Мари Са
Девочка-беда

Глава 9

– Да. Да. Узнала, – руку его с бедра сбросить пытаюсь. – Хотя рожа твоя изменилась. Скажу честно. Да и тело…

Снова губу закусываю. Не надо лучше о теле. О новом тестостероновом теле моего старого друга. Да и не друга вовсе. Задним числом вспоминаю, что вообще-то он предатель. Тогда меня кинул. Сейчас похитил. Сын бандита, одним словом. И я его ненавидеть должна. Но почему не получается то? За одну эту улыбку я ему все на свете простить готова.

– В общем здорово, что мы встретились, – на самом деле «нет», – а теперь, будь добр, отвези меня в город.

Рука, как назло, не убирается. Наоборот. Выше по бедру ползет. На мне брюки ведь, а не юбка. Из плотной ткани. А ощущение, как по голому телу. Как по нервам оголенным. Невыносимое ощущение.

– Прекрати! Лапать меня только один человек имеет право. Мой муж. И что-то кольца на твоем пальце я не наблюдаю! Да и вообще в Загс с тобой я не ходила.

Яна ты строгая стерва! Очень строгая! Очень стерва! Очень… Да, блин!!!

Его губы – это смесь яда и ада. Нет в них ничего райского. Ничего светлого. Одна сплошная непроглядная тьма. И у меня по первости даже голову почти не ведет. Я даже сопротивляться пытаюсь. Ведь алкоголь больше в крови не бушует. Да и будничная реальность далека от вчерашнего ночного флера. Где он еще незнакомец. Таинственный. Манящий. Невероятно сексуальный. Этакий плохой парень в тату.

И не сказать, что я хорошая девочка. Но ведь не только хорошие на таких ведутся.

Только мне уже давно не восемнадцать. Уже три года как. Очень длинных три года. За которые меня замуж успели выдать. И предать второй раз. На любовницу променять. Не везет мне с мужиками походу.

И вот это все злит дико. Вчерашний флер как рукой снимает. И шок от встречи внезапной тоже уже прошел. Ну, что, бывает. В моей жизни вообще все похоже бывает. Чего уж удивляться подобному.

Поддаваться и растворятся в нем как вчера я больше не собираюсь. Поэтому кусаю больно и зло. Он головой дергает и… Дальше целовать продолжает. Вот же упертый. Давит. Рот принуждает раскрывать. Языком своим горячим проскальзывает. Сладко так. Нежно. Словно успокоить пытается. Как дрессировщик собаку взбесившуюся.

И я кусаю еще раз. А потом еще. И еще… Он рычит. Грозно. Утробно. Дико возбуждающе. И портит все. Он всегда все портил.

Привкус крови на наших губах не отрезвляет. Наоборот, голову туманит. И как-то совсем внезапно. Неожиданно даже. Мое сопротивление в совершенно другое русло направляется. В неправильное русло. Стремительное. С мощным, сносящим все на своем пути потоком.

Он такой мощный и такой сносящий, что я его напора просто не выдерживаю. Меня по дивану просто раскатывают. Под себя подминают. Его лапы теперь везде. Гладят. Проникают. Доказывают. Что не только муж имеет право. Что он тоже может. Но у него другое право. Не законное. Право сильнейшего.

И я этому праву подчиняюсь. Потому что оно не от людских законов зависит. Оно изнутри идет. Из самых инстинктов пробивается. Растет. Каждую клеточку собой заполняет. И вот уже я сама тянусь к нему. Ищу его губы. Жажду его поцелуев. Большего хочу. Как и тогда, в прошлом.

– Илья…

Мой стон и он замирает. Так резко. Почти болезненно. Я не хочу, чтобы он останавливался. А он продолжать не хочет. С дивана поднимается. В сторону шаги поспешные делает. Гад!!!

– Илья! Черт возьми! Куда пошел?

У меня на такое поведение даже слов цензурных не остается. И только его сжатые до белых костяшек кулаки на месте держат. Не дают вслед за ним сорваться.

– Не надо, принцесса.

– Чего не надо?

– Ничего не надо.

– Ты обалдел!!! – тело все просто пылает. С дивана резко вскакиваю. Поколотить его готова. – Ты сам это все начал. А теперь бросаешь меня вот так.

Руки развожу и его взгляд голодный по распахнутому пиджаку скользит. В районе груди останавливается. Там топик короткий полупрозрачный. А под ним все явно на мою готовность указывает.

– Ты такая красивая стала, – в его глазах искреннее восхищение.

– А ты просто ужасным!

Мне обидно до слез. Как он может меня… вот так… Он вообще мужчина или кто?! На штаны его пялюсь. Там тоже все довольно характерно.

– Неужели спустя три года ты нашел меня, чтобы опять продинамить? – горечь сдержать не могу.

Но его последующие слова просто на дно глубокого колодца сбрасывают. В темную ледяную воду с головой.

– Я не искал тебя, принцесса. Ты ведь понимаешь, зачем тут оказалась? Ты никогда не была дурой.

Первое что под руку попадает я в него запускаю. Жаль, что это всего лишь подушка. Лучше бы железная кочерга.

– Так ты меня похитил, чтобы перед своим семейством выслужиться? Ну, и как жизнь бандита проходит? Поди ключом бьет!

– А твоя как? Смотрю, счастлива в браке. Муж даже любовницей обзавелся.

– Ах ты гад!!!

С места срываюсь. На него лечу. Не знаю, что сделать хочу. Ударить. Обнять. Впрочем, последнее вряд ли. Ведь общение с ним всегда на грани ядерного взрыва было. Вспомнить хотя бы как он меня в прошлом проучил. Когда я назло ему с каким-то бандитом из клуба уйти захотела.

Похоже история и правда циклична. Только теперь плохой парень, который обидеть может, он сам.

– Успокойся! – Илья меня в полете перехватывает. Он и раньше легко со мной справлялся. А теперь я перед ним совершенно беззащитна. -Тебе нужно просто немного подождать. Посидеть здесь спокойно и без глупостей. Уже скоро твоей отец заплатит за тебя выкуп, и ты вернешься к своей привычной жизни, принцесса, – на ухо шепчет, – и больше никогда не увидишь меня. Потерпи немного.

– Ненавижу!

В бессилье кулаками по его груди колочу.

– Знаю. Знаю. Я плохой парень. Просто потерпи. Я не причиню тебе зла.

Шепчет мне. Повторяется. Успокаивает. Его руки на моих волосах, как нежное касание ветра. Так ласково. Так долгожданно.

– Ничего ты не знаешь, – лицом в хлопок футболки тыкаюсь, сильнее пальцами ткань сжимаю, словно это поможет удержать.

Никогда ему не скажу.

Ненавижу своего мужа, что бросил!

Ненавижу отца, что нагулял от собственной жены!

Ненавижу братьев, которые любят несмотря на все мои взбрыки!

Ненавижу жизнь без него!!!

Глава 10

Илья

Я долго к этому готовился. Представлял. Можно сказать, даже репетировал. Прекрасно понимал, что меня ждет, когда увижу. Понимал, что это будет как удар. Как разряд молнии. Но даже здесь просчитался. Потому что моя девочка стала еще прекраснее. И еще запретнее.

После того как бросил. Как предал, три года назад, специально ее жизнь не отслеживал. Иначе бы просто не выдержал. Я ведь человек все же. Хотя порой теперь и выгляжу как кусок камня. Но это издержки жизни. В такой как у меня чувствительности нет места. Иначе сдохнешь.

А я не из тех, кто подыхать стремится. Да и не могу. Не сейчас уж точно. Ведь есть люди от меня зависящие. Как я могу их так просто оставить? Они без меня не вытянут весь этот дерьмовый мир.

Рукой по волосам веду. Они мягкие хотя и крашенные. Не как у тех девиц, с которыми я пару раз зависал. Не то что от большого желания. Но сбрасывать пар для здорового молодого организма чистая необходимость. И нет. Я нисколько себя не оправдываю. Потому что не вижу в этом необходимость. Как и хранить верность той, что никогда не будет моей.

Пальцы сами на волосах сжимаются. Назад оттягивают.

– Ай!

Она голову задирает. Красивая. Умереть от одного взгляда можно. С глазами своими огромными. Живыми. Блескучими. Снились мне все эти три года. Будь они прокляты.

– Илья! Пусти!

Вот зачем свой рот открывает? Как мне удержаться? Как ее не тронуть? А я должен. Ведь от этого многое зависит. Дело задуманное братом должно выгореть. А я не могу его подвести. Я слишком ему обязан. По гроб жизни. И даже на том свете должок придется возвращать.

Хватку слегка ослабляю. Но пальцы твердокаменные. Не гнуться совсем. От волос ее не отрываются, словно приклеились. Никуда не годится. И ее на меня влияние тоже. Оно все планы путает. Мешает. Усложняет. С этим надо бороться.

Одним движением легкое тельце от себя отталкиваю.

– Да, чтоб тебя!

Возмущается она и летит прямехонько на диван. А я резко разворачиваюсь и быстро к двери направляюсь. Широкими шагами. Главное не оборачиваться. Никак на голос ее не реагировать. В котором даже жесткий мат нежной музыкой для меня звучит. Да я больной. Я это давно понял. Еще тогда. Три года назад. И никакого противоядия. Только боль. Только хардкор.

На улице выдыхаю. Дверь на ключ. Слышу, как она с той стороны еще некоторое время кулаками дубасит, но потом замолкает. Но не потому, что устала. Или отчаялась. Или даже испугалась. И уж точно не потому, что сдалась. Я эту породу знаю как облупленную, хоть и провел с ней не так много времени.

Надо поторопиться. Кто знает, что взбредёт в ее красивую маленькую головку. И лучше даже не проверять. Отхожу к корявой сосне и быстро набираю брата. Здесь, на возвышенности, единственное место, где ловит связь. Со скрипом правда. Помехами. Но поговорить худо-бедно можно.

Поэтому даже не переживаю, что сумка моей «жертвы» в доме осталась. И что она телефоном может воспользоваться. С семьей связаться. Или сбежать попытаться. Ничего из этого у нее не получится. Потому что я не дурак и тоже все предусмотрел. На окнах решетки. Дверь на замке. Ей из дома не выбраться.

– Что нового?

Бросаю без приветствия. Не до этого сейчас. Мне очень важно, чтоб это дело поскорее закончилось. Очень важно его не запороть. На карту так много поставлено. И жалкая любовь к одной богатенькой куколке ничто. Я справлюсь. Самое страшное позади. Шок от первой встречи. Признаюсь. Сплоховал. Не выдержал. Повело, как мальчишку. От губ ее. От пальчиков нежных на моей груди.

Но потом же взял себя в руки. Сюда привез. А дальше все по плану. Почти…

– Все по плану, брат, – эхом в трубке отдается, – эту сучку уже искать бросились. Весь город на ушах. Но до тебя не доберутся. Ты надежно ее спрятал. Так ведь?

– Конечно. Не волнуйся. Об этом месте никто не знает.

– Даже я, – хмыкает.

Обиделся. Не доверяет. Хотя нет у него для этого повода. Я ни разу, мать его, не давал. Может пора уже перестать меня подозревать, только из-за того что в прошлом было.

– Это для безопасности. Ты ведь и сам понимаешь. Так будет лучше. Никто не должен знать, где она сейчас находится.

– Да. Да. Ты прав. Как и всегда. Ты хороший парень. Очень предан семье. Сулейманов ответит за смерть нашего отца. Придется ему сильно раскошелиться и попереживать за драгоценную доченьку. Будет отлично, если в больничку с приступом угодит. Все-таки старый он уже. Мало ли сердце прихватит.

Ненависть в его словах меня нисколько не трогает. Папашу своего я никогда не любил. Его смерть стала скорее избавлением, как бы ужасно это ни звучало. Кто приложил к этому руку так до конца и не ясно. Но брат зациклен на одном. А я поддерживаю все его планы. Потому что иначе не могу. В том аде, которым стало мое детство, он был единственным кто просто не дал сдохнуть.

Только от следующих его слов кулаки невольно сжимаются. Так что тонкий пластик в руках трещать начинает.

– Знаешь, что! Будет хорошо, отправить этому горе папашке пару снимков его дочери. Ты ведь понял, о чем я говорю. Он должен страдать, брат. Страдать, как страдали мы.

Пытаюсь сдержать эмоции. Нервы уже ни к черту. Глаза не отрываются от небольшого домика на опушке. Ведь там она. Что сейчас делает? Беспокойство в груди словно снежный ком нарастает. Будто маленького ребенка одного без присмотра оставил. А ведь еще только один день прошел. Вернее даже только ночь, в которую я не спал ни черта! Как дурак сидел и на нее пялился. Словно на чудо.

Что будет через неделю, подумать страшно. А еще страшнее представить момент, когда придется ее отдать. Разжать свои пальцы и передать отцу и законному мужу. Мужу, что любовницей обзавелся. Он или кретин, или урод. Если бы Яна была моей, я бы ее никогда не предал. Но моей она не станет. Хоть закричись.

Стараюсь не думать об этом. Сейчас о другом надо.

– Тагир, по-моему, это лишнее. Девчонка, итак, напугана. Вдруг с ней еще что случится. А нам она живой и невредимой нужна.

Стараюсь быть логичным. Стараюсь убедить брата, который немного параноик после всей этой истории с отцом. В конце концов родителей не выбирают. И хотя матери у нас разные, но отец был вот такой. Убийца. Бандит. Настоящее зло. Так что, если его на тот свет люди Сулейманова отправили, я даже ему благодарен. Только вот брат со мной никогда не согласится.

– Хорошо. Но пора фоток или там видео все равно нужно. Для доказательства. Сделай и мне пришли. Через пару дней я свяжусь с ее отцом.

– Хорошо, брат.

Вызов сбрасываю и выдыхаю. Спина прижимается к холодной сосне. С гладкой, шелестящей корой. Опадающей от малейшего прикосновения. Воздух чист и прозрачен. Бескрайнее голубое небо над головой. Даже птицы еще поют. Ведь первые заморозки пока не наступили. Хотя уже заметно холодает по ночам. Красота невероятная!

И можно даже забыться. Закрыть глаза на то с какой я целью здесь. Вернуться в дом. Обнять свою девочку. Что так любил. Люблю до сих пор. Провести с ней эти пару недель. Наполнить их сладким ядом. Уверен почему-то, что она не откажет. Ответит мне. Не оттолкнет. Может и зря, конечно. Но попробовать стоит. К тому же убеждать я умею.

Только нельзя! Нельзя любить! Нельзя трогать! Даже мысли о ней под запретом!

Пара глубоких вдохов и толкаюсь. Иду нарочито медленно. И вовсе я не горю желанием снова ее увидеть. Почувствовать. Потрогать. Я уже не такой. Больше не тот молодой пацан готовый ради своей безумной первой любви разбиться в лепешку. Теперь все иначе. Теперь я контролирую ситуацию. Теперь…

Оглушающий грохот и я подскакиваю. К домику галопом несусь. Земли почти не касаюсь. Сердце бьется как сумасшедшее. Как при перестрелке последней, когда одного из наших чуть не убило. Дверь ногой вышибаю. И обалдеваю. Потому что это финиш. И к такому меня даже бандитская жизнь не готовила.

– Вот, твою мать! Яна! Какого хрена?!

Глава 11

Идея была изначально плохой. Да, что там. Ужасной. Никакой критики не выдерживающей. И о чем я только думала? Да ни о чем я не думала. Просто действовала. Потому что сидеть без дела – это не для меня. Это хуже смерти. Я такой человек, который лучше сделает пару лишних кругов, чем будет стоять в пробке. Пусть по времени и одинаково получится. Но я всегда выбираю движение. Только вперед. Как бык, несущийся на красную тряпку. В этом моя сила. И в этом моя проблема.

В любом случае идея залезть в дымоход и через него пробраться на крышу, а там спрыгнуть и добежать до трассы, была очень глупой. Я это сразу поняла. Когда едва не застряла в большом с виду, но маленьком в реальности, печном проеме.

А теперь я сижу на полу. Вся грязная. В саже и еще чем-то. Жирном, липком, неприятном. Под пристальным взглядом моего волка. Который думает наорать на меня или поржать.

Но первое он уже сделал, когда вламывался. Перепугал, кстати, до смерти. Поэтому сейчас выбирает второе.

– Ты как был придурком, так и остался, Волков! – бормочу я, пытаясь подняться с колен.

Охаю. Видимо задницу все же отшибла, когда сверху летела. Смех тут же прерывается. Меня подхватывают и начинают ощупывать. А я замираю. Он еще что-то ворчит о том, какая я растяпа и, вообще, заноза в его заднице. И что даже пять минут спокойно посидеть не могу, а потом тоже застывает. С руками на моих изгибах.

– Болит где-нибудь?

Голос выдает его с головой. Да и мой сейчас, наверное, не лучше. Поэтому просто головой мотаю. Мы очень странно и смешно смотримся. Я вся чумазая с горящими шальными глазами. И он огромный. Просто скала рядом со мной. На вид весь холодный как камень, не пригретый солнышком. Только меня ему не обмануть.

И, наверное, я глупость совершаю. Но я вообще, похоже, не сильно умная, особенно когда рядом с ним оказываюсь.

Рука сама тянется к выпуклым мышцам груди. Твердая плоть вздрагивает под моими касаниями. Но не отстраняется. И я дальше веду. Разрешение получаю. Скольжу по жесткому хлопку помятой местами в пятнах футболке. А в мыслях уже другая картина. Фантазия, как по голому телу скольжу. Как пальчиком узоры его татуировки повторяю. Как теряю голову от горячего лихорадочного желания.

В глаза его серые заглядываю. И вижу там отражение собственных мыслей. Собственных разгулявшихся фантазий. Так много хочу ему взглядом своим рассказать. Понимает ли он? Сможет ли понять?

Каким большим ты стал, волк. Так изменился за эти три года. Из хилого мальчишки в огромного тестостеронового качка. Ты ведь мне никогда не расскажешь, какими дорогами прошел. Сколько дерьма успел повидать. Твоя жизнь никогда не была радужной. Даже твое предательство и мои страдания меркнут на фоне всего, через что возможно тебе пришлось пройти. Ты очень суровый, волк. И только со мной всегда был невероятно нежным.

Признаюсь, смерть твоего отца для меня не была шоком. Я, конечно, не из тех, кто радуется и пляшет на костях врагов. Но тому, что он наконец избавил тебя от своего присутствия, была искренне рада. Я действительно дурочка, что до сих пор переживаю за тебя. За того, кто наплевал и растоптал мою любовь. Того, кто всегда думал лишь о себе. И сейчас похитил меня в угоду своим интересам.

Там много хочется ему сказать. Но я молчать продолжаю. Скольжу рукой по его груди, пока он ее не перехватывает. Сжимает достаточно крепко, но явно сдерживается. Чтобы не навредить. Он ведь уже навредил, похитил. Зачем продолжает заботиться?

Заботливый бандит – звучит крайне странно. А главное почему именно он пришел за мной? Просто случайность?

– Не надо, принцесса.

Просьба или приказ? Совершенно не понятно. Да я и не хочу понимать. Не хочу понимать, что между нами сейчас происходит. Я пленница или гостья в этом домике? Все это сейчас не имеет значения. Гораздо важнее другое.

– Не смей! – рычит он.

Но я уже на носочки поднимаюсь. Тянусь. Руки ему за шею завожу.

– Если не хочешь. Просто оттолкни, – в губы приближающиеся шепчу. – Ты ведь гораздо сильнее. Просто останови меня.

Его рука на моей талии до боли сжимается. А я стараюсь не думать о том, что сейчас грязная, чумазая, местами в подранном пиджаке. Убитых напрочь очень дорогих и любимых брюках. И топике, который безбожно задрался и белья вообще не скрывает.

Все мое внимание лишь на его губах. На том оттолкнет он меня или нет. Успею ли я до столь необходимого дотянуться.

– Принцесса, зачем ты так? – последнее что он сказать успевает.

Боль от падения и боль от его рук исчезает, как только прохладных губ касаюсь. Тону в ощущениях забытых и новых одновременно. Проваливаюсь. Но он не дает упасть. До скрипа сжимает мое маленькое тельце. И мы с ним оба растворяемся в этом поцелуе.

Он не такой как вчера. Сегодня с привкусом горечи. С привкусом сожаления о том, что было. О том, что никогда больше не повторится. Никогда не вернется. О нашем прошлом. Вчера только он узнал меня. А я не понимала с кем целуюсь. Но сегодня все иначе.

Руки в его волосы запускаю. Его большие ладони уже под моей одеждой. Гладят жадно. Так необходимо. Как я скучала по этим касаниям. Как ждала. И даже себе в этом не признавалась.

– Маленькая моя, – рычит он в мои губы, – такая красивая стала. Сил нет.

И у меня тоже их нет. Поэтому я просто молчу. Просто повисаю в его руках. Просто целую. Отдаю и забираю. И стараюсь не думать о том, что ждет потом. В том реальном суровом мире, где он бандит, а у меня есть муж.

Глава 12

Илья, как и вчера, там на парковке, подсаживает меня под бедра. А я уже знакомо, привычно и так легко запрыгиваю на него. На его ставшим просто огромным тело. С толстыми руками-стволами, способными одним движением меня переломить. Но сейчас они меня ласкают. Поддерживают бережно. С легким трепетом, который читается во всем.

Сейчас я себя с ним и правда принцессой ощущаю. Как из далекого советского мультика. А в голове уже слова песенки крутятся. «Принцесса была прекрасная. Погода была ужасная…». И людоед здесь тоже имеется. Такой же большой. И даже страшный. Для всех кроме меня.

Мы как-то опять на диване оказываемся. Я уже к нему даже привыкать начинаю. Пледик бы только новый купить. Застелить. Мягкий. Пушистый. Еще занавески на окно. И скатерть, конечно. Обидно, что удобств нет. Но, думаю, провести можно. Здесь глушь несусветная. Но с деньгами можно все.

За всеми этими мыслями отвлекающими, не сразу замечаю, что его губы уже на мою грудь переместились. Где от маленького тонкого топика одна тряпочка ничего не скрывающая. И как только его губы кружевного белья касаются, с моих срывается стон. Требовательный. Жадный. Умоляющий.

В волосы жесткие руками вцепляюсь. К себе тяну. Пусть только попробует остановиться. Я его сама на этом диване придушу. Как же он меня достал.

– Девочка моя сладкая, – шепчет, бормочет между поцелуями, ласками. Грубыми. Жаркими. – Нельзя ведь нам. Понимаешь. Нельзя. Сама потом жалеть будешь. Зачем ты так, малыш? Зачем?

Но мне все его слова, просьбы, уговоры по барабану. Как горох от стены отлетают. Мне сейчас только одно нужно. Вернее только один. ОН.

К губам его тянусь. Они наконец от груди моей отрываются. Которая уже вся болит и ноет. В предвкушении. Меня затопляет жадное чувство эгоизма. Впервые я осознаю, что действительно хочу с ним сделать.

То, что не успела во времена нашей шальной юности. То, на что меня подталкивала Соболева в дымном клубе. И не потому, чтобы мужа удержать. Об Игоре я сейчас не думаю. Даже ни разу его не вспоминала за последние сутки. Такое чувство, что он вообще в моей жизни не существовал. После вчерашнего вечера вся голова занята другим. Одним. Единственным. Моим.

– Хочу тебя, – в губы ему выдыхаю.

Он меня сильнее к себе притискивает. Сопит. Рычит. Целует. Кусает. Как в молодости. Как во времена нашей беззаботной учебы. Когда однажды мы угнали тачку и неслись по мокрой трассе. А потом затормозив где-то в поле сгорали от страсти под яркие всполохи, разрезающие темное небо.

Мне казалось, что он тогда меня любит. И что перед нами весь мир. Все дороги открыты. Но выяснилось, что дорога у каждого своя. И для меня в его жизни место не запланировано. Он так легко предал. Так легко оставил. Так легко забыл.

А я не смогла.

Всем своим телом его сопротивление ощущаю. Он опять меня оттолкнуть хочет. Ноги поднимаю и на его крепкую талию закидываю. На спине замком сцепляю.

– Я-я-ян-а-а!!!

Рычит он. Дергается. Но чтобы меня от себя отодрать, ему придется силу применить. А я уже снова тянусь. Губами в жесткий щетинистый подбородок утыкаюсь. Пытаюсь выше подобраться. Хнычу как ребенок, которому конфетку не дают. Потому что аллергия и много сладкого вредно.

Грудью о его пресс твердый трусь. Совершенно на нем повисаю. Чувствую себя завоевателем. Ну, что за мужик мне достался?! Что в прошлом, что сейчас никакой инициативы. Не может со мной сексом нормально заняться. Уже руками к его штанам тянусь, чтобы запрещенный прием использовать. За который бы в спорте по головке не погладили. Но мы ведь не на ринге.

Только он опережает. Бьет просто наотмашь своими словами.

– А с мужем ты такая же горячая в постели? Многому он успел тебя научить?

Замираю, так до главного и не добравшись. Илья же паузой пользуется. Высвобождается наконец из моей хватки. Подальше от дивана отходит. Почти возле самой двери останавливается. Смотрит только в глаза. Не понятно кого боится. Меня? Себя?

– Ты ужас какая грязная, – словами своими добивает, – вот зачем только в дымоход полезла? Идиотка! – оскорбляет. Но эти оскорбления ничто по сравнению с его поступками. По сравнению с тем, что он опять от меня отказывается. И это ранит в сто крат сильнее, чем холодное равнодушие собственного мужа, на которого мне сейчас плевать. – Вот чем я тебя тут отмывать буду. Здесь нет канализации и воды нет.

– У меня в сумочке влажные салфетки. Протрусь как-нибудь. Не так уж сильно я замаралась. А одежду можешь мне свою дать.

Голову отворачиваю. Не хочу больше на него смотреть. Слишком больно. Слишком обидно. Разрыдаться в пору. Яна, прекращай уже цепляться за мечту, которая никогда не случится. Поезд вашей юности ушел. Его не догнать и в последний вагон уже не запрыгнуть. Но как же хочется.

– Тогда приводи себя в порядок, – он к противоположной стене отходит. Там старый шкаф советских времен. Роется в нем недолго. – Вот. Потом оденешь, – рядом со мной на диван плюхается бесформенная кучка ткани, – это футболка. Она чистая. Ты не подумай. Взял для сменки. И брюки спортивные. Переодевайся. Я подожду снаружи и не выкинь больше никакой глупости.

Молча киваю. Давай, вали уже быстрее. Его пренебрежение жжет изнутри каленым железом. Это странно и не логично, неправильно, но сейчас моя внутренняя обида гораздо важнее того, что вокруг происходит. Например, что меня похитили. Удерживают силой. Отец и братья, возможно даже мачеха, места себе не находят. Переживают. Волнуются. Вероятнее всего папе придется щедро раскошелиться, чтобы меня из беды вызволить. Но все это сейчас так незначительно.

А на первом месте только одно. Я снова встретила Илью. Но он меня больше не любит. Скорее всего никогда и не любил. У его семьи какие-то счеты с моим отцом. Поэтому он меня похитил. Наверное, был уверен, что сама пойду за ним. Ну, я и пошла. Ни с каким другим бы мужиком не пошла. А за ним полетела, как мотылек на огонь. И обожглась конечно снова.

И пора бы уже принять суровую реальность. Ту, которая еще в молодости меня словно обухом по голове стукнула. Моего Ильи не существует. Я его себе придумала. Заботливого, нежного парня, который носит меня на руках. Который меня любит. А есть бандит. Суровый, опасный волк. Он потешился со мной в прошлом. Вернулся, чтобы доставить проблем в настоящем.

И самое правильное. Самое верное решение, которое нужно принять – держаться от него подальше. Любая здравомыслящая девушка так сделает. Любая! Но, похоже, не я…