Марго Арнелл
Полуночная ведьма
Куда эффективнее расплести полуночные чары, и Морриган, хорошо знакомая с плетением, знала, за какую ниточку потянуть. Однако чужие нити жизни или же проклятия ускользали из ее пальцев.
Родители девочки, к которым Морриган стояла спиной, ее манипуляций не заметили.
– Эвелин, иди к себе!
Испугавшись тону матери, та скрылась за дверью.
– Дэмьен найдет тебя сам. Больше никогда сюда не приходи, – ледяным тоном сказала Келли.
Помедлив, Морриган перешагнула порог. Дверь тут же захлопнулась, замок закрыли на три оборота и, кажется, еще накинули сверху цепочку. Нелегко приходилось тем, кого не защищала магия.
К счастью, Морриган не из их числа. И слава Дану.
Глава 8. Дэмьен Чейз
Сменившая обличье ворона на человеческое, Бадб снова до хрипоты убеждала дочь, что ее затея обречена на провал.
– От воздействия столь мощных чар Клио может сойти с ума!
– Она сильная, мама. А еще, позволь напомнить, она ведьма. Сила, которую ты передала Клио при рождении, ее защитит.
– Ты ее мучаешь…
– Клио мертва, – оборвала Морриган. – И если я ничего не предприму, мертвой она и останется. А ты убеждаешь меня прекратить бороться. Я никогда на это не соглашусь.
Леди Ворон сложила руки на груди и одарила дочь тяжелым взглядом.
– Но с моей смертью ты смирилась.
– С тобой все было иначе, – отрезала Морриган. – У меня не было ни твоего тела, ни души, и ты… совсем другая. Для тебя смерть – привычное явление, магия смерти – твоя родная стихия. Клио ранимая, чуткая, впечатлительная. Ты можешь представить ее бредущей среди духов по миру теней?
Морриган резко качнула головой. Нет, она этого не допустит – во всяком случае, не сейчас. Смерть всегда одерживает верх над жизнью, но так быстро Клио она не получит.
Упрямство матери злило. Бадб сама признавалась, что ей часто снятся кошмары, мучают галлюцинации. Так смерть пыталась затянуть ее в свой омут, оборвать последнюю нить, связывающую ее с миром живых. А хрупкой и нежной Клио всего шестнадцать лет…
– Морриган, ты строишь воздушные замки. Ты даже не знаешь, где искать бокора[9]!
– Узнаю. Ты переживаешь за нее или за то, что снова останешься в одиночестве? – холодно поинтересовалась Морриган.
Леди Ворон приняла оскорбленный вид.
– Клиодна – моя дочь.
– И моя сестра. Если есть хоть один шанс вернуть ее к жизни, я готова вывернуться наизнанку, нарушить все мыслимые законы, но сделать это.
Жаркий спор прервал стук в дверь. Наградив дочь на прощание немым укором и недовольным покачиванием головы, Бадб обернулась вороном и выпорхнула в открытое окно. Морриган проводила ее взглядом прищуренных глаз, и только после этого отперла дверь.
Она ожидала увидеть Ника, Клэнси или трибуна, принесшего ей, официально зарегистрированной в канцелярии Трибунала охотнице, заказ на очередного отступника. Вместо этого увидела высокого незнакомца с коротко остриженными и бритыми по бокам темными волосами. Крепкие руки в карманах кожаной куртки, облегающие тело черные джинсы, на бритой части головы – россыпь кельтских рун. Холодный, даже хищный прищур серых глаз.
Молодой, лет на пять лет старше нее, чужак источал отчетливое ощущение внутренней силы.
– Дэмьен Чейз? – поняла Морриган.
Выдержала его взгляд. «Не на ту напал, милый. В гляделки я могу переиграть и самого короля демонов».
Он не оставил без внимания и ее белый кожаный костюм. Торопясь, сменной одежды с собой Морриган не взяла, а та, что висела в шкафу Клио, ей не подходила. Сестра была тоненькой и хрупкой, словно изящная статуэтка.
– Серьезно? Охотница? – Взгляд Дэмьена словно подернулся ледком. – Клэнси не сказал мне об этом.
«Потому что иначе ты бы не пришел».
Морриган внутренне подобралась, готовая остановить Дэмьена – хоть словом, хоть делом. Однако он не торопился разворачиваться и уходить. Решил дать ей шанс объясниться? Она мысленно фыркнула. Дэмьен Чейз скорей походил на человека, который сначала закопает твой хладный труп, а потом уже будет разбираться, что к чему.
Он вынул руки из карманов (запястья оплетали татуированные змеи, чьи головы весьма красноречиво заканчивались у фаланг средних пальцев) и прошел мимо нее в дом. Не спрашивая разрешения, вольготно расположился в кресле. Обескураженная такой наглостью, Морриган смотрела на гостя, красноречиво изогнув бровь.
Дэмьен в свою очередь без стеснения изучал ее. Насмешливо заметил:
– Что-то ты слишком маленькая для охотницы.
– Маленькая? – вспыхнула она. Усилием воли подавила возмущение, поняв, что именно этого Дэмьен и добивался – вывести ее на эмоции. Сказала подчеркнуто хладнокровно: – Мне рано пришлось повзрослеть. Как, полагаю, и тебе.
– Вольная? Что-то многовато нас в последнее время развелось.
Морриган неопределенно повела плечом. Люди – вестники перемен. А этот мир давно изменился.
– Зачем ты хотела меня видеть?
– Я ищу того, кто покажет мне вход в Пропасть. Если, конечно, она – не миф.
– Как я понимаю, других кандидатов в проводники у тебя нет. Тогда вопрос: с чего ты взяла, что я открою вход в обитель отступников тебе, охотнице? Чтобы ты поубивала половину колдунов или всучила их в лапы шавкам Трибунала, торопясь выслужиться перед ними?
– Я никогда ни перед кем не выслуживаюсь, – процедила Морриган, но ее протест нахала только позабавил. – И, если твое имя заставило Райана Клэнси побледнеть, думаю, ты успел заслужить определенную репутацию. Но, как видишь, вызывать трибунов я не спешу.
– Так себе утешение.
Внутри поднималась волна раздражения. План и прежде казался трудновыполнимым, но проводник Морриган попался куда более несговорчивый, чем она предполагала. Впрочем, что с него взять? Дэмьен был отступником. Бесцеремонным, беспринципным, готовым идти против правил… но защищать свою стаю.
– Я тебе хорошо заплачу. Деньгами, чарами, чем угодно.
– Чем угодно, говоришь? – хмыкнул Дэмьен. Окинул ее с ног до головы оценивающим взглядом, словно впервые увидел.
– Сотри ухмылку со своего лица, иначе я сделаю это за тебя, – прошипела Морриган.
Не слишком разумно ссориться с единственным информатором, но, Дану всемилостивая, как же он раздражал!
На лице Дэмьена отразилась скука.
– Разговор окончен. Мне это неинтересно, – отрывисто бросил он, поднимаясь.
Морриган не могла позволить ему уйти. Ей нужен был бокор. Ей нужен был путь в Пропасть.
Ей нужна была живая сестра.
– Стой!
В отчаянной, злой попытке задержать Дэмьена, Морриган схватила его за руку. В тот же момент ее отбросило к стене мощнейшим магическим импульсом.
Мгновения полета оборвались, когда ее голова со стуком встретилась со стеной. Сознание помутилось, но прежде она увидела глаза стремительно обернувшегося к ней Дэмьена. И готова была поклясться – они полыхали алым пламенем.
В горле запершило от заполонившего комнату запаха полыни. Как только мир перестал вращаться и раздваиваться, Морриган вскочила на ноги. Выхватила плеть-молнию и, подскочив к Дэмьену, ударила его искровым разрядом. Еще и еще раз. Молния касалась кожи ломаными фиолетовыми линиями, причиняя отступнику невероятную боль.
– Прекрати… – прохрипел он, падая.
– Прекратить? – Морриган была вне себя от ярости. Разрывая Вуаль, вытянула энергию из мира теней. – Eskies tala!
Дэмьен отлетел назад и впечатался затылком во входную дверь. Такая сладкая месть… И прозрачный намек – выход прямо перед тобой, больной ублюдок!
Он выставил ладонь, жестом прося ее остановиться. Потряс головой, приходя в себя. Глаза приобрели нормальный серый оттенок, но Морриган не усомнилась ни на мгновение: алый огонь в них не был плодом ее воображения.
– Подожди, я… Прости. Никогда не касайся меня так резко, слышишь? – глухо проговорил Дэмьен.
Она уже ничего не понимала.
– Это что, какая-то патология?
– Просто защитная реакция, – бросил он, тяжело поднимаясь с пола.
Морриган нервно рассмеялась. Ну уж нет. Произошедшее никак не укладывалось в рамки понятия «защитная реакция». Это какие-то сверхчеловеческие рефлексы! Она своими глазами видела: стоило коснуться его руки, и в следующее мгновение ее отбросило назад магическим импульсом. Невидимым, но хорошо ощутимым ударом.
– Теперь мне хочется, чтобы ты ушел.
– Я же извинился.
– Иногда этого недостаточно, – отрезала Морриган, до сих пор чувствуя пульсирующую в затылке боль.
Пожав плечами, Дэмьен развернулся, чтобы уйти.
– Хотя… если ты покажешь мне, где находится вход в Пропасть… – вкрадчиво начала она.
– То, что я воспринял тебя как угрозу и, защищаясь, слегка переборщил, не означает, что я готов загладить свою вину, впустив тебя в Пропасть. Я лишний раз удостоверился в том, что ты опасна для ее обитателей.
– Если отказываться быть покорной овечкой и не терпеть молча, пока тебя бьют, значит быть опасной, то я согласна, – ядовито сказала Морриган. Прикрыла глаза и медленно выдохнула. – Дэмьен, мне нужна твоя помощь.
Как оскорбительно – просить того, кто посмел броситься на нее, будто не поддающийся дрессировке пес!
– Это касается моей сестры. Она мертва, но…
На холодном, отрешенном лице промелькнуло подобие заинтересованности. Морриган поспешила этим воспользоваться.
– Есть шанс, что ее смерть можно… скажем так, предотвратить.
– Предотвратить то, что уже случилось? – изумился Дэмьен.
– Клио, как и я – потомственная полуночная ведьма.
Он вскинул брови.
– Ты – полуночная ведьма и при этом охотница? Не кажется ли тебе это лицемерием?
– Не кажется, – отрезала Морриган. – Для Трибунала я вполне законопослушная рассветная ведьма, но по своей природе я… та, кто я есть. И наша с Клио маленькая особенность дает некоторые преимущества – нас не так-то просто заставить навсегда покинуть мир живых. У меня есть тело сестры, есть ее душа, которую я вытянула из проклятого зеркала… Неважно. Теперь мне нужно отыскать бокора. Я знаю, что они скрываются от Трибунала в Пропасти.
– Как и другие отступники, – сухо отозвался Дэмьен, складывая руки на груди.
Крепкие, закаленные в драках руки. Даром что он явно был полуночным колдуном.
– Дэмьен, пожалуйста, – взмолилась Морриган. – Я никому не причиню зла. Мне нет дела до тех, кто прячется от Трибунала. На кону жизнь Клио. Я иду в Пропасть не как охотница, а как обычная девушка, которая хочет вернуть к жизни сестру.
Какое-то время Дэмьен пристально изучал ее лицо, словно пытаясь заглянуть в самую душу.
– Есть в тебе что-то… странное. Не внушающее доверия.
Правдоруб чертов. Морриган бесстрастно пожала плечами.
– Меня воспитала мертвая женщина, прославившаяся талантом развязывать войны одним взмахом ресниц. Мне положено быть странной. И не внушающей доверия.
Дэмьен понимающе усмехнулся.
– Покажи мне Клио.
– Что? – задохнулась Морриган.
– Покажи. Мне. Свою. Сестру. Ты сказала, у тебя есть ее тело. Я хочу удостовериться, что это не ложь.
Морриган вонзилась зубами в нижнюю губу, угрюмо глядя на Дэмьена. Мало того, что она и так рассказала ему – незнакомцу! – больше, чем знал даже Ник, так еще и должна была выставить на обозрение сокровенное, не предназначенное ни для чьих глаз, кроме ее собственных – тело мертвой младшей сестры.
– Если я покажу тебе Клио, ты отведешь меня в Пропасть?
– Два условия. – Серые глаза сощурились. – Первое: однажды я стребую с тебя долг. Ответную услугу.
Ну разумеется. В нынешние времена без подобных бартеров не обойтись. Да и отступнику выгодно иметь охотницу в должницах.
– Хорошо, – произнесла она, без особого, впрочем, удовольствия.
– Второе: перед путешествием в Пропасть я нанесу на твою кожу печать, которая заблокирует твою полуночную магию. Рассветная, так и быть, останется при тебе.
– То есть я, находясь среди опаснейших полуночных колдунов, окажусь практически безоружной? И стоит тебе шепнуть кому-то, что я – охотница, как меня тут же разорвут на мелкие клочки? – холодно поинтересовалась Морриган.
Усмешка Дэмьена была не теплее ее собственной.
– Видишь, мы оба рискуем.
Играть по чужим правилам – что может быть унизительнее для ведьмы? Она закрыла глаза, ненавидя его, ненавидя всех отступников в целом и весь мир заодно.
– Хорошо. Я согласна.
– Но ты еще не выполнила первое условие.
Морриган пробормотала под нос нецензурную фразу, но Дэмьен и ухом не повел. Бесстрастное, со скудной мимикой, его лицо казалось высеченным из камня. Впрочем, Морриган и сама не могла похвастаться широким спектром эмоций в своем арсенале. Ведьминская сущность, взросление под надзором устрашающей Бадб Блэр, а после – среди грубоватых охотников за головами наложили свой отпечаток. Наверняка и Дэмьен Чейз, молодой отступник с каменным лицом, полыхающими алым, когда им вздумается, глазами и невероятными рефлексами, хранил в своей душе немало тайн.
Морриган жестом велела ему следовать за ней. Подошла к столу и коснулась лежащей на нем сферы, снимая защиту. Рой серебристых бабочек взлетел к потолку, чтобы несколькими мгновениями спустя опуститься на пол и образовать человеческую фигуру. Клио спала безмятежным сном, даже не подозревая, какая борьба развернулась за ее жизнь.
– Красивая, – равнодушно заметил Дэмьен.
Чужая смерть его не пугала. Наверняка и ему приходилось терять близких и родных.
– Очень, – прошептала Морриган, глядя на миловидное личико сестры. Ей всего шестнадцать, а она уже мертва. Тряхнула головой, сбрасывая оцепенение: – Так ты мне поможешь?
Тяжелый взгляд глаз цвета пасмурного неба. Короткий кивок.
– Помогу.
Глава 9. Сделка с демоном
В шаге от Клио плакал худой вихрастый мальчишка. Исходящее от него сияние выдавало в нем душу, еще не потерявшую свет жизни во мраке мира мертвых. Тени как коршуны слетелись на его отчаянье и боль. На страх, что пожирал его светлую душу (а душа ребенка и не могла быть иной), на сладкие для них слезы, закипающие в голубых глазах.
– Куда исчезла мама? Она бросила меня, бросила?
К несуществующему горлу Клио подступил комок. Паренек умер рядом с собственной матерью, но, должно быть, провел в мире теней немало времени, раз темнота поглотила ее образ. Он вообще осознавал, что мертв?
Ох, только бы не ей сообщать ребенку такую жуткую правду.
Клио присела на колени рядом, но обнять мальчика не решилась. Не ее, незнакомки, прикосновения ему сейчас нужны.
– Я понимаю, как тебе больно, но прошу, оглядись. Ты не видишь вокруг какие-нибудь знаки?
Говорят, Дану помогает чистым душам. Проносит свой свет даже сюда, сквозь складки темноты. Но увидеть маяки дано не всем. Не всем позволено пройти в ее чертоги, дотянуться до верховной богини, матери всего сущего, владычицы магии и жизни. Что бы ни говорили другие народы, Дану благоволила не каждому ирландцу. Лишь тем, кто сумел сохранить чистоту души. Вероятно, за те души, в ком тьма довлела над светом, боролся король демонов.
Рыдания затихли. Мальчик шмыгнул носом и с надеждой воззрился на нее. Вытер нос рукавом тонкого свитера и взглянул наверх.
– Темнота жуткая. И я ничего не вижу.
– Точно? – расстроилась она.
Мальчишка, сморщившись, кивнул. Кажется, он собирался заплакать снова.
– Как тебя зовут? – мягко спросила Клио.
– Эрик, – всхлипнув, выдавил он.
– Эрик, я знаю, смотреть во тьму страшно, но попробуй еще раз. Попытайся разглядеть какие-нибудь светящиеся знаки.
Знать бы, на что похожи путеводные звезды Дану…
Эрик долго и старательно вглядывался в темноту, словно ученик – в написанное на доске. Крепко зажмурившись, помотал головой. Плечи его напряглись, кулачки сжались. А тени, что обступили его, заключив в круг, подступили ближе.
Клио вздохнула. Ей не разглядеть маяки за Эрика.
– А ему не разглядеть их вовсе.
Она резко повернулась на звук.
У незнакомца были светлые волосы, томный голос и скучающий взгляд. Как будто все, что творилось вокруг, смертельно ему надоело. И Клио, которая лишь недавно появилась в мире теней, успела опротиветь одним своим видом.
Она не стала спрашивать, прочитал ли незнакомец ее мысли или просто доверился чутью (Ник частенько посмеивался, что на лице Клио, как в зеркале, отражаются все ее мысли). Был вопрос, который интересовал ее куда больше.
– Почему?
– Тьма застилает ему глаза, – лениво отозвался незнакомец. – Слишком велик его страх, слишком сильна его боль, а тьма Юдоли Печали питается болью и страхом.
Клио мазнула взглядом по теням – терпеливым, выжидающим.
– Тени-охотники, – доверительно поведал незнакомец. – Они тоже питаются страхом. Поглощают его, чтобы стать сильней.
– Для чего?
Любая сила не могла существовать сама по себе, без какой-либо на то цели. Даже темная, злая.
– Чтобы прорубить себе путь в живой мир, – брезгливо поморщился незнакомец. Очевидно, мания теней его не коснулась.
Клио закусила губу. Те призраки, что пугали людей, обитающих в домах, которые принадлежали умершим при жизни, те, что сбрасывали книги с полок, открывали дверцы шкафов, пугая малышню, что скрипели по ночам половицами… Быть может, силу они черпали отсюда? Поглощая эмоции душ, лишь недавно бывших живыми людьми?
– А ты, пигалица, неглупа, – хмыкнул незнакомец. – Поумнее большинства представителей своего вида.
– Моего… вида?
Среди теней могло найтись немало тех, кто причислял себя к людям исключительно из упрямства. Клио попыталась понять, считает ли она, умершая, себя все еще человеком, но помешали вернувшиеся фантомные ощущения – подкатившая к горлу тошнота.
Да и не похож незнакомец на тень. Невысокий ростом, почти тщедушный, но под тонкой кожей ключом билась знакомая энергия, которую Клио в минуты сосредоточения ощущала и в Бадб, и, в меньшей степени, в Морриган. Мощная полуночная энергия, которой недоставало кружащим вокруг Клио теням.
Правда в том, что в мире теней обитали не только тени…
Клио остановила на незнакомце взгляд расширившихся глаз.
– Вы – фомор? – громко сглотнув, спросила она.
Побледнела, когда тот, осклабившись, кивнул. Шагнула в сторону, заслоняя Эрика.
При всей своей любви к истории Ирландии о фоморах Клио знала совсем немного. Ровно столько же, сколько любой среднестатистический ирландец. Когда-то фоморы обитали в мире живых и были слугами и подданными короля Балора, бессмертного правителя Ирландии. Вот только страна в те времена была иной. Мир был иным. Он утопал во мраке и хаосе, пока Дану не озарила его своим светом и своей магией.
Богиня-мать создала Туата Де Даннан, которых Балор, как ни старался, покорить не сумел. Их с Дану война для будущего короля демонов закончилась бесславно – вместе с фоморами он был низвергнут в мир теней. Тогда – навеки, казалось, запечатанный, отделенный от мира живых непроницаемой, непреодолимой стеной.
Из всех учебников и древних трактатов, что оказались в ее распоряжении, Клио так и не смогла понять, почему завеса между двумя мирами разорвалась. Почему однажды магия мира теней ворвалась в мир живых, породив полуночную магию.
– Но я думала, вы…
– Что? Одноногие? Однорукие? Одноглазые?
«А еще отвратительные и жуткие, да», – поежившись, подумала Клио. Однако вслух ничего говорить не стала.
Историки до сих пор спорили, всегда ли фоморы выглядели столь ужасно, как их привыкли изображать. Одноногость и однорукость объяснялась тем, что, одержимые желанием вырваться из мира теней, одной половиной тела они находились на теневых тропах, ведущих в мир живых, а второй были навсегда прикованы к миру мертвых. Уродство демонов Балора объяснить сложнее.
Некоторые считали, что сам мир теней изувечил их, изуродовал. Что энергия мира мертвых неизбежно меняет тех, кто постоянно ее касается. Другие – что обезобразили фоморов преступления против людей, верней, человеческих душ.
– Хочешь увидеть мою настоящую личину? – вкрадчиво поинтересовался демон.
– Н-не х-хочу.
Он радостно захохотал. Клио подавила желание развернуться и убежать.
«Куда бежать, глупая?»
– Я думала, вы обитаете в глубинах мира теней, – дрожащим голосом сказала она.
– Здесь я охочусь. – Фомор широко повел рукой. – Столько душ, жаждущих освобождения! Этого я, конечно, не могу им дать. Но могу подарить им силу, которую они алчут не меньше.
Ту самую, что в нем переливалась через край.
Эрик переводил испуганный взгляд с одного незнакомца на другого. Желание забиться в уголок читалось на его лице куда отчетливее, чем спрятанные в темноте маяки.
– А вы можете разогнать тени вокруг него?
Фомор прищурился, с откровенным любопытством разглядывая Клио.
– Зачем?
– Мне кажется, они заслоняют от него маяки Дану. Я знаю, они где-то здесь. Он должен, просто обязан их видеть!
– Какая отчаянная, жгучая вера. – Демон облизнулся, вызвав у Клио новый приступ тошноты. – Ну что ж, могу. Только не задаром.
– Что вы хотите взамен? – тихо спросила она. Знала, что плата будет немалой.
– Твою рассветную силу.
Клио растерла ладонями плечи, безуспешно пытаясь прогнать озноб.
– Не понимаю. Кем бы вы ни были раньше, сейчас вы – создания полуночного, мертвого мира. Полуночная магия – основа вашей сущности. Она питает вас, наполняет силой. Ведь так?
Осклабившись, демон продемонстрировал неестественно белые зубы.
– Кто-то увлекается фоморами?
– Скорей, кельтской культурой в целом, – возразила Клио, чтобы демон, напугавший ее до чертиков, сильно не задавался. – Но вы не ответили. Зачем вам рассветная сила – сотворение, созидание, жизнь? Разве она не должна быть для вас отравой? Разве не поэтому вы заключаете сделки с веретниками и веретницами, чтобы в чужой, человеческой шкуре проникнуть в мир живых? В мир, чей воздух ядовит для вас и словно усеян шипами и осколками?
Она замолчала, смущенная. Но кто из ее знакомых мог похвастаться тем, что говорил с настоящим фомором? Разве ей не простительна толика любопытства?
Демон склонил голову набок, усмехаясь уголком рта.
– А разве люди порой не пробуют яд, чтобы погрузиться в сладкую эйфорию?
– Хотите сказать, рассветная сила для вас подобна наркотику? – скривилась Клио.
Фомор пожал плечами.
– Мир теней навеки стал нашей ловушкой – Дану позаботилась о том, чтобы не пустить нас в свой мир. В таком месте, как этот, рассветная сила – единственный способ для нас… убежать. А еще напоминание о том, что мы потеряли.
«От себя не убежишь». Но не спорить же с демоном!
Клио обернулась. Эрик сидел на земле, уткнувшись подбородком в колени. Сколько таких, как он, светлых душ бродят по миру теней в поисках спасения?
– Как полуночная магия – твоя сущность, так и рассветная – часть меня. Помощь одной душе – недостаточно равноценная плата. – Она перевела на фомора твердый взгляд. – Научи меня разгонять теней, чтобы не заслоняли от душ знаки Дану.
– Маленькая ведьма торгуется? – удивленно-восторженно протянул демон. – Тогда она должна знать, что чары, которым я научу ее – если, конечно, не передумаю – принадлежат миру теней.
Кончики пальцев закололо. Клио отказалась изучать полуночную магию, отказала собственной матери, и притом уже дважды: в мире живых и мире мертвых. Однако она все равно настигла Клио. Неужели это и есть ее судьба?
– Я не уничтожу теней?
Фомор расхохотался.
– Думаешь, я вложу тебе в руки такую силу? Чтобы потом стая демонов самого короля Балора разорвала меня на куски?
Закономерно, наверное, что мир живых вторгался в мир мертвых, соседствуя с ним уже более четырех веков. И все же было странно узнать, что и в мире теней существовала своего рода иерархия: обычные, вероятно, слабые, низшие демоны и своеобразная элита – «демоны короля Балора». Клио так и подмывало расспросить поподробнее – дурацкая неуемная натура! Жаль, время совсем не подходящее, да и источник информации мог оказаться не слишком достоверным.
– Вы неправильно поняли, я не собиралась уничтожать теней. Я хотела убедиться, что не причиню им зла, только… отпугну.
Морриган наотрез отказалась бы ограничиться подобным – все-таки дело касалось теней-охотников, а не людей. Клио вздохнула. Стоило ли и после смерти продолжать гадать, к лучшему ли, что она совсем не похожа на сестру?
Фомор, сощурившись, наблюдал за ней.
– Интересная ты птица, маленькая ведьма. Уверена, что хочешь именно эти чары? Я ведь могу помочь тебе раз и навсегда избавиться от теней-охотников, идущих по твоему следу. Нет, не убить их. Породнить тебя с теми тенями, кто слаб и миролюбив, скрыть тебя среди них. Так ты сможешь незамеченной добраться до Юдоли Безмолвия, где тебя ждет покой. Все вы, души, этого хотите.
Клио невидящим взглядом смотрела вдаль.
– Что меня ждет, если я позволю теням-охотникам себя поглотить?
– Уж точно не покой и безмолвие. Они разорвут твою душу на части, и части тебя будут жить в них. Твои воспоминания затеряются среди чужих. Ты забудешь всех, кого любишь.
– Все равно бы забыла. Там, на глубине, – прошептала Клио.
Она не останется здесь, бесплотной тенью рядом с матерью и сестрой цепляться за жалкие лохмотья жизни. Быть запертой в доме, где умерла, и одновременно – в Юдоли Печали. Поглощать другие тени в надежде, что однажды сумеет вывести на стекле свое имя, разбить чашку или распахнуть запертое окно.
Нет, это не жизнь. Или жизнь, но для кого-то другого.
– Там, на глубине, я расстанусь с прошлой жизнью, чтобы однажды обрести новую.
– Если доберешься.
Вскинув голову, Клио посмотрела на демона.
– Доберусь, – твердо сказала она. – Но до тех пор… Эрик и другие невинные души… Они получат то, чего по-настоящему заслуживают. Пусть мне не попасть в чертоги Дану, я могу сделать так, что они попадут.
Что-то странное проявилось во взгляде фомора. Он смотрел на нее, склонив голову набок и жуя серые губы. Так, словно пытался разглядеть всю ее душу до основания, до самих темных ее глубин.
– Ты знаешь, что такое «опустошение»?
– Я не фомор, – осторожно заметила Клио, – но догадываюсь.
– Я могу выпить твою рассветную магию досуха, и ты никогда не сможешь ее призвать. Та часть твоей души, что у ведьм и колдунов всех мастей до краев наполнена магической силой, будет иссушена, пуста, словно заброшенный колодец.
Клио стало холодно и неуютно, даром что и в мире живых она почти не обращалась к рассветной магии. Здесь, в мире мертвых, та и вовсе почти бесполезна. И все же сложно примириться с мыслью, что какая-то часть нее будет отнята навсегда.
– Но я не стану этого делать. Я заберу… не все, и ты останешься источником рассветной силы. Чтобы однажды я смог прийти за ней снова.
Разумеется, ему выгодно, чтобы рассветная энергия в ней не иссякала. Наверное, именно так рассуждали румынские стригои, трансильванские стрыги и ирландские ланнан-ши[10]. Их кодекс чести (не путать с законами их стран) запрещал убийства людей, но не запрещал постоянное кормление ими. К тому же такой подход куда более рационален. Можно высосать из человека всю кровь, убив его… и лишить себя источника живительной энергии. А можно позволить человеческому организму – не вечному, но все же исправному механизму – восполнить потерянную кровь, чтобы однажды явиться за новой порцией.
– Но знай, я рискую. В любой момент твоя душа может сгинуть, лишив меня оговоренной платы.
– Тогда к чему такой риск?
Она прикусила язык, кляня себя за любопытство. Зачем давать фомору повод передумать?
– В тебе есть кое-что еще, не уступающее магической силе и даже превосходящее ее, – отозвался он, задумчиво глядя на Клио.
– И что же это?
– Я назвал бы это духом. Твой дух поможет тебе выстоять, когда магия будет бессильна.
Демон-философ. Пожалуй, теперь она видела все.
– Давайте начинать, – устало произнесла Клио.
Установление связи с демонами мира теней – сложный ритуал. Куда проще взывать к темным силам, не пытаясь докричаться до них сквозь разделяющую два мира завесу. Да и фомор уже рядом, а значит, не нужно прокладывать для него теневые тропы в мир живых.
– Я бы посоветовал твоему маленькому другу отвернуться, – приблизившись к ней, доверительно шепнул демон.
На губах задрожало «почему», но вместо этого Клио выдавила:
– Эрик, сделаешь кое-что для меня?
Вихрастый мальчишка торопливо закивал.
– Смотри вон туда, в темноту, и ищи там знаки, ладно?
Эрик послушно отвернулся.
Фомор коснулся ее правой рукой. Клио подозревала, что только эта рука у него и имелась, а все остальное лишь морок, иллюзия. Знала бы она, как скоро предстоит в этом убедиться! Левая рука демона тянулась к ее груди, истаивая на глазах. В момент их связи проявилась истинная личина фомора: изувеченное, словно расколовшееся надвое тело, покрытое буграми наростов, гниющими язвами и нарывами.
Когда сотканная из теней призрачная рука вонзилась в девичью грудь, ледяным прикосновением смерти вытягивая из Клио рассветную силу, затопивший ее ужас сменила ослепляющая боль.
