: “пойду, попробую воду”, встал со своего места и направился к воде, около берега которой, бегали и меленькие дети.
– Нет. Совсем не против.
– Круто! – Жюли поправила шляпу на голове кончиком указательного пальца. – Ему полезен такой отдых.
– В каком смысле?
– Он работает врачом. Хирургом.
– Никогда раньше не лежала рядом с полураздетым хирургом. – Пошутила я, и Жюли громко рассмеялась.
– Только пользы от него нет.
– Про что ты?
– Ну-у, ты же знаешь, что хирург не должен оперировать своих родственников.
– Да, что-то слышала об этом.
– Для мамы это полная трагедия, а мне как-то все равно.
– Это ты сейчас так говоришь. – Произнесла я и легла на грудь, чувствуя, что дышать стало немного тяжелее.
– Думаешь? Возможно.
Когда Андре вернулся к нам, я спросила, как вода? Он ответил, что очень хорошая. Жюли фыркнула и сказала, что Андре – морж, поэтому ему и в Балтийском море понравится купаться.
– Там бывает тепло. – Вставила я.
– М-м… – Услышала я ответ Жюли, а на лице Андре заметила легкую улыбку. Сейчас на солнце его русые волосы блестели, а кончики подвивались. Хотя, я бы не поставила его в ряд кучерявых мужчин, не намочи он голову.
– Не будем мешать дремать нашей принцессе. – Произнес Андре, покачав головой.
– Я все слышала!
– Вот, и молодец. – Ответил Андре, лег на полотенце и закрыл глаза, подставив лицо солнцу.
~
Пол следующего дня я провела в саду, помогая маме с прополкой цветов. Когда на лбу появились испарины, я замедлилась в работе. Солнце пекло сильно, но белая кепка как-бы спасала меня от солнечного удара. Несколько раз я садилась на траву, делала глубокий выдох и снова приступала к старому делу.
Время от времени мать спрашивала меня, о том, чем занимаются мои друзья, расспрашивала о том, кто уехал из города, а кто остался. Всех, кого она знала из моего окружения, были – Сюзанна и Эдгард. Да, я проводила с ним больше времени, чем с другими ребятами, но все же вопросы, касающиеся их, задевали меня. Мне казалось, что я неинтересный человек, и никто другой кроме этих двоих не хочет со мной дружить. Естественно, я понимала, что мама не имела в виду ничего из того. Однако я все же отвечала ей холодно и даже отстраненно. Ее это не задевало. Наверное, она привыкла к моему поведению. К тому же, у нее уже есть опыт в материнстве и к большинству проблем, которые у нас возникают с ней, она относится спокойно, нежели другие матери, у которых их дети единственные в семье. Поэтому в каком-то смысле, я должна была быть благодарна брату, который воспитал нашу мать в свое время. Ну, или, если сказать по-другому – закалила ее характер.
Зазвонил мамин телефон. Она встала с места, сняла рабочие перчатки и скрылась под крышей дома. Я решила, что можно и самой сделать небольшой перерыв. Сделав, все то же самое, что и мама, я направилась к столу и села под клементиновое дерево. Ветер дул со стороны моря. Пахло свежестью, но все равно было жарко. Думая о том и о сем, я не заметила, как взяла в руки ножницы, с помощью которых мать обрезала листья цветов, название которых я не знала, и начала ковырять острыми углами под ногтем большого пальца на левой руке.
– Да, и там очень красивые места. – Услышала я голос отца, который вышел из дома в компании Андре. – Ты прав.
Увидев меня, Андре почему-то остановился на пороге. Его взгляд замер на мне, а точнее на моих руках, которые проворачивали странное дело. Я заметила, как Андре плотно сжал челюсть. Но через пару секунд он, будто взял себя в руки, скорее всего, заметив то, как я смотрю на него, и улыбнулся, показав ровные здоровые зубы.
– Может, как-нибудь получится выбраться туда вместе? – Предложил Андре. – Думаю, мои друзья не будут против.
– О чем это вы? – Спросила я, отложив ножницы от себя. По лицу Андре я почему-то решила, он рад, что я это сделала.
– Андре приглашает нас поехать с ним в следующем году в Португалию. – Ответил отец, не смотря на меня.
– Звучит здорово! – Я сказала это даже не решив, здорово это или нет. Просто, кажется, этого ожидали услышать от меня.
Через некоторое время отец сослался на жажду и вернулся в дом. Мама так и не пришла в сад. Я встала из-за стола, а Андре наоборот, сел на стул, стоящий напротив того, где я секунду назад сидела. Он начал говорить о том, как ему нравится Корсика и как он бы не хотел отсюда уезжать.
– А тебе нравится здесь?
– Не могу сказать точно. – Я потерла лоб тыльной стороной ладони. – Все зависит от погоды, компании и настроения.
– А что ты прямо думаешь об этом месте?
– Кажется, мне нравится.
– Ты интересная. – Произнес Андре. Я спросила, что это значит. Но он не ответил. Просто пожал плечами.
Этим же вечером я лежала в кровати и слушала звук телевизора, который смотрели родители в гостиной на первом этаже. Какое-то время мне казалось, что я слушаю реплики из фильма, но потом, понимая, что не могу пересказать последние пятнадцать минут, вздрогнула. Конечно, без изображения было сложно представить некоторые сцены, но общее впечатление от картины я могла бы объяснить, будь сосредоточеннее. Однако мысли мои витали вокруг Андре.
Сначала я вспомнила о том, как он выглядит в одних плавках и только потом о его взгляде, которым он сегодня смотрел на меня с ножницами в руках. Я знала, порой я могу выглядеть безумной. Но днем я не была такой. Ни капли. К тому же, если бы я выглядела, как сумасшедшая Андре сказал бы это, ну или намекнул бы как-нибудь, что я веду себя странно. Никак обычно. Хотя, откуда ему знать, как я веду себя обычно? Чушь какая-то.
7
глава
Через два дня после случая с ножницами я бегала, как обычно вдоль домов других отдыхающих. Утренняя Корсика мне нравилась. Она была не такая шумная и живая, как дневная. Машин на проезжей части было мало, а людей еще меньше. Остановившись возле трехэтажного дома, я поправила шнурок правого кроссовка, хотя, кажется, с ним все было в порядке, и заметила Андре, который бежал мне навстречу.
– Доброе утро! – Он тоже остановился и, вытерев футболкой потный лоб, кивнул на мои кроссовки. – Тебе помочь?
– Эм, что? – Я кинула взгляд вниз. – А, шнурок… – Я не ступила и шага, а шнурок левого кроссовка развязался.
– Да, вечная проблема бегунов. – Андре приседает и медленно завязывает мои шнурки. Я молчу, а потом благодарю его, когда он заканчивает то, о чем я даже не просила.
– Не знала, что ты бегаешь. – Сказала я, когда мы вместе возвращались домой, заменив бег, на пешую прогулку.
– А я слышал от Марил, что ты бегаешь.
– Но ты же не из-за меня встал в такую рань и пошел на пробежку. – Усмехнулась я, смотря вперед на дорогу.
– Нет. Не из-за тебя.
Услышанное мне, откровенно говоря, не понравилось. Я хотела услышать другой ответ, хотя и не знала, что ответила бы, произнеся он его. Последнее время я начала замечать, что думаю об Андре чаще, чем следовало. Он был мне симпатичен не только как мужчина, но и человек. Возможно, мы могли бы с ним подружиться.
– Знаешь, мой хороший друг тоже учился в Сорбонне. – Пройдя в тишине несколько метров, произнес Андре.
– Он тоже врач?
– Да. – Кивнул он. – Хотя, знаешь, это что так очевидно, если я врач, то и друзья у меня должны работать в той же отрасли?
– Было бы странно, если твой друг был бы полицейским.
– Но у меня есть друг полицейский.
– И пожарный тоже? – Поинтересовалась я.
– Нет. Но раньше я играл в баскетбол с парнем, который работал в пожарной части.
Вдруг я засмеялась, просто так. Без причины.
– Думаешь, что я смешной?
– Порой.
– Это хорошо.
– Почему?
– Потому что я всегда показываю людям свою серьезною сторону. Поэтому когда я говорю что-то забавное, они не понимают, говорю я это всерьез или нет.
– То есть они не смеются над твоими шутками?
– Типа того. – Андре неловко почесал за ухом.
– Может, твои шутки не такие смешные, как ты думаешь? – Предположила я. Андре остановился, сделал страдальческое выражение лица, и я снова рассмеялось. Странное состояние. Я уже не помню, когда я так часто заводилась на смех.
– Скорее всего, ты права. – Подытожил Андре, когда я успокоилась.
Дойдя до дома и приняв душ, я пришла к осознанию – Андре лукавил во время нашего разговора. Про друзей, про то, что они не понимают его шуток. Такого, как Андре, обожали со школы. Такие мужчины, как он, не могли не пройти по улице и остаться незамеченными. Он был словно огонек, который привлекал мотыльков. Но где-то в глубине разума, я осознавала, что этот Андре не такой простой, каким мы все его считали. Это пугало, и одновременно, завораживало.
8
глава
Совместный ужин с Андре все-таки состоялся. За день до него мы с отцом поехали в магазин и вернулись с четырьмя пакетами в обеих руках. Купили даже новые пластиковые стулья, хотя их даже не было в списке. На следующий день мама приготовила вкусную еду и заставила меня перемыть посуду, которая и так была чистой. Так случалось всегда, когда в наш дом приходил кто-то малознакомый. Тем самым они показывали, что ты не просто гость, ты почти член семьи.
За стол сели около восьми часов вечера, а разошлись по своим домам уже за полночь. Я села между Жюли и мамы, которая сначала сидела прямо, но через некоторое время так, что я видела ее затылок. Все похвалили еду. На лице матери появилась довольная улыбка. Она, и правда, вкусно готовила.
Сначала говорили о чем-то, что не было мне интересным. В такие моменты я обычно обращала внимание на рисунок скатерти, ровный край тарелки или на небо, цвет которого менялся достаточно быстро. Потом отец зацепил тему коммунизма, и я оживилась.
– Маркс и Энгельс были гениями. – Сказала Марил. – Но весьма переоцененные в свое время.
– Дело не в том, что они были гениями, Марил. – Ответил отец, положив вилку на салфетку. – Просто, они знали толк в том, что писали.
– Ты думаешь, они знали, что кто-то возьмет и перенесет их мысли в жизнь? – Спросила мать.
– Конечно. Они же были, как сказала Мари, гениями. – Он усмехнулся и положил оливку в рот. – Хоть, порой и отрицали это.
– Весь переход к коммунизму является закономерным процессом. – Проговорил Андре и вытащил пачку сигарет из кармана песочных шорт. – Причем условия и предпосылки складываются из капитализма.
– Все верно, Андре. – Согласился папа. – Но не будем забывать, что переход от капитализма к социализму является очень сложным делом. Как говорил Маркс: “Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе”.
– Да, да. Ведь, социализм – низшая форма развития коммунизма. – Закивала Марил.
Затем мама сказала что-то типа: я не думаю, что практика коммунизма – это плохо. Хотя, знаете, это же утопия! Никто в обществе не может быть наравне с другими. Всегда будут те, кто сильнее и слабее, как и богаче и беднее.
– Конечно, это утопия. – Вставила я, поболтав вино в стакане. – Однако идея коммунизма появилась еще задолго до Маркса. Вспомните, Древнюю Грецию и софистов, которые продвигали коммунистические идеи. А Пифагор! Он же вводил понятие о том, что среди друзей все общее.
– А Платон! – Продолжил Андре, откинувшись на спинку стула. – Он же был одержим идеей абсолютной общности не только материальных благ, но и жен, детей.
– Теоретически коммунизм представляет собой очень жирный плюс. – Сказал отец. – Но на практике это совсем не так. Конечно, уверенность в завтрашнем дне – это прекрасно, но все же ограниченность информации, отсутствие свободомыслия – это все начало конца.
– Вспомнить СССР с его цензурой. – Кивнула мать.
– А, может, это хорошо, что людей ограничивали от какой-то информации? – Предложила Жюли. Но все сразу отрицательно покачали головами.
– Тебе бы понравилось, если бы Франция сейчас начала войну, и не сообщила об этом в новостях. – Произнесла я.
– Мне бы не понравилось, если бы страна не посоветовалась с народом.
– Но она и не посоветуется ни с кем из нас, если захочет начать войну. – Сказал отец. – Мы живем в обществе, в стране, где вместо нас обычных людей решают другие люди сложные вопросы.
– Жуть какая-то. – Отозвалась Жюли.
– Но нам еще повезло. – Добавила мама. – В каких-то странах даже выборов нет. Мы еще очень даже хорошо живем.
После обмена мнениями о коммунизме все за столом, кроме меня и Жюли, закурили. Беседа, которая началась не из чего, закончилась, и все решили поставить мозги на место, очистить разум от сложностей и передохнуть. Это напомнило мне занятие сексом. Хотя, я никогда им и не занималась.
~
Гости ушли. Я мыла посуду на кухне, а мать с отцом ставили стол и стул на свои прежние места. За ужином я приметила бокал, из которого пил Андре. Потом, убирая со стола, я отставила его от других бокалов, и сейчас смотрела на него так внимательно, словно я – это орел, а он – моя добыча. Взяв его в правую руку, мне показалось, что я ощущаю тепло стекла, которое передала кожа Андре, когда он сжимал бокал пальцами. Конечно, это было глупостью. Однако это не помешало мне представить, как Андре берет меня за руку.
Я услышала, как что-то упало в саду. Скорее всего, отец свалил вазу, о которой его предупреждала мать еще утром. Не ополоснув бокал Андре, я наполнила его по самые края водой и, сделав глубокий вдох, осушила так быстро, что мне подумалось, я сейчас захлебнусь. Я облизала остатки капель с внешней стороны бокала и поставила его в раковину, а затем после нескольких минут вымыла губкой с пеной вместе с другой посудой.
Оказавшись в своей комнате. Я резко села на кровать и, подняв подол юбки, потрогала себя через трусы. Этой ночью я мастурбировала два раза. Представляла, что за мной наблюдает Андре, стоя у двери. Было хорошо. Заснула я в три часа ночи.
9
глава
Весь следующий день я чувствовала напряженность и дрожь во всем теле. Голова не болела, но чувство тяжести в затылке присутствовала. Жюли пришла и позвала на пляж – я отказалась. К вечеру к нам зашла Марил и поинтересовалась моим самочувствием и сказала, мол, Андре тоже какой-то подавленный.
Через день мне стало лучше, и я пошла на пробежку. Надеялась на встречу с Андре, и даже для этого специально надела розовый топ, в котором моя грудь смотрелась больше. Однако его так и не встретила. Желание увидеть Андре или просто узнать, что с ним все в порядке, повело меня в соседский дом.
– Эй, ты, что только с пробежки? – Спросила Жюли, когда я вошла в их дом.
– Ага. Вот зашла сказать, что после обеда мы можем пойти на пляж.
– Не получится. – Жюли надула губы, поставив чашку с кофе на кухонный стол. – Андре предложил поехать в Горж дю Прунелли.
– Ах, вот как. – Стало немного не по себе. Как-то глупо получилось заявиться в их дом прямо утром. Надо было дождаться полудня, зайти к ним и обнаружить, что их нет дома.
– Привет, Изабель! – Сказал Андре, неожиданно появившись на кухню и надевая на ходу темно-синюю поло. – Как себя чувствуешь?
– Хорошо, спасибо. – Ответив это, я вспомнила, как мастурбировала, представляя его рядом. Резко отведя взгляд в сторону, я поправила волосы за ухо и почувствовала себя крайне уязвленной.
– Жюли уже сказала, что мы едим сегодня в Горж дю Прунелли?
– Да. – Сказала я. – Ладно, я пойду.
– Не хочешь с нами? – Спросил Андре, готовя себе кофе.
– Не думаю, что мама обрадуется этому. Я ей еще в саду не до конца помогла.
– Еще успеешь поковыряться в земле. – Вмешалась Жюли. – Поехали! Будет классно!
Андре больше ничего не произнес, кивнул и все. Я сказала, что спрошу про поездку у родителей. Оказавшись дома, я так и сделала. Отец не был против, как и мать. Около одиннадцати часов утра, я села в машину, где меня уже ждали Андре с Жюли. Я спросила, поедет ли с нами Марил. Все отрицательно покачали головами. Жюли, которая сидела на переднем пассажирском сидении, сообщила, что мать осталась дома, чтобы немного поработать над статьей о лечебных растениях.
Всю дорогу мы слушали американские группы восьмидесятых. Некоторые песни я слышала раньше, но большинство были для меня музыкальным открытием. Чем больше песен я слышала, тем завиднее мне становилось. Все эти люди делали, что им нравилось, и получали от этого, скорее всего, большое удовольствие. Перевод текстов мне тоже нравился, но иногда мне казалось, что я буду плохим переводчиком, несмотря на хорошие оценки в университете. Ведь, все знали, что оценки – это одно, а знание – другое.
Иногда Жюли спрашивала у меня перевод того или иного слова. Я отвечала ей, и слышала, например: а, да? Или же: можно было догадаться. Большую часть дороги Андре молчал. Переводя взгляд на дорогу, я как-бы случайно смотрела в зеркало заднего вида и всегда видела сосредоточенность во взгляде Андре. Мне это нравилось. И даже заводило. Я любила людей, которые отдавались чему-то целиком.
Доехав до Горж дю Прунелли, я первая вышла из машины. Конечности немного затекли, поэтому я потянулась вверх, дабы размяться. Когда Андре вышел из автомобиля, я почувствовала его сильные руки на своих плечах. Он немного помассировал в том месте, где я чувствовала дискомфорт, и бросил. Я не успела сказать ему что-либо, так как Жюли, которая успела сделать пару фотографий на свой телефон, позвала меня.
Долина Прунелли оказалась очень красивой и насыщенной зеленью. Горные пейзажи сразу захватили мой разум. Я забыла не только о сильных руках Андре, которые совсем недавно касались моей кожи, но и о том, что я человек, и у меня есть разум. Оказавшись недалеко от озера Толло, я предложила немного поплавать в нем. Жюли и Андре согласились, хотя, в воду вошли только мы с Жюли.
– Зря не пошел купаться. – Произнесла я, когда села рядом с Андре, пока Жюли переодевалась в сухую одежду.
– Человек, который радуется счастью других людей, всегда будет счастлив сам. – Ответил Андре, проведя рукой по своим волосам.
– Джампа Тинлей Вангчен.
– Точно.
– А мне иногда кажется, что я радуюсь, когда кому-то плохо. – Сев в позе лотоса, произнесла я.
– У меня такое тоже бывает. Не думай, что я святой.
– В наше время трудно быть святым.
– Почему это?
– Потому что вокруг столько соблазна, что, будь святой среди нас, у него бы давно закружилась голова, и он проклял нас всех.
– Хорошо сказано. – Засмеялся Андре, сняв солнечные очки и бросив их на землю. – У тебя есть парень?
– Почему ты спрашиваешь?
– Потому что интересно. – Он пожал плечами, а затем облокотился на руки назад. – Хотя, знаешь, к чему все эти вопросы…. Скорее всего, он у тебя есть.
– Никогда не будь так уверен, как сейчас.
– Значит – нет.
– А, может, есть?
– Ты слишком умна, чтобы заводить отношения. – Небрежно кинул Андре.
– Значит, только глупые люди женятся?
– Кто их знает.
– Ну, ты же женат.
Андре резко повернул голову и взглянул мне в глаза. Он смотрел, почти не моргая. Я тоже хотела не моргать, но почти сразу глаза заболели от сухости. Прежде чем ответить, Андре встал с места, поправил шорты и поднял с земли очки. Когда он заговорил, я почувствовала утреннее уязвление. Захотелось взять полотенце и накрыться с ним с головой. Плевать, что я задохнусь от недостатка воздух.
– Я женат, Изабель, поэтому так и говорю.
1
0
глава
После нашего с Андре разговора мы не пересекались. Если он приходил к отцу, то просто махал мне, не говоря ни слова. Иногда я видела, что он пробегает около нашего дома поздним вечером. У меня никогда не появлялось желание побежать за ним. Это радовало.
Как-то раз Жюли и я были на пляже. Мы лежали и болтали о последних новостях из Израиля. Жюли в первый раз призналась мне, что на половину еврейка, со стороны матери. Я успокоила ее и сказала, что сама на четверть являюсь еврейкой. Она ответила: тогда, с тобой все ясно. Эта фраза меня развеселила. Потом я встала с полотенца и сказала, что хочу пойти охладиться, Жюли кивнула как-бы в знак одобрения, но со мной не пошла.
Оказавшись в море, я нырнула в воду с головой. Когда поняла, что больше не могу задерживать дыхание, больно ущипнула себя за бедро и всплыла на поверхность. Перед глазами рябило, а в легких больно кольнуло. После этого я недолго постояла на месте, рисуя на воде круги. Затем подумала о том, чтобы доплыть до буйков, но во время поняла, что, возможно, силы закончатся на полпути до них.
Я вернулась к месту, где мы с Жюли расположились, и обнаружила ее, разговаривающую с невысоким, но симпатичным парнем. Обратив на меня внимания, парень широко улыбнулся и поздоровался со странным акцентом.
– Это Майк. – Сказала Жюли. – Он из Штатов.
– Привет, Майк. – Ответила я и заметила, что он стоит ногами на моем полотенце. – Если ты не против, то я возьму свое полотенце.
– Ой, сори!
– Нормально. – Произнесла я, но желание остаться мокрой возросло, заметив, что ступни у него все в песке.
– Слушайте, гёрлз, а вы не хотите, сегодня посидеть с нами у костра? – Спросил парень, когда собрался уходить.
– А алкоголь будет?
– Конечно! Хотя, если вы не пьете, все окей. Никто заставлять не будет.
– Мы согласны. – Ответила я, сидя рядом с Жюли на ее полотенце.
– Зачетно! Тогда, увидимся здесь часов в одиннадцать, окей?
~
Поужинав с родителями в саду, я сообщила им о знакомстве с американцем, которому было двадцать лет. Отец похвалил меня, что я не сижу, сложа руки и, не смотрю в окно, а завожу новые знакомства. Мама тоже сказала, что рада, что у меня появятся другие друзья кроме тех, кто живет в Париже. Звучало немного странно, но я не стала развивать эту тему.
Заходя за Жюли, я столкнулась лицом к лицу с Андре, который выходил из дома, скорее всего, на пробежку. Он спросил, как у меня дела. Я ответила, мол, все супер, и рассказала, о новом знакомом Майкле, и том, что он нас пригласил на пляжную тусовку. Андре не был огорчен новостью, что я познакомилась с парнем из Америки. А я и не хотела, чтобы он ревновал. Ведь, ревнуют любимых людей, а мы с Андре были, в лучшем случае – хорошими знакомыми, в худшем – хорошими соседями.
– Присмотрите друг за другом только. – Сказал на прощание Андре, когда Жюли вышла из дома и закрыла за собой входную дверь.
Она надел джинсовые шорты с белой майкой, я же выбрала красный сарафан. Жюли понравился мой внешний вид, хотя она заметила, что красный цвет одежды – это как-бы знак, что я готова на все.
– Откуда ты знаешь, что я не готова на все?
– Если это так, то предупреди меня сейчас. Не хочу волноваться за тебя. – Ответила Жюли, когда мы подходили к пляжу.
– Ну, я готова почти на все.
– Секс в списке запрета или как?
– Нет. Хотя, знаешь, я не очень хочу подцепить что-то на пляже.
– Тогда, скажи ему надеть презерватив и, если дело до этого дойдет, то попроси его заняться этим в машине.
– Буду иметь в виду.
Хоть, Жюли и была младше меня на три года, она знала много чего про секс. Какую-то информацию она вычитывала из Интернета, что-то слышала от подруг.
Придя на пляж, мы сразу заметили яркий огонек, рядом с которым сидели парни и девушки. Кто-то из них был младше меня, кто-то ровесник или на год постарше. Нам сразу предложили выпить пива. Я не очень его любила, но все же взяла из рук Майка холодную бутылку с длинным горлышком. Жюли и я сели на бревно рядом с рыжим парнем и девушкой с очень длинными ногами. В какой-то момент я сравнила ее со страусом.
– Эй, кто сегодня будет купаться голышом? – Громко спросил один из парней, которые сидели рядом с Майком.
– А ты уверен, что хочешь видеть всех без одежды? – Задала вопрос Жюли, открыв вторую бутылку с пивом.
– Насчет остальных не знаю. Но тебя бы хотел. – Игриво двигая бровями, ответил парень.
– Вот, кретин. – Усмехнулась Жюли, повернувшись ко мне.
– А ты душа компании. – Сказала я.
– Ну да. – Жюли кивнула и прильнула своими пухлыми губами к горлышку бутылки.
Купаться так никто не и не пошел. Зато Майк начал проявлять ко мне внимания, когда я рассказала анекдот про рыбака и рыбу, который оценили почти все. Жюли же пересела к Роберто – так звали парня, предложившего поплавать в море.
Пляжная тусовка закончилась только под утро. Когда я пришла домой, от меня пахло дымом от сигарет и пивом. Я почистила зубы и легла на кровать. На утро меня разбудил громкий звук радио. Тогда я поняла, что в этом доме никто не против моего позднего возращения домой, но никто все-таки не будет прогибаться под меня и вести себя тихо, пока я отсыпаюсь.
